Текст книги "Избранник Пентакля"

– Почему?

– Они нас создали, и у них есть нерушимое право нами повелевать. Если дзерг отдаст приказание, я просто вынужден буду повиноваться.

– Что ж, я, пожалуй, приму твою помощь. Если она понадобится, конечно. Хотя все это очень неожиданно.

– То, что вампир, враг рода человеческого, пришел к человеку с таким предложением? Ты просто не можешь знать, что значит быть помнящим. Не можешь понять, чем на самом деле были дзерги. Когда речь заходит об этом племени, удивляться не стоит ничему. Даже если реки вдруг потекут вспять и звезды проступят на небосклоне средь бела дня, чтобы предотвратить возвращение древних.

– Порадовал ты меня, ничего не скажешь, – недовольно пробурчал Борланд. – Это все?

– Да. Можешь спокойно спать, – ухмыльнулся вампир. – Я буду где-нибудь поблизости. Позови, если посчитаешь нужным.

Ревенкрофт встал, открыл окно и, обернувшись облаком черной пыли, медленно вытянулся наружу. Борланд подошел к окну и увидел, как живой прах складывается в воздухе в отвратительную летучую мышь. Тварь подмигнула Борланду овальным красным глазом и унеслась прочь.

– Фу! – поежился придворный маг, сдвигая оконные створки. – Спокойно спать, как же… После того, что ты мне рассказал? Надеюсь, хоть неспокойно поспать удастся. – Весельчак сдвинул с места шкаф, загораживая оконный проем.

Впрочем, той ночью больше ничто его не птревожило, и Борланд вполне себе сносно проспал до утра, пока в дверь его комнаты не постучал «ученик» Заффа.

Индалинэ вернулся в гостиницу лишь под утро, когда восточный край небес уже начал розоветь. Очень уж понравилось ему то, как проводили время завсегдатаи эльф-клуба «Тихая гавань». Заправляли там действительно Темные, что не могло не сказаться на общей атмосфере. Все остроухие – одухотворенные эстеты, но темные эльфы являются в придачу мастерами разнузданного веселья. Не только, впрочем, тех его разновидностей, что связаны с перебродившим виноградным соком и сотрясением дощатых полов под ударами множества ног. Лишь темным эльфам могла взбрести в голову идея создать настольную игру на основе древних магических трактатов, авторов и содержание которых волшебники Схарны чтили ничуть не меньше самой богини. Именно за этой игрой и прошла большая часть ночи в мрачноватом здании клуба. Итрандилу предлагали задержаться чуть подольше – особенно усердствовала в этом пухленькая темная эльфийка с кольцом в губе, – но он, помня о том, что скоро в Билану должны явиться из Кандара ученики покойного Эрлангуса, не стал этого делать. Хоть и хотелось: «окольцованная» девушка была весьма симпатична.

Укладываясь спать, эльф думал, что с ней, пожалуй, стоило бы еще пообщаться. Позже, конечно, когда злосчастный убийца Эрлангуса будет, наконец, обнаружен. Еще он думал о том, как было бы здорово, если бы маги из Дома хранителей спокойствия приехали не с утра и даже не в середине дня, а поближе к вечеру. Очень уж спать хотелось…

Всем, кто в ту ночь мечтал как следует выспаться, повезло: маги прибыли в город не ранним утром, а около полудня. Заффа, как и договаривались, пришел в гостиницу к Борланду с утра, но нескольких часов, что прошли со времени визита вампира, организму Весельчака вполне хватило, чтобы отдохнуть.

– Ой, кто там?! – пискнула Эрис, когда торговец постучал в дверь.

Она-то рассчитывала, что новый день начнется с того же, чем закончился предыдущий, – то бишь с вина и любовных утех.

– Должно быть, мой ученик Заффа, – сказал, вставая, Борланд. – Больше я никого не жду.

– Ученик? А что ему надо?

– Мы сегодня идем потрошить гнездо дзергов – забыла, что ли? – мрачно усмехнулся Борланд. – Ты, кстати, тоже идешь. Или уже передумала?

–Я… – Девушка замялась. – Ладно, пойду. Вы ведь не дадите меня в обиду.

– Прикройся. – Борланд оделся и подошел к двери. – Кто там?

– Запеченные дзерги, прямая доставка в номер, – съязвил из коридора Заффа.

Борланд мгновенно распахнул дверь и прижал к губам указательный палец, давая лавочнику понять, что поблизости присутствуют лишние уши. Тот сразу все понял и сменил ернический тон на подобострастный.

– Нам нужно поговорить, мастер, – сказал он. – Давайте, может, спустимся вниз?

– Эрис, душечка, подожди здесь, ладно? – улыбнулся девушке Борланд. – Мы скоро вернемся.

– Ты, помнится, хотел поведать мне подлинную историю своей жизни, – промолвил Заффа, когда они, заказав по кружке холодного земляничного морса, расположились за столиком в холле гостиницы.

– Да. – Борланд быстро огляделся. – Но не кажется ли тебе, дружище, что здесь не лучшее место для таких разговоров? Твой подвал, я думаю, подошел бы гораздо лучше.

– Не нужно прятаться в подвал всякий раз, как захочется посекретничать, – усмехнулся Заффа. – Для чего, по-твоему, существует магия? – Лавочник легонько хлопнул в ладоши.

Борланд, благодаря Пентаклю, смог ощутить вокруг едва заметное возмущение магической Силы.

– Проблема решена, – как обычно, с деланным безразличием ко всему на свете произнес Заффа. – Теперь, о чем бы мы ни говорили, окружающие будут думать, что мы обсуждаем цены на мясо и пшеницу. Рассказывай, Борланд, кто же ты таков есть?

– Я был разбойником, – вздохнув, сказал Борланд. – Грабил в окрестных лесах твоих коллег-торговцев.

– А знаешь, я что-то в этом роде и подозревал, – невозмутимо сказал Заффа. – Еще в нашу первую встречу подумал – не похож этот парень ни на солдата, ни на рейнджера, ни на наемника.

– Ну да, – невесело улыбнулся Борланд. – Я был главарем банды. Среди нас завелся предатель. Он убил всех, кроме меня. Могу лишь догадываться, что помогло мне остаться в живых. Должно быть, мой друг Шанкар помешал Тронгу расправиться и со мной тоже. В общем, я остался один. И решил начать новую жизнь. С этой целью и явился в город.

– Что ж, могу тебя поздравить, – рассмеялся лавочник. – Тебе удалось не просто начать жить по-другому, а изменить ее самым коренным образом. И это всего за один день! Страшно даже подумать, каких высот ты достиг бы, очутись в Эльнадоре, а не в Билане!

– Не надо ерничать, – поморщился Борланд. – Ничего хорошего я в своем прошлом не вижу. Разве что детство, юность – и то время, что я провел в Хаддаре. Но этого уже не вернешь.

– В свете сказанного тобой минуту назад, – почесал Заффа бороду, – возникает резонный вопрос. Как на самом деле попал к тебе Пентакль? Ни за что не поверю, что ты отобрал его у одного из местных купцов.

– Ты прав. – Борланд поёрзал на стуле. Он оборвал не одну человеческую жизнь, но вот говорить об этом с кем-то, кроме собственного внутреннего «я», раньше не приходилось. – На пути сюда я стал свидетелем поединка магов. Они, должно быть, из-за медальона и подрались, это мне только что на ум пришло. Их было двое – старый и молодой. Старик погиб, а я прикончил его убийцу и забрал барахло, что у них при себе было… Вот, собственно, и вся история.

– Ох, что ж ты раньше мне об этом не рассказал? – Впервые за все время их знакомства Заффа по-настоящему забеспокоился. – Опиши тех магов. Как можно подробнее.

– Ну… Старый маг – он и есть старый маг. В серой мантии, седой, борода чуть ли не до пояса… От него, правда, мало что осталось – скелет один. Собственно, Пентакль был у него.

– Погоди-ка… – Заффа вытаращил глаза. – Молодой маг убил старого? Взял верх над более опытным волшебником, да еще имеющим при себе Пентакль Света? Нет… Этого не может быть. То есть теоретически, конечно, и первокурсник Академии может прихлопнуть хоть самого Дорнблатта. Перехитрить, обмануть, оказаться быстрее, подло ударить в спину, наконец. Но маг, у которого есть Пентакль, – он же практически неуязвим! Разве только против него выступит обладатель Венца Мрака. Но там, где случилось описанное тобой, не могло быть Венца! – Заффа с надеждой посмотрел на Борланда. – Ведь правда? Его там не было?

– Не было там никакого Венца, – буркнул тот. – Я говорю лишь о том, что видел. Они все время бились на равных. И в итоге тот маг, что был моложе, прикончил-таки старика. Запустил в него огненным драконом.

– Драконье Дыхание, – прошептал Заффа.– Очень красиво выглядит со стороны, но является вредоносным заклинанием чудовищной силы.

– Вредоносное, да уж. Я это видел. «Смертоносное» – было бы куда более подходящим словом. Да, забыл сказать: когда я только увидел их, они не дрались. Стояли на поляне и мирно беседовали. А потом тот, молодой, словно с цепи сорвался…

– Они были вместе?! – Заффа даже привстал. – Кажется, я начинаю понимать, что там на самом деле случилось. Ты слышал, о чем они говорили?

– Нет. Был слишком далеко. Я видел только, как они рассматривали карту.

– Гадальную или карту местности?

– Да вот она. Сунул в карман, не знаю даже зачем. Разбойничья привычка, – ухмыльнулся Борланд, доставая потрепанный бумажный листок.

Заффа развернул карту и пробежался по ней взглядом.

– Здесь указан наиболее безопасный маршрут движения в… Заболевшую Землю, – сказал он неестественно тихо. – Ох, ну как же я сразу-то не догадался?! Дурак, и не подумал даже о том, что такие вещи не могут валяться на дороге… – Заффа грузно опустился на стул, достал носовой платок и вытер взмокший лоб.

– Что? – Борланд недоуменно уставился на него. – Что-то идет не так?

– Все идет не так, братец мой разбойник! – К Заффе вернулась знакомая иронично-флегматичная манера вести беседу. – Мы с тобой думаем, что наша главная головная боль обитает на Кладбище криков, а на самом-то деле… Знаешь, кем был тот седой волшебник?

– Он сгорел раньше, чем я успел спросить его имя. И со вторым тоже не вышло полноценного диалога. Хотя… он откуда-то знал, как меня зовут! – Вспомнив об этом, Весельчак снова ощутил тот же липкий страх, что и тогда, на поляне.

– Вот даже как? – Заффа почему-то заулыбался. – Скажи-ка, Борланд, а есть ли среди твоих врагов какой-нибудь могущественный черный чародей?

Тут и вспоминать не пришлось.

– Есть, – помрачнев, произнес Борланд. – Лангмар. Убийца моего учителя Рангвальда. Постой-ка… – Внезапная догадка осенила Борланда.– Дистанционный контроль над чужим телом – его излюбленный прием! Он и с Рангвальдом расправился чужими руками. Мне еще повезло, что не моими. Выходит, это Лангмар управлял тем магом?

– Наверняка сказать не могу, но – скорее всего, – развел руками торговец. – Потому исход битвы и стал столь печальным для старого мага. Ему противостояли сразу двое волшебников, тогда как он думал, что бьется лишь с одним, и не прибегал к помощи Пентакля. Да, я забыл сказать, кого же ты видел. То был Эрлангус, глава Дома хранителей спокойствия. Только он один вынашивал план похода в Заболевшую Землю.

– И что, его уход из жизни может как-то дурно повлиять на судьбу Схарны?

– Сама по себе гибель Эрлангуса – нет, хоть факт, конечно, неприятный. Меня куда больше тревожит то, что главный хранитель вообще выбрался из своей обители и отправился в это проклятое место. Раз он поступил так, значит, решил, что для этого настало время. Весьма нехорошее время, скажу я тебе. Возможно, Эрлангус сумел бы предотвратить беду, но… случилось то, что случилось. Подумать только – ты мог молчать об этом и дальше! Хотя и теперь, быть может, уже слишком поздно…

– Что-то мне это не нравится, – промолвил Борланд. – Насколько я знаю вашу магическую братию, обычно за такими речами следуют призывы к дальним странствиям и великим подвигам… И, предваряя нечто подобное, я хочу сказать… – Весельчак сделал небольшую паузу. – Нет! – Чтобы придать своим словам большую убедительность, он даже стукнул кулаком по столу. «Эти фермеры совсем озверели! – услышал и люди за соседними столами. – Сколько же можно гнать цены вверх?!»

– Хватит с меня и того, что предстоит сделать сегодня вечером, – продолжил Бор ланд. – Да, кстати, ночью меня навестил еще один любитель копаться в древних тайнах и страшных пророчествах.

Заффа удивленно вскинул брови.

– Кто?

– Ревенкрофт.

– Ревенкрофт? Вампир?!

– Он самый. Оказался последним пьяницей. Моей подружке даже нечем было похмелиться поутру.

– Что он сказал?

– Ничего особенного, по большому-то счету. Провел краткий экскурс в местную историю. Предупредил, что если дзергопоклонникам удастся поднять из могилы хотя бы одного из своих покровителей, задача может резко осложниться.

– Да чушь это, никак они не смогут успеть. Для этого нужны чудовищные гекатомбы. Даже того количества людей, что чернокнижники уже погубили, им не хватит для воскрешения.

– И я так же подумал. Да, вот что… Вампир теперь в нашей команде. И это еще не все…

– Сколько же может случиться интересного за одну только ночь! – улыбнулся Заффа.– Ты у нас, похоже, настоящий магнит для приключений и неприятностей.

И вот он, знакомый интерьер камеры в биланской темнице. Особенно приятным для Борланда было то, что и обстоятельства повторного визита сюда были ему знакомы. Он опять выступал в роли представителя власти, а не сидел, прижавшись к стене, будучи арестованным, как разбойник, убийца и шарлатан. Впрочем, Весельчак не исключал, что данная ситуация может в определенный момент перемениться самым радикальным образом…

Его подневольным собеседником был на сей раз человек, что покушался на жизнь Борланда минувшей ночью в гостинице. Выглядел он далеко не так бодро, как Филгор до своего шокирующего преображения. Борланд даже посочувствовал парнишке. Но на смену состраданию тут же явилось холодное презрение: Борланд имел полное право ненавидеть этого человека – несколько часов назад тот собирался его убить. Но, как подумалось придворному магу, по отношению к этому существу – слово «человек» при взгляде на него почему-то не торопилось приходить на ум: и презрение-то было актом великодушия.

Руки пленника дрожали – должно быть, готовы были в любой момент взметнуться, прикрывая лицо. Борланд криво усмехнулся. «Одно слово – козел», – подумал он, вспомнив о необычной способности этого жалкого труса превращаться в рогатую скотину.

Весельчак решил слегка подшутить над ничтожным приспешником Мрака. Сделав шаг по направлению к нему, шумно выдохнул, сжал кулак и размахнулся, делая вид, что и впрямь собирается ударить несостоявшегося убийцу. Тот взвизгнул, зажмурился, отшатнулся и замахал перед собой в воздухе обеими руками. Это выглядело до того уморительно, что Борланд, Эйнарс и даже флегматичный Заффа синхронно расхохотались.

– Смотри мне в глаза, засранец, – железным голосом произнес Весельчак. – Ночью мне было не до тебя, как я уже говорил. А вот теперь – будь любезен, рассказывай, кто ты такой, откуда взялся и с чего вдруг решил пустить мне кровушку.

– Я ни в чем не виноват! – заверещал человек. – Меня заставили!

– Ну, эту песню я уже слышал, – ухмыльнулся Борланд. – Не далее как вчера, причем – в этой самой камере. А пел ее твой приятель Филгор.

– Филгор? – Пленник перестал трястись и поднял взгляд. – Вы поймали этого выродка?

– А вы, как я погляжу, не слишком-то ладите между собой, – промолвил придворный маг. – Или это просто здоровая конкуренция внутри трудового коллектива?

– Вы не понимаете, – печально вздохнув, сказал его жалкий собеседник.– Я не из их компании. Меня прислали из Академии магии Эльнадора, чтобы разобраться с местными проблемами. Но я оплошал…

– Это уж точно,– хмыкнул Весельчак. – Значит, ты – тот самый выпускник Академии, о котором упоминал герцог Фирен. Я'Ли Адавил, так?

– Да, это я. Герцог может подтвердить мои слова.

– А не много ли ты хочешь? – хохотнул Борланд. – Звать в свидетели его светлость ради ничтожного предателя? Ты ведь перешел на сторону чернокнижников, разве не так?

– Не так, – устало промолвил Адавил.– Я уже сказал, что меня заставили. Они оказались сильнее. Сумели меня скрутить. Лишили способности творить чары. И наложили проклятие. Теперь, стоит кому-нибудь поблизости произнести одно слово, как я превращаюсь в… то, во что превращаюсь.

– В коз… – хотел уточнить Борланд, но Я'Ли не дал ему закончить фразу:

– Не надо! – закричал он. – Прошу вас, не говорите! Это и есть то самое слово. Я могу превращаться и по собственному желанию, но, согласитесь, нет ничего приятного в том, чтобы носиться по улицам грязным вонючим рогатым животным. В общем, Хагнир и его банда заставили меня выполнять их мерзкие приказы. Сначала поручили пробудить вампира. Потом – убить тебя. В противном случае они угрожали навсегда оставить меня в шкуре… этого… – Я'Ли Адавил заплакал.

– Да уж, не повезло тебе, – сочувственно пробормотал Борланд.

– Если бы только это! – заливаясь слезами, стенал Я'Ли. – Они… Они… Особенно Филгор… – Маг не договорил, но присутствовавшим и без того стало ясно, что дзергопоклонники принуждали его вступать с ними в противоестественную связь.

– Список их преступлений растет и ширится, – констатировал Борланд. – Вот теперь еще и честь мага попрана…

Последняя фраза вызвала новый взрыв рыданий Я'Ли.

– Да, что делать с этим магом? – спросил начальник полиции. – Он ведь, похоже, правду говорит.

– Все равно пускай пока останется в тюрьме, – сказал Весельчак. – Некогда сейчас разбираться с ним. Не возражаешь, Я'Ли?

Адавил промолчал. На самом деле он был рад и тому, что вырвался наконец из лап компании жутких извращенцев.

– Молчание – знак согласия, – резюмировал Борланд. – Ну что, Заффа, пойдем готовиться к битве?

Когда они вышли во двор, Борланд заметил, как в небе промелькнула крылатая черная тень. Придворный маг подумал было, что это Ревенкрофт, но существо опустилось на крышу штаба Лиги, и Борланд увидел… ворона. Был ли это тот самый ворон, что уже встречался ему, или какой-то другой? Борланд не стал над этим задумываться. Понимая, что происходящие вокруг события принимают все более зловещий оттенок, он твердо решил – сразу, как только биланское золото от щедрот герцога Фирена перекочует в его карман, бывший разбойник станет еще и бывшим магом. Сдаст принадлежавшие ранее покойному хранителю побрякушки в волшебную лавку – и со скоростью ветра поскачет домой.

Глава 10

Тем же вечером объединенные отряды эльфов Кандарского леса, эльганорцев и гномов начали операцию против воинства троллей, засевших в заброшенном руднике близ Серного кряжа. Танарис ненадолго вернулся в Эльганор, чтобы привести еще пять десятков воинов. Эрталиону и Кальдерику не было нужды делать то же самое – первый находился у себя дома, а домой ко второму они как раз и направлялись.

Выступить в пеший или даже конный поход было чересчур рискованно. Путь к руднику в этом случае длился бы несколько дней, а за это время зеленомордые могли сняться с места и скрыться в неизвестном направлении. Пользоваться в целях массовой телепортации одним лишь волшебным зеркалом было весьма неудобно. Требовался проход побольше.

Создать его не составляло особого труда: ведь воинов возмездия возглавляли могучие волшебники – Эрталион, Танарис и Кальдерик. Итрандил велел принести из Чертога Разума четыре золотых изваяния богини. Статуи были расставлены по углам главной площади Нонкариэля, после чего правитель Кандара, лидер темных эльфов и гномий колдун-воевода в три голоса прочли заклинание, творящее Большой портал. Кальдерик в этом процессе играл особую роль – он проецировал из своего сознания в тонкий слой реальности картину местности, в которую они собирались попасть.

Пространство между статуями наполнилось золотистым свечением. А через миг в центре площади образовалась в воздухе здоровенная овальная дыра с рваными краями. Сквозь нее были видны желтоватые склоны хребтов Серного кряжа, низенькие деревца в порыжевшей от солнца траве, маленькие черные птички, перескакивавшие с ветки на ветки. И… троица гномов, пьянствовавших под деревом, расставив бутылки и кружки на куске зеленой материи. Один из них увлеченно рассказывал что-то своим собутыльникам, не замечая, что они с окаменевшими лицами таращатся ему за спину. Он, однако, скоро обратил на это внимание и обернулся. А, обернувшись – увидел трепещущий в воздухе проем портала. И – своего правителя, с грозным видом стоявшего по ту сторону.

Застигнутым врасплох пропойцам не оставалось ничего, кроме как вскочить и со всех ног улепетывать в сторону гор, надеясь, что Кальдерик не успел разглядеть их лиц. Учитывая тот факт, что перед этим все трое приняли на грудь немало горячительного, их бегство было весьма и весьма комичным зрелищем.

Напрасно, впрочем, опасались эти полуденные пьяницы, что владыка Серного кряжа станет гневаться, застав их за этим занятием. Кальдерик, во-первых, сам был не дурак выпить. А во-вторых, сейчас его мысли были безмерно далеки от таких рутинных вопросов, как наказание нерадивых подданных.

Уже через час войско общей численностью в три с половиной сотни мечей – и секир, разумеется: ведь гномов было здесь больше, чем всех остальных – выдвинулось в направлении облюбованного троллями рудника. Никто до сих пор не мог до конца поверить, что судьба операции по уничтожению троллей зависит от одного из них – маленького уродливого существа но имени Кхальдар.

Маги из Дома хранителей в это время подъезжали к Билане. Ночью Даргор, чье сознание было привязано к Пентаклю Света, вновь стал свидетелем нескольких эпизодов из жизни отступника. Судя по наблюдаемым Даргором событиям, убийце Эрлангуса впору было забыть о том, что такое покой. Вечер тот провел в изнурительных тренировках, но и ночью не особо отдыхал. Сначала его пытался убить какой-то молодой хлыщ, наделенный, как выяснилось чуть позже, невиданной способностью перекидываться в козла. Через некоторое время, когда хлыщ был повержен, в гости к негодяю заявился давешний вампир и вновь началась заваруха. В глубине души Даргор надеялся, что с отступником будет покончено, после чего им с Лой останется лишь отыскать Пентакль. Но тут, к немалому удивлению хранителя – даже больше чем при виде козла-оборотня, – вампир и маг-предатель вдруг перестали пытаться уничтожить один другого, уселись за стол и начали вести вполне мирную беседу. Даргор пожалел, что не может слышать, о чем они говорят. Но и от увиденного была немалая польза: в тот момент, когда отступник стрелял Заморозкой в козла на улице, хранитель успел хорошо разглядеть окружавшую убийцу обстановку. В том числе и часть названия гостиницы, куда минувшей ночью зачастили сверхъестественные гости.

Сейчас, приближаясь к городу, Даргор опять удивлялся. На этот раз – происходящему совсем рядом.

Навстречу тянулись многочисленные повозки, груженные не товарами на продажу, а… домашним скарбом, – маг понял это, увидев детские игрушки и клетки с птицами. По обочине вдоль дороги шли пешие процессии. Вывод можно было сделать только один: множество жителей Биланы в одночасье покинуло свои дома! Но почему? Задав этот вопрос одному из двигавшихся со стороны города людей – коренастому мужчине средних лет, – Даргор услышал слова, которые мало что объясняли, но по крайней мере помогали понять причины такого поведения горожан.

– Прогнил городишко, тьфу! – раздраженно буркнул мужик и сплюнул под ноги. – Нечисть всякая по улицам шатается. Людей на лапшу режут! А жить-то хочется. Вот мы и уходим. – И понуро поплелся дальше.

«Что же могло случиться?» – подумал маг.

Расспрашивать об этом еще кого-то из беженцев охоты не было – те и так смотрели на них с Лой как на сумасшедших. Оставалось проехать последние несколько лиг и уже в городе разузнать, в чем причина паники.

Борланд и Заффа вернулись в «Трель коростеля» и вновь уселись за стол – на этот раз чтобы позавтракать. Оба заказали рагу из баранины и крепкий тонизирующий напиток, приготовляемый из зерен растения куафа, произрастающего в Тенларе. Борланд, мысли которого были прикованы к предстоящему походу на Кладбище криков, совсем позабыл о том, что наверху в комнате его ждет девушка.

– Что-то ты приуныл, как я погляжу, – заметил Заффа. – С чего это вдруг? Все решится сегодня вечером. Против нас – всего четыре недобитка-чернокнижника. Плюс ко всему ты заручился поддержкой вампира. Бояться нечего.

– Я и не боюсь. – Борланд мрачно уставился в свою тарелку. – Просто переосмысливаю свою жизнь… – Признаваться в том, что он почти паникует, не хотелось. – Однажды я сделал неправильный выбор.

– Да брось ты, – улыбнулся торговец. – Каждый когда-нибудь ошибается.

– Да, но далеко не каждый ошибается так, – возразил Борланд. – Кто может быть хуже разбойника?

– Да много кто… – Заффа не разделял его упорства. – Предатель, например. Или палач.

– Предатель – это точно. – Борланд сжал кулаки, вспомнив о Тронге. – А насчет палачей… ничего не могу сказать. Не доводилось с ними общаться. К счастью.

– Палачу приходится похуже, чем разбойнику, – сказал Заффа.– Его ненавидят все. Включая тех, кто даже косвенно от него не пострадал. Одно спасает беднягу – то, что свою работу он выполняет в маске. А сколько людей спит и видит, как ее с него срывают вместе с кожей! Так что разбойник, о котором думает только королевский конный патруль, по сравнению с катом находится в более выгодном положении.

– Ты с такой уверенностью говоришь об этом, – хмыкнул Борланд. – Должно быть, среди твоих знакомых есть какой-нибудь палач, который однажды открыл тебе душу?

– Да нет… – Заффа печально вздохнул и снова вдруг раскинул над столом магическую заглушку. – Палачом был я сам. Годы назад, в Эльнадоре.

– Ну, ты, тролль побери, даешь, – пробормотал Весельчак. – Ни за что бы не подумал.

– Да, внешность и манеры бывают обманчивы, – согласился Заффа. – Но тут, конечно, не в этом дело. Знаешь, почему так получилось?

– Откуда ж мне знать такое? – пожал плечами Борланд. – Хотя интересно, конечно, как это тебя угораздило. Впрочем, можешь и не рассказывать, дело твое.

– Я расскажу. – Заффа отхлебнул дымящегося напитка. – Это случилось вскоре после того, как меня изгнали из Академии. Я погоревал несколько дней, да и успокоился, решив, что не магией единой жив человек. Но вот покинуть столицу после почти трех прекрасных лет… Это было выше моих сил. Жить мне было не на что – раньше-то я состоял на довольствии государства. К счастью, один приятель согласился приютить меня на некоторое время. Несколько месяцев прошли в бесплодных поисках работы. Не поверишь – даже улицы мести не получалось устроиться! Я совсем отчаялся и собирался уже было вернуться домой. А перед этим хотелось крепко гульнуть с товарищами, которых мне предстояло покинуть. Чтобы хватило денег на дорогу и на отвальную, мне пришлось продать все свои книги. В ночь, которая должна была стать для меня последней в столице, все и произошло… – Заффа замолчал, собираясь с мыслями. – В общем, я отстал от компании, заблудился по пьяной лавочке и забрел в городские трущобы. Да-да, в лощеном Эльнадоре тоже такие есть. В общем, я послал все и вся к болотным троллям и завалился в какой-то затрапезный кабачок. Там и встретил пожилого человека, который, узнав о моей беде, предложил работу. То был не кто иной, как городской палач, собиравшийся уйти на пенсию и искавший себе замену. Я в тот вечер и не задумывался даже, на что, собственно, соглашаюсь. Да и на следующий день, протрезвев, не особо размышлял об этом. В конце концов, чем занимается палач – спросил я себя? И сразу ответил: карает преступников, осужденных за свои мерзкие злодеяния справедливым судом государства. Что-что, а судебная система в Арлании работает на совесть. Если, конечно, отдельные личности не начинают использовать ее в своих интересах. До определенного момента я нисколько не сомневался в том, что люди, чьи жизни я обрывал на эшафоте, действительно заслужили это.

– Много их было? – поинтересовался Борланд.

– Тридцать два. – Заффа оставался невозмутимым, даже признаваясь в том, что занимался некогда столь жутким ремеслом. – А потом все закончилось.

– Почему?

– Мой тридцать третий «клиент» был невиновен, – промолвил Заффа. – Я знал это наверняка. Вот тогда и усомнился в том, что все делаю правильно.

– Постой, а как ты смог это узнать?

– Родственники того парня каким-то образом прознали, кто скрывается под маской палача. И пришли ко мне домой – я в ту пору уже мог позволить себе снимать отдельную комнату. Когда они явились, я подумал: «Все, вот и конец мой настал». Но эти люди понимали, что я – всего лишь исполнитель чужой воли, и убить меня – столь же бесполезная затея, как сжечь топор, которым я орудовал на эшафоте. Они рассказали мне о заговоре против человека, которого я должен был казнить через несколько дней. Как оказалось, его подставили сами судейские чиновники – одному из них он перешел дорогу в любовных делах. Брату приговоренного удалось выкрасть письмо, в котором тот негодяй убеждал судью вынести самый суровый приговор за убийство, которого несчастный, конечно, не совершал. Ссылался на дальнее родство, сулил крупный куш. Именно это и заставило меня разочароваться в нашем правосудии.

– Что-то я не пойму: ты-то зачем им понадобился? – недоуменно произнес придворный маг. – Не мог же ты просто сделать вид, что отрубаешь ему голову.

– А вот представь себе, мог, – улыбнулся Заффа. – Не забывай, что я имел за плечами почти три курса Академии магии. О, то была великолепная иллюзия! Кочан капусты, что упал в корзину вместо отрубленной головы, сохранял ее облик до самых похорон. А дохлый осел, которого зарыли вместо оставшегося в живых человека, ничем не отличался от настоящего человеческого тела. Парень сбежал из города вместе со своей невестой. Я здорово рисковал тогда: ведь если бы мой обман раскрылся, я по полной бы огреб и от короля, и от Дорнблатта. Я тогда применил заклинание не самого высокого уровня, иначе ректор сразу бы почувствовал.

– Этот Дорнблатт, судя по твоим рассказам о нем, просто зверь какой-то.

– Да нет, он совсем не злой. Мессир ректор добр, мудр, честен и справедлив. У него есть только один «пунктик», – покрутил Заффа пальцем у виска, – зато какой! Это в некоторых случаях перечеркивает все его достоинства. Дорнблатт зациклен на соблюдении правил. Его не сильно беспокоит суть проблемы, когда одно из них нарушается. Так и со мной было. – Торговец пожал плечами. – Это жизнь.

– Слушай, а как он может следить за соблюдением запрета? – спросил Борланд. – И что сможет сделать, если ты ослушаешься? До Эльнадора-то – ого-го!

– Но ведь Дорнблатт – архимаг, – улыбнулся Заффа.– В своем подвале я установил защиту, но в любом другом месте он меня засечет. От этого никуда не деться. Что же до того, каким может быть наказание – так я даже думать об этом боюсь.

– Никуда не деться… Как, кстати, и от того, чем мы намереваемся заняться вечером, – с некоторым сожалением произнес Борланд. – Думаешь, заклинаний, которые я успел выучить, и впрямь хватит для победы?

– Более чем. К тому же у тебя есть серьезное преимущество. Ты подключен к неиссякаемому источнику Силы, а чернокнижникам требуется регулярная подпитка от чьих-то страданий. И где, спрашивается, возьмут они ее, прячась на заброшенном столетия назад погосте древних? И потом, не забывай, что я тоже туда пойду. Не дрейфь, Борланд, мы справимся.