Текст книги "Семя Хаоса. Несущий Свет"

В месте взрыва пехотинцы Империи лежали неряшливыми кучами истекающей кровью плоти. Что-то упало перед Парином на землю, и он с ужасом увидел, что это оторванная почти у плеча рука с нашивкой второй центурии. Его чуть не стошнило. Едва справившись с собой, Парин побежал вперед, и тут прогремел второй взрыв. Это действительно были маленькие пушки. Вот только стреляли они не ядрами, а мелкими кусками металла, похожими на те, что используют Кинетики. Выстрел был направлен на «кулак рыцарей» с расстояния в десяток шагов. Сталь не спасла никого. На ногах осталась только пара оруженосцев, стоящих с боков клина рыцарей. Остальные представляли собой посеченные мелкими стальными шариками груды доспехов. Парин поискал глазами второго Бегуна и заметил его недалеко от полегшего строя рыцарей. С арбалетным болтом в животе.

Пока он разглядывал поле боя, к нему успел подбежать один северянин с небольшим топором наперевес. Копье он, видимо, оставил, когда строй легионеров и рыцарей был уничтожен. Без прикрытия стены из щитов столь длинные копья и правда неудобны. Парин принял удар топора на щит и ударил мечом горизонтально, с широким замахом. Меч пробил кольчугу и погрузился в бок северянина с хрустом, потонувшим в других звуках боя. Северянин то ли вздохнул, плюнув кровью, то ли хрюкнул и завалился на бок. Парин растерялся, это был первый раз, когда он ударил кого-то по-настоящему, и не успел освободить меч. К нему метнулась еще одна фигура с мечом. Удар пришелся на предплечье правой руки, сжимающей рукоять меча. Наручи он, как назло, снял у костра. Руку обожгло болью, и Парин заорал. Он дернулся, что-то порвалось, и он с ужасом уставился на обрубок своей правой руки, из которого хлестал поток крови. Его крови. Боль и ужас сделали свое дело, и Парин потерял сознание, успев заметить, что на его противника кто-то напал сзади.

Глава 7
Асциена. Боги или маги?

Несмотря на энтузиазм Миллы выбраться из Майна, сделать это быстро не удалось бы. Точнее, можно было уехать, не теряя времени, но тогда в будущем вход в императорскую библиотеку будет заказан. Формально ученые-священники Области Одина имели право посещать библиотеку, но действовал целый ряд ограничений. Так, перед тем как покинуть библиотеку, Асциене с Миллой нужно подать прошение императору на завершение работы с книгами. Разумеется, не самому императору, а одному из мелких чиновников, но сделать нужно было все обязательно по правилам. Бюрократия в Империи славилась не меньше, чем ветра Великой степи, торговцы Союза торговых городов или копи Отчаяния в Области Одина. Именно копи были причиной прочного союза между Областью и Империей. Маги не любили старых богов и их служителей, но мирились с тем, что церковь проповедовала в Империи, так как в горах Ужаса на территории Области Одина было самое большое месторождение Семени Хаоса. Копи стягивали массу рабов и надсмотрщиков. Последних было чуть ли не больше, чем рабов, ведь каждый раб мог теоретически укрыть Семя, проглотить его и стать магом. За последний век было два весьма жутких и кровавых бунта. В свою очередь старейшины – собрание высших иерархов церкви Одина – терпеть не могли надменных магов, однако Область была маленьким государством без плодородных полей, без лугов для выпаса скота, с одними только копями по добыче разных металлов и Семени Хаоса. Торговать напрямую получалось у Области только с Империей, так как с севера Область закрывал от королевства Герика Восточный лес, и удобных бухт на побережье Области почти не было. Так сохранялся баланс между грозной Империей и теологической Областью Одина. Асциена как опытный историк понимала, что этого мало. Наверняка маги и священники хранили друг от друга много секретов. Собственно говоря, по иронии, сама Асциена была тем, кто находил и собирал секреты истории, способные пошатнуть как основы власти священников, так и магов.

Оставив стандартное прошение об отсрочке в канцелярии имперской библиотеки, Асциена и Милла направились во дворец императора. От библиотеки с ее гигантским куполом и пятью малыми башнями до дворца можно было легко дойти пешком, не нанимая кареты, запряженной осликами. После лошадиного мора, произошедшего четыре века назад из-за попытки Повелителей плоти улучшить одну из пород, на континенте лошадей не осталось совсем. Некоторое время это порождало массу неудобств, собственно говоря, армии до сих пор страдают из-за отсутствия кавалерии. Впрочем, предприимчивые люди не растерялись. Очень быстро было выведено несколько пород ослов более высоких и крепких, которые заменили лошадей для карет и телег. Асциена читала, что в сельской глуши также вывели новые породы коров, не таких дойных и массивных, но более быстрых и подвижных. Они неплохо себя показали на сельскохозяйственных работах.

Проходя мимо форума, широкой площадки, используемой для торговли и общественных встреч, расположенной ровно между дворцом и библиотекой, Асциена и Милла услышали шум собрания. Асциена не стала бы обращать внимания на такое сборище, но более любопытная Милла потащила ее через толпу. Асциену толпы нервировали, она боялась их. Она больше любила книги и неспешные беседы наедине. Но бороться с Миллой оказалось бесполезно, и они оказались в самой гуще орущих кому-то приветствия людей.

С возвышения форума напротив резиденции глав орденов магов выступал щеголевато одетый мужчина с весьма располагающей внешностью. У него был хорошо поставленный голос с очень приятным тембром, столь сильный, что его было хорошо слышно во всех концах форума. Асциена невольно заслушалась и поначалу даже не заметила, о чем говорил оратор.

– …не был магом. Он был богом! Его ученики были богами! Но нами по непонятному праву теперь правят маги! Они говорят о магии богов, о том, что наследием Одина народу было Семя Хаоса. Но Один не было магом! Его наследие больше! Оно связано с людьми! С обожаемой всеми нами императорской династией. Истинными наследниками власти и воли самого Одина! Люди для людей! – Последняя фраза сорвала гром аплодисментов. Видимо, это был важный для оратора лозунг, знакомый собравшимся. Асциена, отделяя мысленно чувства от идей, еще раз взглянула на выступающего. Он явно был мастером ораторского искусства. Жесты, поза, уверенность! Его хотелось слушать, на него хотелось смотреть. Он говорил не голосом, но всем телом, как это предписывалось в древних трактатах об искусстве оратора. Но при этом Асциену очень смущали сами идеи. В Догмах и в официальной истории мало об этом говорилось, но после убийства Одина было много революций. Большинство из них начиналось с таких вот речей. Многие закончились плохо для революционеров. Другие обернулись крахом существующего порядка. Некоторые привели к падению и тех и других. Но абсолютно все революции закончились плохо для обычных людей. Асциена нахмурилась. В это время оратор продолжал говорить:

– Маги важны для Империи. Они основа нашей армии, нашей экономики. Но они не наши правители. Не наши боги! Маги не стали богами! Мы отдаем должное мудрости Совета магов, но император сам волен решать, каким будет будущее Империи и ее народа. Кто, кроме человека, понимает, что нужно людям?! – Асциена узнала эту формулу. Так говорили ораторы древности, чтобы подчеркнуть важность своей мысли. Необходимо выделить два-три важнейших тезиса и повторять их как можно чаще. Сами тезисы могут быть спорны, но если между повторением тезисов говорить вещи, правильность которых не вызывает сомнений, то основные тезисы через некоторое время тоже начинают казаться бесспорными. Этот оратор говорил именно так. Выделяя, что маги не являются богами, они не должны править и обязаны подчиниться людям. Асциена не очень пристально следила за современной политикой, больше ее заботили дела минувших веков, однако даже она знала, что последнее время между императором и Советом магов есть какие-то трения. Теперь она видела, какова позиция императора.

Надо сказать, это не удивляло. Нынешний император был не первым из тех, кому поводок Совета магов и двух палат, Дворянской и Общинной, был слишком короток. Большинство образованных людей знали, что император не более чем дань традиции и символ. У него нет реальной власти. Все решения принимал, по сути, Совет магов, руководствуясь советами небольшой Дворянской палаты, где были представлены крупные феодалы и несколько случайно выбранных представителей мелкого дворянства, и обширной Общинной палаты, куда выбирались мастеровые, купцы, безземельные рыцари и прочие преуспевающие, но незнатные люди. Они принимали решения, многочисленная имперская канцелярия переводила их в вид приказов, грамот и рескриптов. Так работала имперская власть, где императору просто не было места. Видимо, теперь он хочет заменить собой Совет магов. Это пугало Асциену. Она повернулась к Милле, чтобы высказать свои мысли, и увидела, что ее подруга увлеченно смотрит на оратора. Пожалуй, даже слишком увлеченно… Асциена тихонько вздохнула. Сама она не очень хорошо относилась к отношениям между мужчинами и женщинами, хоть для священников, занимающихся историей, они не были прямо запрещены. А вот Милла была немного… ветреной.

Решительно потащив подругу через толпу, Асциена наконец-то добралась до огромного дворцового комплекса, занимающего несколько широких кварталов. Строения, составляющие комплекс, возводились в разном стиле, но были связаны одной идеей. Идеей мощи и превосходства над всяким, кто их видел. Они вошли через один из боковых входов, изложили суть своего дела мелкому клерку, и он отвел их в отдельный кабинет, где они могли бы подождать одного из квесторов, чтобы оформить официально запрос на завершение работы с книгами в императорской библиотеке.

Присев на небольшой мягкий диванчик, Асциена достала свои записи. У каждого историка была своя система конспектирования для хранения, поиска информации и последующей работы с источниками. Асциена предпочитала, как она это назвала, трехэтапную фильтрацию цитат с точечной переоценкой гипотез. Суть ее была в ведении большого числа записей в тетрадях разных размеров и разного назначения. Когда она читала новую книгу или исторический документ, у нее под рукой была тетрадь самого большого размера, что она смогла найти. Увидев интересную для своей темы, истории богов, цитату, Асциена записывала ее в тетрадь, сопровождая пометкой о том, из какого источника взята данная цитата, чтобы всегда можно было найти потом это место и снова прочесть цитату в контексте. Помимо этого на полях тетради Асциена записывала буквенно-цифровой код тем и гипотез, к которым может иметь отношение данная цитата. Сами темы и гипотезы с шифрами были записаны в самой маленькой тетради размером меньше ладони, ее каталоге, который она всегда носила с собой. Исключением было купание и сон. Асциена ни за что не призналась бы, но она всегда брала эту книжку в уборную, так как заметила, что там порой приходят на ум гениальные идеи, часто помогающие подтвердить или опровергнуть ту или иную гипотезу.

Свои большие блокноты Асциена вела последовательно, как только один заканчивался, она начинала следующий. После нескольких дней записей она переписывала цитаты в тетради поменьше, каждая из которых была посвящена какой-то отдельной теме. У нее, к примеру, было по две-три тетради цитат о каждом из богов и тетрадей шесть цитат об Одине. Если первые тетради она время от времени сжигала, то вторые хранила и всюду возила с собой. Это было не очень удобно, но это лучше, чем возить целую библиотеку. К сожалению, у Асциены не было абсолютной памяти. Средние тетради Асциена хранила в своих комнатах и перевозила в багаже. Это было ее персональное хранилище знаний. В средние тетради она переписывала все цитаты, хоть как-то касающиеся определенной темы. Правда, информация в тетрадях могла множество раз дублироваться. Например, если цитата касалась отношений между двумя богами, она записывала их в обе тетради, посвященные данным богам. Если же эта цитата еще имела какое-то отношение к важному событию, то записывалась еще и в третью тетрадь.

Помимо этого она держала по одной небольшой тетради чуть больше каталога для разных гипотез, которые приходили ей в голову во время чтения исторических документов и последующей обработки информации. Далее, просматривая тетради по темам, она выписывала цитаты, которые подтверждали гипотезу на нечетных страницах, и цитаты, опровергающие гипотезу на четных. Если подтверждающих цитат набиралось хотя бы несколько десятков при паре опровергающих, то Асциена считала гипотезу рабочей и начинала предметно искать информацию именно о вопросах, связанных с этой гипотезой, окончательно убеждаясь в ее верности или ошибочности. Это был кропотливый процесс, и одна и та же цитата могла быть записана в разных тетрадях десятки раз, но, как считала Асциена, он был наилучшим для изучения действительно важных исторических событий. Ее последние открытия это подтверждали.

Она начала просматривать маленькие тетради, посвященные гипотезам, из тех, что взяла с собой, но потом оставила их. Из головы не шел давешний оратор, а точнее, поднятые им темы. Были ли боги богами или являлись просто сильными магами? Догмы церкви Одина были единодушны в том, что этот вопрос на грани ереси. Но только она не следовала Догмам. Ее интересовало, как все было на самом деле. Действительно ли Один был богом? Она никогда не формировала эту гипотезу. Во-первых, она была верующим человеком. Это было необычно для историка, но она и правда искренне верила в избранность Одина, в его цель и путь. Даже то, что она знала о смерти Одина от рук Великих богов, и то, что она не очень почитала самих Великих, не отменяло факта ее глубокой веры.

Ну а во-вторых, при всей терпимости церкви к работе своих ученых вопрос о божественности Одина сочли бы слишком наглым. Вряд ли ее бы казнили, но наверняка упекли бы на несколько лет в какой-нибудь дальний монастырь, лишив права посещать библиотеки. Асциена задумалась о годах без возможности прочесть что-то новое и записать свои мысли, о днях, посвященных работе в садах и огородах или помощи страждущим, и ее передернуло. Уж лучше казнь. Но если без записей просто вспомнить все, что она знает по этому вопросу…

На первый взгляд сам вопрос был глупый. Явление Одина произошло во время Сражения Отчаяния. Две величайшие державы того времени сошлись в грандиозной битве. Хроники повествуют о сотнях тысяч сражающихся. Один появился среди этого хаоса и бойни, остановив битву за одно мгновение. Его сила послужила фундаментом для объединения воюющих государств, ставших ядром будущей Империи. Сама Асциена сомневалась в масштабах сражения. Хроники часто завышали в несколько раз численность сошедшихся армий. Вся армия Империи сейчас насчитывала около ста тысяч человек, сомнительно, что две державы древности, каждая размером с внутреннюю провинцию Империи, могли выставить такое же число солдат. Сама Асциена оценивала реальную численность войск в том сражении в десять-двадцать тысяч человек. Но даже с учетом этой цифры сложно представить мощь, необходимую для того, чтобы прервать в одно мгновение такое масштабное сражение. Причем хроники говорят о том, что Один не убил ни одного солдата. Это мало похоже на то, чего можно добиться, используя только магию. Хотя порой схожие подвиги приписывали и Убийце Богов Амеру. Вот только Асциена немного сомневалась в их правдивости.

Вторым важным фактом в пользу божественности Одина был цикл его пророчеств. В первые годы становления Империи Один сделал целый ряд пророчеств, большинство из которых осуществились в последующие годы и позволили Империи занять почти все земли континента, кроме негостеприимных пустошей Крайнего Севера за горами Аммел и бескрайних степей Запада. Догмы говорили, что дело во всеведении Одина, и видели тут божественную природу. Сама Асциена сомневалась, что дело в знании будущего. Слишком хорошо были спланированы пророчества. В них не было ничего лишнего, кроме того, что помогало сплотить империю. Скорее, пророчества были целями Одина на ближайшие сотни лет, сформулированные так, чтобы облегчить достижение этих целей. Ведь будучи божественно всемогущим, он сразу мог сформулировать знамения, которые сам же и выполнял, тем самым укрепляя свою власть. Впрочем, это делало Одина в глазах Асциены еще более могучим. Ведь тогда это он спланировал и осуществил несколько солнечных затмений, осушение реки, появление горного хребта и многое другое. Разве можно существо, способное менять русла рек, поднимать из земли горы и затмевать солнце мановением руки, назвать не богом, а как-то иначе? Даже если будущее ему недоступно. Асциена считала этот аргумент важным доказательством божественной силы Одина. Кто умнее – человек знающий, что произойдет и просто болтающий об этом, или человек, способный продумать свои действия так, чтобы все были уверены, что он знает будущее? Для Асциены ответ был очевиден. Как и то, что ум равносилен силе.

Эти раздумья подтолкнули ее к следующей мысли. Все знания, накопленные человечеством за эти долгие годы, исходили от Одина. Он основал академию в Империи, курировал все научные открытия, технические разработки. Он дал людям сначала сталь, затем крупные промышленные комплексы, потом паровые дороги. За время Войны богов многие знания были потеряны безвозвратно. Кое-что, например, пушки и порох удалось с трудом сохранить. Электрическая плотина, которой сейчас пользуются Молнии, способы превращения металлов, которые помогают Трансформаторам получать удивительные вещи, все это заложено Одином. Да и сами знания о магии, о Семени Хаоса тоже были даны Одином. Для нее такие обширные знания в темные века человечества были важным доказательством если не божественного, то близкого к этому.

Ну и, конечно же, создание народа титанов. Одину для строительства в Империи величественных зданий, мануфактур, ровных дорог нужны были идеально послушные и ужасающе сильные работники. И Один их создал. Отличительно, что они не были рабами, им платили за их труд и даже уважали. За все время только еще одному богу, а точнее, богине Элипг удалось создать отдельную расу. Она создала Высших, своих идеальных слуг, и Низших, идеальных солдат. Так она считала. Другие считали Высших чересчур высокомерными и чванливыми занудами, а Низших неуправляемыми полулюдьми. В любом случае до титанов им было далеко. Титаны были образцовыми работниками, трудящимися на благо Империи, а вот Высшие и Низшие имели массу недостатков. И только одно преимущество: рабскую преданность своей богине Элипг и ее ученице Алой. Счастье, что Высшие не имели способности к магии, были союзниками Империи и худо-бедно контролировали Низших. Те и без того были ходячей катастрофой для всех, живущих рядом с этим звериным племенем.

Раздумья Асциены прервало появление квестора, который извинился за долгое ожидание из-за проблем во дворце и начал составлять для них официальный запрос на прекращение пользования императорской библиотекой. Всего через полчаса они с Миллой получили возможность покинуть дворец и, собрав вещи, выехать из столицы Империи.

Глава 8
Силен. Мост Кинетика

Кровь лилась по его рукам. Он шагал по кровавым лужам. Воздух был тяжелый, вязкий и очень горячий. Каждый вздох давался с трудом, его приходилось отвоевывать. Вокруг клубились безликие тени на фоне багрового зарева. Тени протягивали к нему неестественно длинные руки с когтями или кинжалами. Он не мог понять разницы. Думать было сложно. Меча нет, он потерял свой меч. Сути нет, он потерял свою суть. Жизни нет, ее он тоже потерял.

Силен резко проснулся. Сознание толчком вернулось, прогнав сон. Он не запомнил, что было во сне. Какие-то тени, движение, боль. Точнее он вспомнить не мог.

«О да! Старые, милые воспоминания!» – проснулся в глубине сознания Месть. Последние дни он появлялся все чаще. Теперь это Силена уже не пугало, он начал привыкать к этому жестокому голосу на границе своего разума.

Последние четыре дня были тяжелыми. Ему удалось поднять мужиков во главе с Опленом и убедить их уходить сразу, не пряча добро. Пять трупов на поле очень ему в этом помогли. Несколько парней покрепче вооружились вилами, три охотника сменили наконечники на стрелах, Силен оставил себе меч и два кинжала. Мужики были разумными и под мечи не лезли, слушали Силена. Ну и лучники сильно помогали, хотя бить в щели доспехов и не привыкли. За эти четыре дня они истребили еще три пятерки разведчиков северян. Те, увидев толпу мужиков и баб с детьми, решали, что легко их рассеют, и нападали. Их ждали стрелы в упор, неровный и жидкий строй из вил и Силен, готовый их убивать. Пока шли первый день, мужики обсуждали, где это он набрался такого опыта, что изрубил пятерых северян. После первой стычки, посмотрев на него в деле, разговаривать об этом перестали. Просто все стали держаться от него подальше.

Кроме стрел, они потеряли только одного парня, который во время схватки слишком отбился от других и попал под удар топора. Насмотрелся на Силена и полез геройствовать. Двое были слегка ранены. Сам Силен тоже заработал неприятный порез на локте левой руки. Сустав, к счастью, не пострадал, но меч он держал теперь только правой. По пути к ним присоединялись еще группки беженцев из небольших деревень в округе. В основном были женщины и дети, успевшие спрятаться от врага. В эти деревни врывались пятерки разведчиков, поджигали, рубили, кто ближе, и гнали выживших на юг. Вместе с ними двигалось уже около пятисот человек. Становилось все сложнее сохранять темп движения, и к тому же Силен уже всерьез опасался засад, ведь группа в полтысячи человек в районе, где пропало уже несколько групп разведчиков, обязана привлечь внимание северян. Поэтому шли не трактом, а тропами, которые хорошо знали местные охотники. Так было медленнее, но надежнее. Радовало одно – до Каллимара оставалось не более двух дней пути.

– Силен, завтра придется выходить на тракт. Кривая делает петлю, и дорога одна, через мост. Если будем обходить, то придется пройти всю излучину, а потом еще и болота, только через две, если не три недели с юга выйдем к Каллимару, – подойдя, сказал Брен, один за охотников. Именно он нашел Силена пять лет назад в лесу. Подошел и Оплен, организовавший всех беженцев, без которого вряд ли бы они успели уйти так далеко от разведчиков северян. По сути, их продвижение держалось на способности Оплена убеждать людей и страхе перед Силеном. Он никому не угрожал, но видевшие Силена в бою начинали бояться его больше северян.

– Мне это не нравится, Брен, лучше пройдем безлюдными местами. На мосту нас точно будут ждать. Лучше обойти, – подумав, проговорил Силен.

– Силен, – вступил в разговор Оплен, – не получится. Нам уже нечего есть, дети голодают. Если завтра мы не достанем припасов, то… – Он не продолжил, но весьма красноречиво вздохнул.

Силен крепко сжал зубы и поймал настороженные детские взгляды. Слишком взрослые для детей. Двое малышей стояли рядом, слушая. Худенький мальчик с разными глазами и девочка, лицо которой украшала россыпь шрамов. Они присоединились к группе беженцев вблизи Краста, и пару раз Силен уже видел их рядом. Их родителей он не видел. Что-то в них казалось ему странным. Подойдя, он спросил:

– Родители где?

Мальчик немного сжался и отвел глаза в сторону. Точнее, один глаз, второй продолжал смотреть прямо. Девочка, напротив, посмотрела с вызовом, выпятив немного челюсть. Вблизи Силен понял, что ее лицо обезображено не шрамами, а маленькими язвочками.

– Мы сироты! И мы тебя не боимся!

Силен ухмыльнулся, матерые мужики, знавшие его до этого пяток лет, боялись, а эта соплячка нет. Причем, похоже, правда не боится в отличие от мальчишки. Тот от его улыбки скис совсем, а девочка смотрела все так же, с вызовом. Забавно, обычно Месть в его глазах вызывал у всех трепет. «Эй, вообще-то, я люблю детей!» Силен ждал продолжения шутки в стиле «особенно на завтрак», но Месть, уловив его мысли, лишь взрыкнул и ушел глубже, так что его присутствие едва чувствовалось.

– Понятно. – И правда понятно, почему у них тогда взрослый взгляд. Сироты быстро взрослеют. Силен отвернулся от них обратно к Оплену и Брену.

– Хорошо, идем к мосту. Надеюсь, прорвемся.

– Силен, а они не могли еще не подойти? – Оплен смотрел с надеждой, Силен лишь хмыкнул.

На следующий день растянутая колонна беженцев свернула в сторону тракта.

Спустя час Брен вернулся от тракта с известием. Он столкнулся с пятеркой разведчиков и уже думал прощаться с жизнью, но разведчики оказались имперские. Как выяснилось, в этот момент к мосту по тракту как раз приближался подранный отряд имперцев. Когда Силен и Оплен подошли к отряду, им сказали, что это остатки манипулы легиона «Север», посланные на север остановить набеги. Силен хмыкнул. Остановили. По его прикидкам на ногах было около ста пятидесяти человек. Часть с легкими ранениями. Еще десяток тяжелораненых отряд тащил на самодельных волокушах. Среди имперцев было около сотни разведчиков, лучников и менее пяти десятков легионеров. На пять десятков приходился один опцион и два декана, более высоких чинов просто не осталось. Рыцарей и магов тоже не было. При этом на хвосте у них сидело несколько сотен северян. Передряга надвигалась знатная.

– Мы пропустим вас, прикроем отступление. Возьмите только наших раненых. За собой постараемся разрушить мост. Кто не успел и остался на этом берегу реки, тот уже в руках северян, – говорил хмурый опцион лучников.

– Есть проблема. Мы мозолим глаза северянам уже давно, наверняка кого-то послали устроить нам встречу. Тут единственное узкое место, где мы вынуждены были выйти на тракт. Если северяне договорились с охотниками из других деревень или просто выпытали это, то на мосту будет засада, – ответил Силен. Опцион присвистнул.

– Значит, мы чуть не оказались зажаты? Боги! У нас не хватит людей на нормальный прорыв. «Кулак рыцарей» истребили полностью. Я могу послать только десяток-два разведчиков.

– Десяток разведчиков. Хорошо, я с… ополченцами и десятком пойду перед колонной беженцев, должны прорваться, – принял решение Силен.

– Может быть. А ты где служил до того? Корпус «Зари»?

– Не знаю… Меня пяток лет назад в лесу нашли охотники. Без памяти.

Опцион недоверчиво хмыкнул, но больше с расспросами не лез. Наверняка решил, что Силен дезертир. В другое время это породило бы массу проблем, но сейчас было не то положение. Если перед тобой опытный солдат, бери, что дают, и не морщись.

– Командовать будет он. – Опцион махнул рукой на одного из разведчиков, худощавого и с острым носом. – Парень не промах, единственный добрался до нас от Кольца Ираны.

Тот подошел и как-то слишком широко улыбнулся. Он казался напряженным.

– Разведчик Колин, так как я не декан, предпочту, чтобы командовал ты. У тебя вроде бы опыта таких стычек много!

Силен нахмурился и кивнул. Разведчик, казалось, немного расслабился. Они пошли в голову колоны.

– С чего ты взял, что я смогу командовать?

– Взгляд у тебя такой… командирский.

«Это мы умеем!» – снова проснулся в голове Силена Месть. «Ох, да заткнись ты», – вяло подумал Силен. С одной стороны, он уже привык к присутствию Мести и Милосердия, особенно радовало, что последний чаще молчал, но иногда от разговоров внутри головы она начинала немилосердно болеть.

Десятью минутами позднее Силен, Колин, десяток разведчиков и три десятка мужиков покрепче подошли к мосту. Они обгоняли беженцев минут на пять, больше ждать было нельзя, опцион предупреждал, что вряд ли они продержатся долго на открытом пространстве тракта. Чтобы уйти от преследования северян, им нужна была преграда в виде реки. Если разрушить мост, то пара десятков лучников легко сдержат идущих вброд одиночек. Когда они подошли к мосту, там их уже ждали. Три трупа в имперской форме разведчиков, те, кого опцион послал ранее к легиону с известием о разгроме манипулы, и человек, их убивший, стоял на середине моста. Один. Маг. Судя по одежде с нашитыми на ней камешками и кусочками металла – Кинетик.

– Вашу ж мать, – тихонько сказал Колин.

Маг резко полетел вперед так, что почти мгновенно преодолел расстояние в десять метров, оказавшись прямо перед ними. Тут же поднялся на полтора метра, зависнув над поверхностью моста, и выстрелил своими зарядами в солдат и деревенских мужиков, взятых Силеном к мосту. Пришитые к одежде мага камешки и куски металла сорвались с его одежды и с огромной скоростью устремились на людей Силена. Один камень ударил его в плечо, пробив куртку и застряв в плоти. Силена отбросило назад и развернуло. Из сорока человек на ногах осталось трое. Колин и два мужика с вилами. Маг мягко приземлился на мост. «А он новичок!» – прошептал Месть. «С чего ты взял?» – мысленно спросил Силен, все еще находясь в шоке от раны и гибели своих людей. «Он не убил самых опасных – нас!»

Тут же Месть предложил план действий. Силен, успевший понять, что Месть имеет огромный опыт сражений, не споря, метнулся к магу, достав меч.

Боковой удар с левой руки. Широкий, сильный замах. Локоть болел, но сейчас было не до таких мелочей. Когда до мага оставалось не более нескольких десятков сантиметров, меч чуть не вырвало из руки Силена. Используя силу толчка меча, Силен развернулся вокруг своей оси, отпустил меч и ударил правой рукой кинжалом. Меч улетел в сторону дальних деревьев. «Вот так, как только он давит – отпускай и разворачивайся быстро, используя силу его толчка». Опытный маг, по словам Мести, оттолкнул бы не меч, а самого Силена. Причем так, что он улетел бы обратно в Краст. Хотя обычно все маги инстинктивно толкали оружие, так как оно меньше весит и подсознательно представляет больше угрозы, чем человек, это оружие держащий.

Этот маг, к счастью, был неопытным и слишком заботился о своей шкуре, поэтому, даже поняв, что Силен его не боится, отталкивал не угрозу в виде наглого мужика, а лезвие, которое должно было эту шкуру продырявить. С кинжалом он поступил так же, правую руку Силена толкнуло назад, кинжал вырвало из руки, от резкой смены направления все кости заболели, мышцы свело судорогой, желудок оказался у самого горла. Но тут подоспел приказ Мести: «Бей!» – и левый кулак Силена, дополнительно ускоренный вращением вокруг своей оси, врезался в скулу мага. Что-то хрустнуло в кулаке. Что-то хрустнуло под кулаком. Мага отнесло в сторону. Он должен был упасть с моста, но замер на месте, будто бы прибитый к воздуху у самого края. «Боги! А он ничего!» – заметил Месть. Силен уже метнулся к магу, пока тот не пришел в себя. Схватил его за плечи и потянул на себя со всей силы. Как объяснил Месть, опытный маг просто сохранил бы себя в состоянии покоя. Кинетика невозможно сдвинуть, если тот этого не хочет. И нельзя удержать против воли. Способности взлететь, развить огромную скорость в любом направлении за доли секунды, разбить вдребезги почти любую преграду. Опытные Кинетики были синонимами слова «свобода». Только вот этот Кинетик не был опытным. К счастью.