Текст книги "Там время встречает истину"

II. Неизведанные тропы

Ханс ждал долго, когда он сможет официально быть взрослым и получит лучшую работу и больше возможностей, но получилось не так. Он понял, что без профессии очень тяжело получить стабильную работу, так что он решил пойти в армию. Он попросил отгул на работе и на следующий день отправился в военкомат. Комиссар посмотрел на него большими глазами, ведь девяносто процентов призывников пытались избежать службы в армии. Но вот, здесь перед ним молодой человек, который желал начать служить уже завтра. Такого посвящения давно здесь не видели. К сожалению, не все исполняется так быстро. Сначала его отправили на медицинскую комиссию, которая должна будет сказать, готов ли он физически к службе в большой и неостановимой Советской армии. Ханс отправился на медицинскую комиссию и выполнил необходимые задания. Бегая между разными докторами, он был утвержден и отпущен. Через несколько недель пришло письмо, которое утверждало, что Ханс должен прийти в определенный офис комиссариата в указанные дату и время. Он оповестил администрацию предприятия немедленно и попросил расчет, потому что его призвали в армию. Следующий день был уже выходным для него, и ему не нужно было идти на работу. К счастью, ему позволили жить в общежитии, пока он не уедет в армию. Ханс позвонил отцу и сообщил новости. В последнее время он мало рассказывал о своих планах отцу, но теперь, когда уже была известна дата, он хотел, чтобы он знал. Он надеялся, что, когда он вернется назад, ситуация будет лучше и его настороженное отношение к жизни изменится. Осталось всего несколько дней, в которые он мог насладиться свободой. В это время ему нужно было свое имущество положить где-то на сохранение, чтобы оно оставалось там в безопасности, а также нужно было подготовить некоторые документы. Его отец позволил оставить вещи в его квартире и даже пригласил его остаться там на оставшиеся дни. Ведь сын уезжал на пару лет и, возможно, в другую часть Советского Союза. Они забрали вещи Ханса и перевезли их в подвал. Из личных вещей он с собой не брал ничего лишнего, разве что зубную щетку и бритву. Сейчас он принадлежит армии, а значит, получит все необходимое на месте по прибытии. Последний день прошел тихо. Отец привез его в комиссариат рано утром и там оставил с такими же будущими солдатами. Ханс зарегистрировался и расписался где нужно было. Парней отвезли на железнодорожную станцию и разместили в вагоне. Там были пара солдат, которые следили за тем, чтобы никто не убежал и все были доставлены в конечную точку назначения. Не для всех призыв в армию стал желанным событием. По факту никто, кроме Ханса, не был добровольцем. Некоторые даже были доставлены туда в полицейской машине прямо из дома. Ханс подумал, что будет мудро не говорить о том, что он был здесь добровольно. Один толстяк уже, очевидно, освоился. Он был пьян.

«Кому надрать задницу?» – был его первый вопрос, когда он зашел. Сержант ударил его дубинкой, что заставило его трястись и заикаться. Больше ни единого слова из его рта не вылетело. Сопровождающие солдаты разместились по обе стороны вагона и внимательно следили за всеми, и особо пристально за новобранцами. Следующая остановка должна была быть в паре сотен километров. Бутылки водки и различные закуски стали появляться из сумок. Им принадлежал весь вагон, они могли свободно напиваться, в разговорах критикуя жизнь. Даже толстяк опять начал говорить. И теперь он захотел, чтобы некоторые отведали его ударов. Но они пообещали привязать толстяка к стулу, если он не угомонится. Прошло какое-то время, внезапно все стали петь. Проводница приказала им затихнуть, но по факту она сопереживала им и очень жалела. Ее собственный сын также служил в армии и был на втором году службы. Все пели, смеялись, ели и напивались. И наконец были такими уставшими, что повалились спать. Утром им нужно было пересесть на другой поезд и ехать дальше. Ни у кого не было даже смутного представления, куда они едут. Несколько «будущих генералов» вставали время от времени, чтобы сходить слить лишнее. Утром у всех болела голова. Смена поезда должна была произойти через час, так что у них было время отдохнуть. Когда проверили сумки, ни у кого не осталось выпивки. Задира Тумас тщетно пытался вытрясти последние капли из бутылок. Эта вечеринка закончилась, пришло время сходить с поезда. Группе скомандовали выйти из вагона и отправиться к соседнему составу.

Они продолжили путь через деревни, цветущие степи и неизвестные города. Все прошло перед глазами как немой фильм, где единственным аккомпанементом был ритмичный стук колес. Каждый был погружен в свои мысли, и чем дальше они уезжали от дома, тем более превращались в тихих интровертов. Сопровождающих солдат спросили, как долго они еще будут ехать, но те ничего не ответили. Пара крепких ребят стали требовать водку от проводницы и обещали заплатить ей, сколько бы она ни попросила. В конце концов она сдалась. Конечно, она запросила тройную цену, но им, видимо, было все равно. Некоторые парни говорили, что все они отправляются прямо в ад. Люди рассказывали ужасные вещи про русскую армию. В окружении Ханса были несколько людей, оставшихся калеками после армии. Сами они об этом не рассказывали, но истории были распространены на улицах, одна хуже, чем другая. Они были абсолютно уверены в одном: что русские не любят прибалтов. Новоиспеченные солдаты по новой напились и потому были теперь очень энергичными. Даже конвой уже присоединился к ним и выпивал за дружбу. Поезд остановился неизвестно где, на станции не было людей. Новое пополнение для армии прибыло. Большая часть группы была пьяна, включая Ханса. Конвой солдат передал группу лейтенанту и спешно убрался с глаз долой. Их работа была выполнена, хотя, возможно, их стоило наказать за то, что они допустили то, что будущие солдаты так напились.

Группе скомандовали загрузиться в дальнюю часть грузовика и отвезли на военную площадку. Именно там «дают по заслугам» провинившимся. Им особо нечего было сказать, их посадили под замок туда, где уже сидели пара рядовых, которые выглядели как монголы. Тумас пообещал им показать пару лучших борцовских техник, думая, что монголы захотят испытать его, чем подкупил всех за раз. В темной комнате воняло потом, калом и мочой. В углу стояло ведро, куда можно было сходить по-большому и малому. Никто не опустошал его какое-то время, и вокруг образовался широкий влажный круг. Все новички мгновенно были атакованы вопросами. Всем хотелось знать, есть ли у них сигареты. Но не было, у них забрали все, включая шнурки, не говоря уж о ремне. Ханс прошелся по комнате и отделил себя от всех, сел на другой стороне камеры. Его голова стала проясняться, во рту было сухо. Невозможно было сейчас найти воду. Обычно если охрана была достаточно милостива, ты мог пойти в один из туалетов. Ханс постучал в железную дверь несколько раз, со злобой зовя часовых. Его русский не был на высоте – он знал только необходимые фразы.

Двери толчком открыли, зашел охранник, который был снаряжен автоматом. Он прокричал, желая знать, кто был проблемой и кто не в своем уме колотил по двери. Ханс попытался спросить по-русски, можно ли было сходить в туалет. Его пнули и указали на ведро. Азербайджанцы громко засмеялись, видя эту глупую сцену. Солдат разъяснил Хансу, что он не дома и что здесь не стоит ожидать привычных удобств. Солдат немного подумал и приказал взять ведро. Ханс пробурчал, возражая, но пара ударов по ребрам автоматом заставили его это сделать. Он осторожно вышел с ведром в руках, сопровождаемый смеющимися охранниками. Он опустошил ведро в кусты рядом с бараками, проклиная тот день, когда согласился на это. Охрана позволила ему помыть руки, до того как возвращаться в камеру, и подтолкнула Ханса к дверям с ведром. По крайней мере, ему удалось сделать несколько глотков воды, когда он мыл руки, и это позволило облегчить боль в голове. Через пару часов новичкам сказали, что нужно выстроиться перед бараками, где они будут бегать и тренироваться. Лейтенант пообещал выжать каждую каплю крови из них и показать, что такое армия на самом деле. Все юноши получили полное военное снаряжение, и им было приказано бежать по песку. Выпивка в поезде и бессонные ночи навредили прибалтам. Постоянная жажда в закрытом помещении повлекла головную боль и шум в ушах. Все это заставляло почти отключаться при беге. Снисхождений не будет. Некоторые люди просто падали от изнеможения, но им говорили подниматься и продолжать бежать по песку. Они передавали друг другу противогаз, который нужно было носить поочередно несколько минут на бегу. Капающий вонючий противогаз наконец добрался до рук Ханса. Он надел его и отключился сразу. Следующим, что он почувствовал, была холодная вода, льющаяся на лицо из ведра. Его толкнули в ребра и приказали подниматься. И Ханс поднялся и побежал.

Спасением стал капитан, который отправил юных солдат на склад получить форму. И им, переодетым в форму и получившим надлежащее имущество, скомандовали отправляться назад в барак. В бараке ему представили его роту и показали комнату с тридцатью пустыми кроватями. Он такого до сих пор не видел даже в фильмах. Воздух был такой тяжелый, что можно было просто вешать топор, и он бы висел в воздухе без посторонней помощи. Окна были забиты большими гвоздями по какой-то причине. Все кровати были идеально выровнены, включая одеяло и подушки. Все было подогнано под один образец. Ему не удалось там задержаться, потому что ему нужно было идти на строевую тренировку.

Первые дни были самыми тяжелыми для новичков. Их поднимали по утрам громким криком, потом нужно было привести в порядок казарму и отправляться есть. Постоянная муштра и тренировки, сумасшедшие ночные тревоги изматывали. В соответствии с системой все контролировалось и исполнялось по свистку. Самых слабых постоянно унижали и издевались над ними при случае. Некоторые, к примеру, изображали поезд или будильник. Когда большинство отдыхали в кровати, часто молодые солдаты стояли на одной ноге, изображая петуха, и, когда приходило время, должны были кричать как петух. Люди изобретали совершенно сумасшедшие идеи. Побои были ежедневными. Ханс не привык к такому насилию и унижению со стороны «дедов». Редкие драки во дворе и школе не могли сравниться с этим. Они были ничто по сравнению с тем, что происходило здесь. Ханс не подчинялся «дедам» с первого дня и не делал того, что ему приказывали делать. У него уже из-за этого был синяк и болели ребра, но он стал приобретать уважение и довольно скоро его оставили в покое. Его часто называли фашистом и игнорировали, но атаки случались все реже и реже. Месяцы проходили, и свежее мясо регулярно прибывало. Предыдущий молодняк – к нему уже не приставали, целью становились новые прибывшие. Азербайджанцы и украинцы, казалось, наслаждались жестокостью и насилием, а русские не отличались в лучшую сторону.

Ханс через год чувствовал себя там куда более свободным. Он попал в группу механиков. Постоянные тренировки и муштра закончились. И вот, он здесь уже был год с половиной. Быстро летело время. Было раннее утро, когда зажглись лампочки и открылась дверь. Хансу скомандовали выйти и прийти к руководству. Его должны были отправить в другое подразделение. Ближе к дому, как пояснили ему. Ему сказали быстро собрать вещи и подойти к воротам. Его будет ждать машина, которая повезет его в вместо назначения. Там были пара незнакомых солдат в машине, у которых с ним было одно место назначения. Никто не знал, почему их переводили. Через несколько минут пришел офицер, сел в машину и приказал водителю отправляться, потому что впереди предстояла долгая поездка. Трассы не содержались в хорошем состоянии, и в некоторых случаях не было дороги, по которой можно было проехать на машине. Молодые солдаты не знали, куда их везут, и эта область была совсем неизвестной. Они добрались до темноты. Кордон был выстроен из красных кирпичей, предположительно, это была граница. Но где проходила сама граница, пока было тайной для них. Это, казалось, была маленькая деревня, и не было еще известно наверняка, что они тут будут делать и будут ли патрулировать саму границу. Помимо них, там еще были двадцать солдат и три-четыре офицера, плюс командир кордона. Они должны были охранять границу и ходить по определенным дорожкам посменно круглые сутки. Хансу понравился такой образ жизни, здесь не было тренировок, он просто ходил в патруль и спал. Там был телевизор, но там ничего, кроме пропаганды, не показывали. Здесь не занимались строевой подготовкой, разве только в то время, когда приезжал командир, который был выше по рангу. Офицеры чаще отсутствовали, просто зависая в деревне. Даже управляющий кордоном, казалось, любил водку больше чем воду. Солдаты между собой не дрались, независимо от того, был ты здесь новый или бывалый. Даже солдаты убегали в деревню время от времени, чтобы наведываться к девушкам и выпить. У некоторых уже появилась девушка, или даже две. Ханс положил свой глаз на рыжеволосую, которая жила поблизости и к которой он пытался подкатывать. Скоро Ханс достаточно осмелел, чтобы быть повседневным посетителем в доме девушки. Когда родители оценили его как будущего кандидата, его стали кормить намного лучше. Они часто спрашивали, сколько ему осталось по службе и какие у него будут планы, и даже предлагали, чтобы девушка стала его женой, и готовы были поселить его в дом, в котором сами жили. Казалось, они свою дочь Марину толкают к этим отношениям. Семья приглашала Ханса снова и снова, чтобы он там ночевал, но у Ханса не хватало смелости. Кроме того, никто из солдат не хотел рисковать, и никто не проводил ночь вне кордона. У них был график патрулирования, который регулярно составлялся, и каждый знал, когда и что они должны были делать, но рекомендовалось по-прежнему проводить ночи именно в кордоне, даже если девушка жила через дорогу. Иногда командир кордона проводил контрольные проверки, и те, кто отсутствовал, подвергались суровому наказанию. Таких рейдов было мало, так как командир был более занят тестированием местных напитков, чем слежкой за собственными подопечными.

Ханс не был в восторге от родителей девушки, хотя они были и добры, и обходительны, часто становились чрезмерно настойчивы. У Ханса никогда не было настоящей девушки и недостаточно было опыта общения с девушками, пара робких поцелуев в школе не считаются. У Марины была старшая сестра Наталья, которая нагло посматривала на Ханса все время и уже сделала несколько грязных предложений. Она, казалось, была смелая и опытная женщина. Она часто пыталась оставить Ханса у себя. Наталья жила в доме рядом с кордоном, и у нее не было мужа. Она пила водку просто ведрами и ругалась как сам дьявол. Она часто курила. В общем, это была женщина красивая, но как только она открывала рот, это отшибало даже смелых парней. Она часто дралась с сестрой и родителями и, когда была пьяна, грозила надрать задницы всей деревне. Иногда она была достаточно удачлива до той степени, что могла уговорить Ханса проводить ее до дома.

У Ханса уже заканчивалась служба, и это был последний месяц до демобилизации. Ханс сблизился с Мариной и пообещал остаться у нее на несколько месяцев после службы. Он действительно не торопился никуда, и никто его особо не ждал в его стране. Он только боялся, что родители Марины хотели сделать из них пару насильно. Это была одна из причин, почему он оставался вдали от их дома, и отговорка была в том, что теперь у него больше ответственности и что экзамены стали сложными. У Марины был дом в этой деревне, который она получила в наследство от тети, и они встречались с Хансом время от времени там. Настал наконец-то день, когда перед всем кордоном рядовой Ханс Александрович Хаабель был объявлен свободным от военной службы. Для Ханса было странно услышать свое полное имя по истечении этих лет, его обычно в армии называли по имени-отчеству. Разумеется, Марина и родители звали его только по имени, а люди в армии особо не церемонились. Хансу позволили упаковать вещи и выехать из кордона так скоро, как он того захочет, после завершения некоторых формальностей, что он в точности и сделал, и теперь пошел к Марине, совсем как счастливый маленький ребенок. Он наконец был свободен, и к тому же наступила весна. Два года его жизни прошли в трудных условиях, он возмужал и изменился, так что даже отец с трудом бы узнал. Маринины родители устроили большую вечеринку в честь Ханса, пригласив почти половину деревни. Как-то так вышло, что по большей части это были их родственники. Алкоголь тек рекой, подносы были загружены различной едой, были и пельмени, и грибы, и рыба, и другие мясные блюда. Люди подходили к Хансу и поздравляли его с завершением военной службы. Некоторые подкалывали Ханса и делали намеки о скорой свадьбе. Хотя он был пьян, он все равно сильно испугался. Люди уже назначили дату свадьбы без разговора с ним. Он вышел из дома и пытался собраться с мыслями, пока курил. Марина последовала за ним, она, нежно его обняв, хотела узнать, что его сейчас беспокоило. Благодаря выпивке он смог рассказать о том, что у него было на уме. Марина его успокоила и пообещала, что ничего не произойдет помимо его воли. Девушка понимала также и страхи своих родителей – ей уже пора было выйти замуж, но подходящих кандидатур в деревне не было. К тому же большинство мужчин, помимо этого, были родственниками. Они вернулись внутрь. Они увидели, что по-прежнему там оставалось много людей и никакого намерения уходить у них не было. Ханс раньше думал, что в Эстонии люди слишком много пьют, но местные вечеринки убедили в обратном. Здесь проводили вечеринки, которые длились несколько дней, и, несмотря на то что это уже стало частью жизни, у них находились очередные причины для застолий с размахом. Молодой человек не поспевал за их темпом и ушел с Мариной спать сразу после полуночи. Родители Марины предоставили им кровать, возможно, надеясь на некое продолжение. Отец девушки спросил Ханса с промелькнувшей улыбкой: «Как там дела?»