Текст книги "Музыкальный приворот. На волнах оригами"

– О, да. Это ты, милый. Еще одно подтверждение, – сказала она сама себе, как-то нервно разворачивая и вторую бумажку, с буквой «К». Несколько секунд брюнетка глядела на нее, а после засунула оба листика в задний карман джинсов.

– Спасибо за помощь, – произнесла она, четко проговаривая все звуки. – И чего я думала? В последнее время он стал таким… заставляющим сходить с ума. Тебя кто-нибудь сводил с ума?

Я покачала головой. О Максиме я тогда и не вспомнила.

– Ничего, это еще впереди. Знаешь, а я ведь сама знала, кто мне больше нравится. Просто раньше его брат был мне больше по вкусу. Вот же я дура. – И девушка расхохоталась.

– В смысле? – недоуменно спросила я.

– В прямом. Пока, девочки. Как там говорится? Мой Рубикон перейден, – бросила нам она и, повернувшись, зашагала в сторону выхода, на ходу набирая на дорогом мобильнике чей-то номер телефона и улыбаясь. Улыбка у нее была какая-то асимметричная, но этим и притягательная. Тогда я подумала, что эта особа более чем странная. А внутренний голос добавил, что количество не подкрученных винтиков в ее головушке зашкаливает.

Она ушла, не заметив, что одна из бумажек выпала у нее из кармана. Но от моего взора этот факт не ускользнул. И теперь у меня под ногами валялся измятый листок с желтой буквой «А», безразлично глядящей вверх, на Арлекина. Я нехотя подобрала кусочек бумаги, расправила, немного полюбовалась и тоже сунула в карман – чтобы выбросить в ближайшую мусорку, как только окажусь на улице.

А еще я тогда так и не ответила на сообщение Макса, хотя полностью напечатала ему ответ. Просто я забыла нажать на кнопку «Отправить», когда спешно совала телефон в карман, чтобы помочь черноволосой девушке определиться с ее непонятным мне выбором…

* * *

В моем солнечном сплетении заплясали теплые огоньки.

Неужели тогда, за два дня до Рождества, в галерее «Старт-арт» Антон и его брат подрались из-за той девушки с черными волосами. Получается, это была Алина. Та самая, что хотела обмануть меня. Забрать мою любовь себе.

О, нет!

О, да, милая, да.

Как такое могло произойти?! Как Алина в прошлом могла попросить свою соперницу в будущем о помощи в выборе? Быть этого не может!

Может. И ты своими руками выбрала для нее Антона.

И знаешь что?

Что же?

Если бы твой выбор пал на Кирилла, возможно, ты бы никогда и не познакомилась с Антоном. Между вами ничего не было бы. И возможно Антона – такого, как сейчас, тоже не было.

Я сама выбрала для себя будущее – еще в прошлом.

Если бы Антон никогда не познал прелестей предательства и боль одиночества, он не стал бы заниматься музыкой и не создал группу «На краю».

Их музыка не восхищала бы сердца стольких людей и не дарила им эмоции и надежду.

А я так и не узнала бы, что такое любовь.

В каждый момент своей жизни мы выбираем собственное будущее.

Каждая минута – выбор следующего часа.

А день – года.

Предначертала ли я себе судьбу сама, или это было лишь маленькое предзнаменование моих будущих чувств к Антону Тропинину, я не знала. И никогда уже не узнаю…

Но что я знаю точно – так это то, что он – мой. А Алина уже упустила свое время, потеряла свои минуты и дни. Пошла своим путем.

– Кажется, я зря завел разговор о прошлом, – увидев выражение моего лица, произнес Олег Иванович. Он явно подумал не о том. – Но, думаю, вам не о чем волноваться, Катенька. Все юношеские увлечения Антона остались позади, а к вам – я это говорю с уверенностью – он относится крайне серьезно.

– Нет, все в порядке, просто я немного задумалась, – улыбнулась я через силу, поправляя выбившийся локон.

– Даже и не думал, что Антон найдет себе девушку из творческой интеллигенции, – одобрительно глядя на меня, продолжал Олег Иванович, медленно потирая ладони друг о друга. – Хороший выбор, очень хороший.

Я ничего не ответила, смутившись, и смотрела в лишь свой бокал, надеясь, что Тропинин-старший перейдет на другую тему.

– Знаете, а вы мне чем-то напомнили Аллу… мать Антона, – вдруг прищурился мужчина, все так же рассматривая меня.

– Чем? – даже испугалась я, поднимая на него глаза. Ничего себе сравнение! На мамочку Кея я не желаю быть похожей ни на йоту!

– Судя по вашему голосу, вы с ней уже встречались, – тут же сделал правильный вывод Олег Иванович. – Нет, не характером и не нравом, Катя. У Аллы в юности были точно такие же волосы, как у вас, – он вдруг улыбнулся, и где-то на краешке его губ промелькнула давно забытая мечтательность, которая, впрочем, почти тут же пропала, как будто бы ее, превратившуюся в лесную лань, настигли голодные волки и переломили острыми зубами шею.

– Такие же, как у меня? – недоверчиво спросила я, опуская взгляд на плечи, на которые мои темные волосы, собственно, и падали.

– Ну, цвет был, конечно, другой, – продолжал Тропинин. – Натуральный цвет волос и Аллы, и Антона, и Кирилла – очень редкий: светлый, пепельный. Холодный. Невероятно красивый. А вот прически у вас просто идентичные. И вы одинаково поправляете выбившиеся пряди.

Я провела рукой по своей слегка отросшей челке, несмело улыбнувшись, а он рассмеялся.

– Веселимся? – появился за нашими спинами Антон.

– Конечно, – скорчила ему рожицу я, пока Тропинин-старший не видел. Парень с улыбочкой покачал головой, словно говоря, что я пожалею о содеянном.

– Спасибо, Катя, – нагнулся ко мне Олег Иванович, – у вас получается переубедить его вернуть волосам естественный оттенок. Становится похожим на человека, а не на белокурую куколку.

– Невероятная шутка, – заметил Антон, садясь рядом со мной в кресло и закидывая ногу на ногу. Волосы, честно сказать, у него уже были не такими серебристо-платиновыми, как раньше, но яркий пепельный оттенок сохранялся на них до сих пор.

– Научись уже воспринимать шутки о себе, – по-доброму посоветовал ему отец, после чего умело увел разговор в другую сторону, дабы сын не нервничал из-за явно неприятной ему темы.

В конце ужина Олег Иванович собственноручно принес кофе, сваренное им, и пирожные, которые он специально, как оказалось, для меня заказал в кондитерской.

– Мне даже неловко, – улыбнулась я хозяину дома, помогая на кухне, обставленной по последнему слову техники.

Уютной, однако, ее нельзя было назвать: много стекла и металла. Сверкающая хромированная поверхность привносила холод и даже стерильность. А глянцевый потолок, в котором отражались мебель и окна, добавлял ощущение чего-то ирреально-космического и совсем не домашнего.

– Все в порядке, Катя. Я действительно рад познакомиться с вами. И да, – вдруг сказал мне Олег Иванович серьезно, – если вдруг возникнут какие-то проблемы – смело обращайтесь ко мне.

– Проблемы? – переспросила я, застыв с подносом в руках.

Мужчина очень внимательно посмотрел на меня и почему-то улыбнулся.

– Мало ли что может быть… Семья у нас довольно, – Тропинин-старший замолчал на мгновение, подбирая нужное слово, – сложная. Что ж, идем к Антону? Он наверняка заскучал один.

Но едва только мы устроились за стеклянным столиком, нашему мирному распитию кофе помешали. Раздался звонок в дверь: долгий и настойчивый. А потом еще один и еще. Как будто бы в квартиру звонил кто-то крайне нетерпеливый.

– Ты никого не ждешь? – посмотрел на сына Олег Иванович. Тот отрицательно покачал головой. – Я тоже. Что ж, пойду, открою.

Едва только он скрылся из виду, Антон тотчас нетерпеливо поцеловал меня, одну руку запустив в волосы, а второй обняв за плечи и прижимая к себе. Сопротивляться ему и его желаниям я не могла, однако едва Антон опрокинул меня на подушки, пошла на попятную.

– Ты что, – положила я руки на его часто вздымающуюся грудь, попытавшись отстранить. – Твой папа же здесь… Вдруг увидит.

– Не увидит, – сообщил склонившийся надо мной Антон. Глаза его блестели, как у подростка, дорвавшегося до запретного, а дыхание было горячим. – Катя… – Нежно провел он кончиками пальцев по моим губам.

Антон смотрел на меня так, словно тонул по собственному желанию.

Однако в прихожей послышались голоса, и он вдруг прислушался, отстранившись. Нахмурился. Убрал руку от моих волос.

– Он здесь? – услышала я очень знакомый голос с совершенно незнакомыми интонациями.

– Мы ужинаем, – сказал Олег Иванович. – Присоединишься?

– Не собираюсь! – рявкнули ему в ответ. – Дай пройти!

Через несколько секунд – я едва успела нормально сесть и пригладить волосы, которые Антон успел растрепать, – в гостиную ворвался Кирилл Тропинин собственной персоной. Взгляд его был откровенно злым, губы – плотно сжаты. И хотя одет он был в стильный темно-синий классический деловой костюм, выглядел, как бунтующий подросток. Обиженный, сердитый и жаждущий справедливости.

Кирилл с огромной нелюбовью уставился на брата, тот, впрочем, тоже отвечал ему не слишком добрым взглядом. Здороваться они не спешили.

– Ты, – прошипел молодой человек.

– Что – я? – лениво спросил Антон. Он и не собирался вставать, чтобы поприветствовать брата.

– Решил все испортить? – пнул ни в чем не повинное кресло Кирилл. Кажется, сейчас он пребывал во власти эмоций. Однако ни я, ни Антон, ни стоящий со скрещенными руками весьма недовольный Олег Иванович не понимали, что происходит.

Атмосфера в доме моментально накалилась.

– Все испортить? – приподнял бровь Антон. – Хотелось бы. Но, боюсь, все испортить тебе мне не под силу.

– Нарываешься, козел? – сквозь зубы прошипел Кирилл.

– Полегче со словами, малыш, – посоветовали ему мрачно.

Выражение лица Антона, только что нежное, стало жестким. Он крайне не любил, когда на него наезжали. И моментально становился агрессивным.

– Да пошел ты…

– Хватит! Вы как мальчишки, – вмешался Олег Иванович. – Что опять не поделили? – как к маленьким, обратился к ним отец, явно недовольный тем, как общаются сыновья. – А у нас, между прочим, гостья. Будьте добры, ведите себя адекватно.

Кирилл словно только сейчас заметил меня и ухмыльнулся. Видимо, вспомнил, как я дала ему пощечину.

Ладонь тотчас стало покалывать. До сих пор было ужасно стыдно! Я даже взгляд отвела в сторону.

– Что случилось, Кирилл? – настойчиво продолжал Тропинин-старший.

– Что случилось? – озлобленно улыбнулся тот отцу. – Твой любимый сын узнал, что у меня есть невеста, и решил позабавиться с ней!

Голос его, столь похожий на голос Антона, чуть дрожал – видимо, от сдерживаемого с трудом праведного гнева. В отличие от брата, который обычно говорил размеренно, даже чуть приглушенно, голос Кирилла был громким и в нем слышались истерично-агрессивные нотки.

– Спятил? – поднялся на ноги Антон. В лице его читалось отвращение. – Ты сам понял, что сказал?

– Решил повеселиться за мой счет? Не позволю! – упрямо заявил Кирилл. – Не трогай Дину. Расстроишь мой будущий брак – я тебя уничтожу.

– Мне плевать на тебя, на твой будущий брак и на твою Дину, – угрожающе отвечал Антон, надвигаясь на брата. – Мне плевать на все, что с тобой связано. А если ты будешь лезть в мою жизнь, пожалеешь, малыш.

– Кто еще пожалеет, певичка, – хмыкнул Кирилл. – Я ведь могу использовать твои методы, – насмешливо поглядел он меня и вдруг подмигнул, нехорошо, оценивающе растянув губы в улыбке. – А она мне нравится. Хорошенькая.

Антон перехватил его взгляд, точно поняв, о чем говорит брат, и тотчас схватил его за воротник стильного костюма. Тот не растерялся и точно так же ухватил брата за ворот футболки.

Я испуганно прижала ладонь ко рту.

– Убери руки, – предупредил брата Антон, который терпеть не мог, когда его личное пространство нарушали.

– Пошел ты! Сам убери, – дерзко отвечал Кирилл.

Я почти видела, как воздух вокруг них пылал холодным синим пламенем взаимной давней ненависти. Наверное, они бы точно подрались, если бы дело не взял в свои руки отец, которому поведение близнецов очень не нравилось.

– Если вы сейчас не прекратите, – ледяным голосом проговорил Олег Иванович, – вылетите вон. Вышвырну обоих.

То ли голос его был столь властным, то ли он всегда сдерживал свои обещания, но парни с огромной неохотой отпустили друг друга. Я видела, как сжался кулак на правой руке Антона, словно тот хотел вмазать Кириллу. Он с трудом сдерживался, чтобы не сделать этого.

– Сели, – велел им отец. – Будем разговаривать цивилизованно. Вы меня не поняли, что ли? – рявкнул он на близнецов.

Кирилл, дернувшись, сел на кресло, сдернув с себя пиджак и ослабив ворот рубашки. Антон нехотя опустился рядом со мной, и я украдкой погладила его руку. Он с благодарностью глянул на меня.

– Успокоились? – осведомился Тропинин-старший, переводя взгляд с одного сына на другого. – Молодцы. Я не буду отчитывать вас, как маленьких, да еще и при моей гостье. Но на будущее – в моем доме никаких драк. Итак, Кирилл, что случилось?

Парень поднял на отца взгляд и внятно, почти по слогам, произнес:

– Он пристает к моей невесте.

– Что? – дернулся Антон. – Бред.

– Помолчи, – велел Олег Иванович. – Что значит – пристает? Диана тебе сказала такое?

– Дина, папа, ее зовут Дина, – поправил его Кирилл нервно.

– Отлично. Дина тебе это сказала?

– Нет. Сам стал свидетелем. Твой любимчик пытается подкатить к ней. Шлет подарки. Думаешь, я это просто так оставлю? – обратился он к Антону, и тот послал его в дальние дали, используя, правда, ненормативную лексику.

– Антон! – вскричал рассерженный Олег Иванович. – Кирилл, продолжай.

– Я уже все сказал, – волком посмотрел на него сын и взлохматил светло-русые волосы. – Этот, – кивнул он на Антона, едва сдерживаясь от ругательств, – подкатывает к моей невесте. Он же любит с девками играть.

Антон зло рассмеялся.

– Значит, вы с Диной приехали в наш город? – уточнил Олег Иванович у Кирилла.

– Да, – закинул ногу на ногу молодой человек. Антон громко хмыкнул. Он отлично понимал, почему вернулся его брат и ради кого.

– Почему ты не познакомил ее со мной? – сощурился Олег Иванович.

– Я думал, ты в отъезде, – сообщил ему находчивый Кирилл.

– Думать – твой самый главный порок, – не мог промолчать Антон.

– Твой, идиот, – не сдержался Кирилл. – Этот свой планшет засунь знаешь куда? Не смей дарить подарки моей невесте.

– Ты болен, – понял, кажется, Антон, что произошло. – Твоя Дина потеряла свой планшет, и я отправил ей его курьером.

– А где это ты с ней встречался? – сощурился Кирилл, явно не веря.

– Мы случайно встретили Дину, когда гуляли, – вмешалась я спешно.

– Кажется, разобрались, – явно испытал облегчение Олег Иванович.

– Разобрались? А у вас тут идиллия, – фальшиво улыбнулся нам Кирилл, окинув красноречивым взглядом столик с чайными приборами. – Отец, сын и его девушка.

И тут я поняла – так же, как Антон ревнует мать к брату, Кирилл ревнует к брату отца. Да что же за семья у них такая странная?

В нашей, несмотря на заскоки Томаса, ни я, ни Эдгар, ни Нелли никогда не испытывали подобного. Отец старался уделить нам внимание одинаково. Правда, получалось одинаково мало, но все же никогда не было такого, что кому-то он дарил подарки хуже или улыбался с меньшей теплотой. В моей голове, если честно, никогда и не возникали вопросы – а кого же сильнее всех из нас троих любит Томас?

– А ты зря с ним связалась, – вновь обратил свое внимание на меня Кирилл. Нет, все-таки пощечину он так и не забыл. – Предатели не меняются. Да, Антошка? – бросил он взгляд, полный отвращения, на брата.

– Да, Кирюша, – в тон ему откликнулся тот. – Ты знаешь об этом все.

– Так как тебя зовут? – не обращал на его слова внимания Кирилл. – Катя, да? Так вот, Катя, а ты не боишься, что мой братик вышвырнет тебя вон? Он часто меняет девочек.

– Заткнись, – посоветовал ему близнец.

– Я верю Антону, – сказала я как можно более твердо.

Ну, по крайней мере, начинаю, но тебе это знать не обязательно, парень.

Кейтон улыбнулся. Кирилла едва ли не перекосило.

– Ему много кто верил.

– Алина? – напрямую спросила я, отчего-то и сама заводясь. – Он ей – тоже.

– Не стоит говорить о том, чего не знаешь, – не понравилось Кириллу, что я упоминаю имя Лесковой.

– А твоя невеста Дина все знает? О том, как ты славно проводишь время с Алиной? – тотчас спросил Антон. – Как она тебе?

– Захлопни грязную пасть, придурок.

– Ты бесишься, малышка, потому что приходится подбирать за мной?

– Ты ответишь за свои слова.

– Не я один.

Олег Иванович только изумленно смотрел на сыновей. Наверное, они бы и дальше ругались, но он вновь прекратил ссору и опять принялся отчитывать.

– И старайтесь не ссориться, когда я рядом, – объявил он устало в конце концов. – Изменить свое решение о наследстве я всегда смогу.

– Мне ничего не надо, – в два голоса заявили братья и вновь с ненавистью уставились друг на друга. Они, честно говоря, напоминал мне двух школьников, которые все время что-то не могут поделить. Это было смешно и печально одновременно.

– Раз ничего не надо, – рассердился почему-то Олег Иванович, – я, мать вашу, все деньги отдам государству. Не цените мой труд?

– Да подавись всем! – вспыхнул Кирилл.

Его гнев делал совсем другим, нежели Антона. Искажал черты лица, когда как его брат мог выглядеть совершенно спокойным, даже если был в ярости.

– Мы с мамой имеем достаточно средств. До свидания. Прошу прощения, что помещал вашему чаепитию, – и он просто-напросто вылетел из гостиной. Секунд через двадцать хлопнула входная дверь.

– Сейчас вернусь, – скрылся на балконе и Антон. Ушел успокаиваться – курить.

Олег Иванович прикрыл глаза.

– Прошу простить, Катя. Эти двое с детства мотают мне нервы. Когда были маленькие, так хорошо дружили. А сейчас… Что ж, может быть, еще вина?

Мне оставалось лишь согласно кивнуть.

* * *

Кирилл Тропинин мрачно смотрел на собственное отражение в лифте. Зеркала никогда не казались ему чем-то особенным – ведь с детства он привык смотреть на самого себя и без их помощи. Только если тогда он гордился, что у него есть собственная копия, то сейчас ему от этой копии было тошно.

Вот урод, а!

Еще и отмазался. Остался чистым.

Отражение улыбнулось: противно, ехидно. Или показалось?

Кирилл резко отвернулся. Девушка, едущая с ним в лифте, изумленно на него посмотрела.

Когда-то в детстве они с братом были неразлейвода. Но все поменялось. Сейчас стоило им увидеть друг друга, как они оба закипали. Хорошо еще, что встречались не часто – Кирилл теперь жил в другом месте.

В этом месяце в родной город он прилетел внезапно для самого себя – Алина позвонила ему и предложила встретиться, словно ничего и не было, а он – словно все так же ничего и не произошло – согласился. Взял пару дней отпуска и помчался в аэропорт.

Лескову Кирилл не видел уже давно, в последний раз – прошлой зимой, в Лондоне, когда она училась там. Он приехал в двадцатых числах декабря, в тайной надежде составить Алине компанию в предрождественские дни – может быть, праздничные огни смогут заставить ее сердце немного растаять? Однако девушка встретила его довольно холодно и вскоре просто прогнала, заявив, что он ей не нужен, однако при этом напоследок поцеловала так, что у Кирилла закружилась голова.

Наверное, играла.

А через полгода она уже просила его о встрече и была ласкова и горяча. Он плюнул на все и продлил свой небольшой отпуск, сказав матери, что в командировке.

Алина была головокружительна. Божественна. Даже в тот момент, когда она, забывшись, назвала его именем брата. И он, прижимая ее к себе, понял вдруг – ему все равно. Она может звать его как угодно, кем угодно… Главное, что сейчас она в его объятиях и он может делать с ней все, что захочет.

А потом вдруг ему позвонила мать невесты и поинтересовалась, почему Дина не берет трубку? Кирилл сначала и не понял постановки вопроса. Стоял на лоджии в одних джинсах, а Алина в черном нижнем белье сидела рядом на мягких подушках и неспешно выдыхала дым кальяна. Ей нравились кальяны на вине. А солнцу нравились ее смоляные волосы – блестели в его лучах.

– Скажи, чтобы Диночка обязательно мне перезвонила, – попросила женщина. – Весь день трубку не берет. Или, может быть, позовешь, если она рядом?

– Она отошла, – сообщил сухим голосом Кирилл, который понял, в чем дело. Девчонка соврала матери, что уехала с ним. – Но я передам ей ваши слова.

– Счастливо отдохнуть, милый, – откликнулась мать невесты. – Уверена, твой родной город Динке понравится. У вас такая замечательная архитектура…

Они спешно распрощались.

– Кто звонил? – требовательно спросила Алина. Иногда ей было безразлично все, а иногда она хотела знать ответы на все вопросы.

– Не бери в голову. По работе, – отмахнулся парень, садясь рядом и пытаясь поцеловать девушку; та, однако, оттолкнула его – была не в настроении.

Этим же днем Тропинин стал искать Дину, которая соврала матери, что поехала вместе с ним на отдых. Через день она нашлась.

Дина снимала номер в небольшом отеле, расположенном на тихой улочке почти в центре города. Отель этот хоть и был рассчитан на небольшое количество гостей, но оказался удовольствием не из дешевых.

Увидев на пороге своего номера Кирилла, Дина испугалась, но не стала убегать или прятаться, а пригласила войти.

– Ты за мной следишь? – прямо спросил тогда Тропинин. Дина замотала головой. Ему, впрочем, было все равно, следит она или нет. Единственное, Кирилл не хотел, чтобы невеста или ее отец узнали про Алину – это могло помешать браку.

– Если ты еще раз сотворишь подобное, я обо всем расскажу твоим родителям, – сухо сказал молодой человек, прервав жалкие попытки девушки объясниться. – Веди себя достойно.

А потом он случайно увидел коробку, на которой значилось, что отправитель – его родной и единственный брат. Наверное, если бы посылку отправлял сам Антон, он бы не написал своего имени. Но он попросил сделать это вместо него приходящую домработницу отца, и та аккуратно вписала в отправители сына своего хозяина.

И тогда Дина все рассказала Кириллу.

Не то, чтобы он был против интрижек будущей жены с кем-либо – ему вообще было наплевать, но тот факт, что в его отношения влезает Антон, разъярил. Просто так брат никогда и ничего не делал. А значит, и от Дины что-то хотел.

Известно, что. Поиграть. Забрать себе. Обломать удачный брак.

Назло.

Кирилл стремительной походкой вылетел из лифта.

Наверняка Антон завидует, что после этого чертова брака перспективы у него, Кирилла, будут отменными. Он окончательно поднимется на ноги. Возглавит компанию. Будет развиваться.

А этот придурок лишь шляется по своим концертам. И на них столько денег, сколько планирует получать Кирилл, не сделает. Кому они нужны, эти музыкантишки.

Рок-музыка, выдумал тоже. Гастроли, концерты, фанаты – бред.

В любовь брата к музыке Кирилл верил с трудом, вернее, верить не хотел. Он считал увлечение Антона блажью, способом выделиться из толпы, в очередной раз показать, какой он крутой.

Из-за брата Кирилл перестал слушать музыку. Максимум – изредка включал радио в машине, ну или слушал ее в клубах или ресторанах.

Ему казалось, что из колонок или наушников может раздастся голос Антона. А он не хотел его слышать.

Кирилл подошел к своей машине и широким жестом распахнул дверь. Однако вместо того, чтобы сорваться, откинулся на спинку водительского кресла и несколько раз глубоко вздохнул.

Отец не поверил. А эта Антонова девчонка смотрела на него, как на придурка. Наверняка думает, что он – псих.

Кирилл машинально потер щеку и отчего-то усмехнулся. С виду хрупкая, а вмазала-то как… Остается надеяться, что и братику от нее попадет, хотя с виду она милая, спокойная, но ведь известно, кто водится в омутах.

Есть в ней что-то такое… горячее.

– Все в порядке? – осторожно спросил его тонкий девичий голос – рядом сидела Дина, уронив тонкие руки на мятного цвета платье.

– Что может быть в порядке? – устало спросил Кирилл, с трудом уговаривая себя не сорваться на нее. Не то чтобы Дина его бесила, но порой раздражала своей наивностью. А кричать на нее не стоило – это не оценили бы ни его мать, ни ее отец, человек довольно влиятельный. К тому же мама сразу сказала ему, чтобы с будущей супругой он был предельно корректен.

– Никто не требует от тебя нежности и ласк, мой дорогой, – говорила она не так давно сыну. – Относись к ней, как к другу. Любить ее ты не обязан, но уважай. Жить с человеком, которого уважаешь, легко. Да и не думаю, что ее папаша будет рад, если узнает, что ты обижаешь его единственную дочурку. Я надеюсь, ты все сделаешь правильно. Ты моя единственная надежда.

В тот день Алла Георгиевна, не сдержавшись, обняла Кирилла за плечи, а он отлично понял подтекст матери – единственная надежда, в отличие от Антона. Тот порушил все ее планы.

Интересно, а если бы она знала, что он, Кирилл, влюблен в Алину, предложила бы ему жениться на ней?

Но мама об этом не знала, об этом никто не знал – кроме их троих и брата Алины, которого Кирилл, пожалуй, терпеть не мог куда больше Антона.

Спокойный, рассудительный – так и хотелось вмазать ему по противной роже еще со школы, когда этот волосатый урод появился в их классе и его посадили за одну парту с братом.

А потом они спелись.

Кирилл потер лицо руками.

– Вы поссорились? – тем временем продолжала расспросы Дина.

– Все в порядке, – сухо отвечал Кирилл. – Сейчас я отвезу тебя в отель, соберешь вещи, и поедем в аэропорт. Твои родители волнуются.

– Ты полетишь со мной? – спросила, оживившись, девушка.

– Нет. У меня есть дела, – отозвался Кирилл. – И надеюсь, с моим братом вы больше не пересечетесь.

– Вы не общаетесь? Он хороший, – сказала девушка, и молодой человек мгновенно рассвирепел. – Почему ты не говорил мне, что он твой близнец? Я перепутала вас… Он был вместе со своей девушкой, я подумала, что это ты и… И ударила его, – призналась она.

– Что? – искренне восхитился Кирилл. – Антошка получил по морде? Как приятно.

Он рассмеялся, тайно надеясь, что рука у Дины не легче, чем у этой милой Катеньки.

– Почему ты так говоришь? – удивилась длинноволосая девушка. – Я не совсем понимаю тебя. У меня тоже есть брат… Не близнец, но все же… И я не понимаю, как можно так общаться между собой.

Кирилл резко прекратил смеяться. Слова невесты ему не понравились.

– Дина, лучше молчать о том, чего ты не понимаешь. О'кей?

Она лишь вздохнула. А Кирилл не вовремя подумал, что скажи он подобное Алине, она бы нашла, что ответить – что-нибудь едкое, колкое, неприятное, но бьющее точно в цель.

Всю оставшуюся дорогу они молчали.

А в аэропорту, перед тем, как пройти паспортный контроль, Дина вдруг выдала:

– Поцелуй меня, пожалуйста.

Кирилл с рассеянным видом коснулся губами ее теплой щеки, не видя выражения фиалковых ярких глаз.

Все его мысли были об Алине.

И все ее – тоже.

* * *

После прихода Кирилла ужин, начинавшийся так тепло, был подпорчен. И хотя оба Тропинина – и старший, и младший, выглядели успокоившимися и даже шутили, мне казалось, что они не в настроении. Да и в самом доме все еще витала какая-то тяжелая атмосфера. Потому, когда Антон предложил отвезти меня домой, я вздохнула с облегчением.

– Рад был вас видеть, Катя, – сказал на прощание Олег Иванович, улыбнувшись. – Непременно хотел бы познакомиться с вашим отцом.

– Он тоже был бы рад познакомиться с вами, – вежливо отвечала я.

Еще бы Томас был не рад! Очередной поклонник его искусства – как же можно пройти мимо такого человека?

– Ты в порядке? – спросил Антон, когда мы уже были в лифте.

– Немного устала, – призналась я. – От впечатлений. Ты, кажется, тоже устал, – вгляделась я в его лицо. – Не надо меня провожать, Антоша, я сама доеду.

– Нет, – односложно отозвался он тоном человека, который и не подумает менять своего решения.

– Скажи мне, – вдруг спросила я. – Кирилл тоже влюблен в Алину?

– Что значит – тоже? – нахмурился Тропинин. – Я-то ее не люблю. Катя, не думай о глупостях.

Ответом я осталась довольна и положила голову ему на плечо.

– Но он же к ней что-то чувствует?

– Может быть, – не слишком хотел разговаривать на эту тему молодой человек.

– А она выбирала между вами? – вспомнилась мне сцена у красной елки.

– Почему ты спрашиваешь? – кажется, эта тема не нравилась Антону. Возможно, была слишком болезненной для него. Любовный треугольник, двумя вершинами которого были он и его брат, – не самое приятное воспоминание.

– Мне интересно, – улыбнулась я.

– Выбирала. И результате осталась не с ним. Все, Катя, давай переведем разговор на другую тему, – попросил Антон мягко.

Эй, Тропинин, это не она выбрала тебя, это я тебя выбрала! Я!

– Хорошо, – не стала настаивать я.

Створки лифта распахнулись, и мы вышли в ярко освещенный холл, а после оказались на темной улице и сели в автомобиль. Изредка Антон поглядывал на меня, но молчал. Мне тоже не хотелось разговаривать – от вина по всему телу разлилась приятная мягкость, и хотелось спать. К тому же на улице было тоскливо: рано стемнело, а мелкий дождик вновь моросил, стучась в стекла.

Мы молчали.

– Обиделась? – уже проехав треть пути, спросил Антон.

– Почему ты так решил? – оторвала я задумчивый взгляд от вечернего города, пролетающего за окнами.

– Обиделась, – констатировал он. – Я не хотел тебя обидеть. Но я не в настроении уходить во все эти воспоминания.

– Я не обиделась, – коснулась я его предплечья. – Немного устала. А воспоминания… Мне просто кажется, что это важно – знать о прошлом того, кого любишь.

– А если прошлое тебе не понравится? – уточнил Тропинин.

– Да, твое прошлое мне может не понравиться, – вынуждена была признать я. – Но это не значит, что я не приму его. Мне кажется, что это больше вопрос доверия.

Это прозвучал несколько по-философски, но я действительно так считала.

– Тогда, в номере отеля, после того дня рождения, ты доверяла мне? – вспомнились Антону мои откровения насчет собственного прошлого. Его голос прозвучал несколько резко.

– Мне хотелось тебе доверять, – ответила я, и это, действительно было так.

Антон, вдруг резко подъехав к обочине, заглушил двигатель под неработающим фонарем. Дождь на улице, кажется, пошел еще сильнее, стал биться о машину с большим рвением, и где-то вдалеке даже мелькнула тонкая молния; только грома слышно не было.

– Что случилось, Антош? – удивилась я и даже немного испугалась.

– Прости. – Его руки неподвижно лежали на руле, голова была склонена – так, что на глаза падали пряди волос. Причудливая тень ложилась на лицо, словно венецианская маска.

Маска, сотканная из тени. Эту маску хотелось снять. Я точно знала, что ее можно снять.

– Прости, – повторил Антон глухо – Я не должен был. Не должен был играть с тобой. Это… низко.

Мне сделалось жутко грустно. Может быть, всему виной был тоскливый дождь, а может быть, это были отголоски нашего недавнего общего прошлого.

Да, этот человек попытался разорвать мою душу на две части.

– Иногда я счастлив рядом с тобой. А иногда вспоминаю прошлое, – он прикрыл глаза. – И понимаю, что не имею права быть счастливым. Кто я?