Текст книги "Поцелуй Иштар. Часть 3. Мятежный Сиппар"

15. Возвращение Табии

Когда Табия постучалась в ворота Тизкара, неожиданный раскат грома разорвал тревожную тишину Сиппара. Едва девушка ступила на порог дома, как на город обрушился ливень.

– Удивительно, сейчас точно такой же дождь, как и в тот день, когда Тиглат обнажился передо мной, – задумчиво сказала Машда подругам.

– Странная буря, – промолвила Инанна. – Утром ничего не предвещало грозы. Что-то случилось на Небесах, раз Ишкур пришел на землю в неурочное время. Спрошу об этом Шамси.

Жрица покинула спальню Машды и направилась на поиски друга. Проходя мимо гостиной, она услышала приглушенные женские всхлипывания. Табия плакала на плече Шамси. Он ласково гладил ее по волосам.

– Что случилось? – встревоженно спросила Инанна.

– Сейчас она придет в себя и все расскажет, – ответил Шамси.

Жрица захотела обнять и утешить рыдающую девушку, но Табия со стоном отстранила ее. Расстегнув застежку на плече, она скромно приспустила тунику. Сияющая белизной спина оказалась покрыта кроваво-красными следами от плетки.

– Не надо было надевать мой хитон, девочка, – мягко укорил ее Шамси. – Это мое бремя. Не отнимай у меня кровавые раны. Тебе их не вынести.

– Но я не знала, что этот хитон нельзя брать, – всхлипывая, оправдывалась Табия.

– Сейчас идет Священная война, меняется миропорядок, – продолжал Шамси. – Ближайшие несколько лет станут переломными. Нужно быть очень осторожными, чтобы не нарушить план, с таким трудом выстроенный нами.

– Ты говоришь загадками, Шамси, – сказала Инанна. – Табия тебя не понимает.

– Поймет, когда придет время, – ласково ответил он. – Девочка, покажи нам свои раны.

Смущаясь, Табия сбросила с себя одежды. Шамси провел руками по спине и животу.

– Ничего страшного, все пройдет. Станешь еще красивей, – успокоил он ее. – А теперь иди спать.

Когда Инанна увела Табию, Шамси позвал слугу и приказал седлать своего вороного коня. Дождь почти закончился, но тяжелые грозовые тучи все еще укрывали Сиппар мрачным покрывалом.

Завернувшись в широкий черный плащ, Шамси поскакал по тихим безлюдным улицам. Жители все еще боялись выходить из домов – никто не верил, что буря миновала. Наоборот, с каждым мгновением небо становилось темнее и порывы ветра усиливались.

Бесшумно, словно призрак, Шамси въехал на улицу, где жили ремесленники. Он остановился у дома камнетеса и огляделся по сторонам. Убедившись, что никто за ним не наблюдает, черный всадник снял с пояса увесистый кошелек с серебряными монетами и бросил его в окно дома.

Братья Табии удивленно рассматривали неожиданный дар. Они сразу же выглянули на улицу, чтобы поблагодарить благодетеля. Но Шамси уже мчался прочь из города. Он держал путь к восточным укреплениям, которые сейчас осматривал Беллияр.

16. Ниневия и Тиглат

Буря уходила из Сиппара на запад. Небо постепенно светлело. Из-за туч прорывались яркие лучики солнца. Люди выходили из домов и осматривали свои дворы – ураган похулиганил в них на славу.

В саду Беллияра все оказалось перевернуто верх дном. Плетеные из тростника столы и были разломаны. Судя по всему, ветер поднимал мебель высоко над землей, а потом с остервенением сбрасывал вниз. Обломанные ветви деревьев засыпали мощеные камнем дорожки.

Но гостей Ниневии мало волновал беспорядок в саду. Собравшись в большой гостиной, они бурно обсуждали пропажу Табии и драгоценностей, сложенных на блюде.

Тиглат нервно ходил по комнате и вопрошал:

– Хоть кто-нибудь заметил, когда девчонка сбежала? Это было до того, как началась буря?

Но, как ни странно, никто из них не мог вспомнить, в какой момент она исчезла. Когда ветер разметал по саду драгоценности, возникла такая суматоха, что про несчастную девушку на какое-то время все забыли.

– Это она призвала бурю! – возбужденно повторяла впечатлительная подруга хозяйки. – Она обращалась к Ишкуру! Все слышали? Это страшный Бог. Конечно, Син, которому поклоняется наш царь, могущественней его. Но мой отец говорит, что величие Ассирийской империи было связано именно с покровительством Ашшура – бога Ветра. Она и имя его носила.

– Указом Набонита запрещено упоминать имя Ашшура, – напомнил Тиглат. – Потому девчонку, воззвавшую к Ишкуру, можно наказать еще и за богохульство. Только бы найти ее.

– Меня гораздо больше волнует, куда делись драгоценности, лежащие на блюде, – озабоченно сказала хозяйка. – Наверняка, их взял кто-то из стражников. Надо каждого обыскать. В своих слугах я уверена, они вне подозрения.

Для Ниневии было делом чести найти пропавшие вклады своих гостей. Потому она принялась за дело со рвением. Ворота дома заперли, было приказано никого не выпускать.

Доверенные слуги начали обыск стражников, которые привели в дом Табию. В их поясных сумках были обнаружены россыпи золотых монет. Но драгоценностей у них не было. До выяснения всех обстоятельств, воришек заперли в подвале, где до этого держали Шамси.

К полудню ветер развеял все тучи над Сиппаром. Палящее солнце вмиг высушило лужи, оставшиеся после ливня. Город начал изнывать от зноя.

Гости Ниневии, утомленные утренними событиями, разошлись по своим покоям и предались отдыху. Дождавшись, пока в доме все утихнет, хозяйка направилась в спальню Тиглата.

Она надела одну из своих самых кокетливых туник. Тонкая полупрозрачная розовая ткань облегала ее полную фигуру, не скрывая от посторонних взглядов ни темных ореолов сосков, ни красивого выразительного живота.

Ниневия была уже немолода. Она понимала, что Тиглата, избалованного вниманием юных красавиц, сложно соблазнить перезрелыми прелестями. Потому решила сделать ставку на свое высокое положение и жизненный опыт. Молодость и свежесть тела вернуть невозможно. Ей оставалось только превратить свои недостатки в достоинства.

Ниневия рассуждала примерно так: «Он молод, богат и родственник самого Набонита. Но, скорее всего, женщины, которых он привык видеть на своем ложе, небогаты и дурно воспитаны. Наверняка, свой любовный пыл Тиглат тратит на красивых рабынь. Вряд ли к нему в спальню заходят девушки знатных родов, принадлежащих его кругу. Их родители никогда не допустили бы этого. А я смогу стать для него умной и заботливой старшей подругой. Не думаю, что у него когда-то бывали женщины, подобные мне по знатности, богатству и уму.»

С этими мыслями Ниневия вошла в спальню Тиглата. Не ожидая ее появления, он обнаженный возлежал на ложе и задумчиво вертел в руках золотой браслет, украшенный голубыми камнями. Застигнутый хозяйкой врасплох, он быстро спрятал украшение. Казалось, собственная нагота смущала его гораздо меньше, чем то, что незваная гостья увидит у него в руках эту драгоценность.

– Тиглат, милый, прости, что беспокою тебя. Не думала, что ты уже отдыхаешь, – сладко пропела Ниневия, присаживаясь на ложе рядом с ним. – Мне не терпелось посоветоваться с тобой. Как думаешь, с чего стоит начать поиски сбежавшей девчонки?

Орудие любви Тиглата словно магнит приковывало ее взгляд. Она еще ни разу не видела его обнаженным. А он не спешил скрыть свою мужскую красоту под покрывалом.

– Если честно, мои мысли сейчас заняты совсем другим, Ниневия, – рассеяно ответил он. – Давай, вернемся к этому разговору вечером?

– Что же тебя беспокоит? – тоном мудрой подруги поинтересовалась она.

Но Тиглат не был настроен на откровенный разговор. Он утомленно махнул рукой, дав понять, что эта тема незначительна и недостойна обсуждения.

На миг в спальне повисло неловкое молчание. По правилам этикета, хозяйка должна была удалиться, пожелав своему гостю приятного отдыха. Но Ниневия была настроена решительно. Она положила руку на колено Тиглата и томно прошептала:

– Мальчик мой, не утаивай от меня свои проблемы. Доверься. Я помогу тебе их решить.

У Ниневии не было богатого опыта общения с мужчинами своего круга. Помимо мужа, она допускала до своего тела лишь слуг и рабов. Любовные романы со знатными мужчинами правительница заводить не стремилась. И сейчас она ощущала себя одновременно и робкой неловкой девочкой, и коварной соблазнительницей. Рядом с Тиглатом высокомерная женщина испытывала неловкость, смущение. И эти непривычные чувства возбуждали страстное желание отдаться ему.

Молодой человек продолжал молчать, глядя на нее из-под прикрытых ресниц. Ладонь Ниневии, лежащая на его колене, была неприятно горячей и тяжелой от множества колец, нанизанных на толстые короткие пальцы. Но снять ее руку Тиглат не спешил.

Поборов непривычное смущение, Ниневия положила другую руку на мужское достоинство своего возлюбленного и слегка сжала его. Кровь прилила к ее щекам, а в животе сладко заныло. Она чувствовала себя во власти этого юного красавца. Он возвращал ей давно забытые ощущения первой влюбленности.

Почуяв желание женщины, орудие любви Тиглата напряглось и увеличилось в размере. Вдохновившись этим успехом, Ниневия обхватила пальцами его возбужденную плоть, открыла головку и нежно поцеловала ее.

Один из рабов научил ее некоторым любовным премудростям. Вспомнив его уроки, Ниневия принялась облизывать терпко пахнущее мужское достоинство. В какой-то момент Тиглат встал с ложа, властно поставил хозяйку перед собой на четвереньки и поднял тунику, натянувшуюся на полных ягодицах. Затем он раздвинул ее сочащиеся влагой сокровенные губы и просунул между ними возбужденную плоть.

Через мгновение лоно Ниневии оросилось тугой струей его семени. Она почувствовала себя победительницей.

Едва переведя дух после извержения, Тиглат захотел продолжить любовную игру. Он разорвал облегающую тунику Ниневии и приказал лечь на живот. Ее изнеженные ягодицы манили пышностью и белизной. Тиглат принялся самозабвенно мять их сильными руками, не опасаясь причинить любовнице боль. Правительница смирно лежала, не сопротивляясь. Ей нравилось ощущать над собой власть мужчины. Такое удовольствие ей не мог доставить ни муж, ни рабы.

Ниневия предвкушала, как завтра ее тело будет сладко ныть, вспоминая крепкие руки Тиглата. Она хотела, чтобы он оставил сизые синяки на ее спине и плечах. Пусть все ее тело покроется следами его страсти!

Тиглат больно шлепнул любовницу и потребовал снова встать перед ним на четвереньки. Ниневия подчинилась. Он раздвинул ее ягодицы и приготовился атаковать тугой вход между ними. Ниневия слышала о таких ласках, но еще никогда не пробовала их. И легкий страх перед новым опытом возбуждал еще больше.

Она резко вскрикнула, когда крепкая плоть Тиглата преодолела плотное кольцо и оказалась внутри нее. Но первоначальная боль быстро прошла и вскоре Ниневия даже начала получать удовольствие от его ритмических движений. Боль смешалась с наслаждением, привычка властвовать уступила место покорности.

Весь ее мир сузился до маленькой точки между ног, к которой сейчас прикасалось орудие любви Тиглата. Она не видела и не слышала, что происходит вокруг. Даже не заметила, как в спальню Тиглата заглянула взволнованная подруга, привлеченная ее громкими криками.

Выпустив в Ниневию фонтан семени, Тиглат обмяк и захотел немного вздремнуть. А она решила вернуться в свои покои, чтобы совершить омовение.

Нежная розовая туника оказалась разорванной в клочья. Не долго думая, хозяйка натянула на свои пышные формы хитон любовника и отправилась к себе.

Едва Ниневия вошла в спальню, как в дверь вежливо поскреблась ее подруга.

– Ты в одежде Тиглата? – спросила она.

– Да. Он порвал мою.

Приказав горничной нагреть воды, хозяйка сбросила с себя хитон. Она чувствовала, что подруга с завистью смотрит на ее побитое тело.

– Милая, ты же вся в синяках, – бормотала она. – Это тоже он сделал?

– Да. Он меня не щадил.

– Неужели снова к нему пойдешь?

– Да. Ночью, если он примет меня, – мечтательно жмурясь, ответила Ниневия.

После омовения правительница чувствовала себя свежей и даже помолодевшей. Нарядившись, она снова отправилась в спальню Тиглата. Хозяйка лукавила, говоря подруге, что навестит его лишь ночью. Каждый час без него казался ей непереносимой мукой. Тем более, сейчас у нее был благовидный предлог: надо было вернуть ему хитон.

Когда Ниневия вошла в спальню любовника, он уже не спал.

– Зачем же ты ушла от меня, Ниневия? – капризно спросил он. – Я собирался снова овладеть тобой.

– Вот я и вернулась.

– Раздевайся. Не хочу рвать твой красивый наряд.

Довольная Ниневия принялась стягивать с себя узкую голубую тунику, расшитую золотой бахромой.

– Скажи, Ниневия, ты знаешь всех знатных жителей Сиппара? – спросил он, с вожделением разглядывая ее побитое тело.

– Думаю, всех, – с готовностью ответила она. – А кто тебя интересует?

– Тизкар. Знакома с ним?

– Конечно. Мы с Беллияром приносили дары ему на свадьбу.

– Я хочу увидеть его жену. У меня к ней дело. Можешь устроить?

– Могу, – ответила она, присаживаясь на ложе рядом с ним. – Когда ты хочешь?

Тиглат больно сжал пальцами ее сосок и ответил:

– Сейчас. После того, как овладею тобой.

– Только прикажи, – простонала она.

Тиглат начал излюбленную любовную игру. Он снова шлепал ее по ягодицам и больно сжимал бока. Ниневия извивалась под тяжестью его тела и с готовностью разводила ноги навстречу любовному тарану. Он покусывал ее твердые бардовые соски, утопая в полном изнеженном теле. А потом брызнул ей в лицо терпким семенем и заставил вылизать свое орудие любви. У Ниневии кружилась голова от такого счастья.

– А теперь выполни свое обещание, – приказал он. – Сегодня я должен увидеть Машду. Как ты это сделаешь?

Немного поразмыслив, она сказала:

– Тизкар с женой не любят ходить в гости. Я приглашала их к себе в дом, но они сослались на болезнь Машды и не пришли. Хотя вечером того же дня я встретила ее на базаре. И она была в добром здравии. Значит, звать их к себе бессмысленно. Но мы можем поехать к ним сами. Никто не отважится закрыть двери дома перед Ниневией – правительницей Сиппара. Мне даже не нужен никакой предлог.

– Хорошо. Поехали.

Дневной зной пошел на спад. Ниневия приказала снарядить свою парадную повозку и вместе с Тиглатом они отправились в дом Тизкара.

17. Встреча Машды и Тиглата

Проснувшись в доме Тизкара, Табия не сразу смогла вспомнить события прошедшего утра. Обвинение в воровстве, разбирательство у Ниневии и побег теперь казались дурным сном. На нежной коже девушки не осталось и следа от ударов плетью. Зато предвкушение скорой встречи с Беллияром приятно кружило голову, счастье переполняло душу.

Легко соскочив с ложа, Табия надела нарядную одежду, приготовленную для нее Зизи, и вышла из спальни. Жара уже пошла на убыль, приближалось время обеда. Слуги хлопотали в саду, накрывая столы для трапезы. Табия увидела среди них Зизи, и радостно подбежала к ней.

– Как ты себя чувствуешь? Спина очень болит? – спросила ее сердобольная горничная.

– Нет, Зизи, совсем не болит. Даже никаких следов от плетки не осталось.

– Неужели?! Хозяйка сказала, что руки Шамси творят чудеса. Но я не поверила. А теперь вижу, что она была права.

– Да, это чудо. Зизи, а что было у вас пока я спала? Ничего больше не случилось? Есть какие-нибудь новости?

– Нет, у нас все спокойно. Прости, мне надо бежать на кухню. Давай, потом поболтаем?

Зизи умчалась по своим делам, а Табия пошла прогуляться по саду. Стараниями Машды, вдоль мощеных дорожек были высажены редкие цветы невероятной красоты. Девушка невольно засмотрелась на их красочные лепестки. Ничего подобного она не встречала даже в Вавилоне. Ей хотелось запомнить их, чтобы потом вырезать из камня. Она была уверена, именно из этих цветов должен быть сплетен венец Иштар на весеннем празднике в честь Ишкура.

Табия присела на колени перед цветами и принялась внимательно изучать их строение. Она так углубилась в созерцание, что даже не обратила внимания на громкие голоса Тизкара и Ниневии.

Хозяин дома сам вышел встречать важных гостей. Чтобы дать время Инанне и Табии спрятаться, он не спешил звать Ниневию и Тиглата в дом, а повел их в сад, посмотреть на редкостные цветы, посаженные Машдой.

Тизкар разговаривал нарочито громко, но Табия все равно не услышала его. Ниневия и Тиглат застали девушку врасплох.

– Воровка! – резко вскрикнула правительница. – Вот где она укрывается! Тизкар, вели взять ее под стражу.

– Нет, нет, эта девушка ни в чем не виновата, – поспешил успокоить ее хозяин дома. – Ниневия, давай обсудим все спокойно за трапезой. Прошу к столу.

Тиглат молчал и напряженно осматривался по сторонам. Увидев его безразличие к поимке Табии, Ниневия не стала настаивать, чтобы девушку немедленно передали охранникам. Она любезно улыбнулась Тизкару и согласилась пообедать с его семьей.

– К сожалению, моя жена приболела и не составит нам компанию, – извинился хозяин, рассаживая гостей.

Услышав это, Тиглат нервно сверкнул глазами. От мысли, что встреча с Машдой не состоится, перехватило дыхание. Он резко встал их-за стола и на глазах изумленной Ниневии, решительно направился в дом. Тизкар не стал его останавливать, чтобы не вызвать гнев правительницы. Тем более, он был уверен, что Машда успела надежно спрятать Инанну.

Дом Тизкара был просторным, со множеством комнат. Тиглат бесцеремонно врывался в каждую их них. Слуги испугано разбегались от разъяренного молодого человека. Наконец, толкнув одну из дверей, он увидел Машду. Девушка обнаженная стояла посреди спальни и с недоумением смотрела на незванного гостя. На ее ложе возлежала Инанна. Вопреки ожиданиям Тизкара, жрица и не собиралась прятаться.

– Тиглат? – неуверенно проговорила Машда. Оцепенев от неожиданности, она даже не попыталась прикрыть свою наготу.

– Машда, милая моя, – шептал Тиглат.

Он предполагал, что возлюбленная должна сильно измениться со дня их последней встречи. Его память сохранила образ застенчивой юной девушки, лишь недавно переросшей подростковую худобу и угловатость. Такой он и представлял ее в своих мечтах. Конечно, Тиглат знал, что познав близость мужчины, Машда расстанется с очаровательной невинностью, воспоминания о которой вдохновляли и мучили его все эти годы. Именно поэтому он и стремился встретиться с ней. Ему хотелось разочароваться в своей возлюбленной, разрушить нежную привязанность к ее образу и почувствовать себя свободным от этой безнадежной любви.

Устав упиваться фантазиями, Тиглат решил одним махом покончить с ними. Он был уверен, сделать это можно лишь встретив Машду живую, во плоти. И теперь он придирчиво рассматривал стоящую перед ним прелестную молодую женщину. Но ожидаемое разочарование не наступало.

Внимательный взгляд Тиглата скользнул по маленькой груди Машды и спустился к темному треугольнику волос внизу живота. Воспоминания о пережитом в школе наслаждении вскружило голову. Пальцы дрожали, желая снова пройти по знакомой дорожке между ее ягодиц и добраться до влажного лона…

В этот момент Инанна подошла к Машде и набросила на нее покрывало. Лишь сейчас Тиглат заметил, что его возлюбленная в спальне была не одна.

Смерив недовольным взглядом Инанну, он спросил:

– Почему на тебе жреческие украшения? Ты служишь Иштар?

– Да, я – Инанна, Верховная жрица Вавилонского храма Великой богини, – представилась она.

– Твоя богиня сейчас в опале, – усмехнулся он. – Правительница Адда-гуппи, благочестивая мать нашего царя, приказала разогнать ваш дом разврата. Как ты посмела прибыть в Сиппар?

Инанна обворожительно улыбнулась и ответила:

– Меня привел сюда жреческий долг. Я должна быть там, где решаются судьбы народов. Когда рушатся империи и армии сражаются на поле боя, только Любовь поможет сохранить мир. И мне не нужно разрешение Набонита, чтобы прибыть в Сиппар. Достаточно зова Великой Богини. Я не признаю над собой власти царя-предателя.

Пораженный подобной смелостью, Тиглат отвел глаза от Машды и внимательно посмотрел на жрицу. Инанна была обнажена, ее тяжелые золотые украшения интригующе поблескивали в полумраке спальни.

– Давно ли ты не был в Вавилоне? – спросила она Тиглата. – На улицах народ судачит о предстоящей битве Набонита с персами. Люди ждут не дождутся, когда Куруш подойдет к стенам города, чтобы открыть ему ворота. Жрецы Мардука уже готовятся возложить на него венец царя Вавилонии. Так зачем мне нужно благоволение Набонита, если дни его власти уже сочтены? Не разумней ли принять сторону более сильного, помочь ему прийти к власти и затем пользоваться его расположением? Как думаешь?

– Ты преувеличиваешь силу Куруша, – нервно сверкнув глазами, ответил Тиглат.

– Давно ли ты был в Вавилоне? – повторила свой вопрос Инанна.

– Несколько лет назад. Но я уверен, царские сановники и жрецы держат городской люд в повиновении.

– Не будь так наивен, – вздохнула жрица. – Впрочем, через несколько месяцев ты сам убедишься в моей правоте. Только не просчитайся. После триумфальной победы Куруш поставит на ключевые посты верных людей, которые помогли ему выиграть. А ты можешь оказаться среди его врагов.

Сказав это, Инанна будто потеряла интерес к Тиглату. Элегантным движением она набросила на себя тунику и вышла из спальни.

Оставшись наедине с Тиглатом, Машда плотнее укуталась в накидку и присела на край ложа. Она уже достаточно овладела собой, чтобы вести с Тиглатом непринужденную беседу.

– Что привело тебя в Сиппар, Тиглат? – тоном любезной хозяйки спросила она. – Дорога не была утомительной?

– Узнала меня, Машда?

– Ты изменился, Тиглат, но не настолько, чтобы я не узнала тебя. Нравится ли тебе наш город?

Машда говорила с ним подчеркнуто вежливо, от ее голоса веяло прохладой. А лицо озарялось приветливой улыбкой, за которой Тиглат силился отыскать следы любви либо ненависти. Но она казалась невозмутимо равнодушной. Не такого приема он ожидал от своей возлюбленной.

– Что привело меня в Сиппар?! Ты еще спрашиваешь? – разозлился он. – Я только и думал о тебе все эти годы. А ты, я смотрю, забыла обо мне.

– Вовсе нет. Конечно, я вспоминала нашу школу и Храм Сина. Я же не настолько стара, чтобы забыть о том, что происходило всего лишь несколько лет назад.

– И ты помнишь, как я дотрагивался до твоих голых ягодиц?

– Ты говоришь про наши детские игры? Ах, какими же мы тогда были маленькими и смешными, – улыбнулась она.

– Смешными?! Неужели ты смеялась надо мной?

Машда молчала. Тиглат сел рядом с ней на ложе и внимательно посмотрел в глаза.

– Ведь я был влюблен в тебя с пятнадцати лет, – начал он срывающимся голосом. – Ты даже не догадывалась. Помнишь, как я впервые пришел в храм Сина? Жрец подвел меня к тебе и просил показать вашу школу. Ты ласково улыбнулась и повела меня за собой. От тебя так повеяло женственностью, что у меня едва не закружилась голова. Прежде я не встречал таких восхитительных девушек. Сестер у меня не было, а все рабыни, работающие в доме, были уже не молоды. Ты ведь знаешь, мой отец военачальник. Он сопровождал Набонита во всех военных походах. Я годами его не видел. Мать умерла, я даже не помню ее. Меня воспитывали в большом семейном имении в окрестностях Карры. А когда исполнилось пятнадцать, привели в храм Сина. И ты оказалась первой девушкой, соблазнительный запах которой вскружил голову.

– Ты даже разговаривать со мной тогда не захотел. Был таким невежливым.

– Я не смог заговорить с тобой. Ты сразу повернулась ко мне спиной и повела вглубь храма. А я не мог отвести взгляд от твоих ягодиц, волнующе двигающихся под короткой девичьей туникой… Так хотелось дотронуться до них, сжать покрепче…

Вдруг Тиглат открыл свою поясную сумку и достал тяжелый золотой браслет, украшенный рубинами.

– Это для тебя, Машда, – сказал он, протягивая драгоценность. – Мой прощальный подарок. Чтобы надевала его и вспоминала меня.

– Прощальный? Но мы и так никогда не дружили, даже не разговаривали. Зато с другими девушками ты был очень весел и общителен.

– Я любовался тобой. Ласкал взглядом спину, бедра, наблюдал, как растут твои грудки. Другие девушки мало интересовали меня. Даже потом, когда отец приказал молодым рабыням ублажать мою плоть, я представлял только тебя. Позволь, я надену тебе этот браслет на руку.

– Ты выражаешься изящно, словно поэт, – сказала Машда, неуверенно подавая ему руку. – Почему раньше ты не говорил мне этих красивых слов?

– Не мог. Смущался, – ответил он.

Золотая пластина браслета замкнулась на запястье Машды.

В этот момент в спальню осторожно заглянул Тизкар. Машда вскочила, подбежала к нему и нежно обняла:

– Милый, знаешь кто это? – спросила она, указывая на Тиглата. – Мы вместе учились в храме Сина, когда я жила с родителями в Карре.

– А я не знал, что вы уже давно знакомы. Тогда понятно, почему он так стремился увидеть тебя. Тиглат, столы накрыты для трапезы. Наша уважаемая Ниневия уже заскучала, ожидая гостей. Давай, я провожу тебя в сад. Машде нужно нарядиться к обеду.

Тиглату ничего не оставалось делать, как оставить свою возлюбленную и последовать за хозяином дома. Выходя из спальни, он бросил на нее печальный, полный любви взгляд.

Лишь дверь за Тиглатом затворилась, Машда дала волю своим чувствам. Она радостно взвизгнула, запрыгала и захлопала в ладоши, словно маленькая девочка, которой подарили желанную игрушку. Зизи тут же примчалась к ней, чтобы помочь одеться и уложить волосы.

– Ах, Зизи, как же я была влюблена в него! – возбуждено ворковала она. – Оказывается, и он был неравнодушен ко мне. А я переживала, что он совсем не обращает на меня внимания. А после того, как излился семенем у меня на глазах, так и вовсе начал презирать.

– Ты уже разлюбила нашего хозяина? – робко спросила горничная.

– Ах, нет… Но все равно это так приятно! Сделай мне самую красивую прическу, Зизи. И подбери тунику в тон этому рубиновому браслету.