Текст книги "Открытое окно"

Глава 16

Я не собирался говорить с Мингелем в шесть часов утра. Я только хотел узнать о нем.

– Пан Мингель у себя в номере, – ответил на мой вопрос по телефону портье. – Он только что вернулся и просил ни с кем его не соединять.

«Очевидно, развлекался», – подумал я. То, что он развлекался до утра, было мне на руку.

Через минуту я, стоя под душем, обдумывал план действий: «Во-первых, с помощью работников сорок первого почтового отделения проверить идентичность Мингеля и „доктора Кригера“, во-вторых, доложить о нашей встрече полковнику, в-третьих, на этой стадии развития событий я один не справлюсь, мне должны помочь поручик Емёла и майор Ковальский, разбирающиеся в марках… А затем состоится запланированный ужин. Если даже в отеле у Мингеля нет похищенных марок, то мы выясним, где его постоянное местожительство или у кого он спрятал „Десять крон“, коллекцию „За лот“ и триста классиков высокой стоимости…»

Пока я был в ванной, мама успела позавтракать. Она сидела за моим письменным столом и спокойно перебирала марки.

– Я тебе не помешаю? – спросила она. – Я сейчас уложу серию, которую достала вчера вечером, а потом напишу несколько писем по поводу обмена.

– Итак, у нас уже имеются обменные адреса. Это, очевидно, благодаря доктору Кригеру? – заметил я, направляясь в кухню, чтобы перемыть кучу грязной посуды…

– А у меня будет «Триумфальная арка с розами» из Парижа! Мне обещала такую марку Хель Энри, – донеслись до кухни хвастливые мамины слова. – Она тоже собирает цветы! Кроме того, я приобрела несколько новых классиков, а также достала белый «Дилижанс».

Поправляя на себе фартук, я вошел в комнату.

– Не понимаю, зачем ты путаешься с подозрительными марками, мама?

– Ну, знаешь, не издевайся надо мной! Значит, ты, всеведущий, не понимаешь, насколько редки «пробы» и насколько ценно то, что предшествует действительному выпуску марок?

– Знаю. Но сначала надо поинтересоваться происхождением такой марки, как белый «Дилижанс»!

– Я заказала их десять штук. Это будет великолепный набор для обмена. Когда расширю свою корреспонденцию…

– Тогда, если не раньше, мне придется выручать тебя из тюрьмы. Потому что тебя посадят за торговлю пробами, которые были выкрадены из государственной типографии!

В ту же секунду мне пришлось мчаться на кухню, откуда донесся свист закипевшего чайника.

У меня не было времени выяснить вопрос о белом «Дилижансе». Я спешил и, выйдя из дому, поймал такси, которое доставило меня в сорок первое почтовое отделение.

– Начальник в отпуске, позавчера уехал на курорт, – объяснил его заместитель. – Нет, я не знаю, кто это, – вернул он мне фотографию Посла. – А Зося сидит у третьего окна…

Я подошел к третьему окошку. Покупая марки, я вынул бумажник и раскрыл его так, чтобы фотография Посла, сделанная на выставке картин Хель Энри, попалась ей на глаза. Зося с любопытством посмотрела на фото.

– Вы уже у нас были… А это доктор Кригер. Вы художник?

– Нет. Почему вы так считаете?

– Потому что на снимке видны картины, а доктор говорил, что он художник, и предлагал, чтобы я ему позировала.

– И вы позировали ему?

– Нет, у меня не было времени.

Мингель действительно весьма… забавный субъект!

Если он еще умеет рисовать, кто знает, не был ли фальшивый «Дилижанс» делом его рук?

Такси ожидало меня за углом. Я попросил шофера довезти меня до лаборатории НД.

– Привет! Как дела? Олеся я уже предупредил, – сообщил НД. – Значит, вся эта история с убийствами подходит к концу? И на прощание будет ужин!

– И должны быть дамы, чтобы было веселее, – подтвердил я. – Ты не знаешь, кого нужно или можно было бы пригласить?

– Знаю… Скажи, зачем нам посторонние девушки? Ведь у нас в управлении есть Ядя и Кристина. Пригласи обеих, вот и забот не будет…

Было решено, что я приглашу Ядю и Кристину.

Мы перешли к обсуждению деталей предстоящей операции. Сложность заключалась в том, что никто не мог предвидеть, обнаружим ли мы с первого же захода также и марки…

– Ну ладно, пойдем! – решил наконец НД.

Когда мы спускались по лестнице, нас догнал лаборант и вручил НД маленький флакончик и конверт.

– Будет сенсация. Но это увидишь на месте, – обещал НД, пряча конверт и флакончик в карман. Он уселся за руль «Варшавы», нажал стартер, и мы двинулись в управление…

Вскоре мы переступили порог кабинета моего шефа. Из утреннего разговора с НД он уже знал о том, что произошло вечером в «Бристоле».

– Замечательно, Глеб! Поздравляю! Ну, наконец-то мы выследили Посла. Это будет наградой за все неудачи, – заметил он. – Садитесь, друзья.

Полковник подвинул кресла и попросил Кристину принести кофе.

Мы вели себя, как подобает победителям.

– Я тоже… Можно сказать… достиг вчера вечером успеха, о котором многие не смеют и мечтать. И это благодаря тебе, Глеб, – говорил полковник, довольный, как никогда. – На твои берлинские рыбки и пиво попался в-о-о-т такой сом. – Он широко развел руки. – И это в Висле! Я с ним пошел утром к фотографу. Снимок сделал, чтобы посрамить других рыбаков. Фото будет опубликовано в «Экспрессе», так как…

Неожиданно зазвонил телефон.

– Это из главной канцелярии, тебя, Глеб, – протянул мне трубку полковник.

Ядя говорила очень быстро, и вначале я ничего не мог понять…

– Послушай, происходит что-то сверхъестественное. Не спрашивай и немедленно выйди на лестницу.

Я, извинившись перед полковником и НД, выбежал из кабинета.

А по коридору шли: поручик Емёла слева, майор Ковальский справа, а в середине мама, которую они вели под руки!..

Значит, ее сцапали! Свершилось – арестована! И у майора Ковальского и поручика Емёлы выражение лиц было серьезное и официальное.

Я уступил им дорогу. В нише было достаточно темно. Конвой прошел мимо меня и повернул прямо в открытые двери кабинета, откуда я только что выбежал.

И правда, происходившее не укладывалось ни в какие рамки. Именно в тот момент, когда я должен был обсудить план ареста Посла.

Я пошел за ними и остановился на пороге кабинета.

Тем временем мою дорогую маму усадили в кресло. НД отошел к столу, стараясь не смотреть на меня, и встал рядом с полковником.

Майор Ковальский и поручик Емёла стали по левую и по правую сторону кресла, в котором сидела мама. Она, вынув платочек, жалобно всхлипывала.

– Гм, – несколько неуверенно кашлянул полковник. – Как я вижу… это весьма серьезное дело. Товарищи, – обратился он к обоим конвоирам, стоявшим с каменными лицами, – благодарю вас от имени службы. Хотя особа, которую вы задержали, не является кое для кого из офицеров управления неизвестным лицом и можно предполагать, что личные отношения при рассмотрении этого дела будут играть некоторую роль, как сотрудники милиции, вы оказались на высоте! Майор и поручик, прошу доложить. Осветите подробно этот ваш выдающийся успех!

Ковальский начал докладывать:

– Согласно полученным указаниям, данная особа была мною и присутствующим здесь поручиком задержана в кафе в момент совершения нелегальной сделки. Она находилась под нашим наблюдением в течение недели, с момента, когда в Клубе филателистов скупала так называемые белые «Дилижансы», то есть марки, украденные из государственной типографии. Она вошла в контакт со спекулянтом, которому, несмотря на принятые меры, удалось скрыться. А вот улики!

Он подошел к столу и выложил конверт со злосчастными белыми «Дилижансами»!

– Желает ли задержанная сказать что-либо в свое оправдание? – спросил грозным тоном полковник.

Моя мама, всхлипывая, молчала.

– Нет? Жаль. С вами будут разговаривать в прокуратуре! Майор… – Он хотел было обратиться к Ковальскому, но его опередил НД.

– Минуточку, друзья, не спешите, – начал он цедить слова. – А кто сказал, что белые «Дилижансы» должны быть обязательно из государственной типографии, что они были украдены до того, как типографская машина нанесла на них дополнительный фон?

– Тут все ясно! – запальчиво прервал его Ковальский. – Все было тщательно проверено и установлено. Другой возможности вообще нет!

«Неужели кто-то сделал клише и конкурирует с государственной типографией? – мелькнуло у меня в голове. – Ведь если подделывают доллары, то почему нельзя подделывать марки?»

– Так вот, – продолжал НД, – обвинение этой женщины в соучастии в краже или скупке краденого является совершенно ошибочным, поскольку… такой кражи не было! Вот здесь, – он полез в карман, – марка кремового цвета, а здесь, – он вытащил из другого кармана флакончик, – растворитель «Трин»…

НД вытряхнул из плоской коробочки, стоявшей на столе, перья и положил туда кремовую марку.

– Для желаемого эффекта достаточно немного жидкости для выведения пятен. Пузырек в хозяйственном магазине стоит три злотых…

Жидкость, налитая в коробочку, приобрела зеленый оттенок, а кремовый фон на марке исчезал, бумага становилась белой.

НД был чрезвычайно доволен. Мой неоценимый шеф почесывал затылок. Майор Ковальский и поручик Емёла не могли произнести ни слова. Они, впрочем, не имели понятия, что арестованная ими особа носит фамилию их товарища и является его… мамой!

– Значит… – начал полковник, поднимаясь. – Нет! Друзья мои, это невозможно! Это уже перешло всякие границы! Вот уже несколько недель поручик и майор расследуют дело белых марок с дилижансом, и вдруг появляется этот человек, – он вытянул руку в сторону улыбающегося НД, – …и белый «Дилижанс» уехал! Воровства в государственной типографии не было, так как белых «Дилижансов» вообще не было… Попробуйте только мне сказать, что не было и убийств, так как по истечении четырех недель офицеры управления и работники лаборатории придут к выводу, что там тоже… не было никаких марок! Голова идет кругом. Лучшие люди потеряли на почве марок здравый рассудок. Сначала арестовали нашего эксперта, а теперь – мать офицера управления! Нет. Здесь не до смеха. Можно только рыдать от отчаяния…

Полковник был сердит. Он метал громы и молнии на головы стоящих но стойке «смирно» сотрудников, наконец подошел к моей маме и, наклонившись к ней, насколько позволяла его комплекция, попросил извинения.

Я в этом участия не принимал.

– Не говорила ли я тебе, что временами можно и рискнуть по неопытности, – сказала, обращаясь ко мне, мама. – Ты не переживай, эти десять белых «Дилижансов» я купила в кредит!

Я упорно избегал ее взгляда.

– Исправляйте теперь то, что натворили! – приказал полковник обоим офицерам. – Немедленно отвезите гражданку домой. Соберите информацию о спекулянте, который торгует белыми «Дилижансами». Потом явитесь ко мне…

Покидая кабинет полковника, мама дружески болтала со своими конвоирами. В дверях она обернулась, словно ожидая похвалы за свои филателистические успехи.

Я молчал.

Мы остались втроем: полковник, НД и я. Наш разговор после непредвиденного события принял конкретный характер. Вскоре к нам присоединились поручик Емёла и майор Ковальский. Полковник согласился с моим предложением об их участии в последнем акте намеченной операции.

– Итак, – подытоживая, начал полковник, – вопрос ясен и прост. Убийца, собственно, у нас в руках. Мы знаем его фамилию – Мингель. Трахт тоже у нас. Но он не обязательно должен быть в сговоре с первым. Мог действовать самостоятельно. О том, что его знакомый совершил два убийства, он, возможно, не знал. Это выясним на допросах… Что же касается Мингеля, то я согласен, чтобы вечером Глеб с помощью НД арестовал его… Было бы неплохо дать Мингелю проснуться и выйти из отеля в город, что позволило бы нам выявить его связи. Если у него нет связей и если в отеле нет марок, то достаточно и того, что нам уже известно. Он вынужден будет сказать, где спрятал марки, когда узнает, что мы раскрыли его фокусы: и как он выдавал себя за доктора Кригера, и как переписывался с Эрфуртом по поводу «Десяти крон»… Мало-помалу дойдем до орудия убийства – шприца!

Что касается самого Посла-Мингеля – то в отношении него у нас опасений не было.

А Мингель тем временем, как нам стало известно, спал. На случай, если бы он проснулся, в холле ждали агенты управления. Теперь функции агентов должны были взять на себя майор Ковальский и поручик Еме'ла…

– Я закажу столик внизу, в баре «Бристоля», – обещал мне НД после конца совещания. – И приглашу от твоего имени Ядю и Кристину…

Полковник спешил в министерство. Ковальский и Емёла, не теряя времени, направились в отель.

Я остался в управлении: в мою задачу входила координация всей операции.

Направляясь к себе в кабинет, я решил телефонным звонком разбудить убийцу.

– Пан Мингель принимает, ванну, но он просил, чтобы я записала, кто звонит, – услышал я женский голос.

Оказалось, что это уборщица отеля.

– Запишите, пожалуйста. – И я назвал номер телефона, который Мингель выпытал у Трахта.

Целый час ушел у меня на изучение списка марок, которые были украдены после первого убийства. На конечном этапе операции мне нужно было освежить все в памяти. В списке были марки, которые являлись воистину бесценными, хотя в каталогах и указывалась их цена. Их стоимость лучше всего определял термин «Liebhaberpreis» – цена для любителя.

«Десять краковских крон», единственная в своем роде коллекция марок «За лот», первые «Саксонии», «Батон-Руж» № 1, «Миллбери», «Цюрих» 1 и 2, две первые женевские марки, коричневая двухцентовая из Тосканы, светло-коричневый «Ванкувер» 1865 года и австрийский «Меркурий» цвета киновари, за 6 крейцеров. Из современных уникальных марок на первом месте стояла самая редкая марка авиапочты – маленький серо-голубой «Гондурас» 1925 года…

Через час зазвонил телефон.

– Знаешь, было бы неплохо, если б мы заскочили к наследнице, – услышал я голос НД. – Покажем ей фотографию Мингеля и посмотрим, какое она произведет впечатление. Это может пригодиться. Кригеру эта фотография ничего не говорит. Так что Мингель не знает Олеся даже по виду. В этом я почти уверен… Если ты согласен, то через несколько минут я за тобой заеду.

– Хорошо, – ответил я.

А пока, учитывая упорное молчание Мингеля, мне придется позвонить ему вторично. Я поднял трубку.

– Глеб? – неожиданно зазвучал голос Ковальского.

– Да, я. Что с Послом?

– Он пообедал в «Камеральной». Сидим в кафе на улице Новый Свят. Я не спускаю с него глаз.

– Не знаешь, есть у него в номере какие-нибудь марки?

– Не знаю. Не было случая заглянуть туда. Не сердись. Он идет как раз к этому автомату.

Следующий телефонный звонок был уже от Посла.

– Это вы, коллега? – спрашивал Мингель. – Звоню, звоню и никак не могу с вами соединиться. Наверно, девочки названивают, а? – засмеялся он в трубку.

– Вы угадали, коллега.

– Ну, так как наши дела? Вас интересуют мои английские «Колонии»?

– Ну конечно. Только нужно посмотреть. Но как, когда и где?

– Может быть, сейчас?

– Сейчас? – задумался я. – По некоторым причинам я бы хотел именно сегодня встретиться с вами, Мингель. Только… знаете, я приглашаю вас сегодня на ужин в «Бристоль», – решил я. – У меня заказан столик, будут девушки. И еще два приличных человека. А во время ужина можно будет выйти минут на пятнадцать в холл. Думаю, мы договоримся?

Я ждал ответа.

– Гм. Что же у меня сегодня вечером? – С минуту он припоминал. – Мне надо встретиться с одним знакомим… А девахи как, ничего? – спросил он вдруг.

– Девушки? Можно сказать… вполне!

– Заняты? Оккупированы?

– Нет. Пока свободны.

– А приятели?

– Говорю – порядочные люди.

– Ну ладно. Во сколько?

– Я зайду за вами в отель около восьми. Кажется, намечается неплохое развлечение, – добавил я. И действительно, намечалось интересное развлечение!

– Ну так адью!

– До свидания, Мингель!

Открылась дверь, и в кабинет вошел НД.

– Говорил с Послом?

– Да, мы условились на восемь. Звони Олесю, а я сейчас скажу Яде и Кристине.

И тут же вышел, чтобы их уведомить.

Через минуту мы ехали в дребезжащей малолитражке НД на виллу.

– Как Сообщают наблюдатели, наследница одна, а племянница, Красная Шапочка, на тренировке, – объяснил НД.

– Так ты мог бы спокойно поехать к ней сам.

– Так-то оно так, но, понимаешь, после того полоскания желудка, не известно, что бабе может прийти в голову!

Автомашину мы оставили на соседней улице, до виллы дошли пешком.

– Я зашел, чтобы справиться о вашем здоровье, – соврал НД.

– Спасибо, мне лучше. – Она с отвращением проглотила слюну.

Я вошел за ним и, не спрашивая разрешения, сел в кресло.

– Кстати, – продолжал НД, – у нас есть фотография одного человека…

Наследница взяла фотографию Мингеля и посмотрела на нее с интересом. Через минуту, возвращая фотографию, она без всяких колебании заявила:

– Я не знаю этого человека. И пожалуй, никогда его здесь не встречала.

Мне стало немного не по себе. Я был уверен, что именно в этой квартире Мингель совершил два убийства, после чего и я сам едва не лишился жизни. Подробности того, что здесь произошло, вот-вот должны были выясниться!

Мы не спеша ехали в центр города.

– Съешь что-нибудь, Глеб?

– У нас же сегодня ужин в «Бристоле».

– Пардон. Совсем забыл, а… мне еще нужно накормить кроликов!

– Каких кроликов?

– Ну, видишь ли… у каждого есть свое хобби. Я, кроме коллекционирования «Спутников», решил откармливать кроликов.

– Тоже мне идея! Если бы еще голуби! Но… кролики?!

– Могу тебе даже показать, если они за это время но подохли! – добавил НД.

– Из-за чего им подыхать? Ответа я не получил.

Он отвез меня на Горносленскую, чтобы я успел переодеться, а сам поехал в гараж управления. Мы решили взять, более парадные «колеса», учитывая, что с нами поедут Ядя и Кристина.

Мамы дома не было. Несмотря на утренние перипетии с белыми «Дилижансами», она оставила на письменном столе записку:

«Я пошла в филателистический магазин. К симпатичной блондинке. Насчет марок. А ты вел себя утром в Главном управлении, как „Михель“ – Болгария 937, „Ивер“ – 808 и „Цумштейн“. – 929».

Я проверил, заглянув в каталоги. Мама имела в виду… свинью. Это явствовало из изображений на марках, которые Болгария посвятила развитию животноводства.

Глава 17

Когда мы на «зиме» подъехали к автостоянке у «Бристоля», доктор Кригер уже был там, прогуливаясь в ожидании нашего прибытия.

– Разрешите вас познакомить. – И НД галантно представил доктора Яде и Кристине.

Кристина была в коротком зеленом платье, на шее – красивое ожерелье, на ногах – белые «шпильки» без задников, неизвестно на чем державшиеся, а если к этому добавить наличие модной прически, то ее вполне можно было везти на бал в Голливуд.

Не меньший фурор произвел и туалет Яди. В лучах заходящего солнца она выглядела просто очаровательно.

В этот вечер в «Бристоле» проходил какой-то дипломатический прием, и на стоянке было полно машин.

– Итак, действуем, как договорились, – распоряжался H Д. – Ядя делает вид, что помнит этого типа по сорок первому почтовому отделению как доктора Кригера, и кокетничает с ним. Кристина понемногу конкурирует с Ядей. Ты, Олесь, показываешь, что польщен встречей с ним. Я играю роль дипломата. Мы с Глебом собираемся приобрести английские «Колонии»… Помните, это не только аферист, но и убийца.

Подошел стоявший невдалеке Емёла.

– Можете начинать, Глеб, – шепнул он мне. – Ковальский ждет Мингеля в холле.

– Не забудь, полковнику об ужине ни слова, – предупредил я его.

– Почему?

– Он знает только, что мы должны арестовать Мингеля. А при каких обстоятельствах – это мое личное дело…

Между тем девушки, заметив, что они вызывают интерес у окружающих, не спешили.

Наше пребывание на автостоянке затягивалось. Это в мои планы не входило.

– Девушки оделись слишком элегантно. Если Мингель явится раньше времени, он может растеряться, – справедливо заметил НД. – Пойдем, Олесь, – поторопил он доктора, любезничавшего с девушками.

Мы двинулись в бар отеля.

Я шел с доктором и Кристиной. К сожалению, Ядя забыла в машине сумочку и вернулась за ней в сопровождении НД.

Когда мы втроем спустились в бар «Бристоля», веселье там было в разгаре.

Нам пришлось немного подождать, так как зал был полон танцующих, и, лишь когда умолкли звуки джаза, мы двинулись по натертому паркету к заказанному заранее столику.

Затягивавшееся отсутствие Яди и НД расстраивало мои планы. «Мингель ждет и, очевидно, раздражен. Что они там копаются?» – думал я.

Но вот появился НД. Он вовсе не выглядел смущенным. Я пошел ему навстречу.

– А где Ядя?

– Скоро вернется.

– Развлекай гостей, Юлек. Пойду за Послом.

Снова загремел джаз. В его шуме мы с трудом объяснялись.

– Подожди, они вдвоем! – крикнул НД.

– Кто?

– Ядя и Мингель!

– Где?

– Поехали прогуляться!

– Ты в своем уме?

– Ядя – умница, как никто…

– Ты дал ему «зим»?! – недоумевал я.

За нашим столиком никого не было, Кристина и доктор танцевали.

– Присядь, – сказал НД. – Получилось так. Мингель вышел из отеля, когда я запирал «зим». Видно, ему надоело ждать. Он искал такси. Ядя подошла к нему и сказала, что узнала его, что он доктор Кригер. Он опешил. Потом, когда она напомнила, что они познакомились в сорок первом почтовом отделении, он принял все за чистую монету. Она – умница… Говорит: «Позвольте представить вам, доктор, моего мужа!» То есть меня… Поверил. Стал восхищаться нашим «зимом». В это время к отелю на такси подъехал какой-то парень, типичный билетный спекулянт, выскочил из машины, вбежал в холл, выбежал оттуда и стал подавать Мингелю какие-то знаки. Ничего другого не оставалось, как посадить обоих – Ядю и Мингеля – в «зим» и дать им ключи. Для… небольшой прогулки… – Он рассмеялся, очень довольный своей идеей.

– Это же идиотизм, а не идея! Это вершина твоих дурацких идей! А если он заметил, что парень подает ему знаки? А если он вышвырнет Ядю, а сам смоется в служебном «зиме»? Подумай, Юлек!

– Помолчи! Что ты понимаешь в психологии? Мингель обалдел и поверил, что Ядя, до того как сделала «дипломатическую карьеру», выйдя за меня замуж, работала в сорок первом почтовом отделении и что они там познакомились.

– А парень?

– Парня Емёла забрал и повел в комиссариат. Там выяснят, почему он так торопился… Осторожно, наши идут. Ни слова. Сделай хорошую мину, Глеб, не порть им вечера.

После танца к столу подходили Кристина и доктор. Мы с НД приняли беззаботный вид.

– А где Ядя? – спросила разрумянившаяся от танца Кристина.

– Сейчас придет с Послом, – пояснял НД. – Мингель уже играет Кригера. Удалось, Олесь! С первого шага!

– Где они? – спросил доктор.

– К сожалению, на улице, – ответил я. – Но продолжение будет здесь.

Доктор встревожился.

– Я уверена, что Ядя справится, – сказала Кристина. – У нас бывали и не такие случаи…

– Если так – подождем, – решил доктор.

Его интересовала «проделка», к тому же он был очарован Кристиной. Ее пренебрежительное «у нас бывали и не такие случаи» прозвучало так, словно она лично обезвредила по меньшей мере дюжину бандитов.

– Когда придут Ядя и Мингель, позвони в комиссариат. Надо узнать, чего хотел парень, – шепнул мне НД.

Я не принимал участия в разговоре. «Придут или нет? А если не придут, если Посол выбросит ее или… убьет?… Возможно, он и не подозревает о связи между мной, Ядей, настоящим доктором и НД. Если, как утверждает НД, Посол увлекся Ядей, то, быть может, ей удастся затащить его в бар после поездки? А если он вовремя заметит подвох, если окажется хитрее, чем я думал?…»

Доктор флиртовал с Кристиной. НД, хотя внешне и не проявлял беспокойства, начал терять терпение. Все. было в руках Яди. Справится ли она?

Снова заиграл джаз. Доктор пригласил Кристину на танец. Ожидание длилось уже более сорока минут.

Тревога нарастала.

– Теперь я знаю, Глеб, какое выражение лица будет у тебя в день моих похорон, – пытался шутить НД.

Шутка не удалась. Нервное напряжение достигло предела… НД вдруг встал и направился к двери.

Я увидел Ядю. Она подавала какие-то знаки. Увы, она была одна!

Расталкивая танцующих, я пробрался к лестнице. Ядя как раз объясняла взбешенному НД:

– Когда мы выехали на шоссе, ведущее к аэропорту, он остановил машину, якобы желая развернуться, и высадил меня из «зима»…

– Ты могла позвать на помощь!

– Да, могла… Но в радиусе километра никого не было. Я с трудом поймала такси…

В то время как НД, решив «сохранить лицо» перед доктором, направился с Ядей к столику, я побежал в раздевалку к телефону.

Надо было немедленно связаться с Емёлой, который задержал парня и ждал в комиссариате…

– У меня великолепная новость, – услышал я голос Емёлы. – Прокуратура освободила Трахта. А этот паренек приезжал, чтобы предупредить Мингеля, и ничего больше не знает. Он получил для этого на расходы пятьдесят злотых…

Я коротко обрисовал ему создавшееся положение.

– Тогда я немедленно еду на квартиру Трахта! – решил Емёла.

Я спустился вниз. В зале танцевали что-то похожее на чарльстон. С большим трудом мне удалось пробиться сквозь толпу танцующих.

Кристина танцевала с доктором. Ядя спокойно подкрашивала губы.

– За клипсы, Глеб, ты еще от меня получишь! – заявила она.

– Олесь пока ничего не знает, и я не вижу причин портить ему вечер, – сказал НД.

– Емёла сообщил, что Трахт на свободе, – прервал я его.

– Это… невероятно!.. Сбежал?

– Можно считать и так. Прокуратура проверяла случаи задержания. С момента ареста прошло сорок восемь часов, а поскольку марки – ерунда…

Я вынужден был умолкнуть, так как официант подавал шампанское.

– А парень? – спросил через минуту НД.

Я повторил ему то, что рассказал Емёла. Времени для дискуссии не было: к столику возвращались Кристина и доктор.

– Ну, Глеб, хватит шуток, пора за работу! – НД хлопнул меня по плечу. – Ты, Олесь, развлекай девушек… Приятного вечера. А мы, к сожалению, вынуждены уйти.

Я встал смущенный.

– Жаль, – сказал доктор, прощаясь. – Досадно, что у вас внеплановые осложнения.

– Пустяки! – рассмеялся НД.

Мы попрощались с Ядей и Кристиной и вышли на улицу.

– Идиот! – взорвался НД. – Не нужно было оставлять его с Ядей!

– Так… ты считаешь, что это я не должен был его оставлять?

– А разве я о тебе говорю? Постой… а почему ты из Берлина привез Яде и Кристине одинаковые клипсы?

– Что ты прицепился к клипсам, сумасшедший?

– А то, что Ядя не сумочку забыла, а меняла клипсы. Не могла же она быть с такими же, как у Кристины! А на это ушло около четверти часа, понимаешь? Вот где начало неудач! Уж идея-то с клипсами никак не моя! – негодовал НД, стоя посреди улицы.

Лишь минуту спустя, растерянные, мы тронулись дальше.

– А если он разобьет наш «зим»?… – размышлял вслух НД.

– В таком случае нам придется выложить около трехсот тысяч… – дополнил я. – Послушай, Юлек, кто тебе вообще велел брать «зим»? Не мог взять машину попроще?

– Не думаешь ли ты, что я должен был везти Ядю и Кристину на тракторном прицепе? Ничего другого не было!

– Поезжай в городскую комендатуру и заяви, что украден «зим», – решил я. – Пусть сообщат милицейским постам. А я тем временем допрошу парня. Встретимся у тебя в лаборатории.

Теперь самое главное – сохранить хладнокровие.

В комиссариате я сразу направился в камеру, где сидел задержанный паренек.

– Я… я ничего не сделал, – всхлипывал он. – Я и воробья не трону, а эти… схватили меня, будто я Фантомас… Это Генек меня впутал. Встретил у кино и говорит: «Вот тебе, Юзек, пятьдесят злотых, поезжай сейчас на такси и предупреди одного человека. Он, видишь ли… сейчас в „Бристоле“ с девицей, а его жена вот-вот туда нагрянет».

– Ты не знаешь, Юзек, откуда Генек взял деньги, чтобы предупредить этого человека?

– Знаю… Их дал ему другой человек. Такой видный из себя, среднего роста, в темном костюме…

Дальше следовало описание внешности Трахта.

– А до этого Генек был с ним знаком?

Меня интересовал круг лиц, связанных с Трахтом, а через него – с убийцей, с Мингелем. Раньше мы этим не занимались, так как все должно было выясниться после ареста Мингеля…

– Я не знаю, знал ли его Генек. Я-то его не знаю. Если б я знал, то, клянусь, сказал бы вам.

– Не врешь?

– Нет. Я не знаю ни его, ни того, из «Бристоля»…

Я вышел из камеры и попросил коменданта комиссариата освободить Юзека. В милицию до сего времени он не попадал, и к нему у нас претензий не было. Я вернулся в камеру.

– Выметайся, Юзек. А что касается Генека, то советую держаться от него подальше.

– Так он дал мне на такси.

– Ну ладно, ладно! – сказал я, прерывая его полуискренние, полупритворные всхлипывания.

Мы прошли с ним в комнату дежурного.

Дежурный выкладывал на стол какие-то веревочки, поясок, школьное удостоверение… Потом взял с полки, где находились вещи задержанных, маленькую папочку.

– Это тоже твое?

– Да.

Я взял папку и с любопытством заглянул в нее. Оказывается, Юзек тоже был филателистом! В его портативной коллекции были львы из Танганьики, малайские тигры, слоны из Лаоса. Я улыбнулся. Экзотика увлекала парнишку так же, как и меня лет тридцать тому назад.

Я. вынул, заложенный между страницами кляссера небольшой конверт с адресом: «Уважаемому пану Буре, в Варшаве». В правом углу конверта была красивая, яркого цвета марка «За лот» с красным штемпелем «Экспедиция 16/19, станция Прага».

– Где ты взял это, Юзек?

Он застегивал пояс на брюках и с гордостью объяснял:

– На прошлой неделе я помогал на одном складе паковать макулатуру. Это письмо было в бумагах. И они мне его отдали, просто так. А один человек даже хотел за это заплатить четыреста злотых. Но я меньше чем за пятьсот не отдам… А вы понимаете в марках? Может, у вас есть знакомые любители?

– Есть. И не дай надуть себя, Юзек. Этот конверт с маркой стоит по крайней мере в три раза больше.

Я вырвал из блокнота листок и записал ему адрес доктора Кригера.

– Спасибо. Я туда завтра же утром схожу.

Допрос Юзека ничего мне не дал.

Перед тем как поехать в лабораторию, я связался с Ковальским. Он был дома. Обещал, что в течение десяти минут займет номер Мингеля в «Бристоле».

Мы сидели в кабинете НД. Минула полночь, а с постов дорожной милиции никаких известий не поступало.

Удалось лишь установить, что убийца заехал на квартиру Трахта и забрал его с собой. Об этом сообщил нам Емёла, который, к сожалению, прибыл туда слишком поздно.

«Мингель и его сообщник давно сидят в безопасном месте, и оба смеются до слез», – с досадой думал я.

– Слушай, перестань! – ругал меня НД. – Тошно смотреть на твою физиономию. Придумай что-нибудь, пошевели мозгами!

– Послушай, а может… связаться с нашим гаражом, Юлек?

– Что?! Ты думаешь, у Мингеля с Трахтом только и забот, что верпуть «зим» в гараж? Это, наверно, и есть твоя… дедукция!

– Допустим. Но… гараж – единственное место, где никто украденную машину искать не будет… – думал я вслух.

– Сейчас позвоню в обсерваторию, пусть посмотрят на Млечный Путь. Там, наверно, пыль клубится за «зи-мом»! – НД с ожесточением погасил сигарету.

– И все-таки…

– Держи!

Я поймал па лету телефонную трубку. НД набрал номер.

– Гараж Главного управления милиции. Диспетчер слушает, – прозвучало в трубке.