Текст книги "Гуманное оружие"

41

Самолеты вылетели с разных аэродромов практически одновременно, и хотя горючего в баках было под завязку, а перед стартом пилотам желали счастливого возвращения, летчики чувствовали себя настоящими камикадзе, которым выписан билет только в одну сторону.

Вадим Богатырев стартовал в первой волне с приказом отстреляться по параболоидам управляемыми ракетами и сразу уходить. Но он был одним из тех немногих, кто уже испытал на себе мощь оружия пришельцев, и поэтому не верил в благополучный исход схватки.

Правда, с «тарелками» майор в воздухе не встречался. Утром его самолет сбила сама «цель 30» – большой корабль пришельцев, неуязвимый, как скала.

Опытом боестолкновений с параболоидами могли похвастаться другие летчики, успевшие катапультироваться из своих машин прежде, чем от них не оставалось и воспоминания. Но эти пилоты в большинстве еще не добрались до своих частей или вернулись туда уже после того, как части перебазировались на другие аэродромы.

Майору Богатыреву повезло больше. Его даже не арестовала контрразведка, хотя поначалу все к тому шло.

Контрразведчику из Кречевиц пришлось объясняться по этому поводу с начальством, но у него был железный аргумент. Ему приказали только взять у Вадима Богатырева объяснения по поводу его связей с сестрой Василисой и ее матерью Марией Петровной и рассмотреть вопрос о целесообразности ареста в зависимости от результатов допроса.

Контрразведчик объяснения взял, Богатырева допросил и счел арест нецелесообразным. А отправлять офицера на боевой вылет или нет – это уже компетенция его непосредственного начальника, полковника Муромцева.

От Новгорода до Питера на истребителе-перехватчике – меньше пяти минут лету. Но по меркам воздушного боя это много, и Вадим имел возможность хорошо подготовиться к атаке.

Перехватчик уже за сто километров до цели может наводить на нее ракеты. Но это если цель – другой самолет. А параболоиды фиксируются радарами только километров с тридцати, и то ненадежно.

И получается, что на атаку у истребителя – примерно десять секунд. Без всяких гарантий, что удастся не то что сбить параболоид, но даже отогнать его хотя бы на несколько километров.

Ракета плохо держит цель и все время норовит соскользнуть и выбрать себе мишень попроще. Например, другой самолет.

А поскольку самолеты вокруг только свои, обстреливать ракетами параболоиды смертельно опасно.

Но приказ есть приказ.

Пилоты переговаривались напряженными голосами, разбирая цели. И, на первый взгляд, самолетов было больше, чем параболоидов, барражирующих над городом. Но так ли это на самом деле, никто сказать не мог.

Звено из четырех «тарелок», летящих рядом, могло выглядеть на радаре как один параболоид.

Майору Богатыреву достался участок восточнее аэропорта Пулково. Цели здесь были особенно неудобны. Параболоиды барражировали над дорогой слишком близко к земле.

Был риск поразить какие-нибудь объекты на земле – строения, машины, людей. И Вадим решил выманить «тарелки» наверх, на оперативный простор.

И это была его ошибка.

Даже те сбитые летчики, которые не добрались до своих частей, звонили туда по телефону и рассказывали самое главное. Например, что бить ракетами по «тарелкам» надо сразу. Тогда есть шанс разогнать их по сторонам, поскольку параболоиды уклоняются от ракет методом стремительного ускорения.

Но если хоть на секунду замешкаться и дать им себя заметить до залпа – тогда пиши пропало. «Тарелки» с непостижимой скоростью сядут на хвост, и сколько времени после этого проживет самолет, зависит только от настроения пришельцев.

Если им захочется поиграться, то можно продержаться пару минут. Если же нет, то и десяти секунд параболоидам достаточно, чтобы прострочить истребитель белым градом. И тогда лучше дернуть рычаг катапульты сразу. Иначе можно и опоздать.

Обычно пришельцы применяют против самолетов менее быстродействующий град, нежели против машин и зданий. Они словно стремятся сделать все возможное, чтобы сохранить летчикам жизнь. Но бывает всякое, и несколько летчиков уже погибли из-за того, что пришельцы использовали не те боеприпасы.

Обо всем этом говорилось на большом предполетном инструктаже, но Вадим Богатырев его пропустил. Он в это время сидел в кабинете контрразведчика.

Перед стартом Вадима проинструктировал сам полковник Муромцев, но о чем-то он не упомянул, а что-то повторял недостаточно настойчиво. Уже не было времени.

И в результате с самого начала боя опытный пилот Вадим Богатырев стал совершать непростительные ошибки.

Он фактически сам посадил себе на хвост четыре параболоида.

Три из них почти сразу отвалились. С самолетом без труда мог справиться и один, а у «тарелок» в эти минуты было много других мишеней. Но эти три параболоида тоже совершили ошибку. Или, вернее сказать, этакую нахальную небрежность.

Они не просто отвернули, но еще и обогнали истребитель Богатырева, как будто нарочно давая ему возможность все-таки пустить ракеты.

– Ракеты ушли! – крикнул майор в шлемофон. И через несколько секунд добавил: – Цели не поражены. «Тарелка» у меня на хвосте!

Он не досмотрел, как убегают от его ракет три неуязвимых параболоида, и уже крутил в воздухе сумасшедшие кульбиты, пытаясь уйти от преследования. А параболоид почему-то не стрелял, и Вадим, скосив глаза, заметил, что они кружатся прямо над городом.

– Черт! – вслух выругался майор.

Полковник Муромцев особо подчеркивал, что «тарелки» надо уводить от города. Растаскивать их по сторонам, чтобы они не могли следить за окраинами Питера, где как раз сейчас пытаются прорваться в город через лесопарковую зону пехотные части.

А еще одна причина, почему нежелательно драться над городом, – это то, что сбитый самолет может рухнуть на городские кварталы. Конечно, по военному времени эта причина второстепенная – но именно для Богатырева она была важна.

Но параболоид не стреляет! Значит, пришельцы тоже не хотят, чтобы сбитые самолеты падали на город.

Этим можно воспользоваться, чтобы обдумать положение и найти способ вырваться из этой ловушки.

Только очень трудно думать, когда перегрузка давит на каждую клеточку тела и особенно на мозг.

Куда уйти?

На восток нельзя. Увести оттуда тарелки – главная цель всей воздушной атаки. Сейчас с востока, сделав огибающий крюк, заходят на Питер самолеты Псковской воздушно-десантной дивизии. А по земле пробивается в город дивизия внутренних войск и армейская пехота, которую успели сконцентрировать в пригородных лесах за последние десять часов.

Поэтому очень важно отвлечь внимание пришельцев именно от этого района. И отвлекающими маневрами занимается не только авиация.

Как раз в эти минуты спецназ устраивает ложную атаку на Пулково – на помощь десантникам, от которых уже несколько часов нет никаких вестей. Из города в том же направлении выдвигаются сводные части из солдат и курсантов военных училищ, а также из резервистов и добровольцев.

О мобилизации военнообязанных было объявлено еще днем. И к вечеру в Питере стали хватать всех мужчин без разбору и ставить их под ружье, дабы восполнить недостаток живой силы, а заодно уменьшить количество мирных жителей, подлежащих эвакуации.

Мобилизованный резервист – это уже не мирный житель. Это солдат, которому вообще не положено думать об эвакуации.

А пока весь этот сводный сброд изображал бои за Пулково, на западе, в районе Петродворца, – остатки разгромленной пришельцами мотострелковой дивизии имитировали наступление по Петергофскому шоссе. И всем солдатам и офицерам объявили, что их конечная цель – тоже Пулково.

Это на случай пленения. Пусть пришельцы думают, что в этом городе главная ценность – аэропорт.

А о том, что на самом деле главная ценность – Охта и Веселый Поселок, никто не должен знать. Даже летчиков предупредили об этом в крайне осторожных и обтекаемых выражениях.

Но Вадим Богатырев догадался. И понял, что ни в коем случае не должен попадать в плен.

Он не шпион и не предатель, но будь ты даже герой-супермен с железными нервами и настроем на подвиг, все равно затруднительно устоять против сыворотки правды. А о том, что пришельцы ее применяют, уже были сообщения по радио.

Верить им или нет, Вадим не знал, но лучше не рисковать.

А верный способ не попасть в плен (кроме гибели, конечно) – это прекратить кружение над городом и рвануть туда, где пришельцев пока нет.

Ясно, что сразу, как только под самолетом кончатся городские кварталы, параболоид откроет огонь. Или, вернее, пустит струю. Но это будет уже не важно. За несколько секунд самолет даже с расползающейся обшивкой улетит достаточно далеко от города, чтобы не бояться пленения.

Вот только куда повернуть?

Конечно, лучше бы повернуть на север. Хоть пришельцы и прилетели оттуда, но сейчас именно там их меньше всего. Основные события развиваются вокруг Пулкова на крайнем юге. И еще на западе, где висит над гладью залива черный корабль, надежно контролируя Кронштадт и морской порт.

Но кружили они над южной частью города, и параболоиду, кажется, надоела эта игра.

Майор Богатырев еще только начал поворот на север, а по обшивке уже забарабанили шарики белого града.

В это самое время пришельцы, кажется, просекли, что происходит на востоке города, и всей массой ринулись туда. И параболоиду, который преследовал истребитель Богатырева, тоже надо было поскорее избавиться от своей обузы.

Ему уже было плевать, что самолет может упасть на город.

Но Богатыреву было не все равно. И пока самолет еще слушался управления, майор отвернул к ближайшей окраине – на юг.

Круг замкнулся. Богатырев снова очутился там, откуда все началось.

И он очень хорошо помнил, что в Пулкове в данный момент находятся пришельцы.

Уже качаясь на парашюте где-то над Шушарами и глядя, как винтом уходит в сторону аэропорта падающий истребитель, Вадим подумал, что кроме пришельцев там могут быть люди.

Но было поздно.

42

Неуправляемый истребитель-перехватчик упал на землю прямо перед автобусом с пленными и взорвался с оглушительным грохотом.

Водитель автобуса попытался одновременно затормозить и отвернуть, в результате чего все, кто стоял в проходах, попадали друг на друга. А некоторые даже полетели с сидений.

Игорь Демьяновский и Даша Данилец оказались на полу в миссионерской позиции «мужчина сверху», и девушка в ужасе ухватилась за юношу так, словно обнимала его в любовном экстазе.

А Игорю в этот момент ударила в голову мысль о том, что в результате потрясений он приобрел пророческий дар. Во всяком случае, вслух он произнес:

– Ну вот! Я же говорил.

– Больше ничего не говори! – с отчаянием в голосе попросила его Даша. – Молчи!

А за окнами автобуса в этот момент разворачивалось новое шоу.

Со стороны коллективного садоводства через дачные участки на летное поле валила толпа курсантов с автоматами.

Стреляли они куда попало, но как только инопланетянка, похожая на Снежную Королеву, рубанула по ним из деактиватора, курсанты в едином порыве перенесли огонь на автобус.

Снежная Королева с поразительной ловкостью выкатилась через переднюю дверь и укрылась за колесом. А по автобусу защелкали пули.

Хорошо, что курсанты не слишком метко стреляли и расстояние было приличное. А то бы они запросто положили всех пленных или подорвали автобус. Хотя реальные машины рвутся не так, как голливудские, и одной пули для этого мало, но если попасть в бензобак, то мало не покажется никому.

Курсанты укрывались за разбитыми самолетами на летном поле, пытаясь перебежками продвинуться к аэровокзалу. Но по ним лупили бело-голубые струи с разных сторон, а в дополнение к дыму от горящего истребителя пришельцы забросали поле дымовыми и зажигательными шашками.

Потом появились параболоиды и стали швырять прямо в дым синие шары. И когда дым осел, последние уцелевшие курсанты отступали обратно к дачным участкам, но их обстреливали сверху параболоиды.

Не ушел из них ни один.

Пленные смотрели на эту картину как загипнотизированные, а когда до них дошло, что дверь автобуса открыта, а инопланетянки нигде не видно, было уже поздно.

Снежная Королева появилась у двери, выскочив неизвестно откуда, и первым делом обратила внимание на раненых.

Их было несколько человек. В одних попали пули, других посекло выбитыми стёклами.

Коротко прожужжал деактиватор, и раненые по очереди стали падать на сиденья и на пол Выглядело это так, будто инопланетянка добивает их, как ненужную обузу, и Даша Данилец испуганно вскрикнула.

На самом же деле Снежная Королева просто не дала им истечь кровью. Деактивация – хорошее средство от ран.

В это время военные начали атаку откуда-то с другой стороны, от леса. Но теперь над аэропортом было уже больше «летающих тарелок», и они положили атакующих без всякого труда.

Воздушный бой над городом прекратился, потому что кончились самолеты. Три волны истребителей были истреблены пришельцами полностью, а четвертую просто не стали поднимать в воздух. Надо было хоть что-то оставить в резерве.

Но когда пленников ввели в здание аэровокзала, они заметили, что Снежная Королева в гневе. На непонятном, но поразительно красивом языке она отчитала двух инопланетянок в шлемах, после чего забрала шлем у одной из них и поднесла его ко рту.

Переговоры через шлемофон были краткими, и через минуту перед входом приземлился параболоид.

У инопланетянки, которая из него вышла, был крайне удрученный вид. А когда Снежная Королева звонким чеканным голосом что-то ей объявила, лицо той сделалось просто несчастным.

Прозвучала короткая хлесткая команда, и инопланетянка неожиданно для всех стала раздеваться.

– Ее что, тоже к нам? – удивилась Даша Данилец.

– Нет, – ответила Снежная Королева. – Она виновата и будет убита.

– Ого! И в чем же она виновата? – спросил Демьяновский.

– Ее квадрат покинул свою зону ответственности для уничтожения самолетов и не вернулся в положенное время. Из-за этого погибли два воина.

Трупы двух инопланетянок лежали здесь же, и приговоренная к смерти могла видеть доказательства своей вины.

Демьяновский тоже бросил на них взгляд, но спросил о другом:

– Квадрат – это «летающая тарелка»?

– Квадрат – это четыре летающих аппарата. Она – командир.

– А сколько самолетов они уничтожили?

Снежная Королева на своем языке переадресовала вопрос приговоренной. Та ответила, чуть не плача.

– Десять, – перевела Снежная Королева.

– И это ее не оправдывает? – поразился Игорь, указывая на приговоренную.

– Она командир. В ее квадрате это уже второй случай за один день. Задача квадрата – устранить угрозу для его зоны ответственности. Варвары использовали свои самолеты как приманку, и ее квадрат поддался на эту приманку. А угроза была другая, и от нее погибли воины.

Игорь пожал плечами и тихо сказал, обращаясь к Даше Данилец:

– По-моему, я никогда не пойму логику этого истинного разума. Мне за убийство пришельцев чуть ли не орден дают, а собственных командиров казнят за то, что они угробили десять чужих самолетов, вместо того, чтобы защитить двух своих бойцов. По-моему, у них в мозгах что-то не так.

– Дикари, – лаконично ответила Даша.

Тем временем командир квадрата разделась догола, и была она до того похожа на обыкновенную испуганную женщину, что Игорю стало ее жалко. Даже несмотря на то, что ее подразделение уничтожило десять российских самолетов.

Снежная Королева сказала что-то еще, и приговоренная отошла к стене.

По сторонам от нее выстроились в полной форме без шлемов четырнадцать пришельцев.

Снежная Королева перевела какой-то переключатель на своем деактиваторе, но вдруг передумала. Взяла из груды трофейных автоматов новенький АК-74 и протянула его Демьяновскому со словами:

– Мы хотим посмотреть, как действует ваше оружие.

– И не боитесь, что я одной очередью доложу всю эту команду? – удивился Игорь, показывая на две шеренги пришельцев.

– Мы все здесь для того, чтобы умереть. Обращенные в прах не боятся смерти. Но тогда ты тоже умрешь.

Игорь скосил глаза на приговоренную и еще раз убедился, что она боится смерти до такой степени, что того и гляди упадет в обморок или разрыдается, как маленькая девочка. Оно и верно – одно дело пилотировать неуязвимый летательный аппарат, и совсем другое – стоять у стенки в ожидании казни.

– А вдруг я герой, – сказал Демьяновский. – Вдруг моя мечта с детства – убить как можно больше врагов, и наплевать, что потом будет со мной.

– У тебя есть возможность осуществить часть этой мечты. Убей ее, – сказала Снежная Королева и показала рукой на приговоренную.

Та что-то крикнула на своем языке.

– Что она говорит? – спросил ошеломленный Демьяновский, завороженно глядя на автомат в своих руках.

– Просит казнить ее милосердно.

– Ну так выполните хотя бы ее последнюю просьбу.

– Нет. Она не заслужила. Убей ее.

– Я вам не палач и не комендантский взвод. Если вам так хочется, берите автомат и стреляйте сами.

– Но ведь ты мечтаешь убивать врагов.

– Нет. Не мечтаю. Я вообще никого не хочу убивать.

Тут из скопления обнаженных пленных, стоявших чуть поодаль и слышавших весь разговор, послышался голос ефрейтора Разуваева:

– Зато мне в кайф пострелять. Если я грохну эту телку, что мне за это будет?

Снежная Королева поняла эту фразу с трудом, но последняя ее часть была понятна без пояснений.

– Мы подумаем о вознаграждении.

С противной ухмылкой и бормотанием: «Блин, как в бане», – «дедушка» Разуваев выкатился из группы пленных и отобрал у Демьяновского автомат.

Бывшие подчиненные приговоренной инопланетянки как-то сразу напряглись и даже нарушили строй. А сама приговоренная стояла, кажется, опираясь спиной на стену, и только потому не падала, губы ее что-то шептали, а глаза были закрыты. И выглядело это так по-человечески, что Демьяновский не мог на это смотреть.

Даша Данилец прижалась к нему и уткнулась лицом в плечо. И вздрогнула, как от судороги, когда автомат выдал длинную очередь.

Когда Игорь снова посмотрел туда, где стояла приговоренная, он увидел кровавые пятна на стене. А убитая лежала ничком, и вся спина ее была в крови, и у ее бывших подчиненных был бледный вид.

Они своими глазами увидели, с каким жестоким оружием выходят против них презренные варвары, и, возможно, даже стали презирать этих варваров чуть-чуть меньше.

43

После относительно мягкой посадки майор Вадим Богатырев несколько минут сидел под деревом в полном бессилии. Перегрузки, два катапультирования, да еще он почти не спал в эти сутки. Прикорнул только в ожидании перебазирования – но это тоже был не сон. Так – полудрема.

Может, оттого он и наделал столько ошибок в этом бесславном бою.

Одно хорошо – в плен не попал. Не успел Вадим восстановить силы, как на него вышли свои.

Это были отступающие. Они даже в бой не успели вступить, но хорошо видели, что случилось с теми, кто вступил. А потому обратились в бегство, не обращая внимания на приказы командиров, которые и сами были сильно не в своей тарелке.

Майора Богатырева отступающие в панике чуть не приняли за инопланетянина. Он так обессилел, что даже шлем не снял и вид имел довольно-таки неземной.

Его вполне могли подстрелить, если бы не нашелся кто-то самый умный и внимательный и не остановил своих спутников окриком:

– Стойте! Что, не видите? Наш это. Летчик. Он первый склонился над майором и спросил:

– Вы ранены?

Богатырев стянул шлем и еле заметно покачал головой. Потом сказал:

– Видели, как они нас?

Солдаты видели только, как на летное поле аэропорта упал самолет.

– Никого не убило? – спросил майор.

– Кто знает. Мы далеко были. Богатырев откинул голову назад и стукнулся затылком о ствол.

– Все ребята. Кранты, – сказал он. – К утру они нас окончательно добьют.

Ребята были рядовые, а он офицер, и по всем правилам ему не следовало такое говорить, но уж очень сильно на него подействовала потеря двух самолетов за один день. И в голове мутилось от недосыпа и усталости.

Но ему пришлось принять под команду этих ребят и отвечать на вопросы одного из них, москвича, которого больше всего волновало, пойдут ли пришельцы на Москву.

– Не хотелось бы тебя огорчать, – сказал Вадим, – но боюсь, что пойдут. С Питером справиться им теперь не проблема. Они уже убедились, что мы ничего им не можем сделать. И информации, наверное, собрали вполне достаточно. Так что теперь им прямая дорога на Москву.

– И что же делать?

– Не знаю. Ждать. Если с наскока одолеть врага не удалось, надо ждать, что он предпримет. Пока пришельцы сидят в своих «тарелках», нам их не достать. Но не вечно же они будут там сидеть.

– Нам говорили, что они уже высадились. Там, в аэропорту.

– Нам тоже говорили. Но пока пришельцев на земле меньше, чем «тарелок» в небе, с ними тягаться бесполезно.

Вадиму надо было выговориться, и на этот раз он нашел благодарных слушателей. Эти пацаны слушали его, открыв рты, – не то что контрразведчик в Кречевицах или полковник Муромцев, с которым Богатырев тоже пытался поделиться своими рассуждениями.

Полковник, может, и сам думал о чем-то подобном – но разговора не поддержал. И сказал только:

– Есть приказ – не допустить массированной высадки противника в Санкт-Петербурге. И мы должны этот приказ выполнять.

А Богатырев, наоборот, считал, что именно массированная высадка противника создаст условия для хоть сколько-нибудь эффективной борьбы с ним. И теперь объяснял это солдатам срочной службы в доступной для их понимания форме.

– Зачем-то инопланетянам нужны наши города, а чтобы держать под контролем хотя бы один, потребуется много солдат. Когда пришельцам покажется, что сопротивления больше нет, тогда-то они и полезут на свежий воздух, чтобы воспользоваться плодами победы. И вот тут по ним можно будет ударить.

Вадим даже привел исторический пример с Кутузовым и Наполеоном. Все-таки он был сын доктора исторических наук.

Солдатам этот пример очень понравился. Особенно ключевая его идея – отвести войска в глубокий тыл и ждать там удобного случая. Например, пока враги сами собой не начнут вымирать от голода и холода.

Солдату срочной службы вообще свойственно мечтать об отводе в глубокий тыл. Есть отдельные герои, которым лишь бы повоевать, – но они чаще подаются в контрактники да наемники. А основная масса бойцов спит и видит: когда же дембель?

В свете событий сегодняшнего дня эта мысль, правда, успела трансформироваться в другую, гораздо более тревожную: а будет ли дембель?

Один из солдат прямо спросил майора Богатырева об этом. Сам он был еще не дембель, а только «дед», но сутки боевых действий не оставили у него никаких сомнений в том, что война с пришельцами продлится гораздо дольше тех трех месяцев, которые ему осталось служить.

– Военное положение позволяет задерживать в армии солдат срочной службы на неограниченный срок, – подтвердил его опасения Богатырев.

А про себя подумал, что армии не избежать чудовищной волны дезертирства.

В этот день по радио часто говорили, что в сорок первом году при нападении врага советские люди выстраивались в очереди у военкоматов, чтобы отправиться добровольцами на фронт

Но, во-первых, с тех пор утекло много воды и страна совсем другая. А во-вторых, неизвестно, сколько в этих рассказах правды, а сколько пропаганды.

И со времен последней большой войны в армии если что-то и изменилось, то только в худшую сторону.

Впрочем, в первый день новой войны, сразу после опубликования указа о призыве резервистов, а кое-где и до этого указа в военкоматах тоже появились очереди не очереди, но немалые группы людей, которые рвались на войну

На их примере машина пропаганды вполне могла создавать новые легенды о героях-добровольцах – легенды, способные затмить тот факт, что основная масса резервистов в это время обдумывала, как бы избежать призыва, получить бронь, скрыться у родственников и знакомых или забаррикадироваться в квартире, делать вид, что никого нет дома, и не принимать повесток.

Тысячи способов, до тонкостей проработанных призывниками последних поколений, одновременно пошли в ход, а некоторые умные люди, не доводя дело до крайностей, уже в эту ночь ударились в бега, радуясь, что теперь лето и можно устроить внеплановый туристический поход. А если спросят, то сказать, что отправились в путь за неделю до вторжения и даже радио с собой не взяли – так что какие могут быть претензии?

А солдаты срочной службы тем временем думали о дембеле. И добрые офицеры могли только огорчить их, сказав, что дембель ожидается не раньше полной победы над врагом.

Что касается победы, то ее ждать вообще не стоит. Армия, страна и планета не готовы к вторжению из космоса, и противник слишком силен.

Даже по первому впечатлению он неизмеримо сильнее всех земных армий, вместе взятых.