Текст книги "Учебник семейных отношений. От ссор – к согласию. Минимизируйте ссоры, научитесь взаимопониманию и не потеряйте себя"

Эстетика в супружеских отношениях

Эстетика и секс. Эстетика и любовь. Эстетика и одежда. Эстетика и нравственность… Да, эстетика и нравственность – ведь говорят о некрасивых поступках. Во многих личностных и социально-психологических вопросах есть связь с эстетикой. При этом во многих случаях – коллизии, а возможно, и конфликты. Я даже название главы придумал: «эстетический конфликт». Но то ли конфликты уже осточертели, то ли эстетика все-таки больше связана с мирными установками, – мы не уйдем от конфликтной темы, однако не будем ставить ее в начальный угол главы.

Эстетическая проблема в супружестве занимает далеко не последнее место. У меня на заре лекторско-журналистской карьеры психолога была напечатана статья «До и после свадьбы». Потом была статья «До и после развода»… Итак, ДО и ПОСЛЕ. Этим публицистическим ходом я часто пользуюсь и сейчас. До свадьбы на свидание шла – наряжалась, а теперь дома ходит в мрачном, застиранном, рваном. То была прическа с завитками; а сейчас – заколка-невидимка, чтобы волосы в глаза не лезли. Раньше ему было приятно купить продукты, организовать ужин при свечах, украсить стол. А теперь роли перераспределились: он принес деньги (если принес) и ждет, когда жена позовет к ужину. Поглаженные со стрелкой брюки «превратились» в трикотажные «треники» с пузырями на коленях.

Плюсы заменены на минусы. Ну и так далее. Тут супруги и сами в части случаев смогут проанализировать, как пронизывают иллюзии Бермудского треугольника любую клеточку эстетики супружеского бытия.

Однако в большей части проблем все-таки нужен профессиональный взгляд. И пусть – профессионализм постепенно станет присущ и самим супругам (ведь, как мы уже договорились, они же профессиональные муж и жена). Но сейчас я все-таки поделюсь своими психологическими профессиональными знаниями.

Для мужчины красота жены важнее, чем для жены – красота мужа. Это в той или иной мере известно. Но есть еще и такой аспект, как психотип.

Например, для эпилептоида красота жены намного важнее, чем для шизоида. Про психотипы (эпилептоид, шизоид, истероид, паранойяльный, гипертим) я написал отдельную книгу «Как разбираться в людях». Но отношения в супружестве настолько зависят от «брачащихся» психотипов, что мы посвятим им и значительную часть этой книги.

Продолжу: для истероида красота жены важнее, чем даже для эпилептоида. Впрочем, и для паранойяльного красота жены тоже небезразлична – и для себя, и перед людьми.

Если внешность мужчины состоит из минусов – маленький, лысенький, грязненький, с перекошенным испитым лицом, с черными угрями на носу, с торчащими из ушей волосками, – то вряд ли его полюбит какая-нибудь женщина. Но если нет такой концентрации отрицательного, то у женщины в отношении мужчины быстрее включаются многообразные «зато». Невысок ростом, зато хорошо говорит, внимательно ухаживает. Лысоват, зато владеет дзюдо и аудиторией…

Эти «зато» по отношению к женщине у мужчин срабатывают в меньшей мере. Лицо мадонны, но сутулится. И это «сутулится» – как заноза. Ему хочется, чтобы у него жена была совершенством. Сам-то он, между прочим, все-таки далек от оптимума. Носки и носовые платки не каждый день меняет – некогда. Ну так что же…

Хочешь, чтобы любила жена, – следи за носками и носовыми платками, не расслабляйся. Хочешь, чтобы муж всегда любовался тобою, – ходи в той одежде, которая ему нравится, а не в той, которая ему не нравится, а тебе удобнее или ближе к «писку» моды, но этот «писк» его нервирует. Ходи в светлых бриджиках (если этот «писк» ему нравится), а не темных джинсах (которые его раздражают, несмотря на их вечную модность).

Объясняющая психология тут простая – дома я расслабляюсь, на то он и дом. Тем более что и так все время на работе в напряжении. Помним, что маска утомляет. Дома ее снимают. Н-н-да. Можно согласиться с этим. Но только в определенной мере. А в определенной мере все же нет.

Расслабление допустимо, пока оно не вредит эстетическому чувству.

Ведь чувствовать себя свободно можно и в бриджиках, которые нравятся мужу (а рванье, хотя и чистое, не нравится).

Вот вскрыты почти все положительные и отрицательные для меня черты в моем альтер эго – в моем супруге. Отрицательные действуют на меня так, как будто сосед сверху производит бесконечный ремонт и пользуется сверлами по бетону. Что делать?

Во-первых, используя деликатную психотехнику общения, надо попробовать повлиять, если недостаток устранимый. В моей психологической клиентке Юле было все хорошо для ее мужа, кроме того, что она сутулилась. Она осознавала это как свой минус, но несущественный. А Виталий остро воспринимал сутулость как дефект в красоте жены. Он постоянно морщился и напоминал ей. И как только Виталий ей напоминал, она исправляла осанку. Сразу восстанавливалась стройность. Продолжалось, однако, это пять лет, пока она не повела дочку Ксюшу на художественную гимнастику, где первым делом тренерша занялась осанкой детей. «Что же, я менее дисциплинированна, чем дети?» – топнула на себя ногой Юля.

Она занялась аутотренингом, составила программу самовнушения, сутью которой было следить за осанкой. Купила в аптеке рекламируемый «паучок». Но паучок был слишком мягким напоминанием, она к нему быстро привыкла и снова стала сутулиться, даже с паучком. Тогда я показал ей, как сделать более строгий паучок (подобие строгого ошейника). Все просто: петли из веревки с узлами надеваются на оба плеча спереди и связываются на спине. Достаточно туго, так что, когда Юля сутулилась, в плечи впивались узлы, и осанка мгновенно выправлялась. Но долго использовать это «устройство» не пришлось. Оно выполнило роль физиологического тренажера, действовавшего по принципу оперантного рефлекса Фридерика Скиннера. Нецелесообразное действие – сгибание в крючок – подкреплялось отрицательными ощущениями: веревки с узлами впивались в нежные плечики. С моей стороны это не было садизмом. Я посоветовал способ, который сама психологическая клиентка тщательно исполняла. С ее стороны – это тоже не было аутоагрессией. Она старалась избавиться от дефектов антисексуального воспитания: грудь нельзя выставлять, это неприлично, ее надо прятать, вот она согбенно и прятала.

Согбенность – частая «вредная привычка». Можно с ней справиться, впрочем, и иным способом, но тоже все с помощью оперантного обусловливания. 20-летняя Мария приехала из Курска ко мне на летний семинар в Большую Рябую (в тургеневский заповедник на границе Орловской и Тульской областей). Мы проводили тренинг: за конфликтогены (элементы инициального коммуникативного поведения, провоцирующие конфликт) штрафовали по возрастающей. Начинали с 10 копеек за конфликтоген. Повторный такой же конфликтоген стоил уже 20 копеек. И так далее, с двукратным увеличением[10]10
  На эти штрафы казначей группы покупал торт и еще что-нибудь к чаю – так праздновали завершение занятий.


[Закрыть].

Мария, как и Юля, ходила согбенной. С ней мы договорились брать с нее штрафы за сгорбленность – приравняли к конфликтогену, что недалеко от истины. Ведь испытание людей своей некрасивостью, которую в принципе можно устранить, – конфликтоген.

За пятое сгорбливание Мария выложила 1 рубль 60 копеек, за шестое – 3.20, за седьмое – 6.40, за восьмое – 12.80… А вот девятого сгорбливания не последовало, так как за него следовало бы уже выложить 25.60. Это оказалось для Марии дороговато, значимо – и уже на бессознательном уровне служило регулятором ее осанки.

Такие же дела с прической. Я проводил опросы мужчин: им больше нравится челочка. А женщины часто выбирают открытый лоб. А иногда они вообще предпочитают отсутствие прически – лишь бы в глаза не лезли волосы. Получается: патлы – сюда, патлы – туда. Черт возьми, я действительный член Академии имиджелогии. И я говорю вам, уважаемые дамы: мужикам нравятся челки. В том числе интеллигентным. Вспомните у Пастернака:

 
И чуб касался чудной челки
И губ-фиалок.
 

Сошлюсь и на Пикассо. Взгляните на его девушку с цветком. Открытый лоб – это вызов. Он должен быть идеальным, если уж вы его на себя надели. Но даже в этом случае лучше менять прически. И увидеть себя надо с разных сторон. В зеркале видна только часть вашей головы. Надо смотреть на себя в нескольких зеркалах, а не в одном; сделайте фотоснимки, снимитесь на видео.

Одна эпилептоидка, в соответствии со своим психотипом, носила обруч на голове и фиксировала им волосы, открывая лоб. «Так удобно, – поясняла она, – волосы не мешают». Но при этом спрашивала меня, почему мужчины держат ее на положении товарища, а не в роли сексуальной подружки. Даме было за сорок, и она рационалистично продекларировала свое кредо:

– Как-то уже хочется разукрасить свою жизнь маленькими интригами. Дочери – двадцать, у нее своя жизнь, она со мной впечатлениями делится, а я обделенной себя чувствую.

У этой психологической клиентки была хорошая женская фактура. Но я постарался ее дискредитировать в ее глазах. Я предпочитаю психохирургию, а не бальзамические повязки. Мы отсняли ее обиходный имидж на видео. Вместе просмотрели. Она отшатнулась… Я сказал:

– Вот вы увидели себя со стороны; наверное, так же отшатывались и мужчины.

– А как надо?

И мы долго возились с ее головой, отыскивая «как надо». А надо было, конечно, в первую очередь снять обруч и забросить его в корзину для собачьих игрушек. Она это сделала. Я на свой страх и риск аккуратно расчесал ее волосы, сделал челку, подрезал ровно и утончил филировочными ножницами. Снова съемка на видео. Она поразилась:

– Теперь понимаю, почему отшатывались…

– Вы довольны собой?

– Я в себя влюбилась!

Мужчины в группе были учтивы и не говорили об изменениях, но стали столь игривы, что она отметила их «приставучесть». Прямо тут же один «товарищ» увидел в ней сексуальную подружку и проводил прямо до дома.

Я не собираюсь сейчас излагать парикмахерское ремесло. Тем более не буду преподавать костюмологию – читайте здесь обоснованные психологически и технологически книги сестер Сориных. Одна из сестер – президент Академии имиджелогии Елена Алексеевна Петрова. Так что книги эти – с психологическим фундаментом, но и написанные – тут уж я могу вообще быть экспертом – нормальным русским языком.

Но несколько советов я все же рискну дать.

Если вы натуральная блондинка, подойдут: и светлые тона, и темные, и «посередке» расположенные. Но если кожа смуглая, то нужен контраст – или черный цвет, или светлый, но не темно-серый. У мужчин – то же.

Модельеры иногда выпендриваются так, что как будто специально нарушают законы гештальт-психологии, раздела психологической науки, в котором главная тема – единый образ (гештальт).

Эстетически приемлемым или, наоборот, неэстетичным может быть и поведение человека. Слишком часто я вынужден наблюдать в студенческой аудитории такое. Например, сидит красотка и… зевает: такие, знаете ли, потягушечки. Или эдакий ковбой с голливудской улыбкой, ноги навытяжку вперед – «меня много»; дескать, смотрите, какие у меня длинные ноги, да еще в ботинках с очень острыми и с очень длинными носами. Но и это еще не все: я еще и руки могу вытянуть назад, тоже потягушечки, а вы, профессор, попробуйте так – так вас же осудят. Бррр… не хочется распинаться перед такими студентами, но некоторые преподаватели скромны, они молчат, «не замечают», а может быть, и на самом деле не замечают.

И в семье можно найти примеры такого антиэстетического поведения. Я уже иронизировал по поводу того, что мужу – бигуди, а начальнику – локоны. Кроме того, что в супружестве это антиэстетично, если вдуматься, так это ведь еще и несправедливо. Грим и крем – по поводу их у меня тоже сквозила неоднократно ирония. А помыться в ванне и не прибрать ее за собой… Дальше пусть фантазия и опыт каждого читателя увеличат число таких сюжетов.

Стоит обсудить случаи с «неисправимыми дефектами» внешности. Я рискую впасть в назидательность, однако, как говорил король-Гарин в кинофильме «Золушка»: «Связи связями, но и совесть же надо иметь!» Это правило приложимо и к теме «эстетика в семье». Я знал одного пожилого человека. На старости лет он решил разойтись с женой и найти лучший вариант. Его знакомили – человек был достаточно значимый для многих людей. Но у каждой кандидатуры он находил неисправимые недостатки. У одной живот очень большой, у другой – руки грубые, у третьей – нос крючковатый, у четвертой – кожа морщинистая… Самому же ему было семьдесят пять со всеми вытекающими для имиджа последствиями. Да кое-что и другое в нем, прямо скажем, было далеко не эстетично: громко сморкался, при людях чистил уши, в носу торчали волоски, на бороде – крошки пищи. Но если ему, не дай бог, напомнить об этом, то было не избежать бурной реакции: что же я, под конец жизни не имею права на счастье? Этот случай, надо сказать, скорее эксклюзивный. Но и иллюстративный.

Отношения в супружестве тем лучше, чем терпимее относиться к некоторым физическим и психологическим недостаткам человека. Помогают многочисленные «зато». Не очень уж красива, зато умна и добра. Эти «зато» хорошо работают и в собственно эстетической сфере. Невыраженный бюст, но красивая попа. Землистый цвет лица, но черты его правильные и очаровательные. Полновата, но очень уж улыбка обаятельная. Так что известное «Лишь бы человек был хороший» пусть нам будет целительным самовнушением.

К тому же присмотримся: сами-то мы не совершенство. И себе прощаем. Поэтому давайте заведем привычку: как только возникает критический настрой, подходим к зеркалу и найдем у себя то, за что нас надо прощать. И кстати, надо подумать, а что можно исправить в себе, чтобы не раздражать супруга. Можно не ходить в «трениках» с пузырями на коленях. Можно делать прически для мужа. Но с другой стороны, в расслабленности есть своя прелесть – такая вот своеобразная диалектика в супружеской этике и эстетике.

Вопросы семейной эстетики упираются также в психотехнику общения. Элементарные «пожалуйста» и «спасибо» – без этого никуда не деться. Кажется, к чему эти формальности, лишнее это. А вот и не лишнее. Кашу маслом не испортишь. А вот разные там: «Я с тобой не разговариваю», «Ну ладно, хватит», «Кисонька, подай вон ту тарелочку… да не эту, а ту, господи, ни о чем нельзя попросить» – таких фраз примерно тысяча. И их надо изъять из лексикона, предварительно осознав почему… Я сел на своего любимого конька, но не буду его погонять, предлагаю читателю сесть на него вместо меня: читайте «Лабиринты общения» («АСТ-ПРЕСС», 2002, 2003, 2004).

Ура, вот и добрались до «святая святых» семейных отношений – финансовых проблем в семье. А то я все откладывал и откладывал этот разговор… Ну, с богом, потому что иначе тут не разберешься.

Итак…

Любовь и деньги

Как много супружеских отношений расстроилось из-за финансовых споров. А причина опять же – в психологии. Каждому человеку кажется, что его обманули, что все не в его пользу, а в пользу партнера. Потому что вспоминается все в свою пользу. Но и партнер вспоминает все в свою пользу. И возникает конфликтная настроенность. Что делать?!

Да все достаточно просто: надо вести домашнюю бухгалтерию. На кого и сколько в семье уходит? Какие доходы? Затратьте дополнительное время на запись в «гроссбухе», и будет все легко подсчитать. Прежде чем предъявлять претензию, подсчитайте «втихую». И вдруг окажется, что на меня – больше. Так что впору затевать скандал не мне, а по отношению ко мне.

Если вести «гроссбух», то обеспечивается взаимный обмен информацией по вопросам приходов и расходов. А вот если не вести, то облегчается взаимный обман. «Я утаил доходы», а «я утаила расходы».

Я знал одну пару. Жена на неучтенные деньги покупала лишнюю юбку. А у мужа появились «подкожные», по его терминологии, деньги, и вот уже он с двумя такими же приятелями организовал, опять же по его терминологии, «бардачный кооператив». То есть была снята однокомнатная квартира, которую он называл охотничьим домиком.

Ну, все же знают, что те, кто уходит из охотничьего домика, оставляют там для очередных охотников съестные припасы на всякий случай. А наши «охотники» друг для друга и для подруги оставляли балычок, коньячок, чтобы было чем чокнуться, перед тем как чмокнуться на брудершафт. «На троих» выпить чекушку – это раньше было, при авторитарной советской власти, а сейчас такую вот демократию развели: на троих – охотничий домик. Я никого и ни за что не осуждаю, только говорю, как оно есть. А то, как есть, не способствует доверию.

Вернемся к «лишней» юбке. Конечно, учтем, что на женщину надо в семье тратить больше, чем на мужчину. Но на сколько? На 20 % или в два раза? На 30 % или в три раза? Но не до безумия же. Договоритесь.

Сережа сказал жене Светлане, что, мол, сегодня идем в театр. Он предполагал, что Света жутко обрадуется. А она сказала:

– А в чем мне прикажешь идти в театр? Черное вечернее платье вышло из моды. Белое вечернее – расползлось по шву. А то, что заказано, еще не готово. Ну, пойду в трусиках, это единственное приличное, что у меня есть.

И не откажешь Светлане в острословии, если не в остроумии. Все это от психотипа зависит. Но если рассудить психологически, конечно, на истероидку уйдет все равно больше, чем на эпилептоидку. Ну, так и женитесь на эпилептоидке. Но и истероидка пусть все-таки подумает, что не стоит рушить в общем-то приемлемый брак в общем-то из-за ерунды…

Финансовые проблемы упираются еще в одно. Как-то принято считать, что если жена не работает вне семьи, то муж ее «содержит». Есть унизительные словосочетания: «потеря кормильца», «жена на иждивении мужа». Как же неосмотрительно российские государи относятся к женскому труду по созиданию граждан. Они несправедливо полагают, что дело спасения рождающих и воспитывающих – дело самих рождающих и воспитывающих.

Ну а если по-человечески? Мы детей рожаем, растим, воспитываем для самовыражения, самоутверждения, самореализации. Что же это за человечество, которое не воспроизводит само себя?

Нам, мужу и жене, стало ясно, что без ребенка – это что за семья, пустые хлопоты, и только. Простите меня, дорогие несостоявшиеся родители, если я задел ваши чувства и страдания ваши. Посильную помощь в зачатии вами желанного ребенка я все же, наверное, могу вам оказать. И не модными ныне искусственным оплодотворением и суррогатным материнством, а расчетами. Внимательно прочитайте главу «Запланированный ребенок» в моих «Лабиринтах общения» («АСТ-ПРЕСС», 2002, 2003, 2004). По крайней мере, ознакомьтесь с чуть более подробной информацией в этой книге (раздел «МЫ и дети»).

Но вот оба супруга решили для себя, что ребенок – это счастье. Тогда непосредственные действия по ребенку, которые муж, работая вне семьи, не может осуществить, – на жене. Так разве это не работа? То есть даже если жена не приносит деньги в дом, но ведет этот семейный дом, разве это не труд? И не оскорбление ли называть ее иждивенкой?

Предложим им договориться так:

Все заботы о ребенке и вся работа вне семьи, если мы семья, складываются вместе, роли мужа и жены считаем равными, как и доли их участия.

И тогда получается, что и работа за деньги, которые приносит муж, и прогулки с ребенком, и стирка, пусть даже в стиральной машине, и хождение «за три дома» за продуктами – все складываем и делим пополам. И какое же тогда это иждивение? Это только нравственно неполноценные царско-сталинско-хрущевско-брежневско-ельцинские чиновники могли так формулировать. А христианско-фроммовские психологи ставят знак равенства. Итак, мама «не работает», но это в кавычках; считаем, что зарабатываем вместе.

А если так не считать, то появляется совсем кошмарная «логика» – в сущности, проституточная. Если мы не «супруги», то есть не в одной упряжи, то я, считает женщина, должна подороже продаться. У меня есть драгоценность – сексуальная красота (девственность, ладно уж, не будем считать драгоценностью). Вот ее-то и надо продать выгоднее. Ею можно манипулировать – не ты купишь, другие найдутся. Можно по ее поводу торговаться: кто больше даст. И муж старается конкурировать.

Вот жена хочет больше, чем он может. Они ждут не ребенка, а очередного повышения статуса, заработков. Делают аборты до лучших времен. А аборт делает жену бесплодной. Нет долгожданного благополучия, и жена разочаровывается в муже. Ищет другого, более удачливого, изворотливого, идущего на риск, агрессивного и эксплуатирующего других. И либо ОН становится на путь криминала, либо ОНА уходит от него к тому, кто может стать на этот путь, лишь бы на каждом пальце у нее было по драгоценному камню. А покинутый муж так или иначе уходит из жизни.

Я не сгустил краски. Конечно, есть семьи, построенные на реальной гуманистической любви. И они не исключение. Но они и не большинство. Общество-то у нас больное. Оно заражено вирусом накопительского бешенства. Выздоровление зависит от того, насколько в людях будет преобладать нравственный кодекс Иисуса Христа, Эриха Фромма, Льва Толстого… Христос говорил: «Если у тебя есть две вещи, одну отдай бедному». Фромм рассуждал об экзистенциальном обладании. В сущности – это концепция «одной вещи» Христа. Экзистенциальное обладание – это только нужные для жизни и творчества вещи. А само по себе накопительство неживого материального хлама – это, по Фромму, некрофилия – влечение к мертвечине.

Стоп! Никакого поклепа ни на кого не возвожу. Есть, есть жены, которые не торгуют собой и не стимулируют криминал. Есть и мужчины, которые не покупают женщину и не преступают закон. Семья живет скромнее. Но тогда они правомерно могут считать, что они именно «супруги на равных»: никто никого не содержит. И они тратят свои меньшие или большие деньги, заработанные своим трудом. Он не делает ей, а она не принимает от него никаких подарков. А все мелкие радости типа цветов к празднику, женских украшений и мужских аксессуаров к автомобилю – это просто супружеские траты общих супружеских денег на супружеские или иные семейные торжества. А так, извините, откуда деньги на цветы? Утаены из общего бюджета? Украдены у кого-то и подарены ей? Или взяты с памятника Чайковскому? А то и с кладбища? Тогда, может быть, лучше так?

 
Я подарю тебе цветы
Те, по которым ходишь ты.
Моя любовь к тебе нетленна,
Как имя древнее Елена.
 

Это мое четверостишие, подаренное жене Лене Егидес в годовщину нашего супружества. А еще через год добавилось:

 
Я напишу тебе стихи,
К которым будут все глухи.
Лишь ты одна во всей Вселенной
Услышишь их, моя Елена.
 

Я предлагаю считать равными усилия, равными заработки, я предлагаю вместе считать совместно заработанные деньги и договариваться, куда мы их сегодня или в сей год потратим. Честно. Справедливо. А романтики если и убудет, то только воровской…

Настоящую, нравственную женщину надо покорять личностью, а не наличностью.

В шестидесятые годы я знал молодую семью. Жили они в 9-метровой комнатушке, выгороженной из 20-метровой комнаты. Выход из нее был зигзагообразный. И вот в этом зигзаге стояла швейная машина, на которой ютилась диссертация. Здесь была некоторая изолированность, хотя мимо ходили жена и теща. Мужа уважали за то, что в этих далеко не комфортных условиях он писал свои главы. И не зарабатывал, а создавал статус и имидж своей семье, а впрочем, и основу честного материального благополучия.

После защиты диссертации он ездил по стране с лекциями, которые приносили больший доход. Жена ценила это. Тем временем родился сын. Муж звонил из разных городов страны: послушать голос ребенка и жены – и привозил приличные по тем временам гонорары. С этой семьей было приятно общаться. В их квартирке царило гостеприимство. И для таких радостей не надо было ни врать, ни воровать, ни мошенничать, ни тем более убивать и подвергаться риску быть убитыми… Позже семья построила маленькую трехкомнатную кооперативную квартиру и вышла из состояния бедности. Жена, со временем освободившись от пеленочных проблем, тоже защитилась и стала преподавать в вузе. Им хватало. А попозже родилась и дочь.