Текст книги "Метафизика власти"

Власть делается свободной от всякого умаления, она уже не подчиняется только законам вещества. Здесь надо указать еще на один, достаточно существенный момент: в самом понятии власть нет непреложности, она не абсолютна и зависит от свободной воли тех, над кем она господствует. Однако сами начала власти недвижимы, не подвержены изменению и трансформации в нечто иное, изменяются только свойства, создающиеся под влиянием тех, кем она управляет. Отсюда возникает двусторонняя связь между основами и началами власти, истинным или ложным их пониманием. В этом случае власть предстает как инструмент, технология (τέχνη), реализуемая возможность воздействия на человеческое общество.

Назначением власти, ее целью является просвещение и совершенствование того, что находится под ее началом, очищение всего, что выводится из космической тьмы и механистической зависимости природного мира. Неотъемлемым свойством власти является знание, благодаря чему она получает господство и силу. Власть, ищущая свои основания в мире материи, сама овеществляется и теряет способность передавать высшее знание вниз по иерархической лестнице: «Чувственное же и телесное называет [Дионисий Ареопагит. – А. Щ] раболепием, несвободой и суетой…»[56]56
  Там же. С.258. Перевод А. А. Смирновой.


[Закрыть] (…)[57]57
  Там же. С. 142.


[Закрыть].

Высшие начала власти не склонны ни к какому чувственному устремлению, которое по своему смыслу является несвободой, так как ограничивает сущее в телесных границах. Власть, как метафизическое начало, тождественна и созвучна сама себе в своей сущности. Наличие идеальных, божественных начал позволяет любому господству уподобляться данному идеальному устроению. Такая власть не самовластна, она «… очищается, просвещается и совершенствуется богоначальными основаниями»[58]58
  Там же. С.258. Перевод А. А. Смирновой.


[Закрыть] (, )[59]59
  Там же. С.143.


[Закрыть]. Власть земная, наоборот, никогда не пребывает в тождестве, но вечно изменчива и конечна. Ее земное господство только кажущееся.

Власть по своему надмирному смыслу разделяется на три составляющие: сущность, силу и действие. Исходя из вышеизложенного, власть может также определяться как вытекающая из законов природы как всеобщего целого, которому, в свою очередь, подчиняются ее части. Это власть целого над частью. Часть не может существовать без целого. В этом случае власть появляется в силу естественной необходимости. Как правило, под это описание попадает любая власть над человеческим обществом (δῠναστεία), которую Платон определял как «власти, управляющие государством» (αί δυναστεΐαι πολιτικαί)[60]60
  Платон. Государство. X 617b8 sqq. // Respublica, ed. J. Burnet, Platonis opera, vol. 4. Oxford: Clarendon Press, 1902 (repr. 1968): St II.327a-621d. Перевод наш. – А. Щ.


[Закрыть], при этом власти приобретают различные формы. Они могут быть единоличные или общие, но их задача – единство и целостность определенного человеческого общества.

Власть над человеческим обществом проявляется как господство и влиятельность политических институтов (τῶν πόλεων). Следовательно, значение политической власти связано с тем положением, что права и интересы целого должны быть главенствующими в отличие от частных прав и интересов, поскольку их простое суммирование не приводит к появлению общественного целого. Кроме того, властью может стать произвольное узаконение случайного события, придающее не менее случайное преимущество в обладании кем-либо или чем-либо. Обычной формой такой власти является олигархия, как власть меньшинства над большинством (ύπό τῶν όλίγων δῠναστεία).

Из описанных видов власти возникает главный вопрос – кем и как должна быть представлена верховная власть как носительница идей и интересов общества? Что лежит в основе возможности предоставлять право на власть? Как уже отмечалось выше, власть возникает из некоего Первоначала (ουσία, сущности), которое служит элементом последующего раскрытия, разворачивания «вовне» установленного порядка, объединенного единой общностью. Тем самым власть проявляет скрытое и таинственное, метафизическое могущество, попадая в реальную, политическую власть. Только после этого власть получает свое бытие и состояние, становится овеществленной, исходя из присущей ей первоначальной сущности.

Если продолжить рассматривать понятие власть с этой точки зрения, то это понятие имеет первоначальное и главное основание за пределами видимого Универсума. Оно выступает по отношению к природному миру в виде неких первых сущностей (αί πρῶται ούσίαι), то есть сущностей первого порядка. В человеческом обществе эти сущности служат идеальными образцами, моделями для вторых сущностей (αί δεύτεραι ούσίαι), наличных элементов государственной власти. В этом смысле власть имеет свое реальное бытие (ουσία), вытекающее из неведомого небытия (μή то είναι).

Отсюда наиболее распространенное в прошлом убеждение, что любая государственная власть должна иметь высшую религиозную санкцию. Религия должна здесь пониматься не столько как условный религиозный институт, а скорее как иерархическая связь низшего с высшим, если исходить опять же из уже указанного смысла латинского глагола religare, имеющего значение «связывать», «привязывать». Религия, в этом смысле, обозначает воссоединение, возобновление некогда утраченного союза между человеком и Богом[61]61
  Dhavamony Mariasusai. Phenomenology of religion. Editrice Pontificia Universita Gregoriana, 1973. P. 60–64.


[Закрыть]. Отсюда, политическая власть имеет действительную и естественную связь между собой как верховным, общественным управлением, и Божественным Началом, от которого она получает свое происхождение.

Мы видели, что созданное бытие иерархично, то есть подразумевает высшие и низшие ступени. Бытие не равнозначно, оно имеет принципиальные сущностные отличия и различную степень существования элементов. Наличие высшего и низшего, разнообразного и противоположного, составляющих все универсальное многообразие, подразумевает необходимый порядок отношений между различными и часто противоречивыми частями целого Универсума. Духовное и материальное, верх и низ, небо и земля как противоположные и самостоятельные бытийственные категории подразумевают способ организации и действия противоположных и противоречивых начал. Все бытие управляется Творцомы всяческихы и составлено в определенной организации: «Устрашеньем его, говорит пророк, движется земля, рассыпаются камни, все живое трепещет, горы дымятся, раболепно служат светила, облака и воздушные твари предназначенное исполняют»[62]62
  Кирилл, епископ Туровский. Кирилла монаха притча о человеческой душе и о теле, о нарушении Божьей заповеди и о воскрешении тела человеческого, о Страшном Суде и мучении II Колесов В. В. Творения бл. Кирилла Туровского. Притчи, слова, молитвы. М., 2009. С. 28.


[Закрыть].

Поэтому порядок, упорядоченность в области человеческих отношений так же необходимо предполагает наличие власти, руководства, организации, то есть влияния одних людей на других. По причине гармоничного упорядочения бытия власть над людьми тоже имеет божественное происхождение. Отсутствие власти или искажение ее благих начал приводит к тотальному хаосу, борьбе всех против всех, ведущей к самоистреблению: «Отсутствие основы и наличие своеволия приводит к безначалию, к бедам и бесчиниям»[63]63
  Перевод наш. – А. Щ.


[Закрыть] ()[64]64
  Никон Черногорец. (Книга преподобного и богоносного отца нашего Никона, игумена Черныя Горы). Тактикой. Почаев, 1795. Слово 2. Л. 37 об. Далее Тактикой.


[Закрыть].

Во всем сущем находится его предел: «Предел же положил, его же не прейдут и не передвинут»[65]65
  Парафраз «предел, его же не прейдеши», см. Иов. 14, 5, 38,10–11. Пс. 103, 9.


[Закрыть]. Земная власть учреждена Богом в исполнение небесной Божественной Власти, когда страх перед невидимой Божественной Волей, выраженной в Божественном Слове, окажется недостаточным для поддержания богоустановленного порядка на земле и обуздания порочной воли людей. Поэтому земные начальства являются «слугами Божиими» и в границах предоставленных им средств «много благодействуют человеческому роду», одних людей милуя с рассуждением, а других страхом спасая.

[66]66
  Тактикой. Слово 2. Л. 38 об.


[Закрыть]

«И это значит не только чтобы было начальство, но еще и с благочинием. То есть чтобы из начальников один превышал другого, а один превосходил бы всех… На небе, в бездушном творении, солнце превышает всех своим величием, для научения нас порядку. Это говорит книга 2 «Небеса» Иоанна Дамаскина в главе седьмой. Так и на земле, и у бессловесных всех, по Златоусту, также утвержден начальственный чин, не только у людей, но и у птиц, и у рыб»[67]67
  Перевод наш. – А. Щ.


[Закрыть].

Именно при христианской власти люди обязаны воздавать правящимы не только «дани», но честь и страх. Отсюда и противление земной власти рассматривается как противление самому Богу.

[68]68
  Тактикой. Слово 2. Л. 39 об.


[Закрыть]

«И многочисленные о том указания имеются в Святом Писании, что необходимо начальство для каждого времени и случая, а тем более в собрании верных. И богопротивно учить безначалию, это относится к нечестию и приравнивается к еретичеству[69]69
  Перевод наш. – А. Щ.


[Закрыть].

Так как земная, государственная власть имеет основы в трансцендентной, абсолютной сфере, то она должна воспроизводить Божественный Порядок в иерархичном устройстве мира. Идеальная власть – это следование абсолютному порядку универсального мироздания. Из этого положения с последовательностью вытекает та идея, что не всякая власть имеет Божественные основания. Поэтому и сам смысл власти, в нашем случае, необходимо рассматривать с точки зрения Христианской Веры.

Первой властью для человека является власть родителей. Ребенок призван не только ей повиноваться, но и почитать ее: «Чти отца твоего и матерь твою». Однако даже это первое, священное, родительское повиновение человек может и обязан нарушить, потому что «должно повиноваться больше Богу, нежели человекам»[70]70
  Перевод наш. – А. Щ.


[Закрыть] ()[71]71
  Острожская Библия, Л. 577 об. Текст Острожской Библии приводится по лицевому изданию Московской Старообрядческой книгопечатни. М., 1914 (7422).


[Закрыть].

Свобода и ограничение рождаются не из человеческого произвола, а из сознательного подчинения человека не «стихиям мира сего», а конечной и абсолютной власти – Логосу, Исусу Христу. Этим безусловным подчинением человек избегает следования «путями своими», а принимает «пути Господни». Любой произвол, ведущий к разрушению и насилию, необходимо ограничивать, в том числе и государственными средствами. Апостол призывает порочную власть, злыхъ господъ («злых господ»), пробудить в себе совесть и любовь, а не служить и управлять из низменного чувства страха или выгоды.

Какие еще выводы можно сделать из изложенных представлений о сущности власти? Одной из главных посылок является то, что исключительно своими силами человек не может полноценно существовать во враждебном ему окружающем Космосе. Поэтому человеку необходима Божественная Идея как универсальное представление, которая воплощается не в отдельной личности, а во всем человечестве или, более точно, в обществе – государстве, выступающем как органическая совокупность человеческих лиц. Чтобы воплотиться, Божественной Идее необходимо подчинить себе земную деятельность человека.

Для этого недостаточно индивидуальных усилий человеческой личности, необходимо взаимодействие людей, объединенных в единой политической структуре. Другими словами, идеальная, сверхчувственная цель подчиняет себе не только индивидуума, но и все человеческое общество. Тем самым, государство служит для обуздания порочных телесных влечений, ограничивает эгоизм, подавляет различные низменные земные интересы, заботится о внутреннем, единомысленном объединении граждан. Но все это служит способами достижения вечной жизни, за пределами физического мира.

Как уже было сказано, в своих принципах власть – не абсолютное понятие, она не существует сама по себе, а всегда исходит из некоей абсолютной сущности. Сущность в качестве идеи, идеального начала, определяет и свойства непосредственной политической власти. С одной стороны, как мы видели выше, источником власти может быть сакральное начало, с другой – субъективное начало, опирающееся на произвольные человеческие установления.

Метафизическая реализация власти

PRO ЕТ CONTRA

Как мы уже могли видеть, государство, предполагающее цель метафизической реализации своей сущности, видит эту цель не в себе самом, а в идеальной вечности. Этой вечной целью определяется весь смысл и структура государства. Однако надо учитывать, какую метафизическую задачу ставит перед собой данный политический строй. Например, если идеальные начала заменяются абстрактной идеей, то, как мы имели возможность убедиться, появляются утопические государства, реализующие в действительности полное пренебрежение человеческой личностью при абсолютно правильных теоретических выводах.

Если же метафизической целью государства является союз людей ради их общего спасения и выживания, то у этого общества появляется возможность преодолеть двойственность человеческого существования. Подчинение общества вечной идее помогает ему бороться против враждебной окружающей действительности. Такое государство можно уподобить человеческой душе, где происходит постоянная борьба идеального и порочного. Как и в душе, духовный подвиг лучшей части общества противостоит устремлениям пассивной толпы, влекущейся, прежде всего, к плотской жизни. В этом смысле для того, чтобы подчинить разуму это слепое стихийное начало, нужна воплощенная в социуме сила, способная заставить повиноваться велениям рассудка и подавлять необузданные страсти толпы. Этой силой и является государство, устанавливающее порядок как вне, так и внутри общества против темных, хаотических сил, враждебных идеальным основаниям.

Но здесь мы встречаемся с другой опасностью. Она заключена в том, с чем на самом деле может столкнуться метафизическая реализация подлинной цели государства. Надо сказать, что метафизический тип государства несет в себе определенную двойственность. Обращенность к идеальному, высшему Началу помогает реализоваться в физическом, земном пространстве вечным началам. Однако, если задачей правящего слоя становится только созерцание вечных идей, то часто политическая власть оставляет без всякого внимания земные интересы. Становится совершенно очевидно, что в таком государственном устройстве человек и его телесные потребности приносятся в жертву безличной идее.

Поэтому данное государство стремится уже не к благополучию и материальному довольству своих граждан, а к торжеству отвлеченной, сверхчувственной идеи. Тем самым государственная составляющая становится безлично-абстрактной, из нее уходит личностное и сверхличностное Начала, Бог Слово. При господстве отвлеченной государственной идеи общество теряет все присущие ему индивидуальные, личностные свойства и признаки. Кроме того, преобладание безличной доминанты приводит к тому, что гражданин, лишаясь своей личности, не имеет уже никаких собственных материальных благ. Подобный тип государства прекрасно описан еще у Платона.

Гражданин платоновского государства не должен иметь собственности, так как она ведет к появлению сугубо эгоистических интересов и забот. Отсюда цель подобного государства – вырвать человека из сферы низменных потребностей, связанных с частной собственностью. Обобществление может достигать своих крайних пределов и должно распространяться, в том числе, и на семейные отношения: «Между друзьями все должно быть общее» (ϰοινά τἀ τῶν φίλων). Думается, что под этими словами подписались бы не только марксисты, но и все представители «левой» идеи в политической власти, несмотря на всех их внешние различия.

Подобный взгляд на осуществление метафизической идеи в политике приводит к тому, что люди, допущенные к этому «созерцанию идеального», имеют возможность его истолкования по своему произволу. В своей субъективной интерпретации они не подвержены ни ограничениям, ни проверке остальными классами общества. Их деятельность не определена никаким законом. Поэтому главный вопрос любой метафизической реализации состоит в том, какой высшей идее служит правящий слой, что он берет за духовную основу?

На самом деле, в своих глубинных основаниях любая власть руководствуется не внешними юридическими предписаниями закона, а непосредственным лицезрением той или иной, часто очень опасной для общества высшей идеи. Чистый юридизм – это всего лишь внешний инструментарий. В подобной государственной системе все общество представляет собой лишь пассивный материал в руках правителя или правящего слоя. Лишь правители могут распоряжаться обществом по своему усмотрению, они могут быть проводниками, пророками идеи, ведущими общество к его вечной цели (по усмотрению тех же правителей). То есть все общественное и индивидуальное бытие рассматривается только в теоретическом свете. Теория понимается здесь так, как если бы она была самодостаточной и завершенной в себе самой, в то время как при естественном положении вещей на теорию смотрят именно как на определенную подготовку, причем совершенно необходимую, этапу осуществления. Другими словами, теория и действительность полностью отстоят друг от друга, и соединить эти две реальности возможно лишь силой, обманом и созданием ложных целей, что и свойственно любым воплощениям утопии в действительность.

Надо учитывать то обстоятельство, что государство у Платона является по сути педагогическим институтом, стремящимся облегчить своим гражданам тяжелый и опасный подъем от земного мира к загробной вечной жизни. Совсем другое дело, когда сама безличная, трансцендентная идея государства, описанная Платоном, теряет свой идеальный и высший смысл. В таком случае происходит абсолютизация самых примитивных, низших, физических условий существования человека. Человеческое общество заключается в материальные пределы, и человек, как индивидуум, низводится на роль безличной, вещественной единицы, в лучшем случае функции. Поэтому своеобразная поздняя трактовка идей Платона о государстве привела к появлению различного рода утопических теорий, начиная с Томаса Мора, Кампанеллы, Гоббса, фантазий Фурье, Сен-Симона, К. Маркса и т. д., и заканчивая современными постмодернистскими политическими теориями.

Подобного рода политические утопии с завидным постоянством и какой-то необъяснимой одержимостью воплощаются в человеческой действительности, где они осуществляются в виде насилия. Примерами может служить «большевистский» коммунизм и построение современного (глобального) социального строя. По этому поводу очень правильно заметил Н. А. Бердяев: «Утопии оказались гораздо более осуществимыми, чем казалось раньше. И теперь стоит другой мучительный вопрос, как избежать окончательного их осуществления <…> Утопии осуществимы. <…> Жизнь движется к утопиям. И открывается, быть может, новое столетие мечтаний интеллигенции и культурного слоя о том, как избежать утопий, как вернуться к не утопическому обществу, к менее «совершенному» и более свободному обществу»[72]72
  Бердяев Н. А. Новое средневековье, размышление о судьбе России и Европы. М., 1991. С. 121.


[Закрыть].

Как и в государстве Платона, в европейских социальных утопиях предполагается полное единомыслие, в них присутствует упрощенный взгляд на человека, там нет индивидуализации характеров, человек рассматривается как биологический механизм. Все общественные процессы в них протекают по заранее установленному образцу. Человеческая личность получает видимую независимость и самодостаточность, но при этом теряет настоящую основу. Человек довлеет (αὐταρκέω) самому себе, довольствуясь внешними, земными условиями.

Другими словами, естественные (телесные) условия человеческого существования переносятся на духовно самоопределяющуюся личность. Тем самым человек лишается главной части своего бытия, теряет живую, порождающую силу, становясь самим по себе телом (αύτο σῶμα). При этом человек перестает быть самим по себе человеком (αύτο άνθρωπος). Он утрачивает способность жить и сопротивляться собственной гибели, ставшей возможной в силу нарушения первоначальной бытийственной полноты. У него остается только телесная (σώμα) жизнь, заключающая в себе совокупность, массу, биологическую систему, но не подлинную жизнь, выводящую человека за строго ограниченные физические пределы.

В политической жизни кажущаяся независимость (αύτάρκεια), самоудовлетворенность своим физическим бытием, сводится к сумме материальных средств граждан, сообщая это качество всем членам государства. Вместе с тем тело гражданина при данной иллюзорной самостоятельности не может достичь состояния полного проявления всех человеческих возможностей. Эта призрачность политического бытия прикрывается ложной самодосточностью, предлагаемой гражданину утопического государства. Государство, основанное на утопии, создает иллюзию защиты человека в обществе, оставляя его один на один с природой, земной судьбой, оставляя его наедине с собой. И человек имеет свою безусловную цель в самом себе, только в своем земном настоящем, не видя и не ощущая скрытой от физических чувств тайны подлинного бытия. Тем самым, ограничение человека границами земной, телесной жизни ведет к разрушению самой человеческой природы.

Противостоять этому порочному принципу можно, если признать, что в чувственных явлениях присутствует идеальная и неизменная сущность всего существующего (τὸ τί ἐστι). Сверхчувственная реальность составляет внутреннюю, имманентную форму всех физических феноменов, которые не могут существовать отдельно от нее. С другой стороны, Божественная Идея в природном мире возможна в конкретном воплощении в материи. Чувственный мир – не иллюзия, не теоретическая призрачность, у него есть собственная идея, заключенная в нем самом. Как человеческая душа не может существовать в физическом Космосе отдельно от тела, так и человеческое общество не может быть только социальным, органическим или биологическим принципом. Социум должен быть одухотворен высшими условиями. И эти условия есть внутренняя имманентная цель (ἐν αύτῷ τέλος ἔχειν) государства. Государство как установление земного порядка не может быть поглощено божественной или теоретической, отвлеченной идеей, но и не должно превращаться в иную крайность: поглощению Высшей Идеи низшей частью человеческой природы, изменчивым естеством и условными, субъективными человеческими представлениями.

Соединение души с человеческим умом и телом есть совершеннейшее, высшее состояние, но оно подвержено испытанию случайных, временных явлений. Человеческий разум не сливается с божественным, но, в то же время, когда личная жизнь человека прекращается, то и само различие между духовным и телесным отпадает. При этом индивидуальная связь между ними не утрачивается. Отсюда, бытие наполнено высшей энергией, распознать которую способен человеческий разум. Но эта действенная сила (ενέργεια) – не безличный принцип, она всегда индивидуальна во всяком явлении.

С точки зрения христианской мысли, дух – мыслительное начало (νόος) в человеке – всегда личное, индивидуальное, в отличие от идеи, которая безлична в принципе. Душа – высшая человеческая способность, обладающая бессмертием, она состоит в органической связи с разумом, а через него и с телом, потому цель человека не только на небе, в идеальных сферах, но и на земле, в природном бытии. Тем самым задачи человеческого общества и государства определяются равным соотнесением этих двух разнородных начал. Тем самым, для правильного понимания смысла христианского государства вполне подойдет определение Аристотеля – это «сообщество для наилучшей жизни», совершенный человеческий союз.

Но в то же время государство – это не самодовлеющее явление, имеющее в себе полную независимость, как у Аристотеля πάσης ἔχουσα πέρας τῆς αὐταρϰείας[73]73
  Аристотель, Политика 1252b28-29 //Politica, ed. W. D. Ross, Aristotelispolitica. Oxford: Clarendon Press, 1957(repr. 1964): 1-269(1252a1-1342b34).


[Закрыть] (предел всякой самодостаточности[74]74
  Перевод наш. – А. Щ.


[Закрыть]). Государство не может быть безусловной целью, это формальный закон, устанавливающий норму для человеческих отношений. В этом смысле закон, реализуя заложенную в него идеальную основу, является олицетворением Божественного Разума: «Где правит закон, там правит Божество, где господствует человек, хотя бы лучший человек, там правит не только Бог, но и зверь»[75]75
  Цит. по: Трубецкой С. H. Политические идеалы Платона и Аристотеля в их всемирно-историческом значении / С. Н. Трубецкой И Вопросы философии и психологии. М., 1890. Год І, кн. 4. С. 13.


[Закрыть].

Можно с уверенностью сказать, что смысл христианского понимания государства состоит не в отрицании человеческих интересов и привязанностей, а, напротив, во всестороннем развитии всей человеческой деятельности. Такое государство не стремится к уничтожению и нивелированию индивидуального, личностного начала в человеке, оно, в первую очередь, должно заботиться о душевном спокойствии (тишина), благосостоянии и материальном обеспечении своих граждан.

Таким образом, само существование правящего класса получает законность только в случае счастья и благополучия каждого гражданина данного государства и всех членов общества в целом. Внутренняя, имманентная, божественная идея государства заключена в развитии всей деятельности человека, в его личном, семейном и общественном процветании. Имея перед собой будущую, вечную жизнь своих граждан, оно учит их пользоваться настоящим[76]76
  «Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний день сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы». Мф. 6:34. (Синодальный перевод).


[Закрыть], стремясь лишь к равномерному и справедливому распределению земных благ, т. е. политических прав и материального благосостояния.

Подлинное государство, прежде всего, стремится к житейскому благополучию. Правящие круги общества обязаны отстаивать частный и общественный интересы, семью и частную собственность. Если государство, в отличие от Церкви, берет на себя осуществление сверхчувственной благой идеи, то земная жизнь поглощается неким безличным, отвлеченным единством. Всякое разнообразие в государстве уничтожается, в результате жизнь общества подчиняется безличному, абстрактному теоретизированию, сводя все к мертвому однообразию. Подобная полития[77]77
  Государство, государственное устройство, форма правления.


[Закрыть] (πολιτεία) всегда пытается создать некоего идеального человека, при этом совершенно не считаясь с его телесными интересами. В итоге устанавливается не единомыслие, а всеобщий раздор, сдерживаемый карательными государственными методами.

Государство – это единство, уравнивающее в себе разнородное и противоречивое множество. Это всегда очень сложный организм, где все составные части – индивидуумы, семьи, общества, часто не схожи между собой. Из этих разнородных элементов, каждый из которых сам по себе имеет недостатки, складывается государство, где они взаимно дополняют и совершенствуют друг друга. Справедливое государственное устройство должно стремиться к всестороннему развитию умственной и духовной жизни граждан, подчинив ее высшим целям, абсолютным началам.

С одной стороны, это высшие этические (нравственные) идеалы, достигаемые посредством воспитания. С другой стороны – создание внешних условий, необходимых для счастья, то есть известный материальный достаток, справедливое распределение материальных благ и политических прав. Ни одно лицо или сословие не может иметь исключительное преобладание над остальными. Настоящая цель государственной власти – духовно преображенный человек, и его земное бытие должно стоять на первом плане. При этом физическое благосостояние само по себе не является абсолютной целью, а только средством для осуществления высших духовных идеалов. Государство не может быть поглощено погоней за материальными благами: одно накопление богатств само по себе не составляет счастья и блага, а потому нажива не исчерпывает собою деятельности государства.

В современном «вещественном» государстве, даже если оно внешне декларирует некие высшие цели, страсть к наживе поглощает все и всех, вся жизнь общества сосредотачивается вокруг денежных, меркантильных интересов. Поэтому государство не должно превращаться в коммерческий рынок, но, с другой стороны, и политическое господство, да и вообще политическая деятельность также не являются высшей конечной целью человеческого существования. Задача государства не исчерпывается тем, чтобы быть богатым и сильным. Политическая сила и могущество должны сами служить средством для высших духовных целей, а военное господство отнюдь не приближает высшее человеческое счастье. Любой политический режим, основанный на силе, по неизбежной логике вещей погибнет от внешней силы. Государства, не ставящие перед собой цель духовного и умственного преображения людей, подвергаются уничтожению из-за неизбежных внутренних причин.

Политическое пространство – это процветание духовной и умственной деятельности, духовная тишина, мирный досуг (σχολή) как условие развития высших человеческих добродетелей. В понятие добродетели входит не только гражданская доблесть или практическая деятельность. Сама жизнь должна исходить из созерцательной, теоретической деятельности, раскрывающей идеальные начала. Отсюда накопление богатств не имеет высшей цели, они полезны не сами по себе. Они – необходимое средство для созидания прекрасного. Богатства не могут служить целью духовного развития, а являются лишь внешним украшением человеческой жизни. Духовные блага всегда выше внешних, а созерцательное состояние выше и благороднее чувственных желаний.

Достоинство любого государства измеряется его умением пользоваться вещественными приобретениями и военными успехами для спокойной, созерцательной жизни. Именно это умение пользоваться внешними благами, обращать их в средства для целей теоретических, и представляет собой искусство, высшую мудрость политики. Жизнь государства, как и отдельной личности, должна служить олицетворению духовной красоты и мудрости, проявляемых в многообразных человеческих взаимоотношениях.

Особое внимание в государстве должно быть обращено на воспитание правящего класса. В молодости все граждане мужского пола должны проходить военную службу, где они учатся повиноваться для того, чтобы потом управлять, повелевать другими. Чтобы быть хорошим правителем, нужно самому пройти через долголетнюю практическую школу: надо самому привыкнуть к строгой выдержке, дисциплине, для того чтобы уметь управлять другими людьми. Только пройдя через это длительное испытание, социальную и этическую инициацию, гражданин имеет право стать правителем. Сама форма власти не имеет значения, политическую жизнь определяет не только формальное наличие тех или иных институтов, но и их способность предоставить доступ к власти лучшим людям, отличая их и выделяя из безликой толпы.

Основной двигатель политических процессов – это стремление к равенству. Как только в государственном устройстве нарушается органическое равновесие, как только начинает неумеренно преобладать частный, сословный или личный интерес, так тотчас же является и противоположная реакция: угнетенные стремятся сбросить с себя иго своих угнетателей и сами стать вместо них у кормила власти. Именно здесь – корень всех гражданских междоусобий. Устойчивая политическая система должна основываться не на зыбкой почве человеческого произвола и эгоизма, а на вечной незыблемой основе Божественного Порядка. Сам факт воплощения Бога Слова может указать обществу путь от вечного раздора и смуты. В противоположность этой ложной, ненормальной земной жизни общества одна вечная Божественная Идея остается истинной и незыблемой. Колеблющимся и непостоянным политическим отношениям должен быть противопоставлен вечный Божественный Порядок.

Мы видели, что существуют два противоположных политических, жизненных идеала, два мировых принципа, которые разделяют человечество. С одной стороны, это поглощение трансцендентной идеей земной действительности, где человеческое общество уже не является целью государства, а лишь воплощением отвлеченной идеи. С другой стороны, строительство «земного рая», отвержение всякого метафизического основания, приводит к построению «царства человека», где над человеком довлеют пределы его собственного несовершенства. Место истины, добра, справедливого и прекрасного занимает ничем не сдержанный эгоизм личности. Оба эти идеала, взятые отдельно, не обладают полнотой и сугубо односторонни: Небесное Царство, для того, чтобы обнять собой полноту Вселенной, должно воплотиться на земле, и земное человеческое царство, чтобы получить вечное незыблемое основание, должно проникнуться и просветиться Божественной Идеей. В потоке движения Вселенной лежит представление о единой и неизменной истине. Если исключить безусловную и вечную справедливость, гармонию мировых сил, то мироздание превращается в хаос бессвязных и случайных явлений.