Текст книги "Это я удачно попала!"

Глава 18.

Ласковое весеннее солнышко грело, но не припекало, так что нам троим, устроившимся на пригорке с видом на цветочную поляну, было очень хорошо. Дракон лежал на брюхе, прижав к себе хвост, на котором сидела я. Спиной я опиралась на тёплый драконий бок и вяло думала о том, что либо местные драконы – отнюдь не хладнокровные ящеры, либо данному конкретному дракону чешую нагрело солнцем. Фиола сидела у меня на плече, болтая ножками, и лакомилась пыльцой. Передо мной стояла пустая корзинка, где еще недавно были фирменные пирожки грас Бонизы, которая, после того, как их с дедушкой отношения наладились, снова вернула свой кулинарный талант, и окружила нас тёплом и заботой. Надо сказать, что из дюжины пирожков я осилила только два, а остальные съел Сирен и, кажется, не отказался бы от еще десятка таких же корзинок с пирожками.

Идея пикника мне пришла в голову после того, как мы с драконом познакомились и немного пообщались – в результате чего у меня возникло желание получше узнать это сказочное существо, да и, признаться, появилось к нему несколько важных вопросов. Так что идея устроить небольшой пикник показалась мне просто чудесной.

И сейчас, когда мы все втроём перекусили, я сформулировала один из беспокоивших меня вопросов, который и поспешила задать:

– Уважаемый Сирен, я абсолютно уверена, что родилась человеком. Может быть, вы поглядите снова? Возможно ли такое, что я была человеком, а потом изменилась под воздействием магии?

Дракон, фыркнул, что я ощутила всем телом, так как по-прежнему прижималась к его боку, затем повернул ко мне голову и уставился на меня своим оранжевым глазом. Несколько секунд он словно сканировал меня, а затем нехотя признал:

– В тебе действительно есть что-то от людей – как от местных, так и от тех, что из другого мира. Но есть и некоторое отличие – и я, к сожалению, не могу сказать, врождённое оно или приобретённое. Скажи, существо, какая у тебя магия?

Я мысленно поморщилась на обращение. И хотела уже попросить дракона обращаться ко мне по имени, как до меня дошёл смысл его слов. Магия? У меня? Возможно ли? Сердце замерло в волнении. А что, если эти изменения во мне, которые видит дракон – это положенная всем попаданкам магия? Неужели и мне, наконец, повезло? Но вслух я сказала другое:

– А разве у меня есть магия? – Осторожно поинтересовалась я. – Мне об этом ничего не известно. Я что, стану магом?

– Твоя аура, существо, пропитана магией, как у всех местных людей, хотя по структуре она больше похоже на ауру иномирцев – но те магией не обладают, это всем известно. Так что я не могу сказать, будешь ли ты магом или нет: ведь не каждый потенциальный маг становится таковым. А с тобой вообще ничего нельзя сказать наверняка.

– Понятно, – протянула я разочарованно, рассчитывая на иной ответ. Но потенциальная магия – это лучше, чем вообще ничего. Как же здорово, что мне встретился этот дракон, и что он оказался давним знакомым эльфийки! Та, кстати, в наше общение не вмешивалась, позволяя мне выяснить всё, что нужно.

– Мне жаль, что я тебя расстроил, существо, – сказал дракон.

– Да ничего, – отозвалась я, – и зовите меня, пожалуйста, Лиза. А то «существо» звучит как-то не очень.

– Хорошо, Лиза. Ты ко мне тогда можешь на «ты» обращаться, а то я чувствую себя старше на несколько тысяч лет. А я, между прочим, еще очень молодой дракон.

Эта информация меня заинтересовала, и с вопросов обо мне я переключилась на вопросы о драконах, про себя решив, что доберусь до школьной библиотеки и изучу всё, что найду о местных разумных существах. А то мало ли, кого еще встречу.

– Конечно, Сирен, договорились! А сколько тебе лет?

– Две тысячи всего – говорю же, я еще молод и полон сил.

– А сколько всего живут драконы?

– До двадцати тысяч лет.

Я попыталась перевести возраст Сирена на человеческий, но у меня ничего не вышло. Если посчитать, что двадцать тысяч драконьих лет эквивалентны человеческим ста, то сейчас он по возрасту как наш десятилетний ребенок. Но загвоздка в том, что Сирен не казался ребёнком. Может быть, драконы, как собаки – быстро взрослеют за первый же год, а не постепенно, как люди? Покрутив головой, постаралась окинуть взглядом дракона: поначалу он показался мне просто огромным, но сейчас, сидя на его хвосте, я понимала, что он не так уж и велик – размером примерно с автобус. Интересно, это потому, что он молод или все местные драконы таких размеров?

– А как давно вы с Фиолой дружите? – задала я дракону следующий вопрос, но ответила на него эльфийка:

– Да уж лет шестьсот как, – рассмеялась та, а меня, признаться, немного заклинило. Так Фиола у нас тоже из долгоживущих? И почему мне раньше не пришло в голову спросить её возраст?

– А сколько живут цветочные эльфы? – спросила я Фиолу. – И сколько тебе лет?

– Цветочные эльфы рождаясь раз, живут, пока не умрут, – непонятно ответила та, гордо вздёрнув носик, – а я родилась восемьсот лет назад.

– То есть, ваш срок жизни не ограничен? – уточнила я.

– Совершенно верно, – всё так же надменно кивнула Фиола, – наш народ вечен, и только тоска или внешнее воздействие способно лишить жизни его представителей.

– Эльфы и феи – исконные жители этого мира, – добавил дракон. – Даже мой народ появился тут позже, хоть и в незапамятные времена. Местные люди когда-то прилетели со звёзд и остались тут, расплодившись по всему миру, потеснив коренных его обитателей. Были и войны когда-то, но сейчас все разумные сосуществуют мирно, практически не соприкасаясь друг с другом.

Я слушала, приоткрыв рот и навострив уши. Мне хотелось узнать как можно больше о разумных обитателях этого мира, и я жалела, что в своём стремлении поскорее закончить школу, изучала всё строго по программе, тогда как следовало бы начать с истории мира и тех, кто его населяет.

– Значит, ты всё-таки из другого мира, – меланхолично заметил дракон, отчего я дёрнулась и чуть с него не свалилась.

– Как?.. – только и смогла я спросить.

– Как я понял? Так о нашей продолжительности жизни знают все, даже такие мелкие, как ты. А ты, судя по блеску интереса в твоих глазах, вообще мало что знаешь о наших народах.

Мне пришлось признаться, что так и есть. В конце концов, вряд ли дракон меня выдаст, да и Фиола не выглядела удивленной. Ну, конечно, я ведь и её в начале знакомства засыпала вопросами, ответы на которые любой местный ребёнок должен был знать. Да и зрачки мои изначальные она видела. Наверняка давно уже знала правду и молчала, оказавшись на удивление тактичной эльфийкой.

Дракон гостил в наших краях с неделю. Каждый день мы втроём – я, Фиола и Сирен – встречались на том самом холме и болтали. Я рассказывала дракону и эльфе о своём мире, куда им ход был заказан – не потому, что права других разумных ущемлялись людьми, а потому, что в нашем мире таких существ не было, и их внедрение в наше земное общество было просто невозможно. Однако я сильно подозревала, что когда-то давно представители их народов всё-таки бывали на Земле – иначе откуда наши легенды и мифы об этих существах? Сирен с Фиолой же, в свою очередь, заполняли мои пробелы в знаниях о Бутоне и его обитателях. После нашей первой встречи я всё-таки взяла в школьной библиотеке справочник по разумным существам и даже начала читать. Но читать – это одно, а слушать первоисточник – совсем другое.

Было интересно узнать, что драконы своих детей не учили в школах: все знания они передавали сами, от отцов – к детям, а эльфы вообще рождались с генетической памятью предков: всё, что знали когда-либо представители этого народа – знал каждый ныне живущий цветочный эльф. Мне стало интересно, как же они справляются с таким объёмом информации? Ведь это всё равно, что современному землянину быть специалистом во всех областях, начиная от нейробиологии и заканчивая нанотехнологиями. А сколько в нашем мире ненужной, мусорной информации? Кто с кем встречается, какие платья в моде в каждом сезоне, начиная испокон веков, кто каким способом в носу ковыряется, какие фейки бродят в интернете… Да это же ужас ужасный – всё это знать!

Оказалось, что память у эльфов устроена немного не так, как у людей. Как я поняла из объяснений Фиолы, у них память подразделяется на отделы, примерно как у нас есть долговременная память и кратковременная, так и у них есть память народа и память личности. Только у нас деление происходит бессознательно, а у них этот процесс полностью контролируется. Всю важную информацию они помещают в ячейку с надписью «память народа», которая передаётся всем остальным эльфам, а личные воспоминания, которыми ни с кем не стоит делиться – остаются при этой самой личности. Про ячейку я, конечно, утрирую, но общий смысл такой. Для меня пример такого коллективного разума был в принципе непостижим, и оставалось только удивляться разнообразию разумной жизни в этом мире. Оно кстати, разнообразие это, действительно было обширным.

Как выяснилось, помимо цветочных эльфов и драконов здесь было еще несколько видов разумных существ. Например, не зря Фиола подчёркивала, что относится к виду именно цветочных эльфов, так как были еще каменные эльфы – их кожа была серой и плотной, строением они напоминали человека, только маленького и с заостренными ушами, но от своих цветочных собратьев отличались они довольно сильно. Во-первых, у них не было крыльев. Во-вторых, они могли становиться бесплотными и проникать в камень, где и ночевали или впадали в спячку – это у них тоже было общее. Но тела их, в отличие от цветочных эльфов, были более массивными и грубыми, сравнивать их – всё равно, что сравнивать человека с троллем, если бы тут такие существовали.

К счастью или к сожалению, но никаких видов разумных, совместимых с людьми, тут не было. Даже драконы в людей не оборачивались. Узнав об этом, я расстроилась: так хотелось быть нормальной попаданкой, выйти замуж за драконьего принца или хотя бы за дроу или оборотня, раз уж эльфы тут такие мелкие. Были тут, к слову, и разумные звери, но их было мало. Среди самых известных и многочисленных народов были представители семейств волков и кошачьих. Оборотнями они не были, просто эволюционировали благодаря общению с людьми и другими разумными. Интересно, через пару сотен тысяч лет наши кошки и собаки тоже эволюционируют?

Феи, с которыми я перепутала Фиолу, тоже были. Только жили они обособленно, на закрытых от посторонних территориях, и в мир почти не выходили, так что о них было мало что известно. По крайней мере, людям. Фиола же поведала, что это очень надменный и себялюбивый народец, ростом они пониже человека, строением тела и внешностью очень на нас похожи, только тела их полупрозрачные, а крылья могут появляться или исчезать по желанию обладателя. Среди людей ходили легенды, что феи могут исполнять желания, эльфийка же, когда я её спросила об этом, ответила:

– Конечно, могут. И исполняют. Но только свои: до чужих желаний им дела нет.

Как бы там ни было, но всё хорошее когда-то подходит к концу. Дракон улетел, но обещал вернуться, Фиола отправилась со своим народом на новое место, наказав ждать её к осени, я же благополучно сдала зачёты и ушла на летние каникулы. Здесь, как и у нас, считали, что детям необходим летний отдых, так что даже если сильно хочешь учиться – можешь заниматься сам, дома, но школа на лето закрывалась. К слову, таких желающих – учиться и сдать побольше зачётов, чтобы поскорее закончить школу – было на удивление много. Видимо, стимул был правильный. Я тоже собиралась заниматься летом, чтобы в начале следующего учебного года сдать зачеты за весь третий школьный курс и перейти к четвертому. А еще мы с дедушкой с нетерпением ждали приезда Энизы: у неё была летняя практика, так что она на месяц задерживалась.

Глава 19.

Лето пролетело быстро. В основном, я провела его в проделках с  Эваном и близнецами, Норой и Норисом – из нас вышла та еще банда. Чего только стоит случай, когда мы изобрели электросамокат. На самом деле, конечно, не электро, так как электричество здесь заменяет магия, но смысл тот же. Идея пришла мне в голову, когда я смотрела вслед обогнавшей нас с Эваном самоходной карете. Мне подумалось, что и самокат можно устроить на том же принципе действия, о чем я, недолго думая, сообщила товарищу. А товарищ, Эван, то есть, тоже не долго думая, открутил артефакт с личной кареты своего дедушки – дабы проверить теорию. Ох, и попало нам тогда! Но и похвалы мы удостоились, а наше изобретение было запатентовано на наши с Эваном имена. Правда, такой артефакт стоил не меньше самой кареты, а самокаты и без него жутко дорогие, так что вряд ли идея будет пользоваться успехом.

Кстати, личные кареты в деревнях держали лишь некоторые. Большинству, как нам с дедушкой и Эни, это было не по карману, да и без надобности: до города ходит дилижанс, в школу я на самокате гоняю, а дедушка вообще всегда дома сидел до недавнего времени. Это сейчас они с грас Бонизой выезжают в театры и вообще на прогулки: у них роман. Мы с Эни просто счастливы за них и стараемся почаще оставлять их наедине, так что мы с сестренкой тоже часто ездим в город погулять. Но лето быстротечно, и вот Эни уже снова отчалила на учебу, а я собираюсь в школу.

С отчетами управляющего я наконец разобралась: на первый взгляд все правильно, цифры сходятся. А чтобы судить более полно, необходимо все осмотреть на месте. У нашей семьи есть несколько производств: молочная ферма, сыроварня (из нашего же молока), а еще производство того самого теплого металла, из которого изготавливают ажурную мебель типа той, что в нашей гостиной. И вот последнее мне кажется жутко прибыльным делом, а потому странно, что наши доходы так невысоки. Шутка ли: производство сыров приносит нашей семье на сорок процентов больше! А ведь тут многие вещи именно из этого теплопроводного металла делают.

В общем, я решила, что надо обязательно съездить в поместье и на производства, да своими глазами видеть, что там да как. А еще лучше – переехать туда, тогда можно будет досконально разобраться, что да как – и начать оптимизацию. А пока же я с удвоенным усердием принялась за уроки: пока я не закончу школу, дедушка и слышать не хочет о переезде. Да, я говорила об этом с Эни и с дедом Яковом, и в целом они согласны, что производство нужно модернизировать, и готовы дать мне заняться этим – но не в ущерб учебе. Денег нам пока хватает, так что в первую очередь нам с Эни нужно получить образование. В принципе, я с этим согласна. Ну а пока я надеюсь узнать в школе о полезных свойствах этого металла, который носит название «проксий», и о способах его применения. Возможно, тогда у меня появтся идеи, как заработать на нем побольше. Пока что все мои идеи сводятся к тому, что рядом с производством металла нужно открыть и производство готовой мебели из него. Это должно в разы увеличить прибыль: готовый продукт всеггда стоит дороже сырья.

Фиола вернулась и снова провела с нами всю зиму: за это время мы уже так привыкли к эльфийке, что воспринимали ее частью семьи. Пусть у нее были свои странности и особенности, но кого в нашей семье вообще можно назвать нормальным? Меня, взрослую тетку в теле ребенка, деда, который несколько лет просидел, уставившись в одну точку, грас Бонизу с ее гиперзаботой об окружающих? Все мы немного ненормальные, и мне это очень нравится! Разве что Эни выбивается из общей картины, но какие ее годы? Еще успеет приобрести свои странности. Зато есть в нашей семье главное – то, что не во всех «нормальных» семьях можно встретить – любовь и взаимное уважение.

Что касается моих вещей с Земли, то во время осенних каникул я рассказала о своём тайнике дедушке и спросила его совета, что с ними делать. Всё-таки, они не слишком надёжно спрятаны и, хоть я и проверяю регулярно свой тайник, а кто-то может его рано или поздно обнаружить.

Дедушка Яков помог мне не только советом, но и делом: прижав палец к губам, дед заговорщицки подмигнул мне, а затем поманил за собой пальцем. Грас Бониза в это время была на кухне, а Эни, которая в этот раз проводила осенние каникулы с нами, уехала в город на встречу с подругами. Я, изнывая от любопытства, прошла за дедушкой в его комнату, где он откинул ковёр, занимающий добрую половину пола, а под ковром обнаружилась дверца в полу. Я недоуменно на него посмотрела: он что, хочет, чтобы мы спрятали вещи в нашем подвале? Но это же еще хуже! Так на нас могут и не подумать, если вещи найдут, а если их обнаружат в нашем доме – то нам точно несдобровать.

Однако моё предположение оказалось ошибочным: в подвале оказалась заброшенная лаборатория. Я сразу поняла, что она принадлежит дедушке Якову – ведь не зря же он ученый, хоть и бывший. Наверняка не раз брал работу на дом. Дедушка Яков, между тем, зажег свет и неторопливо прошёл вглубь лаборатории, что-то высматривая на полках и попутно сметая пыль то с одной, то с другой колбочки.

Я с любопытством осматривалась: было видно, что лабораторий не то, что долго не пользовались, но даже не заходили в неё уже очень давно. Всюду густым слоем лежала пыль, а там, где дедушка уже успел её потревожить, она планировала на пол обрывками пушистых облаков. Похоже, здесь как минимум пару десятилетий никто не прибирался! Оставив дедушку продолжать его поиски, я, ни слова не говоря, прошла в ванную, набрала ведро воды, прихватила метелку для пыли, тряпку, совок и мешок для мусора. Очевидно, что грас Бонизе знать про лабораторию не надо, а дедушке явно не до уборки, так что это должна сделать я.

Первым делом я аккуратно, стараясь не пылить, смела пыль со столов, стульев и пустых полок – с полок, где стояли колбочки, сметать побоялась: вдруг ненароком задену и уроню что-то? Лучше потом отдельно тряпочкой пройдусь. Затем подмела пол, и вся пыль была убрана в мешок. Вот реально, целый мешок пыли получился – впервые такое за свою жизнь увидела.

Затем настал черед влажной уборки: быстро протерев все поверхности в помещении, принялась за мытьё полов. Когда и с этим было покончено, то приступила к стеллажу с химикатами, реактивами и кто его знает, чем еще. Дедушка же в это время уже нашел нужные ему ингредиенты и теперь что-то химичил за своим рабочим столом. Заметив, что я направилась к стеллажу, он кивнул и предупредил:

– Только аккуратней! – И снова вернулся к работе.

До верхних полок мне было не достать, пришлось подставлять стул. Потянувшись, чтобы протереть правый угол верхней полки, покачнулась и едва не упала со стула. С испугу ухватилась за стеллаж, тот затрясся – и с него полетело на пол несколько полных флакончиков с разных цветов жидкостью. Флаконы разбились, жидкость стала смешиваться и пошла реакция…

Дедушка, обернувшийся на шум, побледнел и крикнул:

– Эли! Нет!

Я же, как зачарованная, наблюдала, как разноцветная жидкость, смешиваясь, создаёт клубы пара, которые переливались всеми цветами радуги. Они клубились, клубились и вдруг стали закручиваться всё туже и туже, образуя воронку, в которую потихоньку стало затягивать пыль с еще не протёртых полок, а потом ей вослед потянулись и пустые пробирки…

– Эли, бегом сюда! – побелевшими губами прошептал дед, но было уже поздно: воронка, раскрутившись до неимоверной скорости, вдруг резко сжалась в радужную сферу, а затем рванула.

Я только и успела, что зажмуриться, да услышать горестный крик деда. Я стояла с закрытыми глазами и ждала – сама не знаю чего. Боли? Смерти? Определенно. Но ничего не происходило. И тут я услышала хриплый голос дедушки:

– Невероятно…

Осмелившись приоткрыть глаза, я охнула: прямо перед моим лицом в прозрачном пузыре застыл… взрыв. Я словно смотрела кино и нажала на паузу в момент взрыва – вот такое было ощущение. Что же случилось? Я перевела взгляд на дедушку, ожидая, что он мне объяснит, что же тут только что произошло. Или чуть не произошло?

Дедушка Яков, правильно поняв вопросительное выражение на моём лице, судорожно вздохнул, сбрасывая напряжение, затем провёл рукой по отчего-то взъерошенным седым волосам и, наконец, произнёс охрипшим голосом:

– Эли… Твоя магия проснулась.

Глава 20.

Первым делом дедушка меня сильно отругал, но я на него в обиде: уж очень сильно он за меня испугался. Да что там, я и сама была напугана, правда в тот момент я даже испугаться как следует не успела, зато потом, в догонку, меня накрыло ужасом от того, что могло произойти. Уж дедушка постарался мне популярно объяснить, чем мне был опасен красивый радужный мини-смерч:

– Тебя бы просто развеяло, Эли, – проговорил дедушка, запихивая законсервированный взрыв в специальный вакуумный контейнер, – расщепило бы на миллиарды капелек и разбросало по лаборатории. А у меня нет магии, как я тебе уже говорил, так что спасти тебя я бы не смог. И если бы у тебя не проснулась так вовремя собственная магия… Сама понимаешь.

Я нервно сглотнула: чего уж тут непонятного. Умирать мне вообще не хотелось: я, может, только жить начинаю, как говорил почтальон Печкин. Но постепенно первая реакция от осознания близости трагического исхода уступала место радости от осознания того, что я обрела в итоге. Магия! Наконец-то я стала как нормальная попаданка! Еще бы принца в придачу… Но для этого надо, как минимум, подрасти.

– Дедушка, а расскажи мне о магии! Ты же всё-всё знаешь! – попробовала я подлизаться, чтобы дед сменил гнев на милость, да и мне на самом деле было интересно, а спросить больше не у кого.

– Вот лиса, – хмыкнул дедушка, просёкя мой маневр, – Рассказать-то расскажу, но мои знания сугубо теоретические. Сам-то я не маг.

– А мне пока и теоретических хватит, – заверила я. В школьной библиотеке я не нашла книг по магии: подозреваю, их не случайно там не было, а для того, чтобы любознательные детки не пытались развивать свой дар самостоятельно и преждевременно. И в итоге не пострадали от собственной же магии.

– Ну, ладно. Что тебя интересует, спрашивай, – быстро сдался дед.

А я задумалась: с чего бы начать? Конечно, в первую очередь меня интересовало, какая вообще бывает магия? У Эни вот, магия преображения, а какие виды есть еще?

Оказалось, что это не виды, а способы использования. Магия тут не делилась на водную, земную, воздушную и огненную, да и на бытовую, боевую, лечебную и некромантию – тоже. Магия одна, способы применения разные. И вот для того, чтобы научиться использовать свою магию тем или иным образом, и надо было долго учиться в Академии. Теоретически можно стать магом-универсалом, овладев несколькими специальностями, но при этом будешь вечным студентом.

Словом, всё как у нас: выбираешь себе будущую профессию и учишься. Нет, базовые знания по самозащите с помощью магии, первой медицинской помощи, элементарных бытовых действиях – всё это мы получали в основе общей программы, но профессионально владели только той областью применения магии, которую выбрали при поступлении. По сути, Эни могла выбрать любую специализацию, но выбрала то, что ей интереснее. Ну, надо же! А я считала, что у неё и выбора не было, что магия преображения – это то, что ей присуще от рождения. Да, вот, что бывает, когда в мозгу срабатывают стереотипы и всё, чего не знаешь, просто додумываешь в соответствии с ними. Ведь в большинстве прочитанных мною книг, магия имела четкую направленность, определяющуюся, как правило, генетически. То есть у мага-воздушника рождался тоже воздушник – и так далее. А то, что магию можно выбирать, как профессию – это мне и в голову не могло прийти. Я даже и не подумала об этом спросить у Эни, сочла это само собой разумеющимся. Мда. Вот так и формируются ложные представления.

– Магия – это особый вид энергии, – вещал дедушка с видом профессора, что навело меня на мысль о том, что ему частенько приходилось натаскивать студентов-практикантов на своей работе, – в детстве она блокируется защитными силами организма, чтобы ребёнок не навредил себе. Так природой задумано, ведь она мудрее нас в своём устройстве. В определенном возрасте – у каждого по-разному, но обычно в период от десяти до восемнадцати лет – у ребёнка пробуждается магия. Или не пробуждается, как это было со мной.

Почему-то у меня в голове возникла стойкая ассоциация с месячными у девочек: те тоже приходят к нам в разное время, но в аналогичном временном промежутке. Однако «от десяти до восемнадцати» в этом мире означает примерно от пяти и до двенадцати в нашем. Кажется, я уже научилась более-менее сносно переводить местный возраст в пересчёте на наш. Было жутко неудобно поначалу, потому как математически эту задачку было не решить. Насколько было бы проще, если бы можно было взять наш возраст и, умножив на два, получить возраст местный. Но как бы ни так! Семнадцатилетние дети выглядят на десять, пятнадцатилетние – на восемь-девять, десятилетние – на пять, а двадцатипятилетние – на шестнадцать. Зато сорокапятилетняя женщина стала бы здесь девушкой лет двадцати – двадцати пяти. Никакой системы не прослеживается, нужно просто запомнить, просто выучить, как в каком возрасте выглядит человек, родившийся и живущий в этом мире. Здесь свой собственный темп взросления, и я потихоньку начинаю к этому привыкать. Всё, что я смогла – это вычислить примерный коэффициент соотношения нашего земного возраста и возраста местного – это где-то 1.7-1.8. Сделала я это, исходя из продолжительности жизни: у нас максимальный срок равен сотне лет, а у них – ста семидесяти-ста восьмидесяти. Редкие долгожители дотягивают до двухсот – но и у нас есть те, кто живут по 120 лет и более. Впрочем, я отвлеклась, а ведь дедушка продолжает рассказывать.

– Магическая энергия – это то, что позволяет людям влиять на материю напрямую, не используя для этого иных инструментов. Скажем, для того чтобы нарубить дров, обычному человеку надо взять топор, приложить некие физические усилия, а магу достаточно пожелать – и дело уже сделано. Ну, то есть, не просто пожелать, а произнести заклинание или что-то в этом роде – прости, не в курсе таких тонкостей… Так вот, с помощью магии люди могут сделать даже то, чего не могут при помощи иных инструментов. Например, твоя стабилизационная сфера – создать такую ни один учёный не в силах, только маг. Зато и устают маги после своих действий точно так же, как и при физических затратах энергии.

При этих словах дедушки мне вспомнилось, как в прошлом году Эван спас меня при падении с яблони – он тогда был так бледен и слаб, что даже на ногах не стоял. Правда, довольно быстро пришёл в себя. Но вот я практически ничего не почувствовала – никакой усталости или слабости. Интересно, почему?

Задав свой вопрос дедушке, я получила от него хмурый взгляд и еще одну порцию нотаций по поводу того, что надо быть осторожнее и не лазать с мальчишками по соседским садам. И всё же на вопрос он ответил:

– Это говорит о том, что магической энергии у тебя много, Эли. И вообще жизненной энергии много, так как они сообщаются. Переходят из одной в другую – при необходимости. Вы уже начали изучать закон сохранения энергии в школе?

Я в задумчивости кивнула, а потом отрицательно помотала головой, пояснив, что не проходили, но я с ним знакома еще по урокам в собственном мире. А задумчива я была потому, что пыталась впихнуть еще один вид энергии между уже знакомыми мне по земному миру. Как-то: механическая, электромагнитная, магическая, химическая, ядерная, гравитационная… Звучит! Физику я еще не начала проходить, пока что я изучала программу младших классов, но, чувствую, меня ждёт большой сюрприз.

Осознав, что снова отвлеклась, попросила дедушку отложить дальнейший рассказ на потом: видимо, слишком много впечатлений, да еще стресс наложился – никак не могу сосредоточиться.

– Лучше объясни, деда, чего ты вообще в эту лабораторию полез? – спросила я.

Дед в ответ хлопнул себя ладонью по лбу, подскочил со стула, на котором до этого сидел и бросился к столу: там в реторте что-то кипело и булькало – давненько уже.

– Чуть не прозевал, – буркнул дедушка, добавляя какой-то коричневый порошок к образовавшемуся прозрачному раствору. Порошок окрасил его почему-то в оранжевый цвет.

– Готово! – с довольным видом сообщил дедушка несколько минут спустя, держа в руках флакончик с получившейся жидкостью непонятного назначения. – Пойдём теперь, посмотрим на твой тайник. Лопату только захвати.

Я послушно сбегала до сарая, где хранился инструмент, взяв ту самую мини-лопатку, которой и закапывала вещи в прошлый раз – других-то всё равно нет. Было любопытно, что же затеял дедушка Яков, и я подозревала, что не зря он что-то химичил в лаборатории, да и флакончик не зря прихватил. Интересно, что он будет делать?