Текст книги "Негодяи и ангелы"

30

Письма, приходящие по почте на адрес [email protected] сразу же автоматически переправлялись в другое место – в Сети это несложно, и здесь есть все условия для сколь угодно надежной и глубокой конспирации. Письма поступали со всей России. программист «Трибунала» явно был неплохим специалистом и хитрыми методами добился, чтобы сетевые поисковые системы выдавали ссылку на страницу «Трибунала» очень часто – даже тогда, когда пользователь запрашивал информацию, не имеющую никакого отношения к преступности и борьбе с нею. Это в принципе довольно просто. Сортировкой страниц в базе данных поиска ведает компьютерная программа, которую не так уж трудно обмануть. Львиную долю посланий, конечно же, составляла реклама. Кроме того попадались письма шутливые, издевательские, а также и просто негативные – от людей, которым не нравились заявления и идеи «Трибунала», изложенные в текстовой части Интернет-страницы, которая расширялась день ото дня. В большинстве своем эти люди отнюдь не сочувствовали преступникам – они просто придерживались той точки зрения, что если отвечать на зло адекватным злом, то это лишь приведет к умножению зла в нашем грешном мире, где его и так немало. А с другой стороны в электронный почтовый ящик «Трибунала» поступали в большом количестве письма с предложениями о сотрудничестве – в основном от парней, успевших повоевать, от офицеров, уволенных по сокращению, от сотрудников правоохранительных органов, которые разочаровались в официальных методах борьбы с преступностью. Но не только от них. Все-таки лишь очень небольшая часть людей этой категории в нашей стране имеет возможность и желание заглядывать в Интернет и общаться по электронной почте. Поэтому чаще в адрес «Трибунала» писали интеллектуалы, которые изъявляли желание помочь «трибунальщикам» своими знаниями, способностями и связями. В этой категории наиболее ценными были журналисты – но в отношениях с ними следовало проявлять особую осторожность. С одной стороны, они очень хорошо умеют добывать и оценивать информацию, но с другой – могут связаться с «Трибуналом» исключительно ради горячего материала. Но тем не менее, пересчитывая и перечитывая эти письма, лидеры «Трибунала» не скрывали радости. Раньше они лишь лелеяли надежду, что деятельность организации удастся распространить по всей России и даже за ее пределами – а теперь эта надежда стала перерастать в уверенность. Между тем, в Белокаменске, где все началось, дела у «Трибунала» шли все хуже. Сначала один из боевиков «Трибунала» расстрелял без приказа троих бандитов. Но это еще полбеды. Беда – что он упустил четвертого, и тот мог запомнить номер мотоцикла или какие-нибудь другие детали. А потом у «Трибунала» появились потери. Во время операции по перехвату бандитских денег погибли сразу три боевика. После этого боевику, самовольно открывшему стрельбу в лесопарке, пришлось вернуть оружие, которое было временно отнято за эту провинность. Более того, на новое задание, связанное с ликвидацией какой-то мелкой сошки, отправили именно его – чтобы дать возможность реабилитироваться. Ликвидацию по правилам «Трибунала» проводит один человек. Двое других из его тройки страхуют его, но близко к месту действия не подходят. И вот этот ликвидатор под кодовым именем Пятый Правый, вошел следом за своей жертвой в подъезд и задал ему сакраментальный вопрос.

– Барабанов Сергей Сергеевич? И, не дожидаясь ответа, ударил Сергея Барабанова ножом в область сердца. В область – но не в сердце. По идее он должен был проверить, наступила ли смерть – но не проверил или в полутьме подъезда не разобрался. Хотя время у него было, да и полутьма не очень мешала – судя по тому, что карточку с надписью «Казнен по приговору Трибунала» он засунул Барабанову в карман. И ушел. А на Барабанова еще до того, как он успел истечь кровью, наткнулись какие-то поздние гости, а может быть, местные жители, вошедшие в этот подъезд. Далее все развивалось по обычному сценарию. Поскольку свет горел только на втором этаже, а полутруп лежал на первом, парень, шедший впереди, чуть не споткнулся о него и буркнул.

– Тьфу ты, алкаш какой-то разлегся… Девушка, сопровождавшая парня (или наоборот, сопровождаемая им), аккуратно обошла «алкаша» и лишь на втором этаже, случайно бросив взгляд на белые кроссовки спутника, ни с того ни с сего оглушительно завизжала. Парень тупо уставился на свои ноги и лишь секунды через три понял причину столь страной реакции. Он вступил в лужу крови там, внизу, и теперь оставлял за собой кровавые следы. Пока не приехала милиция, парень и девушка считали, что нашли труп. Но Сергей Барабанов еще жил и приехавший наряд установил это с полной определенностью. Потом долго ждали «скорую» и раненый опять не умер.

– Живучий, как акула, – сказал врач в машине и попал в точку, поскольку именно так звали Серегу Барабанова его собратья по рэкету.

31

Сергей Барабанов продолжал дышать и тогда, когда санитарки центральной областной больницы стали раздевать его, чтобы подготовить к операции. Суматоха творилась изрядная. Одни снимали одежду, другие прилаживали капельницы для переливания крови, третьи кололи уколы, четвертые снимали показания жизнедеятельности, а пятые просто бегали туда-сюда без видимой цели. Все это сопровождалось громким разноголосым гвалтом, поскольку сразу несколько человек отдавали команды, приказы и распоряжения, а остальные просто бурно обсуждали ситуацию, высказывая самые разнообразные мнения о том, как надо спасать больного. Карточка «Трибунала» выпала из кармана куртки и порхнула прямо под ноги одной из санитарок. Девушка подняла карточку и, прочитав текст, задумалась о том, что теперь делать. Кажется, раненого привезла милиция. Вернее, привезла «скорая», но в сопровождении милиционера. Наверное, он еще здесь, и это надо отдать ему. А может, не надо? Девушка не хотела связываться с милицией. Однажды ее крепко избили в милицейском участке на станции метро – просто так, от нечего делать. Она пыталась пройти по просроченному проездному, но контролерша ее задержала, а менты развлеклись. «Надо с кем-то посоветоваться», – решила санитарка и тут же выбрала наилучшую кандидатуру для этой цели. Ларка Бабушкина – классная девчонка, самая надежная.

Если она посоветует никому эту бумажку не показывать, то и сама никому о ней не скажет. Лариса тоже участвовала в подготовке Акулы к операции. Но суматоха закончилась быстро, раненого укатили в операционную, а санитарки смогли передохнуть. На карточке Ларисе первым делом бросились в глаза слова: «Если вы знаете о преступниках, сумевших уйти от наказания … напишите нам по электронной почте».

– Валька, где ты это нашла? – спросила Лариса взволнованно.

– У этого, раненого, из кармана выпало, – ответила Валька. – Тут мент в приемном покое сидит – может, ему отдать?

– Да брось ты, вот еще связываться. Тебя же в свидетели вызовут. А вдруг это бандиты какие. Ты знаешь, что они со свидетелями делают?! Валька кивнула и покорно отдала карточку Ларисе, как только та добавила.

– Давай-ка ее сюда. Никто не видел, как ты ее подняла?

– Вроде нет.

– Вот и хорошо. Никому не говори, молчи, как рыба об лед. Не видела, не слышала, не знаю – и все. А карточка пусть у меня побудет. Если кто видел, как ты ее подняла, я ее тебе отдам. А если нет – зачем тебе лишняя головная боль. На том и порешили, и Валька даже не заподозрила, что у Ларисы здесь может быть какой-то личный интерес. А он был. Слухи о «Трибунале», который справедливо карает бандитов и оставляет на их телах «черные метки», ходили по городу уже несколько дней. Возможно, этот слух распускали сами «трибунальщики», чтобы привлечь новых союзников и заполучить новые адреса преступников, избежавших наказания. А может быть, досужие сплетники, прознав о таинственных убийствах и черных метках, сами сочиняли всякие ужасы. «Наверное, это и есть „черная метка“, – подумала Лариса, разглядывая карточку. И ей сразу захотелось написать по указанному в карточке адресу о своей истории.

Только вот беда – она смутно представляла себе, что такое электронная почта и как можно ею воспользоваться. Случись все это несколько лет назад, когда Лариса была бессловесной забитой детдомовкой, история эта наверняка не получила бы никакого продолжения. Но Алексей Черкизов приложил немало усилий, чтобы привить девушке уверенность в себе.

– Если ты чего-то не знаешь, но тебе очень надо это узнать – спроси, – говорил он. – Найди того, кто знает, и спроси. И тебе ответят. А если ты не поймешь – попроси объяснить. И тебе объяснят. А если кто-то не ответит и не объяснит – найди другого. Люди любят делиться информацией. Это повышает их самооценку. Тот, кто отвечает на твой вопрос, испытывает законную гордость: он знает то, чего не знаешь ты. Ему приятно чувствовать себя умным. Но и т не должна чувствовать себя дурой. Ты наверняка знаешь что-то такое, чего не знает он. И теперь Лариса, недолго думая, подошла к сравнительно молодому врачу Олегу Крюкову, который недавно специально ездил в Москву на курсы по изучению компьютерного диагностического и лечебного оборудования, и спросила его.

– Олег Михайлович, а что такое электронная почта? Олег Михайлович ответил, но Лариса не поняла. И попросила объяснить. Доктор Крюков, человек добрый и в данный момент никуда не спешивший, стал объяснять.

Попутно ему пришлось в популярной форме растолковать девушке, что такое Интернет и наглядно продемонстрировать, как работает компьютер и как отправляются и получаются электронные письма. Однако в конечном счете все это Ларису не столько вдохновило, сколько разочаровало. Особенно после того, как на ее вопрос, можно ли послать по электронной почте письмо, написанное от руки, доктор Крюков категорически ответил.

– Нет. Сейчас, правда, разрабатываются технологии перевода рукописного текста в компьютерный формат, но они еще очень несовершенны. Так что надо или набивать текст на клавиатуре, или хотя бы иметь экземпляр, отпечатанный на пишущей машинке. Ни на машинке, ни на компьютере Лариса работать не умела, а посвящать кого-либо в свои затеи опасалась. Затея-то, собственно, была одна: сообщить «Трибуналу» об убийстве Алексея и о том, что сын генерала Игрунова хвастается на каждом углу, что это именно он убил Лешку, а милиция и ухом не ведет. Сообщить – и ждать результата. Какое бы наказание ни назначил «Трибунал», оно будет справедливым. В это Лариса поверила сразу, сопоставив главную надпись на карточке с внешним видом раненого Сергея Барабанова, который был одет, подстрижен, накачан и вооружен точно так, как это было модно в нынешнем сезоне среди Белокаменских бандитов. А сам Сергей Барабанов, между тем, благополучно перенес многочасовую операцию, и по пути в послеоперационную палату тоже не умер. Более того, хирург, проводивший операцию, с полной ответственностью сказал друзьям и родственникам пострадавшего, а затем повторил то же самое милиционерам.

– Жить будет. И даже может полностью выздороветь, если повезет. Недаром Серега Барабанов еще в школе сменил обидную кличку Барабан на более гордое, как ему казалось, прозвище Акула, и быстро добился, чтобы все называли его именно так.

32

Весть о том, что Пятый Правый снова провалил задание, пришла к судьям «Трибунала» практически одновременно с анонимным письмом о Михаиле Сухареве, убившем четырех человек и ушедшем от наказания благодаря связям с сильными мира сего. Дело Сухарева не относилось к числу очень громких. Подумаешь – пьяный мэн угрохал четырех других таких же. Не рэкет, не заказное убийство, не бандитское столкновение – просто пьяная разборка, в которой четверым не повезло, поскольку у них не было пистолета, а у Сухарева был. Правда, один из этих четырех был бывший мент – и опера городского угрозыска, может, поэтому так и взбеленились, когда Сухарева отмазали высокие покровители. В любом случае, до «Трибунала» доходили лишь смутные слухи об этом деле, и специально «трибунальщики» им не занимались. Но вот теперь всю историю им выложили на тарелочке, и судьям предстояло решить, браться за это дело или отложить пока.

– Мы все время призываем честных людей писать нам о таких случаях, – заметил по этому поводу Главный судья. – Как же мы будем выглядеть, если проигнорируем это письмо?

– Но ведь письмо анонимное, – возразил левый судья.

– Ну и что? Разве мы можем надеяться, что все наши корреспонденты будут подписывать свои письма? Да если мы выдвинем такое требование, нам вообще перестанут писать. Судьи согласились, что надеяться на это нельзя и под нажимом Главного судьи постановили заняться этим делом, не принимая, однако, никаких окончательных решений относительно судьбы Сухарева. А поручить это дело решили пятой тройке, временно отстраненной от ликвидации преступников из-за ошибок Пятого Правого. Самого Пятого Правого предполагали исключить из «Трибунала» или лучше перевести в резерв, пригрозив попутно мучительной смертью в случае предательства (хотя это и так было одним из условий вступления в «Трибунал»). Однако в запасе не было людей, прошедших полную проверку и подготовку для того, чтобы его заменить. А отправлять на задание неполную тройку было против правил «Трибунала». И в результате Пятый Правый снова был оставлен в своей тройке. Ему лишь устроили дополнительный инструктаж и внеочередной экзамен, а его коллегам по тройке приказали следить за Пятым Правым особенно тщательно и в процессе выполнения задания не оставлять его одного. Главный судья давно подумывал, не сделать ли дисциплину в организации значительно более жесткой, нежели она есть сейчас. И наказывать смертью не только за измену, но и за ошибки, порождающие опасность для «Трибунала». Но с другой стороны, он знал, что политика «Бей своих, чтобы чужие боялись» редко доводит до добра. К тому же конкретно Пятого Правого очень активно защищал «секретарь Трибунала», формально четвертый человек в организации, а фактически, возможно, даже второй.

Ведь именно он доводил решения судей до координаторов, которые, в свою очередь, давали задания непосредственно тройкам.

– Если мы будем гнать таких, как Пятый Правый – с кем мы останемся? – вопрошал секретарь в разговоре с Главным судьей. – Он чуть ли не единственный из наших людей, кто любит и умеет убивать, и при этом не страдает никакими военными комплексами, маниями и фобиями. Я все время боюсь, что остальные ликвидаторы вот-вот свихнутся и начнут убивать всех подряд – а за Пятого Правого я спокоен. Это он, конечно, преувеличивал. Были в «гвардии Трибунала» и другие надежные ликвидаторы, в том числе более спокойные и собранные, а Пятого Правого и командир его тройки считали недостаточно дисциплинированным и чрезмерно осторожным – но тем не менее, секретарь «Трибунала» был прав: разбрасываться такими кадрами нельзя. И утром следующего дня Пятый Правый снова вышел на задание.

33

Дела Корня ухудшались с каждым днем. Из-за действий «Трибунала», а еще больше – из-за слухов о «Трибунале» люди Корня начали паниковать. Некоторые вслух заявляли о своем желании отойти от дел – по крайней мере до тех пор, пока «Трибунал» не будет уничтожен или с ним не удастся договориться. Корень пытался пресекать подобные разговоры и тем более действия угрозами безжалостной расправы с отступниками, но это только усиливало разложение в низовых слоях группировки. А тут еще эти иногородние, с которыми Корень сдуру связался, стремясь нарушить монополию Ткача на торговлю синтетическими наркотиками. Хуже всего, что об этой истории узнал сам Ткач, и пошли слухи о том, что он со дня на день призовет Корня к ответу. В этой ситуации Корень метался между крайностями – то ли бежать из города, то ли воевать с Ткачом, то ли искать пропавшие деньги. И, не приняв никакого решения, пытался делать все сразу – готовил пути к отступлению и бегству, искал союзников для борьбы с Ткачом и строил планы силовых акций в отношении родных и близких Аристарха Чудновского Тщательное исследование биографии и личности Чудновского навело Корня на мысль, что он даже с полной сумкой денег не побежит ни в Москву, ни в Америку, а бросится первым делом к маме под крыло. Об этом в один голос говорили и армейские сослуживцы Арика, и его знакомые, которых расспрашивали в эти дни все кому не лень – и милиция, и журналисты, и бандиты. А раз так, то надо просто показать пацану, с кем он имеет дело. Например, похитить его мать и передать остальной родне, что если Арик немедленно не явится с деньгами, то мамочке будет очень плохо. Ну и саму мамочку тоже можно попрессовать на предмет того, где она прячет своего сынка. Хуже, если он все-таки сбежал куда-нибудь далеко. Тогда это «мероприятие» ничего не даст и даже может породить дополнительные проблемы. Например, привлечет излишнее внимание милиции, которое в сложившейся ситуации совсем ни к чему. Однако будь ситуация иной, Корень мог бы спокойно плюнуть на эти деньги. Сто тысяч баксов – подумаешь, сумма. Группировка ворочает многими миллионами. Но в условиях, когда группировка трещит по швам, когда неизвестно кто ведет отстрел низовых бойцов, а крупнейший авторитет города Ткач недоволен действиями самого Корня за его спиной, и неизвестно, что он выберет: то ли штраф, то ли кровь – в этих условиях каждый доллар на счету. В конце концов Корень решил, что ему не стоит «вешать себе на шею» еще и киллеров, которых обещают заслать чужаки, если пропавшие деньги не будут возвращены. Деньги придется вернуть из своих средств, но параллельно надо поработать с родней Чудновского. Если он сам не найдется и не вернет бабки, то необходимо выяснить, каким имуществом располагают его родственники. Квартиры, машины, дачи, бытовая техника, предметы обихода – все это стоит денег, и у Корня есть «средства убеждения», которые заставят родичей Арика все это продать, дабы возместить ущерб, который беглый солдат своими безрассудными действиями нанес одному из подразделений мафии. Мафия такие шутки не прощает никому и никогда. Иначе ее перестанут бояться. Иначе ее перестанут уважать.

34

Между тем, лидер секты, известной под названием «Храм Сверхнового Завета», после некоторого раздумья дал Корню согласие создать из молодых и крепких сектантов секретное боевое подразделение. Но выдвинул два встречных условия. Во-первых, Корень ничего о членах этого подразделения знать не будет. Все задания будут передаваться через «Верховного Понтифика Востока и Запада» и никак иначе, и любые попытки узнать больше, чем следует, чреваты разрывом отношений. А во-вторых, за Шерстобитовым останется последнее слово в решении вопроса: принять задание к исполнению или нет. Если «Верховный понтифик» скажет «нет», то Корню придется искать исполнителей в другом месте. Корень с этими условиями согласился. Во-первых, лишние силы никогда не помешают, особенно если налицо экстремальная ситуация. А кроме того, он надеялся в дальнейшем перехватить у Шерстобитова инициативу и поставить дело так, что уже не лидер сектантов будет ставить условия, а он, Корень, станет командовать сектантами-киллерами, какцарь и бог, не спрашивая ничьего согласия. Поэтому Корень не стал возражать и тогда, когда Шерстобитов попросил его помочь секте в некоторых ее коммерческих и информационных начинаниях.

– Я помогаю одному непросвещенному грешнику создать газету, – сказал Шерстобитов между прочим. – Она будет информировать и развлекать других непросвещенных грешников и неявно распространять слово истины. Но газете нужны рекламодатели, и вы могли бы повлиять на некоторых бизнесменов с тем, чтобы они помещали свои объявления именно в этой газете.

– Если эта газета будет вроде тех листков, которые твои идиоты клеят на стены, то меня не так поймут, – пробурчал Корень. – Мне совсем неинтересно, чтобы в меня тыкали пальцем на улице и говорили: «Вот идет сектантский папа». Вашего брата в наших кругах не любят, и я тебя терплю только из деловых соображений.

– Да, я знаю. И мне тем более не хочется выставлять наши деловые отношения напоказ, – отомстил Шерстобитов. – Не беспокойтесь – это будет обыкновенная бульварная газетка, желтая пресса. В первых номерах мы вообще не будем светиться .

– только поместим рекламу наших фирм и наших девушек. Истина Сверхнового завета вечна – она подождет.

– Вот только не надо парить мне мозги. Знаю я все твои истины. Ты – дешевый фокусник и ничего больше, так что не надо выкобениваться передо мной.

– Вы ошибаетесь, мой уважаемый друг, – произнес «Верховный понтифик» своим неизменно вкрадчивым голосом. – Я дорогой фокусник. Очень дорогой. Однако несмотря на то, что на протяжении всего разговора Корень таким вот образом осаживал Шерстобитова, когда тот, забывшись, начинал разговаривать с криминальным авторитетом как с одним из своих сектантов, а Шерстобитов огрызался на это в своей обычной манере – результат оказался благоприятным для «Верховного Понтифика Востока и Запада». Корень дал согласие предоставить новой газете «крышу» и повлиять на некоторых зависимых от группировки предпринимателей, чтобы они давали рекламу в эту газету. При этом Корень даже не поинтересовался личностью человека, который создает пресловутую газету. В мафии, как и в любом другом бизнесе, у каждого свой уровень компетенции, и не дело Корня разбираться со всякими мелкими сошками. У него есть дела поважнее.