Текст книги "Поцелуй Иштар. Часть 3. Мятежный Сиппар"

Поцелуй Иштар
Часть 3. Мятежный Сиппар
Анна Керн

© Анна Керн, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Весной 359 года до н.э. царь Персии Кир Великий (Куруш) перешел восточные границы Вавилонии. Разбив лагерь у реки Гинд, притока Тигра, персы начали рыть водоотводные каналы. Куруш задумал осушить Гинд, чтобы по руслу войти в сердце страны.

В это же время Инанна, верховная жрица богини Иштар, и ее возлюбленный Шамси путешествовали по Вавилонии. Они разыскивали сторонников Куруша и договаривались с ними о сотрудничестве.

В первую очередь, влюбленные направились в Сиппар – богатый торговый город, расположенный на восточном берегу реки Ефрат выше Вавилона. В том месте Тигр и Ефрат ближе всего подходят друг к другу. Поэтому город, известный еще с Допотопных времен, служил перекрестьем оживленных торговых путей.

На древне-шумерском языке Сиппар означает «Город Птиц». По старинной легенде, его основал сам бог Ветра Энлиль. Как-то раз Священные Птицы, несущие его колесницу в заоблачные дали, пожелали остановиться на берегу Ефрата, чтобы испить воды. Энлиль был так очарован красотой этого места, что приказал выстроить здесь город.

Благодаря удачному расположению и особому благоволению Энлиля, Город Птиц стремительно разрастался и богател. Но Всемирный Потоп, посланный разгневанными богами, смыл с лица Земли почти всех людей и животных. Сиппар оказался погребенным под толщей вод.

Когда жизнь на Земле стала налаживаться и реки Тигр и Ефрат вернулись в свои привычные русла, Энлиль помог людям заново отстроить Город Птиц. Сиппар, стоящий на перекрестье караванных путей, стал еще богаче и красивей, чем до Потопа.

Для многочисленных завоевателей Вавилонии Сиппар был ключом к нижней, самой лакомой части страны. Из Города птиц открывался прямой путь по Ефрату на Вавилон. Поэтому Инанна и Шамси в первую очередь отправились со своей миссией именно туда.

Тайными тропами двое влюблённых

От очага к очагу

Шли, поднимая на бой обреченных

Все отменяя табу.

В храмах забытых будили любовью

Древних богов алтари: «Жертвы приносят не болью и кровью

Если желают спасти.

Войны, венчая триумфом победы, Миром кончать мы должны.

Ведь изначально такие обеты

Были друг другу даны.»

1. Пир в Сиппаре

Шамси и Инанна торжественно восседали во главе пиршественного стола в доме Тизкара – одного из влиятельных друзей верховной жрицы. Этот праздник был устроен в честь их прибытия в Сиппар.

– Госпожа, как ты находишь наш город? – спросил Инанну один из гостей Тизкара.

– Последний раз я была в Сиппаре год назад, и с тех пор он заметно изменился, – ответила жрица. – Первое, что бросается в глаза, это мощные стены, неожиданно быстро выросшие вокруг города.

– Да, строительные работы у нас ведутся и днем, и ночью, – вздохнул хозяин дома. – Царь Набонит так напуган близостью персидской армии, что не жалеет казны для укрепления Сиппара. Ведь наш город – ворота в Вавилон, последний бастион нынешней власти.

– Да, падение Сиппара означает, что Вавилон Куруш сможет взять голыми руками, – согласились гости.

– Жители Вавилона путь Курушу выстелют пальмовыми ветками и откроют для него священные ворота Иштар, – ответила Инанна. – А как его встретят в Сиппаре? Мы видели, что Набонит стягивает сюда войска со всей страны.

– Самые влиятельные горожане заинтересованы отдать Сиппар без боя. Поэтому мы и собрались сейчас на этом пиру, – сказал Тизкар. – К сожалению, на нашей стороне далеко не все.

– Каково соотношение сил? – спросил Шамси.

– Пока трудно сказать. Набонит сделал очень хитрый ход – затеял реконструкцию древнего храма бога Солнца Шамаша. Святилище долгие годы пребывало в плачевном состоянии. А ведь когда-то Сиппар считался основным местом поклонения Шамашу. И теперь, когда Храм заново отстроен, многие люди поверили, что бог Солнца станет покровительствовать Набониту и не даст в обиду город, – ответил Тизкар.

– Жрецы Шамаша – ставленники Набонита, – возмущенно воскликнул один из гостей. – И теперь они настраивают горожан против персов. Повсюду рассказывают об ужасах, которые творит Куруш на завоеванных землях. Эти истории нелепы, как бредни сумасшедшего. Но люди все равно верят им. Курушем пугают детей, словно чудовищем.

– Но разве люди не знают, что Куруш всегда был милостив к покоренным народам? – возмутилась Инанна.

– Откуда же простым крестьянам или ремесленникам знать об этом? Страх застилает им глаза. Готовы верить в любые сказки, рассказанные жрецами. Последнее время Набонит сам зачастил в наш город. Приходит в храм Шамаша и слушает проповеди жрецов. Они и рады. Поют ему дифирамбы, да проклинают персов.

– А что глава города? – спросил Шамси. – Он на нашей стороне?

– Нет, он всецело поддерживает Набонита, – с досадой ответил Тизкар. – Но надо сказать, что Беллияр, глава Сиппара, человек честный и умный. В недалеком прошлом был успешным купцом, пол света объехал. Но последнее время его стало подводить здоровье. Он передал всю торговлю сыновьям, а сам обосновался у нас. Набонит называет его своей правой рукой.

– Могу ли я увидеться с Беллияром? – спросил Шамси. – Возможно, у меня получится переубедить его.

Гости удивленно переглянулись.

– Не стоит с ним встречаться, – предостерег Тизкар. – Набониту он все равно не изменит. Только заговор наш раскроется.

– Не раскроется – я буду осторожен, – поспешил успокоить его Шамси. – А пока расскажите, какую помощь вы можете оказать Курушу? Через несколько недель я увижу его и передам ваши слова.

Гости разложили перед Шамси папирусный свиток с картой Сиппара и стали рассказывать о слабых местах обороны города.

– Стена в этом месте от легкого толчка развалится, – доверительно сообщил один из гостей. – Мои люди ее строили. Специально камни плохо подгоняли друг к другу.

– А с этой стороны мы прорыли подземный ход, – рассказал другой. – Он не широкий, но отряд воинов в полной амуниции сможем провести в город.

– Обратите внимание на лестницы внутри крепостной стены. Мы постарались их сузить, чтобы затруднить подъем метательных камней наверх.

Эти разговоры быстро утомили Инанну – дорожная усталость давала о себе знать. Стараясь не привлекать внимания гостей, жрица вышла из пиршественного зала и направилась в свои покои.

2. Знакомство с Машдой

Хозяйка дома любезно предоставила в распоряжение Инанны свою горничную Зизи. Проворная девушка лет восемнадцати помогла жрице раздеться, совершить вечерний туалет и застелила для нее на ложе.

Но Инанна не спешила ложиться в постель. Обнаженная, она стояла у раскрытого окна, выходящего в сад, и вдыхала вечерние ароматы остывающей земли. Любуясь на прекрасное тело Инанны, юная горничная порхала по спальне и искала возможность сделать для гостьи что-нибудь приятное. Она предлагала принести ей сладости, вино или зажечь свечи с благовониями.

– Милая, мне ничего не надо, – ласково сказала жрица. – Иди отдыхай. Я тебя отпускаю.

– Но всем ли ты довольна, госпожа? – в очередной раз спросила Зизи, явно не желая уходить.

Инанна чувствовала, что девушка хочет ей что-то сказать, но никак не может решиться.

– Да, Зизи, я всем довольна, – улыбнувшись, ответила она. – Но мне кажется, ты хотела о чем-то поговорить? Давай же, милая, смелее.

– Да, госпожа, если позволишь. Моя хозяйка хочет посоветоваться с тобой. Она так обрадовалась, когда узнала, что в доме будет гостить жрица Иштар. Подумала, что ты обязательно поможешь ей. Только переживает, не слишком ли ты устала с дороги, госпожа? Можешь ли принять ее сейчас?

– Я вовсе не устала. Зови ее скорее.

Обрадованная девушка тут же помчалась звать свою хозяйку. И через несколько мгновений жена Тизкара вошла в спальню Инанны. Женщина была молода и хороша собой. Ее полное тело прикрывала короткая голубая туника, крой которой подчеркивал пышную грудь и крутые бедра красавицы.

– Меня зовут Машда, – скромно представилась она.

– Рада познакомиться с тобой, – жрица любезно обняла ее и поцеловала в пухлую щечку. – Ты не против, если я прилягу на ложе? Сегодня был такой утомительный день. О чем же ты хотела поговорить со мной, Машда?

– О мужчинах. Ты ведь знаешь о них все?

– Нет, невозможно знать о них все, – рассмеялась Инанна. – Но что тебя тревожит?

Машда стыдливо опустила глаза. А потом, собравшись с мыслями, выпалила:

– Тревожит, что муж слишком часто требует от меня исполнения супружеского долга. Я уважаю и люблю Тизкара. Поэтому терплю его назойливость и стараюсь не отказывать. Хотя иногда очень злюсь, что он никак не хочет оставить меня в покое. Другие женщины рассказывают, что в моменты близости с мужьями испытывают блаженство. Я же только раздражаюсь. Думаю, это потому, что с моим мужем что-то не так. Может, он болен?

– Тизкар бывает с тобой груб? Обижает?

– Нет, никогда. Он очень добр ко мне.

– Ты уже рожала от него?

– Пока нет. Мы женаты только год. Еще недавно меня совсем не беспокоило, что беременность никак не наступает. Но последнее время я сильно расстраиваюсь, когда в положенное время женского цикла мои юбки снова начинают пачкаться кровью. Поэтому мне и кажется, что Тизкар не здоров, раз он никак не может зачать мне ребенка.

– Скажи, Машда, как часто муж оставляет семя в твоем лоне?

– Почти каждую ночь.

– Но это говорит о его здоровье. С чего ты взяла что он болен? А какого размера его орудие любви?

– Намного больше моей ладони, – смутившись, ответила Машда.

– О, тебе очень повезло с мужем. Почему же ты не получаешь удовольствия от любовных игр? Возможно, все дело не в нем, а в твоей дремлющей женственности.

– Но я здоровая женщина. Лучший доктор Сиппара осмотрел меня перед свадьбой и сказал, что смогу родить много детей. Он мял мне грудь, трогал пальцами между ног и даже заглядывал в лоно. Я чуть не умерла от стыда, когда он делал все это.

– Я и не говорю, что ты больна. Просто еще не разбужена. Твое лоно дремлет и потому ты не можешь насладиться близостью с мужчиной. Позволишь мне осмотреть тебя? Тебе не должно быть стыдно, ведь я женщина и жрица.

Машда вздохнула и послушно стянула с себя облегающую тунику, обнажив красивое полное тело. На фоне его молочной белизны в сумраке спальни соблазнительно выделялись бурые ореолы сосков и темные волосы вокруг сакральных губок.

– Ложись на кровать, милая, – шепнула жрица. – Постарайся успокоиться и забыть про стыд.

Налив на руки ароматное масло, Инанна принялась нежно массировать мягкий живот Машды. Но вопреки ожиданиям девушки, умелые пальчики жрицы не спешили раздвинуть ей ножки и проникнуть в сокровенную пещерку. Они осторожно подбирались к ее упругим грудкам.

Теплые ладони жрицы ласково скользили по телу. Проворные пальчики то слегка пощипывали соски, делая их непривычно твердыми; то снова спускались к животу. Прикрыв глаза, девушка полностью отдавалась этим волнующим ощущениям. Ее соски словно распирало от нахлынувших волн страсти, а кончики начинало слегка покалывать. Раньше Машде не доводилось ощущать ничего подобного.

Как-то в девичестве горничная один раз случайно дотронулась до ее груди, и тогда соски тоже наполнились приятной тягучей тяжестью. Это случилось, когда служанка поливала ее теплой водой, помогая с вечерним туалетом. От нежданного прикосновения к груди Машда тихо застонала. Горничная испугалась, что причинила хозяйке боль и тут же одернула руку. А девушка смутилась и поспешила скорее закончить с омовением.

Потом Машде несколько раз снилось, будто кто-нибудь из служанок или подруг бесцеремонно берет ее за грудь и сжимает сосок. После таких снов она чувствовала легкий трепет внизу живота, а нежные волосики между ног, были покрыты чем-то скользким и терпко пахнущим.

Умелые прикосновения Инанны напомнили Машде об этих девичьих снах. Она ощутила, как лоно начинает сжиматься и наполняться вязкой слизью.

– Девочка, ты уже источаешь сок страсти. Чувствуешь, как он стекает на простыню? – спросила Инанна. – Во время любовных игр с мужем ты так же быстро намокаешь?

– Нет, кажется, не намокаю, – призналась Машда.

Теплые руки жрицы скользили по ее мягкому животику, уверенно спускаясь к сакральным губам. Через мгновенье, внутри своего лона Машда ощутила интригующе приятные движения умелых пальчиков.

– Я знаю, тебе нравится, как я ласкаю тебя, – шептала жрица.

Она нежно массировала лоно Машды. Нащупав самую сладкую точку в складочках ее сокровенных губ, Инанна стала быстро скользить по ней опытными пальчиками. Волны удовольствия одна за другой пронзали разгоряченное преддверие лона. Машде стало тяжело дышать, лоб покрылся каплями пота, взгляд был безумен.

Пережив апогей чувственных переживаний, девушка в изнеможении оттолкнула от себя Инанну и заснула. Масляные светильники почти догорели, в спальне стемнело. Льющийся из окна свет луны скользил по раскинувшемуся на ложе белому телу Машды.

«Похоже, она никогда не испытывала такого прилива страсти, – подумала жрица, глядя на нее. – Бедные девочки. Храм Любви в Сиппаре закрыли, так малышкам теперь со своими проблемами и пойти некуда».

Дорожная усталость давала о себе знать. Растянувшись на ложе рядом с Машдой, Инанна сладко заснула.

3. Драка у храма

Ночь Шамси захотел провести в одиночестве. Он поднялся на крышу дома Тизкара, откуда было удобно наблюдать за звездами.

Красота ночного неба завораживала. Всматриваясь в черную глубину, Шамси растворялся в ее всепоглощающей торжественной тишине. Оставив на земле бренное тело, он душой устремился к своей звезде – далекой родине, мысли о которой питали его душу божественной силой. Старинный амулет, спрятанный на груди Шамси блистал мягким зеленым светом – это магический изумруд посылал весточку звезде, родившей его.

Сонный Сиппар будто тоже растворился во Вселенской черноте. Погрузившись в ночь, город перестал жить собственной жизнью. Он стал частью космоса – многоликого, но объединенного общим Законом.

Словно потерянный ребенок, Сиппар уже успел забыть об этом изначальном Законе. Переходя из рук в руки, он часто менял своих хозяев, становясь частью то одной великой империи, то другой.

Богатый торговый город всегда привлекал завоевателей. Ах, если бы все они соблюдали изначальный Вселенский Закон! Но нет, о нем уже мало кто помнил.

Боги, сотворившие Землю, дали людям заповеди, главной из которых была «храните Любовь». Любить надлежало землю, на которой живешь, Богов, людей, животных и растения. Боги хотели видеть, как человек радуется жизни и с удовольствием трудится на благо роду и природе.

Эти нехитрые заповеди Энки и Энлиль прошили в генетическом коде людей. Но так было еще до начала Вселенской войны, пока на Землю не вторглись космические завоеватели. Уничтожение Закона стало для них одной из важнейших задач. И в этой борьбе захватчики преуспели.

Незаметно начало светать. Крепостные стены Сиппара постепенно проявлялись из предрассветного сумрака. Пора было действовать. Шамси укутался в свой нищенский хитон и тайно покинул дом Тизкара.

Несмотря на раннее время, у недавно отстроенного Храма Шамаша толпился народ. В этот день все ждали прибытия из Вавилона прославленных жрецов. И хоть Храм был еще закрыт, у его ворот собрались нищие, спешившие занять самые удобные места для получения милостыни.

Надев на голову капюшон, Шамси явился миру сгорбленным болезненным стариком.

– Уходи отсюда! – грозно прикрикнул на него один из нищих. – Все места уже заняты!

Но Шамси сделал вид, что не услышал грубого окрика. Он уверенно ковылял к воротам Храма. Словно пушинку, нищие повалили его на землю и принялись пинать ногами.

– Стойте!!! – закричал на них богатый горожанин, проходивший мимо. Его голову украшало роскошное пурпурное покрывало, а к одежде была пришита длинная золотая бахрома. Одеяние указывало на высокий статус мужчины. Это был правитель Сиппара Беллияр.

Обидчиков Шамси словно ветром сдуло. А сам «старик» остался лежать на пыльной земле, с благодарностью глядя на своего спасителя.

– Что же вы деретесь постоянно?! – с досадой спросил правитель. – Ведь они могли тебя и до смерти забить.

– Благодарю, что спас мне жизнь, – ответил Шамси, неловко поднимаясь с земли. – Я гость в вашем городе – местных порядков не знаю. Думал, на рассвете у Храма собираются лишь самые благочестивые. Ведь Шамаш всегда учил людей добру и взаимной любви.

– Времена сейчас тяжелые, – вздохнул Беллияр. – Благочестие нынче редкость.

– Тяжелые… – согласился «старик», стряхивая пыль с одежды. – И это неудивительно – трудно жить в стране, во главе которой стоит незаконный правитель.

– Как смеешь ты наговаривать на нашего царя! – угрожающе зашипел Беллияр. – Замолчи немедленно!

– Я говорю чистую правду. И в душе ты сам согласен со мной, – нисколько не смущаясь, продолжил Шамси. – Скажи, когда последний раз в Вавилоне праздновали Новый год?

– Ты разве не знаешь, старик, что указом Набонита запрещено даже упоминать о Новом годе?! А за его празднование можно лишиться жизни.

– Да, я знаю об этом указе, – спокойно ответил Шамси. – Но гнева Мардука боюсь гораздо больше, чем ударов плетьми. А потому молчать не стану.

Вокруг собеседников стала собираться толпа. Всем было интересно поглазеть на смельчака, который не побоялся открыто высказать то, о чем остальные предпочитали молчать. За прилюдное упоминание о Новогодних праздниках могли жестоко избить и выгнать из города.

По старинной шумерской традиции, каждый год царь Вавилона должен был давать торжественную клятву Мардуку, что будет бережно хранить его землю и заботиться о народе. Это происходило во время празднования Нового года. Считалось, что Боги заключают с царем договор ровно на год и для его продления нужно провести специальный обряд. Таков был закон, данный в древности Энлилем и Энки. Его нарушение могло навлечь на вавилонян гнев Мардука. А Набонит уже много лет не приносил клятвы Богам.

– Правильно, старик! – закричал кто-то из толпы. – Набонит нарушил наш закон. Уже десять лет он не клялся Мардуку.

Люди одобрительно зашумели. Не желая больше продолжать разговор, правитель поспешил зайти в Храм Шамаша. Когда за ним захлопнулась тяжелая кованная дверь, к Шамси подошли несколько хорошо вооруженных воинов. Ловко связав «старику» руки, они надели ему на голову мешок и повезли в неизвестном направлении, перекинув через круп лошади.

4. Беллияр

Беллияр, правитель Сиппара, нервно перебирал крупные финики, рассыпанные по серебряному блюду. События последних месяцев лишили его сна и покоя. Внимательно изучая донесения шпионов, он понимал, что Сиппар обречен пасть к ногам персидского царя. Но что он мог сделать для любимого города?

Резко отодвинув от себя блюдо, Беллияр вышел в сад своего дома. Его руки были неприятно липкими от сладкого сока фиников, а служанка не позаботилась о воде для омовения.

«Как я могу организовать оборону города, если даже в собственном доме слуги не хотят меня слушать? – раздраженно подумал он. – Сколько раз просил подавать на стол чашу с водой для рук! И снова они забыли.»

Найдя в саду фонтанчик с прохладной питьевой водой, Беллияр с наслаждением опустил в него пальцы.

«А Куруш сейчас роет каналы на Гинде, – вздохнул он, любуясь сверкающими на солнце брызгами. – И скоро Тигр лишится своего мощного притока. Что же делать?»

Приближалось время полуденного зноя. Беллияр хотел бы сейчас вздремнуть, растянувшись на прохладных шелковых простынях. Но мрачные мысли не оставляли его ни на минуту. Тревога стальным обручем сжимала больную голову. Надо было отвлечься, заняться каким-нибудь делом.

Позвав слугу, он приказал:

– Приведи сюда старика, которого утром я отбил у нищих в Храме Шамаша.

Устроившись на коврах и подушках в тени деревьев, Беллияр приготовился допрашивать Шамси.

– Скажи, старик, и многие горожане согласны с тобой в том, что Набонит незаконный правитель Вавилона? – ласковым голосом спросил он.

– Люди не глупы, – рассудительно ответил Шамси. – Они понимают, что Набонит предал свой народ. Из священного Вавилона он перенес столицу в дикий город Тейма, населенный кочевниками. И уже десять лет Набонит не падал ниц перед нашим Богом Мардуком. А ведь даже гордый Навуходоносор каждый Новый год совершал этот ритуал. Он снимал с себя все знаки царской власти и позволял Верховному жрецу унижать себя, с благодарностью принимая оплеухи и тычки. Словно последний раб Вавилона, Навуходоносор падал ниц перед своим хозяином Мардуком. Он заливался слезами, вспоминая, какие преступления перед народом совершил за прошедший год. Он просил прощение у Мардука и клялся, что впредь станет лучше заботиться о его людях и земле. И так поступали все легитимные цари Вавилона. Потому страна цвела и богатела. И ты еще хочешь сказать, что Набонит не предатель?

Слова старика болью отзывались в голове Беллияра. «Что же делать? Что же делать?» – напряженно думал он.

– Не знаешь, что тебе делать? – уловив его мысли, спросил Шамси. – Доверься сердцу. Я знаю, ты добр и искренне желаешь счастья своему народу.

– Я не могу ничего изменить. Я не могу вразумить Набонита, понимаешь старик?! – в отчаянии вскочил на ноги Беллияр.

– Так вразуми себя, – мягко ответил Шамси.

– Но как?

– Успокойся. Отдохни, поспи.

Глава Сиппара хотел возразить, что уже несколько месяцев сон не идет к нему. Но вдруг почувствовал, как стальной обруч мрачных мыслей перестает сжимать исстрадавшуюся голову. Боль уходит, сознание проясняется. Возникло непреодолимое желание лечь в постель и раствориться в мире сладких снов.

Ничего не ответив Шамси, Беллияр отправился в свою спальню.