Текст книги "Говорящие с духами: Мир сибирского шаманизма"

Обряд

Обрядом можно считать все практические действия, предписанные к исполнению в данном обществе и санкционированные картиной мира, будь то приемы магии, соблюдения табу, кормление фетишей либо церковная служба, соблюдение религиозного поста. Обряд – это всегда определенная практика, то, что социум или отдельный человек делает, общаясь с потусторонними силами или с любыми нечеловеческими (внесоциальными) компонентами картины мира. В обряде происходит реализация социальной функции религии, поскольку именно обряд выступает внешней, осознанной и деятельностной формой проявления религиозности. Здесь необходимо отметить, что для многих людей именно в обрядности заключается смысл религии, поскольку картина мира либо не воспринимается человеком отдельно от ритуала, либо не осознается, а присутствует в его жизни на уровне привычного, данного воспитанием знания.

Обряд – это форма выражения связи общества или отдельного человека с теми компонентами картины мира, которые находятся вне повседневного социального опыта, он служит поддержанию равновесного отношения, когда все идет согласно утвержденному или ожидаемому порядку. Поскольку обряд – это практика, хорошо знакомая любому человеку, естественно, именно обряд оказывается наиболее подвижной и изменяемой частью религии. Любые сдвиги, которые происходят в обществе, сначала вызывают перемены в обряде и только потом находят отражение в картине мира. Обряд в этом смысле всегда шел впереди картины мира. Поскольку обряд – это определенное переутверждение завета, а сам он проводится и изменяется во времени в зависимости от социума, он постепенно корректирует правила завета, вводит в пантеон новых персонажей, определяет и санкционирует новые правила для людей и иного мира. Новшества постепенно закрепляются в обряде и только затем становятся частью картины мира. При этом картина мира усложняется, становясь отражением социума. Происходит это достаточно медленно, но постоянно. Это особенно заметно в тех религиозных системах, где нет жесткого канона.

Если теперь вновь посмотреть на христианство – на этот раз уже с точки зрения обрядности, – то мы заметим достаточно явное соответствие принципов обрядности картине мира и – опосредованно через нее – социальной структуре общества. Для христианства характерна жесткая иерархическая структура картины мира и общества, где каждый субъект занимает строго определенную позицию внутри неизменной системы. Эта жесткость, фиксированная в каноне, диктует строгие правила обрядности. Она неизменна: даже в разных христианских церквях мы находим одни и те же повторяющиеся обряды: проповедь, молитва, коленопреклонение, святые таинства, поведение во время посещения церкви, посты и запреты, религиозные праздники, процессии, сама обстановка храмов и изображения божественных персонажей (или запрет на их изображение) – это тоже относится к обряду. В разных сообществах и в разное время, естественно, что-то менялось, христианство развивалось, но, если смотреть на это извне, примеряя к общей картине мира, становится ясно, что все новшества и различия затрагивали частности и внешние атрибуты, что отражает разницу конфессиональных и этнических картин мира. Напомню, что самые большие трансформации христианства происходили как следствие общественных процессов, а затем в ходе Реформации несколько менялась и картина мира[5]5
  Если вспомнить историю Реформации и появления протестантизма, тоже очень хорошо заметно, что они начались именно с потребности изменения обряда, а уж затем появились новые толкования канона.


[Закрыть].

В контексте изменений важно, к какому типу относится обряд, так как обряды бывают коллективные и индивидуальные. Коллективный обряд достаточно устойчив, поскольку нацелен на поддержание завета с социумом вообще. Например, литургия, как и любая служба в христианском храме, проводится по очень четко описанному сценарию, который неизменен. Индивидуальные же обряды, а по большей части они именно таковы, постоянно меняются в зависимости от обстоятельств и личных предпочтений тех, кто их проводит. Так, каждый верующий сам решает, как ему обращаться к Богу в молитве, какому святому отдать предпочтение, ставить ли свечу за здравие или за упокой. Изменчивость и обновление обряда происходит даже при существовании письменного канона практически постоянно.

Обряд в анимизме также важен, но он значительно проще, он неустойчив, текуч, легко меняется, поскольку здесь нет канона, а есть устная традиция, в обряде много личностных компонентов, больше индивидуальных практик и предпочтений. Это соответствует состоянию общества и картине мира. Само архаичное общество не столь жестко структурировано и иерархично, оно достаточно подвижно, более открыто, несмотря даже на то, что считается традиционным и нацеленным на сохранение устоев, что понимается большинством ученых как признак консервативности. Оно легко заимствует и адаптирует дополнительные компоненты как из других сообществ, так и из природы. Его обряды при кажущемся постоянстве включают много единичного и случайного. Ритуалы анимистов при этом могут быть совершенно разными. Это магические обряды, поклонение фетишам, любые заклинания и заговоры, придуманные на ходу, или, напротив, сложные коллективные праздники, инициации, родовые моления предкам, постоянно повторяющиеся и идущие по одному сценарию.

Обряд в конечном счете – это то, что происходит, когда человек взаимодействует с потусторонними сущностями, на короткое время актуализируя картину мира, делая ее реальной, меняя профанное состояние общества, времени и пространства на их сакральное состояние. Обряд выражает обыденную человеческую религиозность, является деятельностным выражением веры.

Посредник

Рассматривая картину мира и обряд, необходимо четко понимать, что в любой системе верований между ними наблюдается значительный разрыв. Картина мира существует независимо от действий человека в повседневной жизни, как уже говорилось, она просто есть, в большей части случаев ее наличие человеком не осознается. В повседневной жизни человек обычно ее учитывает, то есть соизмеряет с ней те или иные поступки, делая это подчас, совершенно не задумываясь. В то же время человек вступает с картиной мира (или, точнее, с существами и силами, населяющими ее) в непосредственный контакт только в ходе обряда, и это особая ситуация. Причем неважно, какие обрядовые действия совершаются – большие или малые. Человек может быть участником церковного таинства или может просто автоматически перекреститься перед предстоящим ему важным делом – и то и другое можно считать обрядом.

Разрыв между картиной мира (то есть мифами и верованиями), с одной стороны, и обрядовыми практиками, с другой, порождает существование двух состояний социума: профанного, то есть обыденного состояния – повседневности, и сакрального – ситуации погруженности в ритуал, где в той или иной мере происходит актуализация картины мира. Этим состояниям соответствуют определенные модели поведения. В первом случае – обыденная жизнь, в которой человек руководствуется хозяйственной или бытовой необходимостью, рациональными знаниями, профессиональными или общими навыками, бытовыми привычками. Во втором случае поведение человека ритуально, оно санкционировано и предписано религиозными воззрениями – той же самой картиной мира. При этом, как правило, переход от профанного состояния к сакральному требует определенного посредничества. Необходимо особое явление или место, специальный человек или система, которые либо осуществляют обряд, либо способствуют его проведению. Таким образом, между картиной мира и обрядом предполагается и обычно находится посредническая структура, для простоты я буду называть ее посредник.

Идея посредничества на всем протяжении религиозной истории человечества выражалась в двух практиках: «посредник-место» и «посредник-человек». Сразу оговоримся, что это предельное упрощение, к тому же, как правило, в любом сообществе обе эти практики существуют параллельно, часто дополняя друг друга. Тем не менее можно утверждать, что в сообществах оседлого типа доминирует практика «посредник-место». Это локализованные в реальном пространстве обиталища духов и богов: священные места, могилы предков, капища, святилища, храмы. Это те места, где присутствует сакральная сущность. Именно там легче всего контактировать с иным, внесоциальным миром. Практика «посредник-человек» в таком случае вторична, а хранитель священного места, старейшина, жрец и священник, осуществляющие обряд, – только пособники этого священного места. Так, для христиан главное – храм, именно там молитва доходит до Бога легче всего, священник же только обслуживает храм, хотя, несомненно, часть сакральной функции переходит и на него, он ближе к храму и тем самым – ближе к Богу. Примерно так же происходит и со жрецом.

В других сообществах, где жизнь подвижна и нет строгой привязанности к определенному месту, например: у бродячих охотников или кочевых скотоводов также есть священные места, но они не всегда достижимы и поэтому не могут играть роль постоянного посредника. В этом случае более важен посредник-человек. Это может быть маг, колдун, ясновидец, шаман, знахарь. Именно он наделен сакральной функцией контактера-посредника. Он, проводя обряд, становится не просто человеком, но обретает на это время сверхчеловеческие качества, делающие его самого священной фигурой.

Нужно отметить, что идея посредника-человека имеет очень важное значение даже в развитых монотеистических религиях, где реальная обрядовая практика опирается на посредника-место, предельным выражением которого является храм. Несомненно, посредник-человек на стадии становления монотеизма играл самую значимую роль. Идея посредника-человека присутствует в картине мира и канонизирована в ней в виде разных образов. Так, в буддизме важнейший медиатор, посредник между богом и людьми, – принц Гаутама, человек, ставший Буддой, открывший путь к нирване для других; в христианстве это Иисус Христос – Богочеловек, рожденный на земле земной женщиной, принявший на себя людские грехи и искупивший их собственными страданиями на кресте; в исламе – пророк Мухаммед. Причем это только первые и важнейшие посредники, а после них посредническую линию продолжают в буддизме другие будды, в христианстве – апостолы, в мусульманстве – имамы.

Вообще, все пророки, которых знают различные религии, – это и есть посредники, наделенные определенными качествами, роднящими их с древнейшими мифологическими персонажами. Минимальный набор качеств такого посредника: избранность (чаще всего богоизбранность), своего рода маргинальность, то есть положение вне или на грани социума при земной жизни, способность контактировать с богом (космосом) и творить чудеса. Характерно, что все эти качества или по крайней мере часть из них свойственны любому посреднику в архаичных религиях: магу, колдуну, нагуалю, шаману. Не исключено, что эти мифологические черты унаследованы монотеистическими посредниками напрямую от их древних предков, и сама идея о посреднике-человеке, равно как и посредническая практика определенных людей, первичны по отношению к идее «посредник-место». В то же время не следует забывать, что нет ни одной религиозной системы, где обрядовая практика не использовала бы специальных культовых мест. Даже в том случае, когда главная фигура обряда – посредник-человек, например шаман или колдун, всегда есть какие-то святые места, где проводятся сложные обряды, и, если, скажем, таким местом служит просто костер или очаг, он непременно сакрализуется как обиталище силы, богов или духов.

Посреднический компонент в любой религиозной системе отвечает за связь картины мира и обряда, он знает путь перевода общества из профанного состояния в сакральное и обеспечивает сам переход и проведение коллективных ритуалов, при этом он постоянно подстраивает картину мира под меняющиеся правила обряда и состояние общества.

Как это работает

Религии, как правило, имеют весьма сходные социальные функции. После того как французский философ и социолог Эмиль Дюркгейм (1859–1917) сформулировал социальную функцию религии{4}4
  Дюркгейм Э. Элементарные формы религиозной жизни: тотемическая система в Австралии. М., 2018.


[Закрыть], большинство ученых, дискутируя с ним по вопросу о том, в чем же действительно она состоит, нисколько не сомневались, что в разных религиозных системах они вообще могут различаться. Так и есть, при наличии некой общей функции всех религий есть и дополнительные, существенно отличающиеся друг от друга, но каждый компонент религиозной системы всегда отвечает за собственный блок основных функций, взаимодействие которых позволяет системе работать.

Так, компоненты картины мира вместе и по отдельности имеют важные идеологические функции:

• дают ориентиры – размечают для человека пространство, время, окружающие его объекты, выстраивают определенный порядок;

• создают угрозу и надежду, тем самым позволяя человеку понимать причину трудностей и невзгод, а также преодолевать их;

• формируют смыслы существования отдельным людям – социуму – человечеству;

• обеспечивают порядок и правильное функционирование социума;

• приводят положительные/отрицательные примеры, санкционируют мораль и культурную традицию.

Это не все компоненты картины мира и далеко не все функции, но еще раз подчеркну: важнейшие, характерные для любой картины мира. Все остальные будут, скорее, определять специфику религии.

Картина мира описывает мироздание, место человека в нем, а главное – установленные свыше порядок и правила, которые необходимо соблюдать для обеспечения непрерывности существования самого мира и человечества, иначе наступит хаос, который фактически равен концу света. Обряд как раз и существует для того, чтобы человек и потусторонние силы мира могли контактировать и договариваться. Между ними есть завет, правила поведения и взаимодействия раз и навсегда установлены, но порядок постоянно нарушается. Его атакуют неконтролируемые силы зла или сам человек, которого эти силы провоцируют. При этом человек по сравнению с божественными сущностями слаб. Он не имеет такого колоссального влияния на космос, поэтому он в обряде практически всегда выступает просителем. Он договаривается с силами добра о защите, просит силы зла не менять мир, постоянно актуализирует давно установленный завет и поддержание мирового порядка. Его методы практически всегда схожи:

• молитва – любое устное обращение в ритуальной форме, где имеют значение и слова, и форма их подачи; важно знать священный порядок слов, условный язык потусторонних сущностей, тогда они гораздо вернее услышат обращение;

• дар – любое подношение, которое может понравиться божеству, будь то ленточка, привязанная к священному дереву, свеча в храме, пища или кровавое жертвоприношение; здесь тоже важен порядок проведения обряда, но гораздо важнее размер: чем более крупное или значимое пожертвование ты предлагаешь, тем благосклоннее его воспримут;

• причастие – условное подтверждение завета через родство (кровь, плоть). Это евхаристия (причащение кровью и плотью Христовой) у христиан, медвежий праздник (коллективное поедание мяса священного зверя) у народов Сибири и Дальнего Востока, обрезание (принесение в жертву крайней плоти мальчиков) в иудаизме и мусульманстве;

• ограничение – любое самоограничение в поведении, совершаемое в угоду божественным сущностям; это может быть соблюдение табу или готовность закрывать лицо или волосы, соблюдение поста у христиан и рамадана у мусульман, аскеза и самоистязание, вплоть до серьезных телесных самоповреждений;

• угроза и борьба – методы, часто наблюдаемые в ранних формах религии, например вбивание гвоздей или других острых предметов в гвоздевой фетиш у африканцев; проклятие в магии, прямые угрозы в обращении с духами или ритуалы симпатической магии с разрушением подобия (куклы) или практика охотничьих обрядов с имитацией убийства; в больших религиях этот метод, как правило, применяется только по отношению к силам тьмы, сейчас он редуцирован до словесных проклятий силам зла, хотя в прошлом нередки были и физическая расправа с чужими богами, и сжигание ведьм на костре.

Все перечисленные методы не появились ниоткуда, они отражают принятые в социуме формы взаимодействия. С соседями и врагами можно говорить, но гораздо лучше это работает, если свои слова подкрепить даром; договор можно скрепить кровью, реально пролитой или брачной; договор и взаимодействие требует ограничений – иногда серьезных, это можно вытерпеть; если не получается по-хорошему, приходится брать угрозой или реальной силой. Все, что хорошо при общении в социуме, берется за основу ритуального взаимодействия с потусторонними сущностями.

При этом основная идея этого общения – обмен, который хотя и преподносится как дар, по сути является обменом. Во всяком случае, человек рассчитывает на ответ. Что бы он ни делал в ходе обряда, он надеется получить от божества либо реальную помощь, либо благословение, либо надежду на помощь или благо в будущем. Так, соблюдение всех правил и предписаний (обрядов) в монотеистических религиях обещает взамен посмертное воздаяние, в более простых религиозных формах редко загадывают так надолго, чаще просят благословение и помощь здесь и сейчас либо на вполне осязаемый период. Обрядовый обмен не равноценен, не всегда выглядит как обмен вообще, но формула «ты мне, я тебе» применима практически к каждому случаю. Человек отдает иногда что-то ценное, иногда не очень, иногда просто обещает, но взамен всегда что-то просит и чаще всего получает, во всяком случае, он рассчитывает на помощь и поддержку потусторонних сил. Даже сама надежда получить что-то от сверхъестественных сил уже достаточно эквивалентный отдарок. Роль даров и обменов в поддержании устойчивости традиционных обществ хорошо описал французский этнограф и социолог Марсель Мосс (1872–1950){5}5
  Мосс М. Общества. Обмен. Личность. М., 2013.


[Закрыть]. Коллективные и индивидуальные обменные практики, в том числе и экономический обмен, – действительно важнейшие методы взаимодействия в социуме, соответственно, они вполне могут применяться и на уровне ритуально-обрядовых практик.

Функция посредника проще всего объясняется самим понятием: он универсальный медиатор, причем действующий как внутри религиозной системы, так и вне ее. В обыденном мире, когда действуют витальные правила повседневной жизни, посредник является своеобразным символом того, что переход к сакральному возможен и очень близок. Так, попавшие в поле зрения церковь, кладбище или капище ассоциируются с чем-то не мирским, точно так же встреча с шаманом, колдуном и знахарем невольно заставляет думать о потустороннем. Кроме того, посредническая структура всегда служит для перевода профанного в сакральное. Человек входит в храм и оказывается на священной земле, где начинается ритуал, который, в свою очередь, активирует картину мира. Африканский колдун берет в руки священные предметы или произносит заклинание, зритель-соучастник оказывается внутри обряда, мир для него меняется, наступает время мифа. Кроме того, посредническая структура транслирует происходящие в обществе изменения в ритуал, постепенно (иногда революционно) меняя его и подстраивая под потребности социума. Все это внешние, совершенно самостоятельные функции.

Внутри религиозной системы посредник отвечает за правильное проведение коллективного обряда, за то, чтобы стоящий за обрядом миф разворачивался нужным образом и втягивал человека в ритуальное состояние. Его задача – проводить обряд в соответствии с потребностями мира людей и обитателей иного мира. Он воплощает универсальный способ контакта с божественным, служит своеобразным переводчиком и ретранслятором. Он наделен даром самостоятельно контактировать с внеземным, знает нужные языки и получил особые способности. Он кодирует и расшифровывает в две стороны (богам и людям) передаваемую информацию. То есть делает то, что обычному человеку просто недоступно. В ходе ритуала он передает просьбы и дары от людей к богам и духам, а потом интерпретирует ответы. Посредник в каждом коллективном обряде актуализирует и переподтверждает завет с богами и духами, обеспечивает соблюдение договоренностей всеми сторонами, выступает в защиту светлых сил против зла. Посредник корректирует картину мира, делает ее соответственной ритуалу, вносит в нее новых персонажей и новые правила, если состояние общества этого требует. По большому счету вся система без посреднической функции просто перестала бы работать. При этом роль посредника тем выше, чем сложнее религиозная система. Современное христианство просто нельзя представить без сложно организованного института церкви, хотя так было не всегда. На протяжении двух тысячелетий вместе с развитием общества, сменой картины мира и ритуала изменилась (выросла) роль посредника – церкви. Подобное происходило и происходит в других религиозных системах.

Если предельно кратко выразить общественную функцию религии и верований, их суть – поддерживать равновесие и порядок в изменяющемся мире (как в социуме, так и вне его), устранять угрозы, которые внешнее окружение создает для социума (человека), и нейтрализовать неправильные действия самого социума (человека) по отношению к остальному миру. Для этого необходим контакт социума и внешнего окружения. Практическое выражение этого контакта и есть обряд, который проводит или сопровождает посредническая структура.