Текст книги "Глаза души. Сборник духовно-философской прозы"

Начался очередной учебный год, и Олег с головой ушёл в работу. Он так увлёкся, что даже не заметил, когда именно неудержимо накапливавшееся напряжение между Людмилой и Валей достигло точки кипения. Обе они уже не скрывали своей неприязни друг к другу. В их словах регулярно слышался сарказм, а во взглядах читалась жгучая ненависть. Семейный скандал мог вспыхнуть в любую минуту.

Но Олег на этот раз словно ослеп. Он витал в параллельной реальности, и слова дочери стали для него громом среди ясного неба.

– Папочка, ты мне очень дорог, но я так больше не могу. Прости, я ухожу. Будь счастлив!..

На ходу утирая слёзы, Валя выбежала из дома. Обернувшись на пороге, она осторожно прикрыла дверь, и вечерний полумрак мгновенно поглотил несчастную девушку.

Придя в себя, Олег выбежал на улицу, намереваясь догнать дочь, но той нигде не было. Несколько раз окликнув Валю и не дождавшись ответа, Олег вернулся в дом.

– Люда! – закричал он с порога. – Валя ушла из дома! Что происходит?

– А что я могу тебе сказать? – выходя к нему навстречу, спокойно поинтересовалась Людмила. – Что ты хочешь услышать?

– Правду! – невольно повышая голос, воскликнул Олег – Всё, как есть!

– Ты на меня не кричи! – мгновенно заводясь, потребовала Людмила. – Я тебе не рабыня, чтоб на меня орать.

– Извини, пожалуйста. Сорвалось как-то…

Они молча прошли в гостиную, затем Олег спросил:

– Так что же всё-таки произошло?

– Да ничего особенного, – отводя взгляд, извиняющимся голосом произнесла Людмила. – Просто твоя дочь – та ещё тварь…

– Что?! – вновь вскричал Олег. – Как ты её назвала?!

– Своим именем, – ехидно ощерившись, вдруг выпалила Людмила. – Змея она подколодная, и я больше ничего таить не собираюсь. Или ты думал, если эта маленькая сучка – твоя дочь, то ей всё позволено? Она может спокойно глумиться надо мной, воровать и портить мои вещи? Ошибаешься!

– Да как ты смеешь? – опешил Олег. – Что между вами произошло? За что ты на неё клевещешь?

– Это я-то клевещу?! – наигранно возмутилась Людмила. – Да ты сначала узнай обо всём том, что она тут творила, пока ты был слеп, как новорожденный котёнок. Если, конечно, твоя сучка скажет тебе правду…

– Заткнись! – заорал Олег и, не совладав с собой, Х размаху толкнул её в плечо. Людмила отлетела на несколько шагов назад и затылком больно припечаталась к стене.

Олег впервые в жизни поднял руку на женщину, о чём сразу же пожалел, но было уже слишком поздно.

– Ты что сделал, кретин недоделанный?! – во весь голос закричала Людмила. – Да я тебя, козла безмозглого, заживо закопаю! Держись! Это тебе так не сойдёт! Братья тебя наизнанку вывернут! – с этими словами она выбежала из комнаты. А через минуту в прихожей резко грохнула входная дверь.

– Какие ещё братья? – промелькнуло в голове у Олега. – У неё ведь никого нет… Но тут же его мысли переключились на более важное. Что с Валей? Где теперь её разыскивать?

Олег до позднего вечера искал дочь. Он обзвонил её друзей и многочисленных знакомых, обошёл известные ему места, где девушка любила гулять, несколько раз пересёк весь район, надеясь обнаружить её на какой-нибудь лавочке. Но всё тщетно! Вали нигде не было. И телефон её, будто нарочно, остался дома.

Вернувшись домой около полуночи, Олег начал обзванивать городские больницы. В первых двух ему сказали, что пострадавших с таким именем и фамилией к ним не поступало, и он вздохнул с облегчением. В третьей же сообщили, что пару часов назад бригада скорой помощи действительно доставила молодую девушку.

– Документов при ней нет, она без сознания, – сказал дежурный. – Попробуйте описать вашу дочь. Быть может, это она и есть.

Олег, шумно дыша, начал описывать Валю. В груди так сильно молотилось сердце, что, казалось, его стук отлично слышен и на противоположном конце провода.

– Среднего роста, худенькая. Волосы тёмно-русые, ниже плеч, немного кучерявятся. Глаза серые. На правой щеке небольшая родинка.

– Н-да-а, – протянул дежурный. – Похожа… Наверное, приезжайте, посмотрите…

Спустя час Олег был в больнице, где сразу же опознал Валентину. К нему подошёл экстренно вызванный в отделение главврач.

– Что с Валей, доктор? – дрожащим голосом спросил Олег. – Она жива?

– Да, но в очень тяжелом состоянии, – тихо ответил тот.

– Что с ней случилось?

– ДТП. Водитель уверяет, что девушка сама бросилась под машину. Он сейчас даёт показания.

– О Боже! – воскликнул Олег, обеими руками хватаясь за голову. – Доктор, но она будет жить? У неё есть шансы?

– Я думаю, да. Во всяком случае, мы сделаем всё возможное.

– Умоляю вас, ради всего святого, спасите мою дочь!

И вот опять потекли минуты томительного ожидания. Вале делали срочную операцию, а Олег, словно загнанный зверь, ходил по больничному коридору, изнемогая от волнения и раздиравшего душу бессилия. Он и сам не заметил, как вдруг начал вдохновенно молиться, умоляя Господа спасти его единственную, горячо любимую дочь. Олег не был особо верующим, но в эти мгновения лишь молитва давала ему столь необходимую надежду.

«А ведь Оля просила воспитать Валюшку в православной вере, – со щемящей болью в сердце вспомнил Олег. – Я же вновь предал и её, и нашу дочку. Хорошо хоть родители крестили ребёнка. Боже, не прошу себе прощения! Суди меня по всей строгости. Только спаси её!.. Обещаю, Господи, если Валя поправится, на все майские выходные уедем с ней в Сергиев Посад или Дивеево!.. Помоги нам, Боже!..»

Олегу отчего-то вспомнилось, как ещё в детстве он смотрел с отцом боксёрский поединок. Тогда на ринге один из боксёров несколько раз сбивал с ног своего противника. Но тот, всякий раз мгновенно вскакивая, вновь продолжал бой. И в итоге всё же одержал победу.

– Вот так и я. Судьба наносит жестокие удары, но надо подниматься, чтобы победить…

Около пяти часов утра уставший главврач, в очередной раз появившись в коридоре, сказал, что операция прошла успешно. Состояние стабильное, кризис, по всей видимости, миновал. Он посоветовал Олегу ехать домой и хоть немного отдохнуть.

– Если что изменится, я вам позвоню. Но, думаю, волноваться не стоит. Девочка молодая, сильная. Она должна справиться. Так что, будем ждать и верить.

– Спасибо вам, доктор! – произнёс Олег осипшим от волнения голосом и, опустив голову, медленно побрёл к выходу.

Уже дома, слегка успокоившись, Олег вспомнил о Людмиле.

«Что же всё-таки между ними произошло? – подумал он. – Почему Валя убежала, а Люда отзывается о ней таким тоном? Я не верю ни единому её слову. Моя дочь не расчётливая интриганка. Не могла она что-либо украсть или намеренно испортить. Это всё ложь. Но зачем? И эти братья, которые мне чего-то там покажут… Кто они? Откуда вообще взялись? Ведь Люда утверждала, что она сирота!..»

Едва дождавшись начала рабочего дня, Олег поймал такси и поехал к своему давнишнему другу, капитану милиции. Подробно рассказав обо всём, что случилось за последние сутки, Олег попросил о помощи.

– Между ними явно что-то произошло, и мне очень хочется во всём разобраться, – сказал он. – Лёшь, я, конечно, понимаю, что для возбуждения уголовного дела нет оснований. Но, быть может, чисто по дружбе ты можешь что-то предпринять?

– Да о чём базар, Олег? Всё сделаем. Найдём мы твою Люду. У тебя есть её фотки?

Олег достал мобильный телефон и, отойдя к окну, долго перелистывал фотографии.

– К сожалению, нет, – наконец-то произнёс он. – Видно, все на мобильнике Людмилы…

– И телефон она, конечно же, отключила? – уточнил Алексей.

– Да. Я не смог дозвониться.

– Хорошо, тогда пройди в тридцать седьмой кабинет, помоги ребятам составить фоторобот и сообщи всё, что ты знаешь об этой красавице. Я их сейчас предупрежу.

Олег, блуждая по извилистому коридору, в какой-то момент засомневался в успехе затеянного им мероприятия.

«Допустим, найдут они Людмилу, и что дальше? Она, наверняка, придумает какую-нибудь причину ссоры. Мол, глупая девчонка психанула и сбежала из дома. Я тут, скажет, причём? И под машину сама кинулась… Кстати, надо будет спросить у Лёхи насчёт водителя. Как на самом деле это произошло? Не верю я, что Валя могла броситься под колёса».

Покидая здание уголовного розыска, Олег приготовился к долгому ожиданию результатов. Однако Алексей перезвонил ему тем же вечером.

– Взяли мы твою Люду, – сообщил он. – В общем, та ещё штучка. Мы три месяца её разыскивали. Ребята по фотороботу сразу поняли, о ком идёт речь. Я тебе сразу не стал говорить, чтобы не расстраивать. Но теперь, когда все задержаны… Короче, она и ещё четверо – три мужика и баба – занимались чёрным риэлторством. Под видом ухода за больными и немощными подселялись к одиноким старикам, подговаривали тех переписать жилую площадь на имя мнимого опекуна, после чего умерщвляли доверчивых клиентов и спокойно сбывали недвижимость через хорошо отработанные каналы. Короче, классическая схема. После восьми эпизодов лишь один старик остался жив. Его, полусумасшедшего, потом в психушку оформили. Это, как я понимаю, была первая проба. Дальше решили попросту убирать стариков.

– Но я-то не старик, – возразил Олег. – И не одинокий вовсе. Зачем я им понадобился?

– Точно не могу сказать. Возможно, ты действительно запал в душу Людмиле. Но потом любовь прошла, а вот жадность к наживе осталась. И то ли ребятки окончательно зарвались, то ли это была исключительно Людмилина инициатива, ещё предстоит выяснить. Но не суть. Вначале решено было разделаться с твоей дочерью, а потом – и за тебя взяться. Люда, случайно, не настаивала на свадьбе?

– Было дело, – признался Олег. – Мы уже на этих выходных собирались подавать документы…

– Вот-вот, – вздохнул Алексей. – Непонятно только, почему она преждевременно спалилась? Нервы, что ли, подвели?.. Ну да выясним, теперь это дело техники…

– Постой, Лёша, – перебил Олег. – Выходит, с машиной тоже всё было подстроено?

– Нет, это чистая случайность. На Вяземского, сам знаешь, опасный перекрёсток. Валентина, вероятно, не заметила, как вышла на проезжую часть. Водитель BMW объезжал остановившуюся маршрутку, из-за которой и вышла девушка. Она появилась буквально в метре от машины – избежать наезда было нереально…

– Понятно, – охрипшим голосом сказал Олег. – Как тогда вам удалось найти Людмилу? – немного помолчав, поинтересовался он.

– Будешь смеяться, но это тоже чистая случайность. Наши коллеги из ДПС попытались тормознуть, как им показалось, подозрительное Renault Logan. Но ребята, видимо, так спешили, что не заметили жезла. Пришлось срываться в погоню и даже стрелять по колёсам. Короче, остановили, а в салоне – знакомые по ориентировкам лица. Твоя Людмила с двумя братьями. Доставили их в участок, душевно так побеседовали. А потом и за остальными съездили.

– Выходит, братья всё же есть?

– Да, многодетная семейка. Вторая баба – жена одного из них.

– А мне божилась, что сирота.

– У нас и не такое услышишь. Скажи лучше, как там Валя?

– Да пока неважно, – со вздохом ответил Олег. – Состояние, по словам доктора, уже не критичное, но она всё ещё без сознания.

– Ну, крепись, брат. Даст Бог, всё будет хорошо!..

– Спасибо тебе, Лёш, за всё спасибо!

И вот теперь Олег сидел в больничной палате возле бесчувственной дочери. Час тому назад ей сделали очередную операцию, после чего перевели из реанимации в отдельную палату. Главврач заверил, что как только пройдёт действие наркоза, то Валя придет в себя.

– Папа… – вдруг раздался тихий, жалобный голос. Олег вздрогнул, вскочил со стула и бросился к койке, на которой лежала грустно улыбающаяся Валентина.

– Доченька!.. Валюша!.. – воскликнул Олег срывающимся от волнения голосом. – Ты очнулась?!

– Папочка, прости меня, пожалуйста… Я не виновата… Она издевалась надо мною, а ты так был счастлив рядом с ней! Вот я и ушла…

– Я всё знаю, доченька, всё знаю, – нежно гладя её по плечу, произнёс Олег. – Ты зря мне сразу не рассказала. Тогда ничего бы этого не было. Ну да ладно… Главное, что ты живая! Я тебя очень люблю, солнышко моё, и у нас всё будет хорошо!

– Я тебя тоже очень люблю, – прошептала девушка.

Олег отвернулся и вытер выступившие на глаза слёзы.

– Слава тебе, Господи! – безмолвно произнёс он.

Борец за правое дело

Сначала дождливый, затем распогодившийся день подходил к концу. Майское солнце медленно скрывалось за горизонтом. На ясном, безоблачном небе показались луна и несколько крупных, но ещё немного тускловатых звёзд. Было совсем тихо: не лаяли во дворах собаки, не шумели дети, не шелестели листвой деревья. Затерявшаяся в Донской степи деревня, казалось, уже крепко спала.

Но вот откуда-то издалека донёсся слабый звук автомобильного двигателя. Вскоре на грунтовой деревенской дороге показалась запылённая серая Волга. Она ехала совсем медленно, замирая едва ли не у каждого двора.

Возле пятого дома, на заборе которого было аккуратно выведено мелом слово «сдаётся», машина остановилась. Из неё вышел высокий, темноволосый мужчина лет тридцати– тридцати трёх на вид. Одет он был в серую военную форму с капитанскими погонами на плечах. Сплюнув, он поправил широкой мозолистой рукой растрепавшиеся волосы и, подойдя к калитке, нажал на звонок.

За забором тут же залилась писклявая собачонка, нарушив своим противным голосом вечернюю тишину. Минут через десять калитка слегка приоткрылась. На улицу выглянула пожилая женщина в пёстрой косынке, из-под которой небрежно выбивались пряди седых волос.

– Вам чего? – взглянув на капитана, спросила она.

– Сдаётся? – кивнув головой в сторону дома, уточнил он.

– Ну, сдаётся. Комната…

– Сколько?

– Три тысячи за месяц.

Пошарив в кармане, капитан вынул пачку сотенных купюр и, отсчитав нужную сумму, протянул их женщине.

– Открывай ворота, – скомандовал он.

– Зачем? – растерянно спросила женщина, невольно пятясь назад.

– Машину загоню, – пояснил капитан.

Женщина окинула его долгим, изучающим взглядом.

– Может, сперва посмотришь на комнату? – предложила она. – Вдруг чего не понравится?

– Мне всё равно. Лишь бы крыша над головой.

– Странный ты какой-то… На наркомана или пьяницу, вроде не похож… Бандит, что ли?..

Женщина явно колебалась. Она не знала, как ей правильно поступить. Принять хотя и денежного, но довольно подозрительного квартиранта? Или же отказать, от греха подальше?

– Мать, решай быстрее, – взглянув ей в глаза, устало произнёс капитан. – Вечер уже, темнеет…

В его взгляде отчётливо читались искренность и доброта. Было в нём ещё что-то такое, от чего невольно сжималось сердце. Женщина глубоко вздохнула.

– Ну, хорошо, – наконец, сказала она. – А звать-то тебя как?

– Егор, – представился капитан.

– Что ж, Егор, будем жить вместе. Заезжай…

После довольно сытного завтрака капитан присел на порог и смачно затянулся сигаретой. Медленно выпуская большие кольца дыма, он рассеянно смотрел по сторонам, глубоко уйдя в невесёлые мысли. Ночью вновь шёл дождь, и теперь на улице было немного зябко. Но Егор, похоже, совсем не ощущал прохлады. Вскоре из дома вышла и хозяйка. Взяв в сарае совок с метлой, Зоя Михайловна стала неспешно подметать двор.

– Похолодало сегодня, – сказала женщина. – Вчера теплее было. Дождик сбил тепло. Он хоть и небольшой был, а так, покапал чуть-чуть и перестал, но температуру понизил. Наверно, этот, как его там? Циклон прошёл. Ишь, слово-то какое мудрёное. Не всяк раз его и вспомнишь. Иностранное, поди, не русское. Сейчас модно говорить не нашими словами.

Она немного помолчала, затем продолжила:

– Ну, ничего… Сегодня похолодало, а завтра, даст Бог, и потеплеет. Зато вот пыль прибило, работы мне убавило. Надо немножко убраться, порядок навести. В доме я уже полы помыла, пыль вытерла. Оно хоть чуть-чуть, да всё ж лучше стало. Теперь вот во дворе подмету, да пойду пирожки с картошкой печь – внучка сегодня должна приехать, так я и стараюсь. Она очень полюбляет мои пирожочки. В городе-то, поди, такие нигде и не купишь… А ты, Егор, как? Семейный или ещё не успел? – остановившись напротив капитана, спросила Зоя Михайловна.

– Уже нет, – кидая окурок в мусорное ведро, ответил Егор.

– А что ж так? Развелись, поди?

– Не сложилось.

– Плохо… Да, плохо это. Оно, видно, жизнь сейчас такая: многие разводиться стали. Раньше такого не было. Как поженились, так и живут до старости. Вон мы с покойным Иваном Кузьмичом – царство ему небесное и вечная память – пятьдесят два года вместе прожили!.. Ругались, конечно, ссорились! Оно как же без этого? Но до развода дело не дошло. Двух сыновей и одну дочку вырастили, жизнь их устроили, внуков дождались… Жизнь, в общем, прожили порядочно… А у тебя как? Дети-то есть?

– Дочка.

– Маленькая-то ещё, небось?

– Семь лет.

– Конечно, маленькая. Только в школу идти. И такое вот несчастье в семье… Что же вы так-то?

– Так получилось.

– Несерьёзная пошла ноне молодёжь. Жизнь живут, как в игру какую играют: не получилось, проиграл – ну и ладно! Ещё потом сыграю. Мало, видно, отцы вас в детстве ремешком лупили, плохо, видно, воспитывали, – Зоя Михайловна умолкла, продолжив подметать. Но, махнув пару раз метлой, вновь остановилась. Обернувшись к Егору, она сказала:

– Ты на меня, старуху, не серчай. Ворчливая я с годами стала. Да и детишек маленьких жалко! Так и болит душа за них, за ангелочков бедненьких!..

– Всё нормально, – ответил Егор.

– А ты, сынок, в каком звании-то будешь?

– Капитан.

– О, капитан – это хорошо! Большое звание, молодец. Так скоро и до генерала, даст Бог, дослужишься. А в наши-то края по службе приехал али как?

– В отпуске я, – вставая с деревянного порога, ответил Егор. – Извини, мать, пойду прогуляюсь.

– Да-да, иди, конечно, – закивала Зоя Михайловна совершенно седой головой. Глубоко вздохнув, она снова принялась усердно подметать.

На окраине деревни протекала не очень широкая, но довольно глубокая речка с весьма быстрым течением. Она, словно змея, извивалась по бугорчатой местности, скрываясь из виду далеко в поле, широко распростёршемся за крайними домами. Через речку был переброшен полусгнивший деревянный мост с поручнями из толстой стальной проволоки, которую, как ни странно, никто не догадался умыкнуть да сдать на металлолом. Мост, когда на него входили, сильно шатался и угрожающе скрипел. Порой казалось, что он вот-вот развалится и рухнет в воду. Местные жители – а в особенности женщины – каждый раз с тревогой и опаской становились на него, крестясь и благодаря Бога за благополучный переход. Они, если это только было возможно, предпочитали сделать лишний крюк в пару километров, нежели идти напрямую, через мост. Местные власти уже не первый год обещали заменить деревянный мост на железный, но пока дальше слов дело не двигалось. Время шло, а старый мост стоял, спокойно продолжая гнить и разрушаться.

Дойдя до его середины, Егор остановился. Положив руку на проволочный поручень, он замер и прикрыл глаза. Под ним стремительно бежала река, а над головой простиралось ясное голубое небо. Вокруг повисла тишина. На берегу беззаботно резвились дети, но и они, увидев незнакомого человека в военной форме, притихли. Ребятня с интересом и любопытством рассматривала капитана, часто задерживая взгляд на его погонах.

Егор стоял, не шевелясь, слегка опустив голову и крепко сжимая поручень заметно напрягшейся рукою. По его гладко выбритым щекам бежали крупные мужские слезы.

Вера, внучка Зои Михайловны, приехала около полудня. Егор протирал в машине коврики, когда во двор вошла симпатичная девушка. На вид ей было лет двадцать пять. Вера была среднего роста, со стройной, спортивной фигурой, светлыми, кучерявыми волосами, спадавшими чуть ниже лопаток, и мягкими чертами лица. Она произвела на капитана довольно сильное впечатление, заставив на время оторваться от работы и окинуть её пристальным взглядом. Одета Вера была в жёлтый спортивный костюм с красными вставками и белую футболку. На ногах у неё были белые кроссовки со слегка задранными кверху носками. За левым плечом у девушки висела гитара, а в правой руке она несла увесистый рюкзак.

– Привет, – поравнявшись с Егором, произнесла Вера звонким, довольно приятным голосом.

Егор кивнул, продолжив тщательно вымывать коврик.

– А ты вообще кто? – окинув его пристальным, изучающим взглядом, спросила девушка.

– Квартирант, – не поднимая глаз, ответил капитан.

– Квартирант? Понятно, – Вера улыбнулась. – А я Вера, – представилась она.

Егор ничего не ответил. Немного помолчав, девушка продолжила:

– Вот, к бабушке в гости приехала. Ей тут совсем скучно одной, а мне нравится жить в деревне. Вот я к ней в гости и езжу. Кстати, где она?

– В огороде была, – ответил Егор, выливая воду в палисадник.

Взглянув на грязные разводы внутри ведра, он, не оглядываясь, направился к колонке, находившейся в противоположном конце двора.

Девушка проводила его насмешливым взглядом, улыбнулась и, положив рюкзак с гитарой на порог, пошла в огород.

Зоя Михайловна, нарвав к обеду свежих огурцов, созревших в этом году на две недели раньше ожидаемого срока, уже выходила из теплицы, когда увидела идущую к ней внучку.

– Верочка! – радостно воскликнула женщина.

– Здравствуй, бабуля, – крепко обнимая её, ответила девушка. – Я так по тебе соскучилась! Как ты тут поживаешь?

– Да живу потихонечку. Утром вот уборку сделала, к твоему приезду готовилась.

Вера при этих словах счастливо улыбнулась.

– А теперь обедать собираемся, – продолжала между тем Зоя Михайловна, – ты как раз вовремя. Поешь с нами свеженького борщичка?

– С удовольствием, бабуль! – ответила Вера. – Я очень люблю твой борщ! Он такой вкусный и такой ароматный!..

– Насыплю тебе полную тарелку, и даже с верхом, – подхватила довольная женщина.

Они весело подмигнули друг дружке.

– У меня ж теперь есть квартирант. Вчера приехал, – поделилась Зоя Михайловна последней новостью.

– Угу, – кивнула Вера. – Только он какой-то диковатый.

– Какого Бог послал. Выбирать-то не из чего. Заплатил сразу за целый месяц вперёд. Военный, капитан. Отпуск у него, вот он и приехал отдохнуть. Вроде бы неплохой человек. С женой, правда, развёлся, дочку маленькую бросил, но это его дело. И Бог ему в том судья… Ну, пойдём в дом, что мы тут стоим, лясы точим?

– Пойдём, пойдём, – засмеялась Вера. – Да и ты мой аппетит совсем раздразнила! Пойдём есть борщ!

Веру заинтересовал капитан. Она о многом хотела бы расспросить загадочного квартиранта, но Егор явно не был расположен к подобным разговорам. За время обеда он не проронил ни единого слова. А когда доел, кратко поблагодарил Зою Михайловну, взял из книжного шкафа какую-то книгу и скрылся в своей комнате. Вера попыталась найти предлог, чтобы зайти к капитану, но в голову не приходило ничего путного. Тогда она вынула из рюкзака цифровой фотоаппарат и пошла на улицу.

Девушка уже не первый год увлекалась фотосъёмкой. Ей очень нравилось бродить по улицам и фотографировать. В объектив её фотоаппарата попадали случайные прохожие, чем-либо приглянувшиеся Вере, симпатичные кошки с собаками, самобытные здания, различные памятники и местные достопримечательности. Также девушка часто снимала красивые пейзажи и необычные панорамы. В домашнем компьютере у неё хранилась довольно большая коллекция всевозможных фотографий. Иногда Вера целыми часами их перебирала, внимательно рассматривая и скидывая самые удачные на диски. А некоторые снимки она порой редактировала в Фотошопе, с которым, как говорится, была на «ты». Вера давно мечтала о собственном сайте, на страницах которого могла бы разместить лучшие экземпляры своей фотоколлекции. Но, к сожалению, она очень слабо разбиралась в сайтостроении, а для его основательного изучения всё никак не хватало времени.

Вторым её увлечением была гитара. Вера с раннего детства заинтересовалась музыкальным инструментом, полюбив его раз и навсегда. Она с отличием окончила музыкальную школу. Ей легко давались не только простенькие современные мелодии, но и достаточно сложные произведения классиков, требующие особой гибкости рук и большой растяжки. Вера почти ежедневно упражнялась и могла играть часами напролёт. Она с удовольствием принимала участие в различных музыкальных конкурсах и фестивалях, нередко занимая почётные первые места.

Однако ни фотосъёмка, ни музыка не стали профессией Веры. После школы девушка поступила в медицинский институт. Ей очень хотелось помогать людям справляться с различными болезнями. Окончив вуз, Вера попыталась устроиться терапевтом в районной поликлинике, но там не нашлось свободных вакансий. Ей предложили место фармацевта в аптеке, и она, немного поразмыслив, согласилась.

Вскоре, правда, Вера сильно разочаровалась в своей работе. Весь день сидеть у окошка, выдавая различные лекарства, – это совсем не то, о чём она мечтала. С нею, конечно, люди часто делились своими невзгодами, консультировались по поводу того или иного лекарственного препарата, только Вере этого было недостаточно. Она хотела самостоятельно определять диагноз и назначать лечение, а не читать чужие рецепты. Однако других вариантов пока не имелось, и девушке приходилось временно мириться с обстоятельствами, в душе надеясь на желанные перемены хотя бы в отдалённой перспективе.

Егор каждое утро, просыпаясь, слышал доносившиеся с соседней комнаты звуки гитары. Ему нравилось, как Вера играет. Он лежал и слушал, изредка барабаня пальцами по одеялу в такт мелодии.

Вера, всей душой стремившаяся хоть немного сблизиться с капитаном, даже не подозревала о существовании у неё столь преданного слушателя. А Егор предпочитал о том молчать. Он, как и в первые дни квартирования, разговаривал крайне мало и практически не шёл на контакт.

За две недели Егор перечитал большую часть домашней библиотеки. Капитан почти не расставался с книгой, читая то во дворе, то в доме. Немало времени он также уделял неспешной прогулке по деревне, тщательно исследуя все окрестности. Иногда Зоя Михайловна просила помочь по хозяйству, и Егор никогда ей не отказывал. Он молча брался за любое дело, но сам ни разу не проявил инициативы.

Временами капитан садился на пороге, крепко обхватывал колени и о чём-то задумывался. На его лице в эти минуты читались бездонная тоска и душевная боль. Он так глубоко уходил в себя, что не сразу отзывался, заставляя окликавших его людей невольно повышать голос.

Егор много курил. Он понимал, что так нельзя, но, к сожалению, не мог иначе. Вся сила воли уходила сейчас на другое, и поэтому, не замечая, капитан порой выкуривал до двух пачек в день. Ему приходилось регулярно ходить в местный магазин за сигаретами, чем была очень довольна молодая и незамужняя продавщица Галя. Ей только не нравилось, что симпатичный клиент всегда был угрюм и молчалив, не обращал на неё никакого внимания.

– Что он у вас такой дикий? – спросила как-то Галя у повстречавшейся на улице Веры. – Я ему и так подмигну и эдак, и одним боком повернусь, и другим, и вздохну, бывает, томно, а он хоть бы что. Никакой реакции!.. Сигареты берёт и уходит. Импотент, что ли?

– Наверное, терпение твоё испытывает, – улыбнулась Вера.

Затем, посерьёзнев, она добавила:

– Не знаю я, Галя, почему он такой. Его что-то угнетает, гложет душу. Но что именно, мне неизвестно. С нами он тоже почти не разговаривает…

Однажды, правда, Вере удалось слегка разговорить капитана, и это событие их немного сблизило. В тот день девушка начала музицировать на полчаса позже обычного. Егор к тому времени уже встал с постели. Не удержавшись, он вышел в зал и приблизился к двери соседней спальни. Дверь была полуоткрытой, и Вера вскоре его заметила.

– Заходи, – улыбнувшись, пригласила она. – Присаживайся.

Егор прошёл к окну и осторожно опустился на край стула.

– Ты молодец, очень хорошо играешь, – похвалил он, когда Вера окончила очередной этюд.

– Спасибо, – вновь улыбаясь, поблагодарила девушка. – А ты любишь музыку? – спросила она.

– Не очень, – честно признался Егор. – Но гитара, как инструмент, нравится.

– Сам умеешь играть?

– В школьные годы немного умел.

– А сейчас?

– Вряд ли. Гитару в руки не брал уже лет двадцать…

– Не хочешь попробовать? – предложила Вера.

– Не-не, ты что! – запротестовал капитан, и Вера впервые увидела лёгкую улыбку на его лице. – Лучше ты ещё что-нибудь сыграй, а я послушаю.

– С удовольствием, – согласилась девушка.

Вера играла, а Егор внимательно слушал, пока Зоя Михайловна не позвала их завтракать.

– Я каждое утро музицирую, – ставя гитару к стене, сказала Вера. – Ты не стесняйся, приходи.

– Хорошо, договорились.

Обернувшись в дверях, Егор неожиданно признался:

– Я тебя каждое утро слушал. Через стенку всё отлично слышно.

– Вау, даже так?! – засмеялась девушка. – Ну, ты даёшь!..

На следующий день, оторвавшись от очередной книги, капитан вновь отправился бродить по деревне. Читал он в этот раз легендарный роман Бориса Васильева «А зори здесь тихие», на душе от которого стало совсем муторно. Перед внутренним взором Егора то и дело возникали отчётливые, столь ярко выведенные автором образы Жени, Риты, Лизы, Гали, Сони и Федота Евграфовича. Книга, несмотря на то, что капитан ранее неоднократно видел экранизацию романа, произвела на него очень глубокое впечатление. Герои произведения были живыми и самодостаточными, а не серыми и безликими тенями, как в иных современных произведениях. Казалось, будто он знаком со всеми лично, и смерть каждой девчонки отдавалась глухой болью в душе капитана. На глаза наворачивались слёзы, а к горлу подкатывал ком. Ощущения, вызванные книгой, мощно резонировали с мрачной действительностью, в которой пребывал капитан. Они едва не сливались в унисон.

Погрузившись в свои невесёлые мысли, Егор брёл по деревне, особо не разбирая дороги. Вскоре какой-то шум заставил его очнуться и осмотреться по сторонам. Из переулка, отчаянно взывая о помощи, к капитану бежал бледный мальчишка лет десяти. За ним, почти настигая, нёсся разъярённый алабай. Он буквально захлёбывался от собственного рёва, обильно разбрызгивая крупные сгустки слюны. Капитан резко развернулся и мгновенно принял боевую стойку.

Когда мальчишка с ним поравнялся, Егор подтолкнул его в спину и резко дёрнулся вправо, преградив дорогу остервенелому псу. Алабай попытался обойти Егора, но капитан не позволил этого сделать. Тогда животное бросилось на него. Прикрыв правой рукой лицо, левой Егор схватил пса за холку, одновременно нанося сильный удар ногой в грудь. Челюсти с лязгом сжались на его запястье, резкая боль пронзила кисть. Егор скривился, но пальцы второй руки не разжал. Алабай дёрнулся, пытаясь вырваться, и на мгновение обмяк. Хватка у капитана была не хуже звериной.

Человек и собака закружились по дороге, каждый норовил улучить удобный момент для решающего броска. Алабай несколько раз порывался вновь вцепиться зубами в своего противника, но все его попытки были тщетными. Егор успешно уворачивался, и лишь громко клацали челюсти, хватавшие воздух.