Текст книги "Настоящий американец – 3"

– Итак, третье место занимает Джессика Дэвис, – объявил ведущий, после того, как мы передали ему результаты на бумажке. – Она получает триста долларов и пылесос!

По приглашению ведущего на сцену поднимается один из судей – капитан футбольной команды колледжа и надевает на голову Джессики малую корону. Звучат продолжительные аплодисменты и ведущий продолжает:

– Второе место занимает Дебора Коллинз, ее приз – пятьсот долларов и стиральная машина!

В этот раз на сцену поднимается второй судья – редактор местной газеты. Переждав очередную волну зрительского безумия ведущий объявляет «Мисс Орандж»:

– Сара Шапиро! – девушка прыгает не в силах сдержать радость, ведущий продолжает. – На сцену приглашается, – вместе с его словами начинает приподниматься с места майор. По сценарию именно ему предстояло поздравлять победительницу. Но в этом месте произошла заминка – Сара перебила ведущего и принялась ему что-то втолковывать. Тот, выслушав, пожал плечами и назвал другое имя:

– Фрэнк Уилсон!

Глава 10

Аплодисменты резко обрываются и на территории колледжа воцаряется гробовая тишина. Я с удивлением смотрю на Сару, отмечаю ее горделивую осанку и торжество в глазах. Рукою провожу по зудящей после удара щеке. Перевожу взгляд на трибуну, задерживаю его на операторе и понимаю, что меня только что опозорили на всю Америку.

– Сука! – цежу я в лицо бывшей невесте. Ее самодовольная улыбка перерастает в злой хохот. Я рычу и хватаю ее за шею, сдавливая пальцы. Сара кряхтит, закатывает глаза и начинает биться в предсмертных судорогах. Я удовлетворенно скалюсь и просыпаюсь.

– Вот черт, – сплюнул я, поняв, что это был всего лишь сон, навеянный вчерашним днём, точнее, финалом конкурса, а я не возле сцены под пристальным взглядом тысячи зрителей, а в свой уютной постели.

Всему виной мое воображение. Разыгралось пока я поднимался на сцену. Ведь чего только я за те долгие две минуты не передумал, какие только варианты развития событий мысленно не накидал. Один из них – пощечина, которую отвешивает мне бывшая невеста. Вот не верю я в способность женщины простить успех своего бывшего, даже если она сама его бросила. А тут такой повод отыграться – несколько тысяч зрителей, опять же телевидение снимает – отличный шанс втоптать обидчика в грязь. Пусть потом попробует доказать, что не за что пострадал. Стопроцентно не поверят. И всё – репутация летит коту под хвост, вместо создаваемого образа национального героя общественное порицание.

В этот раз Сара сдержалась. Вот только я готов поклясться, что видел в ее взгляде что-то недоброе, когда надевал на нее корону, ведь для чего-то она вызвала меня на сцену. А значит было в ее планах что-то этакое, способное навредить мне. Но передумала. Видимо, поняла, что тоже попадает под удар.

Так что отделался я многообещающей улыбкой.

А может это я себя накручиваю? Может не было у Сары никаких коварных планов, может она просто хотела доказать мне, что я зря не валяюсь у ее ног, у ног первой красавицы графства?

Вот доказала и теперь успокоится? Ага сейчас, женщины так легко не отступают. Опыт подсказывает, что у меня еще будут проблемы с этой девушкой.

Ладно, хрен с ней. Не до нее пока. Конкурс, наконец, закончился, а у меня появились проблемы намного существеннее жаждущей реванша бывшей. Как пришел сегодня в «Wilson American», так сразу в них и окунулся.

– Письмо от Энцо! – затряс передо мной сложенным вдвое листом бумаги Шелби, как только я переступил порог завода. – Сроки по поставке двигателей для нашей гоночной команды срываются. В Италии забастовка.

– На заводе Феррари? – удивился я, выхватывая письмо из рук Кэрролла.

– Не в самом Маранелло. Пишут, что бастуют рабочие на заводе, который поставляет поршневые кольца. Энцо отдал их производство на аутсорсинг, так дешевле, а качество контролируется ОТК Феррари.

– И когда они поставят двигатели? – спросил я, вчитываясь в текст.

– Он об этом не пишет, – услышал я раздраженный ответ. – Фрэнк, что будем делать? До гонок в Дайтоне всего шесть месяцев, а нам надо подготовить две машины, фактически построить их с нуля. И сейчас не получится провернуть тот же самый фокус что и Фиатом, на котором мы победили в Ле-Мане.

Уже заявлено, что в гонках примет участие именно заводская команда Альфа Ромео – Уилсон Американс, а это значит что на всё, вплоть до последней гайки и болта, не говоря уже о двигателе должны быть бумаги от их производителя. Это уже не частная лавочка, а серьезный бизнес. Двигатель официально поставленный Феррари годился для установки в наш автомобиль, а двигатель который мы, допустим снимем с какого-то уже существующего гоночного автомобиля, нет.

И это я еще не говорю о том, что нам по-хорошему нужно несколько силовых установок, на вторую машину, и на то чтобы иметь хоть какой-то запас, на случай непредвиденных обстоятельств.

– Понятно, – удрученно процедил я, когда Шелби закончил свой монолог. От осознания жопы, в которую мы угодили хотелось все крушить. Но я затянулся табаком поглубже и начал думать. – Сделаем так. Прямо сейчас составим официальные запросы всем автопроизводителям, которые могут быстро поставить нам двигатели. Дженерал Моторс, Крайслер, Понтиак, БМВ, Фиат – абсолютно всем.

– Даже Форду? – несколько ехидно переспросил Шелби.

– Да, даже Форду. Вдруг это письмо попадет на стол какому-то рядовому сотруднику отдела продаж, который не в курсе того как сильно меня любит жирный хрен Генри. В конце концов что такое дюжина двигателей? Даже не автомобилей. Вполне может быть это сочтут слишком мелким для того, чтобы беспокоить важных шишек.

– Хорошо, я тебя понял, Фрэнк.

Внезапно возникшие неприятности поставили крест на моей поездке в Европу. Прямо сейчас мой отъезд был совершенно не к месту, сейчас мне было необходимо держать руку на пульсе, поэтому дальнюю поездку придется отложить до того времени пока все не прояснится.

А значит мое вчерашнее спонтанное решение съездить сперва в Канаду было верным. Как раз образовалось окно, которое я и посвещу поездке в Канаду, добраться до которой было проще, не нужно было пересекать океан. До Торонто всего несколько часов езды на машине, да и дел у меня там на один день максимум.

Нужно было встретится с канадскими инвесторами нашего снегоходного проекта, а затем с Жаком Ружо, владельцем небольшой мастерской. Хоккейное снаряжение, хоть и является сущей мелочью, по сравнению с теми проектами что у меня сейчас в работе, но всё равно это деньги, притом деньги, которые можно просто взять на дороге.

Так вышло, что мой визит в Торонто совпал с предсезонной игрой НХЛ, между Торонто Мэйпл-лифс и Бостон Брюинс, поэтому мистер Ксавье, семья которого больше двадцати лет была одним из спонсоров, пусть и не самым крупным, для местных Кленовых листьев, пригласил меня посмотреть игру в ложе для почетных гостей и там же поговорить о делах.

Ложа разительно отличалась от того, что под этим словом подразумевалось в двадцать первом веке. Никакого вип-обслуживания тут не было и близко, просто огороженные от остальных зрителей места с очень хорошим обзором и мягкими креслами.

В отличии от моих автомобильных дел, совместный бизнес по производству снегоходов набирал обороты, у нас уже сейчас были заказчики. Один из них королевская конная полиция Канады, в руководстве которой у Ксавье были хорошие связи, сделал нам заказ сразу на сто пятьдесят машин. Плюс одна из нефтяных компаний в провинции Альберта тоже выразила заинтересованность.

Честно сказать, я практически не смотрел на лёд, было не до игры. Дело в том, что мы с Шарлем были не одни в вип-ложе, он пригласил еще несколько потенциальных инвесторов, чтобы познакомить меня с ними в неформальной обстановке. Вот с этими господами я и проговорил практически всё время.

Но кое-какой эпизод игры я не смог пропустить. Уже в самом конце один из нападающих гостей попытался бросить по воротам, но сначала у него сломалась клюшка, а потом его партнер подобрал шайбу и всё-таки бросил.

Шайба в результате попала в незащищенное лицо вратаря гостей Терри Савчука, и тот упал на лёд с залитым кровью лицом. Но про защитный шлем я уже все для себя решил – он будет в моей хоккейной экипировке, а вот первый эпизод, со сломанной клюшкой стал поводом для размышлений.

Клюшки-то сейчас деревянные, а в будущем будут пластиковые с деревянной сердцевиной. А значит, можно будет и на этом заработать, как можно скорее начать производить такие клюшки, не забыв про патенты, конечно.

После игры я пожал руки новым инвесторам, мы договорились с Ксавье, что он с сыновьями приедет ко мне в Миддлтаун в начале осени, как раз будет готова первая партия наших снегоходов. Распрощавшись со всеми, я поехал в бар “Удача Везины”.

– Ребекка, рад тебя видеть! – воскликнул я, подходя к барной стойке, за которой хлопотала девушка. Облегающая рубашка с парой расстегнутых пуговиц, темные волосы собраны в высокий хвост, выразительные глаза, которым не нужна подводка – смотрю на нее и понимаю, что вновь попал под чары этой красавицы-метиски.

– Фрэнк, – сухо поприветствовала она меня.

– Как дела? – спросил я, вглядываясь в ее лицо, чтобы увидеть там ответ на такой нерадостный прием.

– Отлично, – девушка вымучила дежурную улыбку.

Меня такое не радует. Неужели любовь прошла?

– А я скучал, – с грустью признался я.

– Пару дней или целую неделю? – без особого интереса уточнила Ребекка.

Я мысленно прикинул сколько мы с ней не виделись – с января шесть месяцев получается.

– Полгода, – выдал я ответ.

– Что-то рано ты приехал. Надо бы еще полгода поскучать, – посоветовала она мне.

Понятно. Дама сердится, что я за эти месяцы так и не дал о себе знать. Но у меня просто нет времени на ухаживания!

– Я был занят, – принял я мученический вид – смотрел на даму печально и вздыхал. – И вообще меня не было на континенте, я в Европе был, – выдвинул я смягчающее вину обстоятельство.

– Поздравляю с победой в гонках, – все так же сухо произнесла Ребекка.

Но меня это как не странно воодушевило, ведь раз она знает о Ле-Мане, значит следила за моими успехами, а это значит не все еще потеряно!

– Эту победу я посвящаю тебе! – торжественно провозгласил я. – Вот, я тут вырезки из газет о моей победе привез, – я деловито достал из портфеля тонкую папку и положил ее перед девушкой на стойку, – как французских, так и американских. Ты ведь вроде знаешь французский?

Ребекка закатила глаза, но все же милостиво согласилась ознакомиться с даром. Открыла папку, полистала, посмотрела фотографии, кое где даже вчиталась в текст.

– Впечатляет, – сказала она, захлопывая папку, после чего уставилась на меня вопросительно, как бы спрашивая чего ей дальше со всем этой макулатурой делать.

– Оставь себе. На память.

– Окей, добавлю их к той статье с фото, где ты запечатлен в обнимку с полуголыми официантками, – сказав это издевательским тоном, Ребекка запихнула папку куда-то вглубь стойки.

– Может нальешь мне пива? Кстати твой отец скоро будет?

– А тебе он зачем? – девушка открыла пивной кран.

– Дело у меня к нему есть.

– Какое? – и не подумала унимать любопытство Ребекка.

– Насчет его мастерской, – обтекаемо ответил я.

– А поточнее, – она поставила передо мной кружку с пивом.

– У меня есть идеи насчет инвентаря для хоккея, хочу, чтобы твой отец воплотил их в жизнь.

– Значит ты приехал к отцу, а не ко мне, – констатировала Ребекка и не стала выспрашивать об идеях, а ведь до этого горела от любопвтства, я видел блеск в ее глазах, но теперь он потух.

– К вам обоим, – попытался исправить я, но ответной реакцией стало лишь безразличие.

– Вон он пришел, – кивнула она на входную дверь.

Я обернулся и увидел Жака Ружо.

Как и предполагал, договориться о сотрудничестве не составило труда. Месье Ружо был впечатлен нарисованными мною перспективами, а также обещанной суммой инвестиций. Составленный Мэтьюзом договор тоже не вызвал нареканий, и уже на следующий день наше деловое партнерство было оформлено. Затем еще день ушел на подробный разбор предложенных мною новаций: нагрудники из оргстекла, защита для рук и ног из того же материала, щитки для вратарей из искусственной кожи, которая не намокает и соответственно не становится тяжелее к концу игры и конечно же маски, как целиковые из того же оргстекла, так и из стальной проволоки. И я, наконец, смог вернуться в Миддлтаун.

– Ну что, есть новости? – по возвращению, я первым делом забежал к Шелби.

Он отказался переезжать на отремонтированный третий этаж и остался в старом кабинете на первом рядом со студией автомобильного дизайна, именно так мы недавно стали называть автомастерскую. Он сказал, что ему здесь удобнее – и по лестнице бегать не надо. А она у нас, к слову, была монументальная. Занимала отдельную башенку и вилась вверх к симпатичной стрельчатой крыше.

– Пока нет. Налить что-нибудь выпить? – изобразил он радушного хозяина, когда я плюхнулся в кресло.

– Давай, – разрешил я, вытряхивая из пачки сигарету.

Кэрролл поставил на стол пару бутылок моего IPA и пепельницу. Последняя была сделана из головки поршня и смотрелась очень эффектно.

– Откуда у тебя такая красота? – повертел я ее в руках.

– Билли сделал из одного из бракованных поршней от двигателя твоих с ним снегоходов. Круто, да?

– Не то слово, приятель. Надо будет изготовить таких штук побольше, и сделать на них гравировку Wilson American и наши с тобой морды, а на дне изобразить кубок. Отличная будет сувенирка, фанаты с руками оторвут. Ничуть не хуже, чем магнитики, – последние, кстати, уже выпускались два месяца и имели хороший спрос.

– Вот всё у тебя в итоге сводится к деньгам, – усмехнулся Кэрролл. – Но ты прав, идея хорошая.

– А то! – самодовольно признал я.

– Фрэнк, я тут думал о твоей проблеме со строительства автозавода, – это прозвучало так неожиданно, что я даже о новой сувенирке позабыл. – И у меня появились кое-какие идеи, – продолжил удивлять меня Кэрролл.

– Идеи? – переспросил я.

Странным было то, что Шелби, не имея никакого отношения к будущему автозаводу, затронул эту тему.

– Смотри, то, что ты собрался строить завод вместе с Альфа Ромео и то, что у тебя сейчас возникли определенные сложности знают очень многие. Генри Форд Второй, президент GM, Чарли, чтоб его, Уилсон, Джанни Аньелли, старик Энцо, боши из Мерседеса, англичане – все они в курсе твоих планов.

– Допустим, – поморщился я, прикуривая. – И к чему это ты?

– К тому, что все они крупнейшие производители по-настоящему хороших автомобильных двигателей, пригодных для установки в кастомные спортивные машины.

– Думаешь, они все нас пошлют? – догадался я к чему он клонит.

– Уверен, мы не получим от них двигатели, – уверенно заявил Кэрролл.

Я кивнул, сам был склонен думать о таком развитии событий. Хреново. Все наши планы на создание в этом году гоночной команды стремительно полетели ко всем чертям. У Альфа Ромео сейчас просто нет двигателя, который можно установить в гоночный болид. Герр Хрушка только-только приступил к разработке принципиально новой силовой установки. V-образной двенашки с хорошим рабочим объёмом в четыре с половиной литра. Пока сердце целой серии новых автомобилей от Альфа-Ромео разрабатывалось мы планировали провернуть тот же трюк что у нас получился с нашим Фиатом – использовать двигатель другого производителя.

Отличный момент чтобы нас задушить. Думаю, господа автопроизводители его не упустят. Ведь паровозы надо давить, когда они еще чайники.

А если у меня не будет гоночной команды, то моей репутации придет конец. Особенно если учитывать то, с какой я помпой заявил о своих планах.

– Ты что-то говорил об идеях? – вперился я в Кэрролла взглядом. Не просто же так затеял он этот разговор.

– Пока ты занимался конкурсом красоты и катался в Канаду я думал, – поддел меня Шелби.

– Я по делам ездил! – отмел я его упреки. – А на счет конкурса красоты, так он тоже нам полезен. С него можно набрать грид-гёрл для Дайтоны, – от охватившей меня злости на самого себя я даже родил новую идею.

– Грид-герл? – Кэрролл недоуменно почесал затылок.

– Да, красотки, что будут украшать наши гонки. Вот представь на стартовой решетке красивую девушку в специальном наряде с рекламой спонсоров на привлекательных частях тела, да еще и с табличкой, на которой указан номер гонщика. Она как бы провожает участника на гонку, желает ему удачи, а заодно рекламирует нашу гоночную команду.

В мое время феминистки уничтожили эту красивую традицию. И вот мне выпал шанс стать у ее истоков.

– Быстрые машины, бесстрашные гонщики и красивые девушки – три составляющие успеха автогонки! – торжественно добавил я.

– Мне нравится, – задумчиво проговорил Кэрролл, при этом совершенно по-глупому улыбаясь.

– Ладно, хватит о бабах, давай уже колись, чего с двигателями придумал? – прервал я полет его фантазии.

– В общем, пока ты развлекался. Ладно, ладно, занимался делами, – рассмеялся Кэрролл, – я созвонился с Ромео, объяснил ему расклад и тот первым же авиарейсом прислал нам решение проблемы.

– Двигатели что ли? – боялся поверить я в чудо. – Но откуда?

– Пошли покажу, – подорвался он с места.

Оказавшись в автомастерской я с удовольствием вдохнул полной грудью этот непередаваемый запах, смеси бензина, моторного масла, краски и металла. Вдохнул, огляделся и в очередной раз порадовался тому что мы выбрали для нашего бизнеса это здание. Панорамные окна в пол, поднимающиеся вверх ворота, гидравлические автоподъемники, верстки и шкафы с оборудованием вкупе с большими лампами высоко под потолком.

Всё это создавало отличную картину настоящего производства.

Мы прошли насквозь цех с клиентскими машинами, ожидающими модернизации от Уилсона и Шелби. Небольшой запас запчастей и двигателей Феррари у нас имелся, так что эти клиенты получат то, за что заплатили.

– Итак, мистер Уилсон, – торжественно произнес Кэролл, когда мы оказались в смежном цехе, – вот что мы имеем сейчас.

Моему взору открылись сразу четыре Джульетты, которые остались после того как мы провели презентацию нашего оборудования для краш теста.

Вот только они были сейчас полностью распотрошенными, в них ничего не выдавало красивые и дешевые итальянские малолитражки.

Но машины были не единственным что сейчас находилось в этом помещении. Помимо них в углу стояло что-то накрытое плотными чехлами.

– Джованни, – обратился Кэролл к одному из итальянских инженеров, которые приехали к нам из Милана, – показывай.

– Да, сеньор, – ответил тот на английском с уморительным итальянским акцентом и, подойдя к чехлам, сдернул их.

Перед моими глазами предстало полдюжины двигателей. Они были очень похожи на те что ставятся на серийные Джульетты. Но всё-таки это были не они.

– Вот, – довольным тоном сказал Шелби, – это прототипы для новой Джульетты Спринт. Пока что они имеют объём в 1,3 литра, или по-нашему 79 кубических дюйма и мощность в сто лошадиных сил. По всем оценкам с этим Двигателем новая Джульетта будет разгоняться до 120 миль в час.

– Этого мало, – ответил я.

– Согласен, но если мы возьмём в качестве примера наш Фиат и пойдём дальше. Построим полностью пластиковый корпус, а в силовых элементах конструкции используем алюминий, то коэффициент мощности на фунт веса будет намного лучше. Плюс этот двигатель построен с большим запасом прочности, я уверен, мы можем расточить цилиндры.

– А это приведет к увеличению объема и соответственно мощности, – подхватил я мысль.

– Верно, именно так. На сколько возрастет мощность я пока не знаю, тут надо экспериментировать с расточкой, чтобы получить баланс мощности и надёжности. Плюс мы можем поиграть с топливом. Я прочитал правила, – Шелби достал из внутреннего кармана пиджака брошюру и, открыв её, ткнул пальцем в обведенное карандашом место, – вот, сам посмотри. Тут нет ничего о топливе, которое можно использовать в Ле-Мане.

– Хорошая идея. Надо это использовать. Итак, – я подошёл к стене на которой висела большая доска, наподобие классной и взяв в руки мел начал записывать, – в базе у нас будет Джульетта, но с пластиковым кузовом и как в предыдущем нашем Фиате сталь мы заменим на алюминий, так?

– Верно.

– Хорошо. У нашей металлопластиковой машины будет расточенный двигатель и отличное от всех остальных топливо. Думаешь этого будет достаточно? – спросил я у Кэрролла.

– Будем экспериментировать, – без пессимизма ответил он, но тут же укорил. – Зря ты продал патенты на то, что мы ставили на Фиат. С уникальным аэродинамическим обвесом наша машина была бы куда как в лучших условиях.

– Да, зря. Но кто знал, что этот ублюдок Энцо нас кинет.

Чем больше думал о письме Энцо, все больше склонялся к мнению, что забастовка – лишь повод для срыва сроков поставки. Вот не верю, что у Феррари не оказалось на складе запасов поршневых колец.

Но ничего, это еще не конец, мы еще поборемся, а потом предъявим Энцо счет, который тот не в состоянии будет оплатить. Поглощение Феррари в какой-то момент стало для меня не просто бизнес-концепцией.

Подъезжая к дому, я заметил возле него припаркованную полицейскую машину.

– Мистер, Уилсон, – выбрался из нее шеф полиции Миддлтауна, когда я покинул свой Понтиак.

– Капитан, – поприветствовал я его, приподняв шляпу.

– Где вы были вчера между десятью и одиннадцатью вечера? – впился он в меня сканирующим взглядом.

– В Канаде, в отеле, – настороженно ответил я, понимая, что новая порция проблем уже подоспела.

– Я проверю, – пообещал он.

– Что случилось-то?

– На вашу бывшую невесту напали, – огорошил он меня.