Текст книги "Практическая криминалистика. Учебник для вузов"

– Придется нам с вами опять заглянуть в старое уголовное дело, – Николай Валерианович вытащил уже знакомую ребятам папку, – давайте посмотрим, как выглядят схемы.

Расположившись за столом, ребята под присмотром следователя раскрыли отчеты и уголовное дело и стали сопоставлять.

– Так, тут в правом верхнем углу написано: «Приложение № 1», а потом по центру: «Схема к протоколу осмотра места происшествия», потом число и подписи, – ребята стали вносить исправления в свои схемы, – смотри, внизу написано: «Схема составлена верно» и подписи понятых, а в самом низу – подпись следователя.

– Николай Валерианович, у меня написано все почти как у вас, но почему-то преподаватель вот тут внизу все перечеркнул, – Сима ткнула зеленой ручкой в свою схему.

– Почти, но не совсем, посмотри, что отличается?

– У вас подпись следователя стоит ниже, чем подписи понятых, а у меня наоборот, разве это ошибка?

– Скажи мне, пожалуйста, кто проводит осмотр – следователь или понятые?

– Конечно, следователь.

– А кто должен последним подписывать все документы, удостоверившись, что все участники, в том числе и понятые, уже их подписали?

– Следователь.

– А у тебя?

– Понятые, – Сима вздохнула, – значит, ошибка.

– Николай Валерианович, а почему у нас сами схемы перечеркнуты? Тут еще написано: «Сравни с объективной действительностью».

– Давайте подумаем, в чем задача схемы?

– Схемы необходимы для придания наглядности тексту протокола осмотра. На схемах изображают взаимное расположение предметов на месте происшествия, а также расположение места происшествия по отношению к значимым ориентирам.

– Насколько точными должны быть схемы?

– Нам преподаватель говорил, что они должны правильно передавать расположение предметов и соотношение их размеров.

– Кроме схем, существуют еще планы и карты, насколько точными они должны быть?

Ребята смутились, не зная правильного ответа на вопрос следователя.

– Карты и планы, в отличие от схем, всегда имеют масштаб и должны точно передавать все, что на них расположено. Для того чтобы нарисовать карту или план, необходимо измерить все объекты, расстояния между ними, потом разделить на масштаб и перенести на бумагу. Это очень сложная и кропотливая работа, поэтому планы и карты на месте происшествия составляют очень редко. При осмотре на открытой местности можно воспользоваться копией проверенной топографической карты, а при осмотре помещения – копией плана, который можно найти в бюро технической инвентаризации. На копии карты или схемы можно нанести отдельные следы и предметы, нужно только правильно соблюдать масштаб. В вашем случае, как я понимаю, вы должны были выполнить схематические планы, без точного соблюдения масштаба, верно?

– Точно, – согласился Сергей, – преподаватель так и сказал: точное соблюдение масштаба не обязательно, но соответствие объективной действительности должно быть.

– Значит, получается, что ваши схемы не соответствуют объективной действительности, – заметил следователь, – как вы думаете почему?

– Не знаю, – вздохнула Серафима, – мне кажется, что у меня все точно.

– При составлении схемы или плана в обязательном порядке соблюдаются правила черчения.

– А мы их не знаем.

– Вот и плохо, – следователь недовольно покачал головой, – основные вы должны знать, например, что в первую очередь изображается вид сверху, а не некие смешанные зарисовки, как у тебя, Серафима.

– Как вид сверху? – удивилась девушка. – А как же фасады зданий? Их же не видно.

– А фотосъемка у тебя зачем? Или там фасадов не видно?

– Видно, – согласилась девушка, – получается, нужен только вид сверху, чтобы было понятно, что и как расположено.

– Если место происшествия сложное и необходимо зарисовать схемы стен, то тогда используют метод развертки. В центре рисуют пол, а по сторонам разворачивают стены, получается что-то похожее на крест.

– Значит, моя ошибка понятна, – заключила Сима, – придется схему переделывать полностью, а вот у Сергея вид сверху и все равно неправильно.

– Я вообще схему из ДубльГИС скачал, – вздохнул Сергей, – так преподаватель все равно написал: «Не соответствует объективной действительности» – и еще добавил: «Найди 10 отличий».

– Карту из ДубльГИС, – улыбнулся следователь. – Значит, вот вам задание на завтра: распечатать карту, пойти на место, сопоставить с объективной действительностью и найти все отличия.

Ребята ошарашенно посмотрели на следователя, потом друг на друга.

– Николай Валерианович, – Серафима даже запнулась, – вы так шутите?

– Нет, это не шутка, это важное задание, – следователь был предельно серьезен, ни намека на улыбку. – Пойдем дальше, тут у вас легенда зачеркнута и еще вопрос: «Кто зарыл клад?»

– Какая легенда? – не поняли ребята.

– Условные обозначения на картах и схемах называются легендой, – пояснил следователь, – тут у вас какие-то квадратики с цифрами, кружочки, это что?

– Это условные обозначения, вот тут же написано квадратик с цифрой 1 – это главный корпус, квадратик с цифрой 2 – это столовая и дальше все остальное.

– А зачем нужны эти странные квадратики и кружочки? – поинтересовался следователь, вынимая из стола школьный атлас по географии. – Чем вас стандартные условные обозначения не устраивают, они на все случаи жизни предусмотрены.

Следователь разложил перед ребятами таблицу условных топографических знаков, которую они начали с интересом изучать, сделав для себя много открытий (рис. 7.5, 7.6).

Рис. 7.5. Условные топографические знаки, используемые при составлении планов, схем и карт

Рис. 7.6. Обозначение перепада высот на картах, планах и схемах. На топографических картах и схемах горы или ямы обозначаются с помощью замкнутых линий. Каждая линия соответствует определенной высоте или глубине, различаются они направлением коротких штрихов: у гор – вовне, у ям – внутрь. Возле уровней указывается их высота или глубина (со знаком «минус») в метрах

– Ой, тут и здания разные, – восторженно воскликнула Сима, – и даже кустарник, газоны, одиноко стоящие деревья. Николай Валерианович, эти знаки можно использовать при составлении схем?

– Нужно, – следователь ткнул пальцем в схему Сергея, – все эти лишние цифры не нужны, ведь на схеме достаточно места, чтобы прямо на здании написать «главный корпус университета» или «столовая университета», ты же написал название улицы прямо на схеме. Вот только текст на листе нужно располагать так, чтобы он всегда читался только с одной стороны. Давайте посмотрим, что у вас там за клады?

– Какие клады? – возмутилась Серафима. – Николай Валерианович, и вы туда же.

– Тут у вас на схемах я вижу несколько крестиков с цифрами, – заметил следователь, – такими крестиками на картах и схемах обычно обозначают место, где зарыт клад.

– Это не клад, – рассерженная девушка ткнула пальцем в легенду, – тут же написано, что крестик с цифрой 1 – это нож, крестик с цифрой 2 – это студенческий билет.

– Надо же, – удивился следователь, – а почему не нарисовать нож и студенческий? Крестик не показывает, как по отношению к другим предметам лежал нож, куда была повернута рукоятка, а куда – острие. И вообще, зачем плодить сущности без необходимости? Крестик с цифрой 1, крестик с цифрой 2… Может, проще сразу обозначить нож и студенческий (рис. 7.7)? Или мне вас надо называть «помощник № 1» и «помощник № 2», а потом пояснять, кто есть кто?

– Нет, не нужно, – сдалась Серафима, – проще нарисовать силуэт ножа, а вот как быть со студенческим?

– А на что он похож?

– На прямоугольник.

– Вот и нарисуй прямоугольник, можешь на нем поставить условные обозначения, например «СБ», а потом в легенде разъяснить. Легенда не должна быть перегружена, большая часть информации должна быть сразу на схеме.

– А тут у тебя что за клад? – следователь повернулся к Сергею.

– У меня не клад, а место происшествия.

– То есть в этом самом месте и произошло происшествие? А где у тебя находятся предметы?

– А я их не указал, в протоколе же все написано.

– Крест убирай, – следователь сердито посмотрел на ребят, – такие кресты часто рисуют сотрудники ГИБДД при осмотре места аварии и так же, как вы, в легенде поясняют, что это «место столкновения со слов водителей». Проблема в том, что установить место столкновения с помощью «ослов» невозможно. О месте столкновения свидетельствуют только следы, например осыпь грязи с брызговиков или колесных арок показывает, в каком именно месте находилась автомашина в момент первого удара. Это означает, что на схеме должны быть обозначены именно следы, а не мифические кресты.

– Понятно, – вздохнул Сергей.

– Со схемой участка местности и расположения места происшествия разобрались, – улыбнулся следователь, – давайте теперь посмотрим вторую схему.

– А у нас нет второй схемы, – ребята были озадачены, – а разве она нужна?

Рис. 7.7. Условные обозначения объектов на схеме к протоколу осмотра места происшествия

– Обязательно, – следователь перевернул лист в уголовном деле, показывая вторую схему, на которой были детально размечены только те предметы и следы, которые находились в границе места происшествия. На схеме были обозначены неподвижные точки, соединенные со следами и предметами тонкими стрелками с указанием расстояний.

– На второй схеме показано не только расположение предметов, следов и неподвижных точек, но и все измерения. А у вас их нет.

– Значит, нам нужно нарисовать еще одну схему, только уже самого места происшествия, обозначить все предметы, неподвижные точки и все измерения, – обрадовалась Серафима. – Вот только как писать размеры, в метрах или сантиметрах?

– Размеры на таких схемах указываются, как правило, в миллиметрах, – заметил следователь. – Есть простое правило: все размеры указываются в миллиметрах; если они свыше метра, тогда в сантиметрах; если свыше 10 м, тогда в метрах. Если размеры в миллиметрах, тогда на схеме ничего не пишут, остальные меры длины должны быть указаны.

– Получается, если на схеме просто указано «124», то это значит 124 мм, а если «124 см», тогда уже сантиметры?

– Верно, – согласился следователь. – У вас, как я вижу, есть еще одна ошибка, ее многие начинающие следователи повторяют.

– Какая ошибка?

– Поля, – следователь провел пальцем по красной линии, прочерченной вдоль подшивки, – при составлении схемы вы не оставили место для полей, в результате при подшивке часть текста уходит под другие документы и ее не видно. Поэтому, прежде чем составлять протокол, начинающий следователь должен оставить слева поле 2–3 см, под подшивку. Лучше всего, пока не привыкнешь, это поле просто подгибать.

– Зачем подгибать? – удивился Сергей.

– С какой стороны должно быть поле? – поинтересовался следователь.

– Вы же сами сказали, что слева.

– А если я переверну лист и продолжу писать на второй стороне, тогда где должно быть поле?

– Слева, – уверенно ответил Сергей.

– Тогда часть текста опять попадет в подшивку, потому что для второй стороны поле должно быть зеркальным, а значит?.. – следователь посмотрел на ребят.

– А значит, справа, – сообразил Сергей. – Николай Валерианович, вы абсолютно правы, действительно, проще сразу подогнуть поле, тогда не ошибешься.

– Давайте закругляться, – следователь посмотрел на часы, – ошибок нашли много, вам есть над чем поработать, и не забудьте про задание.

– Какое задание? – не поняли ребята.

– То самое, про карту из ДубльГИС и поиск ее отличий от объективной действительности, – следователь серьезно посмотрел на ребят, – это и правда важно.

– Мы сделаем, – кивнула головой Серафима.

Попрощавшись с Николаем Валериановичем, ребята отправились по домам, условившись, что Сергей найдет, распечатает и принесет завтра две карты из ДубльГИС. Этим вечером ребята легли спать поздно. Серафима добросовестно перерисовывала схемы, стараясь, чтобы они полностью соответствовали объективной действительности. Сергей распечатал карты, попытался найти отличия по памяти и понял, что это не так просто. На первый взгляд казалось, что карты точно соответствуют территории университета и ошибок в них нет, но, уже наученный горьким опытом, Сергей решил проверить все на месте. Вечер парень провел, листая школьные учебники младшего брата.

Глава 8. Трасология. Понятие и классификация следов

На следующее утро Сергей и Серафима встретились в университете. В тот день между второй и третьей парами образовалось окно, и ребята поспешили на свое место происшествия, радуясь тому, что освободятся раньше.

Выйдя на крыльцо корпуса юридического факультета, они развернули распечатки карт, свои старые и новые Симины схемы, потом подняли головы и огляделись.

– Николай Валерианович и преподаватель говорят, что схемы должны полностью соответствовать объективной действительности, – менторским тоном заявила девушка, – по-моему, моя новая схема соответствует.

– А я думаю, что нет, – Сергей заглянул через плечо Симы и ткнул пальцем в линии на схеме, – вот смотри, крыльцо юрфака располагается у тебя напротив крыльца главного корпуса, а на самом деле как?

– Ой, оно ближе к углу корпуса химбио.

– Еще смотри, у тебя крыльцо юрфака прямоугольное.

– А оно какое, разве не прямоугольное?

– А ты сама посмотри, – Сергей подвел девушку к поручням, – тут пандус поворачивает и угол не прямой.

– Точно, – девушка расстроилась, – я до часу ночи схемы перерисовывала и опять неправильно.

– Смотри, еще здание столовой у тебя в виде прямоугольника.

– А оно? – Серафима начала предательски всхлипывать.

– А оно, если смотреть сверху, похоже на букву «Т». – Сергей зашуршал схемами и распечатками. – Кажется, я понял, в чем ошибки схемы с ДубльГИС. Нам нужно просто смотреть на здания и сопоставить то, что есть, с тем, что изображено на схеме.

Обрадованный, парень схватил красный карандаш и принялся вносить поправки в карту. Серафима внимательно следила за тем, как распечатка покрывается красными пометками.

– Сергей, – осторожно поинтересовалась она, – а почему ты исправил силуэт главного корпуса?

– Потому что на самом деле он выглядит сверху не так, как тут нарисовано.

– Почему ты так решил?

– Пойдем со мной, – парень собрал листы и повел девушку вокруг главного корпуса. – Вот посмотри, корпуса соединяются между собой переходами, но они не такие длинные, как на распечатке. Соотношение длины перехода между главным корпусом и лекционными аудиториями тоже другое. Асфальтовые дорожки и дороги нанесены неправильно. Получается, что Николай Валерианович и преподаватель правы, данные схемы не соответствуют действительности.

– Сергей, – Серафима готова была расплакаться, – я вижу эти ошибки, только когда ты мне их показываешь. Почему я сама их не замечаю?

– Не знаю, – парень растерялся, – я сначала тоже не понимал, что и почему. Сейчас я просто смотрю на здания, мысленно представляю себе их модели, разворачиваю так, чтобы смотреть на них сверху, и все становится ясно. Нас так на геометрии учили, когда пространственные фигуры проходили.

– У меня с геометрией всегда проблемы были, – вздохнула Серафима, – особенно с фигурами, мы их на палочках и проволочках строили, но я все равно путалась.

– Тогда старайся представить, что ты смотришь на здание, дорожки и газон сверху, – предложил Сергей, – пошли опять в окно посмотрим.

Ребята поднялись на пятый этаж главного корпуса, нашли свободную аудиторию и стали рассматривать окрестности.

– Ой, Сергей, – обрадовалась девушка, – а ты был прав, здание столовой действительно похоже на букву «Т» и дорожки отсюда лучше видно.

– Значит, тебе нужно стараться смотреть на место происшествия сверху, – заключил парень, – тогда и схему точную составить сможешь.

Ребята вернулись на крыльцо, где, сверяясь с фототаблицей, постарались расположить свои объекты максимально точно.

– Теперь я понимаю нашего преподавателя, – через некоторое время заключил Сергей, – он ведь говорил, что на месте происшествия нужно делать сразу все и абсолютно точно, потому что возможности вернуться и переделать уже не будет. Мы все равно не сможем восстановить наше место происшествия в первоначальном виде, слишком много ошибок мы тогда сделали.

– Думаю, что преподаватель это понимает, и Николай Валерианович тоже очень хитро улыбался, когда мы говорили об исправлении ошибок, – вздохнула Серафима.

– Протокол осмотра места происшествия, схемы и фототаблицы должны быть составлены так, чтобы на их основании можно было восстановить место происшествия абсолютно таким, каким оно было в момент осмотра, – заключил Сергей.

– Что будем делать?

– Оставим объекты примерно там, где они были, все измерим и проведем фотосъемку еще раз, – предложил Сергей. Серафима согласилась, и ребята так и сделали.

– Странно, – заметила Серафима, когда, закончив работу, они направились в буфет, – в первый раз нам не хватило двух пар, во второй раз мы возились часа два, а сегодня успели за час и еще время на буфет осталось.

– Тренировка, – догадался Сергей, – тут работает тот же принцип. Чем больше ты что-то делаешь, тем быстрее и лучше у тебя получается.

– Точно, – обрадовалась девушка, – значит, мне нужно просто тренироваться фотографировать, измерять и составлять схемы.

– Почему только тебе? – недовольно заметил Сергей. – Нам. Давай завтра выберем новое место происшествия, где-нибудь в парке или около отдела, и попробуем провести фотосъемку и составить схемы.

– Договорились, – согласилась Сима, и ребята поспешили в буфет. До звонка, извещавшего об окончании пары, оставалось не так много времени.

После занятий ребята отправились в отдел. На первом этаже, перед столиком дежурного полицейского, было необычайно многолюдно. В воздухе висело напряжение, чувствовалось, что среди ожидавших вызова граждан много недовольных. Протиснувшись к столику, ребята увидели незнакомого молодого полицейского, который перекрыл проход в следственный отдел. На раскрасневшемся лице сержанта читалась решимость стоять до конца, он был сильно зол и что-то резко отвечал обступившим его гражданам.

– Стоять, куда? – грубый окрик заставил ребят остановиться.

– Мы помощники следователя, – Серафима сначала глубоко вдохнула и только потом спокойно ответила, успев незаметно дернуть Сергея за рукав.

– Тоже мне, помощники, – усмехнулся сержант, – документы есть?

– Пожалуйста, – Серафима не торопясь, с достоинством открыла сумочку и продемонстрировала заветную «корочку». Сергей мог вытащить свою гораздо быстрее, но, почувствовав ситуацию, подыграл подруге.

– Проходите, – тон полицейского сразу же изменился.

– А что у вас происходит? Почему шумим и грубим гражданам? – Серафима решительно взяла управление ситуацией на себя.

– Люди пришли по повесткам, а в следственном отделе ни один телефон не отвечает, – доложил сержант, сразу признав ее право задавать вопросы и принимать решения.

– Мы уже полчаса тут торчим, непонятно зачем, – зашумели граждане, почувствовав слабину постового, – вызвали повесткой ко времени, люди пришли, и никто не отвечает!

– Пожалуйста, не все сразу, – Сергей развернулся, стараясь прикрыть подругу от наиболее напористых, – извините, давайте сначала выясним, кто из следователей вам нужен.

Достаточно быстро выяснилось, что все пришедшие вызваны тремя молодыми следователями, с которыми ребята были хорошо знакомы. Эта троица частенько проводила время в кабинете их прежнего начальника, Виталия Анатольевича. Недовольство граждан усилилось: оказалось, что несколько человек вызваны следователями на одно и то же время.

– Уважаемые граждане! – решительно начала Серафима, и шум стих. – От имени Следственного комитета выражаю вам огромную благодарность за то, что вы нашли время и пришли по вызову следователей. Приношу извинения за то, что вам пришлось подождать, пожалуйста, подождите еще несколько минут, мы сейчас поднимемся и сообщим следователям о том, что вы их ждете. Я надеюсь, что это недоразумение уладится.

Пока Серафима выступала, Сергей бросился по лестнице вверх и, повернув на площадке, нос к носу столкнулся с руководителем следственного отдела, который стоял и слушал.

– Молодец Серафима, – руководитель улыбнулся, увидев удивление и испуг на лице Сергея, и резко приказал, – 22-й кабинет, скажешь им, что я жду их всех внизу.

Добежав до двери с номером 22, Сергей толкнул дверь, но она оказалась заперта. Из-за двери доносились голоса и веселый смех. Сергей узнал голос Виталия Анатольевича и замер. Ему очень хотелось развернуться и уйти, но, вспомнив возмущение людей и решительность в голосе Серафимы, Сергей подавил свое желание и резко и сильно постучал. Голоса смолкли, послышались шаги, щелкнул замок, дверь открылась.

– Чего тебе надо? – открывший дверь следователь даже не пытался скрыть свою неприязнь, за его спиной Сергей увидел перекошенное ненавистью лицо бывшего следователя.

– Там внизу люди пришли по повесткам, они уже полчаса ждут, возмущаются.

– Подождут, будут возмущаться – всех по камерам закроем, – бросил следователь, собираясь закрыть дверь, – иди скажи им это.

В кабинете рассмеялись. Следователь хотел закрыть дверь, но Сергей решительно остановил створку, сам испугавшись своей смелости.

– Вас троих начальник отдела на первом этаже ждет.

Смех в кабинете моментально стих. Встревоженные следователи и Виталий Анатольевич выскочили в коридор. Попрощавшись с бывшим коллегой, следователи бросились к лестнице. Виталий Анатольевич неторопливо пошел в сторону канцелярии, напоследок бросив на Сергея испепеляющий взгляд.

Встревоженный парень отправился в кабинет Николая Валериановича. Серафима явилась буквально через минуту, ее щеки пылали, а глаза метали молнии.

– Ты… – начала девушка, бросив на стул сумку.

– Здравствуйте, Серафима, – перебил девушку Николай Валерианович.

– Ой, здравствуйте, Николай Валерианович, извините меня, пожалуйста, – сконфузилась Сима. – Просто некоторые, – она выразительно посмотрела на Сергея, – меня подставили.

– Я… – начал было Сергей, но дверь открылась и в кабинет вошел руководитель отдела.

– Сергей, Серафима, – начальник серьезно посмотрел на ребят и с чувством пожал каждому руку, – спасибо вам за заботу о репутации Следственного комитета. Николай Валерианович, у вас замечательные помощники. Куда лучше некоторых следователей.

Повисла пауза, ребята, особенно Серафима, чувствовали себя неуютно.

– Значит, так, – еще раз внимательно оглядев ребят, руководитель на секунду замолчал, потом, видимо приняв решение, продолжил: – Будем ставить вас в резерв. Завтра зайдете к моему заместителю, он вам скажет, какие документы и справки нужно собрать.

Опешившие ребята удивленно смотрели друг на друга и не могли поверить в реальность случившегося. Попасть в резерв за полтора года до получения диплома! Они об этом не смели и мечтать.

– Та-а-а-к, – протянул Николай Валерианович после того, как за руководителем закрылась дверь кабинета, – рассказывайте, что вы в этот раз натворили?

Выслушав сбивчивый рассказ, старый следователь только покачал головой и ничего не сказал. Когда ребята совсем успокоились, Николай Валерианович раздал им задания. Сергей занялся сшиванием обвинительного заключения по большому многотомному делу. Дело было таким большим, что только обвинительное заключение составляло три тома. Парень раскладывал на специальном станке картонную обложку, клал бланк описи, а затем аккуратно по порядку перекладывал листы обвинительного заключения. Работа была муторной, требовала внимания и точности, листы нужно было класть строго определенным образом, с тем чтобы все они после прошивки располагались правильно и в нужном порядке. Собрав 250 листов, Сергей аккуратно заворачивал обложку и закреплял все с помощью специальной пластины. Проткнуть плотно сжатые листы простым шилом – задача не из легких, не каждый силач с ней справится. Но у старого следователя было простое и надежное решение – маленькая механическая дрель с длинным тонким сверлом. Наметив простым карандашом пять точек, Сергей сверлил в бумаге отверстия и потом просто сшивал тома толстыми нитками.

Пока Сергей возился с подшивкой, Серафима бегала по разным местам. Ей пришлось посетить экспертный отдел, где серьезный эксперт выдал ей пачку заключений и кучу пакетов и конвертов с вещдоками. Девушке пригодилась большая синяя сумка, которой снабдил ее следователь, отправляя к экспертам. В изоляторе временного содержания ей пришлось ждать, пока дежурный вынесет три заполненные дактилоскопические карты. В секретариате местного отдела полиции после долгих препирательств и поисков ей выдали пачку рапортов сотрудников уголовного розыска. Когда уставшая, но довольная своими успехами девушка вернулась в кабинет, Сергей как раз закончил сшивать последний том. Выслушав отчет Серафимы, следователь проверил все принесенные документы и сразу же разложил по папкам уголовных дел. Вещественные доказательства после проверки ребята под руководством следователя отнесли в камеру хранения и аккуратно разложили на стеллажах, снабженных табличкой с его фамилией. Вернувшись в кабинет, следователь предложил ребятам согреть чайник и попить чайку, а сам вернулся к компьютеру с очередным обвинительным заключением, над которым работал второй день.

Когда часы на стене пробили пять, старый следователь выключил компьютер и повернулся к помощникам.

– Прежде чем мы продолжим работу над вашими отчетами, – Николай Валерианович серьезно посмотрел на ребят, – хочу вас предупредить, что завтра я дежурю по району. Поэтому не удивляйтесь, если меня вдруг не окажется на месте, когда вы придете. Ключи у вас есть, зайдете в кабинет и будете работать. Я оставлю на столе свой план, в нем будет список людей с адресами, вам требуется выписать каждому из них повестки, которые потом Сергей должен будет разнести. Время и дату, на которые оформлять повестки, посмотрите в плане. Все понятно?

– Понятно, – кивнули ребята.

– Николай Валерианович, – неожиданно возмутилась Серафима, – а почему это Сергей должен разносить повестки, а я чем хуже?

– Я не сказал, что хуже, – улыбнулся следователь, – просто разносить повестки – занятие небезопасное, именно поэтому я прошу это сделать Сергея.

– Тогда я с ним пойду, – решительно заявила Серафима.

– Можешь, конечно, и пойти, только там все адреса в том районе, где живет Сергей, а ты живешь далековато.

– Хорошо, – согласилась девушка, – пусть один идет.

– Вот и договорились, – улыбнулся следователь.

– Николай Валерианович, а можно нам завтра с вами поехать, если получится? – неожиданно брякнул Сергей.

– Можно, – согласился следователь, – только оденьтесь по погоде, а то есть вероятность оказаться где-нибудь в лесу или в поле.

– Вот здорово, – искренне обрадовались ребята, а следователь только покачал головой и улыбнулся.

– Давайте посмотрим ваши отчеты. Что там дальше? – предложил он.

Ребята сразу приуныли и выложили на стол картонные папки отчетов. Папки стали гораздо толще, чем были неделю назад, но впереди было еще много перечеркнутых документов.

– Следующий протокол про следы ног, – вздохнула Серафима, – точнее, фрагмент протокола.

– Фрагмент протокола, – удивился следователь, – это как?

– Преподаватель велел нам составить не весь протокол осмотра, а только ту часть, где описываются следы ног, – пояснили ребята, – точнее, дорожка следов ног и отдельный объемный след, с которого нужно было сделать гипсовый слепок. Следы нужно было оставить самим. Еще нужно было составить схему местности вместе с дорожкой, отдельно схему самой дорожки, а еще сделать детальную фотосъемку дорожки, объемного следа и гипсового слепка. Это первое задание по трасологии.

– Значит, трасология, – улыбнулся следователь, – а что это такое?

– Трасология – это наука о следах, имеющих внешнее строение, – отчеканил Сергей. Потом запнулся и добавил: – Так в учебнике написано, точнее, я так запомнил.

– А что это за следы такие, имеющие внешнее строение?

– Николай Валерианович, – вздохнула Серафима, – если честно, я сама это не совсем поняла.

– И я тоже, – добавил Сергей.

– Тогда давайте вместе разбираться, – предложил следователь: – Начнем с простого вопроса: что такое след?

– След – это результат взаимодействия предметов, – тут же выдала Серафима.

– След – это изменение в окружающей среде, произошедшее в связи с расследуемым событием, – высказался Сергей, и ребята удивленно посмотрели друг на друга.

– Интересно, а эти определения разные или одинаковые?

– Разные, – тут же вскинулась Серафима.

– Ну не знаю, – задумчиво протянул Сергей, – мне кажется, что, скорее, одинаковые, точнее, об одном и том же, только с разных сторон.

– Вот как? – лицо следователя осветила хорошо знакомая ребятам хитрая улыбка. – А какое из них правильное?

– Мне кажется, что оба. Любое событие происходит в окружающей среде. Окружающая среда состоит из предметов материального мира. Событие по своей сути есть взаимодействие человека как предмета материального мира с другими предметами. В результате этого взаимодействия предметы, в том числе составляющие окружающую среду, изменяются, а эти самые изменения и есть следы. Вот и получается, что оба определения правильные, об одном и том же явлении, но с разных сторон.

– Верно, – согласился следователь, – а какие бывают виды следов?

– Их много, с каких начинать? – поинтересовалась Серафима.

– Давайте начнем с материальных и идеальных, – предложил следователь.

Ответом было молчание. Ребята недоуменно смотрели друг на друга, эта часть классификации следов, видимо, прошла мимо их внимания.

– Ну, – начала Серафима после длительного размышления, – идеальные следы – это, наверное, следы идеального качества.

– Это какие, например? – уточнил следователь.

– Например, четкие отпечатки пальцев, они же помогают идентифицировать преступника, – после длительного размышления предположила девушка.

– А ты, Сергей, как думаешь?

– Мне кажется, что Серафима неправа, – задумчиво протянул парень, – материальные следы, если я правильно помню, – это следы на предметах материального мира.

– Ты правильно помнишь, – подбодрил парня следователь.

– Тогда идеальные следы, если исходить из философского деления мира на материальный и идеальный, – это следы события, возникшие в памяти человека.

– Точно, – обрадовался следователь, – трасология занимается идеальными следами?

– Получается, что нет, – заключила Серафима, – трасология занимается материальными следами.

– Какие бывают виды материальных следов?

– Сначала все следы делятся по природе их возникновения, – начала Серафима, – на физические, химические, термические и биологические. Физические следы возникают в результате физических взаимодействий, химические – как результат химических реакций, термические – как результат воздействия высоких или низких температур, биологические – это следы, образованные биологическими выделениями.