Текст книги "Яблоко возмездия"
Автор книги: Анна Ветлугина
Жанр: Боевая фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава четвертая
Наиболее странно выглядела река. Переходили по старому мосту, большому и прочному, но Тимофей почему-то сначала бросил вперед крупный камень и только потом зашагал нарочито аккуратно, мелкими шажками. Камень, правда, повел себя необычно: отскочил от поверхности моста, будто теннисный мяч, и, описав кривую, плюхнулся в воду. Точнее, в то, что было на месте реки. Больше всего это напоминало ртуть – опалесцирующая жидкость, которая не образовывала мелкой ряби и была совершенно непрозрачной. Камень вошел в маслянистую поверхность, не всколыхнув ни единой волны, будто нож в масло. Странно, а за пределами Зоны река снова нормальная течет?.. Денис изо всех сил пытался не удивляться, но эта картина долго не выходила потом из головы.
– А что с водой стало?
Тимофей только молча отмахивался, сосредоточенно шагая по мосту. Он шел и сбивал шаг, чтобы не идти в одном темпе, и как-то странно ставил ноги. Только сойдя с моста, он ответил:
– С этими мостами тут надо глаз да глаз, видел камень-то? С тобой так же было бы, если бы подпрыгнул. Так-то.
– А вода почему такая?
– Да это ж… – тут он снова закашлялся и так и не ответил.
Вербицкий стоял и не понимал, как ему помочь. Тимофей кашлял, как в последний раз в жизни. Потом вдруг поднял покрасневшие глаза, молча уставился на молодого спутника.
– Прошло? – сочувственно спросил Денис.
– Прошло вроде. Замучила эта чертовщина… Надо доппель эппл найти уже, а то я так скоро коньки отброшу тут. И ты за мной следом-то.
Вербицкий решил, что сейчас лучше промолчать. Они продолжили идти по Пашковскому перекату. В Тимофее вдруг проснулось красноречие:
– Это смотри-ка, что с мостом стало. В них всегда почему-то повышенная упругость возникает. Только ваши ученые все никак объяснить-то не могут… – Поток информации снова прервал кашель. Идти дальше Тимофей больше не мог, пришлось остановиться. Денис терпеливо ждал, когда пройдет приступ. Наверняка неприятное ощущение. Спустя несколько минут Тимофей схватился за сердце и судорожно вздохнул.
– Фу-у… Сколько ж можно. Слушай, я так не могу больше! Я сейчас здесь сверну да поищу средство от аллергии-то, тут должно быть. Ты иди себе прямо по перекату-то. Только смотри: там яблоньки молодые растут, они плодоносят. Помнишь про шаровые молнии-то? Вот-вот. Так что ты смотри аккуратно там. Но все равно это здесь самое безопасное место, одному-то можно. А я тебя нагоню, как подлечусь чуток.
Денис хотел было спросить, точно ли эти яблони безопасны – совсем недавно он говорил то же самое про старые яблони, только Тимофей спешно развернулся, сошел на обочину и поковылял в заросли каких-то кустов. Хотелось бы верить, он знает, что делает.
Впереди простиралась прямая дорога, до питомника было явно неблизко. Вербицкий достал из кармана фото ребенка. Вполне приятный мальчик. Смешная светлая челка, вздернутая немного верхняя губа и по-взрослому серьезный взгляд. Денис напрягал все чувства, но не ощутил привычного тепла от объекта поиска. Он попробовал отвлечься от фото, снова представить ребенка вживую – бесполезно. Видимо, его способности все-таки не распространяются на людей. Или, может, мальчика все-таки нет в живых, и трупа тоже нет? И если так – отмажет ли Геннадий от полиции и уголовников? Или лучше не проверять, а просто свалить куда-нибудь подальше, не дожидаясь осложнений? Только куда… При нынешних технологиях найти человека не проблема и за десять тысяч километров.
Погрузившись в невеселые мысли, журналист топал по прямой довольно долго. Наконец устал и остановился, чтобы хоть оглядеться по сторонам.
Пейзаж вокруг сильно изменился. Дорога поворачивала направо, и после крупного перекрестка дома пошли низкие, как бывает в частном секторе. Асфальта на дороге становилось все меньше. Видимо, его клали здесь когда-то по более дешевой технологии. Из-за худшего качества он и разрушился быстрее. Впереди тянулся длинный облезлый забор из профнастила, над ним призывно торчал рекламный щит. Крупными красными буквами на нем было начертано: «Добро пожаловать в “Дерево-Сад”, лучший питомник саженцев!» и чуть мельче, зелененьким: «Преобрази сад твоей души». Когда-то тут явно предполагалась пропускная система. Отдельно ворота для машин, отдельно ржавая будка для пеших покупателей, видимо, с турникетами, все как надо. Сейчас от ворот осталась только одна створка, вместо второй зияла дыра. Денис вошел в нее. Перед ним открылось пространство, заставленное каркасами теплиц, похожими на истлевшие рыбьи скелеты или корабли, выброшенные на берег. Кое-где вдаль уходили шеренги покосившихся вазонов, из некоторых торчали странные растения. Нельзя было сразу понять, мутанты это или просто одичавшие декоративные особи из питомника. Бросалось в глаза очень разное состояние растений на разных участках. Где-то они выглядели больными, даже умирающими, где-то наоборот – изумрудная зелень, такая сочная, будто сошедшая с картинки.
Подождать Тимофея? Договаривались ведь, что Денис идет по шоссе, никуда не сворачивая. Как потом искать друг друга? Стандартную мобильную связь в Зоне использовать запретили – то ли влияние излучения на людей в Зоне не изучили, то ли на местную флору и фауну оно как-то воздействует. Ходят слухи даже, что по сигналу от мобильника яблони могут проникать в сознание людей и изменять его. С другой стороны, на самый крайний случай у них обоих есть специальные рации. А до наступления крайнего случая гораздо лучше обойтись без опеки подозрительного маргинала. Главное – не заблудиться самому в этом садовом царстве, а то будет совсем смешно.
От ворот в глубь питомника убегала прямая аллея. Он пошел по ней, решив сворачивать всегда только направо. Хотя тоже ведь глупо. А если интуиция поведет налево? Ладно, будем решать проблемы по мере поступления!
Как вот оно ищется?.. Просто идешь и остервенело представляешь себе разные детские вещи. Ну, какие они там бывают? Машинки, мячики… Ну да, мальчик, не куклы же. А может, у него и нет здесь игрушек?
Лучше представлять детские вещи, одежду. Она точно будет, если есть ребенок, даже мертвый.
Короткие штанишки… или даже лучше ботиночки. Семь лет, как раз у соседки в Анапе внук такого возраста. Значит, маленькие ботинки или, может, кроссовки?
Тут наконец что-то отозвалось внутри. Смутно, но отклик явно был. Тот самый, который приводил к цели во всех прошлых поисках. Конечно же, о поворотах только направо пришлось тут же забыть. Ноги сами повели Вербицкого налево, потом направо, потом опять налево и… Внутренний маячок вдруг заглох. Может, вернуться на главную аллею и попробовать снова, от печки? Только где эта печка? Покружив немного, он вышел на довольно широкую дорожку, проложенную среди буйно цветущих растений. Ну и как понять, та ли это аллея, которая начиналась от входа? Зато по обеим сторонам дороги кустилось то, за чем все стремились сюда. Те самые яблони.
Денис, уроженец юга, всю жизнь проживший в частном секторе Анапы, очень хорошо знал, как выглядят яблони. В бабушкином саду их росло семь штук. И у всех соседей тоже они были: карликовые, дикушки, современных и традиционных сортов. Так вот: эти яблони, растущие вдоль дороги, выглядели иначе.
Они напоминали очень тщательно изготовленные декорации к фильму, может быть, даже к сказочному, но при этом вовсе не выглядели искусственными. Да вроде и с виду не сильно отличались от обычных.
Журналист даже остановился, пытаясь понять, что же в них не так. Может быть, идеально скругленные линии крон? Да нет – для яблонь это нормально, кроны могут быть округлыми, особенно у старых. Ну, ветви, больше напоминающие пластиковые трубки или шланги разных диаметров – настолько они ровненькие, без единого изъяна. Ну, листья очень аккуратные. Хотя почему? Вот пожелтевший листик. Однако желтеет он с такой тщательностью, словно шедевр искусства. Или дело в том, что они вообще не выглядели, как растения? От них… как бы это сказать… разило интеллектом. Внимательные и холодные, они стояли и будто бы изучали тебя.
Денис поймал себя на странном желании заговорить с ними. И понял, что не заговорит, только вовсе не из-за абсурдности ситуации, а из страха, что не примут. Что он не пройдет по уровню.
Отбросив все эти любопытные, мешающие делу мысли, он опять сконцентрировался на детских ботинках, кроссовках или даже кедах. Они почти не слышались, но все-таки присутствовали где-то в этом пространстве, возможно, довольно далеко. Правда, не факт, что это окажутся кеды именно сына Геннадия. Хотя почему? Неужели в Зоне может быть много детей? Конечно же, нет. Остается только начать ходить взад-вперед и слушать свои ощущения, а параллельно смотреть по сторонам – не встретится ли где-нибудь двойное яблоко.
Они висели на ветках – целые полчища наливных красавцев. Создавалось пугающее ощущение, будто яблоки специально заставляют видеть только их. Интересно, при всей своей красоте желания съесть они точно не вызывают. Быстрыми шагами Вербицкий ринулся вперед по яблоневой аллее. Он уже не мог думать про кедики, только про эти гребаные яблоки. Против своих собственных, недавно придуманных правил он резко свернул налево, там опять начинались горшки с мертвыми кипарисами, они заросли пышным сочным бурьяном, непонятно, аномальный он или самый обычный, просто здесь создался свой микроклимат без сильной жары.
Румяные плоды перестали мелькать в глазах, и он снова услышал «зов кедиков». Вот рассказать кому-нибудь, как это работает, в лучшем случае пальцем у виска покрутят, а в худшем вообще заберут в больницу. Ну да, кедики точно присутствовали где-то неподалеку. Главное сейчас – не упустить ощущение. Представить эти кедики в цвете, в деталях… или не представить, а угадать? Не важно как. Если все пойдет правильно, они обязательно скоро появятся в реальности.
Скорее, это все-таки не кеды, а спортивные ботинки, коричневая кожа, белые грязные шнурки. Но почему только один? Может, мальчик бежал, потерял, теперь идет в одном? Или это старая ненужная обувь, которую выбросили?
Тут ботиночек внезапно материализовался, но в такой ситуации, что кому угодно станет не по себе. Мимо на четвереньках пробежало человекообразное существо, держащее его в зубах. Оно (точнее, все-таки она) не было обезьяной, но назвать ЭТО человеком язык не поворачивался. В грязной полуистлевшей юбке и еще каких-то лохмотьях; в нелепой, неестественной для передвижения позе; с лицом, когда-то, может, и красивым, но сейчас вызывавшим ужас. И отнюдь не из-за пятен грязи на скулах – пугали глаза, сверкающие из-под засаленных, слипшихся светлых косм. Остекленевший взгляд бешеного пса, бегущего навстречу смерти.
Она никак не отреагировала на Дениса, но вдруг выронила свою ношу, поднялась на ноги и поковыляла в заросли бурьяна, согнувшись и размахивая руками, как горилла.
Детский ботинок остался лежать на тропинке. В голове пронеслась мысль – надо забрать его с собой. В случае неудачи будет хоть какой-то отчет о проделанной работе. Правда, от одной мысли, что нужно будет взять в руки предмет, обслюнявленный этим отвратительным существом, Вербицкого начинало тошнить. Но главная беда была все-таки не в этом. Если ботинок положить в рюкзак, он переключит на себя все внимание, и сфокусироваться на другом таком же уже не выйдет. А если случилось самое худшее и мальчика уже нет? Что тогда спасет Дениса, кроме этой вещицы? Здравый смысл подсказывал: ботинок надо забрать и начать представлять какой-нибудь другой предмет одежды. Например, шорты. Или, может, бейсболку, панамку? Здесь хоть и не так жарко, но все равно многие дети в них ходят летом.
Салфетки, чтобы не касаться руками этих слюней, с собой не было. Взять бы аккуратно и завернуть в какой-нибудь пакетик. Но в рюкзак не клали лишних вещей, лишь самое необходимое. Если там и есть салфетки, то спиртовые, на всякий случай. Пакеты тоже специальные – термо, для хранения еды. У дороги рос лопух. Вербицкий оторвал самый большой лист, накрыл им ботинок и начал расстегивать рюкзак, прикидывая, как засунуть туда улику.
В этот момент раздался возмущенный детский голос:
– Эй, ты что делаешь? Твое, что ли?
Из-за поломанного пожелтевшего кипариса выглядывал белобрысый загорелый пацаненок.
– Ты Сеня? – спросил Денис.
– Откуда ты меня знаешь? – удивился малыш.
– Ну, ты же известный человек, – усмехнулся журналист, – как тебя не знать. Я вот даже здесь никогда не был, а знаю про тебя.
Мальчик помрачнел.
– А-а, тебя мой отец прислал…
– Нет, я сам пришел. Я вообще-то журналист. Мне нужно статью написать про этот ваш сад.
«За одну и ту же версию держаться, конечно, удобно. Но перевести опасный разговор на другую тему нужно поскорее».
Ребенок задумался:
– Да какой же это сад? Это пришельцы сюда прилетали и оставили свои яблоки. А они взяли и выросли.
– А мне кажется, это полная чушь. Ты пришельцев видел? Я тоже нет. А если яблони где-то растут, значит, это и есть сад, – пожал плечами Денис. – А чего твой ботинок-то на дороге лежит?
Пацан вышел из-за вазонов. Обувь на нем оказалась в комплекте: сандалики, вполне приличного качества. Он смущенно поковырял песок подошвой одного из них:
– Да мама опять утащила…
– У тебя мама есть? – с наигранной радостью спросил журналист.
– Ну да. – Мальчик снова начал чертить что-то ногой на песке. – У меня хорошая мама, только она заболела сильно и разговаривать разучилась, вот мне и скучно. Тебя, кстати, как зовут?
– Денис. Можно… Динька. А ты что, теперь вообще ни с кем не разговариваешь?
Сенька вздохнул как-то очень по-взрослому:
– Да почему же ни с кем. С дядей Костей.
– А кто такой дядя Костя?
– Мы с мамой у него живем, он нас от папы спас, он хороший.
«Черт… Он их спас, а я, получается, на стороне злодея? Ведь если разобраться, этот Геннадий, конечно, тот еще моральный урод. И что делать? Вернусь без ребенка – точно сдаст. Остаться здесь? А Нелли? Да и вообще непонятно, можно ли здесь жить. Не говоря о том, что тебя сюда никто не звал…»
Вслух он поинтересовался:
– А где вы живете? Тут же дома иногда ни с того ни с сего рушатся. Не боитесь?
– Не! – засмеялся малыш. – У нас же не дом, а вагончик. Пойдем покажу. У меня там свой мир есть.
– А ботинок-то заберешь?
Сенька засмеялся, схватил обувку за грязные шнурки и побежал, беззаботно размахивая своей ношей. В какой-то момент ему показалось, что спутник отстает. Мальчик доверчиво взял Дениса за руку и уверенно потащил между вазонами. Постепенно заросли стали очень густыми, но Сенька, как настоящий туземец, показал маленький секретный проход. Вышли на полянку, где стояло большое дерево, вроде бы настоящее. Под толстым стволом покачивался гамак, рядом уютно расположилась деревянная скамейка. Прямо идиллия. Правда, при внимательном рассмотрении гамак оказался полуистлевшим, а скамейка покрыта плесенью, видно, на ней давно не сидели. На краю ее лежало два яблока. Неудивительно – в яблочном-то саду. Но они как будто срослись между собой. Срослись? Это что же, тот самый доппель эппл?!
И так было достаточно свежо после дождя, а тут Дениса вообще затрясло, будто в ознобе. Прямо подозрительно. И ребенок нашелся, и яблоко. А если это вообще все галлюцинации, навеянные испарениями от деревьев-мутантов? Но его только что держала детская горячая ладошка. И сдвоенное яблоко – вот оно, протяни руку и бери.
– Что это такое? Почему они срослись вместе? – решил он спросить у Сеньки.
– Это яблочная дружба, – охотно ответил мальчик, запихивая ботинок под скамейку, где стоял второй, – такое очень редко бывает, потому что вообще друзей на свете мало. Но дядя Костя говорил, что все-таки бывает. Я сегодня гулял и нашел. Подумал, теперь все хорошо будет, раз дружба. Только мама опять убежала.
Мысли бешено завертелись.
«Вот оно лежит. И что, отнимешь у ребенка? А разве оно ему нужно? И что делать с самим ребенком?»
– А где он, твой дядя Костя? – небрежно поинтересовался Денис.
– Пошел маму искать, наверное. Он следит, чтобы она совсем далеко не убегала, а то умрет ведь.
– А он ее как-то лечит? Может, ее все же к доктору отвести лучше?
Сенька поморщился:
– Ну что ты, как глупый. Нельзя ее к доктору, там всех записывают в компьютер, тогда ее тут же папа найдет и убьет.
– Как это – убьет?
– Ну как, как! Из пистолета. За то, что она с дядей Костей ушла.
«Вот оно что. Если Геннадий постоянно издевается над своими подчиненными без особых причин, можно только догадываться, в какую ярость он может впасть на почве ревности».
Мальчик взял сдвоенное яблоко в руки и вдруг сказал:
– Слушай, а хочешь, я тебе его подарю? Будешь тогда со мной дружить?
– Да я и так с удовольствием подружусь с тобой!
«Как же фальшиво звучит голос… А Сенька и правда, кажется, классный пацан».
Ребенок решительно положил яблоко обратно:
– Знаешь что? Ты прав. Чего это я тебе его просто так дарить буду? Так нельзя. Оно тогда не сработает, и дружбы у нас не получится. Давай в облака сыграем. Выиграешь – заберешь.
«Вот дурак-то. Надо было не колебаться, сразу брать. Или сейчас схватить и убежать? А вдруг это вовсе и никакой не доппель эппл, а просто сросшиеся яблоки, типа сиамских близнецов? У Нелли на огороде огурцы постоянно срастались. Вот смеху то будет…»
– Ну что ты тормозной такой? – засмеялся Сенька. – Пошли играть. – И побежал вприскочку в яблоневые заросли. Там обнаружилась еще одна полянка. На ней – облупившийся строительный вагончик, рядом два старых дерева, скорее всего обычных. Одно – яблоня, другое, кажется, плакучая ива. И вот этой иве приходилось здесь явно очень несладко. Листья ее измельчали и съежились, с одной стороны две большие ветки полностью высохли.
– Смотри, здесь можно ловить облака.
Мальчик показал журналисту толстую развилку на яблоневом стволе как раз напротив несчастной ивы. Этакое сиденье, напоминающее причудливо изогнутые дизайнерские стулья в одном из анапских клубов.
– Садись, – пригласил Сенька. – Давай играть: кто больше поймает.
– Как это: ловить облака? – не понял Денис.
– Смотри, видишь эти две рогульки? – Пацан показал на сухие ивовые ветви. – Выбираешь себе облако, я тоже выберу. И смотрим, у кого оно быстрее заплывет в рогульку.
А облаков, кстати, на небе было теперь много. Мелкие, быстро бегущие куда-то по своим делам. То что надо для такой игры. Интересно, он сам придумал ее? Надо хотя бы уточнить правила.
– А если облако вообще туда не заплывет?
Сенька вздохнул сочувственно:
– Если совсем, то придется игру заканчивать, и значит, что ты проиграл окончательно. А заплывет, но вторым после меня, значит, проиграл только в этот раз. Давай сначала сыграем для пробы, чтобы ты немного приладился к облакам. Ну, выбирай!
«Ага, почувствуйте себя на скачках… На кого поставить, чтобы выиграть? Тут вообще хитрые дополнительные условия: твоя лошадь должна не просто прибежать первой, но прибежать куда нужно, а не в другую сторону. Вспомнился старинный мультик, который Нелли показывала ему в детстве с песней про «облака – белогривые лошадки». Ну вот, одно из облаков как раз напоминает вздыбившееся животное с гривой.
– Ну, давай, вот это будет мое, – сказал Денис.
– Нет, – строго покачал головой мальчик, – так ты никогда не выиграешь. Видишь, оно уже не туда пошло. Ты линию в уме прочерти, а потом уже выбирай.
«Черт возьми, кажется, семилетний ребенок умнее меня. Надо собраться наконец».
– Да, кстати, а кто первый выбирает? – поинтересовался журналист. – От этого ведь тоже многое зависит.
– Вот-вот, уже начинаешь понимать, – хитро прищурился Сенька, – для этого мы камушек кидать будем. Надо ведь чтобы честно было. У меня есть такой плоский, вместо монетки сойдет. Мама, когда еще говорить умела, рассказывала, что раньше монетку кидали – у меня была одна, только я ее в овраге потерял.
Он пошарил под скамейкой и разжал кулак. На ладони лежала серая галька, обточенная морем, действительно, совсем плоская.
– Смотри, на одной стороне трещинка, а на другой все гладко. Выбирай, что у тебя будет.
«Трещинка – это твоя жизнь, – пронеслось в голове. – По всей жизни пошла какая-то трещинка, как заболела Нелли. Надо выбирать с трещинкой».
– Нет! – вырвалось у Вербицкого.
– Что «нет»? – удивился мальчик.
– Да это я так. У меня гладкая будет.
– Ну, тогда кидаю.
Камень несколько раз перевернулся в воздухе и упал гладкой стороной кверху.
– Повезло тебе, Динька! – Сенькин голос прозвучал уважительно. – Посмотрим, как дальше будет. Давай выбирай свое облако. И да, нельзя, чтобы одно стояло позади другого, они рядом должны быть, а то нечестно.
– А если нету на одной линии, что тогда? Весь день ждать?
– Эх, ладно, – вздохнул мальчик, – так вообще не поиграешь. Давай не будем считать, у кого быстрее, просто: заплывет, не заплывет. Но только тогда уж нужно, чтобы хорошо заплыло, чтобы рогулек совсем не задело. А еще шею нельзя вытягивать, когда в рогульку смотришь, – так нечестно!
– Само собой, – согласился Денис. Он выбрал маленькое полупрозрачное облачко. Вместе с Сенькой, сидя на старой яблоне, они напряженно смотрели на кусочек неба между двух ивовых веток. Выбранное облако проплыло, зацепив краем верхнюю ветку.
– Минус полбалла, – строго сказал мальчик. – Теперь моя очередь.
Сенька выбрал круглое белое облачко. Оно уместилось точно между ветками.
– Видишь, у меня целый, – пояснил Сенька, – а у тебя половина, и ты ход пропускаешь.
– А что будет, если ты опять выиграешь? – поинтересовался журналист.
– Что-что… дальше опять пропустишь, а потом трудно будет догнать. Я бы разрешил тебе, но правила игры нельзя менять.
– Ну, хорошо, – снова согласился Денис.
«Что за глупость происходит? Вместо того чтобы схватить ребенка в охапку вместе с яблоком, ты сидишь тут и играешь в игры. С другой стороны, он же не кот, чтобы тащить его куда тебе нужно. Кота и то не факт, что можно».
– Сенька, ты домой вернуться не хочешь? – осторожно спросил Вербицкий.
– Ни за что. – Мальчик так сжал губы, что они побелели. – Я проиграл из-за тебя!! – вдруг закричал он.
– Почему из-за меня? Это же облака.
– Да потому что я его хотел двигать куда нужно, а ты меня отвлек!
Он совсем разнервничался:
– Я с тобой дружить хотел, а ты меня собираешься отдать ему. Мы с мамой еле от него убежали. Сначала мама, а потом дядя Костя и меня спас. Я сейчас вообще позову дядю Костю.
– Ничего я не собираюсь, давай доиграем, – попросил журналист спокойным тоном…
Сенька почему-то сразу утихомирился.
– Ну, хорошо. Ты точно не обманываешь?
– Я не хочу делать тебе плохо, – честно сказал Вербицкий.
– Ну, тогда выбирай себе облако, если оно поместится в рогульку, я отдам тебе яблоко.
«Вот теперь нужно быть максимально внимательным. Хотя о каком внимании может идти речь, если дело касается траектории облаков? Ну ладно, пусть будет вот это маленькое и сизое. Оно будто косматый козел среди белых кудрявых барашков и плывет быстрее. Ну да, оно ведь пониже, там другие потоки ветра».
– Вот, я выбрал.
– Вот эта темненькая тучка, которая на кусок бороды похожа? – уточнил Сенька. – Или вон та, которая загогулина?
– Кусок бороды.
– Да она же вообще не туда плывет, ты что, глупый?
– Оно поплывет куда надо.
«Не сходи с ума, Динька. Ты что, волшебник? Оно ведь и правда не туда плывет».
В этот момент Сенька, который все время ерзал туда-сюда, поскользнулся и упал с дерева. Денис бросился его поднимать и заметил, какой он страшно худой и легкий. Значит, не все так хорошо здесь, и тащить будет нетрудно…
В этот момент мальчик закричал:
– Ну вот, ты все-таки выиграл!
– Как выиграл? Откуда ты смотришь?
– Сам погляди! – Пацан вскарабкался на прежнее место. – Вот оно проходит.
Сизая тучка действительно вписалась в рогульку, только от нее самой за время пути почти ничего не осталось. Доплыв до конца развилки веток, она истаяла, смешавшись с голубым небом.
Сеньку это не смутило, он побежал к скамейке за двойным яблоком.
Странный фрукт лег в ладонь, оказавшись неожиданно легким, будто пустой муляж. В то же время он выглядел удивительно живым. Хотелось ковырнуть его ногтем, проверить, насколько он внутри похож на настоящее яблоко. Или даже откусить. Желание было очень сильным, Вербицкий с трудом подавил его и торопливо сунул добычу во внутренний карман камуфляжной куртки. Интересно, не будет ли от него кирдык здоровью? Вдруг там какое-нибудь вредное излучение? С другой стороны, а как тогда им лечат? Может, излучением и лечат, как раковые опухоли – радиацией.
Но главное: что делать с пацаном? Обманывать его Денис не мог. Однако Геннадий четко сформулировал: «Найти ребенка или хотя бы его труп». Не было и речи о том, чтобы доставить мальчика отцу. Но устроит ли властного директора рассказ без доказательств? Может, попросить у мальчика какую-то его вещь, чтобы принести Геннадию? Правда, если Сенька скрывается от отца, все равно получается обман, скорее, даже предательство.
Раздумывая, как бы начать разговор, журналист кинул взгляд на Сеньку и увидел ужас в его глазах. Ребенок неотрывно смотрел в сторону ивы, там появилась и росла рыхлая дорожка, будто гигантский дождевой червь прокладывал ход под землей.
– Что это? – вырвалось у Дениса.
– Это яблони. Наверное, им не понравилось, что я подарил тебе то, двойное. Вдруг его нельзя чужим давать?
– Так давай убежим? – торопливо предложил журналист. Что бы ни случилось, за доппель эппл надо стоять до последнего. Если это, конечно, и правда доппель эппл…
Сенька прижался к Денису, с ужасом глядя на удлиняющийся подкоп.
– Чего ты боишься? Разве они быстро двигаются?
– Они ходят, – с ужасом прошептал мальчик, – вот почему я их иногда видел на других местах. Я боюсь. Пойдем отсюда, Динька, а?
– Давай. Только ботинки свои возьми.
«Сволочь ты все-таки, Вербицкий… Ну а что делать-то? Самому их сейчас забирать совсем странно».
Сенька послушно пошел. В этот момент рыхлая дорожка выбросилась далеко и резко, будто неслышный удар хлыста. Скамейка накренилась и вместе с ботинками начала медленно уходить под землю. Вербицкий успел схватить ребенка за плечо и вытащить из образовавшегося провала.
Налетел порыв ветра – такой внезапный, будто кто-то включил рубильник. Снова послышался раскат грома. А что если сейчас начнут летать шаровые молнии? Здесь уже от них не спрячешься, вроде бы металла на теле нет, но вдруг они найдут… Земля вокруг задвигалась и загудела. Было непонятно, с какой стороны идет опасность, какие-то мелкие бороздки и дорожки возникали со всех сторон. Куда лучше отступать? Можно ли перескакивать через подкопы или под ними уже образовались провалы почвы?
– Уходите оттуда! – вдруг раздался крик. – Быстро!
– Это дядя Костя, – сообщил Сенька. – Бежим к нему, он знает, что надо делать.
Не очень-то хотелось знакомиться с этим дядей, но теперь уже поздно.
– Куда нам идти? – прокричал Денис.
– Сюда, и поскорее! – послышалось сквозь шум ветра. Из-за вагончика выглядывал мужчина средних лет в матерчатой кепке. Он махал руками, призывая метавшихся по полянке. Вербицкий схватил Сеню за шиворот и потащил в сторону вагончика. Незнакомец показывал на открытую дверь. Журналист шагнул внутрь, рука автоматически не выпускала ребенка. Мужчина вошел за ними и захлопнул створку. Вблизи Денис рассмотрел его подробнее. Такой компанейский интеллигент из старинных советских фильмов. Еще и с веснушками. К такому лицу напрашивались усики, но их не было. И само лицо выглядело чуточку перекошенным, будто его обладатель долго гримасничал и оно привыкло.
– Скоро пройдет этот беспредел, обычно такое ненадолго, – голос звучал мягко и спокойно. – Меня Костя зовут, очень приятно. – Он вдруг схватил Дениса за руку и начал трясти, радостно улыбаясь. Непонятно, как на это надо правильно реагировать, но молчать было бы верхом бестактности.
– Я Денис. Я журналист и должен написать статью о саде.
– А, о саде! Это очень хорошо, здесь прекрасный сад, тебе понравится.
«Мне? Понравится? И когда это мы перешли на “ты”?..»
Что-то было не так в этом типе. Хотя в целом он располагал к себе, возможно, потому, что постоянно улыбался – не то смущенно, не то виновато. При этом ни разу не посмотрел в глаза собеседнику.
Позже Вербицкий заметил, что отчасти эта улыбка была вызвана шрамом в левом углу рта. Но все равно вкупе с кепкой и постоянно опущенными глазами это выглядело и странно, и комично и немного нервировало.
– Да что же мы, садись, я чайник поставлю! – Костя начал суетиться на крохотной кухне, точнее, в уголке, в котором располагалась вся нехитрая утварь.
– У вас тут уютно. – Денис пытался говорить максимально приветливо. – А вы здесь, простите, живете?
– Ну да… За садом ведь надо ухаживать, как ты понимаешь. Так я день ото дня здесь и верчусь: не одно, так другое…
– Но здесь же Зона… Неужели вам не страшно за свою жизнь? И за жизнь ребенка тоже. Мы только что чуть не погибли.
Костя заулыбался, поставил эмалированный ковшик с водой на горелку и сказал, глядя Денису куда-то в область солнечного сплетения:
– Это место для тех Зона, кто сюда врывается для грабежа и мародерства. А для нас это дом, и ничего опасного в нем нет. И тебе бояться здесь нечего, поверь.
– А яблони…
– А, точно, ты ведь о них статью собираешься писать? От них и вовсе одна польза. Наверное, неожиданно слышать такие громкие слова в подобной обстановке, но яблони вдохнули новую жизнь в наше захолустье. Да я тебе потом покажу – сам увидишь!
Постепенно сомнения насчет Кости начали таять. То ли теплый ароматный чай, который он приготовил, то ли приятность в общении, но журналист быстро проникся к нему искренней симпатией. Буря действительно быстро прошла, они вышли из вагончика и устроились на лавочках рядом. Сенька бегал вокруг и собирал в букет опавшие листья.
– В природе все всегда гармонично. Если где-то что-то исчезает, то оно так или иначе проявляется в другом месте. Поэтому Зона – это закономерный очаг природы взамен всем тем, которые люди уничтожили в разные времена. – Костя определенно обладал некоторым ораторским даром.
– А как лучше его тогда использовать? Чтобы всем людям польза была?
– Очень просто: не растаскивать сокровища, а наоборот, прийти к ним, понимаешь? Ты же вот хочешь писать о яблонях, а сам даже не подозреваешь, насколько сильнее их действие здесь, чем снаружи.
– Говорят, что они и фибродисплазию лечат…
– …и бабушку вылечить ты хочешь, конечно. В принципе они могут ей помочь, но эффект будет гораздо сильнее, если она просто сюда переедет.
– Но почему все говорят, что в Зоне находиться опасно? – Дениса не смутило, что Костя знает о Нелли, хотя про нее он, кажется, еще не рассказывал. Или уже рассказывал?..
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?