Текст книги "Первый Феникс"

Глава 4. Попробуй выбраться

Полковник стоял перед дверью, глядя на вырезанный орнамент, почти невидимый из-за нескольких слоёв белой, начавшей желтеть краски. Детский смех, звучавший совсем как настоящий, волнами расходился снаружи. Охотник держался за дверную ручку и чувствовал мелкую дрожь, которая проходила через все поверхности – он ощущал её ступнями, видел едва заметную рябь на стенах. Василий пытался усилием воли вытолкнуть себя за порог, но безуспешно.

Страха не было, он не испытывал ужаса ни от осознания того, что он «там», ни от бегающего по коридору ребёнка-феникса. Вместо этого он злился. На рядового, который втащил его сюда неясно как – полковник вздрогнул, вспомнив существо, схватившее его. Нет, из зеркала вылез не рядовой, но всё равно этот кретин точно замешан. Василий злился и на себя – за растерянность и нерешительность. И особенно из-за того, что оказался тут один.

Охотник внимательно осмотрел каждый угол тёмной комнаты – лампы не работали – рядового нигде не было, он исчез. Василий был уверен, что тот спрятался, но вскоре эта уверенность исчезла, сожранная абсолютным одиночеством. Он вздрагивал, слыша за дверью топот и смех. Полковник простоял в центре комнаты четверть часа, осознавая и анализируя произошедшее, пытаясь понять, что делать дальше. Вибрация усилилась. Здание дрожало, готовое рухнуть, и он должен выбраться из него раньше, чем это произойдёт. И вместо этого – не может заставить себя даже открыть дверь.

За его спиной лежала Марина. Он знал, прекрасно знал, что это не она, а скорее фигура, её символизирующая, но оставить всё так не мог. Тихо выругавшись, подбежал к кровати и осторожно перекинул девушку через плечо – не до вежливости, хотя бы одна рука должна быть свободной.

Он один. На секунду замер, надеясь в тишине услышать её дыхание и почувствовать, как бьётся её сердце. Не уловив ни звука, сморщился от мысли, что это она – его Марина – но мёртвая. Мотнул головой, и в несколько уверенных шагов преодолел расстояние до выхода. Девушка на плече была совсем лёгкая, идти с ней было несложно. Василий глубоко вдохнул и, резко раскрыв дверь, шагнул в коридор.

Совсем темно – всего три лампы, мигая и треща, выхватывали крохотные участки этажа. Дверь за полковником захлопнулась, послышался щелчок замка. Несколько раз дёрнув ручку – дверь заперта и не поддалась – охотник с силой пнул её, больше от злости, а не чтобы открыть.

Глубоко вдыхая ледяной воздух, он сделал шаг вперёд. Почему так холодно? Краев говорил, что «там» жарко. Казалось, основы под ногами нет, как нет ни стен, ни палат. Василий стоял посреди настолько густой темноты, что всё окружающее было ею сожрано, и единственная твёрдая, настоящая точка в этом болоте – ближайшая к нему мигающая лампа. Попытки определить расстояние до неё бессмысленны, потому что, пожранный чернотой, он не мог понять, сколько шагов уже сделал, и настолько большими они были, а бледное пятно света, постоянно исчезавшее, будто совершенно не приблизилось. Но Василий точно знал, что это только игра воображения – он определённо двигался вперёд, хоть и не знал, насколько быстро.

В первые годы службы он провёл тут много времени, изучил здание вдоль и поперёк и помнил всю больницу – каждый выход, поворот и кабинет. Площадка, на которой были лифты и выход на лестницу, находилась где-то за этой лампой, совсем близко. Нужно дойти до неё, а дальше он справится наощупь – найти дверь, выйти на лестницу, спуститься и покинуть всё сильнее вибрирующее здание. Он справится даже в полной темноте.

Счёт времени утерян – утонул в черноте, но в какой-то момент Василий вздрогнул от того, что свет мигнул прямо над его головой. Лампа всего на секунду выхватила высокую широкоплечую фигуру, сведённые к переносице брови, сжатые губы и хрупкую бездыханную фигурку, которую мужчина бережно придерживал.

Щелчок, лампа снова моргнула, и свет упал лишь на потёртый линолеум – оба человека уже нырнули в темноту. Василий вслепую двинулся вперёд, вытянув свободную руку. Нащупал стену и нашёл угол, знакомую рамку, ряд потёртых пластмассовых стульев – как на трибунах – и улыбнулся то ли мысленно, то ли на самом деле: темнота поедала его ощущение собственного тела.

Он точно знал, где сейчас стоит, а где – выход. Шаг, ещё шаг – рука прикоснулась к обжигающе-холодным дверям старого крошечного лифта. Ещё несколько шагов – широкие двери грузового лифта, ещё пара – огромный фикус. Дверь к лестнице находится прямо за ним, в полуметре вправо. Полковник аккуратно шагал, неотрывно ведя рукой по холодной стене. Шаг, шаг, шаг.

Гладкая поверхность под ладонью. Шаг. Шаг. Редкие подтёки гладкими буграми подныривали под пальцы. Шаг. Василий замер в сантиметре от стены, выросшей перед ним. Он непонимающе прошёл вдоль и этой стены, здесь ничего не изменилось: несколько досок с карманами из оргстекла для объявлений, небольшой столик, на котором стоял аквариум с мелкими цветастыми рыбками. Аккуратно перекинув Марину – её фигуру – на другое плечо, он снова прошёл обратно, ведя рукой по стене. Двери к лестнице не было.

– Что ты ищешь?

Голос раздался так резко, что полковник вздрогнул от неожиданности. Сначала ему показалось, что это феникс вернулась, но через секунду понял, что говорил кто-то другой. Голос был высоким, но принадлежал не ребёнку, а девушке: напуганный, прерывистый. Она часто и тяжело дышала, иногда на придыхании срывался стон, когда она резко оборачивалась, проверяя, нет ли кого-то позади. Охотник слышал шорох её одежды, когда она снова испугано поворачивалась, пытаясь разглядеть что-то или кого-то в темноте.

– Здесь должна быть дверь, – ответил он спокойно.

– Ты раньше тут уже бывал?

– Вроде того, – он не оборачивался, чтобы не спугнуть девушку.

– Ты был именно тут, в этом месте?

– Я был в таком же.

Позади послышались лёгкие частые шаги, после чего голос раздался ближе:

– В людском мире, да? В обычном?

Василий молча кивнул. Спохватившись, что она не могла этого увидеть, хотел ответить, но девушка будто бы различила его жест и, подобравшись ещё на пару шагов ближе, сказала:

– Это здание только похоже на наше, настоящее.

– Что ты имеешь в виду? – он хмуро обернулся на голос.

– Это копия, – девушка торопливо шептала. – Очень хорошая копия, но не идеальная. В настоящем мире тут точно есть дверь? Ты уверен?

– Да.

Полковник почувствовал, как слабые руки сжали его предплечье, а слова зазвучали у самого уха.

– Значит, «тут» тоже есть, но её переставили! Она ведёт к выходу, да? К выходу же?

Он сжал зубы, борясь с желанием оттолкнуть девушку, но, пересилив себя, не шевельнулся:

– Ты знаешь, где она?

– Нет, – полковник по шороху одежды услышал, как она мотает головой. – Но мы найдём, раз она есть! Они не могут ничего убрать, понимаешь? Всё, что есть в нашем мире, есть и тут! Но они хитрые, – девушка понизила голос и едва слышно шептала ему на ухо, – они меняют вещи местами, чтобы запутать, чтобы обмануть.

Она дёрнула его на себя, но не смогла сдвинуть полковника ни на миллиметр. Дёрнула снова – безрезультатно, лишь поскользнулась и повисла безвольной куклой, цепко держась за его руку.

– Как тебя зовут? – спросил полковник, не обращая внимания на её усилия.

– Даша, – она громко шмыгнула носом.

– Кто ты?

– Никто, – девушка, дрожа, обхватила руку полковника, прижавшись к нему. – Совсем никто.

– Не юли, отвечай на вопрос.

– Человек я, – она всхлипнула.

– Как сюда попала?

– Не знаю, не помню, – девушка захныкала, уткнувшись лицом в предплечье охотника. – И как давно тут – тоже не помню.

– Почему тебя не тронул феникс?

– А я прячусь, – Даша вдруг оживилась и, подавшись вперёд, снова дотянулась до его уха. – Она иногда убегает на другие этажи, и тогда надо успеть убежать в другое место, чтобы не попасться.

– Другие этажи? – он нахмурился.

Даша несколько раз быстро кивнула, задев носом его щёку.

– Мне кажется, там тоже есть люди. Они иногда кричат.

Девушка опёрлась на его плечо и приподнялась ещё на несколько сантиметров. Когда она говорила, губы касались уха полковника:

– Наверное, это когда она их находит.

Василий одним быстрым движением стряхнул девушку с себя и высвобожденной рукой в темноте легко нашёл её шею, чтобы проверить пульс. Сердце бьётся. Значит, её тоже как-то сюда втянуло.

– Пошли искать дверь.

Он сделал несколько шагов в сторону, не задев Дашу. Ему совершенно не хотелось чувствовать её прикосновений. Хотя видимых причин не было, присутствие девушки вызывало какое-то странное напряжение. Он вздрагивал и сводил лопатки, слыша редкие всхлипы и шарканье. Чем-то она казалась ему ответом на вопрос: «Смогу ли я выбраться?». И ответ был отрицательным. Сколько она тут? Не смога выбраться, а он-то, он сможет?

– Ты пыталась выйти? – спросил полковник, когда они миновали пятую дверь, ведущую в палату.

– Я искала выход, но ничего не получилось. А как ты будешь искать? – она замерла. – Я все двери проверяла, все! А ты даже не заходишь внутрь!

– Ты сказала, что это почти точная копия настоящего здания. Так?

– Ага…

– И ничего отсюда убрать нельзя, верно?

– Только переставить, спрятать.

– Значит, нам нужна дверь, которая не на своём месте.

– Но я открывала все эти двери, за ними нет никакой лестницы.

– Думаю, наша в одной из этих комнат. Но я хочу сам проверить.

Даша растеряно слушала его медленные шаги и шорох от руки, гладящей старые больничные стены.

– Как скоро возвращается феникс? – спросил Василий.

Ему не было это интересно, но девушка не двигалась, и нужно было проверить, не исчезла ли она.

– Всегда по-разному, – протянула Даша, – но её слышно. Она идёт сверху вниз. Когда услышим топот от потолка – надо прятаться.

Больше он ничего не говорил, потому что слышал, как она, шаркая, шла следом. Время не двигалось, но полковник считал про себя от одного до шестидесяти, называя количество отсчитанных минут. Когда они, обойдя весь коридор по периметру, пришли к тому же месту, где должна была оказаться дверь, ведущая на лестницу, он проговорил в уме: «сорок семь – шестнадцать».

Охотник ужаснулся – почти час ушёл лишь на то, чтобы убедиться в том, что он уже знал – здесь, в коридоре, их двери не было. Она была спрятана где-то внутри палат и кабинетов. Усмехнулся – главное, чтобы не на потолке. Василий начал воспроизводить в голове строение этажа – размер комнат, их наполнение и расположение – стараясь отмечать места, где можно было бы уместить дверь, не мешая общей картине – иначе это бы слишком бросалось в глаза. Кто бы не делал эту копию, а полковник не сомневался, что она именно сделана кем-то конкретным, хоть и неизвестным, её создатель хитёр. Но у любой загадки есть решение.

Раздался тихий топот. Василий не придал сначала этому значение, приняв шаги за Дашины, но те повторились. И раздались прямо над его головой.

– Она уже на четвёртом, – выдохнул он. – Как быстро.

В ответ тишина.

– Даша? Даша?!

Он резко обернулся и сделал по несколько шагов то в одном, то в другом направлении, шаря свободной рукой вокруг себя, но хватал лишь липкую темноту.

Девушка слышала, что он её зовёт. И как громко топает, пытаясь найти. Но она предупредила, что нужно успеть спрятаться. Потому что феникс уже идёт, Даша могла слышать звонкий смех, который звучал ближе и ближе. «Даша! Даша!» Всё зовёт, глупый. Прячься! Почему ты стоишь там, зачем кричишь? Беги, пожалуйста, ты успеешь. Она спускается! Умоляю, охотник, убегай! Нет, поздно. Феникс уже здесь.

Глава 5. Ищи путь

Глеб хотел выбраться из машины и бежать по крышам мчащихся автомобилей – лишь бы быстрей. Всё внутри стучало и требовало ускорения – любыми способами. Охотник взглянул на спидометр – 120 км/ч. Почему тогда так медленно? Почему тёмные силуэты голубых елей за окном еле тащатся, а горизонт не смывается в сплошное тёмное марево?

– Прибавь газу, – сухо сказал он водителю.

– И так быстро.

– Сашка, ускорься же, ну!

– Мы едем быстро.

Абдибакыт второй раз за ночь пожалел, что вышел на смену. Он и не собирался, в общем-то. Обычно он не выставляет на крышу своей старенькой тойоты жёлтый знак такси сразу после смены в больнице, но сегодня у одного из водителей таксопарка сильно заболел ребёнок, и тот попросил подменить. Мужчина лишь хмыкнул, подумав о том, что вряд ли у всех водителей разом заболели дети. Он прекрасно понимал, что причиной внезапного отгула у каждого второго был появившийся вчера феникс.

Случившееся в московском офисном центре испугало не только столицу, но и весь мир: фениксы вернулись. Сегодня ему звонили девять раз подряд – девушки, работающие в телефонном центре таксопарка, с напускными (а пару раз и настоящими) слезами просили «милого Абдика» выйти на работу, потому что водителей нет, люди злятся, девушки и дети плачут.

Восемь раз он отказал, но потом позвонил водитель, приехавший, как и он сам, из Казахстана. Мужчина только что перевёз молодую жену и годовалого сына. Поначалу тот не собирался забирать семью с собой, но, проведя почти год вдали от них, не выдержал и всё же забрал родных. Один он прекрасно уживался в подмосковном общежитии, мирясь с прогнившими полами и ржавой водой, но для жены и ребёнка пришлось поискать более приемлемое место. Комната, в которой они в итоге поселились, была крошечная и душная, но зато сухая, а из кранов текла почти прозрачная вода. Для того, чтоб прокормить три рта и заплатить за комнату, мужчина брал по две смены подряд, приходя домой только чтобы поспать несколько часов. Абдибакыт бывал в этой комнате, ему улыбался пухлый казахский малыш, его угощали бешбармаком.

В итоге, на девятый раз мужчина устало встал с кровати, и, подняв на всю коммуналку скрип от старого прогнившего пола, собрался и поехал на работу. Первым же его пассажиром стал разговорчивый охотник, показавшийся Абдибыкыту «ну очень русским».

– Да поднажми же, ну!

Охотник колотил пальцами по ручке двери, притоптывал, словно вдавливая педаль газа в пол, нервно оглядывался, разве что на месте не прыгал, чтобы хоть как-то ускорить машину. Он то и дело дёргал рацию, которая отвечала ему короткими плевками помех – батарейки сели, сделав прибор абсолютно бесполезным.

– Медленно мы едем, Сашка, медленно!

Абдибакыт устало вздохнул и молча постучал по стеклу спидометра. Стрелка плясала вокруг цифры 150. Глеб с силой откинулся на спинку сидения, которое жалостливо скрипнуло.

– Что случилось?

– Ничего, – охотник безуспешно состроил невозмутимую гримасу. – В столице всё спокойно.

Водитель начал плавно снижать скорость. Несколько минут Глеб, хмурясь, вглядывался в пейзаж за окном, пока не заметил, что стрелка спидометра поползла влево.

– Эй-е-е-е-й, ты чего?!

– Ограничение скорости – 60 км в час.

– И?!

– ПДД.

– Пидоры, давайте дружить?!

– Правила дорожного движения.

– Я знаю, что это такое! – взвыл Глеб. – Я минут десять требую, чтобы ты ускорился. Учи русский, чучмек, езжай быстрее!

– Раз ничего срочного не случилось – я правила нарушать не буду.

– Хорошо, – охотник глубоко вдохнул, успокаиваясь. – Случилось. Теперь быстрее!

– Что случилось?

– Это закрытая информация.

Абдибакыт снизил скорость до положенной и ехал, придерживая руль лишь одним указательным пальцем.

– Да чтоб тебя, – Глеб откинулся на спинку и невидящим взглядом уставился перед собой. – Феникс новый родился, Сашка.

– В нашей больнице?! – казах подпрыгнул и уставился на охотника.

Глеб молча кивнул и его тут же вдавило в кресло, когда Абдибакыт утопил педаль газа до упора, пытаясь выжать из своей старенькой машины все, на что она была способна.

Они домчались до больницы меньше, чем за десять минут. Колёса тойоты пронзительно завизжали, когда машина, резко вильнув задом, затормозила у ступеней главного входа. Вокруг уже мигали сигналы милицейских автомобилей, а пациенты, поплотнее запахивая махровые халаты и зябко переступая с ноги на ногу, взволнованно перешёптывались, столпившись в пяти-шести метрах от входа. На улицу выбрались почти все, кого-то выкатили на каталках и креслах. Между людьми юрко прыгали работники Форта с анализаторами в руках. Тем, у кого кровь уже проверили, на руку надевали ядовито-салатовые браслеты. Подъезжали машины скорой помощи, которые развозили пациентов, находящихся в тяжёлом состоянии, по другим больницам.

Само здание стояло чёрным кирпичом, проглатывая само себя, как чёрная дыра, на фоне утренних зарниц, начавших пылать на другой стороне планеты, карабкаясь красными размытыми лапами. Только в одном окне третьего этажа горел свет. В тёмной больнице этот свет выглядел ненастоящим и ненужным, но никто не обращал на него внимания. Люди напряжённо вглядывались в розовеющее небо, словно солнце могло бы изжарить феникса, и рассвет означал бы, что они выжили, а ужас закончился. Это уже стало частью человеческой природы – ждать, что всё исправится само.

Глеб вырвался из машины за секунду до того, как та остановилась. Тормоза и шины ещё визжали, когда он уже нырнул в главный вход. За несколько прыжков преодолел шесть лестничных пролётов и длинный коридор, провонявший кровью. На пол уложили деревянные короба от овощных контейнеров с рынка по соседству, сделав подобие моста над уже начавшим застывать кровавым потоком. Охотник влетел со всей скорости в дверной косяк, не успев затормозить перед нужной дверью. Он вбежал в комнату, запыхавшись и закашлявшись от стоявшей вокруг вони, уже вскидывая висевший на плече автомат.

В комнате кроме него находились трое: Юра, Марина и неизвестная охотнику девушка (хотя лицо её казалось знакомым). Его прибытия никто не заметил – все трое стояли вокруг крошечной треснувшей сбоку раковины, вцепившись в её край и сосредоточено смотрели в грубо обрубленное зеркало без рамы, висевшее перед ними.

– Я гляжу, охота в разгаре? – хмыкнул вбежавший следом за охотником казах.

– Что за наблюдательный енотик! – процедила Марина, с силой пнув раковину, которая от удара подпрыгнула и чуть не слетела с крюков. – Твою ж мать.

– Что вы делаете? – перебил её Глеб.

– Так, – девушка ещё разок шибанула раковину и обратилась к Юре и Лизе, – вы пробуйте дальше, пока не получится. А я введу его, э-э-э, – она взглянула на явно не собирающегося никуда уходить казаха, – введу их в курс дела. Пока не получится! – добавила она грозно.

– Мы постараемся, – устало кивнул Юра.

– Не старайтесь, – процедила она сквозь зубы, – а вытащите его.

Девушка захлопнула громко стукнувшую дверь, и ещё несколько секунд стояла не шевелясь, чтобы успокоиться.

– Теперь вы, – она чеканным шагом вышла на середину комнаты. – Если коротко – мы в дерьме. Все в дерьме. Сразу.

– Откуда столько крови? – спросил Абдибакыт.

– Из людей, – огрызнулась девушка и обратилась к напарнику. – Кто это и что он тут делает?

– Хватит орать, – сморщился Глеб. – Нормально объясняй, а не по-бабски, – Марина в ответ презрительно фыркнула, ещё раз кивнув в сторону казаха.

– А почему в коридоре? – казах проигнорировал выпад девушки. – Это разве…

– Без понятия – стекается сама, – перебила его Марина. – В комнатах сухо. Вся кровь стекла в коридор и всё тут.

– Очень странно.

– Так кто ты, алло?

– Я Абдибакыт, – парень говорил спокойно, – хочу помочь.

– А меня зовут лейтенант Соколова, и я хочу, чтобы ты проваливал отсюда не-ме-дле-нно.

– Перестань! – Глеб крепко схватил её за плечо и развернул к себе. – Гражданским никто не запрещает содействовать. Хочет помочь – отлично.

– Ладно. Плевать, – она резко дёрнулась и высвободилась. – Зови сразу весь рынок и стройку, все пусть помогают.

– А где остальные охотники? – встрял водитель.

Марина проглотила несколько крепких словечек и отвечать не стала. Тем более, что и сама не знала, почему охотничьи отряды всё ещё не явились.

Глеб потёр покрасневшие от усталости глаза и обратился к Абдибакыту:

– Саш, оставь нас наедине, пожалуйста. Я позову.

Казах молча кивнул и, не торопясь, вышел из палаты. Скрипнул импровизированный деревянный мостик, прогнувшись под его весом, тихо затворилась дверь.

– Марин, ты меня достала, – устало вздохнул Глеб. – Прекращай истерику и докладывай обстановку.

– Министр ошибся, феникс перебил двадцать два человека, Юра был «там», но феникса не убил, потому что это – маленькая девочка, рука не поднялась. А потом, кхм, кто-то затащил на ту сторону Васю.

– Да ладно, «туда» можно туристом?

– Не смейся! – процедила она. – Не смей шутить!

– Сколько времени прошло?

Девушка села на кровать и безвольно опустила голову.

– Третий час.

– Разве можно так долго? – Глеб удивлённо поднял брови. – Новенький «там» пробыл всего минут пять-десять.

– И сейчас так же, – тихо ответила девушка.

Майор присел перед напарницей, заглядывая ей в лицо:

– Расскажи мне всё.

– Я проснулась от шума, – Марина говорила тихо, надолго замолкая, чтобы набрать в лёгкие воздуха. – Из-за того, что Юра упал в туалете.

– С горшка?

– В обморок. Я позвала на помощь, а Вася отпустил прапорщиков поспать, остался вместо них. Он… Я отошла всего на секунду, а этот… Не знаю, – она с силой прижала ладони к лицу. – Монстр, это был монстр. Он затащил его «туда» через зеркало. И всё.

– Как затащил? – Глеб пытался убрать её руки от лица, но безуспешно.

– Так и затащил, ну, как в окно. И… Похоже, это был Юра.

– Что? – хохотнул охотник. – Новенький не монстр. Возможно, вы, барышня, чего-то употребили, вызывающее… э-э-э… – он подбирал слова. – Всякие штучки? – тут же сморщился, ожидая пинка от напарницы.

– Я уже не знаю… – она всхлипнула, но сумела сдержаться. – Юра пришёл в себя минут через десять. А Васи до сих пор нет.

Глеб нахмурился. У него было одно объяснение тому, что глава охотничьих отрядов не вернулся, но верилось в это с трудом. Он видел Василия и на тренировках, и в настоящих стычках с фениксами (и другими ценными кадрами нынешней действительности), и точно знал, что полковника так просто не убьёшь. Только вот бессмертных тоже не бывает.

– А что за девочка?

– Это грёбанный вчерашний феникс, – сухо ответила Марина.

– Да ладно? – вытянул лицо Глеб. – А волосы?!

– Отряд парикмахеров, блин, – хмыкнула девушка.

Она наконец убрала руки от лица и смотрела на Глеба.

– Буря миновала? – Глеб погладил напарницу по щеке, та улыбнулась и уткнулась в его ладонь, коротко кивнув. – Я тогда Сашку позову, ладно?

– Ну зови, – она безразлично пожала плечами. – Охотиться всё равно некому. Я не знаю, почему подкрепление не едет.

– Вызывала?

– Ну естественно, Глеб, не тупи.

Майор, не вставая с места, громко позвал казаха, и тот через несколько секунд вернулся в палату.

– Как там тебя зовут? Ещё раз, – девушка прищурилась, разглядывая молодого человека.

– Абдибакыт.

– Ага, запомнила. А чего этот, – она указала большим пальцем на Глеба, – тебя Сашей называет?

– Слишком много букв, наверное.

– Эй! – возмутился Глеб.

– Да, – Марина улыбнулась, – похоже на него.

– Я бы попросил, – Глеб махнул на них руками и, приоткрыв дверь в туалет, заглянул через щель внутрь.

Майор нервно хохотнул, он не знал, как ещё сейчас вести себя. Хватит одного охотника, подверженного истерикам и порывам поплакать – он не винил Марину, но в сложившейся ситуации это может лишь усугубить положение. Он также понимал, что шутки никак на лейтенанта не влияли – они отлетали от неё, как резиновые мячи, не цепляя и не успокаивая, но это был проверенный способ для него, Глеба, справиться с нервами.

Рядовой никак на появление охотника не среагировал. Он, не отрываясь, смотрел в зеркало, терпя резь в глазах, но ничего и никого не видел, кроме себя и Лизы, которая бросала на него тревожные взгляды. Когда Глеб зашёл внутрь, плотно закрыв за собой дверь, парень сухо, не отводя взгляда от собственного отражения, рассказал майору о произошедшем. Тот внимательно выслушал, не отпуская никаких шуточек, сосредоточенно сведя брови.

– А что, если одно место дважды не работает? – предположил майор.

– Мы совсем об этом не подумали, – протянула Лиза, без стеснения разглядывая охотника, одетого в мятые тёмные джинсы и растянутую майку.

Юра резко отпрянул к стене и с силой потёр болевшие глаза:

– То есть?

– Ну, – Глеб скрестил руки на груди, напряжённо хмурясь, – что если одна дверь, мы можем называть это дверьми? Так вот, что если каждая дверь открывается только один раз? А потом «хлоп!» – я не я, прохода не видела, фениксов тоже, прости-прощай, не ищи меня и не зови?

– Давай попробуем другое зеркало, – предложила Лиза.

– Ладно, – Юра включил воду и ополоснул лицо. – Только не мешайте мне.

– Нет-нет, новенький, – Глеб преградил выход. – Один ты никуда не пойдёшь. Мы с Мариной отвечаем за вас, деток.

– Дай пройти.

Юра ссутулился и устало вытянул руки вдоль тела, глядя исподлобья на начальника. Взгляд был тяжёлым и мутным, как будто в радужке растворили кусок глины. В уголке губ запекалось тёмное пятно крови, грудная клетка и живот редко и медленно поднимались при дыхании.

– Попробуй в соседней палате, – кивнул Глеб, – но не уходи без предупреждения.

Он шагнул в сторону, дав парню пройти, тот выскользнул из комнаты, оставив за собой будто бы наэлектризованный воздух, которым было сложно дышать. Минуту Греб и Лиза молча смотрели друг на друга.

– Что ты помнишь? – вдруг спросил майор.

– О чём?

– Ты помнишь, как убила пятерых?

– Я что?!

Девушка шатнулась, потеряв равновесие от головокружения, сжавшего её со всех сторон, но Глеб не шевельнулся, чтобы помочь ей. Ухватившись за раковину, она прижалась к стене, пытаясь найти твёрдую опору.

– Убила пятерых невинных людей, – спокойно повторил охотник.

– Ты врёшь.

Приблизившись и оказавшись всего в нескольких сантиметрах от девушки, Глеб повторил:

– Что ты помнишь?

– Ничего, – она зажала уши ладонями, но охотник быстрым движением притянул её руки к себе. – Я ничего не помню, ничего не делала, ты всё врёшь.

– Я же вижу, – сказал он негромко, – что помнишь. Думала, приснилось?

Её ноги подкосились.

– Ты думала, тебе показалось?!

Девушка едва заметно кивнула, плотно сжав губы, чтобы не заплакать. Он выпустил запястья и быстро подхватил её, не дав упасть. Лиза безвольно повисла в его руках. Он, этот охотник, прав – она помнила, как умирал каждый из тех людей.

Только она помнила семерых.

– Извини, – Глеб виновато отвёл взгляд, ругая себя за несдержанность. – Я не хотел, ну… Вот так.

Они постояли ещё несколько минут, пока девушка не шевельнулась, попытавшись встать на ноги.

– Слушай, я погорячился. Но то, что ты помнишь, может помочь нам сейчас. Понимаешь?

Она отстранилась от охотника.

– Расскажи мне.

– Я была фениксом? – она облокотилась на стену и посмотрела на себя в зеркало.

– Скорее, он был в тебе. Наверное, так.

– Как одержимость?

– Вроде того, – Глеб пожал плечами, глядя на её отражение.

Девушка перевела серые глаза в зеркале на него, и охотник вздрогнул, когда их взгляды встретились, но не отвернулся.

– Мне было очень больно. Я лежала в темноте, а передо мной появлялись лица. Они возникали из ниоткуда, все в крови, а потом снова исчезали. В одном и том же порядке. Сначала пять, а потом появилось шестое.

– Марина?

– Да. Но они ничего не говорили, просто смотрели на меня. Чёрные от крови, а глаза у всех, кроме Марины, белые, без зрачков. У неё были нормальные.

– Это всё? Подумай хорошенько.

Лиза кивнула:

– Я просто хотела, чтобы прошла боль. Сильная. Очень сильная. Я правда не знала, что это на самом деле…

– Ты не виновата, – он несильно хлопнул её по острому плечу и, с трудом проталкивая слова, добавил. – Ещё раз, извини.

– Это ведь никак не поможет?

– Поможет, внутренних источников у нас ещё не было, – он ободряюще улыбнулся. – Пошли, хватит тут торчать, – он открыл дверь и пропустил её вперёд.

– У нас проблемы, – сказала Марина, как только они вернулись в комнату.

Девушка сидела на подоконнике, ухватившись за оконную раму. Она высунулась в открытое окно и трясла рацию.

– Нет сигнала? – удивился Глеб.

– Кромешный ноль, – подтвердила лейтенант, забравшись обратно внутрь.

– Где ваш друг? – спросил Абдибакыт, который сидел ровно в той же позе, что и перед тем, как Глеб их оставил.

– Проверяет одну теорию, пойду проведаю, – сказал майор.

– Я с тобой, – сообщила Лиза и, не дожидаясь ответа, первая вышла из комнаты, негромко захлопнув за собой дверь.

Марина и казах молча проследили за ней, а майор растеряно кашлянул и, бросив пару неудачных шуток, последовал её примеру. Когда он вышел, в нос ударил стойкий смрад, заполнивший коридор, а Юра с Лизой стояли в нескольких метрах справа, в дальнем конце прохода, выжидающе глядя на него.

– Ну? Нихрена? – догадался Глеб.

– Мы чего-то не понимаем, – нахмурилась девушка. – Наверное, есть ещё условие.

– В каком отборном пиздеце мы живём, – присвистнул майор. – Ну, давайте ещё разок всё переберём. Правило номер раз – зеркало. Верно?

– Отражение, – поправил его Юра. – Я думаю, нужно отражение.

– Ладно. Правило номер два – одна дверь в одни руки?

– Ну, – протянула девушка, – это только предположение.

– Стой, – глаза Глеба расширились, – в прошлый раз, в офисе, кого ты «там» видел кроме феникса?

– Тех, кого она убила, – сухо повторил Юра, он устал повторять одно и то же.

Девушка болезненно поёжилась.

– И больше никого?

– Ещё Марину, – нехотя признался он.

– Я так и думал, – Глеб ходил вокруг них, поднимая скрип и судорожно укладывая свои хаотичные мысли в строгий порядок выводов. – Ты видел жертв и тех, кто должен был жертвами стать.

– Выходит, так.

– А кого ты видел в этот раз?

Воздух, пространство и время – всё исчезло, оставив в мире только Юру и ответ на вопрос охотника.

– Всех. Они все здесь были, – повторил Юра сам себе.

– И ты был «там», но феникса не убил. Нет, нет, я знаю, что птичка там бегает, прикрывшись ребёнком, рука не поднялась, тебя никто не винит, – тараторил майор. – Но ты понимаешь, что тебе придётся это сделать?

– Да.

– Отлично, с этим разобрались. А теперь активно разворачиваем мозговой штурм, нам надо придумать, как тебя снова запульнуть на ту сторону. Возражения? Нет? Прекрасно, думаем. О, а потом меня возьми. Я четыре года без отпуска, хоть так куда-нибудь съездить.

Глеб говорил скорее для самого себя, тараторил всё, что возникало в голове. Тем сильнее он удивился, когда Лиза улыбнулась его словам, хоть и отвела взгляд.

– А что, если… – девушка вскинула голову, глядя на охотников. – Может, дело не в зеркалах, а в отражениях?

– От смены слагаемых сумма один фиг не меняется, – сказал Глеб.

– Разные поверхности могут отражать, верно? Сначала – кровь, потом – зеркало. Давайте попробуем другую поверхность?

– Двери лифта, – сообразил Юра, – они металлические. Я туда, только не мешайте.

Майор зябко повёл плечами, но следовать за парнем не стал.