Текст книги "За пределами системы"

Взаимоотношения

Чтобы понять природу искажений в сфере взаимоотношений, давайте понаблюдаем за дорожной обстановкой. Эта аллегория замечательна тем, что очень четко отражает принципы, которыми руководствуются люди при выстраивании общественных отношений. Казалось бы, существуют Правила дорожного движения, которые в теории должны быть одинаково значимы для всех участников дорожного движения, вне зависимости от их пола, расовой принадлежности или уровня богатства. Исключения предполагаются только для машин со специальным сигнальным оборудованием (скорая помощь, сотрудники правопорядка, пожарная, депутаты), что в количественном отношении составляет не слишком большой процент, если только не считать тех случаев, когда машины скорой помощи использовали в качестве такси (кажется, подобный бизнес даже процветал в столичном регионе).

Соблюдение же Правил дорожного движения – вопрос зачастую несколько спорный. С одной стороны, сами правила содержат некоторые противоречия, не предоставляя в некоторых случаях возможности водителю в точности им следовать (например, в существующей поправке совершающий разворот водитель в строгом соответствии с правилами оставляет за собой на перекрестке под красным светофором еще несколько машин, которым просто нужно было повернуть налево). С другой стороны, далеко не все добросовестные водители утруждали себя тщательным изучением этих правил, тем более что права уже давным-давно выдают далеко не за их знание.

Таким образом, Правила дорожного движения, которые призваны были обезопасить движение транспортных средств и пешеходов, на самом деле лишь слегка видоизменили статистику несчастных случаев, но весьма существенно повысили материальное благополучие тех, кто правомочен наказывать за неисполнение оных. А также вдохнули новую жизнь в индустрию страхования.

И на самом деле такое странное положение дел устраивает большинство. Почему? Потому что водителям кажется, что дешевле заплатить взятку, чем неукоснительно соблюдать правила.

Наверняка вам не раз доводилось бывать в пробках, в общественном транспорте или личном автомобиле, когда для проезда выделено всего две или три полосы в одну сторону, а впереди – сужение до одной. Во время затора заняты не просто все полосы дороги, но и обочины, где можно даже встретить несколько перевернувшихся в кювет машин, что, впрочем, никого не особо страшит. Люди торопятся по своим делам, провоцируя бессмысленными маневрами аварийные ситуации. Более мудрым водителям достает терпения вовремя уступить дорогу лихачам, чтобы не калечить их же машины. Лихачи же втайне считают себя асами высшей пробы.

Но вот заканчивается час-пик, ремонтные работы или увозят на эвакуаторе разбитую машину, и на дороге снова начинается обычное движение, когда водители ругают друг друга сквозь закрытые стекла своих авто, включают аварийку в качестве «спасибо» уступившему дорогу или мигают дальним светом, предупреждая встречный поток о подстерегающем неподалеку сотруднике ГИБДД.

Таковы, по существу, все общественные взаимоотношения. Порой нам кажется, что мы живем в толпе чужих равнодушных людей, с которыми мы боремся за каждый свободный кусок дороги, в разы удлиняя путь домой. А порой проявляем ненужную вежливость там, где от нас этого даже и не ждут. Подозрительно часто мы ведем на дороге себя так, будто наша цель вовсе не там, куда мы едем. В каком-то смысле, искажения в общественных взаимоотношениях чем-то напоминают борьбу с ветряными мельницами, когда мы сами придумываем себе врагов только ради того, чтобы однажды назвать себя героями.

Как говорил Э. Берн[10]10
  Э. Берн. Игры, в которые играют люди.


[Закрыть], людям действительно свойственно играть в игры. Иногда нам хочется ощущать себя взрослыми или такими же всеведущими, как наши родители, даже чувствовать себя отчасти богами, иногда наоборот, нам хочется вернуться в детство и снять с себя груз ответственности за происходящее в собственной жизни. Но как бы то ни было, как бы мы ни пытались себя убедить в невероятном или даже обмануть, в глубине души мы все же не можем себе не сознаться, где черное, а где белое, и почему нам так ловко удается смешать все вокруг себя настолько, что наша жизнь превращается в серое пятно не всегда логичных поступков и не всегда правдоподобных заблуждений.

Однако совсем особый оттенок и значение обретают искажения в личных взаимоотношениях людей. В последнее время очень популярными стали сериалы, показывающие отношения внутри узкого семейного круга, когда демонстрируют не идеальные отношения, а иронию тех будней, со ссорами и порой даже забавными предубеждениями, которыми руководствуются в близких (или даже родственных) взаимоотношениях люди, что зачастую не только определяет тональность личной жизни, но и тем или иным образом отражается и на других ее сферах.

И вот если уж мы зададимся вопросом – почему? – то коснемся области разного рода искажений во всей их многогранности. Можно даже сказать, что личные взаимоотношения между людьми – это бесконечная череда сменяющих и пересекающихся друг с другом искажений.

Благодаря чему, кстати, как раз и не поддаются научным исследованиям такие феномены, как дружба, любовь и т. д. Проблема заключается в том, что подобного рода отношения нельзя представить в виде системы с понятными ролями, правилами, нельзя внедрить санкции за неисполнение договорных обязательств, потому что и договоров-то как таковых нет. Есть только просьбы, обещания и попытки доверять друг другу. Правда, первым шагом на пути преодоления этой сплошной иррациональности стало семейное право и не очень пока распространенная в России практика заключения брачных контрактов, которые, между тем, более привязываются к материальным вопросам, нежели к вопросам выстраивания взаимоотношений. Но насколько необходимы и смогут ли вообще быть востребованы рациональные подходы к упорядочиванию личной жизни? Хотелось бы вам обязать своих друзей каждый год ходить к вам на дни рождения или ездить по весне вместе открывать сезон шашлыков? Согласитесь, подобная мысль звучит абсурдно. Естественно, друзья поздравят вас с любым памятным и важным событием, а если не поздравят – значит, у них будут на то свои веские причины.

В основе личных взаимоотношений, по сути, – либо симпатия, либо родственные связи, либо в некоторых случаях – чувство долга. И здесь человек, как правило, не делает сознательного выбора, взвешивая все «за» и «против», как например, при выборе места работы или перед подписанием договора долгосрочного делового партнерства.

Родственные связи нам предопределены при рождении. И единственное рациональное зерно, которое мы можем привнести в данные взаимоотношения – это понимание существующего порядка вещей и смиренное его принятие. Если вам удается находить точки взаимопонимания с родственниками – вы уже счастливый человек. Если не очень – отчаиваться не имеет смысла – равно как мы ведь не выбираем себе перед рождением пол, страну пребывания и даже внешность.

Отношения симпатии – это дружба, любовь, просто приятельство. Последний феномен находит все большее распространение в современности, когда виртуальное общение или отсутствие времени на дружеские посиделки становятся нормой жизни. Самое главное предназначение личных взаимоотношений, которые мы выстраиваем на основе симпатии, – это возможность эмоциональной и духовной разрядки, которая призвана поддерживать нас (в идеале, разумеется).

Однако самое, пожалуй, опасное искажение в том, что нередко мы пытаемся использовать взаимоотношения для достижения каких-то материальных благ, прикрываемся друзьями или родственниками как ширмой, пытаясь скрыться от ответственности за собственные поступки и решения. Так, никого особо не удивляли истории о том, как сын губернатора становился весьма преуспевающим банкиром, который выигрывал конкурсы на выгодные контракты с заранее известными победителями. И если так делают все, это выглядит лучшим оправданием тому, чтобы не рассматривать альтернативных вариантов. Но как часто мы осмеливаемся спорить по существу даже с теми, кто нам больше всех доверяет. Нет, не упрекать, не изливать эмоций, а попытаться разобраться в истинном положении дел, назвать вещи своими именами. Многие ли из друзей знают истинную цену нашего успеха и многие ли из них – по совести – посчитали бы наши поступки достойными?

Как бы то ни было, но приходится признать: благодаря тому, что взаимоотношения между людьми сложны и не приемлют однозначной оценки, у нас всегда есть еще хотя бы один шанс стать лучше.

Бизнес

От ремесла как такового бизнес отличают именно искажения, в какой бы ипостаси они ни выступали, – будь то изощренность предпринимательского таланта, неустанно открывающего новые рынки и продукты, или политиканство, с легкостью подменяющее понятия пользы и денег, цели и местечково-сиюминутных выгод, разлагающих саму идею какого бы то и было продукта.

Как это ни странно, но политиканство почему-то зачастую считают чуть ли ни высшей мерой профессионализма в бизнесе: когда превосходством считается обман, когда обладающим компетенциями закрыт доступ к сколько-нибудь полноценной деятельности, когда право голоса имеют «связи» и противоречащая какой-либо здравой логике «лояльность», когда работа имитируется, но никто и, прежде всего, на высшем уровне, не осмеливается признаться, что неясна сама цель деятельности компании. Отсюда истоки бюрократизации, всепоглощающей трясины, будто отсрочивающей гибель так спешно развивавшейся предпринимательской затеи.

Ведь именно предпринимательство – это тот особый вид искажения, который преображает обычное ремесло, рутинно-предсказуемую деятельность, в нечто более значимое, привлекательное для потребителей. Предпринимательство – это не просто предложение нового на рынке продукта, но и обеспечение его востребованности потребителями.

Предпринимательство в чистом виде – это искажение, обнаруживающее в сложившейся системе общества те пробелы, которые не восполнены предложением, способным обеспечить спрос. Это новые рыночные ниши, новые продукты, новые форматы взаимоотношений между потребителями, продавцами и производителями. Сложно отнести к предпринимательству копирование уже зарекомендовавших себя успешных практик, подобные затеи в зависимости от масштаба вернее причислять к ремеслу или политиканству.

И если с ремеслом все предельно просто, то политиканство в деловом мире все чаще рассматривается многими как самоцель и единственная мера успешности. «Кто не мечтает зарабатывать много денег и при этом ничего не делать»? Ответ – «тот, кто что-то из себя представляет, кто понимает, что делает, и получает неподдельное удовольствие от того, что работает» – для большинства звучит обескураживающе.

И дело даже не в том, что так распространена лень, что никто не хочет работать. Всем известно, что безделье изматывает гораздо больше, чем какое бы то ни было занятие. Однако именно тех, кто не способен делать ничего толкового, больше всего и привлекает мысль о безделье (или имитации деятельности) за большую зарплату.

Управляющие функциональных подразделений высшего и среднего звена с очевидностью не рассматривают свой пост в свете таких понятий, как ответственность, целеполагание или уж тем более достижение результатов, ориентированных на компанию в целом. В лучшем случае все усилия сводятся к выполнению KPI (ключевых показателей деятельности) вверенного подразделения. В обычной практике ощущается беззаветная и, по всей видимости, не вполне осознаваемая надежда на удачу. Интуитивное подозрение о недостаточной компетенции заставляет так называемых управленцев как-то обеспечить уверенность в завтрашнем дне, примечательно, что оная никак не ассоциируется с благополучием бизнеса. Как показывает статистика, считается гораздо более действенным инструментом привести «своих» людей на ключевые посты, высокой зарплатой купить их лояльность и продолжать верить в «happy end».

Однако, как известно, предназначение бизнеса – реализация в первую очередь коммерческих целей, извлечение прибыли путем реализации тех или иных товаров или услуг. Но сейчас не стоит задачи останавливаться на многообразии сфер деятельности коммерческих предприятий. Интересуют скорее те искажения, которым подвержен сам процесс развития бизнеса. Одна из показательных иллюстраций в истории нашей страны – время перестройки, когда хозяином бизнеса становился тот, кто сильнее, наглее, у кого есть команда «вышибал», когда не было дела до нравственных принципов. Спустя пару десятилетий все об этом наивно пытаются забыть и заключают долгосрочные многомиллионные контракты с нечистоплотными (возможно, только в прошлом?) людьми.

В современной России выйти на рынок «с нуля», не имея хорошо налаженных связей – зачастую безумная и обреченная на провал идея. И дело не столько в том, что новичок не найдет поддержки в океане деловых игр, что придется маневрировать с исполнением законодательства и уплатой налогов, сколько в том, чтобы обеспечить растущему бизнесу наличие спроса на его предложение. Если на горизонте появляется мало-мальски перспективный контракт, заключают его не с тем, кто готов предложить за его исполнение приемлемую цену и даже не с тем, кто готов гарантировать исполнение договоренностей, контракт заключают с тем, у кого есть «связи», помноженные на увесистые «откаты». Правильно это или нет, хорошо или плохо это сказывается на экономике страны, но к этому сводится по большей части смысл развития бизнеса, по крайней мере, в России.

Тем не менее, одно из ключевых искажений современности – подмена ценности предлагаемого бизнесом продукта ценностью извлекаемой из его продажи прибыли. Бизнесмены любят говорить о том, что деньги должны быть эффективными, подразумевая, что от года к году компания должна увеличивать прибыль. Безумство логики сводится к тому, что полученные сверхприбыли в первые несколько лет развития бизнеса, когда компания расширяла клиентскую базу, крайне сложно увеличивать аналогичными темпами в последующие годы более стабильной деятельности. Именно здесь возникают доходящие до абсурда идеи экономии на затратах, когда производители продуктов заменяют мясо в колбасе на бумагу и прочие консерванты. И на фоне массового и все более превращающегося в привычное явление травления своих же сородичей дешевыми заменителями, ситуация с искусственно занижаемыми зарплатами трудящимся кажется просто каплей в море. А жажда наживы так называемых бизнесменов замыкается на борьбе за величину отправленного за рубеж капитала. Иными словами, бизнес – все более отстраняется от продукта, которым он зарабатывает на свое же процветание, товар все более становится оболочкой, показывая которую потребителю, подводят его под неизбежность выкладывать наличность, в то время как за оболочкой содержания с каждым днем становится все меньше и меньше. Никого уже не удивляет, когда купленные в магазине товары, оказываясь, мягко говоря, несъедобными или не подходящими для домашнего использования весьма скоропалительно перемещаются в мусор. И обыватель снова отправляется в магазин, где никто и не заинтересован продать ему качественный и нескоропортящийся продукт, иначе спрос упадет.

Таким образом, сама борьба за конкурентоспособность смещается в плоскость рекламы и прочего разнокалиберного пиара. Торгуют действительно все более не содержанием товара, а его оберткой. Несмотря на масштабность, подобного рода искажениям вряд ли когда-либо удастся трансформироваться в самостоятельную систему, коль скоро только одна из сторон заинтересована в торговле обманом, чем качественным продуктом. Бизнес все меньше зарабатывает и все больше обворовывает, предлагая «котов» в красочном мешке. Конкурентоспособность сводится не к борьбе за качественные характеристики предлагаемых товаров, а к тому, что кому-то лучше, а кому-то хуже удается манипулировать сознанием потребителей. Людям свойственно поддаваться убеждениям – на этом строится нынешний бизнес. И главный риск состоит в том, что в определенный момент система может рухнуть, как карточный домик. Ведь коль скоро обесцениваются материальные ресурсы в виде товаров, столь же стремительно может обесцениться и денежная масса, которую попросту не на что будет тратить, кроме как на скоропортящийся мусор.

Политика

Обойти в книге, посвященной искажениям, параграф о политике равносильно написанию гимна страны, в котором ни словом не упомянуто о национальном единстве. Немного необычное сравнение, но в нем отражена вся соль проблемы. Дело в том, что политику можно смело назвать венцом феноменологии искажений. Никакие другие заблуждения человечества и извлекаемые из них выгоды не могут соперничать с политикой ни по параметрам масштабности, ни по длительности, ни в части глубины процессов, изменяющих реальный ход событий или искаженных интерпретаций истории.

Смысл политики в том и состоит, чтобы манипулировать общественными устремлениями ради реализации тех или иных «высших управленческих» целей. Другое дело, что современное общество приложило немало усилий для того, чтобы как-то упорядочить деятельность вершащих судьбы политических ставленников. Даже в России официально провозглашены некие права и свободы человека и ни много, ни мало закреплены в известном всем документе, называемом Конституция Российской Федерации. Однако применимость озвученных там принципов вызывает в обществе ряд споров и сомнений, комментировать которые крайне сложно, поскольку события истории царствования современных политических деятелей вынуждают проявлять исключительную осторожность.

Стоит, тем не менее, отметить, что сравнение декларируемых политическими деятелями идей и осмысление реальной действительности, в которой пребывает общество – отнюдь небезынтересное и небесполезное занятие. В конце концов, отмена митингов и цензура, поразившая даже интернет, вряд ли отменят способность граждан проявлять элементарную сознательность, задаваться вопросами, по крайней мере, пока это дозволено делать.

Религия

Говорить о религии, бесспорно, крайне не просто. Эта та сфера, где нет доказательств и фактов. Это та духовная составляющая общества, которая призвана поддерживать наши внутренние поиски и сомнения, нашу веру в некую высшую силу, которая помогает и направляет нас.

В данной книге автор не ставит себе целью разобраться в многообразии религиозных концепций и уж тем более не намеревается рассуждать о том, какая из них ближе к истине. Вопрос стоит рассмотрения в несколько ином ракурсе.

Одно из первых искажений в сфере религии, связано с ее исторической ролью в жизни общества. Несмотря на то, что в современном мире в большинстве стран церковь отделена от государства, многие догматы все же имеют огромное влияние на морально-нравственные ценности общества и некоторые принятые стереотипы мышления. В историческом прошлом религия имела огромное влияние не только на жизнь общества, но и на принятие многих решений государственного уровня. Поэтому роль церкви не только и не столько заключалась в духовном сопровождении человека, сколько в манипулировании поведением прихожан в интересах государства. Гораздо проще управлять людьми, которые не воруют и не убивают друг друга из-за страха мук ада, нежели из-за боязни быть пойманными на месте преступления. Гораздо проще убедить толпу верующих, что правящий император – помазанник бога и принимаемые им решения посланы свыше. Что уж говорить о внушении людям принципов смирения и отвращения к богатству – это по меньшей мере удобно власть имущей элите общества. И вопрос не в том, что религиозные заветы не истинны, вопрос в том, каким образом и в угоду кого или чего они интерпретируются и используются.

В современном мире, безусловно, церковь несколько отошла от мирских дел. Хотя в российском государстве даже в XXI веке пытаются использовать авторитет православия для решения неких авантюр политического порядка. Как это ни удивительно, но порой такой тандем весьма успешно достигает своих целей путем давления на массы демонстрацией многовековой истории веры и торжества заветов, за которыми утаивают решение конкретных амбициозных или материальных вопросов узкого круга все той же правящей элиты.

Самая большая опасность подобного рода искажений – это предопределение хода истории, связанного не с культурным или на научно-техническим развитием общества, а с погружением в пучину заблуждений, с легкой руки дарованных государственными ставленниками во имя весьма приземленных целей, не только искренне чуждых обществу, но тщательно от него скрываемых.

В сравнении с подобными масштабными манипуляциями такое явление, как разного рода секты – выглядят мелкой заурядной шалостью, которая сравнима с тривиальным мошенничеством цыган или квартирных воров. Бесспорно, механизм действия сект также прост, как и рассмотренный выше. Разница состоит лишь в том, что интересы сопряжены исключительно со степенью извлекаемой материальной выгоды. А вот «заработать» (правильнее, конечно же, говорить – украсть) вполне возможно, воздействуя на сознание людей рассуждением об априори недоказуемых вещах. Искажение этого порядка исходит из силы и способности убеждать жаждущего разбогатеть учредителя секты, а также наивности и подверженности влиянию людей, которые готовы платить деньги за собственные заблуждения. Эдакая финансовая пирамида, когда люди обеспечивают чужое благополучие в ущерб своему и довольствуются взамен чужими же идеями об устройстве мира и возможном счастье в загробном мире.

Но было бы неполным и неправильным закончить этим параграф об искажениях в сфере религии, ибо самый главный, затрагивающей основы человеческих верований парадокс связан с отношением к вере как таковой и способом ее проявления. Самые древнейшие споры мировых религиозных деятелей посвящены трактовке и интерпретации священных писаний. Кажется смешным и абсурдным, когда такой глубокий аспект человеческой жизни, как вера и духовность спотыкается о многовековые разглагольствования по поводу атрибутики, используемой в религиозных обрядах. Чудовищное искажение, когда второстепенное застило основополагающее, вылилось в историческом прошлом в раскол церкви. Но учитывая, сколь длительны и упорны данные споры, можно предположить, что порой искажения играют более значимую роль для людей, чем фундаментальные вопросы религиозности.

Крайне сложно спорить о недоказуемом и неовеществлённом. Как и непросто оценить глубину веры человека или степень его духовности. Гипотетически это возможно в отношении святых людей, которые жили не как обычные люди, а посвятили себя молитве и духовным подвигам. Но опять-таки, они вряд ли бы стали вступать в споры о внешних – не имеющих для них какого-либо существенного значения – материях.

Однако подавляющее большинство людей мыслит достаточно конкретными вещами. И если они не находят приложения своих способностей в духовных поисках, им действительно не остается ничего иного, как проявить себя в амбициозных спорах об атрибутике. Безусловно, это самообман, потому в данном случае речь идет об имеющем место быть искажении, длительность которого сопоставимо с историей человечества, а количество жертв давно не поддается счету.

Самое удивительное, наверное, в том, что если бы дело не коснулось атрибутики, то в религиозном плане не возникло бы, скорее всего, иного предмета для спора. В основе большинства догматов – единые концепции добра и провозглашения морально-этических принципов. Поет ли человек мантры или читает христианскую молитву – не так существенно, гораздо важнее, что происходит в его душе и каким ценностям он следует в своей повседневной жизни. Не случайно ведь многие философы и духовные деятели всерьез задумываются об идее объединения церквей и религий.

Вполне возможно, это не станет панацеей от споров по поводу обрядности и связанных с нею внешних деталей. Но, в конечном счете, объединение церквей могло бы помочь сосредоточиться на духовной стороне вопроса и дать возможность религии исполнять свое первоначальное предназначение.

Однако парадокс в том, что основная причина, препятствующая объединению церквей – как раз неумение, а порой и нежелание людей договориться о том, какие обряды и связанные с ними атрибуты наиболее приближены, как это ни абсурдно, к истине и способствуют развитию духовности.

Так или иначе, размышления о религиозных вопросах, скорее всего, не удел мирских умов. Решимость посвятить один из параграфов данной книги проблематике религиозных искажений объясняется лишь попыткой показать причины, которые зачастую сбивают нас с толку в бесконечных поисках истины. И когда мы наблюдаем по телевидению вещание духовных деятелей о том, как следует или не следует себя вести, все же небесполезно задумываться о глубинном смысле произносимых ими слов и сопоставлять происходящие в обществе события с тем, к чему призывают нас порой представители церкви.