Текст книги "C Гёте в мире духов"

Но как же он был потрясен, когда в час привидений и в самом деле услышал странный шум. Казалось, что кто-то поднимается с соломы, шуршащей от его движений, проходит по комнате и опускается за печью, охая и хрипя.

Те же звуки были слышны и в следующую ночь. И в третью.

Муж с женой, две свечи на столе, маркиза не раздевшись, маркиз при шпаге и с пистолетом, из шкафа взятыми, около одиннадцати садятся, каждый на свою кровать; и пока они вымученно пытаются вести беседу, собака ложится посреди комнаты, свернувшись клубком и положив голову на задние лапы, и засыпает. Чуть погодя, ровно в полночь раздаются первые пугающие шорохи; кто-то, невидимый тяжело поднимается в углу комнаты; слышно шуршание соломы, и с первыми же шагами – топ! топ! топ! – просыпается собака, резко вскакивает, навострив уши, и, рыча и лая, словно прямо на нее идет человека, начинает пятиться к печи. У маркизы от ужаса волосы встали дыбом, и она выбежала из комнаты; и пока маркиз, схватив шпагу, крича «кто здесь?» и не получая ответа, неистово рассекал вокруг себя воздух, маркиза велела запрячь лошадей, чтобы незамедлительно уехать в город. Не успела она собрать немного вещей и выскочить за ворота, как замок уже был объят огнем. Маркиз, потерявший рассудок, не соображая, что делает, схватил свечу и стал тыкать ею во все углы, поджигая деревянную облицовку. Напрасно маркиза послала людей в замок спасти несчастного – он погиб ужасной смертью. И до сих пор лежат его белые кости, собранные крестьянами, в углу комнаты, где приказал он встать убогой попрошайке из Локарно.

Примечателен конец истории: останки маркиза не были преданы земле: наказание за его действия и благоприятное условие для возникновения нового призрака – ведь из истории этого феномена известно, что не захороненные по-людски покойники часто становились причиной появления привидений!

В «Беседах немецких эмигрантов» (1795) Гёте рассказывает об одном призраке, которого позднее Фридрих фон Шеллинг (1775–1854) описывает в своем труде «Клара, или о связи природы с миром духов». Именно его присутствие ощутила французская актриса и певица Антонелли, она же мадемуазель Клерон (а на самом деле мадемуазель Клер Жосеф Ипполит Лери, 1723–1803), любимица неаполитанской публики, после смерти одного решительно ею отвергнутого мужчины. Три попытки предпринял ее воздыхатель, умирающий от любовной тоски, чтобы только еще разок увидеть мадемуазель Клерон – напрасно. Рассказывают, что в отчаянии умирающий воскликнул: «Нет, ничто ей не поможет! Она избегает меня; но даже после моей смерти ей от меня не избавиться!». Эта история вызвала самые различные суждения: одни говорили, что Клерон от начала до конца все выдумала, другие утверждали, что история правдива, но основана на обмане, или же что такое вполне могло быть, так как духи способны влиять на стихии и тела.

Сад Гёте за домом на Фрауенплан в Веймаре

Стал ли сам Гёте духом после смерти? Рассказывали, что когда забывали закрыть дверь садовой беседки за домом Гёте на Фрауенплан в Веймаре, из нее выходил его призрачный силуэт, он держал за руку красивую девочку и начинал прогуливаться с ней по саду. Как только дверь закрывали, призрак исчезал. Через четыре с половиной года после смерти Гёте своеобразная встреча с ним состоялась и у Эккермана (см. гл. III, 4), но «всего лишь» во сне. Данное свидетельство Эккермана, имевшего с Гёте доверительные отношения, нашел и привел в своей книге о духах Вильгельм Авенариус. Эккерман пишет:

И в прошлую ночь сон вновь перенес меня в дом Гёте, где я увидел его, в этот раз с его сыном [Августом фон Гёте, умершим в 1830 г.] В самом веселом и жизнерадостном расположении духа он шел мне навстречу. Мы приветствовали друг друга, как люди, давно не видевшиеся, причем в глубине души я чувствовал некоторое смущение оттого, что не посетил его за эти четыре года и что я, несмотря на повторяющиеся сны, в которых он являлся мне, поверил в слухи, что он мертв…

«Люди полагают, – воскликнул я, смеясь и пожимая его руку, – что вы мертвы, но я всегда говорил, что это не так, и теперь к своей большой радости вижу, что был прав. Вы же не мертвы?» – «Глупые люди – ответил Гёте, глядя на меня очень лукаво. – Мертв? С чего это я буду мертвым?

Я путешествовал! Я в это время повидал множество стран и встретил много людей; в прошлом году я был в Швеции». – «Слышать это мне бесконечно приятно», – сказал я… Утренняя заря уже начала растворяться в свете, предшествующем скорому восходу солнца.

Йозеф Шмеллер. Иоганн Петер Эккерман (1792–1854). 1828

Мимо нас над рекой в сторону влажной низины противоположного берега пролетел красивый аист. И Гёте, и его сын заметили его. «Аист уже летит за лягушками для своих птенцов, – сказал младший Гёте. – Нам пора, дорогой отец». – «Птица полетела направо, хороший знак. Итак, доктор, рад был видеть вас! Вы, верно, не захотите пойти с нами, не так ли? У вас еще есть дела». – «Да, – сказал я, отвечая на его таинственную улыбку, – я здесь еще многого не сделал Я протянул ему руку и пожелал обоим доброй поездки. Гёте зашагал к парому и не проронил более ни звука, будто ему запретили говорить, и руки он мне тоже не подал. Очень беглый дружеский взгляд и легкий кивок головой при подъеме на паром вот и все знаки прощания.

Неизвестный автор. Иоганн Вольфганг фон Тете. Вырезанное теневое изображение в натуральную величину. Ок. 1775–1780

Теперь обратимся к Карлу Юнгу, который сам всегда с большим удовольствием обращался к Гёте. Однажды в жизни психолога произошел случай, явившийся для него прямым указанием на то, что душа живет и после смерти тела:

Сын Гёте, Август фон Гёте

(1789‒1830)

Однажды ночью я лежал и думал о внезапной смерти друга, похороненного за день до этого. Его смерть очень занимала меня. Вдруг у меня возникло ощущение, будто он в комнате. Мне казалось, что он стоит в ногах моей кровати и просит меня пойти с ним. У меня не было чувства, будто я вижу призрак, но внутри меня возник его образ, что я счел плодом своей фантазии. Но справедливости ради я должен был себя спросить, есть ли у меня доказательство того, что это фантазия. Если это не фантазия, т. е. если мой друг действительно стоит передо мной, а я считаю, что это мне только кажется, что я фантазирую, – это же ужасно несправедливо! Но у меня было также мало доказательств в пользу того, что передо мной стоит его призрак, т. е. что он действительно здесь. Тогда сказал я себе: «Никакие доказательства ничего не дадут! Я имею право согласиться с его явлением в форме призрака и по меньшей мере попытаться принять эту реальность».

В тот момент, когда я думал об этом, он подошел к двери и дал знак, чтобы я следовал за ним. Я, так сказать, должен был принять игру. Вот это точно не было предусмотрено! Поэтому я должен был еще раз себе повторить свой аргумент. И только потом я последовал за ним – в своей фантазии.

Он провел меня за собой в сад, на улицу и в конце концов в свой дом (в реальности его дом находился в нескольких сотнях метров от моего). Я зашел внутрь, и он провел меня в свой рабочий кабинет. Там стал на скамеечку и указал на вторую из пяти книг в красном переплете, стоящих на второй полке сверху. В этот момент видение исчезло. Я не был знаком с его библиотекой и не знал, какие в ней имелись книги. К тому же снизу я не мог рассмотреть названий указанных книг.

Происшедшее показалось мне настолько странным, что на следующее утро я отправился к вдове моего друга и спросил ее, можно ли мне посмотреть кое-что в его библиотеке. Под полками книг стояла скамеечка из фантазии, и я уже издалека увидел на верхней полке пять книг в красном переплете. Я встал на скамеечку, чтобы прочесть их названия. Это были переводы романов Эмиля Золя; та, на которую указал мне друг, называлась «Завещание мертвых». Содержание показалось мне неинтересным, но название, если учесть все происшедшее, было очень многозначительным.

6. Духи живых

 
Я рада, что, беседуя с духами,
Так человечески ты говоришь[19]19
  Перевод С. Соловьева.


[Закрыть].
 

Гёте. Торквато Тассо, 1, 3

На первый взгляд, духи живущих людей к смерти не имеют никакого отношения. Однако, внимательно анализируя разные происшествия, можно установить, что их духи часто появляются в критических ситуациях или когда смерть близка. К этой категории духов относятся и «плотские» двойники (они описаны отдельно, см. следующую главу). При пристальном рассмотрении оказывается, что некоторые из них также указывают на близкую смерть (см. Пуле, 2004а, «Двойники» и «Фюльгья»).

Обратимся же к труду Гольдшмида «Морфей» и ознакомимся с личными переживаниями пастора:

В году 1685, когда я служил у почтенного господина Марка Лаурентия, ставшего мне теперь тестем, в должности наставника его сыновей и проповедника церковного прихода Эсгрус в принадлежащем королю Ангельне, случилось, что на левой руке у меня образовался нарыв. Это вынудило меня обратиться за помощью к хирургу по имени Даниель Пресс в близлежащем селе Капель. Когда [я] в субботу около трех часов пополудни выехал верхом из Каппеля домой и проезжал между деревнями Мельбай и Зандбек-в-Редере, мне встретилась благородная особа, чрезвычайно почитаемая всем гольштейнским дворянством за род и возраст, а также за всем известное благочестие, чье имя обозначу лишь заглавными римскими буквами F.H.V.A.F. Подле нее в карете сидели двое. Знакомый кучер погонял четырех лошадей, будто дорога предстояла длинная. Эта знатная особа была мне очень хорошо знакома, и я готов уж был ей с почтением поклониться, но в это время мой конь начал фыркать и потешно подпрыгивать, да так, что попал задними копытами в постромки двух передних лошадей. Все сидевшие в карете смеялись, только кучер и лошади стояли спокойно, чтобы дать мне возможность благополучно высвободить задние ноги моего коня из постромок. Затем я принес господам извинения, те, однако, не сказали ни слова, только смотрели, смеясь. Мне было очень стыдно за происшествие, в котором я винил необъезженного коня. В понятном смущении я торопился добраться до дома. Когда я рассказал о случившейся неприятности [фр. faute – «ошибка»], мои слушатели ошеломленно посмотрели на меня – они знали наверняка, что благородная особа никуда не выезжала и совершенно это самое время сидела у себя в окружении приближенных.

Карл Густав Юнг (1875‒1861) в своем рабочем кабинете

Вернемся в прошлое, которое еще совсем недавно было настоящим, и проникнем в мир духов живых людей, оказавшихся на пороге смерти. Это грандиозное видение Карла Юнга:

В начале 1944 года я сломал ногу, а сразу после этого пережил инфаркт. В бессознательном состоянии я бредил, и меня посещали видения, которые, наверное, начались, когда я балансировал между жизнью и смертью и мне давали кислород и камфару. Образы были такими сильными, что я счел их предвестием смерти. Позже моя сиделка сказала: «Вы были как будто объяты ярким светом!» Подобное она иногда наблюдала у умирающих. Я был в пограничном состоянии и не знаю, был ли то сон или экстаз. В любом случае начало происходить нечто, меня глубоко поразившее.

Мне казалось, что я парю высоко в космосе, где-то внизу я видел земной шар, окутанный божественным голубым светом… Позднее я выяснил, как высоко над Землей должен находиться человек, чтобы увидеть нашу планету целиком. Оказалось, на высоте около 1500 километров: Земля с такой высоты была самым прекрасным и чудесным видением, когда-либо пережитым мною… Снизу, из Европы, ко мне поднималась картинка. Это был мой врач, или точнее, его образ, обрамленный золотой цепью или золотым лавровым венком… Но тогда он был похож на свой прообраз басилевса [царя] острова Кос [место рождения врача Гиппократа]… После того как он из глубины воспарил ко мне и предстал передо мной, как картинка, у нас с ним произошел обмен мыслями. Оказалось, что его послали ко мне с Земли, чтобы донести послание: «Никто не согласен с тем, что я собираюсь покинуть этот мир; я обязан вернуться». Как только я понял это, видение пропало.

«Вернувшись» на Землю, Юнг вдруг подумал, что врач умрет теперь вместо него самого, неспроста же он явился Юнгу в своем прообразе. И в самом деле, Юнг был последним пациентом этого медика. 4 апреля 1944 г., когда Юнг сам смог сесть в кровати, именно в этот день его врач заболел и уже никогда не поднялся с постели. Юнг убежден в том, что он был хорошим и в чем-то гениальным врачом, иначе он бы не предстал перед ним в образе государя Коса.

7. Двойники

В самом деле, это он! Друг Фридрих! Здесь, в Веймаре! Но ради Бога, что же это, что у тебя за вид? В моем шлафроке, в моих ночных туфлях, так ты гуляешь здесь по улице?!

Гёте о появлении своего друга Иоганна Фридриха Рохлица

Как нажито, так и прожито: прохожий, не страшащийся дождливой погоды, бесследно исчез сразу после встречи с царем поэтов, но нельзя винить в этом Гете. Писательница Натали фон Эшштрут, позднее фон Кнобельсдорф-Бренкенхоф (1860–1939), описывает этот случай в своей книге «Призрак». Его хорошо запомнил доктор медицины Август Клемм, сопровождавший Гёте на той прогулке в 1813 г. Он рассказал об этой встрече много лет спустя, уже будучи тайным советником, в гостинице в Вартбурге, небольшому кругу людей (см. также GA):

Я получил приглашение в Веймар к Гёте, чтобы помочь ему в его напряженной и кропотливой работе в лаборатории. Мы много работали почти весь день, и ближе к вечеру, хотя погода была дождливая, Гёте предложил прогуляться.

Франц Герхард Кюгельген (1772–1820). Иоганн Вольфганг Гёте. 1808–1809

Это было летом, и дни стояли еще длинные, и мы еще до наступления сумерек шли по дороге от Бельведера… Внезапно мой спутник остановился, немного вытянул шею, чтобы лучше видеть, и сказал с большим удивлением: «Невероятно… неужели это действительно он?» Я озадаченно посмотрел на него: «О ком говорит ваше превосходительство?» – «Так вот о нем, о господине, идущем нам навстречу: если бы точно не знал, что Фридрих [Иоганн Фридрих Рохлиц (1769–1842)] во Франкфурте, я бы поклялся, что это он!»

Ужасно напуганный, я уставился на старого господина. Не сошел ли он с ума? Он говорит, что видит какого-то человека, между тем на залитой дождем улице не было ни души, все совершенно тихо. Не успел я ответить, как Гёте сложил ладони над головой и разразился ликующим смехом. «В самом деле, это он! Друг Фридрих! Здесь, в Веймаре! Но ради Бога, что же это, что у тебя за вид? В моем шлафроке, в моих ночных туфлях, так ты гуляешь здесь по улице?!»

Однако тайный советник Клемм не видел ровно никого, а призрачный образ исчез и с глаз Гёте. Предвещало ли видение смерть его пугающе бледного друга? Неприятное ощущение возникло у обоих, но вернувшись к Гёте домой, они испугались еще больше, увидев мужчину в шлафроке и туфлях Гёте, удобно устроившегося на кушетке с книгой. Это был друг Фридрих, но не призрак, а живой, из плоти и крови.

Естественно, за бокалом вина было рассказано об этом странном видении. Друг Фридрих изумленно слушал, просил назвать улицу, где увидел его Гёте, а потом рассказал следующее: «Я приехал сюда неожиданно и сильно расстроился, не застав тебя дома. Мне сказали, что ты отправился на прогулку в Бельведер. Вначале я хотел последовать за тобой, но передумал – шел дождь, а я уже до этого промок до нитки. Я просил подать мне твою одежду, так как мой багаж еще не доставили, сел на кушетку и представлял себе, как ты удивишься, когда вернешься домой. Моему любящему и тоскующему по тебе сердцу казалось, что тебя нет бесконечно долго, и я, хорошо зная дорогу в Бельведер, в мыслях сопровождал тебя и воображал себе: вот сейчас он, наверное, там, а сейчас – здесь. Думая так, я, видимо, задремал, потому что стал видеть живые сны, будто я иду тебе навстречу и вижу тебя именно там, где явился тебе призраком. Я хотел поторопиться тебе навстречу, и тут ты крикнул: «В моем шлафроке и ночных туфлях на улице?!» Я посмотрел на свою одежду и так сильно устыдился своего неподобающего вида, что проснулся!»

Георг Фридрих Даумер (1800–1875)

Друг Гёте, Фридрих, очевидно, слышал его слова, сказанные призраку на расстоянии получаса ходьбы от него самого. Этот случай друзья обсудили во всех подробностях, и Гёте закончил беседу радостными словами:

Это уже второй случай, когда потустороннее приветствует меня. Я вновь проникнул взглядом в его тайную суть и верю в него. Теперь я знаю, что вновь встречу любимых.

Карл Дюпрель (1839–1899)

Видение человека, который в данный момент на самом деле находится в другом месте – также феномен двойника, поскольку призрак настолько схож с настоящим человеком, что его можно принять за реальность (см. также гл. IV). Эти вторые экземпляры живых оригиналов не кажутся чем-то ненормальным. Этот феномен Жан Поль обозначил французским словом double, его также называли второе Я (Даумер), эфирное тело, трансцендентальный субъект (Дюпрель), сублиминальное Я (Майерс), скрытое Я (Рише), астральное тело, астральный дух (см. гл. IV) и другими менее понятными наименованиями, как например, отчужденный образ, отчужденное тело, самопредставляющаяся галлюцинация, экстериоризация, второй образ, отдаленный туманный образ, флюидальное, синхронный сопутствующий образ, духовная оболочка, фантом, видимое дублирование, раздвоение, телепроекция и т. д.

В отличие от обычного духа двойник кажется настолько реальным, что разоблачить и увидеть в нем призрака удается лишь по прошествии времени. Он не обладает типичными чертами призраков, непрозрачен, контуры его не расплывчаты, и он не парит над землей. Двойник очень реален, и с ним можно разговаривать, как с человеком. Феноменологические эти качества отделяют его от многих синонимичных понятий, таких как астральное или эфирное тело, которым недостает резкости контуров и телесной плотности двойника (ср. гл. IV).

Александр Трипперль (1744–1793). Гомер (VIII в. до н. э.). Ок. 1780

Двойники, как и все духовные видения, – вечные жители мира. Еще Гомер (см. GA) говорил, что человек существует и как видимое существо, и как невидимый образ, который после смерти освобождается от физического тела. Согласно Гомеру, более слабый двойник живет как «чужой гость» в живом человеке и является его психикой, его alter ego, так «опыт кажущейся двойной жизни во сне, в бессознательном состоянии и экстазе указывает на… существование самостоятельного, отделимого второго Я». Двойник умершего, по Гомеру, действительно существует, даже если он невидим и невесом, как душа. С этим древним феноменом встречается и Ахилл («Илиада», Песнь 23, 103 и далее), когда во сне ему предстает его умерший друг: «Боги! так подлинно есть и в Аидовом доме подземном / Дух человека и образ (человека), но он совершенно бесплотный [и нет тех сил, которые питали бы видимого человека в жизни][20]20
  Перевод Н. И. Гнедина.


[Закрыть]».

Пиндар (5221518-446 гг. до н. э.), по копии с оригинала. Ок. 180–170 г. до н. э.

Греческий поэт Пиндар (VI–V в. до и. э.) говорит об «образе живущего», который продолжает жить после смерти, а в течение жизни проявляется только тогда, когда собственное Я спит (Пиндар, фрагмент 131b).

8. Собственный двойник

 
Тайное не значит чудесное.
 

Гёте. Максимы и размышления

Случаев, когда люди видят своих собственных призраков, своих собственных двойников, множество, при этом не каждого такое видение застает врасплох и смущает. Ги де Мопассана (1850–1893), к примеру, вид его двойника, сидевшего напротив, скорее раздражал – его собственное живое отражение мешало ему писать. Свои переживания он отразил в «Орля».

Ги де Мопассан (1850–1893)

Тему двойников рассматривает шведский писатель Август Стриндберг (1849–1912) в автобиографической книге «Ад» (1897); эта тема занимала и техасскую писательницу Патрицию Хайсмит в романе «Талантливый мистер Рипли». Всем им показал хороший пример Гете своим «Друзенгеймским лицом» (ср: Пуле, 2004а, «Друзенгеймское лицо»). Это широко известное событие, пережитое им в реальности, а не в поэзии после расставания с Фридерикой Брион (1752–1813) в Зезенгейме в Эльзасе, говорит о нем как человеке впечатлительном.

В такой суете и сумятице я все же не мог не увидеть Фридерику еще раз. Это были мучительные дни, о которых у меня не осталось воспоминаний. Когда я протянул ей руку, уже сидя на лошади, у нее на глазах выступили слезы, и сердце мое сжалось.

И вот я уже еду верхом по тропинке в Друзенгейм, и тут меня настигло совершенно особое возмездие.

А именно, я, не глазами тела, а духовным зрением, увидел себя, едущим верхом навстречу, по той же дороге, при этом на мне была одежда, которую я никогда не носил: иссиня-серая с золотом. Как только я очнулся от этого видения, призрак исчез. Невероятно, но восемь лет спустя я в увиденной в том видении одежде, выбранной и надетой случайно, а не специально, оказался именно на той дороге, чтобы еще раз навестить Фридерику. Можно как угодно относиться к таким видениям, но в тот момент странный мираж в те тяжелые мгновения расставания принес мне некоторое успокоение. Боль от мысли о расставании навсегда с прекрасным Эльзасом и всем, там приобретенным, была смягчена, и наконец, пережив смятение прощания, я пришел в себя и смог продолжить свое путешествие в спокойном и приподнятом расположении духа.

Гёте. Поэзия и правда. Из моей жизни часть 3, книга 11

Провидица из Преворста и Юстинус Кернер. Провидица. Копия на кальке Габриэля Макса с рис. неизвестного художника. Юстинус Кернер. Рисунок карандашом Юстинуса Кернера. 1854

Провидица Фридерика Хауффе, по словам ее врача Кернера, могла видеть свой образ вне своего тела довольно часто:

В бодрствующем состоянии госпожа X. рассказала мне, что несколько лет назад видела самое себя (см. выше). Она видела, как сидит на стуле в белой одежде, тогда как сама она лежала в кровати. Она долго смотрела на себя и хотела, но не смогла закричать. Наконец, она все же позвала своего мужа, и тут же образ исчез.

Появление двойников, как и все появления призраков, происходит в ключевые моменты жизни, при судьбоносных событиях или в особенно напряженных ситуациях. Древние германцы верили в духов-спутников, которые даны каждому человеку при рождении, как духи-хранители – они следуют за ним всю жизнь. Эта вера утверждает: если дух-спутник (по-исландски fylgja) отделится от своего опекаемого, так что он сможет его видеть, это может означать его скорую смерть.