Текст книги "Ультрамариновые сны. Мистические рассказы"

Пресыщение

Утренние солнце, выходя на горизонт неба и земли, заполняло своими теплыми лучами мою светлую квартиру. Сегодня был выходной, и я не собирался на работу как обычно, и быстро встал, чтобы приготовить любимой жене что-нибудь вкусненькое на завтрак.

– Зайчик, – позвал я ласково благоверную, когда на столе все было готово.

Дорогая появилась на кухне в сером халатике, сонно потирая глаза. Подскочив, повисла у меня на шее.

– Я здесь, мой хороший, – промурлыкала она мне в ухо.

А у меня в голове мелькнула мысль, что я что-то важное забыл.

Одним ловким движением халатик упал на пол, и супруга оказалась в красивом платье. Коротенькое сиреневого цвета с красными яркими цветами, оно открывало круглые коленки на пышной фигуре.

Определенно, я что-то важное забыл…

– У тебя новое платье?

– Да, вчера купила. Тебе нравится? – состроив милую улыбочку.

– Потрясающее.

Голубые глаза смотрели на меня с восхищением, гладкие светлые волосы блестели в утренних лучах заглядывающего в окно солнца. Но я выглядел довольно странно.

– Дорогой, давай проведем эти выходные дома, – она гладила меня по плечу, а затем ее рука перешла на живот, спускаясь все ниже. Этот жест означал, что очень по мне соскучилась.

Последнее время я много работал, а потому стал меньше уделять ей внимания. Меня беспокоило то, что я утратил некую остроту и пикантность отношений.

– Почему ты меня не целуешь? – потянулась жена ко мне.

– Забыл.

– Забыл?

Поцелуй вышел скомканный, вызвав на круглом личике обиду. И тогда я понял, что мои чувства немного поостыли.

– Мне надо побыть одному, – сказал я и взял время для себя.

Выходные были испорчены окончательно.

Я бродил по улицам, размышляя сам не зная о чем. Засунув руки в карманы своего нового розового пиджака, пытался припомнить куда мы собирались на этих выходных. Если я приобрёл пиджак, а жена платье, значит готовилось посещение какого-то мероприятия.

– Господь, мне кажется я что-то важное забыл? – обратился я с молитвой, не смея поднять лица к Небу. Чувство стыда владело мной, не давая возможности разобраться в себе.

Над головой потрескивали невидимые молнии, окрашивая облака в фиолетовый цвет, который отблесками ложился на холодную землю.

– Господь, мне так стыдно, – решился я на искренность. – Я не выдержал испытание временем…

Безмолвие в Небе было мне укором. И я шел дальше, глядя в землю, словно там находился ответ на мой не заданный вопрос.

Перед глазами вырос бар с большой вывеской в неоновых лампочках «Голубая устрица».

– Вот куда мне надо! – выпалил я, наказывая себя за малодушие.

Когда я вошел в бар, ко мне подошел парень.

– Прикольный пиджак, красавчик, – сказал он манерно.

– Я… разочарован, – ответил я ему в отчаянии.

– Ничего страшного, – заулыбался он сладко. – Пойдем, я угощу тебя.

– Я не пью, но сегодня не против…

– Это правильное решение, – ответил он, и мы прошли за его столик, где сидели еще два парня, обнимая друг друга.

Поставив передо бокал вина, он уселся рядом. Парочка на против изобразили подобие улыбки и, чокнувшись своими бокалами, выпили.

– Так что ты там говорил про разочарование? – поинтересовался мой приятель, его большая рука легла на мое плечо.

– Я больше не испытываю к своей жене прежних чувств, – ответил я. – Пресыщение.

– То есть не хочешь ее больше? – спросил он и громко рассмеялся.

Парочка напротив посмотрели на меня с интересом, а потом повернувшись друг к друг принялись целоваться. Я смущенно опустил глаза.

Еще совсем недавно я стоял у Алтаря и перед лицом Бога давал обеты, а сейчас испытываю мерзкое чувство, будто обманул не только самого себя, но и других. Господь оставил меня наедине со своими переживаниями, и я весь день провел в баре, выпивая виски и слушая рассказы своего нового дружка.

Вечером я пришел домой.

– Где ты был? – спросила супруга.

– Я был в баре.

– Мы же думали провести выходные вместе…

– Я был в гей-баре.

– Ты… зачем туда ходил? – она не понимающе смотрела на меня.

– И завтра туда пойду! – выпалил я и, не снимая пиджака и ботинок, направился в большую, служившую залом комнату, чтобы улечься спать на старый диван.

Утром я встал с жуткой головной болью, спина ныла сильно, так как диван оказался продавленным. Приняв душ, я наскоро позавтракал и отправился в «Голубую устрицу».

– Андрис? Я думал ты больше не придешь, – встречал меня мой вчерашний друг.

Странно, я даже не поинтересовался как его зовут. На нем красовался розовый пиджак.

– Обычно, все кто приходит сюда еще раз, меняют одежду, – сказал он, улыбаясь. – Я не думал, что ты снова придешь в том же пиджаке, а потому надел свой и не виноват, что сейчас мы оба в одинаковых.

– Как тебя зовут? – устало произнес я, ноющая спина не давала покоя.

– Ренарс.

– Я бы выпил…

– Плохая ночь, приятель? – похлопал он меня по плечу, приглашая жестом за свой столик, где сидели все те же ребята, будто никуда не уходили. Если бы не другая одежда на них, так можно было и подумать.

Глянув на них, я пришел в настоящее отчаяние и направился в другую сторону.

– Я в уборную, – кинув на ходу Ренарсу.

Пройдя барную стойку, я оказался в тихом месте, прикрытом черными шторами от тяжести касавшихся пола. За ними находился стол и несколько мягких кресел. Заглянув за импровизированную ширму, я обрадовался – там никого не было.

Я плюхнулся в мягкое кресло, откинул голову, прикрыв глаза. Звуки вокруг будто исчезли сами собой, а тишина закрыла меня в вакууме, погрузив в молитву.

– Господь, взываю к Тебе!

Голос ответил незамедлительно:

– Любовь никогда не перестает.

Внезапно, в воздухе появилось золотистое свечение – словно окно, распахивая очертания серебристой голограммы, в которой Господь являл мне полную картину того, что со мной произошло.

Я увидел свою жену, сидевшую в одиночестве у окна с пачкой сигарет.

– Но это же не моя жена! – занервничал я.

Это была Полина, сотрудница из финансового отдела, которая всегда очень откровенно одевалась, пытаясь привлечь к себе мужчин. Я впал в недоумение, что она делает в моей жизни и почему она представляется моей женой? Ведь моя жена это – Айна!

И тут же картинка сменилась другой. Светлое лицо с изумительными карими глазами, похожими на маленькие виноградинки смотрели на меня. Каштановые волосы, аккуратно зачёсанные на пробор и заложенные за маленькие ушки. Милая улыбка, греющая мое сердце.

– Айна, любимая! – воскликнул я.

Молодая, красивая, целомудренная, в длинном белом платье она протягивала мне свои маленькие и нежные ладошки. Сердце дрогнуло и из него полилась благодать, изменив цвет моего пиджака на синий. Господь вкладывал Своим уроком важное осознание, которое перевернуло все мое представление о любви.

Если у мужчины близость женщины стоит на первом месте, то она автоматически вытесняет все другие благородные чувства. Потому каждый муж должен стараться отодвигать желание на второй план, тогда оно не способно искажать другие добродетели в нем, являющиеся настоящими и подлинными в отношениях. Первично для мужчины желание заботиться, защищать и делать счастливой свою жену, а в награду он получает близость. Если переставить это местами, то система ценностей не работает, получая искажение в виде пресыщенности.

Любовь – это нечто целостное и оно не может разделяться на симпатии, близость или притяжение, так как существует только в совокупности, где одно от другого в зависимости и не разделимо. Как нити, которые переплетены друг с другом, являя прекрасный узор на лоскуте. Пустое желание обладать – не есть настоящая любовь, а чувство заботы, но без искры близости – это то, когда не вдета какая-то нужная нить. И только переплетение всех нитей может быть настоящей любовью, и они не могут быть разделены.

Но самое важное, что я извлек из очередной проверки-игры Моего Господа, что любовь никогда не перестает. Она не может прекратиться, остыть, поднадоесть – она существует всегда и вечно, без всяких сомнений на этот счет. И если что-то произошло с чувствами, значит там никогда и не было любви, потому как совершенная перестановка ценностей означает, что нити не легли в правильный узор.

Когда я увидел мою Айну, то вне всяких сомнений понял, что люблю ее и также любим ею. А как иначе, если Сам Господь приложил к нашему союзу Свою творческую руку?

Часть 3. МУДРОСТЬ

Если Бог живет в сердце, то всё остальное постепенно появится. Речь идет вовсе не о материальных составляющих, а о состоянии души, которое не измеряется в материальном. Это гораздо важнее, ведь удовлетворенность может прийти от небольшой комнатки на двоих, вместо огромного дома на побережье, радость может вспыхнуть от проведенного осеннего вечера вдвоем, чем от шумной компании, любовь может окружить жизнь со всех её сторон, и предназначение вернёт утраченный смысл. Самое главное впустить Бога в Его Дом – своё сердце.

Время Бога

Большой дом, обставленный дорогой старинной мебелью, поражал своей роскошью. За всю свою жизнь мне ни разу не доводилось бывать в гостях у настоящих богачей. Передать то, что я там видел – это не сказать ничего. Большой стол, застеленный батистовой скатертью с кодомским венизом, чайный сервиз китайского фарфора, серебренные ложечки и хлебница в позолоте. Широкие окна почти в рост человека, на них тяжелый тюль расшитый золотой нитью.

Безупречная сервировка на столе и хозяйка в шелковом халате цвета плавленого золота. Она смотрит на меня из-под небрежной прически сколотых волос, а я не понимаю, как вообще тут оказался.

– Доброе утро, – немного скрипучий голос.

– Доброе утро, чаю? – машинально спрашиваю.

– Пожалуй, – ответила дама сдержанно.

Я поспешил налить ей горячего чаю из маленького фарфорового чайника. Аромат свежих трав разлился по гостиной.

– Со сливками, – отозвалась она любезной улыбкой.

Я потянулся за молочником расписанного цветами. Старинные часы пробили полдень. Несколько картин в дорогих рамах висели на стене, затянутой шелковыми обоями. На одной из них была изображена хозяйка в золотом платье, оголяющем плечи. Золотистый цвет шел ей к лицу и, кажется, она всегда одевалась во все золотое – я подумал, что под халатом у нее белье того же цвета и усмехнулся.

– Рада, что у тебя хорошее настроение с утра, – произнесла она и жеманно махнула рукой.

Я разглядывал картины, она разглядывала меня.

– Я очень благодарна, что ты вчера подвез меня домой, – произнесла она наконец.

К моему сожалению, я совсем не помнил этого, да что там – я и имени ее не знал. Она, будто прочитав мои мысли, подняла темную очерченную бровь и с пафосом произнесла:

– Меня зовут Луиза, мы вчера были на вечеринке у моей сестры Марты, я перебрала со спиртным, и ты отвез меня домой.

– Как? – удивился я. – У меня же нет прав.

– Ты вызвал такси, а потом помог мне и в остальном.

– Значит я тоже перебрал вчера, – смущенно улыбнулся я. – Потому как вообще ничего не помню, – затем внимательно посмотрел вокруг, – и, стало быть, ночь я провел в вашем шикарном доме.

– Именно так и было, – ответила Луиза и я почувствовал, как у меня участилось сердцебиение. Это наступало всякий раз, когда я понимал, что сделал какой-нибудь неосмотрительный поступок, влекущий за собой необратимые последствия.

– Мы… это… были близки? – поинтересовался я, краснея.

– К сожалению, нет.

– Значит перебрали хорошо, – в моем голосе появились нотки радости.

– К сожалению, нет. Ты не пьешь.

Мое сердце снова учащенно забилось, потому как это выглядело достаточно странно. Я взглянул на Луизу, пытаясь разгадать кто она такая и что вообще происходит. А происходило нечто очень загадочное.

– Я думаю, что совершил очень благородный поступок, – произнес я.

– Да, ты очень благородный молодой человек, – женщина встала, поправила шелковый халат и подошла ко мне. – И совершенно бескорыстный.

Я сглотнул, таковым я себя никогда не считал. И как по волшебству в моей памяти тут же всплыло прошлое. Несколько богатых женщин и мои романы с ними. Я тогда был слишком юн, но уже знал, что если выбрать женщину на много старше себя, то можно получить помимо красивого романа бонусом еще и хорошие развлечения за ее счет. Но это было давно, еще до женитьбы, когда я был студентом, а потом покорял столицу, перебравшись сюда после окончания учебы.

Неужели прошлое возвратилось по спирали, и я вчера почувствовал себя студентом-провинциалом? Покоя не давал тот факт, что я женат.

На мои плечи легли тонкие чуть суховатые ладони.

– Андрис, – сказала вкрадчиво Луиза. – Я бы хотела, чтобы ты остался…

– В каком смысле?

– В самом прямом, – отвечала она, массируя мои плечи.

На мне была белая тонкая рубашка, пропускающая ее тепло в кожу. Я встал и когда повернулся, оказался прямо перед ее напомаженным лицом, пользуясь случаем она заключила меня в объятия.

Непроизвольная волна жара окатила низ моего живота, и я поддался вперед, окутанный приятными спазмами. Луиза, почувствовав мой прилив, посильнее сжала меня и, запрокинув голову, глубоко выдохнула, издав звук похожий на стон. У меня помутнело в глазах, мой вулкан готов был взорваться. Едва сдерживая лавину, я слышал, как в голове застучали молотки протеста. Изо всех сил я придал своему телу направление в сторону, чтобы высвободиться из раскаленных объятий. Луиза оказалась не бдительна, а потому позволила мне ускользнуть как рыбе с крючка недостаточно опытного рыбака.

Возможно, именно это и стало спасением, потому как если бы произошло извержение вулкана, я всю жизнь наказывал бы себя, ведь это можно приравнять к измене.

Я женат! Я женат! Я женат! – молотки в голове отбивали свой ритм все сильнее и сильнее, и на какой-то ноте я почувствовал себя победителем. Я победил хищника, спрятавшегося в моих мужских недрах, остановил страстного зверя внутри себя.

– Спасибо, Господи! – обратился я в мыслях к Всевышнему. Кто как ни Он дает мне силы во всем.

Уверенность в себе, открытый взгляд и милая улыбка на моем лице заставило Луизу войти в недоумение.

– Андрис, разве ты не хотел того же?

– Я женат, Луиза, – ответил я, видя что она снова делает попытку подойти ко мне. – И это не может случиться.

– Но если женщина очень просит…

– Просит… – я отступал на шаг, заметив как ее тонкое тело высвобождается из тугого халата. Кружевная комбинация заблестела атласом в полумраке, но я знал, что если смог победить один раз, то второй раз точно не проиграю.

– О, Господи!

Самое главное это сделать первый раз, затем появляется уверенность: если справился, то второй раз силы возьмутся сами собой, это как бонус за первое сражение, и ты получаешь невидимую жизнь во втором сражении.

Я был не преклонен и просто не дал ей заключить себя в объятия, снова перевоплотившись в скользкую рыбу.

– Обиженная женщина мстительна, – произнесла Луиза, запахнув халат.

По моему спинному мозгу полезло существо, холодное и потное, заставляя меня покрыться мелким ознобом. И я знал этого зверя, он вовсе не тот хищник, которого я только что укротил, с этим бороться было гораздо сложнее. Его имя – страх.

Я вспомнил детство, как меня ломали, пытаясь выбить творческое начало. Никто не хотел видеть во мне художника или писателя, может музыканта, они желали воспитывать посредственность, которая будет хорошо учиться, чтобы потом поступить в какое-нибудь училище, получить престижную профессию и начать наконец зарабатывать. Мою мечту сбрасывали со счетов и жестоко карали, если я смел проявлять свою Божественную природу и показывать связь с Богом посредством творческого начала.

И сейчас Луиза грозила мне той же карой, только с другими оттенками и декорациями. Я отказывался быть тем, кем она хотела и представляла меня видеть. С ее деньгами и властью она была способна стереть меня в порошок или пустить по миру…

Это был самый глубинный, давно спрятанный от всех, зародившийся в детстве страх: я боялся людей у которых имелась власть. Власть над моей жизнью.

– У тебя есть выбор или быть со мной или… – как бы в заключении сказала Луиза.

– Или? – посмотрел я на нее.

– Или ты пожалеешь, что вообще познакомился со мной, – ответила она и сжала губы.

Скользкий червь, берущий свое начало в надпочечниках, усиливал выработку адреналина, оседающего в почках. По проторенным дорожкам он пробирался к спинному мозгу. Это не справедливо, подумалось мне, ведь я поступил честно: женатый человек отказал капризной даме, потому что любит свою жену.

Когда-то я был слишком мал и слаб, и страхи жили во мне чудищами. Подкармливая их год за годом, я рос вместе с ними. За всем этим стояла детская незащищенность, потому как родители не в состоянии были защитить меня от моих же страхов. От них мог защитить только Господь, ведь Ему знакомы все мои чудища, пребывающие лишь в моей голове, накручиваясь на ум как ленточные черви.

– Господь с тобой, Луиза, – произнес я без сожаления. – Я женат и люблю свою жену.

– Что? – ее густо накрашенные ресницы задрожали.

– Я буду за тебя молиться.

Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но я уже развернулся и быстро пошел к выходу, оставив ее один на один с Богом.

* * *

Не бойся, ибо Я с тобой;

Не смущайся, ибо Я Бог твой;

Я укреплю тебя и помогу тебе и поддержу тебя десницею правды Моей.

(Исайя 1:10)

8 апреля 2017

Григорий Гришин – друг с которым мы дружим уже более 10 лет. Он имел склонность появляться в моей жизни неожиданно, всегда привнося в нее что-то новое и удивительно-странное. На этот раз он пожаловал ко мне без звонка и, не успел я войти в квартиру, как тут же выпалил:

– Сегодня 8 апреля и это очень необычный день межу вчерашним Благовещением и завтрашним Вербным воскресеньем.

– Что ты имеешь в виду? – не понял я.

– В этот день звезды на небе становятся в определенный ансамбль и играют. Тогда бдительность на планете Земля выключается.

– Это как? – удивился я.

– Перестают работать камеры, глючат кассовые аппараты, тормозят компьютеры, а главное – внимание людей рассеивается. И тогда появляется возможность сыграть партию в шахматы с Судьбой.

Он показал на спортивную сумку, висевшую на плече и хитро улыбнулся.

– У тебя есть похожая сумка?

– Ну да…

– Сейчас мы быстро соберемся и пойдем с тобой в Ашан. Наша задача набрать в такие сумки побольше добра для родственников и друзей, – рассказывал Григорий, когда я вытаскивал из шкафа синюю спортивную сумку, подаренную мне отцом.

В магазине он все время смотрел на часы.

– У нас на все про все минут 40, – сказал и дернулся в сторону прилавка с колбасой.

– А что, собственно, нужно делать? – я посмотрел на свои часы.

– Наполнить сумки продуктами и просто выйти, – ответил Григорий и направился в колбасный отдел.

Я проводил взглядом его широкую спину с зеленой спортивной сумкой на плече.

Коробка конфет «Птичье молоко» для матери, коробка конфет «Мишка в лесу» для отца, зефир в шоколаде для подруги Милы, несколько упаковок печенья «Орео» для сотрудников по работе, шоколад «Слава» для жены. Что еще можно взять я не представлял и, долго раздумывал, пока не увидел возвращающегося друга. Он шел с доверху набитой сумкой, она была расстёгнута и оттуда торчали всяческие деликатесы. Помахав мне двумя палками колбасы, он заговорщически произнес:

– Чего это ты так мало набрал? 8 апреля только раз в году.

Гришин всегда был смелым и непосредственным парнем, у меня так не получалось. Я пробовал ему подражать, но тщетно, некоторые вещи были мне не под силу. Направившись к прилавку с колбасой, я взял две палочки сырокопченой.

Эх, Гриша – везунчик по жизни! Почему у меня все не так?

– А теперь мы пойдем к выходу и спокойно пройдем, – скомандовал он.

– Там ведь рамка, – заволновался я.

– Я тебе уже сказал про ансамбль звезд, который играет в течении 40 минут, в то время как теряется всякая бдительность, а потому рамка не сработает. Смотри, мы даже тележки не взяли и с сумками ходим, но нам и слова не сказали, – утешил он. – Выходим по одиночке, – кинул мне из-за спины.

Я вышел из Ашана совершенно свободно. Григорий встретил меня возле шкафчиков хранения с ключами и победной улыбкой.

– Молодец! – похлопал по моему плечу, а затем резко посмотрев на часы, добавил. – Мы справились за 20 минут, у нас в запасе еще столько же.

Открыв шкафчик хранения, он быстро вывалил содержимое туда, закрыв ключом, положил его в карман, взял сумку и направился обратно в магазин.

Я снова проводил его широкую спину взглядом.

– Андрис, – услышал я знакомый голос.

Обернувшись, увидел свою тетушку Люду.

– Что ты здесь делаешь, тетя Люда?

– А ты что делаешь? – спросила она, серьезно заглянув мне в глаза.

– Я тут с Гришиным испытываю Судьбу…

– Дорогой племянник, верни, пожалуйста, все что ты взял в магазине обратно.

Я с удивлением уставился на нее.

– И это будет настоящим испытанием Судьбы.

– Как это?

– Преданный Богу человек не играет в одни игры с атеистом.

Слова резанули мне по сердцу, воззвав к разуму. С детства я был доверчивым человеком и часто на этом обжигался. Некоторые сильные личности, знавшие цену жизни, играли на моем доверии свои партии в шахматы. Григорий был убежден, что в нашем мире удача улыбается сильнейшим и умнейшим, а такие как я всегда остаются не удел. Я шел у него на поводу, порой не задумываясь зачем, ведь его авторитетность говорила сама за себя лаврами, на которых он почивал по жизни.

– Пойдем со мной, Андрис, – сказала моя добрая тетя, подхватив меня за локоть.

Меня одолевали странные чувства. Понятие греха и то, что мир очень суров. Как можно оставаться чистым, находясь в таком несовершенном мире?

Тетя Люда обняла меня, видя мое смятение.

– Дорогой племянник, пусть твое сердце остается чистым, несмотря ни на что.

Мы так и стояли, не смея разомкнуть объятья, нежный свет лился из одного сердца в другое, проникая в самые глубины. Возможно, люди сами творят мир вокруг себя, подумал я и краем глаза я увидел, что охранники усилили бдительность, приставив к рамке на выходе двух полицейских, теперь те заглядывали в сумки ко всем выходящим и проверяли что там лежит.

Я взглянул на часы и понял, что 20 минут истекли, а значит, бдительность снова восстановлена, ансамбль звезд отыграл свою партию. В толпе я разглядел знакомую фигуру, Григорий шел по магазину с полной сумкой.

Я повернулся к тете.

– Он ведь не пройдет, – сказал я. – Время истекло.

– Ты пройдешь… – ответила она.

Я спокойно вышел через рамку, полицейский обыскал мою пустую сумку. У шкафчиков хранения я решил подождать Григория, и мой друг вскоре появился.

– О, Андрис, твоя сумка пуста?

– Я отнес все обратно, – произнес я, заметив, что его сумка тоже пуста.

Он открыл шкафчик и принялся высыпать оттуда продукты в сумку.

– Знаешь, я тоже ничего не взял, потому как подвернулся улов покрупнее. Пока ты выкладывал свои продукты, я снял приличную сумму денег с кредитки. Люди теряют бдительность и очень просто воспользоваться их картами у банкомата.

– То есть ты… – удивился я.

– Да, я воспользовался случаем и снял хорошую сумму, теперь мы с женой поедем на море.

– Но…

– 8 апреля, друг мой, ансамбль звезд, – произнес он с важностью и перекинул сумку на плечо. – А ты как был неудачником так им и остался.

Я почувствовал, как злость и обида наполняют мое сердце. Всю жизнь я честно зарабатывал свои деньги, после свадьбы мы с женой не могли себе позволять всякие поездки и путешествия. Выплата депозита за новую квартиру, прочие расходы, и супруге пришлось выйти на работу вместе со мной. А Григорию всегда во всем везло, его жена ни дня не работала, дочка учится в развивающей школе, двухкомнатная квартира, машина, дача. И сейчас он воспользовался положением «счастливых» звезд и сорвал хороший куш.

Я сжал кулаки от зависти, коловшей мое сердце. Усмешка играла на лице Григория, и только тихий голос тети Люды заставил его встрепенуться.

– Все в порядке? – спросила она и протянула мне пакет.

Я ничего не ответил, машинально заглянув в него. Там лежали коробка конфет «Птичье молоко» и «Мишка в лесу», пачка зефира в шоколаде, несколько упаковок печенья и шоколад «Слава».

– Это я для тебя купила, племянник, – произнесла тетя, и я увидел в ее глазах странный свет. – А себе две палочки колбасы, ты все равно ее не ешь, ведь вегетарианец.

Лицо Григория исказилось. Он догадывался, что я завидую ему и, казалось, ничего не могло сломать его представления о жизни. Но в глубине души он знал, что за деньги нельзя купить лишь одно – настоящую любовь. На секунду он осознал, что сейчас у меня было нечто большее чем у него.

А тетя Люда тем временем тихонечко произнесла мне на ухо:

– Неправедные Царства Божия не наследуют.