Текст книги "Настоящий американец – 3"

Только добрался до своего кабинета, как ко мне ввалился Каллахен. Был он чисто выбрит, в безупречно сидящем на нем костюме и с сигаретой в зубах.

– Клинт? Ты уже вернулся? – удивился я. – Ну и как все прошло?

Каллахен пожал мне руку и порадовал:

– С Торино вопрос закрыт.

– Отличные новости! – я разродился улыбкой, плюхнулся на свое место за рабочим столом, кивая безопаснику на кресло напротив. – Надеюсь, проблем не возникло?

Понятное дело, я понимал, что надеяться на то, что бывший коп не разберется в той мутной истории с шантажом, которую я ему скормил, совершенная глупость. Но все же был шанс, что до конца он не докапает.

– Кто такой Андерсон? – прилетело мне в лоб пока я тешил себя пустыми иллюзиями.

– Андерсон? – в попытке потянуть время я сделал вид, что задумался, ведь мне так и не удалось решить дилемму – раскрывать перед Каллахеном свою вторую личину или нет. Моя природная скрытность, объединившись с паранойей требовали сохранения тайны абсолютно ото всех, а вот холодный расчет доказывал, что мне все равно придется подключать людей к своей серой деятельности. В одиночку я ее просто не потяну, а у меня много вкусных задумок и никак нельзя оставлять их нереализованными. Да и Каллахен уже проверенный кадр, узнав, что я прикончил каких-то мафиози, не побежит сдавать меня в полицию. Повод убедиться в этом уже был. По его мнению, ведь это именно я взорвал напичканную гангстерами ферму. И ничего, принял это как некую обыденность, как проносящийся пейзаж за окном автомобиля, даже пожурил, что опередил его в таком общественно полезном деле.

– Ты определенно его знаешь, Фрэнк, – проникновенно произнес безопасник, зарубив мою игру.

Я изобразил на лице непонимание. Все же глупо каяться с ходу. Сперва нужно выяснить, что у оппонента на тебя есть.

– Серджо Торино, когда я его потрошил, клялся, что не знает никакого Фрэнка Уилсона и не шантажировал его, зато совсем недавно он отправлял брата разобраться с неким мелким аферистом Тейлором Андерсоном, который внаглую работал на его земле. И больше он своего младшего брата живым не видел. Андерсон его пристрелил. И раз ты знаешь Торино, то и Андерсона должен знать, – построил он логическую цепочку.

Молчание затянулось, я все никак не мог подобрать слова для признания.

– Ты с ним в доле?

– Что? – этот неожиданный вопрос выдернул меня из моих мыслей.

В непонимании я уставился на Каллахена. Тот в свою очередь, рассматривал меня как этакую диковинку с сюрпризом.

– Да, – скорбно признался я.

– О-хо-хо, – этот его печальный возглас я поддержал тяжелым, наполненным чувством вины, вздохом. – Почему сразу мне все не рассказал?! – строго спросил он, словно отчитывал нашкодившего мальчишку.

– Ну, – я почесал затылок, отыгрывая предложенною мне роль, – думал ничего не откроется.

Каллахен раздраженно выругался, но все же вспомнил, что хоть я и мальчишка, но все же босс и перешел на прожигающие гневные взгляды.

– Андерсона надо зачистить, – наконец, выдал он.

– Нет!

– Ты понимаешь, что через него могут выйти на нас?

– Кто? Ты же разобрался с Торино.

Каллахен закатил глаза и начал подробно разъяснять:

– Полиция. Они же ведут расследование убийства Чезаре Торино. И в это самое время в Сакраменто появляемся мы с парнями. До кучи, там недалеко какие-то ненормальные, которые себя эльфами называют, шахту взорвали, так полиция и ФБР все дороги перекрыли, проверяли у всех документы. В общем, мы засветились. – Безопасник зло усмехнулся. – Андерсон тебя раз уже подставил, умолчав об убийстве. Подставит и второй раз, когда на него выйдут копы.

– Черт! – сделал я рука-лицо, кляня себя последними словами. Вот же я лоханулся. А все этот цейтнот, в котором я уже больше года нахожусь. Нужно тщательно продумывать свои действия и последствия от них, а у меня на это тупо нет времени. И остановиться я не могу, ведь у меня есть Цель, а для ее достижения нужны деньги и статус. Еще и эти сектанты до кучи вылезли. Как же они не вовремя.

– Так ты скажешь где Андерсон? – от самобичевания меня отвлек Каллахен, который и не собирался сдаваться.

Глава 18

Особняк Фицпатрика снаружи выглядел намного проще моего: этажа всего два, колонны и портики отсутствуют. Но для претендента в мэры это скорее плюс, чем минус. Здесь, в стране победившего капитализма, особенно в маленьких городках, скромность украшает представителя власти. Так что я со своим дворцом в стиле позднего классицизма на муниципальных выборах точно провалюсь. И если соберусь во власть, то придется штурмовать конгресс. На уровне округов нравы уже не такие спартанские. Но гарем из актрис на огромной многоярусной яхте мне катать все же не стоит.

От мысли о гареме рука непроизвольно дрогнула и содержимое бокала едва не расплескалось. Я опасливо осмотрелся. Нет, мое местоположение еще не разоблачили. Тыл надежно прикрывала багряная листва какого-то векового дерева, а от основной части гостей Фицпатрика меня загораживала группа джентльменов, окружившая шерифа округа Оринджа.

– Да, разумеется, местную электростанцию сразу взяли под охрану, – уверял он их.

Здесь почти все бизнесмены, а остаться без электричества, значит понести огромные убытки, вот поэтому взрыв электростанции в Северной Калифорнии уже вторую неделю являлся главной новостью в США и активно обсуждался как в Белом Доме, так и на местах.

– Пятнадцать человек арестованы, – продолжал информировать общественность слуга закона, – все они оказались студентами колледжей Северной Калифорнии. Правда, организаторов пока не взяли. Но никуда они не денутся. Найдут всех! – оратор воинственно дернул усами. Слушатели, соглашаясь, закивали.

– Мы своих студентов учим правильным вещам! Наши студенты электростанции не взрывают! – подхватил Роджер Фицпатрик, по совместительству глава попечительского совета местного колледжа и один из претендентов на пост мэра города, выборы в которые уже на носу. – Со своей стороны приложу все силы, чтобы и дальше наш тихий Миддлтаун оставался безопасным местом для людей и бизнеса!

Его предвыборное обещание одобрили аплодисментами.

В этот момент всеобщего ликования я заметил опасность – к нашей тесной компании бизнесменов приближалась, рыская взглядом, Сара Шапиро.

Пока огибал, защищающее мой тыл, дерево, наткнулся на старшего брата Джессики – Майкла Дэвиса. Вот уже полгода у нас с ним совместный бизнес по производству аэроменов, а совсем недавно, как только удалось получить патент, наш цех стал выпускать еще и надувные аттракционы. Бизнес расширялся из-за чего пока большую прибыль не приносил, но перспективы были колоссальными.

– Фрэнк, ты слышал о парке развлечений Диснейленд? Его буквально в июле открыли недалеко от Голливуда.

– Да, что-то слышал, – пришлось затормозить и включиться в беседу.

– Я летал туда, смотрел. Это потрясающе! Как думаешь, на восточном побережье получится воссоздать что-то похожее?

– Не получится. У нас нет прав на персонажей мультфильмов Диснея, – приземлил я его. – Но твоя идея собственного парка развлечений мне нравится. Он поможет нам повысить продажи надувных аттракционов. Но надо все посчитать, проект подготовить. Так что если есть желание – займись. Потом вместе посмотрим.

Обнадежив делового партнера, я поспешил сменить дислокацию – на этот раз в опасной близости заметил Джессику с Донной.

Кузины в последнее время точно как с цепи сорвались. Нет, они и раньше давали мне понять, что совсем не против моих ухаживаний. Но неожиданно все резко изменилось: смиренно ждать от меня знаков внимания девушки больше не хотели, теперь они сами вышли на охоту. Еще и Сара чего-то активизировалась. Тоже стала искать со мной встреч. Да и утренние кексы так и не перестали появляться на крыльце моего дома. В общем, обложили со всех сторон.

Ну хоть с Каллахеном вопрос удалось закрыть. Как вспомню тот разговор, так все еще не по себе становится. На вопрос «Где Андерсон?» я тогда так и не сознался в том, что я – это он и есть, и до сих пор не был уверен, что поступил правильно. Аферы без помощников мне не провернуть, а где их искать? Но все-таки скрытность победила, и я сообщил Клинту, что сам позаботился об Андерсене, что тот уже несколько дней кормит рыб.

Мое признание Каллахена поначалу шокировало, но затем безопасник вспомнил, что это не первый мой труп, он был уверен, что Чарльза Френсиса взорвал именно я, и как-то быстро смирился с увеличением числа убитых.

Рассуждал он примерно так: «Подумаешь, работодатель оказался серийным убийцей. Главное – деньги платит и перспективы рисует. Под его началом ты точно окажешься наверху пищевой цепочки, если, конечно, язык будешь за зубами держать».

На том и порешили. Он забывал об Андерсене, я, в свою очередь, обещал больше не ввязываться в авантюры без одобрения главы службы безопасности.

– Катрин, ничего не было! – услышал я через тонкую стенку беседки, за которую в попытки убраться с траектории движения кузин нырнул.

– Я видела как ты ее целовал!

– Это не я, это она меня целовала! – оправдывался Дерек.

– Мне это все надоело! Возле тебя постоянно крутятся какие-то девки!

– Это поклонницы, я же музыкант!

Не став слушать дальше, я направился к дому, заметил там печального Билли с женой в окружении местных матрон. Друга надо было спасать.

– Но в Канаде это хотя бы дети индейцев и полукровок, а в Австралии убивали английских детей! – возмущалась одна из добропорядочных леди.

Остальные ей вторили:

– Англичан могли бы и в США отправить. Здесь бы их ждала намного лучшая судьба! Уверена, королева не знала обо всех этих ужасах! Это все католики виноваты! Но в Австралии их нет. Эти пописты уже повсюду!

Обсуждаемой темой номер два в американском обществе стала печальная судьба сирот из стран британского содружества. Все вышло, как я и планировал: новость из Франции дополнилась разоблачением Питера Паркера. Обе сенсации первыми опубликовала New York Times, а после их статьи перепечатали остальные газеты. Общество бурлило, женские благотворительные комитеты и оседлавшие волну политики обеих партий требовали от правительства забрать в США выживших детей, если, конечно, они чистокровные англосаксы, и воспитать их здесь.

Великобритания высокомерно ответила, что сами знают, как поступать со своими детьми и вообще статьи не более чем провокации и нет в них ни слова правды.

Ватикан пока отмалчивался. Католические детские приюты Канады следовали его примеру, тоже с прессой не общались, закрывшись за глухими стенами. Святые отцы на мессах рассказывали прихожанам о кознях дьявола и призывали не верить клеветникам, порочащих их церковь.

Не знаю, как пойдет дальше, станет ли дело о сиротах рассматриваться на международном уровне, но пока в мире реакция была слабой. Даже не во всех католических странах знали о проблеме, где свободной прессе быстро запретили раздувать скандал. Только Франция традиционно выступала против своего геополитического противника – Англии, да в США общественность сильно жалела сирот-англичан. Беды канадских детей ее трогали только в разрезе зверств католиков.

Тем не менее, я свою миссию посчитал полностью выполненной и переключился на собственные дела.

Приближалось долгожданное событие – гонка в Дайтоне. А у нас образовалась новая проблема.

Шелби, Майлз и герр Хрушка совместными усилиями все-таки сотворили двигатель, который устроил всех. Он хоть и являлся оригинальной разработкой Альфа Ромео, но, вместе с тем, был уникальным воплощением наиболее передовых технических идей этого времени.

Конструктивно и по параметрам сейчас наш двигатель больше всего напоминал британский XK6, только с чуть большей мощностью и рабочим объёмом. После того как моя команда инженеров разобралась с клапанами и форсунками наш движок стал выдавать 250 лошадиных сил, более чем достаточно для лёгкой Джульетты. Ее вес после замены части стальных деталей на алюминиевые составил всего чуть больше 850 килограмм.

А вот дальше у нас возникли сложности. Новый двигатель просто не влезал в Джульетту, которая как ни крути была маленькой машиной.

Мы могли бы построить пару спортпрототипов для моей команды, на которых и будем участвовать в грядущей Дайтоне и Ле-Мане. Регламент и французской и моей гонки, который я просто списал у старших товарищей, прямо говорил, что в гонках должны участвовать только серийные машины, пусть даже и должным образом модернизированные.

Границы допустимого в модернизации были мне непонятны. Всё-таки одно дело дорабатывать Фиат V8, который и так являлся спортивной машиной и выигрывал итальянские гоночные серии, а другое превратить серую мышку Джульетту в этакого волка в овечьей шкуре. С виду ничем не примечательный автомобиль, от которого не ждёшь подвоха, но в деле способный сделать практически любого.

У себя в Дайтоне я решил этот вопрос проще некуда – рама от серийного автомобиля есть, а значит больше ничего не нужно.

Осталось уладить вопрос с Ле-Маном. То есть опять надо было лететь в Европу, а именно во Францию, где встречаться с представителями организаторов гонки.

– Фрэнк, вот ты где, – я буквально пару шагов до Билли не дошел, как был перехвачен. Меня взяли под руку и повели обратно к беседке.

– Она занята, – предупредил я Сару.

Девушка притормозила, метнула на беседку недовольный взгляд, быстро сориентировалась на местности и потащила меня в сторону круглых столов для фуршета, возле одного из них просматривался свободный от гостей пятачок.

– Ты что-нибудь будешь? – заботливо поинтересовалась Сара.

Не отвечая, я взял тарелку и набрал на нее тарталеток с разнообразной начинкой.

– Так о чем ты хотела поговорить? – спросил я, раз уж поймали.

Девушка сняла с подноса мимо проходящего официанта бокал красного вина, сделала глоток и, наконец, обрадовала:

– Фрэнк, я знаю, что ты меня все еще любишь. Так вот, я не против начать все заново.

– В смысле? – мне все же удалось не подавиться тарталеткой.

– Ты снова сделаешь мне предложения, и я соглашусь, – лучезарно улыбнулась Сара, а я подумал, что у нее с головой не в порядке. Немудрено, с нее же чуть скальп недавно не сняли. Шляпка, конечно, скрывает изъяны прически, но вот психика требует более глубокого вмешательства.

– Сара, я не хочу возобновлять наши отношения, – я не стал ее щадить, а саданул по живому, по опыту знаю, что такие узлы надо разрубать сразу.

– Понятно, хочешь меня сперва проучить, – сделала она неверный вывод.

– Нет, Сара. Я тебя больше не люблю.

– О ком же ты тогда говорил журналисту «мое сердце занято»?

– Тебя это не касается.

Сара понимающе усмехнулась.

– Хорошо, Фрэнк, поиграем в твою игру.

Нас прервали, и я не успел объяснить этой упрямой девице, что ни в какие игры с ней не играю.

– Фрэнк, я так рада, что ты нашел время посетить наш банкет, – возле меня остановилась хозяйка дома, миссис Фицпатрик. Красивая женщина с мягкими чертами лица. И фигурка у нее была ничего, котельное платье отлично подчеркивало тонкую для ее возраста талию, высокую грудь и широкие бедра.

– Как я мог не прийти и не поддержать вашего мужа? – произнес я, глядя в спину удаляющейся Сары.

– Ты так занят. Постоянно в разъездах, – улыбалась мне женщина. – Бизнес, гонки, спасения людей.

– Миссис Фицпатрик, вы же знаете этих журналистов, – уже привычно принялся я объясняться. Задолбали! – Они готовы всякие глупости написать, лишь бы это хорошо продавалось.

– Все-равно ты, Фрэнк, большой молодец. Мы все тобой очень гордимся. Не понимаю, почему Катрин выбрала этого никчемного музыканта? – нелогично закончила она.

Ну, он хотя бы просто бабник, без дополнительных бонусов в виде убийц и мошенничества.

Повезло, что продолжение разговора не последовало. Подошли гости Фицпатриков и хозяйка дома на них отвлеклась.

– Так ты когда в Европу летишь? – Билли все же сумел удрать и теперь жадными глазами рассматривал заполненные едой столы.

– Завтра.

– Ты опять уезжаешь?! – вклинилась в наш разговор незаметно подобравшаяся Джессика.

– Всего на пару дней, – вежливо улыбнулся я ей.

– Когда вернешься пригласишь меня в кино? – девушка кокетливо поправила волосы в прическе.

– Лучше меня, – вот и Донна на огонек подтянулась.

Обе девушки были чудо как хороши в приталенных платьях с декольте, глаза разбегались.

Билли хмыкнул и отошел есть за другой стол.

– Хорошо, я приглашу вас обеих, – пообещал я, после чего засунул тарталетку себе в рот, показывая, что голоден и что не надо меня отвлекать от еды.

Девушки покладисто замолчали и принялись с умилением наблюдать за тем, как я жую. Донна подала вино, чтобы я запил, а Джессика промокнула носовым платком мне губы.

* * *

Встреча с представителями Ле-Мана прошла тяжелее, чем я рассчитывал, но цели добиться удалось – участие новой Джульетты в гонках одобрили. И заслуга в этом была не Ромео, который тоже приехал на встречу, а только моя. Все дело в сделанном мною французам предложении – разработать проект единого чемпионата мира по гонкам на выносливость. Ведь сейчас Ле-Ман и Себринг – это абсолютно независимые соревнования. Я же предложил концепцию единого чемпионата, состоящего из четырех этапов, Ле-Ман, Себринг, Дайтона и, конечно, «Турне трех замков». Два этапа будут проходить в Европе и два в Северной Америке, чтобы сильно не придирались, а я таким образом становился совладельцем половины чемпионата.

Французы этот мой «тайный» замысел сразу раскрыли, а до кучи и то, что я и Себринг постараюсь прибрать к рукам, чтобы уж точно стать главной лягушкой в этом гоночном болоте. И от Жана Мари Леливра, президента автомобильного Клуба de l΄Ouest, который и организовывал гонку в Ле-Мане последовало встречное предложение – войти в долю как в Дайтоне, так и в Бельгии. Дело было не сколько в будущих прибылях, но и в них, конечно, тоже, в первую очередь клубу de l΄Ouest нужно было иметь право голоса в делах большинства гонок планируемого чемпионата.

Я не стал отказывать. Все-таки гонки для меня – далеко не основной бизнес, скорее, одна большая маркетинговая площадка, с помощью которой я планировал увеличивать капитализацию своих основных активов. Кроме того, организация гонок – это совсем не дешево, и пара десятков лишних миллионов франков, которые на меня свалятся буквально из воздуха это очень большое подспорье. Сэкономленные средства я лучше пущу на другие свои проекты. Тот же завод в Конго.

В общем, благодаря достигнутым с Леливром договоренностям по вопросу чемпионата мира в гонках на выносливость мою Джульетту одобрили. Единственное условие Жана Мари касалось серийных автомобилей.

Мсье потребовал, чтобы гоночные Джульетты были унифицированы с серийными в части систем безопасности и тормозов. Что на тех, что на других должны были в обязательном порядке стоять ремни безопасности и подголовники, притом на серийных автомобилях это касалось всех пассажиров, а не только водителя. Плюс тормозная система должна быть одного типа – дискового. Всё остальное можно было модернизировать по своему усмотрению.

В целом меня его условия устроили, я в любом случае собирался выпускать машины в такой комплектации, кроме тормозов, барабанные всё-таки дешевле, да и для плохих дорог они лучше приспособлены. Так что пришлось это обговорить отдельно.

Строительство завода в Бельгийском Конго являлось частью моего договора с Бодуэном, и машины которые будут там собираться должны быть адаптированы для местных условий. В частности, они должны быть пригодны к эксплуатации в условиях постоянной пыли, плохих дорог и грязи. Всё это не очень подходит дисковым тормозам, они любят условия близкие к идеальным.

Леливр это исключение принял, и мы, наконец, ударили по рукам.

Из Ле-Мана, где шли переговоры, мы с Ромео на двух машинах поехали в Париж. Мне нужно было возвращаться в штаты, а моему бизнес-партнеру в Италию. Перед аэропортом мы вместе поужинали. Надо было обсудить пару вопросом, в Ле-Мане было не до того.

– Да уж, Фрэнк, ты полон сюрпризов, – произнес Ромео, как только официант ушел. – Если честно, я не верил, что ты сможешь протолкнуть эту свою идею с чемпионатом. Слишком уж амбициозный проект, к тому же с совершенно разными участниками.

– Рано хвалишь, – отмахнулся я. – Мне еще с владельцами Себринга предстоит договариваться, а там все непросто. Один из них – Билл Франс, а он меня терпеть не может, считает, что я украл у него Дайтону. Ты ведь не забыл драку в гольф клубе?

– Забудешь ее, – сплюнул Винченцо, вспомнив и репутационные потери, которые она могла нам принести. – Но это же глупость! Ты ничего у него не крал!

– Просто опередил на полкорпуса, – дополнил я, и мы оба рассмеялись.

– И что, все так плохо? – спросил Ромео, посерьезнев, все же образовавшаяся проблема к беззаботному веселью не располагала.

– Хуже, чем я думал. Ты ведь знаешь, что я вложился в фильм про гонки? – Ромео кивком подтвердил мои слова. – Так вот не так давно режиссер хотел снять несколько сцен на трассе Себринга и ему было отказано. Мне передали слова Франца – «Нет, я не дам снимать на моих трассах сраный фильм про двух заносчивых ублюдков!»

– Что так и сказал – «сраный фильм» и «заносчивые ублюдки»? – брови Винченцо уползли на лоб.

Смеясь, я развел руками.

– И после этого ты продолжаешь надеяться договориться?

– Франц не единственный владелец Себринга. Никто ему не позволит мешать личное с бизнесом.

– Хорошо, давай тогда обсудим гоночную команду, – сменил тему Ромео. – У нас сейчас три пилота – Шелби, Рой Сальвадори и Кен Майлз. То есть, нужен четвертый, и мы можем выставить сразу два экипажа уже на дебютную гонку.

– Хочешь кого-то предложить?

– Пьера Левега. – Винченцо назвал имя спасенного мною на Ле-Мане пилота. Тогда в результате моего вмешательства его машина не взорвалась.

– Он же в команде Мерседеса.

– Уже нет. Буквально недавно Левег на своём Mercedes-Benz 300 SLR перевернулся на тестовом заезде на трассе Нюрбургринг и загорелся.

– Он жив? – пораженно перебил я Ромео.

– Жив, лишился только бровей и ресниц, а шевелюры у него и до пожара не было, так как брился под ноль из-за залысин. Но скандал устроил. Заявил, что больше на этой машине смерти выступать не будет и пешком отправился восвояси.

Значит и в этот раз костлявая промахнулась. Вот уж воистину – кому суждено сгореть, тот не утонет.

– В принципе я не против, но надо узнать мнение Шелби, он у нас главный по гоночной команде.