Текст книги "Первый Феникс"

Они с Лизой молча проследили за силуэтом охотника, который через полминуты повернул налево, скрывшись за углом. Юра остановился перед грузовым лифтом, быстро оглянувшись вокруг. Он проходил мимо этого места, когда был «там», но в темноте ничего не видел.

Сейчас, в тусклых утренних сумерках, он разглядел узкую дверь, ведущую на лестницу, большой аквариум с чуть мутной водой и снопом пузырьков, поднимающихся из грунта, и широкую стальную дверь, в которой отражался его неясный силуэт. Несколько минут он, не шевелясь, глядел на своё отражение. И наконец оно шагнуло навстречу.

Лиза и майор услышали глухой удар. Какое-то время они растеряно смотрели друг на друга в полумраке и потом, не проронив не слова, сорвались с места в сторону лифтов. Юра лежал на спине, свесив голову с короба. Кончики его волос опустились в густеющую тёмно-красную жижу, сливаясь с ней.

Глеб перекинул пистолет-пулемёт за спину:

– Надо его в комнату.

– Нет, не трогай, – Лиза преградила дорогу.

– Думаешь, парню очень удобно?

– Думаю, мы не должны вмешиваться.

Глеб ещё несколько секунд пристально вглядывался в едва различимое в полутьме лицо девушки.

– Ждём десять минут, – он поджал губы, – и уносим.

– Хорошо, спасибо, – облегчённо вздохнула Лиза.

– Я не одолжение тебе делаю. Десять минут, – ещё раз повторил майор.

Доски коробов заскулили под шагами охотника, который, недовольно скривившись, чуть отошёл. Установленный на массивных наручных часах таймер еле слышно пищал, отсчитывая секунды.

Девушка села рядом с Юрой настолько близко, насколько могла, чтобы не касаться его. Она внимательно смотрела на лицо юноши: спокойное, будто он глубоко спал. Почти довольное. Ей хотелось поправить его руку, неудобно вывернутую и придавленную телом, но в голове стойко держалась мысль: «Прикасаться нельзя, только ждать». И она ждала: сидела, практически не шевелясь, не отводя взгляда от тёмного силуэта перед собой. И не замечая, что сразу две пары глаз следят за ней из глубины коридора.

Глеб смотрел на почти слившиеся с темнотой фигуры, слушая отсчёт секунд. Ровно десять минут, не больше – на шестисотой секунде он заберёт рядового и унесёт в палату, а там уже пусть сколько угодно лежит или гуляет по другим сторонам. Но оставлять своего подчинённого, вверенного ему человека, он не мог. Тем более, что днём ранее Юра их не оставил. А девушка… Он не доверял ей. Головой всё понимал —она сама жертва, но слепые сомнения червями прогрызали мозг, копошились в животе и горле. И Глеб тоже не замечал, что всего в шаге, на расстоянии вытянутой руки, кто-то широко улыбается, едва сдерживаясь, и внимательно наблюдает за лежавшим на полу парнем.

***

Марина сидела на краю кровати, равномерно покачиваясь в такт тиканью белых настенных часов. Толстая секундная стрелка подрагивала и казалась слишком крупной для лёгкого белого корпуса. Казах сидел там же и в той же позе, терпеливо дожидаясь, пока лейтенант сама заговорит.

– Ты знакомый Глеба? – спросила она наконец, глядя перед собой.

Казах задумался на несколько секунд:

– В каком-то роде.

– То есть?

– Мы уже виделись. Выходит, да, знакомые.

– Ясно. Значит, нет, – она несколько раз кивнула, думая о чём-то своём. – И кто ты?

– Абдиба…

– Кем работаешь?

– А, водителем.

– Что водишь?

– Скорую. И такси.

Девушка бросала вопрос в стену и тут же задавала новый, даже не дослушав ответ. Лишь бы только не молчать. Он ёрзал из-за ощущения допроса. Трудно говорить с человеком, который не смотрит на тебя и думает совсем о другом. В такие моменты беседа становится сухим рефлексом, плохим способом разбавить тишину.

– Так много работаешь… А лет тебе сколько?

– Тридцать шесть.

– И здесь чего?

– Хочу помочь, – он подождал и нерешительно добавил. – Почему ничего не происходит?

– А всё уже произошло, – она горько улыбнулась самой себе. – Мы проспали.

– А где…

– Не боишься? – Марина перебила парня и наконец развернулась к нему лицом.

– Чего? – он опешил, столкнувшись с её твёрдым взглядом.

– Быть тут. По крови идти не страшно было? На трупы смотреть?

– Нет.

– Смелый, молодец.

Лейтенант снова отвернулась и уставилась невидящим взглядом в стену. Мозг сверлила одна и та же мысль – «А вдруг Вася не вернётся?». Она отметала её как могла, но та возвращалась снова и снова, толстым сверлом входя через череп прямо в мозг.

– Ждать сложно, – негромко сказал Абдибакыт, следя за реакцией девушки. – Нужно чем-нибудь заняться.

– Мы ничего сделать сейчас не можем, – она безразлично пожала плечами.

– А феникс?

– Ты хочешь найти феникса? – она посмотрела на него, поджав губы.

Казах несколько раз быстро кивнул. Девушка раскрыла было рот, чтобы отпустить нелицеприятный комментарий, касающийся его умственных способностей, но вдруг передумала.

– А ты прав, – удивлённо протянула она. – Поисковик у нас Вася, но мы-то чем хуже, да? Да-да, – кивнула сама себе, – конечно.

Парень молча кивнул.

– Юра толком ничего не узнал, но, думаю, даже с этим можно работать. Пошли, нам нужен список пациентов, – Марина вскочила с места и решительно направилась к выходу.

– А дальше?

– Расскажу всё по пути, пошли-пошли.

Оба вышли из палаты, и водитель плотно закрыл дверь за собой, но вдруг замер, не успев отпустить дверную ручку, и нахмурился.

– Что такое? – нетерпеливо спросила девушка.

– Ты ничего не слышала?

– Нет.

Марина аккуратно зашагала по деревянным коробам, глядя только на тёмную фигуру напарника в середине коридора, чтобы не смотреть на засыхающую кровь под ногами. Глеб обернулся на звук и, слабо улыбнувшись, кивнул ей. Абдибакыт ещё несколько секунд постоял перед дверью – он мог поклясться, что слышит чьё-то тяжёлое дыхание. Крепко сжимая облезлую дверную ручку, он прислушивался.

Где-то в стороне зазвучал голос девушки – наверное, она его позвала, кто знает. Казах успокоил и лёгкие, и сердце, чтобы создать вокруг себя тишину, сконцентрировался на звуках за дверью (и их отсутствии), так что не мог разобрать, что говорила лейтенант. Хриплый, болезненный вдох. Пауза. Свистящий выдох. Абдибакыт так резко вынырнул из концентрации, что потерял равновесие и чуть пошатнулся. Скрипнули доски. Он в ужасе раскрыл глаза – звук спугнёт того, кто находился за дверью.

У мужчины ушла четверть секунды на то, чтобы осознать это и открыть дверь, но внутри уже никого не было. Он разочаровано вздохнул и на всякий случай оглянул комнату и туалет – ничего необычно не обнаружил. Абдибакыт рефлекторно смахнул пыльный отпечаток руки с зеркала и вышел, не заметив, что отпечаток не стёрся.

Глава 6. Помнишь?

Юра рухнул лицом на деревянные короба, оцарапав подбородок. Поздно спохватившись, чертыхнулся в голос – но в ответ была тишина. Нужно вести себя осторожней.

Он попытался определить, где именно находится – не понятно, открыты ли глаза. Из-за кромешной темноты, в которой он оказался, разницы никакой не было. Охотник неуклюже поднялся, сморщившись от резкого, слишком громкого скрипа досок под собой. Замер, прислушиваясь – ничего. Впрочем, это не было гарантией того, что феникс не стоит прямо у него за спиной, и он об этом прекрасно помнил.

Вытянув руки перед собой, Краев начал медленно продвигаться вперёд, пока не прикоснулся к горячей двери лифта. Это позволило ему более или менее сориентироваться в пространстве. К счастью, он вполне помнил эту часть этажа.

Охотник тихо сошёл с дорожки из коробов на пол, покрытый застывшей кровью – чтобы скрип досок не делал его лёгкой мишенью для феникса. Прислонился спиной к стене и медленно выдохнул весь воздух из лёгких. Простояв так несколько минут, он удовлетворённо улыбнулся – ему вновь удалось не делать нового вдоха и заставить сердце замереть. Осторожно прошёл вдоль стены, достигнув угла, за которым начиналась одна из частей коридора – как раз та, которая вела к его палате. И зеркалу, через которое он пролез. Вряд ли полковник там, этот не стал бы сидеть на месте. Значит, надо двигаться в противоположную сторону.

Развернувшись на девяносто градусов, парень аккуратно пошёл через широкий проход, нащупывая пол под ногами, чтобы не пропустить короба. С каждым шагом воздух становился горячее, проникая шершавым теплом до костей. Охотник передвигался маленькими шагами: он не помнил, какое расстояние было между частями коридора и стоит ли что-то на его пути, а потому надо было действовать с предельной осторожностью, особенно учитывая отсутствие света.

Дыхание. Прямо перед ним – на расстоянии одного, может, двух шагов. Почти неслышное, редкое, тихое. Охотник приготовился к броску, рассчитывая ухватиться за шею стоявшего перед ним – феникса или кого-то ещё, плевать. Судя по звуку, стоявший был где-то на полголовы выше его и, дождавшись нового вдоха, Краев точно определил, где именно находится дышавший. Его ноги беззвучно спружинили, охотник подпрыгнул для выпада, но тяжёлая рука схватила его за затылок и с силой рванула вниз, заставив плашмя упасть на горячий пол.

– Ты? – выдохнул полковник, услышав сдавленный вскрик.

Юра поднялся, потирая сильно ушибленный лоб:

– И, видимо, ты, – сказал он недовольно.

– Урок на будущее: никогда не подкрадывайся ко мне со спины. Никогда, блин.

– Ладно, – рядовой закатил глаза, хотя полковник не мог этого увидеть.

– И спереди тоже не подкрадывайся.

– Ясно-ясно.

Несколько минут оба молчали.

– Хорошо, что ты вернулся, – сказал полковник наконец, – давай выбираться.

– О, – выдохнул Юра. – Ну, есть небольшая загвоздка…

– Ты не знаешь, как выбраться?

– Я не знаю, как выбраться, – обречённым голосом подтвердил тот.

Снова повисла тишина, поглотив в себя двух мужчин, которые наподдали бы друг другу, если бы видели чуть больше, чем нисколько.

– А что со светом? – спросил Юра. – Феникс сделала?

– Нет, я разбил. Она в темноте плохо видит.

– Совсем не видит на самом деле, – подтвердил тот. – Зато очень хорошо слышит.

– Летучая мышь какая-то.

– Или крот.

– Что за тупые сравнения, идиот, – полковник устало перекинул фигуру Марины на другое плечо.

– Ого, что там у тебя?

– Лейтенант Соколова, – сухо ответил полковник.

– Ты догадался взять её, – облегчённо вздохнул парень. – Слава богу.

– О чём ты?

– Ну, – Юра замялся, понимая, что сказал больше, чем хотел.

– Мне приказать?

– Если не сложно, – бросил Юра.

– Я отчислю тебя из отряда.

– Усраться как страшно.

– Да твою мать, говори уже, – взвыл полковник.

– Все, кто здесь, скорее всего умрут. То есть, они потенциальные жертвы, ну… Э…

– Раз они здесь, их может убить феникс, это очевидно, – оборвал его Василий.

– Нет, дело в том, что в прошлый раз, ну…

– Не мямли.

– В тот раз были только мёртвые.

– И Марина?

– Ага.

– Значит, я правильно сделал.

– Ну да, – рядовой обрадовался, что допрос окончен. – Думаю, самый надёжный способ вернуться – убить феникса.

– Нельзя.

– Что? – Юра удивлённо вытянул лицо. – Двадцать два человека погибло, как это нельзя?

– Тут есть ещё один. Одна. Сначала надо её найти.

– Откуда здесь ещё кому-то быть?

– Не знаю, она убежала.

– То есть ты хочешь, чтобы мы сначала нашли какую-то девку, которая, возможно, вообще тебе приглючилась; и сделали это до того, как я прихлопну феникса?

– Сломаешь шею, – резко поправил Василий. – Ты сломаешь этой твари шею.

– Отлично, шеф, – с сарказмом сказал рядовой. – И где она?

– Спряталась. И теперь сама, наверное, не выйдет, слишком темно.

– Ну, в конце концов, хотя бы феникс нас не видит.

– Мы тоже её не видим.

– И на солнце бывают пятна, – Юра с кислой миной пожал плечами.

– Плюс здание рушится.

– О чём ты?

– Тут было что-то вроде землетрясения, – объяснил полковник. – Началось сразу, как ты ушёл. Сейчас уже всё, но не думаю, что это надолго.

– Найти бабу, убить феникса-ху*никса, не сдохнуть… Классно.

– Хватит ныть, пошли. Шаги делай ровно в полметра, – сухо сказал полковник, его голос отдалялся, – и внимательно следи за счётом. Пять шагов вперёд, тихо и аккуратно.

– Человек-карта, – ворчал парень. – Мэпмэн. Мэпмобиль.

– Да заткнись ты уже.

– И мэпхер.

Юра шагал вперёд казавшимися ему крошечными шагами, на третьем врезавшись в спину Василия.

– Полметра, рядовой!

Юра скривил недовольную гримасу и продолжил идти за полковником наугад.

– Товарищ полковник, разрешите спросить.

Василий скривился:

– Разрешаю.

– При всём уважении, а чего мы всё ещё живые?

– Тебя что-то не устраивает?

– Мы же пиздец как шумим, – с недоумением в голосе сказал Юра.

– Феникс только что ушла, у нас есть немного времени, пока пройдёт по всем этажам.

– Она уходит? – удивлённо воскликнул парень.

– Да, рядовой. Но ненадолго, так что пошевеливайся. Два шага налево, не врежься в дверной косяк.

– Не вреж… блять! – успел сказать Юра перед тем, как удариться лбом об острый угол косяка. – Молчи!

– Идёшь налево, я направо, – ответил полковник, никак не прокомментировав неудачный поворот парня. – Ищи дверь.

– А барышню?

– И её, – он замялся. – Но в первую очередь дверь.

– Я нашёл одну, – тут же отозвался охотник.

– В туалет?

Скрипнули дверные петли.

– Ага.

– Нам нужна та, которая ведёт на лестницу.

– Эм, товарищ полковник, разрешите вопрос.

– Не разрешаю.

– Тебе не кажется нелогичным искать выход в палате?

– Замолкни уже и ищи, – Василий вздохнул. – Потом всё объясню, у нас нет времени.

Краев пожал плечами и со скучающим видом (как ему показалось – в темноте он не был уверен даже в собственных ощущениях) принялся медленно идти по периметру комнаты, ведя раскрытым ладонями по гладкой поверхности стены.

– За кроватями тоже смотри, – послышался голос полковника.

Усмехнувшись на слово «смотри», Юра всё же несколько раз провёл руками по стене за спинкой одной из кроватей и, не найдя там ничего интересного (и двери), направился дальше. Обходя первую кровать, он случайно коснулся ногой её спинки и вскрикнул – железный каркас зашипел, соприкоснувшись с голой кожей, воздух наполнился вонью горелой плоти.

– Что случилось? – полковник тут же очутился рядом, одним прыжком преодолев комнату.

– Обжёгся, – процедил рядовой через плотно сжатые зубы. – Осторожно, кровать горячая, как грёбанная магма.

– Рядовой, – сказал Василий через несколько секунд тишины.

– Чего?

– Она холодная.

– Ноге моей скажи это!

Краев попытался сделать шаг и зарычал от боли – ожёг пришёлся на всё бедро:

– Почему я снова попёрся в одних труханах, блин!

– Я держусь за спинку прямо сейчас, рядовой, – непонимающе сказал Василий. – Она холодная.

– Быть такого не может, – Юра протянул руку и кончиком указательного пальца прикоснулся к кровати. – Ни черта подобного! Ты точно ту койку обнимаешь?

Василий молча положил руку ему на плечо.

– Ладно, ту. Что за хрень тогда…

– Потом разберёмся, – резко сказал полковник, возвращаясь в другой конец комнаты. – Не хватайся больше ни за что металлическое.

– Как бы я без тебя догадался, – сказал рядовой сквозь зубы.

– Ты уже второй раз обжигаешься. Похоже, это касается металлов. Но, как я уже сказал, разберёмся с этим, когда выберемся.

– Второй?

– Дверь в офис вчера днём. Об которую ты испортил не принадлежавший тебе мундир.

– Ты же ушёл тогда, – удивился Юра; он вспомнил о шахте лифта. – И третий раз, если уж на то пошло.

– Ищи выход, – отрезал Василий. – Молча.

Морщась от боли и прихрамывая, Юра добрался до стены и продолжил движение вперёд, пока они не врезались друг в друга посреди противоположной стены. Ударившись при столкновении лбом и подбородком, оба пошли в следующую палату, ворча и потирая ушибленные места. Они прощупывали стены методично и внимательно, дотягиваясь до дальних углов и проверяя пространство за кроватями и шкафами – всё, где можно было уместить дверь.

Боль от ожога вытолкнула Юру за границы самообладания, и теперь он не мог сдерживать тяжёлое дыхание, а в ушах без конца шумела кровь. Нога покрывалась волдырями и стала липкой от запёкшийся крови и прожжённой кожи. Он неуклюже шагал, подтягивая раненую ногу и стараясь её не сгибать.

Тишину нарушало лишь дыхание охотников и редкие переговоры, которые в основном ограничивались количеством шагов и направлением. Они успели пройти три палаты и зайти в следующую, когда к их шагам прибавилась третья пара ног.

– Ты слышал? – Юра замер, прислушиваясь.

– Да, это сверху. Она скоро спустится сюда.

– И что делать? Прихлопнуть её?

– Я же сказал – нельзя!

– Да из-за выдуманной бабы что ли?

– Рот закрой, – огрызнулся полковник.

Василий провёл тут несколько часов и едва не рехнулся. Живот сводило от мысли, что он может не выбраться. Девушку оставлять нельзя – даже если она тут всего минутой дольше него. Страшно представить, сколько она натерпелась – один на один с фениксом, постоянно прятаться и слышать, как погибают люди вокруг.

– Тогда что? Прячемся, бежим, строим замки из песка? Как ты от неё спасался вообще, тебя слышно за десять метров.

– Никак, – ответил Василий, замявшись. – Мне пришлось с ней драться.

– И?

– А потом убегать.

– Тебя побила маленькая девочка? – Юра хохотнул.

– Её не берут ни пули, ни ножи: ничего.

– Если подумать… – рядовой задумался. – Я заколол кровавого феникса, но толку не было.

– Кровавого феникса?

– Ну, в офисе.

– Понял, – полковник улыбнулся. – Да ты лирик, рядовой.

– Нужно же их как-то различать, – заворчал парень, продолжая двигаться вдоль стены.

– В любом случае, похоже, что на этой стороне оружие фениксов не берёт. Только ты берёшь.

– Классно.

– Эту комнату проверили, – сказал полковник, когда они снова столкнулись.

– Есть идеи, куда прятаться?

– Нет.

– Тогда вдарим по классике – давай под кровати, – Юра повернулся в обратную сторону.

– Как ты туда полезешь? Они же горячие.

– Очень осторожно, – парень с шумом опустился на пол, неуклюже выставив обожжённую ногу вперёд. – Но темно же, значит, феникс будет бродить э-э-э везде. А, как ты уже заметил, мы её не видим так же, как и она нас. Хочется на неё наткнуться? Так – бум! – Привет, чо-как? Я Вася!

– Ладно, ты прав, – полковник кивнул и сначала положил под ближайшую кровать фигуру Марины, а после приблизился к соседней.

Звук от удара резинового мяча об пол раздался слишком неожиданно. Юра выпустил из лёгких весь воздух и, оттолкнувшись рукой от пола, одним движением нырнул под кровать, сумев не коснуться её стального каркаса. Он улёгся лицом вниз, готовый в любой момент рвануть с места. Под кроватью не было пусто: плечом и грудью он упал на что-то мягкое. Издав хлюпающий звук, оно расползлось под ним, проскользнув под живот и к лицу. Охотник не смог сдержаться и резко вдохнул, только сейчас поняв, в какой комнате они находились.

Пять кроватей, на каждой лежал человек с вскрытой грудной клеткой, под кроватями – извлечённые из них внутренности, уложенные аккуратными одинаковыми пирамидками. Охотник чувствовал под животом длинные ленты кишок, рядом с щекой – разорванная печень, в между пальцами скользили ошмётки мышц. Горло сжал рвотный позыв, но он до крови закусил губу и, снова выдохнув, замер, вслушиваясь в удары детского резинового мяча.

– Братик? – звонкий детский голосок. – Братик, ты вернулся!

Молчать, молчать.

– Братик, тот злой дядя меня очень напугал!

Не дыши.

– И он свет сломал, братик.

Пусть сердце замрёт.

– Но как хорошо, что ты снова тут, братик!

Не живи.

– От кого прячемся? – мягкий мужской голос прямо над ухом.

Юра вздрогнул и ошалело посмотрел по сторонам, хотя вокруг всё так же стояла чернильная темнота.

– Я с тобой тогда, – радостно сообщил тот же голос и через мгновение крупная фигура очутилась рядом с Юрой под кроватью, чуть оттолкнув того в сторону.

Охотник почувствовал, как всё тело разом стало ватным, и он утратил над ним контроль. Все силы уходили на то, чтобы не выскочить из-под кровати, предварительно надавав пинков неизвестному мужчине, появившимся из ниоткуда. Его сдерживали лишь ритмичные удары мячом, становившиеся с каждым разом чуть громче.

– Только посмотри на нас, – мужчина тараторил, едва сдерживая радостный гогот. – Снова вместе, как раньше!

– Что у тебя там происходит?! – послышался приглушённый голос Василия.

Юра одними губами ответил «не знаю», но незнакомый мужчина громко зашикал:

– Всё, всё, тише, она близко уже!

Лежавший рядом человек дрожал от сдерживаемой радости. Пытаясь не издавать звуков, охотник не двигался, но мысли жгли мозг не хуже раскалённой стали. Он хотел принять другую позу, чтобы, как только феникс уйдёт, ударить мужчину в шею и переносицу, сразу выскочить из-под кровати и продолжить бой уже на ногах. Ноге. К тому же он не один – полковник наверняка тоже сейчас занимается расчётами, чтобы не упустить его.

Что за херня в любом случае? Дважды он был «там» в одиночку и ни разу не встречал никого, кроме феникса и жертв. Но, похоже, он сломал это место. Сначала полковник нашёл тут какую-то девушку, теперь вот этот. Признаться, поначалу Юра думал, что полковнику просто показалось. Перенервничал, крыша поехала, нежно шелестя черепицей. Но теперь стало очевидно, что всё правда. Сейчас рядом с ним лежал настоящий – может, не человек, но всё же – тёплый, живой. Попал ли он сюда так же, как Юра? Никто же не говорил, что он один может приходить на эту сторону. И если уж на то пошло, он и не хотел бы быть единственным, способным на это. А может ли быть, что эти двое были тут всегда? Возможно ли не возвращаться обратно? Было бы хорошо.

Что-то несильно ударило его в лицо. Сначала охотник подумал, что это мужчина, лежавший рядом, дал ему пощёчину, но через мгновение понял, что его ударило что-то другое. Он пошарил перед собой и нащупал резиновый мяч: мягкий и небольшой, его можно было взять одной рукой.

Затем раздались шаги. Медленные, сначала они были совсем лёгкими и почти неслышными, но с каждым шагом набирали вес и звук. Отяжелев, ноги феникса начали шаркать и бить пятками пол подобно молотку. Шаги прекратились в нескольких метрах от кровати, под которой затаился Юра. Он не был уверен, где именно спрятался полковник: по звуку голоса казалось, что под кроватью напротив, но он мог ошибаться.

Тишина тянулась небольшую, но полностью завершённую вечность, заставив воздух звенеть от напряжения. Ослеплённая, феникс не сходила с места, не шла ни вперёд, где лежали охотники, ни назад – она замерла вместе с людьми.

Полковник, лежавший на спине под одной из первых кроватей, больше всего сейчас хотел вылезти и стряхнуть человеческие внутренности со своего лица. Он дышал неглубоко и редко, каждый раз задерживая дыхание на несколько минут – лишь бы феникс не услышала. Почему она стоит? Он слышал по шагам, как она изменилась – однажды он уже видел это, прямо перед тем, как разбил все лампы в коридоре. Полковник прекрасно знал, что сейчас посреди комнаты стоит вовсе не маленькая девочка, а гигантский изуродованный монстр. Но почему не уходит? Ради чего она могла остаться? Услышала их, поняла, что они тут? Нет, пока что нет. Они были бы уже мертвы. Дело в чём-то другом, но сейчас он обязан задерживать дыхание и прислушиваться.

Течение времени потерялось, растворившись в молчании замершего феникса, и полковник начал считать про себя секунды. Спустя час ему показалось, что феникс давно ушла, а они с рядовым зря упускают время. Он хотел выбраться из-под кровати, отдышаться и продолжить поиски выхода, напряг мышцы спины, чтобы перевернуться, но в этот момент слабый поток воздуха резанул его по щеке.

Едва слышное шуршание выдало шарящие по полу руки и медленные передвижения ползком: феникс искала что-то на полу, обыскивая проход между кроватями. Под одной из них лежал полковник, под другой – Марина. Судорога прошла через всё тело, требуя немедленно вылезать из-под кровати и бежать. Увести феникса как можно дальше, может быть успеть снова спрятаться (он горько усмехнулся, понимая, что это бесполезно, он не спрячется), но дать шанс рядовому найти выход. Полковник не сомневался, что этот надоедливый парень обязательно вытащит Марину, главное, чтобы не побежал его спасать. Этот идиот может.

Василий слышал, как длинные тонкие пальцы скользят по полу в нескольких сантиметрах от его лица. Сейчас феникс прикоснётся к его щеке или волосам – и всё.

Надо бежать, дать шанс. Он бесшумно вытянул руку и ухватился за другой край кровати, чтобы вытолкнуть себя на противоположную сторону, когда снова раздался глухой удар резинового мяча. Звук донёсся со стороны выхода из комнаты, сразу же за ним послышались шаги, которые теперь становились легче и чаще – снова ребёнок бежал за мячиком, который вдруг нашёлся.

Они пролежали под кроватями ещё несколько минут, пока не убедились, что удары мяча стихли окончательно. Оба охотника выбрались одним резким толчком и поспешили отряхнуться.

– Это было воистину скучно! – воскликнул странный мужчина, не вылезая из-под кровати.

– Ёб твою мать! Рядовой, это ещё кто?!

– Я-то откуда знаю? – Юра в недоумении замер рядом с кроватью, ожидая, что мужчина вылет, но тот продолжал лежать на полу.

– Ещё выживший? – уже спокойней спросил полковник.

– Ой, да боже упаси, – радостно воскликнул мужчина. – Ну, это если бы он был.

– Ты, – Юра замялся, – феникс?

– Ха!

– Тогда враг?

– Нет, нет, – затараторил мужчина, – конечно же нет!

– Мы уходим, – отрезал Василий, достав перепачканную в крови фигуру Марины и снова закинув её на плечо. – Времени мало, рядовой.

– Ты пойдёшь с нами? – негромко спросил Юра, наклонившись.

– А что вы делаете?

– Ищем выход.

– Куда?

– На улицу.

– Это какой же вам выход? Да что ты там стоишь, иди сюда!

Юра колебался несколько секунд, но потом всё же нерешительно опустился на колени и заглянул под кровать, чувствуя себя идиотом – вокруг была только матовая непроницаемая темнота. Раздался громкий хлопок в ладоши, и Юру ослепила вспышка света. Он зажмурился от рези в глазах и у него ушла почти минута, чтобы снова посмотреть перед собой и увидеть, что на самом деле это был бледный огонёк, лежавший на ладони мужчины, вытянувшегося на разбросанных по полу органах.

Огонёк осветил его белоснежную рубашку, на которой дырами зияло несколько кровавых пятен, и узкое лицо с изогнутыми бровями и небольшими, но широкими глазами цвета стали. Высокие скулы; отросшие пшеничного цвета волосы затянуты в хвост на макушке; длинные тонкие губы в крутой дуге улыбки.

– Так какой выход вы ищите, ну? – оживлённо переспросил мужчина.

– На лестницу, – промямлил Юра в ответ.

Он вглядывался в незнакомца, пытаясь понять, где мог уже видеть это лицо, но в памяти ничего не всплывало.

– А, ну так я знаю, где такая!

Мужчина, подняв изрядный шум, выбрался из-под кровати и, вскочив на ноги, отряхнулся. Он оказался высоким – может, даже выше полковника.

– Так кто ты?

– А не помнишь?

Мужчина в два шага обогнул кровать и, поднеся огонёк к Юриному лицу, сам приблизился почти вплотную.

– Н-нет, – парень отстранился.

– Как так… Ну, ничего, вспомнишь. А сейчас пошли-пошли, пока она не вернулась!

Мужчина, пружиня, быстрым шагом пошёл к выходу, часто оглядываясь и проверяя, идёт ли Краев за ним.

– Как тебя зовут?

– Гадюка я, Гадюка!

– Странное имя.

– А это не имя, – мужчина обернулся и улыбнулся ещё шире, показав ряд тонких, как иглы, заострённых зубов.

– Ты! – воскликнул Юра и попятился на несколько шагов.

– Вспомнил! – радостно завопил тот. – Вспомнил!

Краева почти парализовало увиденное. Он не хотел нападать на мужчину и совершенно не чувствовал угрозы с его стороны – так же, как не чувствовал опасности вечером, когда пытался догнать его в парке больницы – но и доверия не было. Где-то глубоко в подсознании он понимал, что этот человек (или кто там) не причинит вреда ни ему, ни полковнику. Юра чувствовал, что Гадюка – такая же составляющая этой стороны, как и он сам, и фениксы, здесь живущие, и вязкая темнота. Ничего здесь не казалось ему небезопасным – да, он понимал мозгом, что фениксы опасны, но лишь мозгом.

Он никогда не скажет этого вслух, но убийство фениксов казалось ему неправильным, жестоким и ненужным. Но умом-то, умом понимал, что это необходимо, что это не чья-то прихоть. Ему нужно было выбрать сторону – быть за людей или за… фениксов? Скорее за эту сторону. Юра понимал это с первой секунды, как попал сюда. И выбрал: он на стороне людей, и это не изменится. Но мозг можно легко обмануть.

– Не улыбайся, – сухо велел Краев. – Он не должен видеть твоих зубов.

– Что? Почему?

– Потому что тогда кто-то умрёт.

Гадюка минуту внимательно вглядывался в почти сожранное темнотой лицо охотника, который не отводил глаз. Убрав улыбку с лица, он молча кивнул и направился к коридору, махнув охотнику рукой, чтобы тот следовал за ним.

– Вася! Он знает, куда идти!

Полковник выскочил из соседней палаты через секунду:

– Как ты меня назвал?!

– Товарищ полковник.

– Другое дело.

– Шевелите поршнями, товарищ полковник, нам покажут выход.

– Ты же понимаешь, что я припомню тебе каждое слово, когда выберемся?

– Это проблемы Юры из будущего, – пожал плечами рядовой.

Оба поспешили за быстро удаляющимся слабым огоньком, который нёсся по коридору в обратную сторону, к палате Марины. Мужчина зашёл в соседнюю комнату, не дожидаясь охотников. Перед самой дверью полковник остановил Юру:

– Думаешь, это не ловушка?

– Без понятия, – рядовой пожал плечами. – А что с поисками твоей мадам?

– Найдём её, когда убедимся, что там действительно выход.

Юра хотел открыть дверь, но та распахнулась прежде, чем он успел нажать на дверную ручку.

– Ну, где вы? – Гадюка нетерпеливо схватил их обоих за плечи и затолкал в палату.

Комната была совершенно пустой и казалась неживой, ненастоящей. Будто на её место поставили дешёвую подделку, скреплённую мутным клеем, который вылезает безобразными пузырями на стыках.

– Сюда, сюда! – позвал Гадюка, стоя в дальнем углу между кроватями, на которых кто-то спал.

Юра удивился – все были эвакуированы: и пациенты, и персонал больницы. Обстановка «там» постепенно подстраивается под изменения, производимые людьми: появились деревянные короба на полу. Разбитое и сломанное билось и ломалось там, где живут фениксы, так же, как и там, где живут люди. Но, раз пациенты всё ещё здесь – они по-прежнему могут стать жертвами, несмотря на эвакуацию. Холодок прошёл по позвоночнику: убежать невозможно.

– Тут ничего нет, – раздражённо заключил Василий, быстро осмотрев стены.

– Ты не там смотришь, охотник, – ухмыльнулся Гадюка.

Забравшись на прикроватную тумбочку и сбив ногой какие-то флакончики и книжку в мягкой обложке, он поднёс руку с зажатым в ней огоньком к потолку. Там, грубо врезанное в выкрашенный белым бетон, висело фанерное полотно двери.

– Вы издеваетесь… – процедил сквозь зубы полковник.

– Оригинальное решение, – криво улыбнулся Юра. – И что с этим делать?

– Как что? – Гадюка удивлённо поднял длинные брови. – Вот выход, идите.