Текст книги "Николай Рерих. Мистерия жизни и тайна творчества"

В одном из сообщений Учителя относительно миссии Рерихов в Москве говорилось: «В последний раз обернемся на М[оскву], на историческое событие ультиматума Нашего. Эта вековая традиция предупреждения человечества производится с полным благожеланием, в этом основное условие, иначе речь посла не будет искренна и убедительна. <…>

Скажу точно, М[осква] гниет, вы знаете, с которого часа она разлагается».[561]561
  Записи Учения Живой Этики. Т. 8. Запись от 04.08.27.


[Закрыть]

Из Монголии экспедиции предстояло отправиться в Тибет с заездом в столицу, Лхасу. Запланированное путешествие экспедиции Рерихов в Тибет стало не только научно-исследовательским предприятием, но и очередным важным этапом выполнения Плана Махатм. Теперь перед художником и его спутниками стояла задача передать весть Махатм тибетскому правителю – Далай-Ламе. Учитель Мориа предвидел, что колониальные власти Тибета будут чинить Его посланникам препятствия где только можно и, вероятно, вообще не захотят пропускать их в столицу. Махатма вновь решил применить принцип «Господом Твоим», теперь уже в соответствии с традициями Тибета – он объявил Н. К. Рериха Западным Далай-Ламой, главой западных буддистов, а его экспедицию – «буддийским посольством». «Нужно идти по Тиб[ету] не торопясь и посылать слухи о буддийском Посольстве. Явление Посольства под знаменем Будды первое в истории человечества. Этим замки откроете[562]562
  Там же. Запись от 24.04.27.


[Закрыть]», – сообщил Он Рерихам. – «Торжественно утверждаю А[-Лал-]М[инга][563]563
  А-Лал-Минг (также Аллал-Минг) – имя Махатмы М. в одном из прошлых воплощений, присвоенное Им Н. К. Рериху в качестве второго духовного имени и литературного псевдонима. «Я даю Мое имя ему псевдонимом» (Высокий путь. Т. 1. Запись от 26.05.21).


[Закрыть] Западным Д[алай-Л[амой], этим исполняется давнее пророчество. <…> Также поручаю А[-Лал-]М[ингу] провозгласить мирные Ш[таты] А[зии]».[564]564
  Записи Учения Живой Этики. Т. 8. Запись от 24.10.27.


[Закрыть]

При таком статусе экспедиции Далай-Ламе действительно было не просто отказаться от приема Рериха и его спутников у себя в Лхасе.

Послание Великих духовных Учителей, которое Н. К. Рериху надлежало передать Далай-Ламе, касалось исключительно важных проблем в развитии страны. Речь шла о необходимости очищения буддизма, то есть фактически о реформировании ламаизма. В дневниках Рерихов записана беседа Учителя по этому поводу: «…очищение Учения будет не только в принятии основ, но и в введении их в жизнь. Отвлеченное понимание Учения Благословенного[565]565
  Благословенный – один из титулов Будды в Тибете. – Прим. авт.


[Закрыть] невозможно. Насколько оно проникает в жизнь, Мы видели, как целые страны отпадали от Учения, когда оно вместо жизненных применений обращалось в отвлеченные трактаты. Теперь поразительный пример такого извращения и отпадения являет Тибет. Даже учение бон-по[566]566
  Бон-по – добуддийская шаманистская религия Тибета, некоторые (но не все!) школы которой практикуют магию и колдовство. – Прим. авт.


[Закрыть] усилилось как реакция против уродливого извращения буддизма. Таши-Лама признал невозможным остаться среди предателей Учения. По его примеру отошли из Тибета многие лучшие ламы. Без этих образованных лам Тибет погряз в преступном невежестве. Такая действительность пригодна для наблюдения, как совершается умирание Учения.

В то же время можно видеть, какую победу совершает Учение в других странах, где мыслят о приложении основ к жизни. <…> Великий Будда, завещавший Майтрейю, дал путь всего существования. К этим мудрым и ясным заветам зовет явление Новой эволюции. Требование очищения Учения не случайно, сроки близятся, Изображение Майтрейи уже готово подняться».[567]567
  Записи Учения Живой Этики. Т. 8. Запись от 19.07.28.


[Закрыть]

Эту весть и должен был принести Далай-Ламе великий русский художник, сотрудник Махатм. Но миссия Рерихов в Тибете завершилась не приемом в Потале, резиденции Далай-Лам, а драмой, значительную роль в которой вновь сыграла «рука Англии».

Поскольку Рерихи намеревались посетить столицу Тибета Лхасу, Николай Константинович начал оформлять разрешение на посещение Лхасы. В Монголии находился представитель тибетских властей, который заверил Рериха, что его экспедиция может беспрепятственно проходить по всем районам Тибета, но художник счел за благо получить дополнительный документ – непосредственно из Лхасы – дающий экспедиции разрешение на въезд в Тибет с посещением его столицы. Увы, даже эта предусмотрительно предпринятая мера не помогла в дальнейшем…

13 апреля 1927 года экспедиция вышла из Урги и направилась к монастырю Юм-Бейсе. Этот отрезок пути удалось пройти на машинах, но дальше дорога не позволяла использовать машины. Достигнув монастыря, Рерихи начали переговоры с ламами о найме каравана для дальнейшего пути. Один из наиболее опытных лам Юм-Бейсе предложил путешественникам доставить их на своих верблюдах самым коротким (но и самым опасным и мало кому известным) путем до Шибочена, за Аньси. Почти месяц, с конца апреля по 25 июня 1927 года, караван экспедиции продвигался по пустыне Гоби, миновав на своем пути крепость, более похожую на укрепленный город, знаменитого разбойника Джеламы, имя которого и в те времена приводило в трепет всех путешественников.

Достигнув Аньси, экспедиция обогнула город, не заходя в него, и направилась вначале к Шибочену, а затем в долину реки Шара-гол. На высокогорных пастбищах Шара-гола путешественники провели июнь и июль, готовясь к следующему этапу пути. В течение всего времени подготовки отдельные исследовательские группы экспедиции выезжали в различные районы Цайдама для сбора научных материалов.

Наряду с искусством, этнографией, историей, лингвистикой, археологией Н. К. Рериха и его спутников интересовал фольклор азиатских народов. Находясь в долине Шара-гола, члены экспедиции записывали сказания о Шамбале и о народном герое Азии Гесэр-хане, обследовали мегалитические памятники, изучали искусство кочевников.

Рерих во время Центрально-Азиатской экспедиции

Ю. Н. Рерих отмечал: «Во время экспедиции Николаю Константиновичу удалось обследовать многие мегалитические памятники к северу от Трансгималаев, а также кочевое искусство, характерной чертой которого был «звериный» стиль, столь типичный для кочевого искусства всей Внутренней Азии и бытовавший среди кочевых племен различного этнического корня».[568]568
  Рерих Ю. Н. Листки воспоминаний // Николай Рерих: жизнь, творчество, миссия. С. 29–30.


[Закрыть]

В этих местах экспедиция оставила память о своем пребывании в виде субургана, посвященного Шамбале и построенного по проекту Н. К. Рериха. Подготовка к следующему этапу пути завершилась, и 19 августа экспедиция направилась из долин Шара-гола по Тибетскому нагорью в направлении Нагчу. Рерих намеревался пересечь Тибетское нагорье через Лхасу, пройдя новым маршрутом, который был самым кратким, но при этом и самым опасным: при переходе через Цайдамские солончаки караван не должен был останавливаться, так как на этом отрезке пути не было ни воды, ни корма для животных. Чтобы пересечь сто двадцать миль опасного пути по соляной пустыне, каравану предстояло идти без отдыха в течение 36 часов. Об этом переходе Рерих вспоминал: «Во тьме ночи еле заметна тропа. Проходим самой опасной дорогой, не сознавая этого. По сторонам узкой тропы бездонные ямы. Неверный шаг – и вернуться нельзя. Трудно, но зато Цайдам пересечен в новом, кратчайшем направлении».[569]569
  Рерих Н. К. Алтай – Гималаи. http://www.koob.ru/rerih/altai_gimalai


[Закрыть]

В повести «Сердце Азии» художник описал памятный эпизод подробнее: «Большое впечатление оставил на всех нас переход по соляной поверхности Цайдама. Проводники наши, видимо, очень готовились к этим местам, хотя осеннее время по маловодью и по отсутствию мух и комаров благоприятствовало. Странно было идти сперва безводной песчаной пустыней и чувствовать, что на запад от нас начинается самое малоисследованное нагорье Куен-Луня. Постепенно пески сменились затвердевшими соляными отложениями, дарами бывшего озера, и караван вошел как бы в бесконечное кладбище, состоящее из нагроможденных острых соляных плит. Самое опасное место пришлось идти в сумерках, а затем при луне. Монголы кричали: «Только не сворачивайте с тропинки!» Действительно, по бокам среди острых краев плит чернели ямы и сама тропинка была усеяна дырками, попав в которые животное легко могло сломать ногу. Кони шли особенно осторожно. Из верблюдов провалился на самой тропинке лишь один и с большими трудами был вытащен. Солончаковая пыль овеивала все место каким-то странным туманом, глубоко проникая в легкие. Ночью как бы вспыхивали какие-то красные огоньки. И ламы отказывались идти вперед, обращая наше внимание на какие-то случайные силуэты, которые оказывались не чем иным, как соляными столбами. Наутро соляные плиты постепенно перешли в белое порошковое отложение и сменилось песками. Скоро показались кусты и высокая трава, которую жадно хватали наши изголодавшиеся животные. Вдали перед нами синели горы. Это было Нейджи, географическая граница Тибета, хотя пограничные посты встретились много позже».[570]570
  Рерих Н. К. Сердце Азии // Рерих Н. К. Врата в будущее. С. 317.


[Закрыть] Местности Цайдама были запечатлены Рерихом на нескольких картинах, в том числе написанных спустя многие годы после Центрально-Азиатской экспедиции, как например, полотно «Болота Цайдама» (1936, см. Приложение, № 179).

С прохождением этого трудного участка пути проблемы не закончились: еще большие опасности ждали экспедицию впереди. Недалеко от перевала Элисте-дабан путешественникам устроил засаду вооруженный отряд панагов – разбойничьего племени, издавна грабившего караваны и убивавшего путников. Нападение планировалось при выходе экспедиции из ущелья. Но ничто не могло укрыться от всевидящего Учителя Рерихов. О грозящей опасности путешественников предупредил таинственный вестник, и они встретили нападавших во всеоружии. Об этом предупреждении художник писал: «Мы припомнили необыкновенное происшествие, бывшее с нами в Шарагольчах. Под вечер со стороны гор во весь мах прискакал необычайно богато одетый монгол. Его золототканое одеяние, новая желтая шапка с красными кистями были необыкновенны. Он быстро вошел в первую попавшуюся палатку, оказавшуюся палаткой доктора, и начал спешно говорить нам, что он друг, что на перевале Нейджи нас ждут 50 враждебных всадников. Он советует идти осторожно и высылать передовые дозоры. Так же быстро, как вошел, он вышел и ускакал, не называя своего имени».[571]571
  Там же. С. 318.


[Закрыть]

Предупреждение было принято к сведению. Охранный отряд экспедиции, которым руководил Ю. Н. Рерих, действовал безупречно: дозорные вовремя заметили вооруженных всадников, и передовой отряд экспедиции по команде Н. К. Рериха обошел засаду и оказался в тылу у панагов, к тому же заняв стратегически выгодную позицию на холме, откуда вся местность просматривалась и простреливалась. Дело приняло невыгодный для нападавших оборот, и им ничего не оставалось, как освободить экспедиции путь.

Однако на пути экспедиции возникали и такие обстоятельства, от которых Учитель был не властен оградить своих посланников – данные ситуации можно было преодолеть лишь с помощью их личного мужества, стойкости и терпения. Подобное испытание Рерихи встретили при переходе границы Тибета.

Перейдя перевал Тангла в самом начале октября, караван экспедиции вышел на Тибетское северное нагорье. И тут же разразилась нетипичная для этого времени года гроза с сильным снегопадом – будто сама стихия стремилась предупредить экспедицию о грозящей беде. Впереди путешественников действительно поджидала самая опасная за весь ее путь западня. Начальник первого тибетского поста отобрал у Рериха паспорт, выданный представителем Лхасы в Монголии, и сказал, что паспорт он пошлет начальству, а караван может двигаться дальше. Но по пути в Нагчу 6 октября 1927 года экспедиция была остановлена на плато Чантанг вооруженными отрядами, входившими в войсковые части Лхасы. Начальник пограничного поста генерал Капшёпа, выпросив себе подарок (узаконенную традициями взятку), сказал, что по правилам караван должен быть осмотрен и это будет сделано в течение двух дней. В действительности же эта остановка стала началом реализации самого адского плана английской спецслужбы, направленного против экспедиции Рериха. По тайному распоряжению британского резидента полковника Ф. Бейли китайские власти фактически арестовали экспедицию, отобрав у ее участников паспорта и запретив им не только продвигаться по намеченному маршруту, но и покупать у местного населения продукты и корма для животных. Члены экспедиции были оставлены под арестом на зимовку в суровейших условиях тибетского высокогорья в не приспособленных для таких условий летних палатках, без необходимого количества провианта, фуража для караванных животных и даже без топлива, которого невозможно было найти в той местности в нужном количестве. Это была настоящая западня, целью которой могло быть только одно – уничтожение экспедиции.

Погибающий караван экспедиции на плато Чантанг

Николай Константинович кратко и очень выразительно описал эту ситуацию в книге «Алтай – Гималаи»: «Генерал Капшёпа принял наш подарок и уехал в Кам. И ласковые два дня превращаются в свирепые пять месяцев нашего стояния в летних палатках при морозах свыше 60 °C, при ураганных вихрях на высоте 15 000 футов (~4600 м). Оставлен с нами всегда пьяный майор и дикие оборванцы солдаты. Запрещено говорить с проходящими караванами; запрещено покупать пищу от населения».[572]572
  Рерих Н. К. Алтай – Гималаи. http://www.koob.ru/rerih/altai_gimalai


[Закрыть]

Съестные припасы экспедиции заканчивались, корма для караванных животных тоже. Покупать фураж у населения экспедиции запретили. Члены экспедиции хотели подарить обреченных на голодную смерть животных проходящим караванам или местным жителям, но и это им сделать запретили. Китайские власти, будто в издевку над путешественниками, заставили их наблюдать за медленной гибелью каравана. «Крепнут морозы и вихри. На белой равнине нет никого. Падают кони и верблюды. За ночь подходят дрожащие животные к самым палаткам, дергают веревки, точно стучатся, а на рассвете находим их мертвыми. И закутанные в овчину наши люди тащат павших за несколько шагов от лагеря. Иначе стаи диких собак и грифы-могильщики не дадут покоя. Одна стая собак, около пятнадцати, уже пробовала нападать на людей. Весь день оружие остается при нас».[573]573
  Там же.


[Закрыть]

Караван экспедиции почти весь погиб. Из 102 верблюдов выжили лишь 10, и только двух из них можно было использовать. Состояние членов экспедиции ухудшалось с каждым днем. Кое-какие припасы все же удалось купить у местного населения, несмотря на запрещение, но местные жители, сами чрезвычайно бедные, не многое могли уделить путешественникам. Позднее Зинаида Фосдик под впечатлением рассказов Рерихов о том, что происходило с ними во время той драматической зимовки, писала: «Душа болит при мысли [о том], что они ели: нам показали гнилую муку, вонючее масло с волосами яков в нем, хлеб как камень (Юрий сломал зуб и теперь [его] лечит), пшено черное, гнилое. И этим они питались несколько месяцев!».[574]574
  Фосдик З. Г. Воспоминания о Рерихах. Запись от 19.08.28.


[Закрыть]

Среди членов экспедиции начались цинга и другие болезни. Почти каждый день у кого-то случался сердечный приступ, а запасов лекарств катастрофически не хватало. Морозы стояли такие, что в аптечке у доктора однажды замерз коньяк, превратившись в лед; от небывало низких температур сломались стальные пружины в часах. Разводить огонь, чтобы согреться при костре, тоже было невозможно: экспедиции запретили покупать у населения не только пищу, но и топливо, и его приходилось экономить, используя только для приготовления еды. От ужасающих условий той зимовки в холоде и голоде пятеро спутников Рерихов умерли. Здоровье всех остальных членов экспедиции было сильно подорвано. В повести «Сердце Азии» Н. К. Рерих в своей обычной сдержанной манере свидетельствовал: «На тибетских нагорьях осталось пять человек из наших спутников: три ламы, один бурятский и два монгола, затем тибетец Чампа и, наконец, жена оставленного с нами майора, умершая от воспаления легких. Даже местные жители не выдерживали суровых условий. А ведь наш караван помещался в летних палатках, не приготовленный для зимовки на Чантанге, который считается наиболее суровою частью Азии.

У Е. И. пульс доходил до 145, и наш доктор прибавлял: «Ведь это пульс птицы». У меня вместо обычных 64 пульс был 130. У Юрия, у Богдановых пульс держался около 120. Доктор пророчил самые мрачные перспективы и писал докторские свидетельства о том, что задержание в таких условиях равняется организованному покушению на убийство. Об этом стоянии можно было бы написать тоже целую книгу, полную грустных бытовых страниц».[575]575
  Рерих Н. К. Сердце Азии // Рерих Н. К. Знак эры. http://mybook.ru/author/nikolaj-konstantinovich-rerih/znak-ery-sbornik/


[Закрыть]

Рерихи посылали письма к Далай-Ламе, к британскому резиденту в Сиккиме, к генеральному консулу США в Калькутте, но ни одно их письмо не дошло до адресата – их уничтожили по дороге. «Письмо мое к Далай-Ламе найдено на дороге в изорванном виде, а гонец будто бы исчез, – констатировал Н. К. Рерих. – Перехвачены мои письма к полковнику Бейли – британскому резиденту в Сиккиме, и к генеральному консулу Соединенных Штатов в Калькутте. Запрещено идти назад, запрещено двинуться вперед. Возмутительно! Несмотря на знание Юрием тибетского языка, мы можем лишь изучать тибетскую жизнь во всем ее неприкрашенном виде, но помочь своему положению не можем. Тибетцы лгут ежедневно. Говорят, что телеграф между Лхасой и Индией уничтожен, ибо теперь Тибет не нуждается в сношении с «пелингами»;[576]576
  Пелинг (тиб.) – иностранец. – Прим. авт.


[Закрыть] что лхасское правительство не принимает во внимание свидетельство доктора о наших болезнях; что наш паспорт потеряли по дороге, но хотя тут же свидетели опровергают эту выдумку. Говорят о пропавших гонцах генерала [в Лхасу]. Вместо помощи майор запрещает покупать пищу в соседних аилах, препятствует переговорам с проходившим караваном и безбожно обсчитывает на размене китайских долларов. Доктор пророчествует о грядущих смертельных заболеваниях при крепнущих морозах. <…>

Просили пустить нас в ставку Капшёпа в Каме, ответили: [ «Ме, ме, ме», что значит] «нельзя». Просили пропустить нас Восточным Тибетом – опять «ме, ме, ме». Просили вообще отпустить нас назад – «ме, ме, ме». Все «ме, ме, ме».[577]577
  Рерих Н. К. Алтай – Гималаи. http://www.koob.ru/rerih/altai_gimalai


[Закрыть]

4 марта экспедиции наконец разрешили покинуть стоянку и отправиться в крепость Нагчу, находившуюся в двух днях пути от того места, где она была задержана. Когда экспедиция добралась до Нагчу, Н. К. Рериху объявили, что лхасские власти отказались признать паспорт, выданный ему в Монголии, и пропустить экспедицию в Лхасу. Рерих и его спутники должны были двигаться далее путем, проходящим много западнее Лхасы. Этот путь был гораздо труднее и опаснее, чем тот, которым предполагалось идти первоначально. Единственным плюсом здесь было то, что места, через которые пролегал новый маршрут, были абсолютно неисследованы, и Рерихам по дороге предстояло встретить богатый материал для научных исследований.

Когда экспедиция покидала Тибет, не только не встретившись с Далай-Ламой, но и претерпев мучительный полугодовой плен в холоде и голоде в результате незаконного ареста, Учитель резюмировал: «Напишем, переходя границу Тибета, приблизительно так: «Великий Лама, пришедший с гор, сказал нам: «Перед великим временем Майтрейи пусть будет дана Тибету возможность укрепить и очистить великое Учение Благословенного Будды. Как указано в пророчествах, придете от Запада и принесете знак достоинства, приношения и новое единение Учения. Если Лхаса примет знак испытания, то время Майтрейи не минует Тибет. Но если единение с верующими Запада будет отвергнуто, то каждая тягость ваша падет на главу Тибета и потеряет Тибет свободу и чистоту Учения. Пусть исполнятся пророчества! Сказанное так же верно, как под камнем Гума лежит пророчество Великой Шамбалы!»

Выполняя указанное Великим Ламою, мы принесли Т[ибету] дружбу и богатство, но были приняты как разбойники. Мы прошли двадцать четыре страны и принесли через опасности Свет Учения. Пусть исполнится пророчество! Пусть засияет новый поток Учения!

Сказанное так же верно, как под камнем Гума лежит пророчество Великой Шамбалы!».[578]578
  Записи Учения Живой Этики. Т. 8. Запись от 07.12.27.


[Закрыть]

По поводу грядущей судьбы Тибета Махатма М. сообщал своим посланникам: «Конечно, Учитель знает о печальной судьбе Тибета. Не забудем, что Наша школа в Кампа Дзонге была прекращена ламами. Теперь же ламы не осознали Нашу весть. Пора показать сущность ламства. Можно ожидать смятения в среде лам»;[579]579
  Там же. Запись от 05.05.28.


[Закрыть]

«Учитель знает, как наказан Тибет»;[580]580
  Там же. Запись от 23.07.28.


[Закрыть]

«…Тибет должен пережить судьбу. Мы больше не с ним».[581]581
  Там же. Запись от 30.09.28.


[Закрыть]

Так трусость и безнравственность тибетских властей, не принявших посланников Учителей и обрекших их на незаслуженные страдания только из-за боязни поступить вопреки желанию британских поработителей, осложнила карму целой страны – так же, впрочем, как произошло и в Москве, не принявшей предупреждения Махатм…

Через два с половиной месяца пути по Восточным Гималаям караван пришел в Гангток, столицу Сиккима, а затем 28 мая 1928 года Рерихи прибыли в Дарджилинг.

Н. К. Рерих на базе экспедиции в Дарджилинге. 1928

Великий круг пути завершился, одна из самых выдающихся экспедиций по странам Центральной Азии была успешно окончена. Подводя итоги длительного, чрезвычайно сложного и опасного путешествия, Николай Константинович писал: «Кроме художественных задач, в нашей экспедиции мы имели в виду ознакомиться с положением памятников древностей Центральной Азии, наблюдать современное состояние религии, обычаев и отметить следы великого переселения народов. Эта последняя задача издавна была близка мне».[582]582
  Рерих Н. К. Сердце Азии // Рерих Н. К. Врата в будущее. С. 289.


[Закрыть] Рерих также отметил, что за время следования по маршруту экспедиция преодолела 35 сложных перевалов, находящихся на высоте от 14 до 21 тысячи футов.

П. Ф. Беликов и В. П. Князева в своей книге о Рерихе добавляют, что путь, пройденный Н. К. Рерихом и его спутниками, «…из Улан-Батора через Гоби, Нань-Шань, Цайдам и Восточный Тибет в Индию можно назвать настоящим триумфом русских исследователей Центральной Азии. Впервые были отмечены на картах и уточнены десятки горных вершин и перевалов, зарегистрированы неизвестные науке археологические памятники, найдены редчайшие манускрипты, сделаны описания народных обычаев, собраны богатейшие лингвистические материалы».[583]583
  Беликов П. Ф., Князева В. П. Николай Константинович Рерих. С. 153.


[Закрыть]

Научный материал, собранный Рерихами в экспедиции, был настолько значительным и разнообразным – от искусствоведения до археологии, от ботаники до лингвистики – что явно требовал последующей систематизации. По совету Учителя М. Рерихи приняли решение о создании в Гималаях научно-исследовательского центра (сначала его называли научной станцией). Так в 1929 году был основан институт «Урусвати».

Количество живописных работ, созданных Н. К. Рерихом за крайне трудные, наполненные постоянными тревогами и беспокойствами годы экспедиции, поражает воображение. Творческий потенциал Рериха в те годы достиг вершины своего расцвета. Ю. Н. Рерих отмечал: «Несмотря на все трудности пути, Николай Константинович привез из экспедиции 500 полотен и этюдов. Кроме многочисленных зарисовок с седла, в тибетскую сюиту входят полотна, посвященные народным легендам, богатому и красочному эпосу».[584]584
  Рерих Ю. Н. Листки воспоминаний // Николай Рерих: жизнь, творчество, миссия. С. 29–30.


[Закрыть]

И даже в 1927–1928 годах, в поистине драматических обстоятельствах заключительного этапа экспедиции, художник создал десятки сюжетных картин и сотни прекраснейших пейзажей, запечатлев на них увиденное им ранее по пути: окрестности реки Брамапутры, чудесные краски горных вершин, освещенных солнцем, приютившиеся на горных склонах монастыри, буддийские пещеры и рельефные изображения Майтрейи, высеченные на скалах.

Среди серий живописных работ, начало которым было положено во время экспедиции, Ю. Н. Рерих впоследствии особо отметил серию картин, запечатлевших уникальные памятники тибетской архитектуры раннего Средневековья. «Путь по области Великих Озер, лежащий к северу от Трансгималаев, пролегал по местности, не затронутой прежними русскими экспедициями в Тибет и еще малоизвестной в географической науке. Через горный пояс Трансгималаев, мощной горной системы, простирающейся к северу от реки Цангпо (Брахмапутра), экспедиция перешла в Южный Тибет, в бассейн Цангпо. Здесь рождается серия картин «Твердыни Тибета», изображающих замечательные памятники тибетского зодчества раннего средневековья. Южный Тибет, прилегающий к северной границе Непала, изобилует памятниками прошлого, и многие из буддийских монастырей этой области представляют собой настоящие музеи древнеиндийского, непальского и тибетского искусства»,[585]585
  Рерих Ю. Н. Листки воспоминаний // Рерих: жизнь, творчество, миссия. С. 29.


[Закрыть] – писал Ю. Н. Рерих.

«Брахмапутра (Цангпо)». 1928

Из работ, созданных Н. К. Рерихом в 1928–1929 годах, хочется отметить картину «Майтрейя на пути»,[586]586
  Вариант названия – «Майтрейя в пути». – Прим. авт.


[Закрыть] три проекта фрески «Агни-Йога», к рассмотрению которых мы еще вернемся, несколько полотен, запечатлевших виды Цайдама (они имели одинаковое название: «Цайдам»[587]587
  Точная дата их написания неизвестна; не исключено, что несколько картин с названием «Цайдам» были созданы художником уже в 1929 году, после окончания экспедиции. – Прим. авт.


[Закрыть]) и редкостный по красоте пейзаж «Черная Гоби»[588]588
  Существует по меньшей мере два варианта картины с таким названием. – Прим. авт.


[Закрыть] (см. Приложение, № 177).

«Майтрейя на пути». 1928. Фрагмент

Осенью 1928 года Н. К. Рерих отправил в музей Рериха в Нью-Йорке новые картины, созданные им на последнем этапе экспедиции, в 1927–1928 годах.

В августе 1928 года к Рерихам в Дарджилинг приехали из Нью-Йорка их давние сотрудницы Зинаида Фосдик (в то время она еще носила фамилию Лихтман) и Франсис Грант. Они пробыли в гостях у Рерихов до ноября 1928 года, занимаясь вместе с ними наиболее важными делами, связанными с работой учреждений в Нью-Йорке. В то время одним из самых важных проектов Рерихов и их американских сотрудников было строительство нового музея Рериха, названного Мастер-билдинг.[589]589
  Master Building (англ.) – Дом Учителя. – Прим. авт.


[Закрыть] Учитель М. указал Рерихам при завершении строительства здания провести церемонию заложения краеугольного камня. В основание здания предполагалось заложить предмет, обладающий сильными психомагнитными качествами. Этим предметом должен был стать железный ларец ручной работы с искусными инкрустациями из золота и серебра. Ларцу было 400 лет, и некогда он принадлежал самому Учителю Мориа, как сообщил Рерихам Махатма. В сентябре 1928 года Н. К. Рерих, Зинаида и Франсис приехали в Калькутту по делам и там в одном из антикварных магазинов нашли по указанию Учителя и купили этот ларец. По заказу художника ларец слегка отремонтировали и затем прислали Рерихам в Дарджилинг. Там Е. И. Рерих с сотрудницами выложили дно ларца синим шелком, а затем положили в него предметы-терафимы: печатное изображение Майтрейи, портрет Учителя Мориа и Его письмо, 17 мексиканских долларов и монеты, среди которых были и материализованные во время сеансов общения Рерихов с Учителем. Все это, как писала З. Фосдик в своем дневнике, закрыли синим шелком, ларец закрыли на ключ, а ключ Е. И. Рерих вынула. Очевидно, ларец с этими предметами имел значение психомагнита. Подобно Камню Чинтамани (но, конечно, в несравненно меньшей степени) он должен был принести в Мастер-билдинг свою светлую ауру, а главное, сформировать в Тонком пространстве канал связи между зданием в Нью-Йорке и Ашрамом Учителей в Гималаях, благодаря чему Учитель М. смог бы помогать сотрудникам Рерихов в их работе.

Закрытый ларец доставили в Нью-Йорк Зинаида Фосдик и Франсис Грант во время своего возвращения в США из Индии.