Текст книги "Исчезнувшие"

Глава 16

– У тебя все в порядке, Стейси?

Стеклянный стол в столовой был закрыт простыней, и Стейси расположилась за ним как можно дальше от входной двери. Два компьютерных монитора были поставлены таким образом, чтобы их не могли увидеть любопытные глаза.

Почти вся мебель была вынесена – в комнате остались только стол длиной в шесть футов и шесть обитых кожей стульев.

– Да, командир. Пытаюсь настроиться на самый сильный сигнал.

– Замок в дверь врезан, – доложил вставший Брайант.

Раздался мягкий стук в дверь. Сержант открыл ее. На пороге, с усталой улыбкой на лице, стоял Роберт, ожидая разрешения войти в собственную столовую.

Но Ким не стала его приглашать. Домашние должны понять раз и навсегда, что эта территория теперь принадлежит полиции Западного Мидленда и для них закрыта.

– М-м-м… я подумал, что это может вам пригодиться. – С этими словами Роберт подтащил к двери большое кресло, обитое красным велюром, которое раньше стояло в углу официальной приемной. – В нем вам будет удобнее…

Ким была благодарна ему за беспокойство.

– Спасибо, мистер Тимминс, – сказала она, а Брайант стал затаскивать кресло в комнату.

– Прошу вас, называйте меня Робертом.

– Роберт, а мы можем убрать со стен картины? – кивнула в сторону Ким. Это можно было посчитать жестом доброй воли – изначально она никого не собиралась спрашивать.

– Пожалуйста, пожалуйста. Если вы дадите картины мне, я уберу их подальше.

Брайант стал снимать со стен акварельные пейзажи с изображением береговой линии и остановился перед портретом, на котором было запечатлено все семейство.

– Я его заберу, офицер, – сказал Роберт, протягивая руки. – И можете вешать на стенах все, что вам заблагорассудится.

Стоун кивком поблагодарила его. Он предупредил ее следующую просьбу.

– А комната Чарли? Можем мы…

– Ну конечно, – ответил мужчина, кивая; на лице его была ясно видна боль. – Четвертая дверь по правую руку.

Ким поблагодарила его до того, как он, собрав все картины, удалился.

– Вы слышали его, Брайант, – сказала она, поворачиваясь. – Используйте вашу дрель по максимуму.

– Знаете, если б я хотел стать плотником, то я им и стал бы, – простонал полицейский.

– А если б я хотела стать школьной учительницей… – сказала Ким, подтаскивая одну из маркерных досок к стене за дверью. При таком расположении никто не сможет увидеть того, что на ней будет написано. – Ну что, мы уже все распаковали? – спросила она, оглядывая комнату.

– Там еще одна коробка под столом, – сказал Брайант, заканчивая сверлить вторую дырку.

Наклонившись, Стоун вытащила коробку на свет божий, открыла ее и улыбнулась. В коробке находились абсолютно новая кофемашина, стопка разовых стаканчиков и четыре пачки «Колумбийского золота»[16]16
  Сорт кофе.


[Закрыть], ее любимого.

– Брайант, хотите, я выйду за вас замуж и нарожаю вам детей?

– Не получится, командир. Моя женушка говорит, что я уже давно и счастливо женат.

Стейси выпрямилась и заглянула через край стола.

– Классно! Я сбегаю за водой.

Она вышла из комнаты, и Брайант повернулся к Ким.

– И как твой внутренний голос?

Стоун улыбнулась. Они работали вместе уже около трех лет, так что Брайант, наверное, больше всего походил на человека, которого она могла бы назвать своим другом.

– Мой внутренний голос почему-то упорно молчит, – честно призналась Ким.

– Думаю, что скоро он запоет. А как тебе нравятся эти родители?

– Некоторые отношения в этой группе очень интересны, – Ким пожала плечами. – Стивен пытается выставить себя забиякой, но пока не очень успешно.

– Типичный обвинитель, – заметил Брайант.

– Роберт выглядит вполне милым человеком, но мне кажется, что он многое скрывает. Элизабет подчиняется желаниям Стивена, как любимая ложка Ури Геллера[17]17
  Ури Геллер (р. 1946) – один из самых известных иллюзионистов XX в. В одном из своих номеров сгибал столовую ложку взглядом.


[Закрыть], а Карен ничем не похожа на девочку, которую я помню.

– По детскому дому?

– И по приемной семье номер семь.

– Боже, сколько же их было всего? – спросил Брайант, опуская дрель.

Это было ярким свидетельством того, что даже самый близкий ей человек в мире практически ничего не знал о ее прошлом. Ну и отлично.

Звонок ее мобильного, раздавшийся именно в эту секунду, оказался очень кстати. Правда, потом она увидела, кто звонит.

– Стоун, – произнесла Ким в трубку.

– Какого черта вы там творите? – Она чуть не оглохла от голоса Вуди.

– Простите, сэр?

Брайант молча качал головой.

– У меня в участке сидит мальчишка, которого арестовали якобы за нападение на вас. Это так?

– Да, сэр. Он дотронулся до меня.

– Только не надо делать из меня идиота. Мне нужна правда. И немедленно.

Про себя Ким громко застонала. Она знала, что этот разговор неизбежен, но надеялась, что он состоится завтра.

– Брэд видел одного из похитителей в лицо, сэр. Мне кажется, что он в опасности.

– А вы ему об этом сказали? – спросил Вуди. Удивительно, но его ярость, казалось, передавалась по воздуху прямо ей в ухо.

– Естественно.

– И тем не менее решили, что сможете обеспечить его безопасность только в участке?

– Мне кажется, что он не совсем понимает, в какой опасности оказался, а я не имею права раскрывать перед ним все карты.

– Как хотите, Стоун, но я не собираюсь держать здесь этого паренька, основываясь на ваших дурацких измышлениях. Да и Служба не будет поддерживать вас в возможных последующих судебных разбирательствах. Как только он закончит работать с художником по составлению словесного портрета, я велю доставить его туда, куда он скажет, и принести ему глубочайшие извинения от полиции Западного Мидленда.

На мгновение Ким прикрыла глаза.

– Я знаю, что он…

– А если вы позволите себе еще раз нечто подобное, то Болдуину не придется снимать вас с этого расследования, потому что я сам сделаю это с превеликим удовольствием.

И линия замолчала.

– Да уж… – сказала Стоун, бросая телефон на стол.

– Ну, ты должна была ожидать нечто подобное, – заметил Брайант.

Она пожала плечами. Конечно, но от этого ей не было легче.

– Черт побери, командир, – сказал Доусон, открывая дверь. – На улице уже минус два.

Ким подождала, пока он снимет куртку. Она отправляла его по адресу проживания Инги, который было нетрудно установить после того, как Элизабет Хансон узнала ее.

К сожалению, ничего больше семейство Хансонов сообщить не смогло. Они ничего не знали ни о друзьях своей бывшей работницы, ни о ее молодом человеке, ни о ее семье. А если даже Инга и рассказывала об этом, они все пропускали мимо ушей. А Стейси не смогла найти никаких указаний на семьи, в которых она работала раньше, так что попытаться проследить ее связи было невозможно.

– Ну и?.. – спросила она у Доусона.

– Ее жилище выглядит так, как будто по нему проехал громадный грузовик. И не один раз, а дважды. Дверь была открыта, поэтому я, естественно, заглянул внутрь. Тот, кто там что-то искал, явно не в себе. Все было разнесено по кусочкам – действительно все, включая мебель, украшения, картины, тарелки…

– Это что, предупреждение?

– Точно. Она должна молиться, чтобы мы нашли ее первыми.

– Или это предупреждение, или это значит, что искавший совершенно не может себя контролировать, – сказала Ким, потирая подбородок.

– Или и то и другое вместе, – вставил Доусон.

Стоун согласно кивнула.

– Кто-нибудь из соседей описал искавшего?

– На первом этаже дома сидит старик с деменцией[18]18
  Деменция – старческое слабоумие.


[Закрыть], который описал мне его в мельчайших деталях. Сказал, что в мужчине было около пяти футов двух дюймов, черные вьющиеся волосы, очки и голубая рубашка.

– И?..

– И в тот момент вышел его сын, чтобы посмотреть, что мне надо. И догадайтесь, что случилось? Вот именно. В нем было пять футов два дюйма, у него были черные вьющиеся волосы, голубая рубашка и…

– Очки, – закончила за него Стейси. Ким застонала.

– Хорошо, Кев. Инга Бауэр – твоя первоочередная задача…

Ее фразу прервал громкий, пронзительный крик, заполнивший весь дом.

Глава 17

Симз ждал, прячась в тени. Эта глупая сука, Инга, лишила его обещанного вознаграждения. Теперь он разыщет ее, и когда это произойдет, она об этом пожалеет. Она заплатит за все, и с процентами. А сейчас ему неожиданно повезло.

Он знал, что его вид приводит людей в ужас, и получал от этого удовольствие. Сначала они обращали внимание на его рост и мускулы. Потом уже шел выбритый череп, а за ним – татуировки, завершавшие общую картину. Которая получалась достаточно точной.

Но он знал, что дело не только в его внешнем виде. Выражение его глаз заставляло любого, кто имел наглость встретиться с ним взглядом, опускать глаза. По его глазам любому было сразу понятно, что он, Симз, готов к драке.

Вот и сейчас рядом с ним стояла группа мужчин с бокалами пива и с сигаретами в руках, но ни один из них не решался посмотреть ему в глаза.

Но так было не всегда. Все дело в том, что к моменту, когда он научился такому взгляду, его истинный враг был уже мертв. Его отец позволял себе бить его и вытирать о него ноги, только пока он был ребенком. Каждый гран ненависти, которую мужчина испытывал по отношению к ушедшей жене, отражался на мальчике. Если б только его отец знал, что Симз сам уже давно ненавидит свою мать, они вполне могли бы понять друг друга.

Еще ребенком Симз обнаружил, что ему становится легче, когда он причиняет боль кому-то другому. Такого облегчения и эйфории он никогда больше не испытывал. Он просто переносился в совсем другое место. Это было больше, чем сексуальное наслаждение, – в этом было что-то от религии, и в своей чистоте и непорочности это чувство заслуживало того, чтобы ему поклонялись.

Периферическим зрением он заметил какое-то движение и осмотрел фигуру мужчины с ног до головы.

Ну что ж, пора начинать молитву.

Глава 18

– Новое текстовое сообщение, мэм, – сообщила Хелен, просовывая голову в дверь.

Ким уже догадалась об этом по крику Карен. Протиснувшись в дверь мимо офицера-психолога, она обнаружила четверых родителей сидящими в комфортабельном холле. Вот только происходящее совсем не соответствовало расслабленной атмосфере помещения.

В отличие от официальной приемной, которая располагалась через прихожую, эта комната была оформлена в мягких бежевых тонах и обставлена мягкой мебелью и диванами, которые все смотрели на камин и большой экран телевизора. Понятно было, что это место предназначалось для вечерних сборов всей семьи. Но сейчас, когда Ким вошла в комнату, она почувствовала, что в любой момент напряжение, заполнявшее помещение, может закончиться эмоциональным взрывом.

Стивен мерил шагами пространство за софой. Роберт стоял возле окна, покусывая костяшки пальцев. Карен и Элизабет сидели, прижавшись друг к другу, и не сводили глаз с экранов своих мобильных телефонов.

– Какого черта все это значит? – проревел Стивен.

Ким протянула руку в сторону Карен, которая с облегчением отдала ей свою трубку. Инспектор мгновенно заметила, что номер, с которого было послано сообщение, отличался от того, с которого была послана первая эсэмэска. Она взяла телефон Элизабет и увидела, что послания ничем не отличаются друг от друга.

Пока ваша дочь в безопасности.

Игра начнется завтра.

– Скажите же нам, инспектор, что все это значит? – Стивен кипел от ярости.

Ким покачала головой. Она не представляла, с чем им пришлось столкнуться.

А еще она никак не могла понять смысла послания. В нем никто ни о чем не просил. Оно было совершенно пустым и больше напоминало попытку спровоцировать их на что-то.

– Вы ожидали нечто подобное? – спросил Стивен. – И что же прикажете нам делать? Что отвечать?

– В настоящий момент мы не станем отвечать вообще, мистер Хансон. Это послание не требует ответа. – Голос Ким звучал успокаивающе.

– Вы что, инспектор, собираетесь вот так вести все расследование? Ни на что не отвечая?

Ким постаралась не реагировать на то, что, очевидно, было просто вызванной страхом тирадой, но ей стало ясно, что теперь ярость Стивена будет нацелена прямо на нее.

Она уже открыла было рот, но тут подала голос Хелен.

– Постарайтесь сосредоточиться на первой части послания. Ваши дочери в безопасности, – произнесла она, оглядывая родителей.

Дамы уставились на доброжелательную женщину, которая уселась на краешке софы. Элизабет тщетно пыталась сдержать слезы, а Карен позволила им свободно литься по щекам.

Хелен взглянула на Ким, как бы спрашивая позволения продолжать. Та чуть заметно кивнула ей. Ее знаний здесь явно не хватало.

– Давайте рассуждать логически. Кем бы ни были эти люди, им что-то нужно от вас. Так что причинять вред девочкам – это совсем не в их интересах.

Все смотрели только на Хелен. Ее теплый, успокаивающий голос превращал их в ее доверчивую паству. Это была работа настоящего профессионала.

Роберт сел рядом с Карен и нежно взял ее за руку. Бессознательно она прижалась к нему. Слезы постепенно прекратились, но супруги все еще не отрывали глаз от Хелен.

Ким потихоньку выбралась из комнаты и вернулась в столовую, плотно прикрыв за собой дверь.

– Итак, ребята, сегодня здесь делать больше нечего. Поэтому отправляйтесь-ка домой и возвращайтесь завтра свежими и выспавшимися. Мы начинаем в шесть утра. Не могу обещать, что у нас не будет бессонных ночей, пока мы ведем это расследование, но сегодня не тот случай.

– А вы сами поедете домой, командир? – спросил Брайант.

Ким отрицательно покачала головой. Свою постель она сегодня устроит здесь.

– Тогда я не понимаю, почему мы должны…

– Потому что я так сказала, Брайант. – По ее тону было ясно, что спорить бесполезно.

Стейси и Доусон медленно собрали свои вещи и испарились из комнаты. У них было всего семь часов для того, чтобы добраться до дома, поспать и вернуться назад.

Брайант задержался.

– А как же Принц? – спросил он со все понимающей ухмылкой.

Ким подняла брови. Так Брайант называл ее собаку, Барни. А называл он ее так потому, что Ким относилась к ней как к особе королевских кровей.

– Я уже позвонила Дон. Она приедет ко мне.

Ким взяла Барни из приюта после того, как его хозяин был жестоко убит, за несколько месяцев до происходящих событий. Собака была специфической – ни с кем не сходилась, не любила толпы, и было ясно, что ее характер уже не изменится. Но друг другу они с Ким подходили практически идеально[19]19
  Об этом рассказывается в романе А. Марсонс «Немой крик».


[Закрыть].

Правда, был еще один человек, к которому Барни благоволил, – администратор в салоне стрижки собак. Барни всеми фибрами души ненавидел самого парикмахера, но привязался к девятнадцатилетней девушке, которая жила с родителями и которой нравилась та свобода, которую она время от времени получала, когда сидела с Барни.

– Надеюсь, что она с успехом прошла все проверки, – сказал Брайант. – На моей памяти она – единственная собачья няня, которой пришлось пройти тест на совместимость…

Ким на это ничего не ответила, но он был недалек от истины.

– Пока, Брайант, – попрощалась она, со значением поглядывая на дверь.

Он отсалютовал ей и исчез.

Стоун стала доставать содержимое своего рюкзака. Она аккуратно сложила смену одежды и положила ее под кресло. Затем вытащила туалетные принадлежности, а журнал о мотоциклах оставила в рюкзаке.

В дверь кто-то негромко постучал. Это оказалась Хелен.

– Я убедила их всех лечь в постель, мэм. Не знаю, смогут ли они заснуть, но несколько часов сна им явно не помешают.

– Спасибо, Хелен. Вы можете ехать домой. – Ким посмотрела на часы. – Сможете вернуться к девяти утра?

– Нет, я вернусь тогда же, когда и все остальные, – покачала головой Хелен.

– Тогда в шесть, – улыбнулась Стоун.

– До встречи, – сказала женщина, отходя от двери. Неожиданно она притормозила: – Постарайтесь хоть немного отдохнуть, мэм.

Ким кивнула и уселась за обеденный стол.

Она услышала, как закрылась входная дверь. Хелен – совершенно бесценное приобретение для следственной группы. Она будет настоящим мостом между командой и родителями. Будет успокаивать их, не вдаваясь в подробности, а Ким сможет полностью сосредоточиться на расследовании.

Инспектор подумала о том, что Хелен надо всячески оберегать. Иначе она сломается под грузом окружающих ее уныния, страха и бесконечных ожиданий.

А может быть, даже и горя, прошептал тонкий голосок на ухо Ким.

Она не стала его слушать и вышла из комнаты. Лукас кивнул ей, когда она стала подниматься по лестнице.

Идя по холлу, Стоун услышала разговор в одном его конце и приглушенные рыдания в другом. Подойдя к четвертой двери по правой стороне, она осторожно вошла в комнату. Закрыв дверь, начала шарить по стене в поисках выключателя.

У левой стены находилась кровать. С плаката, висевшего на стене, на лоскутное одеяло и наволочку с диснеевскими рисунками смотрели пятеро ребят. В одном месте на покрывале виднелся след, как будто там кто-то сидел. На подушке была аккуратно сложена пижама с изображениями обезьянок, ожидающая возвращения Чарли.

Ким уселась на тот след, который, как она подозревала, оставила Карен, и осмотрела комнату маленькой девочки. Белая антикварная мебель с поцарапанной кое-где поверхностью. Украшенный узорами книжный шкаф с милыми игрушками и несколькими книгами. На комоде в углу – небольшой телевизор. На туалетном столике – зеркало в рамке из цветных лампочек.

Куда бы ни посмотрела, везде Ким натыкалась на индивидуальность дочки Карен. Браслеты, колечки, цветные вставки для волос… Несколько обручей для волос, набор разноцветных подтяжек, которые можно комбинировать с любыми джинсами… Перед платяным шкафом стоит целая коллекция кроссовок: с огоньками, колесиками, а рядом лежат разноцветные шнурки, которые можно комбинировать как душе угодно.

Ким включила прикроватную лампу. На потолке немедленно появилась и начала вращаться модель Солнечной системы. Стоун улыбнулась.

Когда она протянула руку, чтобы выключить лампу, то наткнулась на фотографию в рамке, которая стояла лицом к кровати. Простая серебряная рамка со вставленной в нее газетной вырезкой, с которой прямо в камеру улыбались обе девочки с влажными волосами. В заголовке говорилось, что они победили на национальном празднике плавания.

Было ясно, что Чарли нравится смотреть на это фото перед тем, как заснуть. Ким вернула рамку на ее место на прикроватной тумбочке, и тут у нее в заднем кармане зазвонил мобильный. Резкий звук звонка нарушил покой комнаты, и ей захотелось немедленно отключить его.

Номер звонившего был ей незнаком.

– Стоун, – ответила она.

– Инспектор Тревис из управления Западной Мерсии.

– Слушаю. – Ким нахмурилась. Было время, когда они с Тревисом обращались друг к другу по имени и вместе работали в Западном Мидленде. До того момента, пока ей не присвоили звание инспектора раньше, чем ему. Он перевелся в соседнее управление, которое было значительно меньше и спокойнее, чем то, в котором они служили вместе, и исчез, прихватив с собой свою ненависть.

– У меня здесь труп, – заявил Тревис.

Ким очень развлекало то, что он никогда не обращался к ней по званию.

– И?.. – спросила Стоун. Что она должна сделать по этому поводу? Устроить вечеринку?

– Вы, возможно, знаете убитого…

Тревожное чувство, которое преследовало ее вот уже несколько часов, получило свое объяснение.

– Продолжайте. – Ким приготовилась к тому, что – она была в этом уверена – должно было последовать.

– Светловолосый мужчина, на вид чуть больше двадцати – и ваша служебная карточка в кармане.

Глава 19

Двигатель «Ниндзя» стих, когда она остановилась перед полицейской лентой, огораживающей место преступления.

Ким сняла шлем и повесила его на руль мотоцикла. «Литтелтон армз» был гастропабом[20]20
  Сочетание паба и ресторана, в котором предлагается пиво и еда высокого класса.


[Закрыть], расположенным на Бромсгроув-роуд в Хэгли, всего в какой-нибудь миле от границы, разделяющей зоны ответственности полиции Западного Мидленда и Западной Мерсии. Сам паб был последним зданием перед тем местом, где шоссе сужалось до ширины однорядной дороги, по обеим сторонам которой росли живые изгороди. Тревис стоял в пятидесяти футах от бара, предупрежденный о ее приезде грохотом мотоцикла. Весь транспорт был остановлен на уровне островка безопасности, поэтому вокруг царила тишина.

Расстояние между ними освещалось только светом его фонаря.

– Я должна забрать себе это убийство, – сказала Ким без всякой преамбулы. Они почти не общались друг с другом вот уже три года.

– Не выйдет, – ответил Тревис, качая головой. – Помню, я говорил тебе нечто похожее не так далеко отсюда, и ты послала меня куда подальше, потому что первая приехала на место преступления.

Да, она очень хорошо это помнила. Тогда было обнаружено тело Терезы Уайатт, что положило начало крествудскому расследованию[21]21
  См. роман «Немой крик».


[Закрыть].

– Не принимай все так близко к сердцу, Тревис. Сейчас не время мне мстить, – сказала Ким, делая шаг в сторону, чтобы обойти полицейского. Но тот продолжал загораживать ей проход.

– Почему у него в кармане оказалась твоя карточка?

– Его зовут Брэд, и она оказалась у него потому, что я ее ему дала. – Ким сделала шаг влево.

И опять он преградил ей дорогу.

– Да что с тобой такое, черт побери? – прорычала женщина.

– Ты ничего не получишь, Стоун.

– Ради всего святого! Уж не думаешь ли ты, что я сверну в рулон место преступления и исчезну с ним, а? Дай мне просто взглянуть.

По-видимому, инструкция Вуди о том, что вести себя надо хорошо, глубоко укоренилась у нее в мозгу. До сих пор она еще ни разу не обругала Тревиса.

– У тебя есть пять минут, Стоун. Я даю тебе целых пять минут на месте моего преступления.

Ким покачала головой и наконец прошла мимо него. Она с трудом сдержалась, чтобы не высказать ему все, что она о нем думает.

– Мне все еще интересно, откуда ты знаешь этого парня, – не отставал Тревис, шагая рядом с ней.

– Ну так и продолжай мучиться, – сказала она в тот момент, когда в ее сторону повернулись лучи сразу трех фонарей.

Прикрыв рукой глаза, Ким продолжила свой путь. Еще два фонаря освещали мертвое тело Брэдли Эванса.

Стоун собрала все силы, чтобы взглянуть на последнее выражение на его лице. Всего несколько часов назад это был спортивный, подвижный мужчина, который помогал ей и Брайанту, горя в то же время желанием как можно быстрее встретиться со своими приятелями. А теперь он был мертв. Мурашки, пробежавшие по ее коже, не имели никакого отношения к температуре окружающей среды.

А ведь она могла спасти его от смерти. В этом Ким была уверена. Только не совсем понимала, что должна была сделать, но шанс на спасение у него точно был.

В свете фонаря блеснули ключи от Центра досуга. Они то ли выпали из кармана убитого, то ли их вытащил Тревис.

– Патологоанатом еще не появился? – уточнила Ким.

– На подходе, – ответил Тревис.

– А когда его нашли?

– Двадцать минут первого, – сообщил полицейский.

Уже больше часа, а патологоанатома все еще нет. Если б она отвечала за расследование, то не стояла бы сейчас среди этой толпы никому не нужных офицеров полиции, а не отрывала бы мобильный от своего уха, угрожая самой передвинуть тело жертвы, если эксперты не появятся как можно скорее. В этот короткий и неопределенный промежуток времени улики могут быть утеряны, свидетельства уничтожены, а свидетели могут оказаться очень далеко. Ведь расследование не может продолжаться, пока не прибудут судмедэксперты.

Но не надо забывать, что это не ее преступление.

– Разрешите? – попросила она, протягивая руку к ближайшему полицейскому.

Тот отдал ей свой фонарь, и Ким направила его луч на землю.

Единственная дорожная полоса переходила в канаву в тех местах, где дорожное покрытие соприкасалось с почвой, на которой росла зеленая изгородь. Тело Брэда, присыпанное листьями, лежало на боку. Луч фонаря двигался по затянутой в черное фигуре, которая почти сливалась с окружающей темнотой, пока не дошел до плеч трупа.

– Боже правый, – прошептала Ким.

Его голова превратилась в бесформенный ком. Исчезла аккуратная окружность нормального черепа. Казалось, что его заменил сдутый футбольный мяч. Посветив лучом фонаря вокруг, Ким заметила следы крови в тех местах, где Брэда буквально колотили головой по дорожному покрытию.

На том месте, где сейчас находился его череп, растекалась лужа крови, смешанная с частичками мозговой ткани, которая виднелась в одной из многочисленных ран. Если б на нем не была надета та же одежда, Ким не узнала бы мужчину. Он больше ничем не напоминал Брэда. Он вообще больше ничем не напоминал человека.

– У кого-то был хороший зуб на этого парня, – заметил стоявший рядом Тревис.

Стоун не стала заморачиваться с ответом. Тот, кто это совершил, вообще не знал Брэда. Просто парень оказался не в том месте и не в то время, да еще умудрился попросить кое-кого о помощи.

Ким вернула фонарь офицеру, стоявшему справа от нее. С нее довольно. Она сделала несколько шагов от трупа и двинулась по дороге.

– Черт побери, Стоун. Если верить моим часам, у тебя осталось еще полторы минуты! – презрительно крикнул Тревис ей в спину.

Не стоило тратить на него свою энергию.

Тревису придется заниматься этим делом в одиночку. Найти он никого так и не сможет, но, уходя, Ким дала себе слово, что убийца Брэда заплатит ей за все.

Когда она подошла к своему мотоциклу, то громко застонала, увидев, как погасли фары у знакомой машины.

Она подошла к полицейской ленте как раз в тот момент, когда с другой стороны к ней приблизилась Трейси Фрост.

– А тебе какого черта здесь надо? – произнесла Ким вместо приветствия. По-другому с Трейси говорить было невозможно. Да и инструкции Вуди «вести себя хорошо» наверняка на нее не распространялись. Даже Вуди предполагал, что у терпения Ким могут быть свои пределы.

Честно сказать, Стоун совсем не удивилась тому, что репортер появилась на месте убийства так быстро. Она была уверена, что эта сучка занимается радиоперехватом полицейских разговоров.

– Я просто делаю свою работу, инспектор, – сказала женщина, снимая кожаную перчатку.

– Да, и оставляешь за собой след, как слизняк, – Ким взглянула Трейси за спину.

Женщина достала и включила диктофон.

– Гораздо важнее, что вы делаете здесь, инспектор? Ведь это территория управления Западной Мерсии.

Ким подошла к полицейскому, который притворялся, что ничего не слышит из их разговора.

– Не позволяйте этой женщине заходить за ограждения. Если понадобится – стреляйте на поражение. – Она повернулась к Трейси и посмотрела на ее машину. – Надеюсь, что тебе все ясно.

Стоун хотела пройти мимо журналистки, но та не отставала от нее. Неужели ее носорожью шкуру ничем не прошибешь?

– Расскажите же мне хоть что-нибудь, инспектор, – попросила она с улыбкой. Удивительно, если вспомнить, что сегодня утром Ким прижимала ее к стене туалетной комнаты и угрожала ей.

– Лучше не выводи меня из себя, Трейси, – посоветовала Ким, надевая мотоциклетный шлем. К сожалению, он не был звуконепроницаемым.

– Я хотела поговорить с вами о других делах.

– Полагаю, что ты имеешь в виду смерть молодого человека по имени Дивэйн Райт, – повернулась к ней Ким, – и свой вклад в это событие.

– Ну да, вроде того, – сказала Трейси, облокотившись на свою машину.

– А мне больше нечего тебе сказать.

– Когда вы поймете, что ошибались, то будете чувствовать себя полной дурой, – жеманно улыбнулась репортер.

– А я не ошибаюсь по твоему поводу, Трейси. Я отлично знаю, что ты есть на самом деле и какими методами действуешь.

– Думайте что хотите, но я вас предупредила, – пожала плечами Трейси.

– Правильно, а сейчас я предупреждаю тебя. Брысь с моей дороги, а не то я…

– Что ж, хорошо. – Трейси отошла в сторону, чтобы дать Ким пройти. – Только не думайте, что это наша последняя встреча.

Господи, если б у нее было одно волшебное желание…

Ким забросила ногу на седло и стала ждать, когда Трейси подойдет к офицеру, стоящему в оцеплении. Теперь она будет головной болью управления полиции Западной Мерсии.

Оглянувшись, Ким посмотрела на то, что происходило на узком и темном отрезке дороги. Сейчас ее занимала мысль о том, что человек, который сотворил такое с Брэдом, может находиться рядом с Эми и Чарли. Если это так, то да поможет им бог.