Текст книги "Практическая криминалистика. Учебник для вузов"

Рис. 6.12. Детальный фотоснимок следа папиллярных линий, обнаруженного с применением косо падающего освещения. След не обработан

Рис. 6.13. Детальная фотосъемка следа папиллярных линий, обработанного темным дактилоскопическим порошком ПМД-Ч

Рис. 6.14. Детальная фотосъемка отрезка белой дактилоскопической пленки, на которую откопирован обработанный темным порошком след папиллярных линий

– Получается, – заключила Серафима, – после того как объект упакован, упаковка снабжена пояснительной надписью, подписана понятыми, специалистом и следователем, она должна быть сфотографирована по правилам детальной фотосъемки (рис. 6.15).

Рис. 6.15. Детальный фотоснимок конверта, в который упакованы дактилоскопические пленки, изъятые в ходе осмотра места происшествия

– Николай Валерианович, – девушка была явно озадачена, – а если мы упаковываем объекты, например дактопленки, в обычный почтовый конверт, его нужно с двух сторон фотографировать?

– Почему с двух сторон? – удивился следователь.

– Пояснительная надпись пишется с лицевой стороны конверта, ну там, где адрес, там же подписи понятых, а опечатывается клапан, он с другой стороны конверта, – девушка показала на злополучный конверт.

– Этот конверт упакован неправильно, – следователь покачал головой, – когда мы что-то упаковываем в обычный почтовый конверт, то мы же не письмо пишем. Такой конверт подписывается не как письмо, а только со стороны клапана, там же располагаются оттиск печати и подписи участников следственного действия.

Николай Валерианович открыл сейф и положил на стол несколько конвертов. Их клапаны были опечатаны оттисками клише печати и подписаны понятыми, под клапанами были выполнены пояснительные надписи и полный комплект подписей участников.

– Такой конверт достаточно сфотографировать только с одной стороны, – пояснил следователь, – если подписывать конверт с другой стороны, то даже при наличии фотоснимков остаются сомнения, а тот ли это конверт, его это оборотная сторона или другого конверта. А в уголовном деле…

– Сомнений быть не должно, – хором продолжили ребята.

– Николай Валерианович, – Серафима покачала головой, – получается, что фотосъемка в уголовном деле выполняет массу всевозможных функций и решает множество задач. Казалось бы, нет ничего проще, всего-то нажимай на кнопочку и все.

– Подожди, – осадил подругу Сергей, – получается, все эти задачи фотосъемка может решать не только в уголовном деле, но и в гражданском. Значит, прав был адвокат, фотосъемкой должен владеть любой грамотный юрист.

– Вот и молодцы, – подвел итог старый следователь, – осталось еще одно важное дело – и пора по домам, день сегодня выдался очень хлопотный.

– Какое важное дело? – встревожились студенты.

– Вот такое, – следователь положил перед каждым по листку бумаги с распечатанным текстом, – это подписка о неразглашении материалов уголовных дел, вам нужно ее заполнить и расписаться.

– Зачем? – удивился Сергей. – Мы же и так никому ничего не расскажем.

– Мне так спокойнее будет, – грустно вздохнул следователь, – вы ребята очень хорошие, давно у нас в отделе не было таких толковых помощников. У меня помощников не было уже много лет. Дело в том, что очень давно у меня был помощник, студент юрфака. Однажды мы расследовали очень сложное дело, а он, как оказалось, обсуждал его со своими однокурсниками, среди которых был сын адвоката, защищавшего одного из обвиняемых. Произошла утечка очень важной информации, и дело развалилось. Мы потом выяснили, через кого и как именно произошла утечка. Парень сильно расстраивался, злого умысла у него не было, было просто желание обсудить интересное дело, а о возможных последствиях он не подумал. Через неделю мой помощник и сын адвоката погибли в странной автокатастрофе. С тех самых пор помощников у меня больше не было, вы первые. Подписка нужна и вам, чтобы вы думали о том, с кем и о чем вы разговариваете, где и что обсуждаете. Уголовные дела нельзя обсуждать вне следственного отдела. На улице, в транспорте, да и в университете вас могут случайно или специально услышать те, для кого эта информация представляет интерес.

– Николай Валерианович, – Сергей серьезно посмотрел на следователя, – извините меня, вы правы. Я согласен дать такую подписку.

– И я согласна, – Серафима взяла ручку и следом за Сергеем стала заполнять бланк подписки.

Подписав документы и поставив даты, ребята передали их следователю, который убрал бумаги во внутренний ящик сейфа и запер на ключ.

– Спасибо, – с чувством произнес старый следователь.

Из сейфа Николай Валерианович достал два ключа с брелоками и положил перед ребятами.

– Это ключи от кабинета, пусть будут у каждого из вас. Что где лежит, вы уж знаете, куда убирать одежду и вещи – тоже. Я бы вам посоветовал принести себе по чашке, чтобы было из чего пить чай. Кофе я не люблю, поэтому у меня его нет, но вы можете принести для себя. Так что будьте как дома, но не забывайте, что вы в Следственном комитете.

Ребята взяли ключи, на брелоках оказались их имена: «Сергей» на одном и «Серафима» на другом. Получалось, что старый следователь принял решение уже давно и даже успел подготовить ключи. Найти брелок с именем Сергея было легко, а вот брелоков с именем Серафимы ребята не встречали. Присмотревшись, Сергей понял, что оба брелока были изготовлены на заказ в граверной мастерской, и его и без того высокое уважение к старому следователю взлетело до небес. Каждый из ребят в душе пожелал себе стать таким же профессионалом, как Николай Валерианович.

Глава 7. Измерение, планы, схемы, зарисовки, или Зачем юристу знать естественные науки

На следующий день после занятий ребята отправились в отдел. Николай Валерианович их ждал и сразу же загрузил работой. Нужно было составить описи по трем делам, съездить с запросами в архив суда и в информационный центр ГУ МВД. Все это следователь велел сделать до половины пятого и быть к этому времени в кабинете. Ребята разделились, Серафима осталась составлять опись и сшивать дела на станке, а Сергей отправился с запросами, каждый из которых был снабжен пометкой «Срочно».

В назначенное время ребята собрались в кабинете. Сергей прибежал за несколько секунд до того, как стрелки часов, висевших на стене кабинета, показали 16:30. Старый следователь уже проверил описи, составленные Серафимой, и ждал Сергея.

– Николай Валерианович, копии приговоров будут готовы только к четвергу, справки из информцентра сделали сразу, – отчитался парень, протягивая два запроса формы № 126.

– Спасибо, – следователь внимательно изучил записи и ксерокопии карточек, отпечатанные на оборотной стороне запросов.

– Это данные оперативно-справочного учета лиц, осужденных к лишению свободы, – пояснил следователь, прочитав вопрос на лицах ребят. – Получается, что один осужденный отбывает наказание в нашей области, а второго отправили в Соликамск. Завтра поеду в колонию, нужно с ним побеседовать.

– Вы хотели сказать «допросить»? – уточнила Серафима.

– Хотел бы сказать – сказал бы, – следователь посмотрел на удивленные лица студентов и рассмеялся. – Ребята, вы думаете, что вся работа следователя – это только производство следственных действий? – увидев, что они кивнули, следователь развеселился еще больше. – Жесткое следование требованиям УПК необходимо только при производстве следственных действий или проведении доследственной проверки. В данный момент у меня нет в производстве уголовного дела, по которому я могу допросить этого человека, как нет и проверочного материала. Уголовно-процессуальный закон не запрещает мне побеседовать с любым человеком. Я не могу вызвать его для допроса, для этого у меня нет оснований, но вполне могу поехать к нему сам и попытаться разговорить. Мы с вами предполагаем, что этот человек осужден за то, чего не совершал, но прежде, чем начинать процедуру пересмотра дела по вновь открывшимся обстоятельствам, нужно узнать его позицию, возможно, связаться с его адвокатом. Необходимо также побеседовать с оперативниками в колонии, начальником отряда, понять, чем и как этот человек живет, что он из себя представляет.

Пока ребята переваривали выданную следователем информацию, он спокойно собрал со стола все уголовные дела и документы и убрал в сейф.

– Доставайте ваши отчеты, – Николай Валерианович весело посмотрел на пораженных ребят, – продолжим работу над ошибками, а то у вас всего три недели до пересдачи.

– А как вы об этом узнали? – пораженная Серафима уже готова была признать старого следователя ясновидящим.

– От вашего преподавателя, – Николай Валерианович поспешил разочаровать девушку, – я ему звонил, когда собирал информацию о вас.

– Николай Валерианович, – Серафима вспомнила замечание преподавателя про практиков, – нас предупредили, что все должно быть сделано в соответствии с требованиями УПК и криминалистической науки, а не «как обычно».

– Я знаю, что хотел сказать ваш преподаватель, но к нам это не относится, – старый следователь серьезно посмотрел на ребят. – Лично я всегда стараюсь делать все строго по закону. Думаю, вы это уже заметили, так что все у вас будет правильно.

Ребята немного успокоились и разложили на столе свои отчеты.

– Сегодня мы с вами посмотрим ваши протоколы осмотра и схемы, – предложил Николай Валерианович, – там есть много ошибок.

– Это точно, – согласилась Серафима, рассматривая схемы в своем отчете, перечеркнутые красным маркером, украшенные знаками вопросов и грозной резолюцией «Переделать полностью».

– Зачем нам нужно уметь рисовать эти схемы? – вздохнул Сергей. – Я вот читал в американском детективе, что у них схемы рисует специальный картограф.

– Жаль, что у нас нет должности полицейского картографа, – серьезно заметил Николай Валерианович, – но и в этом случае тебе пришлось бы все это изучать.

– Почему? – удивился Сергей.

– Потому что без знаний и навыков составления схем ты не сможешь их читать и не сумеешь проверить, правильно ли все изобразил картограф, – догадалась Серафима.

– Верно, – поддержал девушку следователь, – на самом деле это совсем не сложно, в нашей стране этому учат в средней школе. Наверное, поэтому и нет необходимости содержать картографа в каждом отделе, с другой стороны, хотя бы один специалист на область все же должен быть.

– Для грамотного, всестороннего и объективного производства осмотра места происшествия следователю, да и любому грамотному юристу, необходимы знания нескольких предметов из общей школьной программы. Как вы думаете каких?

– Юристы относятся к гуманитариям, – начал Сергей, – значит, нам необходимы гуманитарные предметы: русский язык и литература, обществознание, история, а все остальное не нужно.

Следователь посмотрел на Серафиму, девушка кивнула, полностью поддерживая друга.

– Вот поэтому у вас ничего и не получается, – Николай Валерианович сердито стукнул ладонью по столу. – Юрист в своей работе вынужден соединять знания гуманитарных предметов и естественных. Ведь преступления и другие юридически значимые события происходят в материальном мире. Если вы не знаете основ физики, то вы не поймете, как и почему возникают механические следы или как работает оптика фотоаппарата. Если не знаете биологии и химии, вы не разберетесь с этими группами следов. Если вы не знаете геометрии, то не сможете правильно провести измерения и «привязать» предметы и следы. Если вы не знаете географии, то не сможете рисовать и читать карты и не сориентируете место происшествия в пространстве. Если вы не знакомы с основами черчения, то вам будет тяжело составлять схемы, планы и зарисовки. Если вы не знакомы с алгеброй и математическим анализом, то у вас будут проблемы с построением версий, логических схем расследования, поиском причинно-следственных связей.

Ребята озадаченно посмотрели друг на друга. Мечта стать следователем к каждому из них пришла еще в школе. Они запоем читали и смотрели детективы, играли в «казаки-разбойники» и «ночной дозор». Решив еще в 8-м классе поступать на юридический факультет, оба сосредоточились на изучении гуманитарных предметов, необходимых для поступления. В их школьных аттестатах по алгебре, геометрии, физике, химии, биологии, географии стояли четверки и пятерки, но содержание школьной программы они забыли начисто.

– Как же нам теперь быть? – ребята сильно расстроились.

– Вспоминать то, что знали, – лукаво посмотрел на них следователь, – психологи считают, что человеческая память тотальна и сохраняет все.

– Нам теперь что же, все школьные учебники перечитать? – сердито спросил Сергей.

– Ну зачем же все, только те, что необходимы, – рассмеялся следователь. – Ладно, – сжалился он, – давайте я вам немного подскажу. Начнем с понятия привязки предмета к местности. Вы уже знаете, что привязать предмет – это значит точно зафиксировать его расположение на месте. Как это сделать?

– Преподаватель объяснил нам, что привязка осуществляется до двух неподвижных точек, – начала Серафима. – Это означает, что мы выбираем две неизменные точки и измеряем расстояние от предмета до них, а еще расстояние между самими точками, вот только зачем, я не знаю.

– Это объясню чуть позже, – улыбнулся следователь, – а что может быть такой неподвижной точкой?

– Например, угол здания, – начал перечислять Сергей, – одиноко стоящее дерево, опора линии электропередачи или световая опора, да мало ли что.

– Хорошо, а в помещении?

– Углы помещения, стены, окна, двери, – продолжил парень.

– Подожди, – вставая, перебил его следователь, – вот смотри, это мой карандаш, я кладу его на пол. Вот дверь в кабинет, как ты будешь проводить привязку?

– Измерю расстояние от карандаша до двери.

– Вот тебе рулетка, измеряй.

Взяв протянутую ему рулетку, Сергей опустился на корточки около карандаша. Вся его уверенность уже испарилась. Приложив начало рулетки к острию карандаша, Сергей развернул ее до дверного полотна.

– Ну вот как-то так, – парень посмотрел на рулетку, – получилось 1 м 10 см.

– А если открыть дверь, тогда как? – лукаво поинтересовался Николай Валерианович.

– Точно, – вспомнила Серафима, – дверь и окно не являются неподвижными точками, нас же преподаватель предупреждал. Неподвижной точкой будет угол дверного или оконного проема.

– А стена будет неподвижной точкой? – последовал новый вопрос.

– Будет, – буркнул Сергей, – она же, в отличие от двери, никуда не двигается.

– Тогда покажи мне эту самую точку. Привяжи карандаш к стене.

– Да запросто, – Сергей развернул рулетку к стене.

– Подожди, – остановил его следователь, – а почему ты измеряешь именно до этой точки, чем вон та или другая хуже?

– Ну так же ближе, – попробовал объяснить Сергей.

– А мне кажется, что вот так ближе, – упорствовал следователь, – это тоже точка, чем она хуже?

– Николай Валерианович, – Серафима поспешила заступиться за друга, – вы точно как наш преподаватель криминалистики. Он тоже над нами издевается.

– В чем же тут издевательство? – лицо следователя осветила знакомая хитрая улыбка. – Я просто пытаюсь понять, почему именно эта точка на стене неподвижная, а остальные – нет.

– Подождите, – Сима начала понимать, что все не так просто, – стена же не точка, а линия.

– В геометрии говорят – прямая, – подсказал следователь.

– Точно, – Серафима обрадовалась знакомому термину, – а прямая – это бесконечное множество точек, и каждая из них будет неподвижной.

– Именно, – подбодрил девушку Николай Валерианович, – так как же определить нужную нам для измерения неподвижную точку?

– Если измеряется расстояние до стены, – Сергей понял, в чем проблема, – то оно измеряется по кратчайшему пути, а это перпендикуляр, опущенный из точки на прямую (рис. 7.1).

– Верно, – следователь был доволен, – самое сложное на начальном этапе – это правильно определить неподвижные точки. Все измерения, как правило, проводятся в одной плоскости, поэтому действуют правила евклидовой геометрии. В помещениях для привязки лучше всего использовать перпендикуляры до стен, так проще. Тут можно использовать систему координат. Один угол комнаты принимается за нулевую точку, а две стены, расходящиеся под прямым углом, образуют оси Y и Х соответственно. Указывая расстояния до этих двух стен, мы жестко привязываем предмет к местности. Скажи, Сергей, сколько измерений нужно для привязки карандаша к местности? – следователь вновь хитро улыбался.

– Два, по одному к каждой из перпендикулярных стен, – начал Сергей, но вовремя сообразил, что такой очевидный ответ явно будет неправильным, – подождите, дайте подумать.

Рис. 7.1. Схема кабинета. Привязка объекта к местности

– Думай, – следователь повернулся к Серафиме, – а ты как считаешь?

– Два измерения достаточно для привязки точки, – девушка старательно вспоминала курс геометрии, – карандаш не точка, он больше похож на отрезок, а значит, у него две точки, начальная и конечная. Если для привязки точки нужны два измерения, то, получается, для привязки отрезка – четыре. По два для начальной и конечной точки.

– Молодец, – следователь с одобрением посмотрел на девушку, – а если нам нужно привязать фигуру, например машину, тогда сколько нужно измерений?

– Машина – это прямоугольник, – рассуждала девушка, – у него четыре крайние точки, значит, измерений нужно восемь.

– Нет, – Сергей перебил подругу, – тоже четыре.

– Почему четыре? – внимание следователя переключилось на парня.

– Нам достаточно привязать только одну сторону, – Сергей тоже вспомнил курс геометрии, – остальные стороны определяются в зависимости от нее (рис. 7.2).

Рис. 7.2. Схема проведения измерений при осмотре места ДТП

– Правильно, – следователь тепло улыбнулся, – а говорили, что ничего не помните. Теперь по поводу измерения расстояния между неподвижными точками, – ребята внимательно слушали объяснения Николая Валериановича. – На месте происшествия не всегда можно найти удобные условия для проведения измерений. На открытой местности неподвижные точки могут располагаться где угодно. Смотрите, что получается: у нас с вами есть две неподвижные точки и одна, главная, расположение которой нам и нужно сохранить. Какую фигуру образуют эти три точки?

– Треугольник, – хором ответили ребята.

– Правильно, а как определяется треугольник в геометрии?

– По длине всех трех сторон, – ребята напрягли свою память, – по стороне и двум прилежащим к ней углам, по двум сторонам и углу между ними.

– Верно, – следователь был ими доволен, – когда мы работаем с перпендикулярами, то у нас образуется прямоугольный треугольник и достаточно измерений до стен. Если мы взяли две отдельные точки, то нам необходимо расстояние от этих точек до объекта и расстояние между самими точками.

– Теперь все понятно, – обрадовалась Серафима. – Николай Валерианович, а как быть, если совсем нет неподвижных точек, например в степи?

– Даже в степи можно создать систему координат, – улыбнулся следователь, – за основу можно взять топографию и простой прибор.

– Это как? – заинтересовались ребята. – Какой прибор?

– Существует система географических координат, думаю, вы о ней знаете, с ее помощью можно задать неподвижную точку в любом месте, указав долготу и широту, – следователь положил на стол компас. – С помощью компаса можно из этой точки построить две перпендикулярные оси, между которыми и окажется ваше место происшествия.

– Все так просто, – удивились ребята.

– Не совсем, – покачал головой следователь, – есть небольшая хитрость. Нужно правильно выбрать нулевую точку и оси направить точно по сторонам света так, чтобы все объекты, находящиеся на месте происшествия, попали в эту систему координат. Сами оси придется обозначать с помощью лент или веревок, они одновременно будут обозначать границу места происшествия.

– Николай Валерианович, – Серафима встревоженно посмотрела на следователя, – а если мы ошибемся и какой-нибудь объект окажется за нашими границами, что делать тогда? Задавать новую нулевую точку и передвигать всю систему, а мы уже часть осмотра провели?

– Зачем же сразу новую точку и систему? Вспоминайте геометрию и алгебру: если есть нулевая точка, то оси можно продолжить и в другую сторону.

– Точно, – вспомнил Сергей, – там еще были отрицательные числа, а нам же достаточно будет указать направления по сторонам света и расстояние до ближайших осей.

– Верно, – улыбнулся Николай Валерианович.

– Николай Валерианович, а как быть, если место происшествия круглое или овальное? – спросил Сергей. – Вот нет на нем углов, как выбрать нулевую точку и построить систему координат? Как привязать объект в этом случае?

– Хороший вопрос, – улыбнулся следователь, – давайте вместе подумаем.

– Если объект круглый или овальный, – начала рассуждать Серафима, – то у него нет углов, нет сторон.

– Стороны как раз есть, – возразил Сергей, – стороны света никуда не денутся, так что весь вопрос в нулевой точке.

Ребята вопросительно посмотрели на старого следователя.

– Вы же почти решили эту задачу. У любого круга или овала нет углов – это верно, но всегда есть какая точка?

– Центр, центральная точка есть всегда, – воскликнул Сергей, – но что она нам даст?

– Как что? Это и будет нулевая точка вашей системы координат. Стороны света дадут вам четыре оси (рис. 7.3), чем не система для привязки?

Рис. 7.3. Схема проведения измерений с использованием центральной точки и системы координат, сориентированной по сторонам света

– Как все просто, – удивилась Серафима.

– Может быть еще проще, – улыбнулся следователь, – можно использовать радиальную систему координат.

– А это как? – заинтересовались ребята.

– Очень просто: для этой системы достаточно определить центральную точку и любую точку на границе вашего места. Эта точка может быть привязана к стороне света или к какому-то местному ориентиру, например к углу дверного проема, главное, чтобы она находилась на границе. Теперь у вас есть центральная точка и радиус и вы можете привязать любую точку в пределах круга. Для этого вам необходимо измерить расстояние от этой точки до центра и угол, который образуется между этим отрезком и радиусом (рис. 7.4).

Рис. 7.4. Радиальная система координат

– Давайте посмотрим ваши протоколы и схемы, – предложил следователь, – что там неправильно?

– У меня измерения только до одной неподвижной точки, – заметил Сергей, – придется переделывать.

– У меня до двух, но все равно неправильно, – Серафима ткнула пальцем в свой отчет, – не понимаю почему.

– Давайте вместе подумаем, – предложил следователь.

Взяв лист бумаги, следователь нарисовал на нем прямоугольник и маленькую полоску.

– Предположим, что это план кабинета и наш карандаш, лежащий на полу, – следователь посмотрел на записи в протоколе Серафимы и провел несколько линий, обозначающих расстояние от карандаша до двух противоположенных стен. – Если перенести на нашу схему Симины измерения, то получится, что от каждой точки карандаша мы сделали по два измерения именно таким образом. Ничего странного не замечаете?

– Нет, – покачала головой Серафима, – мне кажется, все правильно, две неподвижные точки, два измерения.

– А ты, Сергей, что думаешь? – следователь опять хитро улыбался.

– Мне кажется, – Сергей не был уверен в правильности своей догадки, но все же решился, – второе измерение сделано неверно. Лично я измерил бы расстояние не до противоположной стены, а до соседней.

– Правильно, – обрадовался Николай Валерианович, – при таком способе измерений мы создаем систему координат, в которой точно обозначаем расположение предмета. А у тебя, Серафима, точное место расположения предметов не указано.

– Почему не указано? – удивилась девушка.

– Все просто, – сообразил Сергей, он положил карандаш на пол и присел возле него на корточки. – Если измерить расстояние от карандаша до двух противоположенных стен, как у тебя, то я могу его передвинуть, и он окажется в другом месте, а измерения совпадут с твоими.

Парень передвинул карандаш параллельно стенам, до которых обозначал измерение, и наглядно продемонстрировал подруге свое утверждение. Расположение карандаша в кабинете изменилось, а расстояние до параллельных стен осталось неизменным (см. рис. 7.1).

– Если измерение проводится в помещении, то необходимо использовать соединяющиеся стены, а не параллельные, – заметил следователь, – но лично я всегда стараюсь проводить измерения, отталкиваясь от системы координат и нулевой точки, так проще.

– Понятно, – вздохнула Серафима, – значит, придется все переделывать. Николай Валерианович, а почему преподаватель зачеркнул «право» и «лево»?

– Давай подумаем, – следователь опять хитро улыбнулся, – вот смотри, у стены стоит стул, как бы ты написала об этом в протоколе?

– Слева от входной двери у стены стоит стул, – отчеканила девушка.

Следователь посмотрел на Сергея, тот кивнул, соглашаясь с подругой.

– Странно, – притворно удивился следователь, – вот смотрю я на стул, на дверь, и у меня получается, что стул от двери стоит справа, а не слева.

– Так вы с другой стороны смотрите, – горячо воскликнула Сима.

– Я смотрю в протокол и на предметы, – перебил ее следователь, – и у меня получается не так, как в протоколе, что тогда?

– Протокол нужно писать точнее, – буркнул Сергей.

– Точнее – это как? – следователь переключился на парня.

– При входе в помещение, если стоять лицом к окну, то слева от входной двери у стены стоит стул.

– Запутанно, – покачал головой следователь, – а как быть с маленьким столом и двумя стульями? Они стоят справа от первого стула, а если стоять лицом к окну, тогда слева или как?

– Николай Валерианович, – не выдержала Сима, – вы нас совсем запутали.

– Я вас запутал? – следователь, казалось, сейчас лопнет от сдерживаемого смеха. – Я всего лишь прошу вас указать, где находятся три стула и стол в моем кабинете.

Ребята отлично понимали, что Николай Валерианович прав. Все, что они предлагали как запись в протоколе, было запутанно и условно даже для четырех объектов, а как быть, если их намного больше? Хитрая улыбка следователя говорила о том, что решение есть, но какое? Лихорадочно вспоминая протоколы осмотров, прочитанные за последний год, они не находили ответа.

– Николай Валерианович, – Серафима сдалась первой, – так все следователи обычно пишут.

– Не все, – жестко отрезал старый следователь, – только плохо знающие криминалистику. Серафима, чтобы я больше от тебя не слышал про то, что «все обычно так делают», терпеть этой фразы не могу.

– Интересно, – заметил Сергей, – вы второй, кто нам это говорит.

– Вот как? – удивился старый следователь. – А первый кто?

– Наш преподаватель криминалистики, – вздохнула Серафима, – он, правда, еще не выносит фразу «Мы всегда так делаем». Так как же нам быть, если «право» и «лево» использовать нельзя?

– «Право» и «лево» использовать можно, – следователь серьезно посмотрел на ребят, – но только тогда, когда это жестко определено и не зависит от того, как по отношению к предметам стоит человек. Например, правая и левая сторона есть у автомашины, у проезжей части есть правая и левая полоса и у многого другого. Но для того, чтобы определить расположение предметов на месте происшествия, «право» и «лево» не подходят, они меняются в зависимости от того, где стоит человек и куда он повернут.

– Так как же нам быть?

– Нужно найти то, что неизменно, что всегда будет оставаться на месте, где бы ты ни стоял и куда бы ни повернулся.

Ребята недоуменно посмотрели на старого следователя, друг на друга, потом еще раз осмотрели кабинет, но ничего подходящего так и не увидели. Хитро улыбаясь, следователь передвинул на середину стола компас, открыл крышку и разблокировал стрелку. Стрелка, как ей и положено, покрутилась, нашла север и остановилась, чуть подрагивая, ее синий конец показывал на дверь, а красный – на окно. Ребята, широко раскрыв глаза, смотрели на манипуляции следователя.

– Итак, что мы теперь имеем? – следователь рассмеялся. – Ребята, вы что, никогда компас не видели?

– Видели, – сердито ответил Сергей, а Сима кивнула головой. – Синий конец стрелки указывает на север, красный – на юг, – парень взглядом уперся в дверь и все понял.

– Николай Валерианович, получается, что эта стена у нас северная, та, что с окном, южная, а стулья и маленький стол стоят вдоль восточной стены, – парень поднял на следователя сияющие глаза.

– Тогда получается, что сейф стоит в юго-западном углу кабинета, и все, не надо никаких «справа» и «слева», – сообразила Серафима, – так все просто. Нужно только компас при себе иметь.

– Грамотный следователь никогда не выезжает на место происшествия без компаса, – заметил следователь, – хотя он в обязательном порядке входит в комплект любого криминалистического или следственного чемодана.

– Зачем компас, он сейчас практически в каждом телефоне есть, – Сергей вытащил свой смартфон и активировал нужную программу, – вот посмотрите.

– Интересно получается, – следователь посмотрел на экран телефона, – Сергей, твой телефон показывает, что север в углу, а мой компас показывает точно на дверь.

– А мой показывает совсем другой угол, – Серафима посмотрела на экран своего смартфона.

Ребята положили оба телефона на стол возле компаса и озадаченно посмотрели на следователя.

– Вот уж не знаю, – хитро улыбающийся следователь ответил на их немой вопрос, – и кому же нам теперь поверить, где же на самом деле север-то?

Старый следователь явно знал правильный ответ, но не торопился, ему хотелось, чтобы ребята нашли его сами. Открыв ящик стола, Николай Валерианович извлек еще один компас и положил на стол, освободив стрелку.

– Компасов разных много, вот эта модель называется компасом Адрианова. Любой компас при покупке надо проверять, – следователь подождал, пока стрелка успокоится, – вот видите, оба компаса показывают одно направление. С вашими телефонами дело сложнее, программа может быть шуточной, настройки могут быть сбиты. Лично я не люблю электронные компасы, никогда не знаешь, на основании чего они ориентируются, а обычные легко проверить с помощью магнита.

– Теперь понятно, почему преподавателю не понравилось «право» и «лево», – заметила Серафима.

– А я, кажется, понял, почему у нас в правом верхнем углу на схемах нарисована красная стрелка и стоит знак вопроса, – обрадовался Сергей.

– Почему?

– В этом месте на схемах обычно указывают направление «север-юг», я в старых учебниках по начальной военной подготовке видел. Тут должна быть нарисована стрелка, направленная на север.

– Точно, молодец, Сергей, – похвалил Николай Валерианович, переворачивая листы протокола и открывая первую схему в отчете Серафимы, – продолжаем дальше.

Посмотрев на схемы в отчетах, следователь недовольно крякнул и направился к сейфу.