Текст книги "Настоящий американец – 3"

Глава 11

– На Сару Шапиро напали, когда она возвращалась домой с устроенной Катрин Фицпатрик вечеринки. Девушке что-то бросили под ноги, она запнулась и упала, после чего злоумышленник уселся ей на спину, придавил к земле и таким образом лишил возможности сопротивляться, затем дал ей вдохнуть какую-то гадость, а когда она отключилась он ее побрил.

– В смысле? – выпучил я глаза на шефа полиции. – Скальп что ли снял?

– Нет, кожу не прихватил. Просто побрил.

– Полностью? – я все никак не мог поверить в услышанное. Дичь какая-то творится в нашем провинциальном Миддлтауне.

– Нет, только пару раз бритвой по макушке провел. Но этого вполне хватило, чтобы испортить леди прическу, – верно подметил капитан Дентон.

– Сара, наверно, в шоке, – меня передернуло – представил реакцию девушки от вида выбритых полос на своей голове.

– Да, у мисс Шапиро случилась сильная истерика, – подтвердил шеф полиции и, не меняя тона, добавил. – И еще у нее украли корону.

– Корону? – я уже устал удивляться.

– Ту, что вы надели на нее, как на победительницу конкурса красоты. Когда она очнулась, то не обнаружила ее в сумочке. Мои люди обыскали место происшествия, но безрезультатно, а это значит злоумышленник забрал корону себе.

Я не знал, что тут сказать и молча переваривал услышанное.

– Победительница получила тысячу долларов, – вспомнил я.

– Злоумышленника интересовала только корона, из сумочки больше ничего не пропало. Впрочем, мисс Шапиро не носила с собой всю сумму. Но на двадцать долларов, которые у нее с собой были, он не покусился.

Я задумался над тем, чтобы это могло значить, но тут вспомнил первый заданный мне капитаном полиции при встрече вопрос.

– И вы решили, что это сделал я?!

– Я всего лишь собираю информацию, – ответил тот, продолжая изучать меня взглядом.

– Вчера вечером я был в Торонто. Границу пересек сегодня утром. Это легко проверить, – сообщил я ему рубленными фразами. – А сейчас, если я не задержан по абсурдному обвинению, то хотел бы зайти в дом.

Шеф полиции не стал мне препятствовать.

Пока подходил к двери заметил греющую уши соседку. Та для маскировки держала в руках тяпку, как бы показывая всем, что чисто цветочки пропалывает и все остальное ее не интересует.

– Добрый день, – в доме меня встретила пани Марта. Мне показалось, что она как-то странно на меня смотрит.

– Что?! Ты тоже думаешь, что это я стащил корону у Сары? – я нервно дернул щекой. Этот коп меня просто вывел из себя своим нелепым подозрением.

– Нет, Фрэнк. Ты, конечно, тот еще… – Марта запнулась, а затем вообще предпочла обойти определение, – но нападать на девушек из-за бутафорской короны ты все же не стал бы, – дала мне оценку домоправительница.

– А если бы корона была не бутафорской, а настоящей? – заинтересовался я.

– Вряд ли, – немного подумав, ответила Марта, я уже было выдохнул, но женщина продолжила. – Думаю, ты завладел бы ей не так демонстративно, обошелся бы без бритья бедной девочки. Не стал привлекать к краже лишнее внимание.

– Интересное у тебя обо мне сложилось мнение, – бросил я ей, направляясь к лестнице, что вела на второй этаж. А ведь я пытался казаться душкой. Оказалось, зря старался.

– Обед подавать? – донеслось мне в спину.

– Чуть позже.

Миддлтаун бурлил и, разумеется, мимо меня это бурление пройти никак не могло. К вечеру начали подтягиваться незваные гости. Всех почему-то интересовало, что я думаю по поводу нападения на Сару.

– А что я могу об этом думать? – обвел я слетевшихся в мою гостиную. Здесь были и Катрин Фицпатрик с Дереком, фронтменом популярной ныне музыкальной рок-группы, и Джессика со своей кузиной Донной, и Билли с женой, и даже миссис Пэйдж, которая никак не могла пропустить такую сходку.

– И что, у тебя нет предположений кто это мог сделать? – не удовлетворилась моим ответом Катрин.

– Никаких. – Я действительно не понимал кому понадобилось так глумиться над Сарой. – Может псих какой-то?

– Отец считает, что это может быть дружок одной из девушек, что не вошли в тройку лучших.

– Может он и прав, – я пожал плечами, принимая версию.

– О Боже! – вскрикнула Джессика. – А если я следующая?

– Ну, если этот псих собирает короны, то возможно, – согласилась с ней жена Билли и тут же была одернута мужем.

– Сьюзен, не выдумывай!

– Я больше никогда не выйду из дома, – испугано проговорила Джессика и вжалась в диван.

– А это все ты виноват! – неожиданно обвинила меня Донна. Все уставились на нее, как бы требуя конкретики. – Это ты нас уговорил провести конкурс красоты!

– Что?! – мы с Билли выкрикнули это хором. Я из-за лживого обвинения, а Билли прекрасно знал, как я был недоволен тем, что меня заставили быть судьей на конкурсе.

– Да ты! – гнула свое Донна. – Мы тогда сидели в твоем баре. Ты еще пришел туда с этой итальянской задавакой. Алессандра, – девушка словно выплюнула ее имя. – Это ведь ты сказал, что нам нужно провести конкурс красоты!

– Ага, вали все на меня! – огрызнулся я, но быстро обуздал эмоции, подошел к бару, плеснул себе виски и одним глотком выпил. Так и знал, что эта чертова Сара принесет мне неприятности. Еще это дура-Донна за языком не следит. Пегги Пейдж точно разнесет ее слова по всему городу. Вот дерьмо!

– Вообще-то это вы вдвоем насели на моего отца с идеей конкурса, – помощь пришла с неожиданной стороны. Катрин впилась недобрым взглядом в сидящих на диване кузин. – А теперь у моего отца из-за этого нападения могут быть неприятности!

– Он-то здесь причем? – от наезда подруги Донна даже воинственный пыл растратила.

– Напали на победительницу организованного им конкурса! – по слогам объяснила мисс Фицпатрик. – Более того, мой отец в этом году баллотируется на пост мэра Миддлтауна! Еще нужно объяснять какого рода неприятности грозят моему отцу?!

– Я поняла! И не нужно на меня кричать! – огрызнулась Донна.

– Кстати, почему ты не участвовала в конкурсе? – Катрин нанесла по подруге новый удар.

– Действительно, почему? – поддержала ее жена Билли – Сьюзен. – Катрин понятно, из-за чего не стала участвовать – ее отец организовал конкурс, а тебе что помешало?

– А мне мама не разрешила! – отбиваясь, закричала Донна. – Вы же это знаете, – добавила она уже тише и с просительной интонацией.

– Только с твоих слов! – припечатала Катрин, а Джессика развернулась вполоборота и с подозрением уставилась на свою кузину.

– Вы это к чему ведете?! – Донна вскочила с дивана и начала затравленно озираться.

Миссис Пэйдж переводила взгляд с одного оратора на другого и жадно, словно губка впитывала все услышанное.

– Леди, давайте все успокоимся, – попытался разрядить обстановку Билли.

– Нет, пусть они скажут, в чем меня подозревают! – не желала успокаиваться Донна.

Билли тоже умел брать голосом:

– Конкурс красоты – это совместный проект. – Фрэнк подал идею, девушки ее подхватили, Роберт Фицпатрик организовал. Виноватых нет! Всё!

– Вот именно! – поддержал его Дерек, а я вернулся в кресло. Достал сигарету из пачки и закурил. Все, завтра же уезжаю в Европу!

В образовавшейся тишине раздался всхлип:

– Этот псих ее побрил! Понимаете? Побрил! Я не хочу быть лысой! – Джессика разревелась.

– Никто на тебя не нападет, перестань, – подсела к ней Сьюзан и принялась успокаивать.

– Фрэнк, сделай что-нибудь! – потребовала Донна, обнимая кузину с другой стороны.

– Что сделать? – не понял я.

Вместо объяснений Донна закатила глаза.

– Можно организовать патрули, – выдвинул предложение Билли.

– Да так и надо сделать, – поддержал его Дерек.

– Я завтра уезжаю в Европу, – сказал я совсем не то, что от меня ожидали.

– Фрэнк, как ты можешь?! – на меня наехали сразу все дамы.

– Да не могу я больше эту поездку откладывать! – я впечатал сигарету в пепельницу и вновь налил себе виски.

– Фрэнк бизнесмен, а искать преступников – дело полиции, – сделал попытку меня обелить Билли.

– Я подключу к патрулированию города охрану своих заводом, – откупился я.

Взгляды большинства присутствующих дам потеплели, а вот Джессика осталась обиженной.

Нет, а что она хотела? Что я буду ночевать под ее окнами и оберегать ее шевелюру? Так у меня есть дела поважнее. Меня детектив в Париже ждет. Видимо, что-то уже нарыл раз прислал телеграмму на абонентский ящик. А дальше у меня в планах Швейцария, нужно посетить штаб-квартиру Международного Олимпийского Комитета, а после – Бельгия. Проверю как идет ремонт замка, да и встретиться там кое с кем надо.

* * *

Париж встретил меня дождем. Я посчитал это добрым знаком. Заселился в Le Meurice, оставил объемные чемоданы американского миллионера Фрэнка Уилсона в сьюте с видом на парк Тюильри, и, захватив с собой лишь небольшой рюкзак с вещами Теодора Петрова, направился в мотель намного проще, где не требуют документов.

Через два часа в новом образе я был в офисе детектива.

Жан Стекольникофф, он же Иван Матвеевич Стекольников встретил меня без особого воодушевления. Попытался продавить взглядом пока я усаживался в кресло для посетителей, затем вздохнул, словно смиряясь с чем-то неизбежным, и полез в сейф за документами.

– Ваша информация подтвердилась, – сухо уведомил он меня, а далее начал рассказывать о своем расследовании, которым занимался эти полгода на территории Австралии и Новой Зеландии. О многочисленных плантациях, на которых наравне с мигрантами из Азии трудились дети-сироты из Великобритании, о публичных домах, где детей-сирот заставляли обслуживать клиентов, о кладбищах, где не выдержавших издевательств детей хоронили пачками. – Здесь фотографии и негативы, показания местных жителей и бывших сирот, тех кто выжил, – закончил детектив безжизненным голосом, пододвигая ко мне объемную папку. – Месье Петров, такого ужаса, в который мне пришлось окунуться, выполняя ваше задание, я нигде и никогда не видел, – Стекольников поднял на меня глаза, они горели праведным гневом. – Эти нелюди, сотворившие все это с детьми не должны остаться безнаказанными! Видзоры должны заплатить за все сполна!

– Так я и пытаюсь вознести им по заслугам. – Он что думал, я с ним спорить начну?

– Я в деле! Раз уж влез в это дерьмо. У меня есть связи среди журналистов, которые не побояться все это опубликовать, – детектив бросил наполненный праведным гневом взгляд на папку. – Правда, только здесь во Франции.

– То, что нужно. Лишь Франция в состоянии бросить вызов английскому королевскому дому, у остальных стран кишка тонка, так что вряд ли где-то в Европе, кроме как во Франции эту информацию осмелятся опубликовать порвыми, а вот перепечатать французскую прессу вполне могут, – не раздумывая, принял я его помощь.

Пора уже заканчивать с этим делом о сиротах. Самому от него становится дурно. Разошлю копии собранных детективом документов по газетам в США, там еще о канадских сиротах информацию добавлю и, надеюсь, те, кто навязал мне это дело удовлетворятся сделанным. А может дело не в высших силах, а просто у меня шизофрения? Нас же двое в теле. Фрэнк эмоциональный малый, вот разрыл в моей памяти информацию о бедных сиротках и впечатлился, да так, что мне покоя не дает. Может и на Сару это он напал? А почему нет? Он на нее сильно обижен, вон даже повесится пытался. И сейчас мстит. От Торонто до Мидлтауна ехать всего три часа, так что вполне мог за ночь обернуться, пока я спал.

– Брр, – я помотал сырой от дождя головой. Задумался и даже зонт забыл раскрыть, когда вышел на улицу. Огляделся по сторонам в поисках такси. Велел себе не страдать фигней, а делом заняться. Нужно было возвращаться в дешевый отель, снять маскарад, и вообще пора уже лететь в Швейцарию. Благо авиарейсы между Парижем и Лозанной регулярные, да и время в пути составляло какие-то час с небольшим. Удобно, что Европа такая компактная.

МОК образца 1955 года совсем не тот, который я помнил. Он еще не набрал того веса, что в мое время. Но все же с улицы к президенту Комитета было не зайти. Пришлось использовать связи, которые я приобрел в те времена, когда бороздил с Вайлетт Средиземное море.

Как только добрался до отеля, того, который фешенебельный с видом на парк, а не на помойку, отыскал в визитнице нужный мне прямоугольник плотного картона и набрал номер.

– Спасибо что позвонили в Посольство Соединенных Штатов Америки в Итальянской республики. С вами говорит помощник атташе по культуре Джош Цукерберг. Чем могу помочь?

– Джош, добрый вечер, это Фрэнк Уилсон. Могу я поговорить с Уильямом Патерсоном?

– Прошу прощения мистер Уилсон, но мистер Патерсон с недавних пор переведен на должность второго заместителя посла Соединенных штатов в Швейцарии. У вас какой-то личный вопрос или я могу вам помочь?

– Спасибо за информацию, Джош. Вы можете подсказать телефон, мне нужен именно мистер Патерсон.

– Конечно, мистер Уилсон, записывайте.

Правильно я решил, что дождь – это добрый знак. Вот и первая удача – мой старый знакомый Билл Патерсон, который здорово помог мне в деле со статуями оказывается теперь работает в Швейцарии, что существенно упрощает дело.

Очередной звонок и вот я снова слышу голос сотрудника американского посольства, но уже в Швейцарии.

– Билл, привет! – воскликнул я, когда в трубке, наконец, заговорил Патерсон.

– О, Фрэнк, рад тебя слышать! Чем могу помочь?

– Поздравляю с переводом в Швейцарию.

– Спасибо! Честно сказать та история со статуями здорово в этом помогла, так что я в некотором роде твой должник, – рассмеялся он.

– Это хорошо, потому что я сейчас в Европе и как раз хочу попросить тебя о помощи. Не против если я прилечу к тебе в Берн?

Патерсон был не против, так что в столицу Швейцарии я прилетел на следующий день на борту DC-3 авиакомпании Air France и уже через час был в одном из кафе на улице Spitalgasse, где была назначена наша встреча.

На месте я оказался первым, занял столик на летней веранде, откуда прекрасно просматривался один из знаменитых бернских фонтанов, а именно “фонтан Волынщик” и заказал себе ужин. Ничего необычного всего лишь традиционные для Швейцарии Фондю, да картофельное пюре с луком и сосисками.

Патерсон появился, когда я уже, отобедав, наслаждался кофе. После дежурных приветствий и ответов на вопросы «как дела» я перешел к тому, зачем сюда приехал.

– Билл, мне нужно чтобы ты познакомил меня с кем-то из Международного Олимпийского Комитета. И желательно он должен быть из тех, кто занимается спонсорскими контрактами. Я хочу стать спонсором следующих олимпийских игр.

– Вот как! Ты хочешь не поиметь денег с этих лозанских скряг, а наоборот дать им денег? Очень необычно. До следующей олимпиады всего ничего, и ты далеко не первый из американцев кто обращается в посольство с похожими просьбами, но все они как раз хотят заработать.

– Отлично, значит я буду выделяться на общем фоне. Ну так что, можешь мне это устроить?

– Конечно, Фрэнк. Без проблем, – Уильям вроде и улыбался, но я видел в его глазах, что он включил меня в список своих должников, а ведь до этого уверял, что это он мне обязан. Ладно, хрен с ним, иметь своего человека в посольстве США в Швейцарии может оказаться полезно для бизнеса. Главное, чтобы он устроил встречу на действительно высоком уровне.

– Десять процентов от суммы контракта. Это стандартная такса за услуги лоббирования интересов, – все с той же искренней улыбкой Патерсон сообщил мне цену за услугу. Удивил, так удивил. Что-то я не подумал об откатах, с чего-то решил, что плату он возьмет ответной услугой. Впрочем, логично, я еще не та фигура, чтобы мои услуги стоили дороже денег.

– Билл, ты же только что говорил, что я – особый случай, все хотят заработать, а я дать денег, – напомнил я собеседнику. – Может снизишь до пяти процентов?

– Тариф единый и он работает в обе стороны, – невозмутимо ответил Патерсон, раскуривая старомодную трубку.

– Хорошо, договорились, – пришлось соглашаться.

– Сейчас уже поздно, но я завтра утром еду по посольским делам в Лозанну, и заеду в комитет. Я лично знаком с Эвери Брендеджем, президентом МОК. Уверен он не откажется от личной встречи со своим соотечественником. Так что, позвони мне завтра вечером часов в пять, думаю, к тому времени у меня уже будут для тебя хорошие новости.

Попрощавшись с Патерсоном, я сел в такси и задумался над своими дальнейшими действиями, ведь вопрос с МОК будет решен не раньше завтрашнего вечера. Можно было снять гостиницу здесь в Берне, но тут из окна машины я увидел яркую вывеску проката автомобилей и не только – перед его входом стояло несколько интересных экземпляров. Понятное дело, я не смог проехать мимо и попросил высадить меня здесь.

Мой выбор пал на совершенно шикарный кабриолет Мерседес S220. Цена на него кусалась, но я без возражений выложил требуемую сумму и, купив дополнительно карту, поехал в Лозанну, намереваясь оставить Мерседес в аэропорту и оттуда уже вылететь в Брюссель.

Хоть от Берна до Лозанны было всего-ничего, каких-то восемьдесят километров по короткому пути, но я растянул путь почти на два часа. Всему виной чудесные виды, которые открывались по обеим сторонам дороги, и я не стал отказывать себе в удовольствии, выбрал маршрут, который проходил вдоль Женевского озера. Спешить-то до завтра всё равно было некуда.

В Лозанну я приехал без четверти десять. Заселился в пятизвездочный Beau-Rivage Palace с отличным видом на озеро и стоянку яхт на нем и, заказав на завтра завтрак в номер, уснул.

В итоге целый день у меня выдался свободным, и я воспользовался этим незапланированным выходным, чтобы как следует отдохнуть и подлечить расшатанные нервы. Съездил на один из пляжей на озере, вдоволь накупался в его кристально чистой воде, а в обед снял небольшую яхту, чтобы освежить свои подзабытые с итальянского вояжа навыки. В итоге в гостиницу я вернулся без четверти пять и, приняв душ, позвонил в американское посольство.

– У меня отличные новости, Фрэнк, – сразу и без прелюдий порадовал меня Патерсон, – я обо всем договорился с Брендеджем. Он готов с тобой встретится завтра в десять утра.

Мистер Эвери Брендедж оказался монументальным мужиком с носом картошкой и лысиной. Пока я ждал его в приемной, прочитал пару брошюр об истории международного олимпийского комитета. Как оказалось Эвери были первым президентом этой Богом спасаемой конторы, который и сам был спортсменом, и участником Олимпийских игр, а именно олимпиады 1912 года в Стокгольме.

Кроме брошюр об истории Олимпийских игр тут были и рекламные буклеты Картины-де-Ампеццо, с шикарными черно-белыми фотографиями этого итальянского горнолыжного курорта, которые напомнили мне о моей зимней поездке.

От воспоминаний меня отвлекла секретарша Брендеджа, пригласив в кабинет босса.

– Итак, мистер Уилсон, – начал он после того как мы поздоровались, – мистер Патерсон сказал, что у вас ко мне дело, которое касается вашего спонсорства нашего комитета. Я надеюсь, что в обмен на деньги вы не попросите включить автогонки в программу летних игр. Если таков ваш план, то вынужден вам сразу отказать.

– Нет, что вы, мистер Брендедж, – опешил я от такого наезда. – Автогонки никак не соответствуют философии олимпийских игр, это в большей степени соревнование машин, а не гонщиков, – ага прямо сейчас отдам МОК мою гонку 24 часа Дайтоны и доходы с нее. Ищи дурака. – Я хочу стать одним из технических партнеров олимпийского комитета и предоставить в ваше распоряжение мои снегоходы. Вот извольте ознакомиться.

С этими словами я достал из портфеля заранее заготовленную пачку фотографий, на которых в различных ракурсах были изображены снегоходы. Увидев в кабинете Брендеджа портативные кинопроектор присовокупил к фотографиям еще и кинопленку.

Президент МОК молча просмотрел все фотографии, взглянул на пленку и вызвал ассистента. Когда тот пришел я продемонстрировал небольшой ролик, который мы в Миддлтауне специально смонтировали для подобных случаев.

– Я сейчас разворачиваю производство этих машин сразу в двух странах. У нас в США и в Канаде. И у меня уже есть контракт с королевской конной полицией Канады на поставку большой партии этих машин. Думаю, вам не надо объяснять насколько снегоходы будут полезны на зимних олимпийских играх. Вы сами видите, что у них масса преимуществ по сравнению с обычными аэросанями, которые используются сейчас.

– Возможно, – неопределенно ответил Брендедж, – машинки, конечно, занятные. А еще я понимаю ваш интерес в этом деле. Олимпийские игры будут отличной рекламой ваших снегоходов.

– Всё верно, это будет взаимовыгодное партнерство, – не стал я отрицать очевидное. – Если мы с вами договоримся я готов даже подписать контракт сразу на несколько олимпийских игр. На следующие тоже.

Мое последнее заявление вызвало у президента МОК усмешку.

– Ну, разумеется. Зимние игры 1960 года пройдут в Скво-Вэлли, а у себя дома, на территории США вы сможете развернуть рекламную кампанию по максимуму.

– И снова вы правы. Я в первую очередь бизнесмен и только во вторую инженер и спортсмен. Зимние игры станут для меня отличной рекламой.

– Судя по тому что вы показали, ваши машины, действительно могут оказаться нам полезны. Но по фотографиям и рекламному ролику этого не понять. Хотелось бы посмотреть на них вживую, так сказать. Привозите свои снегоходы, допустим пару штук, в Саас-Фэ, это летний горнолыжный курорт здесь в Швейцарии. Мы их протестируем, и если они покажут себя надежными и удобными, подпишем полноценный контракт сразу на две олимпиады. По рукам?

– С владельцами курорта договорится МОК? – счел нужным уточнить я.

– Конечно, как же иначе, – не стал спорить по этому поводу Брендедж.

– По рукам, – воодушевился я. – Тогда по возвращению в Нью-Йорк я дам команду моим юристу, он составит договор о намерениях, после чего мы вышлем его в ваш офис. После подписания договора я сразу же отгружу снегоходы и лично их встречу в порту Генуи.

– Идёт, – согласился на мои условия президент МОК, и я понял, что мои “занятные машинки” его заинтересовали куда больше, чем он хотел показать.

В том, что наши с Билли снегоходы пройдут испытания швейцарскими Альпами я нисколько не сомневался, как и в том, что они смогут заинтересовать не только МОК, но и владельцев горнолыжных курортов Европы. И первым из них с легкой руки мистера Брендеджа наверняка станет владелец Саас-Фэ. А за ним моду на мои снегоходы подхватят и остальные горнолыжные курорты. И покатится эта волна по всей Европе, пополняя мой портфель заказов на снегоходы, так что мои заводы будут обеспечены работой на много лет вперед.

Осталось все это воплотить в жизнь.