Текст книги "Из каморки. Мистические рассказы и сказки"

Глава 4.

А чудовище выпускать было нельзя. Хоть немного, хоть самую малость нужно было удерживаться в человеческом сознании. Однажды, когда Грубер еще не знал, насколько оно опасное и неконтролируемое, он его выпустил. Потому что нашел еще одного ребенка.

Нити уверенно привели его к месту. Так уверенно, что Груберу казалось – ребенок жив. Это была девочка. Вара. Она жива, думал он, когда подходил к хижине в глуши и вспоминал мольбу во взгляде ее матери, когда та шла за ним, пробираясь сквозь заросли.

Но он опоздал. Грубер обнаружил девочку на полу в лесном домике. Ее поле уже таяло, а это говорило об одном: ее уже нет. Но нет ее совсем недавно. А значит, сволочи не успели далеко уйти.

Наверное, Грубер думал примерно так, потому что точно он не помнил, как думал. Нет ничего страшнее потерянной в последний миг надежды. Разве что человек, ее потерявший. Или не человек.

Он помнил, что действовал быстро и спокойно. Ему казалось, что спокойно. Как-то очень собрано. В очередной раз капсулировал злость и отчаяние, и они застряли холодным твердым комом внутри. Он вызвал образ Вары. Ничего не спросил, просто послал сигнал такой мощи, что образ молча поднял руку и указал пальцем на дверь. Туда.

Грубер направился вперед по тропинке. Он даже не бежал – быстро, уверенно шел вперед. И образ девочки появлялся на дороге через каждые двадцать шагов и указывал зеленой прозрачной ладошкой: туда, они идут туда. Грубер не знал, как это сделал. Потом он не раз думал, что шел на самом деле по их следам, что чуял их на каком-то ином уровне, когда уже не нужно ни слепков, ни нитей, а призрак девочки – просто его слишком живое воображение. Но эту зеленую ладошку он не забудет никогда. А вот то, что произошло дальше, хотел бы забыть. Наверное, они даже не поняли, что произошло, когда Грубер вышел на поляну. Что-то человеческое внутри слабо кричало: «Вдруг это не они? Ты должен проверить! Должен знать точно!», но Грубер заставил замолчать этот крик одним усилием воли. А вторым послал им сигнал: «Лежать!» и даже руку вперед выбросил, ладонью вниз. Как дают команду собаке. Они рухнули навзничь, и он успел лишь поразиться невесть откуда появившейся силе. Восторженно поразиться – ненавидеть себя и бояться ее он будет потом. Потом, когда полиция будет выяснять, что стало с мужчинами на поляне.

Грубер знал, что и у маньяков могут быть семьи и дети. Но до сих пор не был уверен, были ли те парни маньяками. И не разрешал себе думать об этом. И боялся проверить. Одно он знал точно: он разорвал их нахер в клочья, даже пальцем не тронув. Призрак девочки растаял в воздухе. А он вернулся к ее маме с самыми страшными словами, которые только можно сказать матери. Она долго повторяла побледневшими губами: – Я знала. Врач, принесшая ей стакан, неожиданно предложила воды и ему. Он отказался и ушел. И лишь дома, увидев себя в зеркале, ужаснулся – на него таращился зверь с расширенными зрачками. Таращился бессмысленно, потому что свое уже отработал и теперь понемногу отключался. Грубер тяжело вздохнул, отступил от зеркала к стене, медленно сполз по ней, оседая на пол, обхватил голову руками – ну его и прорвало. С тех пор он боялся того, что живет внутри, и стоило тому шевельнуться, просто голову поднять, силой запихивал его обратно.

И только сейчас, подняв осколок зеркала и глядя в свое отражение, Грубер задумался. А вдруг это – те самые крайние обстоятельства, которые вынуждают на жесткие меры? Чудовище шло по следу безо всяких заморочек. Ему не нужны были ни нити, ни слепки. Оно определенно сильнее его. И оно определенно может куда больше.

– Я сейчас собираюсь сделать то, о чем пожалею, – сказал он в трубку Эни. Эни – единственная, кроме Авроры, кто знал, с чем он работает. Как он работает. И единственная, кому он не врал. Ее не нужно было оберегать от зла, потому что она сама уберегала. Не так активно, как он, конечно, – сидела в своем полуподвальчике, обвешенная амулетами и фенечками, выкатывала страх яйцами, снимала порчу и прочую хрень. Он приходил к ней раз в месяц – на чистку. Люди обычно не видят, сколько дряни на них цепляется, Грубер – видел. И очень удивился, когда узнал, что Эни видит тоже. Она была красивой немолодой женщиной, которая годилась ему если не в матери, то в старшие сестры. Но вела себя определенно, как мать. – Не вздумай, – тут же отрезала она, а потом подумала и спросила. – Что именно? – Мне нужно найти ребенка, – ответил Грубер. – Но на этот раз все сложнее, чем обычно, и я хочу попробовать применить другую технику… – Какую технику? – удивилась Эни. – Ты нихрена не разбираешься в техниках, милый. Ты сам не понимаешь, как у тебя это получается. Или я что-то пропустила? – Ты многого не знаешь, – тяжело вздохнул Грубер. – Так просвети меня, – попросила она и бросила кому-то в сторону. – Подождите минуту. Это важно, – а потом снова ему. – Давай, милый, рожай, а то у меня клиенты. – Я могу стать сильнее, – проговорил он, осторожно подбирая слова. – Но тогда я становлюсь… не совсем собой. И могу кому-то навредить. – Послушай, милый, – она сделала паузу, и он услышал – она куда-то идет. Подальше от клиентов, наверное. И говорит тише, почти шепотом, чтоб слышал только он. – Послушай меня. Тебе дана сила, и весь вопрос в том, ты будешь управлять ею или она – тобой. – Значит, ты советуешь не выпускать чудовище? – криво усмехнулся он. – Нет там чудовища, это все – ты. Просто становишься сильнее и безответственнее. Сила развращает. Я о другом беспокоюсь, милый. О твоем теле, пойми меня правильно. Грубер фыркнул в трубку. От разговора с Эни становилось легче. Ненадолго, не слишком, но легче. – И чем же мое тело тебя обеспокоило? – спросил он. – Как я надеялась, что этого разговора не будет, – вздохнула она. – Казался умным парнем, а такой же. Туда же. Все вы рано или поздно цепляетесь за эту силу. Учитесь доводить ее до предела. Ее и себя. – Все мы? – переспросил Грубер.

– Как твое тело переживает нагрузки, когда ты работаешь? Голова потом болит. Тошнит. Выворачивает, – уточнила Эни. Грубер молчал. – Как ты выдержишь новую нагрузку? Ты все-таки человек, парень. А сила в тебе – нечеловеческая. И если ты включишь ее на полную, она разорвет тебя изнутри, понимаешь? – продолжила она. – Понимаю, – мрачно согласился Грубер. – Спасибо, Эни. – Не делай глупостей, милый, – серьезно предупредила она. – Не надо! Он кивнул, будто она могла увидеть, и нажал на сброс. Вновь уставился в осколок зеркала и подумал, что да, ему становится плохо, но не во время работы – после. Но и эти боль и тошноту он научился капсулировать, удерживать. Значит, есть шанс удержаться и будучи чудовищем. Чудовища, они живучие. И будет, наверное, правильно, если чудовище спасет ребенка. Осталось лишь понять, как обуздать его. А что будет потом с человеком, это уже вопрос десятый.

Грубер подошел к столу, выдвинул ящик и вытащил альбом. На фото ему улыбалась Аврора. – Я собираюсь сделать то, о чем пожалею, – сказал он ей. – Жаль, что тебя нет рядом, чтобы меня отговорить.

Глава 5.

Грубер проснулся от шума мусороуборочной машины под окном. Протер глаза и вдруг вспомнил сон. Только фрагмент, который не успел выветриться из воспаленного сознания. Ему снилась Аврора. Она стояла у изголовья дивана и гладила его черные волосы. Во сне он проснулся от ее прикосновения и поймал за руку. «Не уходи», – прошептал. А она грустно посмотрела на него: «Это ловушка», – услышал он из-за сомкнутых губ ее громкую мысль. И она растворилась.

Грубер задумался и пошел в ванную. Через 15 минут, глотнув обжигающего глотку крепкого кофе, вышел на улицу. Точного плана не было. Но он надеялся, что скоро все хрупкие механизмы его мыслей соберутся в прочную машину – она загудит, заискрит ся – и на табло высветится решение. Ответ.

В поиске Зумо были пока необъяснимые для него моменты, связанные с уродами, но было еще пару – которые казались ему неестественными и настораживали. «Зайду с другой стороны», – решил он и нащупал фотоаппарат в сумке.

Марга наконец вышла из дома. Она была спокойна. Грубер нахмурил брови и последовал за ней. Она шла долго, не брала ни такси, даже в автобус не села. Четыре остановки, в ритме. Грубера что-то тревожило. Он отстал и зашел в темный переулок – а не пасут ли его? Не заметив никого подозрительного, снова вышел на улицу, но Марги уже не было видно. «Дерьмо», – выругался он и медленно направился вперед, высматривая за стеклами витрин ее силуэт. «Ну блин, где же ты?», – нервничал он.

Как вдруг увидел ее в нескольких шагах от себя. И она его тоже увидела. Деваться было некуда. «Вот, дурак».

– Я искал вас, – попытался выкрутиться он, чтобы женщина ничего не заподозрила.

– Есть новости? – с надеждой в глазах спросила она, схватив его за руку, Груберу стало стыдно за свои подозрения.

– Есть, но ничего хорошего. И лучше я пока не буду вам это объяснять. Скажу только, как есть – шансов мало. Но я сделаю все возможное. Вы извините, я не умею обнадеживать и тем более врать, – ответил он и медленно вытащил руку из ее холодной ладони.

– Чем я могу помочь? – спросила она и посмотрела под ноги.

– Вы заводили новые знакомства в последнее время? Вы же одинокая женщина, может, появился какой-то мужчина, или несколько? Может, с Зумо кто-то общался? – поинтересовался он.

– Да. Я знакомилась с несколькими на сайтах. Виделась только с одним, домой не приводила. Так что – вряд ли кто-то из них мог это сделать, – озадаченно ответила Марга.

– А фото Зумо вы в сети размещали? – уточнил Грубер.

– Вы, знаете, да, – замешкалась она. – Ну, вы понимаете, чтобы все по правде, чтобы зря не писали те, кто не готов.

– А полиции вы об этом говорили? – уточнил он.

– Я сказала, что домой никого не приводила. Их этот ответ устроил., – пожала плечами женщина.

– Мне нужны фото тех, с кем вы общались, – сказал Грубер и достал из кармана смартфон.

– Да. Без проблем, – ответила Марга и в течение нескольких минут переслала ему все данные о виртуальных кавалерах.

Грубер зашел в кафе. Сел за уединенный столик спиной ко всем. Никто не должен заметить то, что он будет делать.

6 человек. Не мало, но и не много. И кто-то из них может быть не собой. Точнее, они там все не те, за кого себя выдают. Но этот может быть вообще не человеком. Нужно только пообщаться с каждым.

Он открыл первое фото. Мысленно, очень быстро воссоздал фантомный двойник. Персонаж оказался банальным женатиком, ищущим развлечений. Остальные три тоже были чистыми, обычными, пустыми – каждый искал какое-то свое счастье. «Полная фигня», – фыркнул Грубер про себя.

Пятый. Он всмотрелся в глаза, призвал двойника, потянул за ниточки. Но они начали разрываться и рассыпаться. «О», – подумал он. – «Вот ты, мразина».

– Марга! – прохрипел он в трубку. – Вы случайно не с белобрысым встречались в реале?

– Да. С ним, – удивленно ответила она.

– Мне нужно его имя и все подозрительное, о чем вы говорили. Вы подумайте, а я еду к вам, – сказал Грубер.

– Хорошо, – согласилась женщина. – И, да, я кое-что вспомнила. Зумо действительно в последнее время был напуган. Но я думала, это обычные детские страхи. Ну, знаете, про монстров в шкафу или под кроватью. Он говорил, что его хотят сожрать красные пауки.

– Встретимся через полчаса, – взволнованно сказал Грубер.

– Жду вас, – ответила женщина, и соединение прервалось.

Белобрысый. Это была крутая зацепка, и Груберу срочно нужно было с этим разобраться. «Но как он это делает?», – задавался он вопросом и осознавал, что зря не искал таких же, как сам – может, тогда бы он больше знал о тонком мире. И о тех, о ком боится думать. И об их силе, с которой не сравнится. Он просто называл их «уродами». Потому что даже слово «монстр» заслуживало уважения, а они – нет. Они просто убийцы, пожиратели, уничтожители. Они само зло, мерзкое и тихое, которое незаметно подкрадывается и мучит, а потом испепеляет.

Грубер позвонил в звонок. На вызов никто не вышел, он дернул ручку – и дверь открылась. Предчувствие сбылось – Марга лежала на полу.

«Суки, решили меня задержать», – прошипел он и достал мобильный.

– Коль, у меня труп. Мать пропавшего ребенка. Записывай адрес: улица Антонио Мартасара, 16, квартира 456. Извини, в этот раз не смогу остаться на месте для показаний – боюсь упустить след. Подробности расскажу по телефону, – отчеканил он и, закрыв глаза, прикоснулся к ладони Марги. Она была еще теплая.

– Марга, ну как же так? – спросил он, когда зеленые нити образовали ее копию.

– Прости, – услышал он в своей голове. – Я просто дура.

– Хватит этого… Скажи мне что-то полезное? Это был белобрысый? – спросил он.

– Да. Но он был не один. Их четверо. Я ничего не успела сделать, – ответила Марга. Ее нити стали рассыпаться, она протянула руку, и Грубер услышал тихое: «Спаси его».

Он встал в дверном проеме, сосредоточился, вытащил по ниткам из себя всю накопившуюся злость и ненависть, все свое отчаяние и месть – и собрал все это в большой черный шар. Подобрал комки зеленых нитей Марги, пустоту, которая осталась от Зумо – и тоже вложил в клубок. «Вот оно, мое чудовище», – ликовал он. – «В этот раз осознанное», – укатал шар руками до размера с шарик для пинг-понга и проглотил.

И все вокруг изменилось. Теперь он видел следы, выдел то, как их пытались стереть, и главное – видел, куда они вели. Он даже чуял их запах. Грубер чувствовал, как меняется внутри, как меняется мир, но не видел, что и внешне он тоже менялся. Его скулы выперлись вперед, язык онемел, зрачки увеличились на всю роговицу – и его взгляд стал черным, будто всепоглощающая тьма. Его мускулы напряглись – и в комнате все начало рушиться. Стулья рассыпались на щепки, шкафы трещали, посуда взрывалась на мелкие осколки, дверные балки скрипели. И он бросился бежать.

Грубер не помнил, как оказался в лесу. Видел ли его кто-то, испугался ли. Хотя, ему уже было все равно. Главное, что он оказался на шаг ближе к разгадке.

Фиолетовые, красные, синие и черные нити, которых он раньше не видел, переплетались и вели вглубь леса. Того самого, который он никогда не забудет. Именно там, в домике лесника, он обнаружил уже бездыханную Вару. Там же, когда-то по воле случая он ночевал, потеряв брата. Третий раз точно не может быть совпадением.

Он бежал. Мысли буравили мозг. Воспоминания, предчувствия, голоса – все это давило на него с невыносимой силой. Чудовище обживалось, и картинка начала вырисовываться. Но чем больше он понимал, к чему все ведет, насколько это опасно и безысходно, тем быстрее он двигался всему этому навстречу – чтобы разорвать на куски, испепелить, как они. Тогда бы он хоть немного искупил свою вину.

«Это ловушка», – вырвался из воспоминаний голос Авроры. Но зверю внутри него было насрать на ее предупреждения, как и на советы Эни. Голос чудовища кричал ему – убить, несмотря ни на что!

Он уже видел впереди ту злосчастную хижину. Угроза нарастала. Но ему нужно было знать. Размотать этот клубок. Понять, кто он, кто они, и зачем все это происходит.

Он выбил с ноги дверь. Но в доме, который был обмотан разноцветными энергетическими нитями, было пусто.

«Не может быть», – закричал он. И тут что-то невидимое, тяжелое, свалило его с ног и быстро поволокло в темный угол. И… он прошел сквозь стену. Как будто ее там никогда и не было. Как будто это была просто ширма для дураков, ловушка на живца. Только в прошлый раз он почему-то в нее не попался…

Глава 6.

Грубер падал в темноту, медленно, как нож сквозь масло, проходил сквозь вязкое желе, смягчающее его падение. «Кротовина?», – подумал он, пытаясь сопротивляться, но невидимая слизь парализовала его движения. «Ну, же, ну!», – приказывал он зверю. Но тот не отзывался. Единственное, что Грубер понимал – он нужен кому-то живым. Так бы его уже давно стерли.

Вязкое нечто, сквозь которое спускалось его тело, резко закончилось, и он грохнулся спиной на твердый пол. Вскочил, осмотрелся по сторонам. Но в этом адовом низу было слишком темно.

Грубер сосредоточился, напрягся, побил кулаком о ладонь, сжал зубы, всколыхнул мутное сознание самыми черными воспоминаниями – чтобы подкормить чудовище и спрятать свое хрупкое существо в его сильное нутро. Чтобы оно разглядело в темноте то невидимое и злое, что притащило его сюда.

И зверь снова очнулся. «Видимо, то вязкое дерьмо каким-то образом нейтрализовало силу», – подумал Грубер. Чудовище снова стало сильным. И Груберу уже не нужны разноцветные нити. Он все видел и чуял без подсказок. Он чуял мертвое и живое. И главное – он чуял уродов.

Расправив плечи, он пошел сквозь тьму на запах живого тела. Он был уверен, что это Зумо. Но человеческое в нем переживало, чтобы в этот раз не вышло как с Варой. Ведь тогда он тоже был уверен, что она жива. А оказалось, опоздал. Буквально на полчаса. Из-за личных каких-то дел или медлительности, он уже не помнил. Помнил только главное – что не спас, отпечаток ее ладошки, указывающей ему путь, и разорванных в клочья чужаков.

Мозг заработал по-другому, и Грубер увидел, скрытый во тьме, длинный П-образный коридор. Медленно двинулся вперед, потом уверенней, пока, шагов через 200, не заметил тонкую полоску света, выбивающуюся из-под двери по правую руку. Зверь приказал – и дверь распахнулась.

Грубер осторожно зашел в большую ярко-освещенную комнату с красными стенами. Ее потолок являлся сплошной лампой, накаленной так, что внутри стоял пар. Грубер вытер мокрый лоб и стал всматриваться в туман. Он явно чувствовал знакомую энергетику Зумо и так же явно чувствовал, что она другая.

Он пошел по черному полу комнаты вперед, приспосабливая зрение под туман – и, наконец, кого-то увидел. В углу сидело маленькое голое тельце, с головой, опущенной на колени.

Грубер подошел ближе и дотронулся. Мальчик не реагировал, он был холодным и твердым, словно статуя. Но в нем еще осталась слабая жизнь. Грубер присел, поднял его голову с колен и опешил – у Зумо были красные глаза, полностью – и зрачок, и роговица. А волосы его стали белыми, седыми.

На секунду Грубер отпрянул, а потом, сам не понимая почему, принялся трясти малыша. Но тот был неподвижен, будто кукла. Тогда Грубер поднял его у себя над головой и встряхнул тельце со всей силы. Косточки Зумо захрустели, его рот открылся, из его черной пустоты на Грубера посыпались красные пауки. Вспомнив сон Авроры, он начал давить их ногами. И когда все пауки высыпались, каменный паралич отпустил маленькое тельце, Зумо обмяк, и Грубер уложил его на пол. «Будет жить», – подумал он.

И тут дверь в комнату громко захлопнулась. «Уроды», – вспомнил Грубер и побежал к выходу. Особых усилий не понадобилось, чудовище уже обжилось, и дверь с грохотом улетела, гремя о стены темного коридора. Из комнаты вырвался свет, и Грубер увидел, что коридор продолжается, а слева и справа вдоль него виднелись тонкие полоски света.

Он подошел ко второй двери. За ней, он чувствовал, тоже кто-то был. Решил не врываться, а тихо вошел внутрь. Белые стены комнаты терялись в ослепляющем свете огромных ламп под потолком, и она казалась бесконечной. Грубер прошел вперед и обернулся по сторонам. Далеко, в противоположном конце помещения стоял длинный белый стол, за которым сидели несколько человеческих фигур.

Подойдя ближе, Грубер остановился – теперь он отчетливо видел сидящих. И это были не люди. Это были существа очень похожие на людей, будто их эфирные копии. Все их тело было сплошным энергетическим сгустком, как у призраков, только плотное, словно желе. Так же как у Зумо их волосы были белыми, а глаза пугающе красными.

Грубер молчал. Он выжидал, когда они сами обратятся к нему. Ведь это они что-то от него хотят и спровоцировали его видоизменение. Ведь это они похищали детей и пытались превратить Зумо в нечто другое. А еще он хотел знать, какую роль уроды отвели ему.

Кое-то что он уже успел понять, частично. Это то, что Эльза каким-то образом была связана с ними. Засланный казачок, значит. И умертвить Аврору хотела, видимо, чтобы снова вернуть его в то состояние глубокого печального одиночества, медленно подкармливающего чудовище. Не вышло с Авророй – вышло с Зумо. Все-таки им удалось его спровоцировать, сорвать пломбы и выпустить наружу зверя. Но зачем?

Существ было восемь. Мельком взглянув на них, он остановил взгляд на знакомом лице. Белобрысый. Только выглядел он теперь иначе. Грубер уставился на него, дернулся, чтобы рвануть вперед, но сдержался. И только сейчас понял, что научился контролировать зверя. Но хорошо это или плохо – он пока не знал. И надолго ли. Белобрысый тоже смотрел ему в глаза. Молчание затягивалось. Но тут слово взяла женщина, единственная среди них.

– Мы ждали тебя, – сказала она.

– Мы? – недовольно спросил Грубер. – Кто такие мы?

Женщина проигнорировала вопрос.

– У тебя есть вопросы поважнее, – произнесла она. – Да, некоторые из них живы, – ответила она на несвязные мысли Грубера. – И твой брат тоже жив, – продолжила она, а Грубера передернуло от неожиданности.

– Но я нашел его тело, – недоумевал он.

– Да, ты увидишься с ним, – снова ответила на его мысли женщина и показала рукой на дверь.

Зверь бесился, негодовал, он хотел порвать всех этих уродов на куски, как тех, в лесу. Грубер столько всего еще хотел спросить, но он угомонил зверя, сжал зубы и вышел из комнаты. Он заверил себя, что вскоре вернется сюда – и тогда будет совсем другой разговор. По его правилам. По крайней мере, он надеялся на это.

Грубер направился дальше по темному коридору, пока не нащупал еще одну дверь. Внутри уже не было гигантских ламп. Света не было вообще. Но тут тоже был кто-то живой. И он уже знал, кто. Чувствовал, но не верил. «Как может кто-то иметь два тела», – не понимал он.

Зрение адаптировалось, и он увидел тощий силуэт в конце комнаты. Сердце вырывалось, в висках гремело – он понимал, что зверю уже мало места в его теле. И ему стало страшно. Он вспомнил предупреждение Эни, что может не выдержать нагрузки. Но он должен быть сейчас невероятно сильным, чтобы разобраться с тем, что происходит, чтобы спасти хотя бы Зумо, чтобы уничтожить это паучье логово. И пусть чудовище поглотит его – ему уже все равно.

Он подошел к силуэту и дотронулся до его плеча. Прозрачное тело слегка заискрилось под мочками его пальцев, вздрогнуло, будто проснулось, и повернулось. Грубер уже знал, что увидит, и со всех сил пытался оставаться спокойным. Да, это был он. Его потерянный и найденный мертвым Эмро. Повзрослевший, с чужими красными глазами и без телесной оболочки, но узнаваемый.

Грубер-человек хотел обнять его, но Грубер-зверь не позволил – он помнил зарытое в лесу тело.

– Эмро? – настороженно обратился он к брату.

Тот задвигал плечами, завертел головой, потом посмотрел на Грубера.

– Эмро! – еще раз окликнул его тот.

– Вряд ли это он, – тихо ответил голос.

– Я знаю, что это ты, – убеждал его или себя Грубер-человек. – Часть тебя. Брат. Мне очень жаль, что я не смог тебя спасти.

– Ты бы ничего не смог сделать. Все было предопределено. Эмро больше нет. Остался только я, – ответил тот.

– Но кто такой ты? Кто такие вы? Зачем я здесь? – засыпал его вопросами Грубер.

– Отражения, – сказал Эмро.

– Какие нахрен отражения? – негодовал Грубер.

– Твоего брата, других детей, – вяло ответил голос. – Они… Мы… Похищали только нескольких, которых можно было бы изменить. Ты мог отыскать других, но этих не мог. Разве что их биологические оболочки, как мою.

– Но зачем?

– Чтобы продлить свое существование.

– Но вы убиваете их! – закричал Грубер.

– Все не так просто, – опустив красные глаза в пол, произнес Эмро. – Мы сплетены.

– Ты не ответил, кто такие вы, – настаивал брат.

– Остатки. Другого мира, уже исчезнувшего. Другого пространства.

– И где это пространство? Коридор и три комнаты? – съехидничал Грубер.

– Комнат много, – заверил брат. – Они появляются по мере того, куда тебе надо войти.

Грубер задумался. Эта обрывчатая информация не укладывалась в его голове, как и то, зачем он здесь и чем закончится для него это посвящение в тайну.

– Чем это грозит нашему, моему народу? – спросил он.

Эмро улыбнулся.

– Нашему народу ничем не грозит, – сказал он. И вдруг Грубер отчетливо услышал у себя в голове крик Эмро: «Беги!». Он посмотрел в красные чужие глаза брата и выскочил из комнаты.

Но бежать Грубер не собирался. Он быстрым шагом направился дальше по коридору к следующей двери и толкнул ее ногой.

Глава 7.

Внутри снова было темно. Но это была не просто тьма, а плотный мрак, пропитанный едкой вонью. Грубер сделал шаг назад, его звериные глаза адаптировались, и с неожиданно вырвавшимся из груди рыком, он перепрыгнул через порог.

Под ногами что-то чвакало, Грубер скривился, потер рукой нос и протянул ее вперед, прорывая коридор в липкой паутине, обволакивающей комнату. Опустив глаза вниз, он увидел копошащихся под ногами красных пауков. Сцепив губы, он еще более рьяно начал их топтать. «Что за черт?» – думал он.

Впереди снова виднелся чей-то силуэт.

– Кто тут? – подойдя ближе, спросил он. Но фигура, упершаяся спиной в стену, не отозвалась. Он стал пробираться быстрее, раздавливая мерзких гадов и отрывая с лица куски паучьих нитей, как заметил, что после каждой убитой им красной твари, тело содрогается от боли.

Грубер остановился. Силуэт показался ему до боли знакомым.

– Аврора?! – крикнул он.

Будто в повторяющемся сне он дотронулся до холодного плеча и отпрянул. Голова поднялась и на Грубера уставились красные глаза. «Аврора!» – крикнул он и встряхнул ее белое тело. Аврора молчала. Он принялся бить ее по щекам, но реакции не было. Пауки уже добрались до нее, поселились в ней. И такая же судьба, видимо, ждет и его. Упасть в яму всегда легко, а вот выбраться…

Ему казалось, слышалось, как красноглазые пустотелые чужаки смеются там, за длинным столом в белой комнате, радуясь, что он, дурак, угодил в их ловушку. И этот унижающий его смех доносился из-за каждой двери. И той, где остался Эмро, и даже изнутри зашитых паутиной губ Авроры.

Он замотал головой, прогоняя галлюцинации, как ему казалось, вызванные испарениями из паучьих трупов на полу. Даже несколько раз ударился лбом о стену, чтобы отпустило. Сплюнул едкую слизь, накопившуюся в глотке. И взял лицо Авторы в ладони.

Он не чувствовал в ней жизни, как в Зумо – в нем она еще частично осталась. Раньше он бы и след не взял. А теперь видел оборванные нити, которые поглотила паутина. Из-за этого комната местами светилась всеми цветами радуги. Это была ее жизнь. Высосанная. Для чего-то. «Перестраховались», – подумал он. Погладил Аврору по волосам, поцеловал в лоб… И свернул шею.

– А-а-а-а-а! – закричал окрепший зверь, задрав голову вверх. Грубер мягко положил на пол бесчувственное тело любимой и двинулся напролом к двери. Вылетел в коридор, махом сорвал с себя плотную паучью сеть и понесся едва ли не на четвереньках дальше вглубь коридора, выбивая двери, круша все вокруг, разрывая в клочья одной лишь силой мысли всех попавшихся неживых. «Остановите меня!» – мысленно умоляло неизвестно кого человеческое. «Уроды! Порву! Отомщу!» – рычало дикое.

Расправившись с несколькими красноглазыми, чудовище направилось обратно к белой комнате за местью и за ответами. Дверь разлетелась на щепки. Огромные лампы под потолком ослепили его чувствительные глаза. Но уже спустя миг, Грубер прыжками ринулся к столу. За ним все так же сидели полупрозрачные беловолосые фигуры. На их лицах не было ни удивления, ни страха. Наоборот, Груберу показалось, что их застывшие физиономии довольны. Но что он мог понимать в эмоциях призраков с нечеловеческими глазами.

– Почему? – прохрипел он, упершись руками в стол и придвинувшись воспаленной мордой к женщине.

– Ради тебя, – сказала она. Но Груберу нужны были ответы, а не отговорки.

– Уничтожу! – рычал он. Но никто из фигур не шелохнулся. И вдруг он заметил, что фигур уже не 8, а 10. Белобрысый сидел по правую руку от женщины. По левую – появился человек в белой плоской маске, на которой были вырезаны отверстия для глаз, рядом с ним сидел Эмро. Остальные разместились в ряд по обе руки от главной. Грубер не уперся взглядом в урода в маске и попытался считать его. Внутри незнакомца также было пусто – ни нитей, ни слепков. Мертвое тело, занятое пауками.

Но что-то не давало Груберу покоя, он резко сорвал маску с фигуры. Та улетела куда-то в сторону, но чужак все так же был неподвижен. Грубер уставился в его красные глаза и обомлел. Перед ним сидел он сам.

Он попятился назад, спотыкаясь. Ему снова послышался смех, грохочущий внутри пустотелых чужаков. Нервирующий его, бьющий по барабанным перепонкам, кусающий глотку. Зверь полностью вырвался на свободу, набросился на красноглазого Грубера и разорвал ему горло. Остальные сидели молча, громко хохоча внутри. Пока Грубер не разорвал их всех. За считанные секунды. Белобрысого, женщину и остальных безликих уродов.

Отдышавшись, он ринулся к первой двери, забросил на спину бесчувственного Зумо, понесся с ним по коридору и прыгнул высоко вверх, сквозь темноту и вязкое желе. Слизь вновь попыталась отобрать его силы. Но было поздно. Пролетев сквозь стену, Грубер снова оказался в хижине.

Сидя на полу, он положил Зумо себе на колени, придерживая правой рукой его седую голову. Мальчик открыл глаза – они снова были голубыми, как на фото в его комнате – и заплакал.

«Тихо, тихо», – успокаивал его Грубер. – «Ты им больше не нужен», – сказал он и бережно провел пальцами по его векам, чтобы те сомкнулись.

В углу потолка затаились пауки. Грубер посмотрел на них красными глазами и ухмыльнулся. Вдали выла сирена полицейской машины.