Текст книги "Тень"

Глава четвертая
Другой мир

1

Два дня до открытия Заповедных Врат

– В общем, это дело решили закрыть. Я, конечно, протестовал, но мой голос не взяли в расчет…

Сидя в машине брата, Андрей вполуха прислушивался к его словам и рассеянно смотрел на пробегающие мимо дома. Он чувствовал себя будто с похмелья, хотя вроде бы накануне ничего не пил. Но вчерашний день вспоминался как-то смутно, как если бы воспоминания были ненастоящими и кто-то намеренно проецировал их в сознание Андрея.

«Проецировал воспоминания…» Вершинин усмехнулся. И откуда только в голову лезут такие глупости?

Наверно, залетело из какого-то фантастического фильма…

– Слышь, Андрюх! Ты чего такой смурной? Не выспался, что ли?

– Что-то вроде того.

– А конкретней?

– Да сны снились плохие. Все время просыпался.

Егор кивнул и понимающе проговорил:

– Кошмары. Понимаю. Поганая штука. Мне первый год после Чечни тоже снились. Душу выматывали. Но потом прошло. Рано или поздно все проходит.

– Верно, – тихо отозвался Андрей. И добавил с грустной усмешкой: – И жизнь в том числе.

Егор посмотрел на него с удивлением.

– Э… брат, да ты совсем прокис. Говорю тебе, не циклись на чернухе. Проснулся, встряхнулся, принял холодный душ – и вперед. «Туда, на бой, на жизнь, на рынок. С прибоем рынка в поединок!» – Егор ухмыльнулся. – Не помнишь, кстати, чей стишок[2]2
  Егор неверно цитирует стихотворение Велимира Хлебникова «Сегодня снова я пойду…».


[Закрыть]?

Андрей качнул головой:

– Нет.

– Наверно, Пушкина. Другого я бы не запомнил. В общем, расслабься и думай о чем-нибудь приятном.

Андрей вздрогнул.

– Что ты сказал? – глухо переспросил он.

– Когда?

– Только что.

– Я сказал – расслабься. И получай удовольствие от жизни. Другой-то все равно не будет.

Андрей задумался. Ему вдруг показалось, что недавно он уже слышал эти слова. Но произнесены они были вежливым, ровным и властным голосом, совсем не похожим на сипловатый баритон брата.

Андрей тряхнул головой и тихо пробормотал:

– Дежавю.

Но на душе все равно осталась тревога, подобно осадку на дне пустого стакана.

– Что слышно про убийц Литовцевой? – спросил Андрей у брата. – Их уже поймали?

Егор покачал головой:

– Нет. Слушай, брат, ты прости, что я тебя подозревал.

– А ты меня подозревал?

– Ну не тебя, конечно. Просто думал, что ты кого-то покрываешь. Кого-нибудь из обдолбанных дружков.

– Среди моих друзей таких нет.

Егор улыбнулся:

– Верю. Потому и прошу у тебя прощения. Ну ты как? Не в обиде?

– Нет.

– Вот и хорошо. Нас только двое Андрюха, и других братьев у нас нет. Помни об этом.

– Да, Егор, я помню.

Егор, не сводя взгляда с дороги, кивнул:

– Вот так.

С полминуты они ехали молча. Егор покосился на рукоять бамбукового меча, торчащую из спортивной сумки Андрея:

– А ловко ты машешь этой палкой.

– Это не палка, – сказал Андрей. – Это синай – бамбуковый меч.

– Да, я помню, – кивнул Егор. – Дерешься ты этой штуковиной ловко. Но по мне, так лучше бы занимался борьбой или боксом. Можешь мне поверить, брат, на улицах города тебе эта палка не пригодится…

– Я занимаюсь кендо не для того, чтобы драться палками на улице, – сказал Андрей. – Кендо – это путь к самосовершенствованию и внутренней дисциплине. Кроме того, мне нравится быть кендоки. – Андрей покосился на брата и чуть прищурил серые глаза. – Я тебе рассказывал нашу байку? Однажды у каратиста, борца и кендоки спросили: о чем вы думаете перед схваткой? Каратист ответил: «О том, куда нанести удар и как его правильно исполнить». Борец ответил: «О том, как произвести бросок и болевой прием». А кендоки улыбнулся и сказал: «Я ни о чем не думаю. Я просто предвкушаю наслаждение от боя».

– Наслаждение, говоришь? – Егор усмехнулся. – Ладно, не буду с тобой спорить. И все же наше самбо лучше. – Он искоса глянул на брата и спросил: – Не забыл еще приемы, которые я показывал?

Андрей покачал головой:

– Нет.

– Ну тогда я за тебя спокоен. Владеть приемами самообороны – это тебе не палкой размахивать.

«Мечом», – хотел поправить Андрей, но передумал. Егор Вершинин был капитаном милиции. За двенадцать лет службы ему ни разу не приходилось видеть бандитов с мечами в руках. Ножи, заточки, пистолеты – это да. Но японский меч… Нет, это было выше его понимания.

Андрей хорошо помнил тот день, когда он решил заняться кендо. У него был плохой период. Девушка, с которой он встречался почти два года, ушла к другому. В первый день после ее ухода Вершинин купил бутылку водки и в одиночестве выпил всю. Но это не помогло забыться. Стало только хуже. Переболев похмельем, Вершинин отправился на улицу.

Три дня, с раннего утра до позднего вечера, он бродил как неприкаянный по Москве, забив на занятия. А на четвертый, когда Андрей, остановившись на каком-то бульваре, посмотрел на мутное, затянутое тучами солнце и в отчаянии проговорил: «Господи, что мне делать?», – порыв ветра швырнул ему в лицо рекламный листок.

Спортивный клуб кендо.

Приглашаем всех желающих!

Андрей хотел просто выбросить листок, но словно какой-то голос сказал ему – зайди, попробуй. И он зашел. И попробовал. И остался в клубе на полтора года. Пожалуй, в этом было что-то от судьбы.

Вершинин давно заметил: стоило ему взять в руки бамбуковый меч, как он превращался в другого человека. Сильного, ловкого, уверенного в себе. Меч был не просто оружием – он был воплощением лучших качеств Андрея, которые отдельно от меча будто бы и не существовали.

Андрей не раз размышлял, что было бы, если б он взял в руки настоящий меч. И не просто меч, а какой-нибудь легендарный… вроде того серебряного меча, который хранился в Музее Востока. Изменил бы этот клинок его суть? Сделал бы его более воинственным? Или подарил бы ему ощущение полной свободы?

Размышляя об этом, Вершинин уловил краем глаза, что из папки, лежащей на коленях Егора, выпал листок. Андрей нагнулся и поднял его. Хотел уже отдать брату, но задержал взгляд на изображении. Этот листок был фотороботом какого-то человека. Обычное, размытое и весьма условное изображение из разряда «Их разыскивает милиция».

– Кто это? – спросил Андрей, разглядывая портрет.

Егор покосился на листок и ответил:

– Пару дней назад два мужика устроили в ресторане драку. Разбили витрину и все такое. Потом оба исчезли.

– Завели на них дело?

– Да нет… Фоторобот этот давно пора выбросить. Не знаю, что он тут делает.

Андрей смотрел на портрет задумчивым взглядом. Лицо казалось ему знакомым. Это было изображение лысого толстяка с выпуклыми, рыбьими глазами. Физиономия была неприятная, и Андрей не без удовольствия убрал листок обратно в папку.

– Что, не понравился? – усмехнулся Егор. – А на работе мне приходится встречаться с такими каждый день. Кстати, насчет работы. Ты, кажется, собирался устроиться системным администратором? Ну как?

– Пока никак, – ответил Андрей. – На дворе кризис.

– Ну и хорошо. Скажу тебе как старший брат: отдавай все время учебе, и тогда выйдет толк. А понадобятся деньги – обращайся ко мне. Где тебя высадить?

– Где удобнее.

Егор остановил «мазду» у обочины, в двух шагах от университетского скверика:

– Будь осторожен, брат. Москва становится слишком опасным городом. Сколько у тебя сегодня пар?

– Две.

– Если хочешь, я за тобой заеду, вместе пообедаем.

– Да нет, я потом сразу на тренировку.

– Ну как хочешь.

Андрей пожал брату руку и выбрался из машины.

2

Путь к Главному зданию университета проходил через скверик. Бронзовый Ломоносов, казалось, смотрел на Андрея полным оптимизма взглядом, но Андрей не мог ответить ему тем же.

Проходя мимо памятника, Вершинин вдруг увидел двух подростков, мучающих рыжего кота. Один держал зверя в руках, а второй пытался примотать к его хвосту скотчем бутылку из-под кока-колы. Кот тихонько завывал и время от времени делал попытки вырваться. Тогда мучители хлопали его по ушам и приговаривали:

– Не дергайся, рыжий!

Вершинин остановился и крикнул:

– Эй, пацаны! Хватит мучить кота!

Подростки переглянулись.

– А это твой, что ли, кот? – спросил один из них, с вызовом посмотрев на Андрея.

– Мой, – ответил он, чтобы хулиганы смогли отступить, не теряя при этом лица.

Подростки снова переглянулись. В их лицах читалась досада, однако воевать со взрослым парнем из-за какого-то кота они не собирались.

– Раз твой, тогда ладно, – нехотя проговорил второй подросток.

Они оторвали от пушистого кошачьего хвоста скотч, зашвырнули бутылку в кусты и, сунув руки в карманы, зашагали прочь. Кот же, получив свободу, посмотрел на Вершинина недовольным взглядом, громко мяукнул и скрылся.

В мяуканье кота Андрею странным образом послышалось слово «лагор». Что оно означало, Вершинин сказать не мог, но слово было знакомое. Андрей озадаченно потер щеку.

Лагор, Лагор… Где-то это он уже слышал. Определенно. Но где? Похоже на имя. Нет-нет, на название какого-то города. Или страны? Да, кажется, так. Но есть ли на свете страна с таким названием?

Андрей напряг память. Вроде бы, где-то в Азии есть город Лахор. Но то ведь Лахор, а это – Лагор. В памяти что-то замаячило, закружилось… Какое-то смутное воспоминание, его никак не удавалось ухватить. Лагор, Лагор, Лагор… Очень важная страна. Для кого важная?

И, собственно, чем она так важна? Да тем, что это не страна, а целый мир!

Вершинин облегченно вздохнул. Воспоминание наконец было ухвачено и зафиксировано. Значит, Лагор – это не город и даже не страна, а целый мир. Вроде нашей Земли, хотя там все по-другому. И живут там совсем не люди, а особые существа.

«Откуда же я это знаю?» – спросил себя Вершинин.

И сам себе ответил: «Наверно, читал в какой-то книге».

Пытаясь восстановить воспоминание о таинственной книге подробнее, Андрей стал представлять себе этот Лагор в деталях. Постепенно ему стало казаться, что окружающий мир растворяется в странной красноватой дымке.

«Что со мной такое? – подумал Андрей, впрочем без всякой тревоги. – Должно быть, этот гад Давыдов подсунул мне вместо аспирина какую-нибудь “пилюлю счастья”. Он на этот способен. Еще как…»

Андрей продолжал фантазировать. В сказочном Лагоре постоянно дуют злые метели, и воздух там красный от песочной взвеси. Прямо как на Марсе.

Стоило Вершинину подумать о метелях, как резкий порыв холодного ветра обжег ему лицо. Прямо перед собой Андрей увидел серебристо-серое облако. Неумолимая сила потянула Андрея к этому облаку. Вершинин попытался сопротивляться, но тут перед глазами у него что-то вспыхнуло, а затем все потонуло в ослепительно-ярком свете, и Андрей понял, что падает в пропасть.

* * *

Когда Вершинин снова очнулся, на улице стояли странные красные сумерки, делая окружающий мир зыбким и нереальным, словно сотканным из тумана. Дул ветер, и взвесь песка, поднятая в воздух, была такой плотной, что походила на туман.

Андрей огляделся. Сперва очертания Главного здания МГУ и деревьев вокруг показались ему прежними, но чем дольше он смотрел на них – тем больше отличий находил. Что-то во всем этом было не то… Приглядевшись к памятнику, Андрей со страхом и удивлением понял, что это не Ломоносов. Это был какой-то худой бородатый человек, закутанный в длинный плащ и грозно всматривающийся в даль, словно с минуты на минуту ожидая нападения.

А университетское здание теперь больше походило на средневековый замок. С башнями, портиком и открытым балконом. Замок этот стоял на площади, от которой расходились во все стороны кривые, изломанные улочки, тянувшиеся между каменными домами, деталей которых было не разглядеть из-за красных сумерек и песочной взвеси, поднятой ветром.

Где-то в отдалении, словно за стенами, играла тихая музыка. На фасаде замка красовались два огромных циферблата. Один показывал время, другой – продолжительность дня и ночи.

Андрей в отчаянии тряхнул головой, надеясь, что наваждение растает, но этого не произошло. Тогда Вершинин поднял руку и сильно ущипнул себя за щеку в надежде проснуться. Этого не случилось. Замок, площадь, дома, грозный памятник – все это осталось на месте и по-прежнему имело зыбкие и неясные очертания.

Да и тихая, отдаленная музыка, которую доносил ветер, никуда не исчезла.

– Да что же это… – в отчаянии пробормотал Андрей и прижал ладонь ко лбу.

Лоб был прохладный. Значит, свалить все эти глюки на жар не получится. Тогда Андрей ощупал голову пальцами, надеясь наткнуться на рану. Но никакой раны не было. Да и боли он не ощущал. Следовательно, сотрясение мозга тоже можно было исключить.

Может быть, галлюцинация? Воздух темный и зыбкий, все предметы кажутся нереальными… Андрей изо всех сил пытался успокоить себя разумными доводами, но не слишком преуспел.

«Если видишь перед собой что-то удивительное и непонятное, действуй так, словно видел это уже много раз, – прозвучали в голове у Вершинина слова сэнсэя. – Только успокоившись, ты сможешь вернуть себе твердость духа и способность размышлять здраво».

И тут до ушей Андрей донеся чей-то слабый вскрик. Вершинин обернулся и увидел неприятную сцену. Тощий мальчишка-подросток, одетый в невообразимые лохмотья, лежал на песке, а двое мужчин избивали его гибкими черными хлыстами. Одеты они были в длинные плащи, а лица их были скрыты капюшонами.

Очертания фигур были зыбкими, словно Андрей смотрел на них сквозь жаркий колеблющийся воздух.

Нескончаемый ветер с шорохом и свистом бомбардировал его лицо колким красноватым песком.

Как ни странно, Вершинин обрадовался виду живых людей. Это помогло ему вернуть чувство реальности. А следом пришла и уверенность в себе. Что бы ни случилось с окружающим миром – в нем все еще были люди.

«Старайся не проходить мимо чужой беды, – вспомнил Вершинин другие слова сэнсэя. – Никогда не знаешь, как эта беда отразится на тебе, и вполне может быть, что последствия ее поразят тебя самого или твоих близких».

– Эй! – крикнул Вершинин. – Эй, вы!

Фигуры замерли и уставились на Андрея. У Вершинина неприятно засосало под ложечкой. Действуя почти машинально, он достал из спортивной сумки меч-синай и выставил его перед собой.

– Мне не нужны проблемы! – крикнул он, стараясь, чтобы голос звучал твердо. – Надеюсь, они не нужны и вам! Поэтому оставьте мальчишку в покое!

Мужчины, закутанные в плащи, переглянулись. Затем снова повернули лица к Андрею, угрожающе вскинули свои хлысты и, выкрикивая что-то гортанное, стремительно пошли на него.

В голове у Андрея словно кто-то переключил тумблер. Он молниеносно прыгнул вперед и нанес одному из незнакомцев удар, разрубающий противнику запястье. Тот взвыл от боли и выронил хлыст.

Второй что-то визгливо завопил и хотел напасть на Андрея, но не тут-то было. Увернувшись, Андрей двумя ударами оттеснил противника на аллею, а третьим так сильно врезал незнакомцу, что тот вскрикнул и пошатнулся.

Встав в стойку и выставив перед собой синай, Андрей громко сказал:

– Мне не нужны проблемы! Но если вы не уберете свои хлысты, я буду вынужден снова прибегнуть к силе!

Один из мужчин что-то быстро сказал другому, тот кивнул. Оба резко повернулись и зашагали прочь.

Андрей опустил меч, шумно выдохнул и снова пощупал ладонью лоб.

«А может, я все-таки сошел с ума? – подумал он. – И все, что происходит со мной в последние дни, – это признаки безумия?»

– Эй! – окликнул Андрей мальчишку. – Ты живой?

Тот медленно поднялся на ноги и с опаской посмотрел на Вершинина. Лицо у пацана было худое и скуластое, брови срослись на переносице, а темные глаза были такими огромными, что казались ненастоящими.

– Я в порядке! – отозвался мальчишка высоким голосом, глядя на Андрея с почитанием, но и с опаской. – Могу я приблизиться к тебе, добрый господин?

Голос мальчика звучал странно. На миг у Андрея возникла дикая мысль: мальчишка говорит не по-русски, но плотный красный воздух преобразует его голос, превращая абракадабру в понятную речь. Мысль эта показалась ему странной, поскольку полностью противоречила всему, что он знал о мире. И он тут же прогнал ее.

– Не знаю, добрый я или нет, но приблизиться ты можешь! – громко сказал Андрей, и вновь ему почудилось, что, пробравшись сквозь густой воздух, подобно многократно отразившемуся эху, голос его добрался до мальчишки в виде жуткой абракадабры.

Мальчик, прихрамывая, подошел к Андрею. Подобострастно посмотрел на него снизу-вверх, а потом поймал левую руку Андрея тощими пальцами и попытался ее поцеловать.

– Ты чего! – возмущенно вскрикнул Вершинин и отдернул руку. – С ума сошел?

Мальчишка сжался и зажмурил глаза, явно ожидая удара.

– Да что с тобой? – раздраженно проговорил Вершинин.

Поняв, что удара не последует, мальчик осмелился открыть глаза и виновато вымолвил:

– Прости, если сделал что-то не так, добрый господин. Я принял тебя за рыцаря-лагорийца, так же, как и мои обидчики. Только рыцари так умело пользуются мечами. – Мальчик окинул фигуру Андрея любопытным взглядом и сказал: – Ты выглядишь как пришелец из другого мира.

– Из другого? – Вершинин нахмурил лоб. – Может, так оно и есть. А как называется этот мир?

– Лагор, господин. Он называется Лагор.

Андрей снова огляделся. Потом страдальчески скривился и пробормотал:

– Это какое-то безумие. Должно быть, я все-таки сплю. Я читал, что иногда людям снятся сны, почти неотличимые от яви.

В отдалении послышался странный, жутковатый шум, словно кто-то скреб железом по стеклу. Андрей поморщился. Хорошо, допустим, это сон. Но что делать, когда ты понял, что находишься во сне и не можешь проснуться?

Нужно отнестись к своему сну как к игре и попытаться играть по его правилам!

Мальчик прервал его размышления:

– Если вы еще не зарегистрировались, добрый господин, я могу проводить вас до городского магистрата. Незарегистрированный гость может пребывать в нашем мире до первого заката.

Андрей несколько секунд смотрел на мальчика, затем перевел взгляд на небо. Ветер нагнал рваные тучи на розоватый диск солнца, и его тусклый свет то затухал, то снова делался ярче, пробиваясь сквозь волны багрового тумана.

В этом мрачном, мерцающем свете все казалось нереальным. Андрей был почти уверен, что все это – только сон, страшный сон, и на самом деле он крепко спит в своей постели. Но во сне это было или наяву, а отдаленный скрежет, пробивающийся сквозь волны песчаного ветра, вселял в душу Андрея ужас.

– Надо уходить, – сказал вдруг мальчик, и в голосе его послышалась явная тревога. – В Лагоре нельзя подолгу оставаться на одном месте.

– Почему? – хрипло спросил Вершинин.

– Того, кто долго стоит на одном месте, рано или поздно настигают хронофаги.

– Кто?

Мальчик наморщил лоб, подыскивая подходящие слова, и у Андрея возникло ощущение, что в этот миг мальчишка роется не в собственной памяти, а в его, Андрея, голове. Наконец мальчик облизнул губы и тихо сказал:

– Пожиратели времени. В последние годы от них совсем не стало житья.

Красноватый воздух становился темнее. И чем темнее он становился, тем паршивее делалось на душе у Андрея.

Будь он лет на пять помладше, он бы, вероятно, опустился на землю, покрытую красноватым песком, и расплакался от страха. Но взрослый человек тем и отличается от ребенка, что умеет брать себя в руки. И сейчас Андрей изо всех сил пытался это сделать.

«Может, я в другом измерении?» – подумал он, и при виде страшного памятника и колеблющихся очертаний огромного замка, выросшего на месте МГУ, мысль эта не казалась ему такой уж странной.

– Хронофаги лишают наш мир будущего, – снова заговорил мальчик. – Посмотрите на башенные часы.

Андрей поднял голову и, заслонив ладонью глаза от вездесущего песка, взглянул на часы. Брови его изумленно приподнялись.

– Прошел уже час? – удивился он. – Но ведь я здесь всего минут пятнадцать…

– Хронофаги обглодали наше время, как черви гриб. Иногда оно скачет, как бешеное, а иногда густеет, как патока, и застывает, как лед. И в такие минуты нам особенно невыносимо жить.

В отдалении снова послышался скрежещущий шум. Андрей увидел аллею, освещенную фонарями. Цепочка фонарей светлела в багровом песчаном тумане, как гирлянда. Фонари висели сами по себе, без всякой опоры или крепления, как шаровые молнии.

– Допустим… – пробормотал Андрей и вытер рукавом вспотевший лоб. – Допустим, что я действительно попал в другое измерение. Но… почему мне кажется, что тут все соткано из тумана? И… где другие люди?

– Если вы говорите о жителях города, то они здесь, вокруг вас, – робко проговорил мальчишка. – Но вы их не видите. Это часто бывает с теми, кто только что прибыл в Лагор из другого мира. Вы, сарги, называете это… – Мальчик наморщил лоб и с трудом проговорил: – А-дап-та-ци-я.

– Как же мне…

Договорить Андрей не успел. Улица взорвалась гомоном голосов, стуком шагов и скрипом колес.

– Смотри, куда идешь, сарг! – гаркнул вдруг кто-то.

Андрей отскочил в сторону – что-то огромное и жуткое пронеслось мимо, обдав его облаками красного песка и тошнотворным запахом серы.

Некоторое время Андрей обескураженно смотрел по сторонам. Ощущение призрачности окружающего мира исчезло. Каменные дома, железные ограды и деревья обрели четкость.

Сердце бешено заколотилось у Андрея в груди, когда он увидел, что улица заполнена странными существами. Некоторые из них были похожи на людей, другие – на разряженных в просторную одежду диковинных животных.

Андрей готов был закричать от ужаса, но вспомнил изречение сэнсэя: «Держи свой разум холодным и ничему не удивляйся. Только холодный разум способен победить наваждение».

Резкий порыв ветра забил Андрею губы песком. Он сплюнул и внезапно почувствовал сильную жажду.

– Послушай… – вновь обратился он к мальчишке. – Как тебя зовут?

– Мое имя – Данко, добрый господин. А ваше?

– Андрей. Андрей Вершинин. Послушай, Данко, где можно попить?

– Попить?

– Ну да. Воду, пиво, сок – что угодно.

Мальчик на мгновение задумался, а затем ответил:

– Тут неподалеку есть неплохой трактир, называется «Мандрагора». Если хотите, я провожу вас туда. Только прошу вас, добрый господин, спрячьте свой меч. Маг Лмерк, наш Властитель, запрещает обнажать клинок на улице. А его стражники патрулируют улицы и имеют обыкновение появляться, когда их совершенно не ждешь.

Вершинин только сейчас вспомнил, что держит в руке бамбуковый меч.

И тут прямо перед Андреем, будто из-под земли, выросли две фигуры. Это были два жутких монстра, высотой по два с половиной метра каждый. Злобные лица, плоские носы, клыки, торчащие между вывернутых губ. Тела их были закованы в латы, на перевязи у каждого висела огромная кобура, сделанная из чего-то прозрачного, вроде пластика, а в ней – что-то похожее на громоздкий, исцарапанный двухствольный пистолет с оптическим прицелом и несколькими рычажками.

Броня и оружие бренчали при каждом их движении, и Андрей не мог взять в толк, как они умудрились появиться бесшумно.

«Что же это такое?» – с отчаянием подумал Вершинин, глядя на чудовищ. – Как же мне проснуться от этого кошмара?»

Андрей крепко зажмурился, выждал несколько секунд, а затем снова открыл глаза. Мир вокруг остался прежним – чужим и страшным.

Остановившись перед Андреем и мальчиком, закованные в панцири монстры осмотрели их с ног до головы. После чего один из них положил лапу на рукоять пистолета и пролаял:

– Указом Властителя Лмерка доставать мечи из ножен средь бела дня запрещено!

– Я… – сипло пробормотал Вершинин и сглотнул слюну. – Я не знал.

– Прошу прощения, господа стражники, – робко заговорил Данко, – но этот добрый господин только что прибыл в Лагор и еще не успел а-дап-ти-ро-вать-ся.

– Еще один новичок, – едва ли не брезгливо проговорил один из монстров.

– Да, – с такой же брезгливой миной подтвердил другой. – В последнее время этих остолопов пруд пруди.

– Скажи спасибо Палеусу-сумасброду. После того как он изобрел свою адскую машину, Порталы стали открываться чаще, чем прежде.

И снова у Вершинина появилось ощущение, что монстры говорят на чужом языке, но воздух Лагора, как универсальный декодер, будто переводит их слова на язык, доступный пониманию Андрея. Словно какие-то участки его мозга пришли в резонанс с колеблющимся, зыбким воздухом и заработали с ним на одной частоте.

– Этот юный лагориец – ваш друг? – спросил у Андрея один из стражников, указывая пальцем на мальчишку.

– Да, – растерянно ответил Вершинин.

– Пусть он вас проинструктирует. – При слове «проинструктирует» воздух странно всколыхнулся. – На первый раз, сарг, мы накладываем на тебя штраф в размере двадцати синедролей. В следующий раз ты отправишься в тюрьму.

Андрей хотел сказать, что у него нет никаких синедролей, но тут мальчишка достал из кармана несколько синеватых, сильно потертых пластинок и протянул их стражникам. Взыскав штраф, стражники повернулись и растворились в воздухе, словно их и не было. Андрей облизнул пересохшие, исколотые песком губы и хрипло сказал мальчишке:

– Тебе пришлось заплатить за меня…

Мальчик улыбнулся:

– Пустяки, господин Андрей. Вы ведь спасли мне жизнь. И потом, если честно, я ведь совсем не беден. После смерти родителей мне досталась в наследство большая сумма. Деньги лежат на моем счету в банке Верховного Инквизитора Ротгера. Каждый день я снимаю со счета некоторую сумму на свои нужды. А если потратить все не удается, раздаю эти деньги тем, кому они нужнее.

Вершинин недоверчиво оглядел тощую фигурку мальчишки в лохмотьях.

– Ты не похож на богача, Данко, – сказал он.

Мальчик кивнул:

– Знаю. Это потому, что по духу я странник. Таких, как я, много в Лагоре. Мы просто блуждаем по миру, нигде подолгу не останавливаясь.

– Зачем?

– Мы не выносим оседлой жизни. Она кажется нам тесной и душной.

Андрей вздохнул:

– Ты странный парень. Почему те двое били тебя?

– Я не уступил им дорогу. Бродяги вроде меня считаются низшей кастой и должны уступать дорогу знатным господам. Это предписано специальном указом Властителя Лмерка.

– Ну и порядки, – пробормотал Вершинин.

– Жизнь в Лагоре строго регламентирована, добрый господин. Только так можно уберечь наш мир от того, чтобы он не превратился в проходной двор.

Мальчик произнес эти слова четко, как заученные.

Андрей взглянул на заполненную чудовищами улицу, отвернулся и проговорил слабым, сокрушенным голосом:

– Кажется, мне и впрямь нужно выпить. Эй, Данко, что ты там говорил про трактир?

3

Бесшумно и мягко ступая босыми ногами по припорошенному красным песком полу, мальчик ввел Андрея в просторный зал с темными, потемневшими от времени балками. Пол был выложен каменными плитами. В глубине виднелась лестница, ведущая на второй этаж. Три больших окна с зеленоватыми стеклами выходили на улицу.

Зал был уставлен крепкими дубовыми столами, стульями и скамьями. В центре красовался огромный, выложенный из булыжников камин, в котором на вертеле жарилась туша какого-то зверя.

Едва Андрей переступил порог трактира, как его оглушил гул голосов и стук кружек и кубков. Он с изумлением разглядывал посетителей. Кого здесь только не было! За самым дальним столом, наполовину утопленным в нише, сидели жуткие твари, похожие на чертей. Красные, хвостатые, с рогатыми головами и клыкастыми ртами. В руках у них были кружки, из которых выбивалось голубоватое пламя.

– Кто это? – спросил Андрей у своего юного проводника.

– Дебалусы, – ответил Данко. – На вашем языке их мир принято называть Геенной. Хотя, по слухам, там не так уж плохо. – Он покосился на Андрея и добавил, как показалось Вершинину, с легкой долей иронии: – Не намного хуже, чем у вас.

За ближайшим столом бражничали несколько существ с зеленоватыми лицами, покрытыми чем-то вроде лиловой коры или коросты, но похожими на человеческие. Одеты они были одинаково: зеленые шерстяные куртки, серые штаны, заправленные в высокие сапоги, на головах – что-то похожее на горшки, украшенные перьями. У их стола стояли ружья с мерцающими дисплеями на цевьях. Кроме того, на боку у каждого висело по короткому мечу.

– А это кто? – тихо спросил Андрей, кивнув на зеленолицых.

– Виртуанские охотники, – ответил Данко. – В их мире им не на кого охотиться, потому они охотятся здесь, в Лагоре. Наши леса кишат зверьем. Кроме того, время от времени Властитель Лмерк или Инквизитор Ротгер выдают лицензии на отстрел узников Башни Скорби. Участием в охоте им заменяют казнь.

– «Участие в охоте»? – удивился Андрей. – Это у вас так называется?

– Законопослушным гражданам и гостям Лагора это не грозит, – успокоил его мальчик.

Тут толстый трактирщик, выглядящий совершенно как человек, если не брать в расчет заостренные уши, украшенные кисточками волос, подошел к стойке и, окинув Андрея хмурым взглядом, поинтересовался:

– Что вам подать?

Рот его открывался немного не в такт произносимым словам, и выглядело это фальшиво и жутко. Андрей справился с волнением и сипло ответил:

– Стакан воды.

Вскоре трактирщик поставил на стойку стакан с красноватой жидкостью, при одном лишь взгляде на которую Андрею расхотелось пить. Он отвел глаза от стакана и невольно прислушался к тому, что говорили за соседним столом зеленолицые охотники.

– Крестьяне поговаривают, будто в Сурремском лесу появились анфаусы, – говорил один виртуанский охотник другим. – По ночам близ фирговых владений часто слышат их вой.

– Анфаусы? – вскинул брови его собеседник.

А третий ударил кулаком по столу и грозно прорычал:

– Нужно не мешкая получить у магистратов лицензию на их уничтожение!

В этот момент им принесли заказ – два огромных блюда, в одном из которых дымилось жареное мясо, украшенное зелеными плодами, а в другой – большая нога какого-то зверя, обильно политая серым, резко пахнущим соусом.

– Маги Властителя Лмерка опять задирали рыцарей Инквизитора Ротгера, – продолжил первый охотник.

Второй нахмурился и проговорил:

– Добром это не кончится.

– Если в Лагоре снова вспыхнет война, придется искать для охоты другие леса, – поддакнул третий.

Андрей повернулся к мальчишке, который выбирал на витрине какое-то лакомство, и тихо спросил:

– О каких магах и рыцарях они говорят?

– Это два клана, которые правят Лагором, – ответил Данко, продолжая задумчиво разглядывать лакомства. – На самом деле Лагором правит Незримый Создатель. Однако его никто никогда не видел. Поэтому на деле вся власть принадлежит двум его наместникам – Властителю Лмерку и Инквизитору Ротгеру. Лмерк – глава магов. Ротгер – глава рыцарей-лагорийцев.

– И как же они правят вдвоем?

Данко нахмурил брови и вздохнул:

– Сам не знаю. Триста лет назад между магами и рыцарями разгорелась война. С обеих сторон пролилось море крови. Последствия этой войны были настолько ужасными, что кланам пришлось подписать перемирие и заключить союз.

– Но разве простые рыцари могут совладать с магами? – усомнился Андрей. – Колдовские чары не перешибешь мечом.

Мальчик взглянул на Вершинина и, чуть прищурив свои огромные глазища, проговорил:

– Хороший рыцарь стоит двух магов, мой господин. Меч в его руках – сродни лучу света, пронзающему тьму.