Текст книги "Ультрамариновые сны. Мистические рассказы"

Обет

Я шел по широким коридорам светлого здания. Огромные окна с большими подоконниками отражали в стеклах другие корпуса Института, который мне предстояло в скором времени покинуть. Я сдал последние 4 экзамена, оставалась только защита диплома. Оценки за последние экзамены мне были не известны, но предчувствие подсказывало, что я допущен к сдаче, потому что неплохо поработал над повторением материала.

Я подошел к доскам, на которых висели списки студентов с оценками и допуском к защите диплома, и стал искать свою фамилию. Она числилась в самом последнем ряду, и я обрадовался – там были две четверки и две пятерки. Мысленно я похвалил себя и лучезарно улыбнулся.

Вдруг, за моей спиной выросла Алла Евгеньевна, молодая помощница нашего ректора, которая занималась преддипломными работами.

– Андрис, я как раз тебя искала, – сказала она и достала из сумки планшетный компьютер.

Я внимательно посмотрел на нее. Смазливая девушка, хоть и в строгом костюме и в очках. Она что-то нажала на планшете и развернула его экраном ко мне.

– Перед тем как получить диплом, нужно рассчитаться с некоторыми задолженностями.

– Хм. Какие могут быть задолженности?

– У тебя несколько счетов, – ткнув пальцем в экран. – Счет за мед, который ты брал на общежитие у Оболенского, счета за самолет, когда ты летал в Сочи на каникулы, и другие счета за книги и учебники, за столовую и бар.

– Не может быть! – Удивленно воскликнул я. – Я ведь оплатил мед сразу, и всегда расплачиваюсь сразу, я никогда не беру в долг.

– Дело не в долгах, – сказала она, смотря через очки, съехавшие на переносицу. – Ты пользовался всеми этими услугами за счет средств Института, а теперь нужно вернуть их все, иначе диплом получить будет не возможно.

– Средств Института? Я думал, вы выплачиваете мне стипендию? Так это были кредитки?

– Совершенно верно, Андрис.

– Но где я сейчас возьму такую большую сумму накануне дипломной работы, под конец августа? – опечалился я.

– Есть один легкий способ, – она оглянулась по сторонам и сделала голос тише. – Я проведу тебя в кабинет ректора, он все объяснит.

Фамильярно взяв меня под локоть, повела по просторным коридорам к лестнице.

В кабинете у ректора на полу лежал красивый цветной ковер. Дубовый стол стоял возле распахнутого окна. Солнце освещало дипломные работы стопками сложенные на краю. Алла втолкнула меня в кабинет, тихонько закрыв за собой дверь. Я шагнул по мягкому ковру в поисках стула. Ректор подскочил ко мне и, обняв за плечи, остановил посреди кабинета.

– Я в курсе ваших долгов, Андрис. Алла Евгеньевна мне все рассказала.

Я поднял на него глаза. Он был выше меня ростом, светлые глаза из-под кустистых бровей блестели странным взглядом.

– Все твои долги будут списаны, и ты получишь диплом.

– Что мне для этого надо сделать? – я сразу перешел к делу, видя, что его руки поглаживают меня по плечам. Мне стало неуютно и я занервничал.

– Маленькое одолжение, – заговорил он тихо. – Секс.

Я застыл как вкопанный. Слово «секс» резало слух не только своей грязноватой направленностью, но и тем, что это должно было произойти неестественным для меня путем.

– Что? Я… я…

– Без списание задолженностей получить диплом будет невозможно, – монотонно говорил ректор. – И эта очень огромная сумма, Алла показала сколько вы потратили за 5 лет обучения?

Наверное, в тот момент я пребывал в таком сильном шоке, что у меня не получалось даже вымолвить слово, не говоря уже о том, чтобы просто понять, что происходит. Я стоял с широко открытыми глазами, не понимая, как вообще оказался в такой странной ситуации. Мое замешательство не остановило знающего свое дело ректора, и он, обняв меня за шею, потянулся ртом к моему лицу. Я был так потрясен, что не сдвинулся с места.

– Нет, – усилием воли отклонился в сторону. – Я давал обет перед Господом, что никакого секса ни с кем никогда у меня не будет!

– Ты не сможешь выплатить такую сумму! – повысил голос ректор. – И ты лишишься диплома! Подумай, что ты теряешь, дурачок, а я всего лишь немного поласкаю тебя.

– Я дал обет! – выкрикнул я и бросился из кабинета.

Вылетев оттуда словно пуля, наткнулся на встревоженную Аллу Евгеньевну. Она подошла ко мне и погладила по голове.

– Не переживай, Андрис. Я понимаю, что с мужчиной это очень трудно для тебя.

Взяв под руку, завела меня за огромную колонну. Остановилась, смотря в мое растерянное лицо. Коридоры опустели, все студенты были на экзаменах. Она трепала меня по щеке, а я все еще не мог прийти в себя.

– Я предлагаю тогда с женщиной… – сказала тихо, едва слышно.

– Что?

– Секс, – произнесла она четко. – Я спишу тебе все долги, ты получишь диплом.

Опять неприятное слово резануло слух, и я закрыл глаза. Она гладила меня по плечам, успокаивая. А когда ее губы коснулись моих, я почувствовал, что приятное тепло разлилось по всему телу. Расстегнув несколько пуговиц моей рубашки, она погладила меня по груди своими теплыми руками. Низ живота окутала приятная нежность.

– Пойдем ко мне в кабинет.

– Я дал обет Господу, что у меня не будет секса ни с женщинами, ни с мужчинами, – сказал я и усилием воли отстранился.

Тело горело огнем, становилось жарко.

– Ты не хочешь получить свой диплом? – удивлено спросила она, сняв очки. На меня смотрели карие глаза соблазнительницы. – Долги слишком большие, чтобы ты мог их выплатить, одни полеты на самолете тебе выльются в миллионы.

– Я давал обет Господу…

Она дернулась, обиженно надув губы, и скрылась за колонной.

Я шел по коридору, опустив голову, глаза были наполнены слезами боли и унижения. Дальнейшая жизнь казалась мне сломанной и пустой. Пять лет я корпел в этом проклятом Институте, а под конец у меня остались миллионные долги. Я не смогу устроиться на нормальную работу без диплома и выплатить все, что им должен.

Но ведь я мог сделать это! Да, мне был противен этот толстый ректор, но Алла ведь достаточно симпатична и я, наверное, получил бы удовольствие. Но я дал обет Господу насчет секса.

Я остановился у окна и посмотрел вдаль, где росли плакучие ивы, когда-то высаженные первокурсниками. Почему и зачем я дал этот обет Господу? Зачем мне это вообще надо было? Какой смысл, если сейчас сломанная жизнь и убитые 5 лет?

Неожиданно я услышал Голос Бога:

– Ты достойный человек своего обета.

И вдруг все закружилось перед глазами. Замелькали зеленые разросшиеся ивы, белые окна, светлые коридоры, серый корпус Института. А потом темнота накрыла мою голову, и я потерялся в пространстве собственных мыслеформ, странных звуков, голосов студентов, цветов и красок, настенных изображений.

Когда я открыл глаза, у меня было ощущение, что я упал в обморок, потому как лежал на кровати и мне падали на лицо освежающие капли воды.

– Дорогой, вставай! Ты обещал, что мы сегодня утром поедем на прогулку на теплоходе, – говорил звонкий женский голос.

Я тут же узнал свою жену. В легком розовом платье она кружилась по комнате, напевая веселую песенку. И моментально я вспомнил, что мы поженились с ней пол года назад, а потом венчались и давали обеты Господу перед Алтарем.

Я приподнялся с кровати, потирая сонные глаза. Господь проверял меня на силу моего слова, смоделировав безвыходную ситуацию, обставленную моими же слабостями. В былые времена, я не мог упустить хорошенькую девушку, и ради карьеры не гнушался иными безобразиями. Но только не в этой жизни, которую мне дал Господь! Только не сейчас, когда я так счастлив!

Имя

Светлый коридор тянулся вереницей дверей до широкой лестничной площадки. Среди многочисленных дверей то справа, то слева попадались и достаточно хорошие, но в основном это были обшарпанные деревянные двери. Люди в общежитии были разные, а потому каждая дверь, если присмотреться, рассказывала о хозяине комнаты.

Я остановился возле одной из светло-желтого дерматина и задумался, она отличалась от других, возможно здесь живет мастер предприятия или начальник управления. Даже кнопочка звонка была с неоновыми огоньками. Я легко нажал на нее пальцем, и огоньки заиграли на пластике как елочные гирлянды. В квартире заиграла веселая новогодняя мелодия.

– О, это ты! – открыла дверь пышная блондинка. – Заходи.

Я зашел, ведомый широкой улыбкой на добродушном лице.

– Вот деньги, – сказала женщина и протянула мне купюру в размере 5-ти тысяч.

Взяв деньги, я положил их в нагрудный карман своей куртки, вспомнив, что мне нужно платить за комнату в общежитии, и аренда составляет как раз 5 тысяч.

Стоя в дверях, я старался припомнить имя полнотелой блондинки, но мысли перескакивали на счета, банк, переводы, коммунальные платежи.

Хозяйка неожиданно оказалась совсем близко от меня, игриво коснулась моего плеча и ласково прошептала в самое ухо.

– Это было великолепно.

– Что? – не понял я.

– То, как ты вчера меня удовлетворил, – и она захохотала.

– Простите…. – отстранился я. – Но я не помню….как вас зовут….

– Еще бы, – ответила она и снова захохотала.

Были в ее хохоте странные ноты чего-то зловещего, и я отшатнулся, попятившись назад. Почти спиной открыл дверь и вывалился в широкий коридор с множеством дверей. Каждая из них приглашала к себе, скрывая что-то интересное для меня, какую-то особенную тайну. Должно быть, среди них есть дверь, которая открывает мою комнату. Но какая?

Я пошел по коридору, прикидывая что без проблем узнаю свою дверь, как только на нее наткнусь. Увидев коричневую дверь с несложной кожаной обивкой, я остановился. Дернув за ручку, потихоньку ее отворил, в прихожей меня встречала женщина бальзаковского возраста. Она была одета в длинное платье и сильно накрашена. Ее терпкие духи заполняли все пространство, вызывая головокружение.

– Пришел все же, – сказала она, поджав напомаженные губы.

– Вы кто? – спросил я.

– Кто? – она вскинула брови и наморщила рот. – Жена твоя.

– Я не помню…

– Забыл мое имя?

И тут я услышал хохот, тот самый который уже слышал из уст той блондинки. Создавалось ощущение двойственности, этот смех принадлежал одному и тому же человеку.

Женщина достала из «лазейки бюста» сложенную бумажку и запихнула мне в нагрудный карман. Это была пятитысячная купюра.

– Это за хорошую ночь, – произнесла она, улыбнувшись фарфоровыми зубами.

В недоумении я выскочил из квартиры. Нет, не может эта накрашенная старуха быть моей женой! Запах ее алчных духов догонял меня по коридору. И вдруг я увидел, что та другая женщина – блондинка вышла из своей квартиры и уставилась на меня, будто встречая. Обернулся – там меня ждала другая. Они улыбались мне широкими улыбками.

Развернувшись, я пошел в другое крыло общежития, но путь мне перегородила черная фигура, резко метнувшаяся на встречу. Это был высокий жилистый человек с черными волосами до плеч и такой же черной бородой. Его огромные глаза пылали огнем, а на лбу алел красный знак в виде подковы.

– Теперь ты сможешь расплатиться за комнату за два месяца вперед, – сказал он.

– Кто вы?

– Мистик, – ответил он.

– Что вы от меня хотите?

– В этот век одинокие женщины готовы платить и больше за секс услуги.

– Что? Какие услуги?

– Которые ты предоставляешь, – ехидно улыбнулся Мистик.

– Я не предоставляю никаких услуг! – Выпалил я. – Я не могу, я… женат.

– Твоя жена не работает и денег вам ни на что не хватает.

– Я не могу изменять своей жене, я давал обет Господу!

– У тебя в кармане деньги, – он подошел ко мне в плотную и я увидел в его зрачках красные языки пламени в которых плясал черный силуэт.

Он извлек из моего нагрудного кармана две пятитысячные купюры и долго смотрел на них алчным взглядом сузившихся зрачков, махая перед моим лицом.

Неужели я и вправду занимаюсь этим грязным и унизительным ремеслом?

– Я стер тебе память, чтобы ты ничего не помнил, – сказал Мистик, дыша мне в лицо горячим паром.

– Нет!

– Ты даже не вспомнишь имя своей жены.

Я начал вспоминать имя жены, но как не силился ничего не выходило. В отчаянии я помчался по коридору, стараясь избавиться от злобного лица, стоящего перед глазами с купюрами.

Где же моя жена? Она где-то здесь за одной из дверей, но где? Какая дверь моя?

Я решил, что буду громко кричать, и она услышит мой голос и откроет дверь, тогда все решится. Но как мне кричать, ведь я не помню ее имени?

– Наташа! Наташа! Наташа! – кричал я во весь голос самое распространенное имя на земле, молясь чтобы жена узнала меня по голосу и открыла дверь.

Я так сильно кричал, что голос осип. Хватаясь за горло, чувствовал, как мне не хватает воздуха. А когда меня стало трясти, то понял, что глоток воздуха может оказаться последним. Кислородное голодание вызвало сильное головокружения, и я уже не мог бежать. Двери никто не открывал…

И тогда я вспомнил другое имя – Имя Господа. И в отчаянии позвал Его.

* * *

Когда я открыл глаза, то увидел, что лежу в своей постели, а ярдом со мной моя супруга.

– Айна, – обратился я к ней.

– Что случилось, дорогой? – она смотрела на меня сквозь сонные глаза.

– Айна… – хрипел я, чувствуя боль в горле.

– Что с тобой?

– Я звал тебя…

– Ты весь горишь, – потрогала она мой лоб. – Простудился, вчера пошел в летней куртке, а на улице уже осень. Я заварю тебе лечебные травы.

Она встала с кровати, и я почувствовал сильнейшую боль в левом боку и вскрикнул, ухватив ее за руку.

– Дорогой? – всполошилась супруга.

И вдруг мы увидели воздушное облако, выходящее из меня (из левого бока), в нем просматривалось искаженное лицо с красными глазами и оскаленными зубами. Я узнал Мистика, который пришел ко мне в сон. Он заходил в огонь, шепча странные мантры и танцуя там ритуальный танец, поднимая сухие длинные руки вверх.

Облако растворилось в воздухе, и от боли ничего не осталось. Я поднялся с кровати.

– Господь! Благодарение Тебе, что пришел ко мне на помощь, – склонился я в молитве, а затем посмотрев на жену тихо произнес. – Деньги, это от дьявола.

– Не искушайся, – услышал я голос Бога.

День Рождения

Я шел по цветной улице и не мог оторвать глаз от прекраснейших зданий, раскинувшихся во всю ширь перед моими восхищенными глазами. Они были обложены золотисто-коричневой плиткой, которая поблескивала в лучах теплого солнца. Палитра солнечных оттенков гармонично сочеталась с прозрачными окнами, обрамленными желтыми рамами с белоснежными подоконниками на которых красовались разноцветные цветы. Позади стояли голубые небоскребы, наклоняясь заключали в объятья своих коричневых собратьев. Таких красивых сооружений я никогда не видел и невольно остановился, залюбовавшись.

Толчок в плечо заставил меня оторваться от архитектуры. Молодой человек с торчащими волосами, в темном расстёгнутом пальто нечаянно столкнулся со мной на ходу. Бросив на меня пустой взгляд, он пошел дальше, как ни в чем не бывало. Потом еще кто-то толкнул меня в спину, и я понял, что нарушил уличное движение.

Люди шагали хаотично и обособленно, не сталкиваясь и обходя друг друга. Растрепанные, в серых или черных одеждах с застывшими лицами, они производили странное впечатление.

– Не подскажите, что это за улица? – я попробовал заговорить с кем-то.

Никто не остановился. Они смотрели только вперед или под ноги, иногда в какие-то книжки в цветных кожаных чехлах, которые раскрывали перед собой, будто те показывали им дорогу.

Я занервничал, не понимая где я нахожусь и что за странные люди шныряют туда-сюда. Остановился и прислушался.

Неожиданно услышал Голос Бога:

– Подарок к дню Рождения, на твое 57-летие.

– Что?! – Встревожился я. – Мне же только 37…

И тут до меня стало доходить, что если мне 57 лет, значит я в будущем, а стало быть в 2036 году.

– Ого! – Воскликнул я в изумлении и стал пристально всматривается в людей, чтобы понять, чем они еще отличаются от людей нашего времени, 2016 года. Странные, небрежные, с пустыми глазами, куда они спешат?

Передо мной вырос ресторан с красивой табличкой на золотистой двери «Залив», я решил зайти в него. Огромные столы и никаких стульев. Видимо время тут самый экономный ресурс. Барная стойка сверкала огромным разнообразием алкогольных напитков. Позади нее находилось зеркало, которое удваивало их количество.

Увидев знакомые лица, я двинулся в их сторону. Трое седых мужчин лет за пятьдесят оторвались от раскрытых книжек в цветных чехлах и посмотрели на меня.

– Здравствуйте, вы меня узнаете? – спросил робко я. – Я Андрис Ведавис…

– О, Боже! Ты?! – воскликнул один из них.

– Где ты пропадал, дружище? – радостно улыбнулся второй.

– Как я выгляжу? – спросил я, думая что если сейчас нахожусь в 2036 году, то выгляжу не таким молодым.

– Отлично.

Я обернулся, чтобы найти зеркало, посмотреть на изменения в своей внешности. Но оно было только у барной стойки с импортными бутылками, красующимися разноцветными этиками.

– Я сейчас приду, – быстро бросил я знакомым и направился к барной стойке.

– Андрис? – женский голос заставил меня остановиться на пол пути.

За барной стойкой стояла Венера, подруга моей жены. Это была крупная женщина с зачёсанными назад седыми волосами. Ее выцветшие глаза, обведенные черным карандашом, смотрели на меня с восхищением.

– Ты прекрасно выглядишь!

– Да? – я попытался заглянуть за ее широкую спину, чтобы увидеть свое отражение в зеркале позади расставленных игристых вин.

– О! Мой пианист идет, – пролепетала Венера, подойдя ко мне вплотную и загораживая обзор в зеркале. – Мы с ним собираемся переезжать к морю, в тот большой дом.

– Да? – я еще раз попытался заглянуть за ее спину. Но увидел только свою левую кисть, на пальце красовалось обручальное кольцо.

Там на поверхности золота проступали буквы древней молитвы. Я вдруг отчетливо увидел их и мысленно прочел, словно волшебную мантру. И тут же оказался в огромном светлом доме с причудливыми винтовыми лестницами и светлыми прозрачными окнами. Где-то слышался шум прибоя, крик чаек и жужжание каких-то агрегатов. Воздух был пропитан влажностью с запахом соли.

Осмотревшись вокруг, я увидел маленький диванчик, рядом с которым стояли огромные расписные горшки, похожие на вазы. Зеленые диффенбахии торчали из них, дополняя интерьер своей живостью и красками. На диванчике сидела хрупкая женщина. Свесив худые ноги в вязаных розовых носках, она внимательно на меня смотрела.

– Где ты был, Андрис?

– Я был у Венеры, она сказала, что переселяется со своим пианистом к морю.

– Я знаю, это я уговорила их купить квартиру в нашем доме, теперь мы будем соседями.

– Айна? – в изумлении я подошел к женщине.

Она протянула ко мне свои сухие ручки и улыбнулась. Я увидел на безымянном пальце ее левой руки обручальное кольцо, на поверхности белого золота проступали буквы древней молитвы.

– Дорогой, отнеси меня наверх.

Ее прозрачная кожа и влажные глаза делали ее внешность хрупкой и кукольной. Я взял ее на руки и посадил себе на плечи. Она была легкой почти невесомой, казалось я несу ребенка.

Мы вошли в просторную комнату на втором этаже, где мягкий ковер щекотал мои лодыжки. Огромная лоджия с прозрачными легкими шторками распахнулась нам на встречу, и свежий морской воздух дунул прямо в лицо.

Я посадил Айну на мягкое кресло, стоящее там, и подошел к перилам балкона. Бирюзовое море открылось моему взору. Маленьким белые парусники, шатающиеся туда-сюда, играли на его пенистых волнах. А вверху по натянутому канату по воздуху плыли вагонетки, в которых все те же растрепанные люди в серо-черных одеждах смотрели в свои книжки в цветных кожаных чехлах.

– Море… – произнес я и закрыл глаза.

– С днем Рождения, – прозвучал Голос.

– Благодарю.

Соблазны

Каждый семьянин после работы всегда спешит домой. Как сказал один философ: если вы задерживаетесь на работе допоздна, значит чувство дома вам не знакомо. Я словно на крыльях влетал в родной подъезд дома и парил по ступенькам на третий этаж.

Доставая ключи, прислушался: из-за двери доносились какие-то голоса.

Открыв дверь, увидел – по квартире расхаживает красивая видная дама с белокурыми волосами. Сразу же узнал в ней свою тещу Аллу. Она по-матерински взглянула на меня своими проникновенными глазами и приветливо улыбнулась.

– Мама проездом в путешествии, – выглянула из-за ее спины супруга. – Собирается остановиться у нас на эту ночь.

– Замечательно, – произнес я, обняв обеих. – Давно не виделись.

– Но… – замялась Айна. – Она не одна, с ней двое спутников. Ты проходи на кухню, я как раз ужин приготовила и сливовый пирог испекла, там со всеми и познакомишься.

Я очень удивился, на этот раз теща путешествует не одна, как она обычно делает, а со спутниками. Мне натерпелось посмотреть на ее новых знакомых.

– Я сейчас немного приберусь в комнате, надо подготовить кровати для дорогих гостей, – сказала супруга и быстро исчезла в комнате, мелькнув шелковым халатиком цвета розы.

Я прошел на кухню в сопровождении тещи.

– Знакомьтесь, – произнесла Алла, прикоснувшись к моим плечам. – Это мой зять Андрис. Очень хороший, талантливый человек и гордость моей семьи.

Приятные слова возбудили мой ум, и я заулыбался, словно ребенок.

– Привет, Андрис, – произнес молодой человек, встал и протянул руку.

Я пожал мягкую ладонь.

– Рад знакомству.

– Мы же знакомы…

Длинный шарф желтого цвета небрежно завязан на тонкой шее, светлые волосы до плеч с причудливыми локонами, обрамляли белое лицо с большими голубыми глазами. Я начал припоминать. Кажется, видел его на художественной выставке «Передвижник», куда на неделе ходил отбирать иллюстрации к сборнику своих рассказов. Точно, он сказал мне, что готов взяться за творческую работу и рисовать иллюстрации к моим произведениям, о том что тонко чувствует мою душу и прочитал все мои рассказы на литературном сайте. Совместное творчество соединит наши дарования и воедино и все такое… Кажется, он дал мне свою визитку, как же его зовут… Дмитрий Кварц.

– Дмитрий Кварц, – сказал я. – Вас кажется так зовут?

– Ну зачем так официально? – застенчиво улыбнулся юноша. – Просто Дима.

Вдруг послышались странных звуки, похожие на плач, и все невольно повернулись в сторону этих звуков.

Девушка, сидящая за столом перед разноцветной тарелкой с пирогом, смотрела на него и всхлипывала. Затем, оторвала взгляд от пирога и взглянула на меня влажными глазами.

– Андрис… – произнесла она.

Я подошел к ней и протянул ей салфетку с кружевным подзором. Там же в кармане лежал медальон с изображением моей жены. Для мужчины жена является талисманом успеха, если она правильно поливает его внутренний цветок в сердце. Через несколько лет такого полива, лотос распускает свои лепестки, принося в дом и семью счастье, гармонию и благополучие. Я подумал об Айне и заулыбался.

Чуть полноватая с каштановыми волосами, зачесанными на левый бок, девушка ответила на мою улыбку и застенчиво опустила глаза. Кажется, я ее узнал, это же наша новая сотрудница Наташа Полтеева. Ее перевели к нам в отдел ассистентом, и, наверное, я ей сразу понравился. В первый день она принесла мне черный чай, от которого я отказался, а потом зеленый, пришлось сказать ей, что я вообще не пью чаи.

– Наташа? Вот уж не ожидал вас тут увидеть, – сказал я.

– Вас? – всхлипнула она, и неожиданно прыснула слезами.

– Андрис… Андрис… – рыдала она. – Я так ждала тебя, а ты только… тебя интересовало только это… Я же люблю тебя…

– Не понял? – я повернулся к теще, заметив на ее лице странную улыбку, показавшуюся мне знакомой.

– Очная ставка! – Произнесла она и еще шире улыбнулась.

– Неужели ты изменишь своему золотому правилу, – продолжала рыдать девица, размазывая косметику белой салфеткой. – Если овладел невинной девушкой, то обязан на ней жениться.

– Но я…

В этот момент художник, в руке у которого был пакет, начал из него что-то доставать.

Сверток из газеты быстро разворачивался в его тонких пальцах, извлекающих небольшую картину. Повернув ее ко мне, он сказал:

– Это тебе, Андрис.

На картине было изображено море. Бескрайнее и огромное оно качало на волнах маленькую лодку, в которой сидели две тонкие фигуры и держались за руки.

– Что это? – не понял я.

– Эта картина: «Одна душа на двоих», – ответил юноша.

– К чему это?

– К нашему с тобой творческому союзу, – сказал он и дотронулся до моей руки.

Я отдернул руку, словно меня ошпарили и повернулся к теще.

– Что все это значит?

– Андрис, я тебя считала золотым зятем, – произнесла Алла, тронув мои плечи. – А ты за спиной у моей дочери такое творишь… Воспользовался невинной девушкой, вскружил голову молодому художнику.

– Но я не мог! – воскликнул я.

– Как это не мог! – рявкнула теща. – Они говорят, что ты их любишь.

– Я люблю Айну… – сказал я и закрыл глаза.

А когда открыл, вдруг увидел, что вместо тещи передо мной стоит мой старый знакомый – Мистик. Оскалив острые зубы, он щурил хищные глаза с красными прожилками.

Я отшатнулся.

– Твои соблазны, – произнес он, разворачивая ко мне ладони. На них танцевали два черных силуэта – мужской и женский в оранжевых языках пламени.

– Нет!

– Они твои, возьми.

– Помоги, Господи! – взмолился я, обливаясь холодным потом.

И тут же услышал Голос, который говорил внутри меня мягко и вкрадчиво:

Если вера в Бога ослабевает, и на долю секунды усомнишься ты в Его силе и защите, то появляются щели недоверия, через которые просачиваются тонкие языки пламени Сатаны. Через трещины твоего неверия проникли два твоих соблазна.

Открыв глаза, я увидел перед собой супругу.

– Айна! – бросился я к ней.

И вдруг оказался в своей комнате, в постели. Рядом лежала моя жена в голубой пижаме с изображением мишки на груди. Я обнял ее, прильнув всем телом к плюшевой пижамке, прошептал:

– Я люблю только тебя.

Она открыла свои сонные глаза и улыбнулась.

– Доброе утро, дорогой.

– Доброе утро, дорогая. Я рано проснулся, мне пора на работу…

– Храни Господь! Кстати, завтра к нам приезжает мама.

– Одна?

– Конечно, – улыбнулась Айна.

– Слава Богу!