Текст книги "Родитель, который на шаг впереди. Как пережить детские кризисы без стресса"

Кризис рождения

Самый первый кризис, который проходит человек, – это кризис рождения и послеродовой адаптации к внеутробным условиям жизни.

Этот же кризис – предтеча всех остальных кризисов взросления. Он – как свернутая программа, дающая дополнительную эмоциональную пищу в последующих кризисных ситуациях.

Одной из основных предпосылок, влияющих на качество проживания ребенком послеродового периода, является степень родового стресса, степень родовой травмы и степень зрелости малыша, от которых зависят его способности адаптации к новым условиям жизни. Поэтому при наличии повреждений детского организма в первую очередь необходимы квалифицированная медицинская диагностика и помощь в устранении физиологических, морфофункциональных и неврологических последствий.

Бывает, что состояние ребенка (а иногда и состояние матери) требует длительной госпитализации в отрыве друг от друга. В таких психологически неблагоприятных условиях ребенку труднее развивать компенсаторные механизмы, что может затягивать и затруднять его успешное восстановление, адаптацию и развитие. При написании этой книги я не ставила задачу подробно останавливаться на теме помощи новорожденным. Но важно понять и усвоить последовательность задач, которые жизнь ставит перед младенцем в самом начале его жизни: сначала ребенок должен восстановиться (оправиться / реабилитироваться) от стресса, затем начать адаптироваться к непривычным условиям жизни вне материнского организма, и только после этого у него появятся ресурсы для развития и общения.

Поэтому важно изыскивать возможности для организация наиболее раннего контакта младенца со значимыми взрослыми. Во многих странах появилось и набирает популярность выхаживание недоношенных детей методом «кенгуру», когда ребенок лежит не в кувезе, а на груди у мамы или папы непрерывно целые сутки. Этот способ показал наилучшие результаты при анализе долговременных последствий. Если кратко, то восстановление детей происходило быстрее, адаптация шла успешнее и психомоторное развитие младенца начиналось раньше, чем могло быть, если бы ребенок лежал в перинатальном отделении один.

Если все-таки так случилось, что условия перинатальных центров не позволяют родителям находиться вблизи своих детей, которым требуется медицинская помощь, то важно, как только появится возможность контакта, сразу начинать активно создавать тесную безопасную привязанность родителей и ребенка. Это, кстати, не очевидная задача, потому что ребенок, который пролежал один в перинатальном отделении несколько недель или даже месяцев, привыкает к больничному режиму, не просится на руки и самостоятельно засыпает – родителям сложно добровольно отказаться от такого удобства. Добавляет красок в эту ситуацию то, что фокус внимания родителей, ребенок которых нуждается в усиленной медицинской помощи, чаще всего смещен с общения на уход за его здоровьем. Это, кстати, бывает не только у тех родителей, чей малыш попал в непростую ситуацию, но даже при нормальном течении послеродового периода и выражается в том, что все внимание близких сосредоточено на уходовой части совместной жизни с ребенком. Уход – это тоже деятельность, в ней множество ответственности: кормить, следить за набором веса, мыть, обрабатывать кожу, чистить складочки, следить за туалетом, гулять, вовремя подлечивать возникающие проблемы и т. д. Но эта деятельность не направлена на ребенка как на личность (со своими потребностями и потенциалами, жаждущими развития) – она направлена на тело, на физиологию. Ребенок в такой ситуации не субъект, а объект. Объектное отношение не способствует развитию привязанности.

В привязанности есть свои неудобства. Когда она случилась, ребенок становится более требовательным к контакту с теми, к кому он привязан. Он хуже засыпает и спит без рук, груди, совместного сна, он чаще просится на руки, страдает, когда близкий человек уходит. Это то, про что раньше говорили «приучили к рукам» или «избаловали». Но это не избалованность. Это основная потребность детей младенческого возраста, без которой не может возникнуть ведущая деятельность периода развития детей от 0 до 1 года – эмоционально-непосредственное общение со значимым взрослым.

Именно привязанность помогает более эффективно задействовать механизмы развития ребенка, а значит, и его реабилитации.

Привязанность – термин, использующийся в детской психологии для обозначения избирательного отношения младенца к одному или нескольким лицам. Привязанность проявляется в любви и доверии к значимым людям и негативной эмоциональной реакции на разлуку с ними. От качества и силы привязанности зависят социальная адаптация и познавательная активность в более старших возрастах.

Какие же ошибки случаются в этот ранний период взаимодействия родителей и ребенка, из-за которых нарушается привязанность, даже если с точки зрения здоровья у ребенка все хорошо?

При нормальном прохождении ребенком родов и физиологическом (в пределах нормы) родовом стрессе течение послеродового периода для новорожденного может осложняться по ряду причин.

• Одной из основных причин подобного нарушения является эмоционально-холодное, формальное отношение к ребенку матери и других значимых взрослых. Иногда это происходит из-за недостатка родительской компетенции в области психологии детского развития, а иногда причины могут заключаться в депрессии матери или лежать в плоскости сложных семейных обстоятельств. Такое отношение неизбежно приводит к недостатку эмоционального контакта.

• Организация послеродового сопровождения в родовспомогательном учреждении может быть построена на принципах разделенного пребывания матерей и детей, что осложняет развитие материнской привязанности, интуитивного понимания матерью потребностей младенца, затормаживает действие механизмов психического развития ребенка, основанных на эмоционально-непосредственном общении с матерью. Поэтому общий принцип тут звучит так: чем раньше получится быть вместе, тем лучше.

• Выбор родителями стиля взаимодействия с новорожденным, основанного на строгом соблюдении режима кормлений, практике бесконтактного (не на руках) искусственного вскармливания, реализации принципа «не приучать к рукам, чтоб не избаловать», отдельном от родителей сне, делегировании материнских функций помощникам и др.

• Выбор родителями такого стиля взаимодействия с новорожденным, который не учитывает его возрастные особенности: регулярное перевозбуждение ребенка избыточными сенсорными впечатлениями (звуками, запахами, световыми раздражителями, взаимодействием с разными людьми и др.), беспорядочное соотношение сна и бодрствования (недостаточное количество сна, плохое качество сна), несоразмерные физические нагрузки, частое столкновение с источниками инфекций.

Кстати, когда я говорю о компетенции в области психологии детского развития, научные знания я имею в виду во вторую очередь. А в первую очередь думаю о том, что эти знания передавались в культуре из поколения в поколение через отношения взрослых к детям: их руки, глаза, песни, потешки-пестушки, игры, способы контакта с младенцем. Многовековая история жизни людей (без больниц, аптек и врачебного контроля) отобрала те культурные формы взаимодействия, в которых малыши лучше выживали, реже болели и активнее развивались.

Каждая из перечисленных причин имеет свои характерные оттенки последствий. В общем, можно сказать, что это неблагоприятно влияет на нервно-психическое развитие ребенка, на развитие детско-родительских отношений и коммуникативных способностей, а в некоторых случаях и на психомоторное развитие малыша (то есть развитие его двигательных навыков).

Эти три основных кита детского развития являются для родителей и основными критериями диагностики состояния ребенка. Если улучшается нервно-психический статус ребенка, прогрессирует его физическое развитие, «взрослеют» способности малыша к общению, проявляются новые интересные грани взаимоотношений ребенка с родителями – значит, все в порядке. Значит, синхронизация ваших ритмов близка к желаемой, значит, можно смелее ставить перед собой и ребенком новые творческие задачи.

Профилактика проблем периода новорожденности реализуется гораздо легче, чем их коррекция. Вообще профилактика намного эффективнее и легче, чем «лечение» и «коррекция», каких бы сфер жизни вы ни касались. Например, обучение родителей на курсах дородовой подготовки повышает уровень родительской компетенции, дает родителям психологические и педагогические средства для решения задач этого периода. Постнатальное сопровождение семьи с новорожденным ребенком опытным специалистом или компетентными и тактичными родственниками помогает избежать проблем «по незнанию», а также проблем, решаемых простыми психологическими средствами. Грамотное проживание периода дошкольного детства существенно нормализует течение подросткового кризиса и т. д. Вот где наглядно видна работа принципа «родитель, который на шаг впереди ребенка».

Своевременная помощь родителям и ребенку на этом этапе помогает идти в ногу с нормами детского развития, не отставая от них, но и не перегружая малыша несоответствующими его возрасту и индивидуальным особенностям нагрузками.

Заканчивается кризис новорожденности наступлением комплекса оживления. Это настолько значительная веха в жизни растущего ребенка, что заслуживает отдельной главы.

Комплекс оживления

Пребывание младенца в кризисе новорожденности мы можем наблюдать по определенным заметным критериям.

• В мышечном тонусе сгибатели преобладают над разгибателями, поэтому ручки и ножки ребенка, как правило, согнуты в коленях и локтях и приведены к корпусу.

• Отсутствует зрительное сосредоточение – невозможно добиться с ребенком контакта глазами или сосредоточения его взгляда на каком-либо предмете.

• Отсутствие слухового сосредоточения – ребенок словно не слышит звуки вокруг, реагируя только на резкие и неприятные сигналы.

• Нет реакции узнавания близких. Малышу не так важно, кто именно его берет на руки и кормит. Он не демонстрирует никакой реакции, когда близкие или незнакомые люди входят в комнату, разговаривают, наклоняются над ним, берут его на руки.

• Неактивное бодрствование – процесс бодрствования мало отличается от сна, ребенок все время как будто в себе, на контакт не выходит.

• Ребенка нельзя успокоить словами или игрой. Он реагирует только на то, что напоминает ему спокойствие внутриутробной жизни: белый шум (напоминающий шум плаценты и внутриутробные звуки), покачивания, создание тесного пространства (пеленание, коконы, мешочки, руки), сосание (груди, своего пальца, пустышки, бутылочки с соской).

И как только ребенок немного восстановится, адаптируется и войдет во вкус создающегося контакта с близкими, у него постепенно начнут уходить вышеперечисленные признаки и появляться признаки комплекса оживления.

Комплекс оживления – это положительная эмоциональная реакция ребенка на взрослого, цель которой привлечь его внимание к себе и своим потребностям. Признаки комплекса оживления:

• Способность фокусировать взгляд на предмете – сначала ребенок начинает останавливать взгляд на мамином лице, яркой игрушке, лампочке, цветке на обоях, затем появляется способность следить глазами за движущимся объектом.

• Реакция сосредоточения в ответ на голос близких людей – услышав голоса близких, ребенок затихает и прислушивается. Причем на голоса чужих людей такой реакции может не быть.

• Бурные двигательные реакции, то самое «оживление», которое происходит при узнавании родителей и других близких, которых ребенок увидел.

• Гуление – издавание звуков, совершенно не похожих на плач и крик, означающих удовольствие и потребность в общении.

• Направленная улыбка при виде знакомых лиц. Эту улыбку обычно с нетерпением ждут все близкие ребенка, и ее появление с лихвой компенсирует все те затраты, которые взрослые вложили в ребенка в предыдущее время.

Комплекс оживления – это психический критерий окончания кризиса новорожденности. Появление комплекса оживления показывает, что не только возникла потребность в общении со взрослым, но и появились возможности для общения.

Комплекс оживления вызывает у ухаживающих за ребенком взрослых чувство глубокого удовольствия, ощущение взаимности, разделенности собственных эмоций. Это говорит о том, что необходимая для развития младенца ситуация неразрывного эмоционального единства ребенка и взрослого (ситуация «мы» или симбиотическая привязанность) сложилась.

А еще комплекс оживления – это специфическое человеческое новообразование – его нет в мире животных. Поэтому его появление сообщает о том, что младенец пошел по необходимому именно для человека пути развития!

Известные случаи «детей-маугли» (детей, которые выжили в диких условиях благодаря животным, при полном отсутствии людей) показывают, что, если ребенок первые месяцы жизни не находился в человеческой среде и не имеет опыта социальных отношений, он уже не может пойти по человеческому пути развития. Воспитанные животными дети демонстрируют поведение, свойственное этим животным, которое включает адаптацию к естественной среде и страх перед человеком. Это удивительно, но факт! Какие-то несколько месяцев, а уже настолько расходятся пути-дорожки и стратегии адаптации к внешней реальности.

Коммуникации животных между собой, в отличие от общения людей, биологически значимы. Комплекс оживления – это первый признак того, что функция общения отделилась от пищевой (биологической) функции. Улыбка ребенка перестает связываться с питанием и адресуется людям, с которыми у ребенка создалась психологическая привязанность, независимо от того, кормят они его или нет (например, мать кормит грудью, отец не кормит ребенка даже из бутылочки, но улыбается ребенок им обоим, если эмоциональный контакт с ними состоялся).

И немного о возрастных нормах. Медицинской нормой наступления комплекса оживления является возраст 3 месяца. Точнее, так: не позже 3 месяцев этот комплекс должен случиться. Если позже, то можно говорить о задержке психического развития или других проблемах. Но с точки зрения перинатальных психологов, комплекс оживления у младенцев, рожденных в срок и не имеющих выраженных родовых осложнений, должен наступить до полутора месяцев. Если этого не происходит, то имеет смысл исследовать стиль взаимодействия родителей с ребенком и развернуть его в сторону создания большей эмоциональной привязанности.

От 0 до 1 года вместе с любимым взрослым

Когда завершился период новорожденности и появился комплекс оживления, начинается первый период эпохи младенчества, который длится примерно один год. Ведущей деятельностью, которая становится основным двигателем гармоничного развития ребенка в этот период, является эмоционально-непосредственное общение со значимым взрослым. Это понятие вбирает в себя годы истории психологии, огромные изменения в подходах к родительству и детству, оно настолько объемно и глубоко по смысловой нагрузке, что стоит уделить ему более пристальное внимание.

Давайте разберем такое понятие, как эмоционально-непосредственное общение, подробно. Кто такой значимый взрослый? Это один или несколько человек, с которыми у ребенка формируется прочная безопасная связь или симбиотическая привязанность, на первом году жизни.

Откуда и зачем здесь возникает понятие «симбиоз»? Из курса биологии мы знаем, что симбиоз – это обоюдополезное сосуществование живых организмов разных видов. То есть друг без друга этим организмам будет житься хуже, чем вместе, а когда они образуют единое целое, их качество жизни и способности к выживанию и адаптации повышаются. В мире людей понятие «симбиоз» используется как метафора, но метафора, которая многое нам объясняет. Впервые о тесной безопасной привязанности младенца и значимого взрослого заговорили психиатры и психоаналитики Рене Шпиц и Джон Боулби, а также психолог Мэри Эйнсворт, которые стали авторами теории привязанности и навсегда изменили психологию развития, а вместе с ней постнатальную медицину и педагогику в сторону более гуманного отношения к младенцам.

Документальный фильм Шпица «Психогенные нарушения младенцев» (1952 года), который был снят по мотивам их научных исследований, раскрыл причинно-следственные связи между лишением младенцев привязанности со значимыми взрослыми и развитием психопатологии у этих людей в дальнейшем. Невыносимые тревога и одиночество при разлуке, противоречивые, вплоть до противоположных, чувства к объекту любви, депрессия, проблемы границ, проблемы насилия – это далеко не полный список последствий, которые наблюдали авторы теории привязанности в ходе исследований младенцев в домах малютки и взрослых с психиатрическими проблемами.

Чаще всего значимым взрослым является мама ребенка. Это естественно именно для матери, поскольку в период беременности и родов тело, душа и умственная деятельность женщины уже включены в контакт с ребенком. Но условия жизни бывают разными, поэтому сейчас говорят не о привязанности младенца и матери, а о привязанности младенца и значимого взрослого, которым может стать приемная мама, отец или другие родственники ребенка.

Например, бывает, что с младенцем сидит папа, потому что у мамы в данный момент развивается какой-то бизнес-проект, или имеются проблемы со здоровьем, или потому что папа оказывается более эмоционально теплым родителем в этой супружеской паре и они принимают такое решение. Иногда значимым взрослым становится бабушка или даже няня ребенка. Самое главное, что этот значимый взрослый становится тем человеком, с которым у ребенка формируются теплые, эмоционально близкие взаимные отношения.

Мэри Эйнсворт, проводившая вместе с коллегами длительные научные наблюдения за семьями с маленькими детьми, разработала классификацию типов привязанности младенца к матери. Она выделила:

• безопасную (надежную) привязанность,

• амбивалентную (сопротивляющуюся родителю, тревожную) привязанность,

• избегающую (недоверчивую к родителю) привязанность,

• дезорганизованную привязанность (привязанность, основанную на чувстве страха и одиночества).

Безопасная симбиотическая привязанность со значимым взрослым – это как раз наилучшая социальная ситуация развития ребенка на первом году жизни, в которой расцветает яркими красками такая ведущая деятельность, как эмоционально-непосредственное общение.

Как же выглядит эмоционально-непосредственное общение? Когда мы кормим ребенка, гуляем с ним, моем его и переодеваем в чистую одежду, укладываем спать – это оно или нет? Эмоционально-непосредственное общение – это не просто физический уход за ребенком, это именно общение. «Общение» здесь главное слово – смысловое подлежащее.

Чтобы общение с грудным ребенком состоялось, нужно перевести его на доступный для ребенка язык. Если мы сядем рядом с кроваткой младенца и будем читать ему книжки, ребенку это будет не очень понятно. Если вы катаете малыша в коляске по парку, где он разглядывает небо сквозь деревья, – это не общение и не совместная деятельность для него. Если вы повесите над ним самую распрекрасную игрушку и отойдете – это не будет общением. Это не значит, что это плохо, просто это не будет попаданием в ведущую деятельность, а выше мы с вами уже убедились, насколько она важна. А вот если вы возьмете его на руки, будете удерживать зрительный контакт, повторять за ним его смешную мимику (морщить нос, высовывать язык), добавлять простые звуки (слоги, имена, простые слова) – это доступное и понятное младенцу общение. Такое общение вызывает отклик даже у ребенка 2–3 недель: он сосредотачивается, слушает, следит взглядом, а после 1 месяца уже выражает радость и гулит в ответ.

Телесный контакт с младенцем тоже является необходимой частью эмоционально-непосредственного общения. В народных культурах есть для этого готовые форматы взаимодействия: пестушки, потешки, «хваталки», которые подразумевают ритмичное проговаривание или мелодичное пропевание стихов в сочетании с игровыми прикосновениями к телу ребенка. Все дети от 5 месяцев до 1 года любят «ладушки», «сороку», «поехали по кочкам» – это лишь самые распространенные, но их намного больше. Игровые форматы такого общения были раньше включены практически во все действия с ребенком. Прибаутки и потешки причитывали мамки и няньки, когда малыша кормили («кашка масляная, ложка крашеная»), купали («водичка-водичка, умой Ване личико»), одевали («наденем мы на ножки красивые сапожки»), укладывали спать («этот пальчик хочет спать…») или будили («потягушеньки-порастушеньки»), знакомились с погодой или взаимодействовали с домашними животными – подо всё были прибаутки для младенцев. Иногда стоит оглянуться в историю, чтобы на новом уровне оценить накопленные в ней дары. Чем больше у вас будет телесного эмоционально-непосредственно контакта с ребенком от рождения до года, тем лучше младенец будет развиваться в этот период своей жизни.

У так называемых примитивных народов тоже есть чему поучиться, потому что этот период лучше организован у какого-нибудь дикого племени, чем у людей, которые живут в высокоорганизованной культуре. У людей рациональных, живущих интеллектуальным трудом часто не хватает эмоций. Наша обычная взрослая речь для ребенка слишком бедна эмоциями и к тому же имеет слишком высокий темп. С ребенком нужно разговаривать эмоционально, медленно, прикасаясь к нему и не забывая о зрительном контакте.

Что такое симбиотическая привязанность с ребенком для мамы в этот период? Это бережное сопровождение младенца, который не приспособлен к самостоятельной внеутробной жизни (в отличие от большинства животных), в мир, живущий по человеческим законам. Мама (или другой значимый взрослый) живет состоянием и эмоциями своего ребенка, ребенок через маму обучается, она служит для него зеркалом, отражающим ему его самого. Он таким образом начинает учиться тому, кто он, какой он, что он умеет. Межличностное общение родителей с ребенком появляется как обязательное условие здорового развития младенца сразу, несмотря на то что личности еще нет, она только формируется.

Если ребенок пропустил период эмоционально-непосредственного общения со значимым взрослым (например, младенец находится в доме малютки или его единственный значимый взрослый в депрессии и т. д.), у него будут большие проблемы с новообразованиями к году.

А главным приобретением, которое получает ребенок к 1 году, является мотив общения со значимым взрослым. Что это такое? Это означает, что значимый взрослый стал для ребенка близким, дорогим человеком. К нему сформировалась базовая привязанность. Ребенку уже не все равно, кто берет его на ручки, кто кормит, кто укладывает спать.

Примерно в год у ребенка обостряется сепарационная тревога – страх отделения от значимого взрослого.

Термин «сепарация-индивидуация» предложила детский врач и психоаналитик Маргарет Малер в ходе своих исследований эмоциональной связи между детьми первых лет жизни и их мамами.

Сепарационная тревога постепенно появляется около шести месяцев, затем заметно нарастает, около полутора лет наступает пик сепарационной тревоги, и если не случились психотравмирующие обстоятельства, то к двум годам она слабеет, чтобы ближе к трем годам уступить место готовности к игровому общению со сверстниками.

Страх сепарации возникает не как каприз, блажь, избалованность или результат неправильного воспитания. Он появляется как результат развития психики ребенка, которая к шести месяцам примерно разобралась в том, что «я и мама не одно целое». Малыш начинает осознавать своего значимого взрослого как отдельный объект. А раз он отдельный, значит, может «потеряться». Иллюзия слияния разваливается.

К полутора годам разрушается еще одна младенческая иллюзия – иллюзия «всемогущества», в которой «мама исключительно моя и делает то, что я хочу». Возникает необходимый для детского развития конфликт между потребностью в зависимости от матери и потребностью в автономии, или, проще говоря, между желаниями оставаться маленьким и становиться большим (вечный конфликт детства, который снимается только с достижением личностной зрелости).

Проявляется страх сепарации у ребенка в том, что, как только мама (папа, бабушка) исчезают из поля зрения ребенка и он это обнаруживает, возникают заметные отрицательные эмоции (растерянность, тревога, плач, крик), потеря интереса к своим занятиям (игре, исследованию пространства и даже еде) и поиск пропавшего взрослого. Именно в этот период дети могут не отпускать маму даже в туалетную комнату и не давать ей попить чай в одиночестве на кухне, если дома больше никого нет. И даже когда кто-то есть, но этот человек не попал в категорию «значимые взрослые» для ребенка, он не может утешить тревожащегося младенца. Помним, что определяют эту категорию не родственные связи и даже не интерес ребенка к этому человеку, а степень симбиотической привязанности, которая сложилась с ним у ребенка в предыдущий период жизни.

В полтора года детям сложнее всего отделяться от матери. Именно по этой причине полтора года – самый неудобный возраст для отлучения от груди, похода в ясли, выхода мамы на работу или отдыха родителей без ребенка (когда его на 1–2 недели оставляют бабушкам-дедушкам). Если бы ребенок мог перевести в слова свои потребности, он бы сказал: «со своим значимым взрослым я не хочу расставаться ни на минуту!»

Если этот период протекает относительно спокойно, родители поощряют в ребенке самостоятельность, с одной стороны, а с другой дают достаточно поддержки и чувства безопасности, то к трем годам ребенок обретает ресурс для того, чтобы выдерживать разлуку с матерью, не теряя чувства связи с ней, чувства надежности и безопасности взаимных отношений.

Еще раз про динамику развития симбиотической привязанности, а затем сепарации на примере. Любая опытная женщина, которая имеет навык обращения с младенцами, лучше справится с ребенком, чем молодая неопытная мама, пока ребенок не достиг 2 месяцев. Она его быстрее успокоит, лучше убаюкает на сон, с меньшими отрицательными эмоциями оденет и помоет, быстрее добьется положительных эмоций в игре. Ребенок еще не успел ни к кому привязаться и реагирует положительно на более ловкие и безопасные манипуляции с ним. Но тот же самый ребенок через три месяца, а тем более – через шесть, может даже на руки не пойти к этой же самой женщине, поскольку мама и другие близкие уже стали для него значимыми взрослыми, а этот человек остался чужим. Такому человеку (например, врачу, психологу, массажисту) надо будет сильно постараться, чтобы заполучить доверие ребенка, потому что он теперь для малыша находится в категории «чужие». А это значит, что родитель стал «своим».

Шесть месяцев – это экватор периода детского развития от 0 до 1 года, а значит, приходит время для введения средств из зоны ближайшего развития. Зоной ближайшего развития (ЗБР) для младенца до года будет предметно-орудийная совместная деятельность со значимым взрослым. То есть некоторые элементы деятельности, которая станет ведущей после 1 года.

Поэтому, несмотря на то что ребенку пока достаточно маминых рук, груди, эмоционального контакта и совместного времяпрепровождения, можно потихоньку начинать вводить предметную игру в формате совместной деятельности.

Поясню на примерах. Если ребенка положить в манеж (в кроватку, на коврик) с игрушками и самой заниматься своими делами – это не будет ЗБР, потому что нет совместной деятельности. Если с ребенком на руках помешивать суп на плите – это не будет ЗБР, потому что ребенок не учится манипулировать предметами в это время, хотя совместная коммуникация есть. А если сесть на коврик вместе с малышом, поставить перед ним кастрюльку с крышкой, внутри которой лежат разные более мелкие предметы (ложки, пакеты, трубочки для коктейля, тряпочки, крышечки от пластиковых бутылок…), и показывать пример предметной игры (доставать и складывать предметы в кастрюлю, закрывая и открывая при этом крышку) – это будет ЗБР. Наращивание средств из зоны ближайшего развития – это не только подготовка ребенка к следующему этапу, но и профилактика деструктивного протекания кризиса первого года жизни.

Что еще важного стоит сказать о периоде от 0 до 1 года?

Важной профилактикой трудностей сепарации, которые могут возникнуть в следующий период (от 1 до 3 лет), является расширение диапазона коммуникаций ребенка. Это происходит само по себе, если семья состоит из мамы, папы, нескольких детей, в гости нередко приходят бабушки и дедушки, тети и дяди, друзья родителей. Но совсем другая ситуация возникает, если ребенок и мама замкнуты друг на друга по тем или иным причинам.

Когда внешний мир не «завлекает» ребенка интересным общением, примерами для подражания, новой эмоциональной «пищей», когда рядом только мама, нередко уставшая и не имеющая ресурса на совместную деятельность, симбиотический период детского развития может затянуться больше, чем на год. А это значит, что кризис 1-го года жизни оттягивается, ведущая деятельность следующего возрастного периода не наступает и личностное развитие ребенка тормозится.

У малыша, живущего в таких условиях, будет выше сепарационная тревога, а репертуар паттернов взаимодействия с реальностью будет более бедным. Не потому, что что-то не так с его здоровьем или интеллектуальным развитием, и не потому, что мама плохо выполняет свои материнские функции, а потому что происходит недобор коммуникативного опыта и нехватка обучающего контекста.

Поэтому очень полезно, когда у ребенка несколько значимых взрослых. Здесь важно сказать про папу. Папа, конечно, не так близок ребенку – он не вынашивал его, не кормил грудью и не проводил с ним столько часов в сутки, сколько обычно проводит с ребенком мать. Но ребенок, который перевалил через комплекс оживления (а мы помним, что это происходит примерно в полтора месяца), нуждается уже не только в кормлении, уходе и режиме сна и бодрствования. Ведущей деятельностью становится общение, а это значит, что соскучившийся по ребенку, энергичный и веселый папа, «прилетевший» вечером с работы, может уверенно «выиграть» у мамы первенство за внимание ребенка.

Следующим значимым взрослым могут быть старшие брат или сестра, дедушка и бабушка. Эти люди имеют разную энергетику, разные способы говорить, двигаться, прикасаться к ребенку, манипулировать предметами. У ребенка, живущего в более разнообразной коммуникативной среде, через общение с близкими будет появляться более широкая палитра коммуникативных навыков, адаптивных стратегий и возможностей для развития. А заодно маме будет полегче, что также важно, потому что мать отдает ребенку не только физические силы, но и эмоциональные, а значит, нуждается в передышках и способах подзарядки.