Текст книги "Рыцарь без ордена"

Видно, Чевару за эти годы тоже пришлось пройти огонь и воду.

Но сейчас для чародея все кончено. И не добиться от него ни слова: ни где расположен остров Царя Мира, ни как он там оказался.

– Убей его, уничтожь! – неслось отовсюду.

Роберт запросто мог бы свернуть шею ничего не соображающему чудовищу, но… Нет, заговорить Чевару больше не суждено – почерневший язык вываливается изо рта, набухшие помутневшие глаза вот-вот выскочат из глаз.

– Убей его!

Что ж, на шажок, на самый маленький, он приблизился к своей цели. Он знает точно, что на правильном пути, раз его пытались остановить. Но граф Роберт не был бы сам собой если бы не умел извлекать всю возможную выгоду из ситуацию. Он взглянул на сына, чтобы победно улыбнуться ему, и, увидев, на нем трехцветную ленту посла, вспомнил о другой своей миссии.

– Убей его! Убей! – других слов, если они и произносились, было не разобрать.

К держащим помост стражникам подошли жрецы, но путь им преградил распоряжающийся здесь всем начальник дворцовой стражи:

– Туда можно войти, только когда один из них будет мертв!

– Вы же видите, что он маг и…

– Здесь свои законы, – холодно произнес начальник стражи. – Я не могу вас пустить, пока тело подает хоть какие-то признаки жизни.

Он был прав. Рыцарство подчинялось жрецам-священникам. В храме. Здесь, как он уже сказал, другие законы.

А толпа не унималась, ей уже надоел этот дикий рев и странная агония:

– Убей его, убей!

Внезапно дикий рык захлебнулся и прекратился – разбухший язык заткнул горло лучше любого кляпа.

Граф Роберт высоко поднял руки, призывая ко вниманию.

И все покорно замолчали.

– Ваше величество! – граф обращался к старейшине старейшин орнеев, а через него ко всем присутствующим. – Вы все видели сами! Я победил и сейчас убью его своими руками. Но! Я хочу, чтобы все слышали! По дороге в столицу на наш поезд напали грязевые магические куклы, принявшие облик благородного рыцаря Найжела, главы клана вепря, и его спутников. Вы все слышали уже об этом, наверное. Не для кого ни секрет, что я привез важные предложения от короля Арситании, которые выслушает и примет решение совет старейшин. И кто-то очень хочет помешать этому.

Вы все видите – под видом одного из ваших благородных рыцарей меня вынудил принять бой маг, никакого отношения к вам, славные орнеи, не имеющий. Кто-то хочет не меня убить, а помешать дружбе наших стран! Я все сказал! А теперь я убью его, чтобы ничто не помешало дружбе арситанцев и орнеев. И пусть все знают, что на этом пути будут сметены все преграды!

Неожиданно для всех, в том числе и для самого графа Роберта, Чевар встал с колен и, с трудом передвигая отяжелевшими разбухшими ногами, слепо двинулся на врага.

– Берегитесь, граф! – предупреждающе взвизгнула принцесса Гермонда. И сама подивилась собственному порыву.

– Убейте его, граф, убейте! Никто не должен помешать вам.

Главный из присутвующих жрецов хотел было вмешаться и магией остановить ополоумевшего монстра, уже мало чем напоминающего человека, но начальник стражи вновь остановил его: здесь арена воинов, и раз уж маг пробрался, чего быть не должно, то все равно решать проблему именно ему, командиру дворцовой стражи. Он отдал распоряжение и дюжина арбалетчиков вставили стрелы в пазы.

Граф отступил на несколько шагов, решая в какую точку нанести удар, чтобы свалить монстра наверняка.

Арена была совсем небольшой, отступать не имело смысла, нужно было действовать – убить красиво и эффектно, сейчас он уже был не просто бойцом, он сейчас дипломат и должен привлечь на свою сторону всех, кого возможно.

Но Чевар вздулся так, что ростом уже вдвое превосходил Роберта, его невпопад размахивающие кулаки напоминали кувалды. Казалось, ничто его остановить уже не сможет – дикая злая яростная сила чародейства влекла его вперед.

Граф и не стал останавливать. Он просто отошел в сторону.

И чудовище, бывшее некогда Чеваром, прошло мимо графа, не заметив его. С полдюжины роковых шагов оно проделало очень быстро (хотя для графа эти мгновения длились бесконечно – он ждал, что враг заметит, куда идет, остановится и развернется).

Его вздох облегчения потонул в криках толпы – радости, торжества, зычного хыкания.

– Арситания и Орнеи! – догадался крикнуть Лайон и этот клич был мгновенно подхвачен другими.

Вспышка яркого огня, разметавшая свалившегося на острые штыри монстра, оповестила графа о том, что это приключение кончилось. Да, всего лишь приключение, одно из многих на его пути. Всегда и во всем ему сопутствовала удача. На долго ли еще ее хватит? Раньше он не задумывался над этим вопросом. Но сегодня… Он впервые получил увечье. Два пальца – казалось бы пустяк, меч в руке удержит, а понадобиться, так и левой рукой владеет не хуже правой, но… За всю жизнь у него никогда не было серьезной раны, так, одни царапины… Не предупреждение ли судьбы, случившееся сегодня?

На арену был брошен мосток. Найжел первым встретил друга и крепко обнял.

– В какой-то момент я действительно думал, что потеряю тебя, – признался он.

– Меня спас твой перстень. Но я виноват перед тобой.

– В чем же?

Граф принял из рук Блекгарта плащ, улыбнулся ему и вновь повернулся к старому другу.

Вокруг раздавались приветствия славному герою, победившему злого колдуна. У места, где упал монстр, толпились зеваки и прочие торопили их, чтобы самим взглянуть на останки чародея – не каждый день удается увидеть поверженного злого мага. Если вообще удается.

– Потом поговорим, Най, – сказал Роберт и повернулся к подошедшему начальнику стражи: – Я сейчас по вашему ритуалу должен что-либо?

– Нет, граф Роберт. Я от души поздравляю вас. Мы-то все думали, что это рыцарь Орестай. Но где же он сам?

– Думаю, что его вы тоже уже не увидите, – ответил граф. – Я мало знаю о магии, но столь долгое и полное перевоплощение означает лишь, что колдун выпил душу и перенял облик, убив жертву. Но я здесь ни при чем.

– Вас никто и не обвиняет. Вам уже приготовлен бассейн с горячей водой, там ждет знахарь обработать ваши раны. Надеюсь, мы увидим вас еще на пиру.

– Да, – вмешался Найжел, – ведь пир продолжается. И, хочу заметить, Роберт, не ожидал, что ты и здесь все повернешь себе на пользу. Но твоя речь произвела впечатление. Было бы неплохо закрепить успех и выпить по кубку для закрепления успеха кое с кем из…

– Да, я так и поступлю, Най.

В сопровождении Блекгарта и Найжела, а также подоспевших слуг и неизменного Теня, он отправился приводить себя в порядок и смывать сало, которым было намазано тело Чевара, грязь арены и собственную кровь. Марваза так до сих пор нигде и не нашли.

Гости не спеша, обсуждая увиденное, вернулись в пиршественный зал (кое-кто, правда, покинул трибуны раньше, едва ясно стало, что чародей погиб, дабы побыстрее успокоить возбуждение кубком доброго пива).

Праздник продолжился своим чередом.

Принцессу Гермонду заботливый муж подвел к ее креслу, где все цветы и посуда уже были сменены, усадил, улыбнулся, взял кубок вина и пошел к собравшимся кружком знатным рыцарям, обсуждавшим из ряда вон выходящее событие. Даже обидно стало, что на ее свадьбе центральное место в разговорах занял граф Роберт. Впрочем, он действительно – герой. А она-то думала, что все россказни про него – глупые басни… И вдруг неожиданно для себя она поняла, что влюбилась. Не в мужа, единственного перед небесами, а в этого странного, старого, внешне неуклюжего графа. Ей стало страшно. Она хотела всем казаться взбалмошенной, капризной и распутной. Но… Но на деле она боялась мужчин, боялась всего. Она почувствовала, что сейчас заплачет. И вспомнила мудрые слова своей бабки:

«Женщина не должна хотеть, за нее хотят мужчины. А она должна радоваться если их желания не несут ей зла. Иначе лучше сразу броситься с высокой скалы, чем мучиться всю жизнь, ибо следуя за своими желаниями женщина мостит дорогу к позорной и мучительной смерти». Как правило, после таких слов бабушка рассказывала историю (а было в ее памяти подобных повестей невероятное множество), подтверждающую ее рассуждения. Да, вот и сейчас принцессе надо желать, когда вернется ее муж и улыбнется ей…

Появление графа Роберта, с еще блестящими от воды волосами, и в свежих парадных одеждах, в сопровождении сына и Найжела, вызвало всеобщее оживление.

Трайгал встал с кубком в руках и все замолчали. Мало кто слышал, чтобы глава клана бобра говорил, он был живой легендой орнеев.

– Если все арситанцы такие, как вы, граф Роберт, то лучшего союзника нам не найти.

Это была победа – неожиданная. И не очень главная. Не ради нее граф приехал на Орнеи. Но все равно, он должен был ее добиться так или иначе; знал, что будет трудно, но это его не пугало. Тем не менее, он порадовался, что хоть одной проблемой стало меньше.

Но Марваза так нигде и не нашли.

Взгляд Роберта остановился на принцессе Гермонде и что-то ему подсказало, что его неприятности от магии Чевара еще не кончились. Что колдун мог влить в нее за время того долгого поцелуя? Всю ли магию выпил Найжел? И много, ох как много говорят сейчас о нем, Роберте, когда главным действующим лицом должна быть невеста.

Он встал и поднял кубок. Дождался тишины и когда все приготовились слушать героя, он произнес долгую и страстную тираду о красоте Арситании и лучшей ее дочери Гермонде, которая теперь принадлежит Орнеям. Граф не пожалел красок, чтобы польстить принцессе. Цели он добился – все вновь заговорили о нем. Но перехватив ее святящийся не только благодарностью взгляд, тяжело вздохнул.

Он очень хотел есть – страстно, ненасытно, почему и пришел сейчас сюда, чтобы отъестся до отвала. Так всегда происходило после того, как его жизнь находилась над бездонной пропастью.

А ведь сегодня он мог реально погибнуть. Быть пронзенным проржавелыми штырями в канаве… Эта смерть не для графа Астурского. Наверное поэтому он жив и сейчас с удовольствуем обкусывает чуть более пережаренную чем следовало бы телячью лопатку, поданную с тушеными грибами, а потом наброситься во-он на тот заячий паштет с такой аппетитный корочкой, украшенной дольками кислого лимона, не произрастающего в здешних краях.

На громкое объявление герольда о появлении нового гостя граф сначала не отреагировал, поглощенный утолением голода. Но почувствовав движение в зале поднял голову.

– Я не расслышал – кто это? – переспросил он у Найжела, который уселся на место Блекгарта, позволив тем самым юноше незаметно удалиться в сад вместе с возлюбленной.

– Кайдр, глава клана грача, – сухо пояснил Найжел. – Дядя Орестая.

Старый орней в парадных одеяниях подошел к столу старейшины и приветствовал его.

Затем поздравил молодых и слуги на специальный столик водрузили подарки новобрачным от клана грача.

Сын старейшины перевел удивленный взгляд на отца.

– Прошу прощения, что я не успел на сам священный обряд, – повернулся Кайдр к старейшине старейшин. – Глубокое несчастье задержало меня. Мой наследник Орестай погиб на охоте от зубов пещерного медведя семь дней назад. Я обязан был похоронить его, как полагается воину, умершему от ран.

В зале повисла гнетущая тишина. Каждый думал по-своему, но все – об одном и том же.

Как объяснить старому воину, что произошло совсем недавно? Кто возьмет на себя смелость рассказать ему? Он и так шатается от горя, лицо посерело, щеки ввалились.

Впрочем, Роберт видел его в первый раз – может, старый Кайдр всегда так выглядит.

Старейшина всех орнеев встал и громко сказал, обращаясь ко всем присутствующим:

– Да простят меня гости, я сам хочу приветствовать вождя клана грача. Он устал с дороги и ему тяжело находится среди такого большого скопления людей. Пусть ему принесут обед в мои покои.

Он подошел к старому орнею и взял его под руку. Когда они покинули зал, раздался вздох облегчения – всем было тягостно смотреть на старика, потерявшего любимого племянника и сейчас узнающего каким оскорблениям подвергся его род. Хотя, причем тут клан грача? Во всем виноват злой колдун, убитый графом Робертом. Наверняка, в смерти подлинного Орестая повинен тот же чародей. Да будет проклята вся и всяческая магия, не рыцарское это дело! Да здравствует граф Роберт Астурский, отомстивший за Орестая и наглядно показавший всем превосходство рыцаря над магом.

Если бы все было так просто…

Граф взял под руку Найжела, левой рукой прихватив со стола полный кубок вина, и вывел в сад.

– Ты что-то хочешь мне сказать?

– Да, я виноват перед тобой, Най.

– Ты уже второй раз это говоришь, Роберт. Но в чем ты виноват?

– Чевар откусил мне палец на котором был твой перстень.

– Ну и?

– Он проглотил его, Най. Это и погубило Чева. Неизвестно, чем бы иначе закончился поединок.

– И… – Найжел тяжело переживал утрату. – Знаешь, Роб, если бы мне предложили выбрать твою жизнь или этот перстень, как бы он мне ни был дорог, то я…

– Спасибо, – граф трехпалой рукой со свежей повязкой привлек к себе старого друга и обнял его. – Спасибо.

– Болит? – спросил Найжел, кивнул на перевязанную кисть.

– Ерунда, забудь об этом. Я вот думаю, как бы пройти к арене и поискать перстень. Ведь Чевар лопнул, но камню-то что сделается?

– Действительно! – глаза Найжела загорелись. – Пошли скорее!

У места недавнего поединка находилось лишь несколько солдат, под надзором заместителя командира дворцовой стражи, и слуги.

– Вы достаете тело? – спросил Найжел как человек, имеющий право задавать вопросы.

– Да от тела-то ничего и не осталось почти, – с охотой отозвался воин. – Голова, уродливая как невесть что, да куски мяса.

– А куда потом девают тела погибших? – словно ради пустого любопытства спросил Роберт.

– Отдаем родственникам, – ответил стражник. – Если их нет – пусть жрецы закапывают на городском кладбище для иноземцев. Только это куда ж хоронить? Да и желающих пока нет… Так что соберем в урну и отдадим жрецам.

– Короче, – напрямик сказал Найжел. – Этот… в общем, он откусил моему другу палец.

– Да. Я видел. Совершенно не по-мужски, как… как… Одним словом – колдун, что с него возьмешь!

– Он проглотил перстень. Он дорог как память. Мы бы хотели…

– Да, я понял – реликвия! – В глазах воина блеснуло восхищение графом Астурским. – Можете не беспокоиться, мы разыщем – куда он тут мог деться?

Идите, пируйте.

– Мы подождем здесь, – граф отхлебнул из прихваченного кубка. – Можно, да?

– Как вам будет угодно.

Заместитель начальника стражи развил бурную деятельность по поводу перстня.

– Если его не найдут… – начал было Роберт.

– Найдут, – убежденно прервал его Найжел. – Слушай, Роб, ведь сколько лет Чев вынашивал злобу! И почему не меня вызвал, а тебя? Постой, сам догадался! Он, наверное, знал о моем перстне и побоялся!

Роберт пожал плечами. Зачем разочаровывать друга и напоминать, что перстень был в руках грязевых мороков, а сам Найжел в это время спал зачарованным сном в полной беспомощности.

Чтобы отвлечь друга от мыслей от утраты талисмана (а вдруг и вправду найдут?) он заговорил о каком-то пустяке, затем начал рассказывать старую историю об одном рыцаре, который все порывался совершить подвиг, да в родной стране ни турнир выиграть не мог, ни войны подходящей ему по размаху не было. И вот он отправился далеко на восток, куда купцы-то не заезжают, с целой армией слуг и оруженосцев, будучи уверенным, что там-то найдет либо дракона, пожирающего красавиц, либо злого людоеда и победит их. Ехал он десять лет и десять месяцев…

– Чтобы найти дракона не надо отправляться так далеко, – рассмеялся Найжел. – Но ты ведь не веришь тому, что рассказываешь?

– Дураков всегда было полно, – усмехнулся граф. – Мы с тобой всегда знали, куда направляемся и не искали приключений ради приключений.

– Тоже верно.

– К тому же, Тени никогда не врут.

– Рассказывай дальше, – попросил Найжел. – И что же тот рыцарь?

Граф со смаком сделал большой глоток, уселся на трибуну яруса, свесив ноги и не торопясь, поглядывая на ищущих чудесный перстень солдат и слуг, рассказал историю.

Рыцарь во время путешествия потерял почти всех своих воинов и оруженосцев, не совершив не единого подвига – кто в реку свалился, кто подхватил падучую лихорадку, кто просто сбежал, а одного на постое в одном из городов прямо у гостиницы убили ночные грабители. Рыцарь добрался аж до Мертвой реки и решил переправиться через нее. За ней находится дремучий лес, в который не ступала нога человека. И он углубился в этот лес, пробираясь по бездорожью долгие месяцы. Из его свиты кто-то погиб при переправе через реку, кого-то в лесу загрызли волки. Наконец, их осталось трое – он, пожилой слуга и Тень. Они были голодны, собиралась гроза. И вдруг они увидели избушку в лесу. Подошли, попросились переночевать. Хозяйкой оказалась женщина, уже не молодая, но еще и не старая, а в будке при избе вместо пса у нее жил тигр. Хозяйка не хотела их пускать, уговаривала отправляться восвояси. Рыцарь выхватил меч, собираясь остаться на ночь в доме любой ценой, но сметливый слуга сумел договориться с отшельницей. Она провела их в светелку, выставила на стол странно богатое для отшельницы угощение и даже кувшин вина. Рыцарь наелся, выпил и захмелел. Нет, чтобы лечь на лавку и заснуть, он начал домогаться хозяйку – вино всех женщин делает красивыми. Она отнекивалась по-хорошему, успокаивала его, потом начала отбиваться. Слуга тоже пытался уложить хозяина спать, но куда там – хмель ударил бесстрашному рыцарю в голову, лес ему по колено, море выпьет одним глотком! И подмял доблестный воитель хозяюшку под себя ни слуги, ни Теня не стесняясь. Но только получить желаемого ему не удалось – у скромной отшельницы выросли вдруг клыки да когти и погиб он, даже до меча не успев дотянуться. Вся в крови, пожирая теплое мясо рыцаря, она повернулась к слуге и Тени и попросила хоть их уйти, рассказав свою печальную историю. Оказалось, что ее заколдовал могучий чародей, превратив в людоедку, и она специально забралась в такую глушь и питаешься дичиной, чтобы не губить понапрасну душ человеческих. Слуга и Тень бежали всю ночь без оглядки. Потом пришли в себя и долго-долго добирались на родину, Тень – чтобы рассказать, слуга – чтобы жить.

– Да, все зло от чародеев и магии! – резюмировал Найжел.

– Да я тебе не о чародее, а о рыцаре рассказал! – в сердцах воскликнул Роберт.

– О рыцаре-то я сразу догадался. Ты меня не удивил, видал я таких «рыцарей» на своем веку. Даже больше, чем хотелось бы… Но меньше, чем тех, кого уважаю, даже если не люблю. Вон, смотри, кажется перстень несут!

– Нашли, нашли! – кричал заместитель командира стражников.

Друзья спрыгнули с трибуны.

– Вот, – протянул охранник Роберту амулет. – На мой взгляд плохонький перстенек, но я понимаю: реликвия есть реликвия.

На ладони воина лежал перстень. Тот самый. Только вместо камня-дионисия, отгоняющего магию, в оправе находился тусклый уголь.

– Сгорел, – сказал граф, когда охранник ушел. – Что ж, Найжел, это цена моей жизни. Я виноват. Прощения не прошу. Но обещаю – мои курьеры перетрясут все рынки мира, возьмут за горло каждого купца, но я тебе достану другой такой же камень. Даже если мне это будет стоить моего со…

– Не надо, Роберт, – произнес Найжел. – Я уже все сказал. Ты мне дороже любого талисмана. Пойдем выпьем как следует за удачу, она нам еще пригодиться!

У входа в зал стоял стольничий графа, лицо его было встревожено.

– Не нашли Марваза? – спросил Роберт.

– Ваше сиятельство, его нигде нет. Мы снова ходили к его комнате. На ней по прежнему висит замок. Но…

– Что «но»? Говори!

– Из-под нее натекла кровь. Я поставил там охранника, никто ничего не заметит…

– Иди, Най, мне нужно сходить по одному делу, – повернулся граф к другу. – Садись на место Блекгарта, он уже, скорее всего, не вернется. И всем говори, что я сейчас приду.

Граф в сопровождении стольничего решительно пошагал к жилым помещениям дворца.

Было уже почти темно, поэтому граф взял у одного из слуг, что готовили зал к ночи, зажженный факел.

По пути он зашел в отведенные ему покои и, порывшись в сундуке с драгоценностями и документами, взял оттуда большой ключ со сложной бородкой.

У двери Марваза стоял один из охранников Роберта и несколько слуг. При виде графа с насупленным лицом они тут же замолчали. Слуги отвернулись, чтобы хозяин не почувствовал запах. Не отказывая себе в такой радости жизни, как вино, его сиятельство, терпеть не мог, чтобы его слуги пили. Во всяком случае, как он говорил, в то время, когда они могут ему понадобиться. Сейчас не понадобились – граф отослал всех прочь, велев проглотить язык. Охранник остался у дверей.

– Ты что? Не слышал приказа? – нахмурился Роберт, вставляя ключ в скважину тяжелого замка.

– Вдруг я вам понадоблюсь, хозяин.

– Не понадобишься, – тяжело вздохнул граф. – Отправляйся в зал, где пируют оруженосцы. Можешь напиться до умопомрачения за помин Марваза. Я разрешаю.

Роберт предполагал, что он увидит за дверью. Действительность оказалась чуть страннее и хуже мрачного прогноза, но не намного.

В сумеречном свете, пробивающемся сквозь узкое стрельчатое окно, и своего факела он увидел, что все сундуки разворошены, нет ни одной целой вещи. Все было разбросано по комнате в невероятном беспорядке. Магические причиндалы были разбиты, порублены и поломаны.

Тела Марваза, как он ожидал, не было, но на полу красноречиво говорила о происшедшем огромная лужа крови и плавающая в ней повязка маленького оруженосца.

Следы крови так же были и на подоконнике.

Граф, сжав от душевной боли кулаки, так что свежая рана отдалась острым уколом, подошел к окну. Что ж, он бы в это окно, пожалуй, протиснулся бы с трудом, а вот Блекгарт, например, прошел бы, как через триумфальные ворота. Или Орестай, вернее, Чевар в его облике.

Граф носком сапога поворошил какой-то мусор. Искать здесь что-либо бесполезно.

Магической поддержки у него больше нет. Связи с Блистательными Экспертами ордена, имени не имеющего, тоже нет.

Отблеск пламени привлек его внимание к стене. Граф вчитался – кто здесь, на орнеях, мог знать, что он вообще умеет читать?

Но надпись предназначалась именно ему:

«Ты не пройдешь, арси! Чевар!»