Текст книги "Метафизика власти"

Сущность власти

После того, как мы обозначили пределы абсолютных и относительных начал власти, представляется вполне закономерным, что дальнейшее повествование об этом явлении должно начаться с установления понятия о сущности власти и свойственной ей природе. Надо показать, чем она является сама по себе (άλλο άγορεύει). Тем самым понятию (пониманию) власти необходимо дать определение, отличающееся от общепринятых формальных, юридических вариаций. Это поможет прояснить все основные признаки и составные элементы, определяющие именно ее сущность. При этом, как было уже установлено выше, основой нашего исследования станет обращение к трансцендентным началам власти.

Говоря о природе власти, необходимо также выяснить, что собой представляет власть как чистый объект? В чем заключаются сверхпространственные и сверхвременные атрибуты власти, и как они реализуют свой внутренний состав, переходя «вовне», в человеческий социум? Для этой цели необходимо исследовать, какая данность заключается в описываемом понятии власть. Здесь важно отличить само бытие власти от проявления ее исторических свойств и преходящих состояний, которые во многом являются случайными и потому неустойчивыми. Другими словами, причинность проявлений власти отнюдь не однородна с ее сущностью.

Как уже отмечалось, первоначальная природа власти – это запрещенная тайна, погружение в которую возможно лишь благодаря пути, избираемому не только разумом, но и интуицией. В этом случае и наука, и искусство выступают как средство для достижения этой цели. Вначале может показаться, что такой подход имеет некое фантастическое направление, при помощи которого сама сущность власти может открыться только благодаря таинственному, чудесному знанию. Безусловно, природу власти необходимо рассматривать как непостижимое откровение Божества, видя в ней приливы и отливы Божественной Первосилы, но, благодаря метафизике, чистыми формами мысли можно в некоторой степени постичь определенную природу феномена власть.

Поэтому разговор пойдет о началах этого явления, как бы прихотливо ни расходилось их понимание в отдельных научных представлениях. В метафизическом смысле уяснение основ, в данном случае власти, часто превосходит силы чувственного восприятия и рассудочного мышления. В этом случае таинственную сущность власти можно понять только непосредственным духовным созерцанием. Эта та высшая познавательная деятельность, которой нельзя ни научиться, ни научить, но которая составляет самую сокровенную тайну созерцающей души, превосходящую всякое научное и рассудочное знание, что приводит в итоге к благочестивому и блаженному погружению в таинственные глубины, окружающие Божественную Первосущность.

В теориях, полагающих в своих основах только вещественную действительность, человек, объединяя различные пространства, более не связан с идеальным началом в мире, он уже не субъект смысла, а субъект природы, который безуспешно пытается найти ей внятное рациональное толкование. И здесь совершенно не важна политическая форма государства, стройность его институтов и наличие внешне привлекательных политических теорий. В таком человеческом обществе объяснение мира остается только у науки. При этом сами научные исследования стремятся свести многозначность реального бытия исключительно к рациональному объяснению.

Но если остается только рациональное объяснение, где единственным судьей является разум, то нарушается идеальное неразрывное единство человеческого бытия, его целостное видение дробится на не связанные между собой части, выступающие как дурное, бесконечно враждующее между собой множество представлений. Идеальное не доказывает, оно показывает. Абсолютное не исследует отделенную от него реальность, не пытается судить о ней, оно и есть главная основа этой реальности. Идеальное – это не просто мышление, это подлинный образ познания, благодаря которому и можно получить смысл.

Что же мы видим в научном исследовании? Наука занимается изучением исключительно естественных причин, она основана на рассудке, действующим по определенным логическим законам: доказательстве, анализе, логике исключения третьего и экспериментальной проверке. Приведем простой пример: когда И. Ньютон задал свой вопрос, почему яблоко падает на землю, то его ответ как ученого всем нам известен – яблоко падает на землю, потому что существует сила тяготения Земли (гравитация). Но по большому счету – это не ответ, это лишь описание явления. Оно объясняет, каким образом предметы притягиваются друг к другу в зависимости от массы и в обратной зависимости от расстояния до них. Но наука никогда не задает вопрос, почему это устроено именно таким, а не иным образом? Если задать вопрос, а что такое сама наука, то можно с уверенностью сказать: наука – это удовлетворение логического беспокойства, интеллектуального любопытства и средство для создания различных технологий, облегчающих скорбную человеческую жизнь. На самом деле это безнадежная попытка вдохнуть жизнь в изначально мертвую материю. В нашем случае подобная интеллектуальная игра приводит к тому, что государство из живого организма превращается в безличную, жестокую машину.

Объектом высшего познания, превосходящего всякое знание и мышление, служит некая, выходящая за границы природного мира, реальность. В то время как обыкновенная наука имеет дело исключительно с природными законами этого мира. Но, в сущности, оба исследовательских подхода вновь и вновь становятся одним и тем же: мир предстает только как несовершенное откровение и расчленение данного ему бесконечного идеального содержания, исходящего из живых глубин совершенных первосущностей.

Мир в своей наличной форме, во времени и пространстве, заключает в себе бесконечные и абсолютные начала, составляющие полноту постоянно становящегося мира. Отсюда возникает единство всех противоположностей, где каждая вещь, несмотря на свою сущностную индивидуальность, пребывает в гармоничном порядке, что и составляет ее общность со всеми остальными индивидуальностями. Универсум представляет собой господство идеальных сил, в которые можно проникнуть не путем мертвого книжного знания, но лишь непосредственно живя, чувствуя и действуя вместе с этими силами. Постижение идеальных сил и ведет к торжеству критического и духовного разума над грубостью чувственного усвоения вещей.

Но изучать природу таким способом – совершенно не значит строить свой умозрительный, выдуманный мир. Выводы, полученные посредством умозаключений, являются в лучшем случае лишь предчувствиями истины, и тогда только могут считаться вполне достоверными, когда они оправданы посредством опыта. Для научного познания единственным объектом рассмотрения может являться только этот мир в том несовершенном и изменчивом виде, в котором он существует теперь. На самом деле видимая, физическая, постоянно становящаяся Вселенная – не мертвая и неподвижная материя, она представляет собой отблеск вечного, божественного Первосвета, наполняющего все бесконечное мировое пространство.

Пожалуй, самым простым способом понять, что представляет собой сущность власти – это обратиться к смыслу латинского глагола religare. В одном из своих значений этот глагол указывает, что нечто, отстоящее друг от друга, необходимо «связать», «соединить». В этом смысле власть можно рассматривать как отношение, вновь соединяющее некую разорванную иерархическую ткань бытия, бывшую когда-то цельной и единой. Власть способствует восстановлению, соединению, возобновлению некогда утерянного единства, собиранию рассредоточенных частей и объединению их с целым. Примерно то же значение может иметь, по мнению Цицерона, близкий к religare латинский глагол relegere, что значит «вновь собирать», «снова обсуждать»[35]35
  Rawson Е. Lucius Crassus and Cicero: the formation of a statesman // Proceedings of the Cambridge Philological Society. 1971. Vol. 17. P. 77.


[Закрыть].

В представленных значениях упомянутых глаголов для целей нашего изложения важны два момента: первый – это возвращение первоначальной целостности, второй – это план действий, выработанный (обсужденный) для достижения и выполнения данной задачи. По сути, благодаря иерархической структуре, которую можно обозначить как власть, проявляется высшая действительность. С другой стороны, власть – это установление гармоничного бытия, некоей созвучной иерархии, которая «обнаруживается» в области природной и человеческой деятельности, то есть в мире с временной структурой, где время выступает как закон всеобщей конечности явлений.

С внешней стороны реализация власти происходит в рамках прошлого, настоящего и будущего. Безусловно, можно рассматривать власть исключительно с этой точки зрения, но такое «естественное» понимание власти исключает внутреннюю ее ценность, сводит ее назначение и деятельность на уровень формальной функции, замыкает в рамках господства одних людей над другими, тем самым делая власть юридически и формально безликой. То есть из понятия власть уходит ее сущностное наполнение и власть приобретает сущностную неполноценность, так как отвергает всеобщую зависимость временного от вечного.

Другими словами, временное отвергает вечное, что само по себе представляет логическую нелепость. Если существует временное, то, по пифагорейской таблице противоположностей, изложенной Аристотелем в «Метафизике», должно существовать вечное[36]36
  Аристотель. Метафизика, I, 5, 986а // Metaphysica, ed. W. D. Ross, Aristotle’s metaphysics, 2 vols. Oxford: larendon Press, 1924 (repr. 1970 [of 1953 corr. edn.]): I:980a21-1028a6, 2:1028a10-1093b29.


[Закрыть]. По этой мысли, существующий предел предполагает беспредельность, а тьма – это отсутствие света. Присутствие света позволяет различать доселе неразличимые вещи, скрытые во тьме. Правой стороне всегда противостоит левая сторона. Если нет добра, то зло уже не зло, а добро.

Отсюда власть не может рассматриваться в обывательском (общепринятом) смысле, когда некто, наделенный правом силы, отбирает нечто у более слабого, этой силой не обладающего. Например, государство, забирая у человека его естественные права, взамен предлагает ему лишь условную и фиктивную защиту с помощью искусственно созданных государственных структур. Находясь в природных пределах, политическая власть не может быть только человеческим установлением, будучи частью, она не может выдавать себя за целое. Без всякой связи с первоначальным единством, лежащим за физическим бытием, власть теряет всякий смысл, более того, приобретает очень опасные черты.

Человеческая (государственная) власть не только заключает в себе свое собственное начало, но и обладает возможностью отражать те основы, которые и дают вероятность появления любого оформленного бытия. Без этого метафизического Начала власть – бессознательная, ничем не удерживаемая стихия подчинения и разрушения. Именно в этом смысле возникает связь власти дольней и власти горней, где последняя является организующим началом, определяющим различные состояния и свойства низлежащей власти. Высшая власть не существует только как отвлеченное человеческое представление, но она и не подвержена изменениям, свойственным веществу.

Поэтому любая государственная власть содержит в себе вечные и идеальные начала, которые имманентно присущи ей и являются ее причинами: «Над ними же она существует и на них же имеет власть (силу)»[37]37
  Перевод наш.-А.Щ.


[Закрыть] ()[38]38
  Поучения Кирилла Иерусалимского. ΧΙΙ-ΧΙΙΙ вв., ГИМ, Син., № 478, Л. 157 об.


[Закрыть]. Отсюда власть и не поддается окончательному рациональному познанию, так как содержит внутри себя, как образец, идеальную природу. В противном случае власть перестала бы существовать, и вместо нее наступил бы полный хаос и неуправляемая анархия.

Метафизические основы власти неизменны, как неразделимое единство она обладает потенцией рождения, при этом не происходит ее внутреннего дробления, умаления самой сущности власти. Идеальный образ власти пребывает единым и целым, заключая в себе и проявляя «вовне» принцип всякой цельности и единства. Высшая власть заключает в себе совершенную полноту своего низшего образа – земной власти, она жизнь политической власти, ее тайный источник (πηγή) и корень (ρίζα). Идеальная власть всегда есть как начало самой себя, так и упорядочивание своего и иного. Это начало воплощает известные гармонические отношения в пределах всей структуры элементов, из которых и состоит любое проявление власти. Вместе с тем, высшее начало помогает прояснить в действиях любой государственной власти все ложное, наносное, субъективное и не сущее, то есть то, что ей не свойственно изначально.

Поэтому власть, прежде всего, надо рассматривать как абсолютное, сверхсущественное начало, устанавливающее форму, предел, не позволяющий неопределенному и противоречивому множеству людей разлиться и исчезнуть в беспредельности и безначальности собственной ложной субъективности. Именно в установлении всеобщего гармоничного порядка и заключаются подлинные начала власти. Власть, как упорядочивающая сила, противоположна бесконечному и неоформленному множеству хаотично движущихся элементов. Власть призвана объединять и гармонизировать сущностные противоположности множества составных частей бытия, а также человеческого общества. То есть, с одной стороны, если следовать мысли И. Канта, власть – это a priori заданная сущность внутри себя, с точки зрения высшей причины, и, с другой стороны, a posteriori – управляющая наличность космической и человеческой областей, доступная восприятию и опыту.

Внутренняя сущность власти принадлежит не человеческому, а Абсолютному (Божественному) Разуму. Человеческая власть сама по себе формальна, в то время как власть в идеальном смысле порождает живые силы, которые и являются субстанцией всякой политической власти. Между двумя образами власти нет непроходимой пропасти, человеческие установления могут быть посвящены в божественные тайны и находить в них свой источник. Субъективное понимание власти ведет к ограничению ее пределами формально-логической сферы, области рассудка, при этом исчезает ее внутренняя гармония, и власть идеального, созвучного порядка превращается в темную, беспредельную в своей жестокости, вещественную силу, угнетающую человеческую личность.

Погружаясь в область изменчивого и конечного земного бытия, светлые и разумные начала, заключенные в самих первоосновах власти, вступают в постоянную борьбу с тупой материальной силой, животными инстинктами и субъективными фантомами, создающими ужасающую политическую власть над людьми. Подчиняясь вещественным образам, власть уже предстает не как гармония, а как страшные вещественные узы, связывающие безликими и несправедливыми законами человеческую личность. Отвлеченная абсолютизация власти вредна и бесполезна для человека без религиозной и нравственной связи с Божественным Началом. Земная власть, в таком случае, уже не имеет никаких свойств и признаков, кроме насилия и принуждения. Власть же, основанная на метафизических началах, обладает иной качественной природой, она является живой силой и началом гармоничного порядка.

Суть политической власти, ее истина, ее собственные проявления (αύτά, τά πράγματα), состоит в том, что она имеет в себе идеальную истину, которая есть ее единственная сущность и причина, но, с другой стороны, земная власть – лишь подобие (ομοιώματα) истинной горней власти. Беспредельная стихия власти как произвола образуется и определяется в том случае, когда она не стремится уподобиться и подражать (μιμήσει) своей идеальной основе. Власть – это сила и могущество предела (ύπό του πέρατος), находящегося среди враждебных материальных начал, постоянно стремящихся к хаосу и распаду.

Среди всеобщей бытийственной текучести и конечности власть, как сила и могущество, устанавливает твердое место (χώρα), приводящее изменчивость и неопределенность в постоянный закон. В своей сущности власть выступает как положительное начало духовного и материального единства, благодаря чему возникает упорядоченное мировое пространство, заключенное в границах единой космической сферы. Это положительное начало власти можно наблюдать и в человеческом обществе. За пределами такой упорядоченной области всякое движение и действие неопределенно, безвременно и безмерно.

Поэтому политическая власть одновременно тождественна и не тождественна своему началу. Все зависит от направления движения властных действий, с одной стороны, ведущих к ложному утверждению сумеречной человеческой воли, к механистическому уподоблению проявлений власти по законам косного и неживого вещества. С другой стороны, если рассматривать власть как порядок, то это начало покоя в беспредельном океане неустойчивости. Власть – это оболочка, оплот и ограда бытия, защищающая его от бездны безначалия, всевозможных разрозненных и противоречивых составляющих.

Поглощая в себя беспредельное, властное могущество заключает его в себе и, ограничивая, определяя, образует его, тем самым мировое бытие получает возможность устойчивости и определенности. Таким образом, власть можно вполне представить себе как область вселенского порядка, где каждый элемент, несмотря на внутреннюю бесконечность, имеет свое состояние упорядоченности и определенности. Божественная Власть – источник той силы, которая проникает в темные и бездушные области мирового пространства, оживляя их своим могуществом, придавая целесообразность и соразмерность беспорядочному и бесцельному движению вещества.

Через духовные (небесные) силы (τωυ επουράυιωυ δυυάμεωυ) как первый, идеальный уровень бытия Божественная власть воздействуют на произвольное и случайное, сообщая ему связанность и разумность движения. Всякому явлению придается свое определенное место в пространственной протяженности, а также и временной срок бытия: «Видел мир и все сущее в нем, приводящееся в движение необходимостью»[39]39
  Перевод наш. – А. Щ.


[Закрыть] ()[40]40
  Пандекты Никона Черногорца, 1381 г., ГИМ, Син., № 193. Л. 52 об.


[Закрыть]. Поэтому власть и является мировой необходимостью, направляющей силу своего воздействия на бытие. Тем самым пассивное, грубое бытие под действием этой силы приходит в волнение и движение. Власть как бы придает бытию побуждающий импульс, который как некий толчок устремляет и оформляет бытие из состояния неразличимости к состоянию проявления. Отсюда (политическое) постановление, по мнению Аристотеля, имеет силу необходимости – «закон имеет принудительную силу»[41]41
   Перевод наш. – А. Щ.


[Закрыть] (ό υόμος άυαγκαστικήυ εχει δύυαμιυ)[42]42
  Аристотель. Никомахова этика, 1180а 20 // Ethica Nicomachea, ed. I. Bywater, Aristotelis ethica Nicomachea. Oxford: ClarendonPress, 1894 (repr. 1962): 1-224 (1094a1-1181b23).


[Закрыть].

Власть соединяет две противоположности: предел и беспредельное, она – духовное и материальное созвучие, избавляющее мир людей от неразумных, превышающих меру болезненных страстей, а окружающую природу от беспорядочного движения, от нарушения установленной меры (τήυ άρετήυ άρμουίαυ). Она позволяет сочетать эти противоположности, делать их сущностно тождественными в гармоничном единстве меры. Наличие иерархии и власти в бытии не позволяет существовать неизменным, в сущностном смысле, противоположным друг другу началам. Порядок согласует с собой самые различные основы бытия. Творецы всяческих выступает не только как Творец бытия, но Он еще и Господь Вседержитель, Законодатель и Судья созданного им мира.

Поэтому власть – это, прежде всего, Высший Закон (υόμος). Любое человеческое законодательство, все человеческие законы следуют из этого целостного и неделимого Божественного Закона, заимствуют у него свою силу. Эта сила заключена в добродетели и справедливости (Δίκη), именно эти основы управляют закономерным течением всех вещей, а любое уклонение от законосообразности предстает как беззаконие и пресекается силой.

Власть является преимущественно различающей силой, сокровенной гармонией, она удаляет раздор и гасит борьбу, само существование закона позволяет разделять положительное и отрицательное. В этом случае справедливость выступает как необходимый закон бытия, его вечное правосудие, осуждающее всякое бесчинство и насилие (ϋβρις), которое своими действиями наносит ущерб бытийственному созвучию. Высший Закон всеобщ и безусловен для всего бытия, он – необходимость (άυάγκη), он присущ как целому бытию, так и его частям, где он включает в себя всякую существующую причинности Высший Закон мыслится как имманентный акт абсолютного, как его существенная сила… Власть как Высший Закон отвергает фатальный закон движения природы, закон постоянной борьбы и уничтожения, где все течет и ничто не остается неизменным (πάυτα ρεΐ καί ούδέυ μέυει) в одном постоянном, вечном круговороте. Поэтому любая разумная власть должна нести в себе истинное знание и опираться на безусловно всеобщее, на то, что имеет целостность и необходимость закона, и притом Божественного Закона, а не относительного постановления какой-либо условной и преходящей политической власти. Отсюда возникает необходимость следовать вселенскому, всеобщему закону, повиноваться не субъективному и изменчивому мнению людей, а Слову, разум которого один и всеобщ. С другой стороны, люди живут, как бы опираясь исключительно на свой собственный разум[43]43
  Гераклum Fr. 58 // Heracklitus. Fragmenta, ed. H. Diels and W. Kranz, Die Fragmente der Vorsokratiker, vol. 1, 6th edn. Berlin: Weidmann, 1951.


[Закрыть], и результатом такого «идиотизма»[44]44
  Первоначальное значение слова «идиот» (ιδιώτης) – «отдельный человек, частное лицо, несведущий человек», то есть гражданин полиса, живущий в отрыве от общественной жизни, не участвующий в общем собрании граждан полиса и формах государственного и общественного управления. Другими словами, «идиот» – это человек, ставящий свои личные интересы выше любых общественных и государственных нужд.


[Закрыть], или своемудрия, являются ложь и заблуждение, приводящие к деспотизму.

Как уже отмечалось, общее и постоянное в вещах не может быть предметом только чувственного восприятия, которое открывает и исследует лишь частное и изменчивое. Поэтому в нашу задачу входит еще определение того, что остается неизменным в понятии власть, каковы ее изменчивые состояния (модусы) и какие свойства присущи тому или иному состоянию данного явления. Начнем с изложения постоянных, неотъемлемых свойств принадлежащих природе феномена власть, а затем перейдем и к второстепенным признакам предмета. В древнерусском понимании свойство есть присущее предмету качество ()[45]45
  Свойство есть присущее предмету качество. Перевод наш. – A. Щ.


[Закрыть]. В этом случае власть как признак – это всегда господство и подчинение. Она заключает в себе возможность заставить подчиняться господствующей воле, а также распоряжаться человеческими действиями. И только в последнюю очередь власть выступает как институт. В этом смысле данное состояние власти можно определить известным латинским термином imperium, происходящим от глагола imperare, что означает «повелевать».

Когда мы говорим о метафизических основах власти, то необходимо разделять идеальный субъект (subjectum commune) и реальные субъекты (subjectum proprium), как в свое время это сделал Г. Гроций[46]46
  The Antiquity of the Batavian Republic, ed. Jan Waszink (van Gorcum, 2000).P. 79.


[Закрыть]. В идеальном значении господство – это не только воля, обладающая правом повелевать, это, в первую очередь, защита. Например, господство родителей над детьми предполагает, в числе основных правил, также и их защиту. Поэтому, в первую очередь, государство – это защита людей от самих себя, от находящихся внутри каждого человека в отдельности или общества в целом разрушительных сил. Господство всегда предполагает упорядочивающую силу, которая из абстрактной возможности неизменно реализуется в действительности.

В социальной реальности власть – это постоянное принуждение, ограничение, начиная от нравственного сдерживания и заканчивая формальными, юридическими постановлениями. Это происходит в силу того, что власть из двух положений, противоречащих друг другу, выбирает одно. Поэтому существование власти – всегда конфликт. В этом смысле нравственный и юридический законы обладают правом принуждения. Нравственная и физическая силы обязывают и принуждают (vis obligandi и vis coercendi seu agendi). Но если в первом случае нравственный закон предполагает, как правило, самоограничение[47]47
  Например, в христианской практике существует ограничение в пище и поведении – посты.


[Закрыть], то в юридическом значении – это внешняя сила принуждения, осуществляемая через право или политическую волю. В социальном смысле принцип власти также можно обозначить словом империя (imperium, auctoritas). В более широком смысле власть есть господство одного над иным или прочими, в этом случае понятие власть прилагается к тем, кто ей обладает – «власть имущие» (oi έv ταΐς έξoυσίaις, qui tenent rem publicam). Отсюда одно из основных значений власти – это сила и могущество (imperium).

Например, абсолютная власть, превосходящая все сущее, это Божественная Власть: «Дана мне всякая власть на небе и на земле»[48]48
  Перевод наш. – A.Щ.


[Закрыть] ()[49]49
  Матфей 28. Острожская Библия, Л. 578 об. Текст Острожской Библии приводится по лицевому изданию Московской Старообрядческой книгопечатни. М., 1914 (7422).


[Закрыть]. Когда мы говорим о невещественных образах Абсолютной Власти, то подразумеваем, что она одновременно предстает и в человеческой действительности, где ее основания раскрываются в материальных вещах, и в построениях человеческого рассудка. Это некие постоянные качества вещей, отражающие то, что невозможно передать через чувственные или даже мыслительные образы.

Надмирный, священный порядок реализуется в виде вещественных символов и умственных построений. Земная власть, в таком случае, есть отпечаток метафизического порядка. В ней находятся элементы высшей, чистейшей сущности, от которой земная власть должна находиться в теснейшей зависимости. Мистическое начало всякой власти – это ее высшая и чистейшая, невещественная основа, от которой она и получила свое происхождение. Одной из основ Абсолютной Власти является иерархия (ιεραρχία), выступающая в виде порядка, устанавливающего подчиненность и зависимость низшего от высшего. При этом для любой государственной власти высшее и идеальное – это всегда недосягаемая вершина, не имеющая вещественного образа и подобия.

Только в этом случае возможно устройство, при котором совершается упорядочение взаимодействий уровней бытия от высшего к низшему (инволюция) и от низшего к высшему (эволюция): «…Вершиной <…> обычно называют высшее, чистейшее каждой сущности, к чему эта сущность близко прилежит (от чего находится в тесной зависимости). Приближенная сущность… вершина души есть ее чистейший ум, а вершина рачительности – пламенеющая любовь к Божественному и превосходящему все. Вершина нашего священноначалия и устроения таинств – их высшее, чистейшее, от которого они получили начало и которое направлено (близко подходит) к невещественному. Чистейший же символ у нас – вершина не имеющих образа, простых и бесплотных (бестелесных) таинств, к которой восходит связанная с ней иерархия…»[50]50
  Древнерусские ареопагитики. ПереводА. А. Смирновой. С. 227.


[Закрыть] ()[51]51
  Там же. С. 89.


[Закрыть]

Все вещи могут существовать, только если находят свои внутренние смыслы, то есть способны обнаруживать в материальных образах сущности, не имеющие физического, чувственного вида и образа. Непостижимое для мысли не значит, что оно может быть оставлено без внимания, но безо́бразность не может быть передана никаким определением. Вернее, она не может ограничиваться каким-либо определением. Определения складываются из утверждений, поэтому неприменимы в отношении идеального, воспринимая которое мы можем лишь указать на «подобие» того, что ему свойственно. Или же, наоборот, указывая на «неподобное» идеального, мы не можем знать, что оно представляет собой по сути.

Невозможно выразить с помощью понятий, терминов и определений то, что находится за пределами всякой сущности, следовательно, человеческий разум не имеет абсолютного значения, он не может быть подобием этой сущности. Он может лишь указать на существующие подобия «сверхсущественности» и ее проявления в вещественном мире. Полагая «подобия» или указывая на «неподобия» абсолютного, мы тем самым можем постичь его некоторый условный «вид», непостижимым образом присутствующий в физическом мире. Если же изменчивое физическое или социальное событие, например, такое, как рассматриваемое понятие власть, отвергает идеальное начало внутри себя, то своим характером оно копирует свою собственную неустойчивость и изменчивость, результатом этого является некое неясное и низменное пристрастие к сугубо чувственному восприятию.

На самом деле в вещи таинственно обозначается сущность, отличающаяся от любого физического, чувственного очертания: «Ибо можно подобающие небесным силам образы создать и от презреннейших частей вещества, поскольку и оно, получив бытие от истинно прекрасного, во всей своей вещественной упорядоченности, имеет в себе некий отголосок умного благолепия, и с помощью чего возможно восхождение к невещественным началам. И понимать все это надо как неподобные подобия, и не только так, но, как сказано, должным образом и правильно отделять в них (в подобиях) свойства умных чувственных сущностей»[52]52
  Древнерусские ареопагитики. С. 234. Перевод А. А. Смирновой.


[Закрыть] ()[53]53
  Там же. С. 100–101.


[Закрыть]. Гармоничные и тонкие образы мы находим во всем сущем как простое существование, жизнь, ощущения и тому подобное. Это те метафизические основы, которые одновременно совмещаются в вещи и одновременно разделяются в ней, это те высокие образы, которые находятся во всем сущем. Но через плотность, неподвижность и мертвенность вещества можно увидеть лишь грубые и неясные уподобления идеальному миру.

Идеальное начало в вещах не является случайным, как иное в иных основаниях. Идеальное – это не присоединенное качество. Ибо если бы это было иное в ином, имеющее случайное свойство в основе, то сущность сама была бы Абсолютом, то есть самодостаточной вещью самой по себе. Эти основные принципы применимы к любому физическому и социальному явлению. Более того, они не просто применимы, они и составляют основу существования вещей. Всякая вещь получила свое существование от Бога. Тем самым вещь носит в себе указание, что она устроена и упорядочена Богом, но в своем искаженном, наличном, природном состоянии она лишь содержит некое легкое и неопределенное уподобление и подражание тому идеальному состоянию, в котором она появилась из небытия и которое скрыто в природном мире. Это идеальное уподобление позволяет всем вещественным сущностям в совокупности и по частям быть причастными Высшим и Надмирным Началам.

Точно так же и власть, как всякий феномен, имеет свои начала в идеальном бытии, поэтому ее подлинное существование возможно только тогда, когда она соблюдает установленный порядок, вне которого ее земные основания подвержены тлению: «Что всякая вещь получила существование от Бога – этому не противоречит никакое премудрое слово. Ведь вещь носит в самой себе указание, что она устроена и упорядочена Богом. И во всяком вещественном порядке есть некое тонкое и неясное уподобление и подражание умному миру, ибо как умные сущности способны к восприятию, насколько возможно, промыслительных действий от Бога и сущие жизнью наполняются жизнью от Бога, который больше всякой жизни, и имеют силы совершить благодеяния и совершают некое надмирное движение, так и все вещественные сущности в совокупности и по частям способны воспринимать Промысл Божий лучшим для себя способом, и наполняться жизнью, и быть жизнью…»[54]54
  Древнерусские ареопагитики. С. 235. Перевод А. А. Смирновой.


[Закрыть] ()[55]55
  Там же. С. 101.


[Закрыть]

Метафизические основы власти заключены не просто во властвовании большего над меньшим, высшего над низшим, а в первоначальном гармоничном установлении совершенных начал – начале властвования. Установленное начало определяет дальнейший порядок. Поэтому задачу нижестоящего можно определить как восприятие высших смыслов, от которого само нижестоящее просвещается благодаря этому Первоначалу. Подчинение, в этом случае, возможно как просвещение высшим знанием и одновременно посвящение в содержание данного Первоначала. Нижестоящее просвещается и совершенствуется, становясь чистым от всего лишнего, низменного, становясь причастным высшему пониманию и знанию, что и оказывается возможным лишь с помощью властной иерархии.