Текст книги "Ирония как компонент английского стиля коммуникации"

Иронию часто относят к речевым жанрам юмора и ставят в один ряд с шуткой и анекдотом [Чубарян 1994] или к формам комического наряду с пародией и сатирой [Пивоев 2000]. Безусловно, у шутки и иронии есть сходство. Прежде всего, это небуквальность утверждения, нарушение постулата истинности. Многие исследователи обращают внимание на тесную связь иронии и некоторых разновидностей шутки: «Irony and some kinds of jokes are closely related» [Alba-Juez 1998: 41]. И в шутке, и в иронии есть компонент несерьезности; оба эти понятия – явления контролируемые, имеющие общие функции, например, снятие напряжения, снижение пафоса, а также это – средство объединения людей [Ермакова 2005:19–21]. Однако языковые механизмы шутки и иронии различны. Сфера действия иронии – лексика или текст любого объема, она чужда фонетике и грамматике. Шутка располагает гораздо большими возможностями, она может вообще обходиться без языка. В отличие от иронии шутка не нуждается в специфическом предварительном контексте.

Подтверждение этому находим в определениях шутки, предлагаемых толковыми словарями: «шутка — то, что говорят или делают ради развлечения, ради возбуждения, смеха» [БАС]. Ирония же вне языка существовать не может, это признают большинство исследователей, хотя существует и другое мнение (о противоположной точке зрения на иронию как явление, не принадлежащее языку, подробнее см. [Варзонин 1994]).

Шутка и ирония имеют различные цели: в первом случае – развлечение, увеселение, во втором – насмешку, выражение отношения к объекту иронии [Ермакова 2005]. Шутка часто бывает не от себя, субъектом ее может быть рассказчик чужой шутки, она не обязательно направлена на объект (за исключением пародии, которая всегда имеет «жертву»). Ирония же имеет четкую субъектно-объектную структуру: иронизирующий субъект и объект, по выражению Д. Кауфера – «жертва иронии» [Kaufer 2002:146].

Один из видов шутки – англоязычный анекдот, как форма комического, является предметом изучения ряда исследователей (Яковлева, Шмелев, Еленевская). Текст анекдота обнаруживает свои лингводидактические особенности, способствуя выявлению вербальными средствами культуроспецифических черт персонажей как стереотипи-зированных языковых личностей (см: [Яковлева 2009]). Англоязычный анекдот, как и ирония, отражает особенности англоязычной культуры.

Ирония – Языкова я мистификация, при которой иронизирующий «надевает» разные маски: маски глупца, невежды, наивного, доверчивого человека, подлеца и другие. Объектом иронии может быть сам иронизирующий. Есть понятие самоиронии, но нет «самошутки».

О.П. Ермакова выдвигает гипотезу, что в глубинной смысловой структуре иронии, в отличие от шутки, содержатся перевернутые причинно-следственные отношения [Ермакова 2005:41].

Подводя итог сказанному, можно выделить следующие черты иронии, отличающие ее от шутки:

– ирония не развлекательный жанр, она более «серьезна», ее цель глубже, чем просто рассмешить;

– ирония, в отличие от шутки, не может обходиться без языка;

– ирония, как правило, направлена на определенный объект.

Заметим, что ирония может присутствовать или не присутствовать в шутке, то есть эти явления могут существовать как в совокупности, так и независимо друг от друга.

По традиционным представлениям, ирония как форма комического занимает промежуточное положение между юмором и сатирой. Некоторые исследователи считают, что юмор выражает насмешку и сочувствие, ирония – скрытую насмешку и чувство превосходства, а сатира – это злорадный, уничтожающий, разоблачительный смех [Пивоев 2000:42].

Сатира представляет собой гротескное преувеличение изображаемых недостатков, доведенное до абсурда. Гротеск, как форма сатиры, характеризуется чрезмерным искажением негативных элементов действительности. Противоречие изображаемого явления и здравого смысла производит сатирический эффект – клеймит, обличает, критикует. Те же цели преследует и ирония, но ее подход мягче и завуалированнее: на передний план выдвигается специфическое переживание, тогда как в сатире, по замечанию В. Пивоева, «главную роль играет конструктивная форма эстетического предмета» [Пивоев 2000:41].

Сатира становится смешной тогда, когда уродливые стороны жизни изображаются в крайней степени – в определенный момент они переходят в свою противоположность и становятся смешными. Одним из лучших примеров сатиры являются басни, где качества действующих лиц – животных – употребляются применимо к человеческим недостаткам и высмеиваются [Пропп 1997]. Определенное животное ассоциируется с определенным человеческим пороком (осел – с упрямством, свинья – с ленью, обезьяна – с глупостью и т. д.), причем сатира не распространяется на фигурирующих в баснях «положительных животных» (например, орел, лев, соловей).

Ирония и сатира часто существуют вместе и увеличивают комический эффект. Ирония близка сатире в тех ее проявлениях, когда объекты иронии – негативны, их черты заслуживают высмеивания.

Тем не менее, сатира обладает собственными ярко выраженными характеристиками. Сатира – это призыв к борьбе, открытое возмущение чем-либо. В отличие от иронии, она не может иметь завуалированный характер, ее цель – разоблачение, высмеивание, привлечение общественного внимания к вопиющим недостаткам. Смех в сатире используется как орудие уничтожения мнимого авторитета и мнимого величия тех, кто подвергается насмешке.

Сарказм определяется в словарях как «злая ирония, язвительная насмешка» (СРЯ 1984). Англо-английский словарь называет сарказм недобрым юмором, выражающим недовольство говорящего: Sarcasm — «а way of speaking or writing that involves saying the opposite of what you really mean in order to make an unkind joke or to show that you are annoyed» (LDCE).

Некоторые исследователи стремятся освободить сарказм от иронии и показать, что в основе их лежат разные сущности. Сарказм агрессивен, вторгается в персональное пространство слушающего. Закрепление за сарказмом концепта «агрессивный выпад в сторону слушающего» могло бы удачно передавать его суть [Варзонин 1994: 42,43]. Такой подход подразумевает понимание сарказма как поведенческой характеристики, присущей определенному человеку или разговору. Исследователь отмечает, что сарказм, будучи идеологией, а не техникой, может реализовываться различными техниками – метафорой, иронией.

Сарказм имеет свои отличительные особенности. Так, Е. Буряков отмечает такие факторы, сопровождающие сарказм, как покровительственная манера общения, снисхождение к собеседнику. Сарказм – «явление того же рода, что и ирония, но по сравнению с иронией нечто более колючее, острое, злое» [Буряков 2009. http: evgbur.ru/witticism/articles/]

Мы не склонны отделять иронию от сарказма и рассматривать эти явления как различные и по характеру, и по коммуникативной интенции. По нашему мнению, грань между иронией и сарказмом слишком тонка, чтобы рассматривать их как не имеющие отношения друг к другу понятия. И ирония, и сарказм могут выполнять одинаковые функции (защита, насмешка, критика и др.); сарказм, как и самоирония, может быть обращен говорящим как на других, так и на себя.

Сарказм присущ всем стилям речи и слоям общества, например, знаменитый английский сарказм широко распространен в аристократических кругах и является важным концептом английского культурного мира. Язвительные высказывания, в том числе в свой собственный адрес, призваны смягчить негативный смысл и разрядить обстановку в процессе коммуникации.

По нашему мнению, сарказм тесно граничит с иронией и концентрирует в себе язвительность, остроту высказывания. Он часто направлен на то, чтобы уколоть собеседника.

У сарказма и иронии есть общая область функционирования и общая цель (выражение насмешки), но сарказм иногда выходит за рамки иронии и приближается к «черному юмору».

Существует мнение, что ирония – это разновидность лжи, так как говорящий высказывает нечто противоположное тому, что думает, следовательно, говорит неправду. В древнегреческом языке «иронизировать» означало «говорить ложь», «насмехаться», «притворяться». Ю.Н. Варзонин утверждает, что «нет ничего более близкого лжи, чем ирония» [Варзонин 1994: 30]. Он предлагает объединить иронию и ложь на том основании, что они изначально не присутствовали в языке, точнее сказать, не были информационными техниками человека. Когда-то они появились в арсенале личности, потом закономерно освоили языковой способ кодирования. Человек сам учится лжи, точно так же он постигает механизмы иронии.

На сходство иронии и лжи указывают и другие исследователи. R. Giora обращает внимание на обманчивую природу иронии («the deceitful nature of irony») и утверждает, что «косвенность иронии является щитом, маскирующим истинное намерение, которое может расцениваться говорящим как рискованное» («Irony's indirectness acts as a shield which masks a genuine intent deemed risky by the speaker») [Giora 2001:165].

Действительно, отличить иронию от лжи иногда бывает трудно, так как ложь имеет весьма разнообразные проявления. Но в большинстве случаев ложь имеет корыстную цель и говорящий неправду хочет, чтобы его ложь принимали за истину [Ермакова 2005:16]. Ирония же, явная или неявная, рассчитана на понимание собеседником скрытого смысла – без этого ироническое высказывание теряет свое значение. А.Ф. Лосев пишет по этому поводу: «Ирония в отличие от обмана не просто скрывает истину, но и выражает ее… Сущность иронии заключается в том, что я, говоря «да», не скрываю своего «нет», а именно выражаю, выявляю его» [Лосев 1966:73].

Связь иронии с намеренной неискренностью была отмечена многими авторами (см: [Пивоев 1981:14–15; Прокофьев 1988:18; Brown 1980:117; Fraser 1983: 57–58; Leech 1983: 83]).

Большинство исследователей отмечают, что ирония рассчитана на понимание ложности утверждения адресатом иронии, на его неспособность не увидеть эту ложность. Ложь предназначается «непосвященному» адресату. В отличие от лжи, ирония не имеет намерения стать правдой, автор иронического высказывания намеренно передает информацию о своей неискренности. Являясь выражением неискренности говорящего, ирония идет дальше, это не столько выражение, сколько передача неискренности [Прокофьев 1988:18].

Различие между иронией и ложью заключается в коммуникативном намерении говорящего: цель лжеца всегда лежит вне высказывания, в то время как ироническая фраза, в которой притворство говорящего очевидно, является самоцелью (выражением отношения к объекту иронии).

Сопоставив иронию со смежными явлениями, можно сделать вывод: будучи связаны общими функциями и способами выражения, эти явления, тем не менее, имеют ярко выраженный индивидуальный характер. Еще раз назовем существующие между ними сходства и различия.

Сходство шутки и иронии заключается в небуквальности утверждения, общем компоненте несерьезности. Однако шутка, в отличие от иронии, может вообще обходиться без языка и не нуждается в специфическом предварительном контексте.

Ирония как форма комического занимает промежуточное положение между юмором и сатирой. Сатира – это злорадный, уничтожающий, разоблачительный смех, она более очевидна, чем ирония, ее цель – клеймить, обличать, призывать к борьбе. Тем не менее, ирония и сатира могут существовать совместно и дополнять друг друга.

Сарказм тесно граничит с иронией и часто направлен на то, чтобы уколоть собеседника. Он концентрирует в себе язвительность, остроту высказывания, иногда выходя за рамки иронии и приближаясь к «черному юмору».

В то время, как ирония и ложь имеют много общего – сокрытие истины, выражение намеренной неискренности, ирония, в отличие от лжи, рассчитана на понимание собеседником скрытого смысла – без этого ироническое высказывание теряет свое значение. Цель лжи – выдать неискренность за правду, преследовать собственную выгоду. Ирония не стремится быть правдой, она не скрывает истину, а выражает ее.

Сопоставление иронии со смежными явлениями позволяет выявить следующие основные характеристики иронии:

– ирония не может обходиться без контекста, так как является категорией дискурса;

– ирония, как и шутка, может быть направлена на то, чтобы развеселить собеседника, создать комфортную атмосферу;

– ирония имеет насмешку одной из своих целей, но не призвана выполнять социальные функции (в отличие от сатиры);

– ирония, как и сарказм, может быть язвительной и содержать критику;

– ирония часто скрывает истину, но, в отличие от лжи, делает это намеренно, рассчитывая на понимание собеседника.

Диаграмма. Место иронии в кругу смежных явлений

Соотношение иронии и смежных явлений можно представить в виде диаграммы, представляющей собой пересекающиеся окружности, имеющие общую область.

Выводы по Главе 1

Ирония – явление многообразное, имеющее разные формы выражения. С этой многоликостью связана сложность ее определения. Проанализировав существующие взгляды на иронию, мы пришли к следующим выводам:

– существуют разные точки зрения на иронию;

– иронию неправомерно, а часто и невозможно определять через понятие «противоположное значение»;

– спектр чувств и отношений, выражаемых иронией, весьма разнообразен и не ограничивается негативной реакцией;

– ирония часто имеет дело как с преувеличением, так и с преуменьшением признака;

– ирония связана с высокой степенью признака.

Мы предлагаем следующее определение иронии: ирония – речевой жанр, имеющий в основе языковую манипуляцию, которая заключается в употреблении слова, выражения или высказывания в смысле, отличном от буквального, выполняющий функцию, соответствующую коммуникативной интенции говорящего, являющийся отражением менталитета народа и имеющий этнокультурные особенности.

Ирония – это сложное явление, которое опирается на всю когнитивную базу человека, владеющего определённой языковой картиной мира. Восприятие иронии зависит и от культурно-исторических, и от индивидуально-психологических условий, включая черты личности, её опыт и ценностные ориентации, а также от структурно-коммуникативных особенностей конкретного иронического высказывания и ситуации его употребления.

Ирония – это категория дискурса. В ироническом общении существуют три стороны – объект, над которым иронизируют, автор иронического высказывания и адресат (который тоже может являться объектом), воспринимающий и обрабатывающий ироническое высказывание. Таким образом, иронический эффект – это процесс сотрудничества, в котором важно принимать во внимание личностные характеристики собеседников, их национальную принадлежность, уровень образования, настроение, отношения и др. В процессе иронического общения деятельность адресата важна так же, как деятельность производителя иронического высказывания – в случае неготовности слушателя воспринимать иронию может возникнуть коммуникативный сбой.

При восприятии иронического высказывания важно учитывать роль просодических факторов – тембра голоса, громкости, темпа речи, высоты тона, пауз. Эти параметры часто сигнализируют об употреблении иронии, особенно в жанре интервью.

Ирония тесно связана с другими смежными явлениями, между которыми нет четких границ. Соотношение иронии и юмора неоднозначно: ирония может трактоваться как противоположное юмору явление или как его составная часть. Мы считаем, что ирония является специфической разновидностью юмора, но в какой-то степени выходит за его рамки, так как юмор всегда направлен на выявление смешного, а ирония далеко не всегда содержит в себе комическое.

Сходство шутки и иронии заключается в небуквальности утверждения, нарушении постулата истинности. Общим для них является компонент несерьезности и такие функции, как снятие напряжения, снижение пафоса, объединение людей. Различными являются языковые механизмы шутки и иронии. Шутка располагает гораздо большими возможностями, чем ирония, она может вообще обходиться без языка. В отличие от иронии шутка не нуждается в специфическом предварительном контексте.

Ирония как форма комического занимает промежуточное положение между юмором и сатирой. Если ирония выражает скрытую насмешку и чувство превосходства, то сатира – это злорадный, уничтожающий, разоблачительный смех. Сатира более очевидна, чем ирония, ее цель – клеймить, обличать, призывать к борьбе. Тем не менее, ирония и сатира могут существовать совместно и дополнять друг друга.

Сарказм, тесно граничащий с иронией, концентрирует в себе язвительность, остроту высказывания и часто направлен на то, чтобы уколоть собеседника; по нашему мнению, сарказм иногда выходит за рамки иронии и приближается к «черному юмору».

Ирония имеет много общего с ложью – эти явления скрывают истину, выражают намеренную неискренность. Однако, в отличие от лжи, ирония, явная или неявная, рассчитана на понимание собеседником скрытого смысла – без этого ироническое высказывание теряет свое значение. Цель лжи – выдать неискренность за правду, преследовать собственную выгоду. Ирония не стремится быть правдой, она не скрывает истину, а выражает ее.

Сопоставление иронии со смежными явлениями позволяет выявить следующие основные характеристики иронии:

– ирония не может обходиться без контекста, так как является категорией дискурса;

– ирония, как и шутка, может быть направлена на то, чтобы развеселить собеседника, создать комфортную атмосферу;

– ирония имеет насмешку одной из своих целей, но не призвана выполнять социальные функции (в отличие от сатиры);

– ирония, как и сарказм, может быть язвительной и содержать критику;

– ирония часто скрывает истину, но, в отличие от лжи, делает это намеренно, рассчитывая на понимание собеседника.

Глава 2
Ирония и стиль коммуникации

2.1. Понятие стиля коммуникации и параметры его описания

В последнее время активно развивается новое междисциплинарное направление – коммуникативная этностилистика, объектом изучения которой является коммуникативное поведение представителей различных лингвокультур, предметом – национально-культурные средства коммуникации, как вербальные, так и невербальные. В совокупности они формируют национальный стиль коммуникативного поведения, или коммуникативный этностиль [Ларина 2007].

Коммуникативная этностилистика призвана решать, что из богатого арсенала коммуникативных средств и в каких условиях уместно и целесообразно в том или ином культурном контексте. Важнейшей задачей коммуникативной этностилистики является описание национальных стилей коммуникации. В нашем исследовании мы опирались на определение стиля коммуникации и параметры его описания, предложенные Т.В. Лариной [Ларина 2007, 2009, 2012], по мнению которой национальный стиль коммуникации, или коммуникативный этностиль, – это исторически сложившийся предопределяемый культурой и закрепленный традицией тип коммуникативного поведения народа, проявляющийся в выборе и предпочтительности определенных средств коммуникации (вербальных и невербальных), используемых в процессе межличностного взаимодействия [Ларина 2007: 8].

В основу описания национального стиля коммуникации могут быть положены разноплановые параметры, связанные с социокультурными, аксиологическими, психолингвистическими, лингвистическими и др. характеристиками:

– социокультурные (дистантность/контактность, ориентированность на статус/ориентированность на личность, симметричность/ассимметричность отношений и др.

– аксиологические (приоритетные ценности данной культуры, влияющие на процесс коммуникации: личная автономия или интимность, уважение к статусу или равенство; искренность или сохранение лица и т. д.

– социолингвистические (субъектно-объектная ориентированность коммуникантов; степень допустимости прямого коммуникативного воздействия; прямолинейность/ косвенность; степень формальности/неформальности идр.)

– психолингвистические (эмоциональная сдержанность/ открытость, направленность и функциональная значимость эмоций, степень речевой экспрессивности)

– лингвистические (наличие, выбор и предпочтение тех или иных языковых средств, особенности синтаксической организации высказываний и т. д.)

– паравербальные (темп речи, громкость, тональность, допустимость и длина пауз, допустимость и роль молчания и т. п.)

– невербальные, включающие проксемное поведение (использование пространства в процессе коммуникации, необходимое количество личной территории), кинесическое поведение (специфические жесты и частотность их использования, выражения лица, позы, телодвижения), тактильное поведение (допустимость прикосновений и тактильные жесты).

Перечисленные факторы помогают проследить системность этностиля и объяснить его особенности. Коммуникативный стиль отражает коммуникативные ценности народа.