Текст книги "У тебя все получится, дорогая моя"

– Оставайся работать, сколько хочешь, потом закроешь ателье. Я пойду к себе. До скорого, Ирис.

– Э-э-э… до свидания, и спасибо за ключи.

Она легонько помахала мне, не обернувшись.

Я вышла вслед за ней в коридор. Кто эта женщина? Я в очередной раз отметила ее элегантность. У нее была легкая походка, несмотря на высоченные каблуки. Поверх пурпурного платья-рубашки она надела длинный, резко приталенный пиджак, пояс которого не был завязан и свисал с двух сторон. В руке она держала кожаные перчатки, на запястье висела сумка Kelly. Закрыв за ней дверь, я осталась одна в ателье, а во всем здании были только мы двое, я и она. К восьми вечера все уже разошлись по домам.

Два часа спустя я решила, что пора заканчивать. Завтра мне останется только прогладить костюм и срезать последние нитки. Я обошла все помещения и всюду погасила свет. Несмотря на странное поведение Марты, мне здесь было комфортно. Я проверила десяток раз подряд, хорошо ли заперта дверь. Мне захотелось размять ноги, и я пошла пешком по лестнице. Когда я спускалась, то с огромным удивлением увидела на втором этаже женщину, звонившую в интерфон инвестиционной компании. Она обернулась и широко улыбнулась мне. Женщина была похожа на куклу, прямиком сошедшую с картинки манги. Сколько лет ей могло быть? Она работала под инженю, но выглядело это ненатурально.

– Добрый вечер, – сказала я из вежливости.

– Привет! Идешь из школы?

– Да.

– Повезло тебе! Обожаю шмотки. Хотела быть стилисткой, но отец запихнул меня в коммерческую школу, а я там ни фига не понимаю.

Дверь автоматически открылась.

– Вас ждут, насколько я понимаю?

– Я занимаюсь на индивидуальных курсах и заодно доставляю ужин, – хихикнула она, показывая мне коробки с суши.

С каких это пор на индивидуальные занятия приходят в шубе и в десять вечера? Я прошла рядом с ней и едва не задохнулась от густого клубничного аромата ее духов.

– Хорошей работы.

– О да, обожаю приходить сюда!

Я закатила глаза, постаравшись, чтобы она этого не видела. Продолжая спускаться по лестнице, я подумала, что, чем доставать меня, лучше бы Марта присмотрелась к тому, что делается в ее доме по вечерам. С первого этажа я услышала, как студентка – разносчица суши разразилась глупым смехом, а потом хлопнула дверь. Выйдя на улицу, я не удержалась и посмотрела на освещенные окна второго этажа, где явно занимались не международной торговлей.

Пьер сдержал обещание. Мы ни с кем не встречались. Каждый из нас занимался своими делами, но все-таки какие-то проявления нежности были, и мне показалось, что муж смотрит на меня немного чаще, чем обычно. Во всяком случае, он доказал свой интерес ко мне делом, потому что сам – впервые за долгое время – предложил заняться любовью. Я откладывала до последней минуты рассказ о Марте и о том внимании, которое она мне уделяет. Мне почему-то казалось, что ему эта история не понравится. И я не ошиблась.

– Ирис, будь осторожна с этой женщиной.

– Почему?

– Потому что она вращается в других кругах, не в тех, что мы с тобой, вы принадлежите к разным мирам. Я тебя знаю: ты привяжешься к ней и начнешь придумывать разные сценарии без всяких на то оснований. Она же забудет о тебе, как только ты закончишь курсы.

– Наверное, ты прав…

Глава четвертая

Заканчивалась очередная неделя занятий. Ежедневно Марта молча наблюдала за мной. Она появлялась в ателье, садилась на диван напротив моего рабочего стола, клала ногу на ногу и не отрывала от меня взгляда. Время от времени она делала знак Филиппу, который все время оставался начеку. Он быстро, чуть не бегом, подходил к ней и отвечал на вопросы. Я чувствовала себя лабораторной крысой, чье поведение внимательно изучают, но ничего не могла с этим сделать.

В четверг я сама предложила девушкам пойти выпить. Они согласились. В этот вечер я поняла, что мне нравится проводить время в женской компании, в особенности с теми, кто разделяет мое увлечение.

После встречи с Пьером – мне тогда исполнилось двадцать лет – я общалась только со студентами-медиками, а потом с дипломированными врачами. И мне никогда не приходило в голову провести время с кем-то из их подруг: шопинг не привлекал меня, его мне заменяли чердак и мой “Зингер”. У нас с приятельницами не было общих интересов, и одежда нам нравилась разная. Они подчинялись диктату известных марок, и, несмотря на тщательный отбор в магазинах лучших, как им казалось, моделей, все они, в конце концов, носили одну и ту же униформу. А вот с девушками из ателье мы отлично понимали друг друга, несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте, не говоря уж о происхождении. Я отлично провела вечер в их компании. Домой я возвращалась последним поездом метро и в легком подпитии. Знал бы Пьер…

Назавтра Марта отсутствовала, и я чувствовала себя гораздо комфортнее. Однако ветер свободы дул недолго. Незадолго до полудня в ателье появился мужчина лет пятидесяти с седеющими висками. Он шикарно выглядел в своих фланелевых брюках, безупречной сорочке и кашемировом джемпере с треугольным вырезом. Он поздоровался с Филиппом, который указал на меня рукой. Что еще такого я сделала? Мужчина подошел ко мне, улыбаясь:

– Вы Ирис?

– Да. Здравствуйте.

– Я Жак, дворецкий Марты, – представился он, протягивая руку.

Дворецкий! Наличие у Марты прислуги меня бы не удивило, но дворецкий! В какой мир меня занесло?!

– Марта ждет вас к обеду по этому адресу.

Он протянул мне карточку.

– Будьте на месте ровно в тринадцать ноль-ноль, не опаздывайте.

– Хорошо.

Он мило улыбнулся и вышел.

Час спустя я входила в ресторан неподалеку от Вандомской площади. Я было собралась поискать Марту взглядом, но ко мне уже спешил официант. Не будь я в состоянии легкого шока, его почтительный поклон наверняка вызвал бы у меня смех.

– Мадам?

– Здравствуйте, у меня тут назначена встреча с…

– Она вас ждет, следуйте за мной.

Ничего удивительного, Марта – VIP-клиентка. Он подвел меня к ее столу. Она смотрела на улицу и словно бы не замечала ничего вокруг. Он доставил меня, словно курьер посылку, и тут же исчез.

– Здравствуйте, Марта.

Не удостоив меня взглядом, она взглянула на часы:

– Ты пунктуальна, я это ценю. Садись.

Я мысленно поблагодарила дворецкого и последовала Мартиному предложению. Ее проницательные глаза внимательно рассматривали меня. Потом она схватила салфетку, развернула, положила на колени.

– Пообедаем, а поговорим потом.

Мы даже не заглянули в меню, но в мгновение ока, словно по взмаху волшебной палочки, нам принесли еду. Обслуживал нас совсем молодой официант, почти подросток – он подходил к нашему столу, словно поднимался на эшафот. Марта уже успела все заказать, причем для меня тоже. Она приступила к еде. У меня аппетита не было. Она взглянула на мои ладони, словно приклеенные по обе стороны тарелки. Я пересилила себя и начала есть. Да чего же она от меня в конце концов хочет?

Когда она положила вилку с ножом, я поспешила последовать ее примеру и отодвинула тарелку.

– Ты сегодня встречаешься с мужем? – спросила она.

– Ну… да, а откуда вы знаете, что я замужем?

– Из твоей анкеты, дорогая моя. Как он относится к твоим отлучкам?

– Они его устраивают, он имеет возможность работать еще больше, так что ему нравится.

Зачем я все это ей рассказываю? Я вздохнула.

– Чем он занимается?

– Врач. Работает в клинике.

– Ты его, наверное, не часто видишь…

– Да, действительно, хотелось бы чаще.

Я слабо улыбнулась и удержалась от дальнейших признаний: у меня возникло ощущение, что скоро я выложу Марте все, вплоть до цвета моих трусиков.

– А вы, Марта?

– Я пробыла замужем тридцать восхитительных лет. Мой муж Жюль умер три года назад.

– Соболезную.

Она пристально посмотрела на меня, и я, сама не понимая почему, почувствовала себя неуютно.

– Он был законченным трудоголиком, но я любила его все тридцать лет, несмотря ни на что.

Какое мне дело до этого?

– Он был финансистом, спекулировал, играл на бирже, заработал большое состояние. Затем он создал компанию, которую ты видела у нас на втором этаже, занимался управлением имуществом, инвестициями, пенсионными фондами, – продолжала она. – Он всем руководил до последнего дня.

– А теперь кто это делает?

– Его бывшая правая рука. Он полностью доверял этому человеку, и я ему тоже доверяю.

Она жестом распорядилась, чтобы юный официант убрал со стола, и заказала два кофе.

– Впрочем, ты скоро с ним познакомишься… В ближайший уикенд я организую прием, и ты тоже там будешь.

– О-о-о… спасибо, что вы обо мне подумали, но…

– Ты мне нужна на этом вечере, Ирис.

– Я? Но зачем?

Я спрятала дрожащие руки под столом. Меня постепенно охватывала паника.

– Ты сошьешь мне платье, оставляю тебе полную свободу, все необходимое возьмешь в ателье.

– Я не думаю, что…

– А ты наденешь свой костюм, так мы представим твой талант в самом выгодном свете.

– Послушайте, Марта, я не понимаю, почему вы считаете, будто…

– Тебя никто не спрашивает. Это заказ директора твоей школы. Если ты откажешься, можешь на следующей неделе не приходить.

– Вы не можете так со мной поступить, пожалуйста, Марта…

– У меня сейчас встреча, потом я приду в ателье, и ты снимешь мерки.

Она встала. Метрдотель подал ей пальто, и она ушла, оставив меня за столом в одиночестве.

Я вернулась в ателье в невменяемом состоянии. Филипп посмеивался исподтишка – ему было известно, что на меня свалилось. Девушки заметили, что что-то не так.

– Что с тобой? С привидением повстречалась?

– Марта… Марта хочет, чтобы я сделала ей платье.

– Ух ты, круто!

– Нет, это не круто! Если я откажусь, она меня выгонит.

– Даже не сомневайся, у тебя все получится, и ты останешься с нами.

– Прекратите, я никогда не смогу!

– Ирис, ты самая способная из нас, и ты обязательно прорвешься. И вообще от таких предложений не отказываются. Настройся, соберись. Не ломай себе жизнь.

Филипп предоставил им более продолжительный, чем обычно, перерыв, чтобы они обработали меня и, главное, помешали снова впасть в панику.

Я справилась с эмоциями и выглядела почти нормально, когда ближе к вечеру пришла Марта. Не говоря ни слова, она скрылась в примерочной. Я сделала глубокий вдох, собрала волосы в пучок, взяла сантиметр и блокнот и пошла за ней. Она ждала меня в центре комнаты. Я начала снимать мерки, идеальные, надо сказать. У нее была стройная фигура, очень тонкая талия, пропорциональная грудь, сухощавое, но дьявольски женственное тело, выгодно подчеркнутое темно-синими узкими прямыми брюками и топом из кремового шелка. Марта была чистейшим воплощением самого понятия французской элегантности. Все то время, что я обмеряла ее, взгляд Марты давил на меня. Она знала, что следует делать, поворачивалась, когда нужно, поднимала руки, не дожидаясь моего напоминания. Тишина и физическая приближенность друг к другу сгущали атмосферу в маленьком помещении, и это становилось невыносимым.

– Подскажите хотя бы, что вам нравится, я же не знаю ваших вкусов.

– Твори, Ирис, это все, о чем я тебя прошу. Я хочу, чтобы ты испытала свои силы. Если у тебя не получится, ничего страшного, ты сможешь продолжить учебу, а я оставлю тебя в покое, обещаю.

Я решила довериться ей, несмотря на властность и методы, которые она применяла. Разве у меня оставался выбор?

– Хорошо, я попробую. Но хотя бы заготовьте что-то на замену, на всякий случай. А на ваш прием я прийти не смогу.

Она зажала пальцами мой подбородок.

– Все будет хорошо, дорогая моя, я с тобой.

Получалось, она не оставила мне вообще никакого выбора. Что подумает и что скажет обо всем этом Пьер? Ничего хорошего, подозревала я.

Я прочно обосновалась на складе. Трогала ткани, сминала их в ладонях, сгибала, прикладывала к себе, чтобы понять, как они смотрятся на коже, словом, старалась найти такую, которая мне понравится и подойдет Марте. Пусть источниками моего вдохновения станут ее фигура и ткань. Через несколько часов я сумела выбрать образцы и собралась приступить к эскизам. Взглянув на часы, я поняла, что опоздала на поезд. Ничего не поделаешь, поеду на следующем.

Всю субботу я провела на чердаке. Лихорадочно листала книги о моде и великих кутюрье. Мое внимание привлекали работы Коко Шанель и Ива Сен-Лорана. Оба они сделали центром своего творчества женщину, освободили ее от оков, подарили независимость и уверенность в себе. Я подумала, что интерпретация их идей – то, что надо для моей начальницы. Скомканные и порванные листы бумаги скапливались во всех углах. Я хваталась за голову в прямом и переносном смысле. Мне не нравились мои рисунки, и я не видела Марту в моделях, которые придумывала. Все было недостаточно хорошо. К вечеру мне все же пришлось спуститься с чердака: мы с Пьером были приглашены на ужин к друзьям. Он с иронией рассказывал, какая я старательная ученица. Я никак не реагировала, но его отношение коробило и огорчало меня. Раньше он вообще не упоминал о моих занятиях. И вот пожалуйста – стоило ему в первый раз заговорить о них, и сразу с иронией, даже с насмешкой. Заслужу ли я когда-нибудь настоящую поддержку? Все остальные тоже подтрунивали надо мной: им и в голову не приходило, что я умею упорно работать. Я терпела, глуповато улыбаясь. Остаток вечера я даже толком не слушала их болтовню, а думала о своих эскизах.

Когда мы вернулись домой, я легла спать вместе с Пьером. Но сон все не шел, я крутилась и вертелась и в конце концов осторожно выбралась из постели.

– Ты куда?

– Пойду поработаю, появилась одна задумка.

Пьер включил свет, сел в кровати и повернулся ко мне:

– А это что, не может подождать до завтра?

– Предпочитаю ухватить идею за хвост, пока она не ускользнула.

Он закатил глаза и погасил лампу.

– Курам на смех, – пробормотал он.

Я не собиралась ночью выяснять отношения, но мне очень хотелось сказать ему, что эти слова можно отнести к тому, как я жила последние годы. Я оставила его безмятежно храпеть, а сама отправилась зарисовывать модель, которая только что пришла мне в голову.

В понедельник утром я увидела, что в выходные мой рабочий стол передвинули. Я по-прежнему оставалась с девушками (которым теперь предназначалась роль своего рода группы поддержки), но чуть в стороне, там, где было спокойнее и просторнее. Всю неделю я работала с остервенением, покидая ателье, только чтобы пойти домой и поспать несколько часов. Все мои мысли были о Мартином наряде. Сперва меня привлекли переливающиеся цвета, а потом я остановила выбор на диком шелке глубокого ярко-синего цвета – он больше соответствовал загадочной и волнующей индивидуальности моей директрисы. На этот раз Марте придется отказаться от привычных летящих нарядов и подчеркнуть свою осиную талию. Платье будет строгим, повторяющим все изгибы тела, с рукавами длиной три четверти. Я заметила, что она всегда носит одни и те же украшения, и к новому наряду они отлично подойдут, в особенности колье, которое прекрасно ляжет в квадратный вырез горловины. Внимательно наблюдая за ней, я заметила, что в любой ее одежде всегда имеется маленький, почти незаметный карман, и решила сделать его и в этом платье. Я заняла комнату, где мы кроили наши модели, чтобы мелом перенести лекала на ткань и тщательно вырезать каждую деталь. Я умоляла Марту посмотреть на платье, примерить его, но она всякий раз отказывалась. Я пользовалась безоговорочной поддержкой Филиппа, который гасил то и дело возникавшие у меня приступы паники. Он меня успокаивал, учил, заставляя переделывать недостаточно безупречные швы или пресловутые потайные карманы. Предполагалась, что это очень важная деталь, кармашки должны быть абсолютно незаметными, а их мешковина идеально плоской. В такие моменты я забывала, что стоит на кону, сколько всего зависит от выполнения Мартиного задания. Но можно ли считать ее заказ учебным заданием? В этом я сомневалась.

– Ты помнишь, что я не приеду завтра? – спросила я Пьера в четверг вечером по телефону.

– Ты о чем?

– Я тебе объясняла в прошлые выходные, а ты не слушал. Мне нужно быть на приеме у Марты, она хочет, чтобы я пришла, и не спрашивай меня зачем, я сама ничего не знаю.

– Чем дальше, тем меньше мне все это нравится. Предполагалось, что ты будешь учиться, а не бесплатно вкалывать, и уж тем более участвовать в светских вечеринках.

– Если я откажусь, меня выгонят. А я этого совсем не хочу.

Я сдержалась, но он жутко раздражал меня. Почему я должна скрывать от него свое увлечение?

– Если тебе интересно, могу рассказать, что получила огромное удовольствие от работы на этой неделе.

Только что я закончила гладить готовое платье. Оставалось доставить его Марте. Я натянула на платье чехол и впервые поднялась на шестой этаж. Дверь была распахнута. Я понаблюдала за снующими взад-вперед флористами, доставщиками еды, официантами, потом отыскала глазами дворецкого.

– Извините, здравствуйте, месье…

– Жак, – оборвал он меня.

– Хорошо, Жак! Марта здесь?

– Нет, но я вас ждал. Она поручила мне принять платье и сказать, что такси будет у вашего подъезда в девятнадцать тридцать.

Теперь за мной отправляют такси! Чем дальше, тем более фантастической становилась ситуация. Когда он взял чехол с платьем, мне показалось, будто он вырвал его у меня из рук.

– Осторожно, оно нежное, его нужно сразу повесить.

– Я привык, не беспокойтесь. До вечера!

Он повернулся и пошел, а я следила за тем, как удаляется от меня мое платье. Я привязалась к нему, как идиотка, и теперь до самого вечера не узнаю, подошло ли оно Марте. Я собралась спуститься в ателье, когда Жак окликнул меня:

– Подождите, я забыл передать вам это!

Он протянул мне конверт.

– Что это?

– Ваш гонорар.

Я быстро вернула ему конверт, словно он обжигал мне пальцы.

– Я это не возьму.

Мой отказ привел его в замешательство, а я бегом промчалась по лестнице. В ателье моя группа поддержки ожидала меня в полном составе – и девушки, и Филипп. Последний успел проверить мой костюм, все было в полном порядке, и я могла возвращаться домой и готовиться к вечеру.

Я возлагала большие надежды на душ, несмотря на тесноту кабинки. После месяца тренировок, извиваясь и изгибаясь, я научилась втискиваться в нее без риска заработать радикулит. Надо как следует расслабиться под душем, а заодно придумать несколько подходящих тем для бесед с гостями. Полезно было бы проштудировать “Светский прием для чайников”. На меня вылилась парочка кубометров горячей воды, но самочувствие не улучшилось. Завернувшись в полотенце, я оперлась о микроскопический умывальник и посмотрела в зеркало. В конце концов, есть вещи похуже, чем приглашение на парижскую вечеринку. Меня уже давно мутило от ужинов провинциальной мелкой буржуазии, следовательно, я получила, что хотела. И теперь нужно держаться до конца: другой такой случай представится не скоро. Постепенно я стала получать удовольствие от приготовлений: уложила волосы в низкий пучок, скромно накрасилась, подчеркнув зеленый цвет глаз. Надела костюмные брюки. Как и задумано, они были сшиты по моей мерке, но я поступила разумно, отказавшись от обеда: их плотный подкройной пояс не потерпел бы никаких лишних бугорков. Я проверила, как они сидят, и была полностью удовлетворена. Затем взяла в руки жилет с обнаженной спиной. Хотелось бы знать, о ком я думала, когда создавала его? Не о себе, это уж точно. Подумай я о себе, он бы закрывал гораздо больше и под него можно было бы надеть бюстгальтер. Вместо этого вся моя спина открыта, плечи обнажены, а декольте, подчеркнутое атласной бейкой густого темно-синего цвета, мягко говоря, глубокое. Проделав несколько замысловатых телодвижений, я ухитрилась застегнуть жилет сзади внизу и зацепить крючок на шее. Потом я взгромоздилась на непривычно высокие каблуки лодочек – Пьер предпочитал балетки на плоской подошве – и наконец-то посмотрела в зеркало. Я не сразу себя узнала, но результат мне скорее понравился. Правда, муж никогда бы не позволил мне выйти на люди в таком виде.

Когда я приехала к Марте, у меня оставалось единственное желание – бежать как можно быстрее и как можно дальше. Появлюсь и улизну, как только представится возможность. Мне открыл все тот же дворецкий, забрал мой плащ. Потом наградил меня ободряющей улыбкой и предложил следовать за ним по коридору. Коридор показался мне огромным, бесконечным… Наконец до меня стали долетать голоса, и мой сопровождающий исчез за порогом зала приемов. Человек пятьдесят гостей беседовали, держа в руке бокалы шампанского, между ними порхали официанты, предлагая пирожные, фоном звучала джазовая мелодия. По духу декор квартиры точно соответствовал ее хозяйке – шикарный и сдержанный. Абстрактные картины на стенах, лишенная особых украшений мебель высочайшего качества и тяжелые темные шторы на окнах. Я с волнением искала взглядом Марту… и вдруг увидела ее: она была в моем платье. У меня вырвался вздох облегчения, на глаза навернулись слезы. Эмоции зашкаливали. Женщина, чьей элегантностью я восхищалась, надела одно из моих произведений! Точнее, мое первое настоящее произведение.

Марта заметила меня и сделала знак, приглашая подойти.

– Ирис, дорогая моя, – сказала она, целуя меня в щеку, – твое платье великолепно, этого я от тебя и ждала.

– Спасибо.

Она взяла меня за руки, отступила на шаг и оглядела с ног до головы.

– Я была права, он великолепно идет тебе, но, бога ради, отведи плечи назад и держись прямо.

Я выпрямилась и робко улыбнулась ей.

– Так-то лучше, – одобрила она. – Мужчины уже смотрят на тебя.

Я инстинктивно сгорбилась.

– Ирис, – мягко упрекнула она. – Именно так женщины управляют миром. Я научу тебя использовать свою власть в полной мере.

Не уверена, что мне этого хочется. Она взяла меня за локоть, потом представила своим друзьям как молодого дизайнера, а не как ученицу из ателье. Ее рука на моем локте заставляла меня держать спину и поддерживать разговор, в особенности с женщинами, которые разглядывали под микроскопом мельчайшие детали моего костюма и ее платья. Мне было трудно переварить то множество комплиментов, которое щедро расточалось моей работе. Но должна признать, что удовольствие и гордость постепенно побеждали смущение. И я начинала испытывать некоторое возбуждение. Ведь все присутствующие на приеме дамы были облачены в изделия знаменитых высоких марок.

– Мне нужно несколько нарядов, – сказала одна из знакомых Марты. – У вас есть визитная карточка?

– Пока нет, – ответила за меня Марта. – Можете связаться с Ирис через меня.

– Непременно сделаю это, не сомневайтесь, – кивнула будущая клиентка, отходя от нас.

Я обернулась к Марте, она задумчиво улыбалась.

– О твоем будущем мы поговорим на следующей неделе. А пока получай удовольствие от вечеринки, выпей шампанского, это поможет тебе расслабиться.

Впервые с начала вечера Марта отпустила мой локоть и оставила меня одну.

Я потягивала шампанское и довольно непринужденно болтала с гостями. Большинство из них были любителями современного искусства. Впервые я подумала, что в частых отлучках Пьера есть и положительная сторона. За годы нашего супружества я успела с увлечением прочесть довольно много книг по искусству и просмотреть каталоги выставок, посетить которые, естественно, не могла. И вот оказалось, что я зря боялась выглядеть необразованной дурочкой, на самом деле я вполне сносно справлялась, и мне это даже начинало нравиться. Я постоянно встречалась взглядом с Мартой. Ее обслуживал только Жак, и она не пила шампанского, предпочитая джин с тоником. Меня больше не напрягало, что она наблюдает за мной, напротив, думаю, я оценила ее внимание и с удовольствием улыбалась ей. Судя по всему, гости испытывали к ней глубочайшее уважение, восхищались ею, а некоторые даже смотрели на нее как на божество. Они ходили кругами вокруг нее, выпрашивая хоть каплю внимания. Я осознавала, какое это везение и какая честь – мои близкие отношения с ней.

Чуть позже Марта увлекла меня в другой конец зала: она хотела познакомить меня с человеком, который возглавил бизнес после смерти ее мужа.

– Габриэль! – позвала она.

Я ожидала увидеть пожилого господина, типичного представителя финансовых кругов. Однако к нам направлялся мужчина лет сорока, не больше.

Скорее атлетичного сложения, с уверенной и при этом непринужденно-небрежной походкой, в темном костюме с темным галстуком, в сорочке с “итальянским” воротником на высокой стойке и с манжетами на запонках, чисто выбритый, с разбойничьим выражением лица. Одним словом, мужчина, на которого на улице оборачиваются.

– Да, Марта, – ответил он, не отрывая от меня глаз.

– Хочу наконец-то представить тебе Ирис. Ирис, это Габриэль.

– Очень приятно. – Я протянула руку.

Он задержал ее на несколько секунд дольше, чем требовалось. Когда он выпустил ее, я поймала себя на том, что не возражала бы, чтобы он подержал мою руку подольше.

– Протеже Марты, – сказал он хрипловатым голосом. – Очень рад с тобой познакомиться. А то я уже начал подозревать, что Марта тебя выдумала. Оказывается, ты вполне себе реальная.

Он слегка прищурился и пробежался по мне глазами, оглядев с головы до ног.

– Надеюсь, у меня будет возможность почаще с тобой встречаться, – продолжил он.

– Даже не думай отвлекать Ирис от работы, – возразила Марта.

– Мне это не приходило в голову, но я мог бы зайти и посмотреть… как она шьет.

Он наградил меня чарующей улыбкой, от которой я покраснела до корней волос.

– С каких это пор ты интересуешься модой? – сухо осведомилась Марта.

– Уже целую минуту и сорок пять секунд.

Я улыбнулась и опустила голову. Мне хотелось сказать что-то остроумное или хоть что-нибудь, уже не важно что, но меня смущало и сбивало с толку само присутствие этого человека.

– Ирис? – позвал он.

Я робко подняла на него глаза.

– Могу я предложить тебе бокал шампанского?

– Ну…

– Нет! – решительно заявила Марта.

Она снова ухватила меня за локоть и повела за собой. Я не удержалась и обернулась: Габриэль не отрывал от меня глаз. Когда наши взгляды встретились, он подмигнул, и я в очередной раз покраснела. Я почувствовала, что Марта сильнее сжала мой локоть, и это быстро вернуло меня с небес на землю.

– Ирис, если ты нуждалась в доказательствах своей сексуальной притягательности, то ты их получила. Однако остерегайся Габриэля.

– Но… Марта… я…

– Я люблю его как сына, но он ловелас, не уважающий женщин, а ты замужем. Предупреждаю для твоего же блага.

Я была для нее открытой книгой.

– Вам нечего беспокоиться, – ответила я.

До самого конца вечеринки Марта не отпускала меня ни на шаг. Я улыбалась тем, кому она меня представляла, и внимательно слушала все, что она им говорила. При этом украдкой искала взглядом Габриэля. Взрывы женского смеха подсказали мне, где он. Габриэль стоял в окружении стайки женщин. На ум приходили мухи, вьющиеся вокруг горшочка с медом. Я даже готова была поспорить, что двое в этой группке – мать и дочь. И все они глупо смеялись любой его шутке. У него находилось словечко для каждой. Он что-то шептал им на ухо, и они розовели от удовольствия и хлопали ресницами. Руки Габриэля ни на минуту не оставались в покое, но, по моим наблюдениям, он ни разу не перешел границы дозволенного, ограничиваясь попытками – успешными – завести свою аудиторию, повысить градус желания. Марта права: настоящий бабник. Не будь ее рядом, я, наверное, поддалась бы его обаянию. А ведь я замужем и люблю своего мужа… Как раз на этом этапе моих размышлений я встретилась с ним взглядом. Он наклонился к одной из своих поклонниц и нашептывал ей какие-то нежности.

– Уже поздно, – напомнила мне Марта.

Я оторвала глаза от этого донжуана – с сожалением и чувством, будто меня застигли на месте преступления. Марта наблюдала за мной.

– Рядом есть стоянка такси, возьми машину и возвращайся домой. Я тебя жду в понедельник.

– Спасибо за вечер, Марта… и вообще за все.

Не отпуская мой локоть, она подошла ближе и прикоснулась губами к моему виску.

– Ты идеально вела себя, – произнесла она мне на ухо своим чарующим голосом.

Потом она пристально посмотрела мне в глаза. Я опустила голову. Она оставила в покое мой локоть и вернулась к гостям.

Я направилась прямиком в прихожую за плащом. Дворецкий собрался подать его мне.

– Не надо, я сам.

Я обернулась. Габриэль стоял, прислонившись к двери, скрестив руки на груди. Он уверенно завладел плащом, а я неподвижно застыла на месте и смотрела на него.

– Ты уже уходишь? А ведь мы так и не познакомились.

– В другой раз… может быть.

Он широко улыбнулся и подал плащ. Что мне оставалось? Я опустила руки в рукава, а он очень медленно поднял плащ мне на плечи.

– Разреши пригласить тебя на ужин, – проговорил он мне на ухо. – Только мы вдвоем, без всех этих старых перечниц, и особенно без Марты.

Я обернулась к нему, он не отступил ни на полшага, и наши тела соприкоснулись. На его губах играла плейбойская улыбка.

– Очень мило, но я вынуждена отказаться.

Он склонил голову набок и нахмурился, но продолжал улыбаться.

– Дело в том, что я замужем.

Почему мне показалось, будто это прозвучало как жалкое оправдание?

– А кто ему скажет, что мы ужинаем вдвоем? Только не я. Время от времени маленькая ложь – это так возбуждает.

Я улыбнулась ему и чуть опустила ресницы:

– Мне очень жаль, но все-таки вынуждена сказать “нет”. Хорошего продолжения вечера.

Я резко развернулась, чтобы он не заметил, как я заливаюсь краской. Он обошел меня и распахнул дверь:

– Доброй ночи, Ирис.

Назавтра я села утром в поезд, все еще витая в облаках и с нетерпением дожидаясь возможности рассказать Пьеру о потрясающем успехе моих моделей. Он ждал меня на перроне. Быстро и не глядя чмокнул и потянул к автомобилю.

– Я тебя отвезу и сразу же уеду, – сказал он, включая двигатель.

– Ты сегодня работаешь?

– Мне казалось, я предупредил тебя о внеплановом дежурстве. Постараюсь вернуться не поздно.

Я решила промолчать, и мне удалось не сорваться, не выплеснуть все свое разочарование. Десять минут езды – и вот мы возле дома. Я опять удержалась, не стала подливать масла в огонь.

– Приготовлю нам что-нибудь вкусненькое на ужин, – предложила я с улыбкой.

– Не напрягайся, я принесу еду. В любом случае я устал как собака и долго не продержусь.

Я отстегнула ремень, придвинулась к нему, погладила по щеке, прижалась к ней губами.

– Хочу, чтобы ты меня простил за вчерашнее отсутствие.

– Нечего прощать, забудь. Я ведь сегодня тоже вкалываю. Ладно, мне пора.

Я заставила себя выйти от машины. Бросила на него последний взгляд, подхватила сумку на заднем сиденье и вошла в дом.

Восемь часов вечера. Я причесана, накрашена, одета так, чтобы понравиться мужу. Зажигаю несколько свечей, включаю музыку. Слышу, как подъехала машина Пьера. Сажусь на диван и беру журнал. Он входит и прямиком направляется на кухню.