Текст книги "Там время встречает истину"

Коньяк расслабил их и сделал разговорчивыми. Одна мысль не отпускала Ханса. Он очень хотел ее высказать, так что, когда он заказал новый напиток для обоих, спросил напрямую:

– Я смогу у вас получить работу?

Он совсем не представлял, что такое работа на шахте, но не чуждался работы и также знал устройство несложного оборудования, и мог починить двигатель с закрытыми глазами. Серго посмотрел на него и сказал, что надо будет в это вникнуть, и дал ему визитку с телефонным номером, и спросил, как ему остаться на связи с Хансом. Несколько домов принадлежали самой шахте и заводу, где можно было снять квартиру. Какое-то время они сидели в тишине и, наконец, пошли отдыхать. Ханс проснулся ранним утром. Он не мог сразу уснуть, потому что трудно было выкинуть из головы мысли о новой работе. В Ида-Вирумаа, он слышал, платят крайне щедро, и рабочие условия также были хорошими. Сама работа грязная и тяжелая, но этого можно было не бояться. Ханс работал с тех пор как был подростком, и, кроме того, он не родился в семье какой-то знати с серебряной ложкой во рту. Когда утром он встал, посмотрел сквозь шторы, оказалось, что они довольно скоро прибудут в Таллин. Он быстро оделся и пошел курить. У него немного болел желудок, потому что он ел рыбу, которая была странной на вкус, в ресторане.

Или, может быть, это просто состоялось противостояние еды и коньяка. Он немного попялился на себя в зеркало. Сейчас он выглядел намного лучше, чем несколько дней назад. Когда он вернулся в купе, кровать соседа уже был пуста. Серго, по-видимому, сошел. Но он через минуту появился с двумя стаканами чая для обоих. Ханс поблагодарил его и тихо спросил, что тот думает про их диалог вчера и есть ли у него какой-то шанс получить работу. Они договорились, что Серго оповестит Ханса о результате в течение недели, каким бы ответ ни был. Ханс срочно побежал в туалет, потому что у него в животе что-то явно происходило. Он выбежал из купе и, пока бежал, держался за штаны, чтобы быстрее расстегнуть их. Он забежал в последнюю секунду – чуть не случилась катастрофа. Туалетные стены были покрыты надписями, очертаниями обнаженных девушек и фаллосов. И поверх всего этого какими-то телефонными номерами. Большинство надписей были на русском, но встречались и эстонские, которые могли выглядеть так: «Делай дела быстрее, медведь идет!». Пока он читал надписи этих одаренных творцов, боль прошла, и он мог снова встать. Поезд начал снижать скорость. Несколько раз качнулся и остановился. Это была граница и паспортный контроль. Сейчас можно было сказать, что они вернулись в Эстонию. Они попрощались с Серго в Таллине.

IV. Отдых в пути

Ханс позвонил отцу и спросил, может ли его навестить.

– Конечно, – выкрикнул отец. – Приезжай вечером и расскажи нам, что там с тобой происходило. Ты ведь не позаботился о том, чтобы хотя бы позвонить!

Оказалось, он был разгневан и счастлив одновременно. Но Ханс не понимал, почему возник этот гнев. Они не были еще близки. Парень мог бы по крайней мере позвонить и дать знать о своих передвижениях. Стало понятно, что вечер начнется с разборок. Обычно они не спорили, но Ханс отсутствовал уже почти месяц и, возможно, потратил все свои деньги. Все начиналось, как будто бы снова не было ни работы, ни места, где можно остановиться. У отца возникали проблемы из-за него, он чувствовал свою ответственность за него. Они никогда особо не ладили, и в этот раз, когда Ханс приехал к отцу в квартиру, он должен был рассказать, где пропадал. Отец был вне себя от злости и имел на это право. Хансу нечего было сказать и как-то оправдаться за то, что он не позвонил и не дал никакого знака. Отсутствуя целый месяц, он появился теперь, когда у него заканчиваются деньги. Объяснение Ханса того, что у него заканчивалась российская рабочая виза, также не помогло. Он уже истратил деньги, и это тоже становилось серьезной проблемой. Он долго не сможет прожить на деньги, которые спрятал в рюкзаке. Двое взрослых мужчин спорили на кухне. Отец хотел знать, что теперь собирается парень делать. Ханс рассказал, что есть небольшая возможность, что он найдет работу в Ида-Вирумаа, что несколько успокоило отца. Но он и так не сможет оставить Ханса у себя в квартире надолго. У них здесь своя семья, и оставить взрослого мужчину будет невозможно, к тому же жена будет против. Ханс дал отцу знать, что он здесь сам не останется и сможет о себе позаботиться. Отец налил себе кофе и повернулся спиной. Спросил:

– Где ты хочешь провести ночь?

– Я еще об этом не думал, но что-то придумаю, как всегда. Как-нибудь выкручусь, – сказал парень. – Сегодня трудновато будет, но я справлюсь.

– Знаешь, что, давай поедем навестим дедушку и бабушку, которых ты до сих пор не видел. Мы там сможем провести ночь, они живут в двадцати километрах отсюда. И они будут счастливы тебя увидеть. Я тебя увезу в город утром, и ты сможешь уладить свои проблемы, – сказал отец. Он зашел в другую комнату, поговорил с женой и вернулся через несколько минут, сказал:

– Одевайся.

Ханс попросил достать его рюкзак и положил его в полупустой чемодан.

– Я готов, мы можем ехать, – сказал он и вышел из квартиры, ни с кем из домочадцев не прощаясь. Он сидел на лестнице и выдыхал сигаретный дым в сторону людей, проходивших по улице. Хотя уже начиналась зима, он не чувствовал холода. Он поставил себя в очень неудобное положение, ведь каждый раз, когда у него были деньги, он сходил с ума и хотел жить одним днем, не думая о будущем. А время назад не вернешь. Он даже и подумать не смел, что может случиться, если он не получит работу в ближайшие дни. Что теперь, ему идти на улицу? Как можно быть таким безрассудным? Казалось, что он жил несколько жизней, играя разные роли. Почему это все происходит с ним? Наконец пришел отец, и, не говоря ни слова друг другу, они выехали из города. Они купили пару бутылок ликера и торт в магазине по пути. Когда они припарковались около двухэтажного дома, они зашли на второй этаж, остановились около двери, оббитой искусственной кожей. После того как они позвонили, за дверью появился пожилой мужчина с усами. Он радостно воскликнул:

– Сын, это ты?! Что ты в наших краях делаешь?

Отец Ханса подтолкнул Ханса вперед и сказал:

– Вот, я хотел бы, чтобы вы познакомились, отставной дедушка и бродяга-внук.

И засмеялся громко. Их пригласили пройти и снять куртки. В комнате, которая была хорошо обставлена мебелью, жили дедушка и бабушка, если не считать перекормленную кошку Мирри. Бабушка обняла Ханса так крепко, как могла, и сказала:

– Наконец-то мы тебя увидели, пока мы слышали только о твоих приключениях.

Она потянула Ханса по направлению кухни.

– Пойдем на свет, я хочу тебя лучше рассмотреть, так вот какой ты! Я не смогла тебя хорошо рассмотреть на детской фотографии.

Мужчин позвали на кухню, и бабушка стала выставлять все на стол. Она выставляла разные закуски для гостей, как раз пришло время ужинать. Всю ночь они разговаривали и смеялись, рассказывая истории из детства отца.

Оказалось, что он был довольно-таки неуправляемым и, мягко говоря, не отличником в школе. Ханс узнал о семье отца намного больше этой ночью, чем за последние несколько лет. Бабушке стало грустно, что Ханс провел детство, не зная, что были они, и надеялась, что сейчас он будет посещать их чаще. Они попробуют наверстать упущенное время, если будет такая возможность, конечно. Бабушка спрашивала внука о чем-то снова и снова. Ханс отвечал, стараясь не рассказывать о своем «темном прошлом». Вдруг бабушка спросила:

– А ты был счастлив в жизни? Ты путешествовал. У тебя уже появились морщинки на лице. Мне кажется, ты не хочешь улыбаться.

Ханс набрал воздуха в легкие и замер, не зная, что можно сказать. Никто до этого не проявлял столько интереса к нему. Он начал думать. Да, он был счастливее всего с Мариной. Он не запомнил особенных счастливых моментов в детстве, а в последнее время не было времени быть счастливым. Или он просто не распознал эти моменты. Он улыбался, смотря вниз, и ничего не сказал. Его бабушка «подобралась» так близко и была ласкова к сердцу молодого человека.

– Бедный ребенок, твоя жизнь также не была праздником. Я так думаю, у нас у всех есть бремя, которое мы несем.

Она села на стул и, посмотрев на всех, улыбнулась, и сказала, что идет спать. Она уже, возможно, устала. Мужчины задержались дольше, обсуждая жизнь. Они договорились, что если Ханс захочет, то сможет еще остаться ненадолго. Но в этом случае он будет помогать бабушке с дедушкой, потому что взрослому мужчине невозможно просто так сидеть целый день. Снаружи скопились бревна и чурбаки, которые нужно было распилить, и уложить дрова в сарае. Когда он открыл глаза утром, отец уже уехал, вкусный запах мяса доносился из кухни. Бабушка, возможно, уже готовила обед. Ханс посмотрел на время и просто испугался – уже было двенадцать часов, а он еще спал. Он быстро выбрался из кровати, оделся и пошел на кухню. Бабушка что-то готовила на плите.

– Ну что, теперь ты отдохнул от своих путешествий? – спросила она. – Я не хотела тебя раньше будить, потому что ты хорошо спал, и ты вроде бы не торопишься никуда, или торопишься? – спросила она.

Он сказал, что и на самом деле не торопится, и пошел в ванную. Скоро он услышал ее голос:

– Идите на обед, а то еда остынет.

Она уже подготовила нагруженные едой блюда. К счастью, Ханс был очень голодный и скоро «очистил» тарелку. Поблагодарил и спросил, где находится инструмент, потому что собирался идти работать.

– Дорогой, ты не должен работать прямо сейчас, передохни и наберись сил.

Он не стал развивать эти разговоры и пошел работать. Будет неудобно здесь жить на содержании своих дедушки с бабушкой. Дедушка показал ему все и пообещал присоединиться позже. Сначала он закончит свою работу в подвале. Оказалось, что бабушка долгое время просила его построить ящик из дерева.

– Ты не можешь противостоять воле женщины, – сказала она, – запомни это.

Так она поделилась мудростью и пошла дальше. Ханс посмеялся, скинул куртку и перекинул бревно на лавку, чтобы пилить. Пила была такой острой, что словно нож проходила в бревно, шла как по маслу. Через пару часов он напилил очень много чурок.

– Ты что, сошел с ума, ты не можешь все переделать за один день! – прокричала бабушка с расстояния. – Двигаться завтра не сможешь или не сможешь подняться с постели.

Ханс возвышался над кучей дров и, отложив в сторону пилу, сказал:

– Не так уж это и трудно, я молодой человек и могу с этим справиться.

– Справлюсь, справлюсь, – передразнивала бабушка. – Достаточно уже, иди поешь.

Приятная волна прокатилась по телу, когда он закончил целую тарелку супа. Они покурили и поговорили с дедушкой о молодости. Его дед был большим атлетом в свое время, и теперь целый шкаф занимали его медали. Сначала он занимался атлетикой, а потом боксом. А бабушка в свою очередь, предположительно, была великой певицей и именно через это влюбила в себя дедушку.

– Ха-ха, она была просто куколка, – засмеялся дедушка и ударил руками по коленям.

– Чего смеешься, старик? – она ударила его по спине полотенцем. – И чего ты врешь, ты практически не видел, как я выступала в деревне, разве что пару раз.

Дедушка сказал, что и этого было достаточно, и подмигнул внуку. Он нашел трубку и стал читать газету. У Ханса давно уже не было такого хорошего, теплого чувства. По какой-то причине он здесь ощущал себя очень хорошо, рядом со своими дедушкой и бабушкой. Он поговорил с бабушкой какое-то время и пошел опять пилить. Когда он работал один, думал о своем и мог строить планы на будущее. Здесь было очень хорошо, но так не может продолжаться долго. Ему нужно все же подумать о жилье. Уже стемнело, когда он закончил работу и зашел внутрь. Он спросил бабушку, можно ли позвонить. Позвонил девушке.

«Милый, почему ты не звонил?» – заплакала Марина на той стороне. Ханс сказал, что ему очень плохо из-за этого, но у него не было другой возможности. До сих пор он боялся слова «любовь», но сегодня он сказал Марине, что любит ее. Хотя это было только по телефону, было трудно об этом говорить. О чем-то таком, о чем раньше не был уверен, что вообще существовало.

«Пожалуйста, прости меня, – прошептал он в телефон еще раз. Я навещу тебя, когда смогу».

Это может показаться сумасшествием для других людей, что во всех этих трудностях и таких редких встречах никто из них не хотел сдаваться. Завершение разговора часто ранило обоих. И со временем это не делало их сильнее, и они по-прежнему плакали, когда прощались. Ханс, как всегда, впадал в беспокойство после звонка Марине. Он хотел подавить эти чувства, но они приходили и уходили, когда им хотелось. Лекарства от этого не было. Проходили дни. Однажды утром он заболел. У него поднялась температура до сорока и несколько ночей в горячке снились кошмары. Он часто видел Марину во снах и ее мать, которая грозила пальцем ему и уходила, растворяясь. Так он провел несколько дней, чувствуя себя ужасно, сотрясаясь от холода или от жары. Когда закончилась такая неделя, он сидел на краю кровати, совсем уставший и разбитый. Доктор не понимал, что могло повлечь такой жар, и просто давал какие-то таблетки и уходил. Бабушке с дедушкой сказали, что они должны вызвать скорую, если станет ему хуже. Болезнь приходила и уходила, а по спине почему-то время от времени проходила дрожь. Он осмотрел комнату и осторожно встал. Как он объяснил это спустя какое-то время, его сейчас настигло напряжение, которое накопилось за последние недели. Несмотря на то что он был взрослым мужчиной, дедушка и бабушкой отправляли его в кровать, не позволяя работать в эти дни. Бабушка приходила к нему время от времени и рассказывала истории из прошлых лет.

– Кто у тебя там, в России? – вдруг спросила она. Это было странно, так как еще разговора о Марине не было. Может быть, отец сказал ей?

– Я вижу, что тебе больно. Когда ты был болен, ты пробормотал имя Марина и что ты скоро с ней встретишься, – сказала она. – Что тебе очень жаль, и становился печальным. Что ты теперь будешь делать, ты уже решил? – снова спросила она.

Он не знал, что ответить, потому что вся история только разворачивалась. Она вздохнула и встала.

– Я могу тебе дать совет, но тебе нужно будет следовать голосу сердца и тому, что скажет твой разум. Ты не всегда можешь плыть по течению в жизни, нужно принимать решения на перепутьях, – сказала она и тихо ушла. Однажды позвонил отец и сообщил, что его ищет Серго, он просит Ханса, чтобы тот ему перезвонил.

– Я думаю, у тебя есть его номер, но я на всякий случай еще раз взял у него, – сказал он. Серго, как оказалось, был порядочным человеком и сдержал обещание. Ханс пошел в комнату и набрал номер.

– Алло, Серго? Это я, Ханс из поезда, из Москвы, помнишь? – сказал он.

Серго дал ему пару дней, чтобы подумал. Ему нужен ассистент механика. Он предлагает комнату на одного человека и хорошую зарплату. Они договорились, что Ханс даст ответ в течение двух дней. Никакой спешки не должно быть. Чтобы Ханс хорошо все продумал, ведь это же не Таллин. Ханс уже, конечно, принял решение, так как это было единственным выходом, но не хотел быть нетерпеливым. Он пошел на кухню и сказал:

– Мне предложили работу в Ида-Вирумаа, и я собираюсь ее принять.

Наступила тишина.

– Это лучше, чем ничего, – добавил он.

Дедушка с бабушкой согласились, что это было мудрое решение. Он мог бы остаться с ними, но в его возрасте ему нужно думать о том, чтобы получить достойную работу и создавать семью. Они не могли так уж одобрить место, в котором он будет жить, – Силламяэ. Город был странным местом для них, потому что это была «тень» Советского Союза. Эстонцы туда добровольно не уезжали, впрочем, как и парень. У него просто не было выбора, по крайней мере, сейчас. Они не хотели повлиять на его выбор, так что Ханс должен был сам позаботиться об этом. Он связался с Серго, и они договорились, что он должен будет выехать завтра утром, и Серго спросил его точный адрес.

V. Секрет страны
Ида-Вирумаа

Если вернуться в историю, то у эстонцев не было возможности получить квартиру и просто приехать в закрытый город Силламяэ. В советские времена жители его приезжали из России. Целый город был частью завода, начиная от полиции и кончая детским садиком. Даже коммунистическая партия не могла распространить свою власть над директором фабрики. Он был там директором всего. Шахта была секретным объектом, и даже снабжение продуктами происходило из Москвы. Сохранились истории о том, как люди пытались пробраться в закрытый город, чтобы купить продукты получше. Там прекратили производство урана в 1989 году. И с тех пор он перестал быть секретным. Большая часть людей, которые работали там, осели в городе, их называли «своими». Коренными стали и случайные бандюги, нанятые в Ленинграде, которые должны были пройти обучение и стать здесь работниками. После того как Эстония получила независимость, некоторые эстонцы поселились там, но 85% людей, живущих там, были русскими. Ханс никогда там не был и ничего не знал о местной жизни, разве то, что трудились на шахтах русские эмигранты, и слышал всякие истории о шахтах. К тому же ему не хотелось ничего знать о городе, кроме этого. «Главное – это квартира и работа, и насколько хорошую зарплату здесь можно получать», – думал про себя он, когда заезжал туда. Силламяэ расположился на побережье моря. Можно сказать, это был потенциальный курорт в паре часов от столицы на северном побережье Эстонии. Он сошел с автобуса на станции и направился к центральному зданию. Он должен был встретиться с Серго там, в здании, когда-то занятом Исполнительном Комитетом. Осталось свободное время, и теперь он погулял по широким лестницам, ведущим прямо к морю. Вид отсюда был превосходный. На лестнице соорудили большую доску почета в классическом, как подобало, оформлении. Там размещались портреты работников, с тех времен как была провозглашена миссия Сталина, состоявшая в том, чтобы выстроить страну, излучавшую «социалистическую радость и красоту». Это была архитектура власти, принуждающей устремляться в общее счастливое будущее. При этом люди должны были ощущать себя как бесполезные насекомые. Они притащили настоящие пальмы к лестнице, когда наступала зима, они убирали их в теплицы. Времени для осмотра и прогулок не осталось, часы тикали. Нужно было отправляться назад. Типичными домами в городе были хрущевки. Должно быть, он поселится в один из таких. Серго уже ожидал в одном из зданий, выполненных в стиле неоклассицизма, оно напоминало башню. Они сели в машину.

– Сначала я покажу тебе твою квартиру, а потом пойдешь на рабочее место, – сказал он и завел машину.

Через несколько минут они были у Ханса дома. Серго вытащил чемодан Ханса с заднего сиденья.

– Дай мне тебе помочь, – сказал он и стал подниматься по лестнице, не ожидая ответа. Хансу ничего не оставалось делать, только следовать за ним с пустыми руками. Мимолетом он увидел имя улицы на углу дома, это была улица Маяковского. Серго открыл дверь на первом этаже и зашел. Это была небольшая квартира в довольно неплохом состоянии. Там было все необходимое, не было только телевизора, потому что решение принималось в спешке. Можно в магазинах найти постельное белье, он выложил несколько простынок, которые дала бабушка. Еще предстояло найти наволочку для подушки и одеяло. Он оставил вещи в квартире и теперь пошел посмотреть, где было рабочее место. К счастью, не дальше чем двадцать минут ходьбы, как оказалось. Один из младших механиков должен был уволиться, потребовалась замена. Ханс всплыл в голове у Серго сразу же, как только он об этом услышал. Ханс что-то говорил о своих интересах к механике. Так что вот он здесь теперь. Он еще не начал рабочий день и сейчас просто знакомился со своими коллегами и заполнял бумаги. После этого можно было идти смотреть город. Его смена начиналась в семь часов утра. Силламяэ был спроектирован архитекторами из Москвы и Ленинграда. Так же происходило с маленькими и большими городами в Советском Союзе, которые работали на оборонку. Какая-то довоенная структура также сохранилась, к примеру некоторые парковые зоны, зона пляжа и частично дороги. Он видел море со своей улицы, и само это радовало теперь. После короткой прогулки он оказался в магазине и смог его осмотреть. Там были такие же продукты, как и везде, не хуже, не лучше. Так что он не мог пожаловаться на отсутствие товаров. Он купил что было необходимо и ушел. Он увидел большое здание театра, которое было открыто в начале пятидесятых. Первого мая 1955 года, если быть точным. Этот театр был значимым источником пропаганды в Советском Союзе. Благодаря историям бабушки он узнал, что первым западным фильмом в Силламяэ был «Тарзан», что заставило его смеяться, но это было фактом. Они там показывали фильмы до шести раз в день, так как было много зрителей, которые работали в две смены. До Первой мировой войны город был тем местом, куда приезжали в течение лета. А после войны большая часть города была разрушена. Где-то должны быть пара водопадов и озера, которые Ханс хотел посетить, в случае если нужно будет скоротать время или порыбачить. Ханс вернулся к себе домой и решил помыть квартиру немного и передвинуть мебель, как ему хотелось. Предыдущие жильцы уехали в Россию навсегда. Молодой человек попросил Серго, чтобы тот помог ему с телевизором, будет он новым или нет. Но ему нужен какой-то ящик с развлечениями в этих стенах. Также, к несчастью, там не будет телефона. Ему нужно будет использовать телефонную будку на улице или звонить с работы. Звонить ему нужно пока двоим людям – отцу и Марине. Хотя у него был телефон дедушки и бабушки, он пока не знал, о чем с ними можно поговорить. Он рано утром ушел на работу, так как не мог уже больше спать или просто сидеть в помещении. Встав в шесть ровно и двигаясь не спеша в сторону работы, он появился там за двадцать минут до начала смены.

«Можно на рабочее место попасть в любое время суток», – говорил он сам с собой и так вышел из дома. Снаружи было холодно, и размеренная походка не помогала согреться. Засунув руки в карманы, он быстро пошел по улице. Показал пропуск на воротах и зашел на территорию завода. Ему выдали спецодежду и обувь от компании. После того как он переоделся, он пошел в цех. Там было абсолютно тихо, никого из работников не было.

«Где-то спят по раздевалкам», – подумал он и стал рассматривать инструмент. Огромный цех заполнен разнообразными станками. Различались цеха для дерева и для металла. Он даже не мог назвать некоторые инструменты, которые видел. В семь часов работники стали заполнять зал. Они по большей части говорили по-русски, что не стало для Ханса сюрпризом. Мастер, который должен был руководить здесь, еще не прибыл, так что он пока ходил и смотрел, что делали другие. Никто не спешил начинать работу. Все по-прежнему курили, разговаривали друг с другом довольно громко. Вдруг открылась дверь, и мастер, уже седой, именно ему представили Ханса вчера, зашел в зал. Курящие и расслабляющиеся все исчезли, здесь его боялись и уважали. Он попросил Ханса, чтобы тот последовал за ним. Представил его другим двум парням и оставил его им на попечение. Младший механик, или слесарь, Вадим пах как сам чеснок. От чего Ханса немного затошнило. Этот парень, возможно, съел целую тонну чеснока за завтраком, потому что этот запах просто убивал. Они должны были разбирать двигатель и заменять износившиеся детали. Каждый раз, когда Вадим склонялся над двигателем, Ханс автоматом вытаскивал голову оттуда. После того как тот понял, что Ханс сможет выполнять работу один, Вадим ушел работать с другими. Совсем юный слесарь Сергей, можно сказать, ковырялся в носу и все время отлынивал, уходя курить. Казалось, что он был намного младше Ханса, возможно, сын работника или какого-то родственника. Никто его особо не заставлял работать, о чем Ханс услышал после обеда от Вадима, что он был, предположительно, сыном главного бухгалтера и ходячей проблемой для всех. Ханс посмеялся над этим и пошел работать. Немного уставший, он пошел домой. Часть пути он прошел с Вадимом, который свернул на другой улице. По крайней мере, первый день прошел хорошо. Мастер проверял их работу вечером и остался доволен. Становилось темнее, зажглись фонари на улицах. Довольный и уставший, Ханс добрался до дома, поел лапши и отправился спать. Не было ни радио, ни телевидения. А куда-то идти он уже не хотел. До пятницы каждый день был похож один на другой. Его пригласил «чесночный человек» Вадим, который вскоре стал хорошим другом. Вадим пообещал подобрать его в семь часов, чтобы Ханс не потерялся в темноте. По-прежнему у него не было времени хорошо осмотреть город. Вместе они пошли в магазин, и Вадим положил в корзину восемь бутылок водки. Попросил кусок колбасы в мясном отделе и большую селедку с другой витрины. Это могло означать только одно: бесконечное пьянство. Хансу удалось не пить уже несколько дней, начиная с момента, как он сюда прибыл. Вадим сказал, что его младшая сестра заедет тоже, так что она как раз будет такого же возраста, как Ханс, или, может быть, чуть старше. Он раньше никогда не спрашивал возраст Ханса.

– Мне не хочется тащиться в магазин завтра утром, и поэтому я купил побольше водки, – оправдывался парень. Они зашли в небольшую квартиру.

У Вадима, как видно было, семья состояла из двоих детей и чуть лохматой жены. В квартире находились еще двое людей, помимо них. Одна из них, очевидно, сестра Вадима. Второго человека он не знал. Они познакомились и всех попросили садиться за стол. «Неизвестным человеком» был старший брат Вадима, а «красивой девушкой» была сестра. Они часто посещали это место в течение выходных. Ханс сел напротив сестры Вадима, у которой в наличии были большие груди и жгучие красные губы. Эта блондинка, как он заметил, была довольно смелой девушкой, года на два его старше. Молодой человек глазел на прекрасное создание, Лена попросила Ханса зажечь сигарету. И так склонилась над Хансом, что груди просто выпали перед его глазами и удержались верхними пуговицами блузки.

– Спасибо, – сказала женщина, лукаво улыбнувшись. Выдохнула дым ему в лицо и отвернулась. Ханс глубоко вздохнул и залпом выпил.

«Черт возьми!» – выругался Ханс, потому что он забыл позвонить Марине. Он спросил Вадима, можно ли использовать телефон, и тот указал на кухню и добавил, что лучше закрыть дверь. Набирая номер, он осмотрел кухню. Весь потолок был увешан чесноком. Ханс взорвался смехом и прекратил набирать номер. Чудаковатый уничтожитель вампиров, возможно, развесил чеснок везде. Он не мог остановиться и просто смеялся. Вдруг дверь открылась, и зашла Лена. Она присела у стола и посмотрела на парня. Ханс вспыхнул и на щеках появился легкий румянец.

– Как у тебя с женщинами дела? – спросила блондинка. – Ты просто покраснел весь.

Ханс смог только что кивнуть. Русские женщины всегда казались ему немного дерзкими в этом и всегда переходили прямо к сути.

– Ну-ну… – протянула Лена. Вытянула сигарету из пачки и предложила Хансу. – Ты с кем-то встречаешься? – спросила она.

– Да, не совсем, – сказал парень.

– Что значит «не совсем»? – выпытывала Лена.

Ханс рассказал о Марине и замолчал. Лена посмотрела на него и сказала:

– Забудь о ней, не получится у вас, давай выпьем водки и сделаем так, что у тебя исчезнут все заботы.

Позвонить не удалось, и он вышел к остальным. Они только допивали первую бутылку на сегодня.

– Ханс, друг мой, иди сюда и давай выпьем, – прокричал Вадим.

Вечеринка разгоралась. Вскоре Ханс так напился, сбавляя свое напряжение, что уже не помнил, где был. Лена почти забралась под его рубашку и почему-то хихикала.

– Я иду домой, – сказал Ханс, выпрямился и встал.

– Эй, я иду с тобой, мне здесь уже делать нечего, – девушка прошептала на ухо.

Молодой человек кивнул и сказал, что такой парень как он не особо ладит с женщинами и сейчас лучше ему идти домой.

– Я сама буду судить, – сказала Лена, одеваясь и помогая одеться Хансу. – Вадим ты слышишь? Мы уходим, я взяла бутылку с собой, – прокричала Лена и попросила Ханса подождать ее в коридоре. Вадим пришел попрощаться и попросил их вести себя хорошо.

Снаружи шел снег и дул сильный ветер. Ханс был так пьян, что не замечал этого. Вместе они прошли по пустым улицам к квартире Ханса, пыльной каморке, но все-таки его убежищу, по крайней мере на время, когда он здесь будет работать. Свежий воздух более-менее его отрезвил, и он понял, что надо все-таки позаботиться о мокрых вещах и развесить их, чтобы сушились. Они прошли на кухню, девушка окинула взглядом небольшое помещение, поставила чайник, открыла шкафы. И, найдя стаканы, налила водку и сок. Затем открыла холодильник и проинспектировала его содержимое.

– У тебя нечего есть, совсем, – сказала она. – Нашла только незаконченную тушенку и несколько кусочков хлеба.

Она сделала несколько бутербродов из них по-быстрому и положила их на тарелку. Вода уже вскипела, но чая не нашлось.

– Ну давай выпьем, грустный молодой человек.

Она опустошила тут же половину стакана. И подтолкнула второй стакан к Хансу, сказав ему, чтобы выпил.

– Знаешь, что? Я собираюсь привезти шторы и ковер сюда завтра. А то ты живешь как сурок!

Ханс кивнул и выпил водку. Сейчас ему было все равно. Лена еще налила ему немного, они съели бутерброды. Молодой человек благодаря водке открылся и все рассказал: о детстве, о военной службе и о странной любви, которая у них была или есть с Мариной. Лена слушала и потихонечку плакала, она знала, что люди наиболее искренни, когда пьяны. Она жалела Ханса и Марину, но думала, что Ханс должен забыть о ней. Ханс должен или оставаться там, или привезти девушку сюда, к нему. Никаких отношений на расстоянии не может быть. У них просто глупая привязанность. Они до сих пор ничего не сделали, чтобы спасти свою любовь, и скоро уже будет слишком поздно. В кухне воцарилась тишина. Оба думали и курили. Бутылка водки почти закончилась. Наконец девушка села на колени перед ним и взяла его руку.

– Давай пойдем уже спать, – она потянула Ханса со стула. – Поверь мне, завтра тебе будет намного лучше, и ты сам это поймешь.

Молодой человек последовал за ней, не говоря ни слова, позволив ей раздеть себя. Лена выключила свет и залезла под простыню вместе с ним. Прильнула нежно к Хансу. Утром у них, как и ожидалось, было похмелье. Хансу было очень-очень плохо, хотя они ничего не сделали, и он помнил, как девушка залезла под простыню и как они уснули сразу же. Он пришел к пониманию того, что так дальше не может продолжаться. Он должен позвонить Марине и спросить, желает ли она переехать в Эстонию. Всякие бумажные заботы и проблемы с визой – это все можно уладить. Лена спросила: