Текст книги "Глаза души. Сборник духовно-философской прозы"

Маски

1

– Привет! Можешь говорить? – спросил он, когда вслед за очередным гудком услышал в телефоне её приятный, мягкий голос.

– Могу, если недолго, – ответила она.

– Я буду краток, – пообещал он. – Часа через два должен подъехать курьер. У него два пакета. Тот, что потолще, занеси Олегу, а второй брось мне на стол. Я в офисе буду к вечеру. Давай! Если что, звони!

– Хорошо, – растерянно произнесла она. – Пока…

2

Положив телефон, она вновь села за компьютер, намереваясь продолжить прерванную работу над финансовым отчётом уходящего месяца, но дело не двигалось с места, все её мысли то и дело возвращались к недавнему разговору с ним. Его голос сегодня был таким холодным, сухо-деловым…

Она встала из-за стола и подошла к окну. На улице светило летнее солнце. День был тихий, нежаркий. На деревьях весело щебетали птицы. Всё это так радовало её, когда она шла в офис. Душа пела. А теперь вдруг стало нестерпимо грустно, на глаза навернулись слёзы.

Вздохнув, она поправила прядь волос, упавшую ей на лицо, и осторожно прислонилась лбом к прохладному стеклу.

Ничего необычного в его словах, вроде как, и не было. Она мысленно воспроизвела их короткий разговор: рабочий тон, кратко и по существу. Вероятно, он звонил, направляясь на очередные переговоры. Так и раньше не раз бывало. Но тогда она не знала его другим: более близким, ласковым, заботливым. С этой стороны он для неё открылся совсем недавно, спустя годы, в течение которых она видела в нём лишь опытного начальника, довольно холодного, сдержанного в своих эмоциях, делового человека.

Их сближение произошло совершенно неожиданно для неё, что слегка смутило и даже испугало её. Они задержались в офисе. На улице шёл сильный дождь, и они, не сговариваясь, решили немного переждать. Сначала молчали, потом разговорились. Говорили не о делах. Обсуждали погоду, природу, жизнь и многое другое. Она с удивлением открыла в нём глубокую чувственную натуру, всё это время сокрытую под маской прагматизма и делового расчёта. Он предстал пред ней романтиком и даже поэтом, что немало поразило её.

Потом было несколько долгих телефонных разговоров, пара встреч, во время которых, не переставая удивлять, он всё больше и больше открывался ей. И, наконец, он сказал, что она нравится ему…

Её же испугала перспектива дальнейшего развития их отношений. Всё оказалось столь неожиданным, быстрым. Девушка не была готова к такому повороту событий. Он очень хорошо отзывался о ней, едва ли не идеализируя её. Она опасалась, что, узнай он её поближе, его постигнет горькое разочарование. Да и не было у неё светлых, трепетных чувств к нему! Во всяком случае, ей так казалось. Да, ей было легко и интересно с ним общаться, было приятно его общество. Теплота его слов, так неожиданно наполнившая его голос, ласкала слух, но не более того. Она не видела его ни своим мужем ни даже парнем.

Они честно и открыто обо всём поговорили. Он весьма спокойно и адекватно отнёсся к её фактическому отказу, пообещав, что это никак не отразится на их совместной работе, что они и впредь будут продолжать заниматься общим делом, находясь в нормальных дружеских отношениях. Её решение он воспринял с пониманием и уважением, и, казалось, она вздохнула с облегчением.

Сегодня он разговаривал с ней так же, как и раньше. Ничего необычного, привычный деловой тон. Но почему ей вдруг стало так грустно, почему так больно? Отчего она плачет?

Да, в его голосе не было той особой теплоты, той нежности, которая так чувствовалась в прошлый раз. Спокойный, вполне приветливый дружелюбный тон. Всё, как всегда. Но ведь они так договорились, и он держит данное ей слово. Он поступает так, как она того хотела. Так почему же так плохо на душе? Почему?..

3

Выйдя из машины, он, не спеша, пошёл ко двору. У калитки вдруг остановился и прислушался. Пели птицы, где-то на углу играли дети: доносились их звонкие голоса. Он вздохнул. Ему вспомнился сегодняшний с ней разговор.

Немного непривычно было разговаривать с ней так, как раньше. Хотелось и дальше проявлять своё участие, заботу. Не скрывать тепло и ласку в голосе. Но ведь они договорились, и он пообещал ей!..

Не слишком ли прохладно вышло? Он ещё раз прокрутил в памяти их разговор. Вроде бы нет… Кажется, как всегда…

Ох уж эти маски, которые нам приходится периодически надевать, скрывая своё истинное лицо! Но она права! Тысячу раз права! Симпатия, возникшая лишь с одной стороны, для другой становится тягостной. Уж я это знаю. И если человек тебе не может ответить взаимностью, ничьей вины в этом нет. Не нужно ставить его в неловкое положение, разрушая тем самым дружеские отношения. Дружба – это ведь тоже немало!.. К тому же, безответную симпатию лучше рубить на корню, пока она не успела превратиться в нечто большее. Чем сильнее чувства, тем тяжелее с ними бороться. Да, человеческие взаимоотношения столь просты и понятны, но столь сложны и непостижимы одновременно!

Он вздохнул, бросил быстрый взгляд на пробегавших по дороге малышей, и вошел во двор.

Разговор, которого не было

– О чём задумался? – обрушив на плечо друга свою широкую мозолистую ладонь, спросил Илья.

Олег нехотя обернулся от окна, в которое смотрел ничего невидящим взором уже минут десять. Правой рукой он машинально провёл по стремительно редеющим волосам, ещё так недавно вызывавшим в нём гордость своей густотой.

– О жизни, – не глядя на Илью, ответил он. В его приглушённом и отчего-то слегка охрипшем голосе отчётливо прозвучала нотка тоски и отчуждённости, ранее не свойственная ему.

– Что-то случилось? – участливо поинтересовался Илья.

Олег не ответил. Какое-то время они молча стояли друг напротив друга. Тишину нарушали лишь настенные часы, безмятежно считавшие уходящие в небытие секунды, да изредка лающие за окном собаки.

– Ты сегодня какой-то не такой, – задумчиво произнёс Илья. – Я тебя не узнаю…

– Я когда-то общался с девушкой, которая, как говорится, запала мне в душу. Однажды она позвонила и сказала, что ждёт ребёнка, которого, возможно, придётся растить одной, но она справится. Я хотел сказать, что мы вместе вырастим малыша, но вместо этого спросил: «А как же отец ребёнка?» Она ответила, что он не рад её беременности, но обещает не бросать. Тогда я постарался успокоить её, убедить в том, что всё будет хорошо. Я ведь знал, что она любит его… А через пару дней она сказала, что пошутила про ребёнка, а я, дескать, испугался. Ей и в голову не пришло, что у меня душа разрывалась от боли. Я бы и с ребёнком её принял, если б только она этого захотела. Но она сказала, что отец ребёнка от него не отказался, и я, естественно, оставил свои благородные порывы при себе…

– Ты так сильно её любил, что готов был воспитывать чужого ребёнка? – удивился Илья.

– Да. Ради неё я был готов на всё…

– Неожиданно, – честно признался Илья.

– Как есть, – ответил Олег.

– Но ведь это, как я понимаю, было давно. Почему же сегодня тебя так захлестнуло?

– Да, это было давно. Отболело и быльём поросло. Но посмотри на меня: кто я? Кто я такой?

– Ты? – растерялся сбитый с толку Илья. – Успешный бизнесмен, создатель крупной и преуспевающей компании. Известный и уважаемый в городе человек… Так ведь?

– Да, ты прав. И всё это сводится лишь к двум понятиям: деньги и слава. А за всем этим кроется пустота… Бессмысленные мышиные бега… Напряжённая, изнурительная работа, которая, по сути, является лишь видимостью бурной деятельности… Нервы, стрессы, бессонные ночи… Сделки, банкеты, подсчёт прибыли… Опять разработка очередной схемы, её реализация, поход в ресторан… Если успешная сделка – банкет, если провальная – утешительная попойка… Всё те же лица, всё те же стаканы, только без телекамер и пафосных речей… И так из года в год, из года в год!..

Олег с силой ударил кулаком по стоявшему рядом креслу и вновь отвернулся к окну. Илья молча вынул из кармана пачку сигарет и зажигалку, закурил.

– У тебя депрессия, – пуская кольца дыма, сказал он. – Это пройдёт. Давай сегодня вечером сходим в сауну. Если хочешь, позвоню девочкам – попаримся, классно проведём время. И тебя попустит.

– Ничего ты не понял, – едва слышно отозвался Олег.

– А ты поясни, а то видишь: ни я, ни твоя девчонка – никто тебя не понимает! – начиная горячиться, бросил Илья.

Олег резко обернулся и в упор посмотрел на друга стальным, холодным взглядом. Казалось, он сейчас набросится с кулаками или ж вцепится мёртвой хваткой в горло. Илья невольно сделал пару шагов назад.

– Ну, ты чего это?..

Олег глубоко вздохнул и потупил взор.

– Я бизнес, знаешь, ради чего затевал? Исключительно для возможности заниматься благотворительностью, помогать обездоленным, больным, нуждающимся в дорогостоящем лечении… Помогать другим, чтобы хоть как-то оправдать своё собственное существование, чтобы мыслью о своей нужности другим заполнить огромную душевную пустоту! Ты думаешь, для меня целью являются сотни тысяч, постоянно капающие на наши счета? Или, быть может, выход на пресс-конференции? Ничего подобного! Хотя, справедливости ради, признаюсь, что в какой-то степени приятно всеобщее внимание, проявляемое к моей персоне. Подвержен. Есть такой грех! Но не болею этим. Мне куда ближе тихий, уютный шалаш, делимый с любимой девушкой, нежели дворец с прислугой, пышными приёмами многочисленных гостей и громкими речами!.. Но ты посмотри на меня! Хромой, со шрамом на пол-лица и угробленным здоровьем… С жизнью, полной ошибок… Отягощённый всем этим, вследствие чего угрюмый, часто замыкающийся в себе… На публике играющий успешного, уверенного в себе человека, а на самом деле порой вообще теряющий смысл в жизни; убеждающий себя в том, что моя деятельность приносит пользу другим, и поэтому мне необходимо собраться с силами и идти дальше… Кому я такой нужен? Весь мой внутренний мир глубоко загнан в самый дальний уголок души, ибо я уже не верю в то, что он кому-либо интересен! А на виду у всех хромота, шрам, разрушающийся организм, зажатость и угрюмость… Кто, скажи мне, на такого позарится? Только те, кого может заинтересовать мой бизнес, мои деньги, моя сиюминутная слава, или те, у кого совсем нет вариантов… Но мне они неинтересны, понимаешь?! Моей душе они чужды!.. А она, душа, не может вечно быть одна, – она так устроена, что её влечёт к другой такой же, к родственной душе!.. Но родственные души от неё отворачиваются, видя лишь её внешние повреждения и не догадываясь о том, что столь тщательно скрывается от посторонних глаз… И это вполне закономерно… Это замкнутый круг, который, наверное, уже не суждено разрубить…

Олег прошёлся по комнате и, вновь глубоко вздохнув, опустился в кресло.

– Помнишь, на прошлой неделе мы с тобой помогли женщине с двумя маленькими детьми занести коляску и сумки на этаж? Я шёл, таща сумки, и глаз не спускал с идущего впереди малыша. И так вдруг светло на душе стало, так легко!.. Я бы бесконечно тащил те сумки, лишь бы хоть раз почувствовать себя главой семьи, отцом!..

Олег встал и вновь вернулся к окну.

– А ты ощущал когда-нибудь всей своей душой, что человек, находящийся в данный момент рядом с тобой, не просто интересен, близок, дорог тебе, но действительно родной? При этом ты все свои ощущения вынужден оставлять при себе, ибо такова твоя роль… Роль человека с внешними дефектами, да ещё с кучей ошибок, наделанных в глупой юности. И ничего уже не исправить. Поезд уже ушёл… А душа, она всё равно жаждет естественного… И ты лежишь среди ночи, смотришь в потолок, думая о том, что треть жизни позади, что ещё немного – и привет старость… И что тебя ждёт впереди?.. Что? А ничего хорошего, ибо за сделанные ошибки нужно платить!

Олег посмотрел на часы.

– Так, ладно, поговорили – и хватит! Нам через полчаса надо быть в офисе. Предстоят крайне сложные переговоры. Но если сделка выгорит, мы сможем помочь детскому дому. И она должна выгореть!.. Поехали.

– Ты уверен, что в состоянии сейчас вести переговоры? – засомневался Илья. – Может, перенесём?

– Никаких переносов! Я должен это сделать, ибо дети нуждаются в нашей помощи!..

– Но ты явно не в форме, Олег. Посмотри на себя: весь бледный!..

– Плевать!.. Пока будем ехать, я соберусь и настроюсь. А ты, если что, подстрахуешь. Тему знаешь не хуже меня. Поехали.

Оттолкнувшись от подоконника, Олег, слегка пошатываясь, направился к двери.

– Давай, – не оборачиваясь на друга, сказал он, – поехали. И забудь обо всём, что я тебе сейчас наговорил. Никакого разговора не было, тебе всё приснилось!

Надежда для Надежды

1

Взойдя по трапу на борт лайнера, Виталий осмотрелся по сторонам и прошёл к нужному ряду. Опустившись в кресло, он глубоко вздохнул. Это был его первый полёт за двадцать восемь лет. Последний раз он летал на самолёте в пятилетнем возрасте. От детских воспоминаний практически ничего не осталось, поэтому сейчас его охватило лёгкое волнение.

Виталий занял место возле иллюминатора. Слева от него расположился слегка запыхавшийся мужчина лет пятидесяти. Командир воздушного судна произнёс приветственную речь, и Sukhoi Superjet 100, слегка дёрнувшись, начал движение по взлётно-посадочной полосе. Когда разбег достиг своего апогея, лайнер ещё раз тряхнуло, и шасси стремительно оторвались от земли.

Во время набора высоты самолёт слегка покачивало. Ощущалось лёгкое давление на голову и немного закладывало уши. Подперев щёку прохладной ладонью, Виталий молча смотрел в иллюминатор. Когда последние огни ночного Ростова окончательно растворились в темноте, он вынул из кармана смартфон и стал медленно листать фотографии. На одном из снимков вдруг остановился. С экрана на Виталия, улыбаясь, приветливо смотрела симпатичная кареглазая девушка в розовом платье. Её светло-русые волосы мягкими волнами спадали на грудь.

– Жена? – слегка придвинувшись к Виталию, поинтересовался попутчик.

– Нет. Случайная знакомая с довольно трагической судьбой, – ответил он, вздохнув.

– Расскажете?

– Пожалуй. Спать всё равно не хочется…

2

В очередной раз зайдя на сайт православных знакомств и просматривая свежие объявления девушек, я увидел её сообщение. Надя не искала парня, не желала никаких отношений. Её сообщение было похоже на крик истерзанной души. Крик от невыносимой боли, от невозможности дальше терпеть. Она писала, что венчанный брак распался, что она ушла от мужа, и умоляла не осуждать, ибо сама уже извела себя бесконечными укорами…

Сложно сказать, зачем она вообще написала на сайт знакомств, да ещё подчёркивая, что не ищет ни друзей, ни, тем более, парня. Я не решился спросить. Вероятно, был неудержимый порыв души, жаждущей искреннего сочувствия и моральной поддержки близких по духу людей.

Не могу также сказать, для чего сам ей написал. Ведь я искал знакомства с девушкой, которая в перспективе могла бы стать моей женой. Ей же этого не нужно. Но сообщение Нади было настолько трогательным, от него веяло такой болью, что я не сумел пройти мимо. На всё воля Божья.

Парадокс, но я оказался единственным, кто написал, не осуждая её. Это грустно. Надя говорила, что даже от девушек приходили письма с осуждением, и это грустно вдвойне. Зачем? Что побуждает людей писать незнакомому человеку и, не зная всех подробностей, осуждать его? Тем более, когда тебя буквально умоляют не делать этого. К сожалению, даже среди верующих, считающих себя православными, порой очень трудно найти искреннее сочувствие и обыкновенное человеческое понимание. Всем нам так не хватает истинного, глубокого смирения…

Мы довольно быстро нашли общий язык. Нам было так легко друг с другом, как будто мы знакомы с раннего детства. Я писал ей длинные, искренние письма, всячески стараясь поддержать, отвлечь от горьких мыслей. Она отвечала мне взаимной искренностью и доверием.

В ответных письмах Надя рассказала мне всю свою историю. Примерно лет до двадцати на неё, как на девушку, никто не обращал внимания, отчего она, конечно же, сильно страдала. Потом вдруг появился он. Нельзя сказать, что будущий муж ей сразу же понравился. Скорее даже наоборот! Первые впечатления были не в его пользу. Но он увидел в Наде девушку, и это сыграло решающую роль.

Они поженились и, как положено православным людям, обвенчались. Надо сказать, что на сайте православных знакомств Надя оказалась неслучайно. Она действительно глубоко верующий человек.

Похоже, на каком-то этапе у Надежды также возникли чистые, светлые чувства к супругу. Простая привязанность, вызванная, в первую очередь, искренней благодарностью, превратилась в настоящую любовь. И всё было бы хорошо, если бы не одно «но». Он, выросший в непростой семье, после свадьбы сильно изменился: стал жёстким, властным, а порою даже жестоким. Всё чаще и чаще муж поднимал на неё руку. Надя стоически терпела. Она горячо молилась, надеясь на перемены, мечтая о крепкой семье и детях. Но ничего не изменилось после рождения первого, а потом и второго сына. Через шесть лет, не выдержав очередного насилия над собой, она ушла из дома…

Для Нади, как человека глубоко верующего, это была двойная трагедия, ибо рушилась не просто несостоявшаяся семья, а распадался союз, благословенный Богом. Сложно передать те душевные мучения, сквозь которые ей довелось пройти. Кто-то наверняка упрекнёт несчастную девушку в слабоволии. Мол, какая же ты верующая, если пошла на такое согрешение? Кто-то, быть может, скажет, что она сама виновата, поспешив выйти замуж за первого, кто рассмотрел в ней женщину. Осуждать всегда легко. Особенно, когда ты, рассуждая о, безусловно, правильных духовно-нравственных принципах, находишься вне ситуации. Когда ты ничего не ощущаешь, ничего не переживаешь, а просто теоретизируешь. А каково было ей? Знает один лишь Бог. Ему и судить…

Я же, общаясь с Надей, остро чувствовал, что она сильно переживает, что уход от жестокого мужа избавил её от физических страданий, заменив душевными. И ещё не ясно, что было легче…

Надя вызвала у меня глубокое сочувствие. Мне искренне хотелось помочь ей хоть чем-то, облегчить её страдания.

Мы, обмениваясь длинными, доверительными письмами, общались на самые различные темы. Как я уже сказал, складывалось такое ощущение, будто мы давно знакомы, но просто долгое время не виделись. А теперь вот вновь встретились и никак не можем наговориться…

Примерно в это же время вышел диск с аудиоверсией моего второго романа. Главную героиню произведения, к слову сказать, также звали Надеждой. И, мне кажется, в их характерах тоже много общего. Я рассказал Наде о выходе диска, и, видя, что она искренне заинтересовалась этим романом, сделал ей небольшой подарок.

Потом мы даже созвонились. Я давно дал ей свой номер телефона, но Надя написала, что ей не совсем удобно звонить: рядом дети, родители, которые могут всё неверно понять. Я согласился. Однажды ей понадобилась некоторая помощь в работе с компьютером, и Надя решилась набрать меня.

У неё оказался немного тихий, но такой нежный и спокойный голос!.. Мне хотелось говорить и говорить с ней!.. Я чувствовал, что Надюше также было приятно общаться со мной. Всё же мы не стали затягивать разговор. Я помог ей справиться с возникшим затруднением, мы перекинулись парой незначительных фраз и распрощались. Переписка была для нас единственно возможным каналом связи.

В течение нескольких дней я много думал о Наде. Мне хотелось вновь услышать столь милый голос, хотя бы одну минуту поговорить с ней. «И почему же, – думал я, – мы не познакомились раньше?! Лет шесть-семь тому назад, когда ты ещё не встретила его…» Однако семь лет назад всё было иначе. И Надюша была не такой, и я был другим. Если бы каким-то чудом наша встреча состоялась, то неизвестно, что могло из этого выйти. Да и какой смысл сожалеть о том, чего не случилось…

Я отлично понимал, что сегодняшняя встреча не могла в принципе нести в себе нечто большее, нежели просто тёплое, душевное общение. Дружба – это максимум, в который могло перетечь наше знакомство. Надя к тому времени ещё не оформила развод, да и в принципе, мне кажется, уже не решилась бы на более близкие отношения. Во всяком случае, в ближайшее время. Может быть, спустя годы, когда хоть немного зажила бы столь глубокая душевная рана… Бог его знает… Опять же – венчанный брак!..

К тому же, у неё двое детей, сильно привязанных к родному отцу. Это также заставляло меня сдерживать порывы сладких мечтаний о приглянувшейся девушке. Я попросту не имел права думать о ней иначе, нежели как о подруге. Стараясь отгонять все непрошеные мысли, я горячо молился Богу, умоляя простить её, дать сил и направить на путь истинный. А мне – подсказать, чем и как я могу поддержать девушку, не навредив ей.

Интенсивная переписка со временем начала сходить на нет. Письма становились короче, сообщения приходили реже и реже. Однако, вместе с тем, появились телефонные звонки, хотя и не регулярные. Как бы там ни было, но общение продолжалось, и оно было по-прежнему тёплым, довольно доверительным. Однажды Надя позвонила посоветоваться насчёт предлагаемой работы, и мы проговорили около получаса. Потом было ещё несколько звонков, смс.

Муж сначала пытался всячески настроить против неё детей, но потом неожиданно подал на развод. Надя рассказывала, что он хотел лишить её материнских прав. К счастью, ничего не вышло.

Затем началась война, оборвав и без того редкое наше с ней общение. И сейчас я даже не знаю: жива ли она?..

Я немало думал и о Наде, и о нашем случайном знакомстве. В конечном итоге, я пришел к выводу, что оно, вероятно, было нужно для того, чтобы хоть немного помочь ей пережить дни тяжёлых душевных испытаний. Бог его знает, может быть, и так. Я буду искренне рад, если моё появление на жизненном пути девушки хотя бы чуть-чуть облегчило её страдания.

К слову сказать, во время телефонного общения она как-то обмолвилась, что хотела бы приехать в Луганск на один из моих концертов, что ей было бы интересно со мною встретиться. Это известие, конечно же, сильно обрадовало меня, но я сразу постарался себе внушить, что это исключительно дружеский интерес и не более того. Мы договорились, что я сообщу о ближайшем мероприятии, и она приедет. От Лисичанска всего несколько часов пути, так что Надя могла вернуться домой в тот же день. Но тогда, к сожалению, в моих выступлениях наблюдалось некоторое затишье. Позже наметилось несколько концертов, но из-за сложной обстановки в городе они многократно переносились, пока и вовсе не были отменены. А потом началась война…

Не знаю, как сложилась её жизнь после нашего последнего телефонного разговора, но очень хочется верить, что Надя выжила и с ней всё в порядке. Когда в городе восстановили мобильную связь, я многократно пытался до неё дозвониться, однако каждый раз слышал в ответ слова робота, что абонент в настоящее время не доступен. Когда заработал интернет, периодически писал ей на e-mail, но ответа не было. Потом и вовсе стали приходить уведомления, что моё письмо не удалось доставить…

Она очень славная девушка. Одна из многих, чья попытка создать семью, к сожалению, окончилась разочарованием…

А у меня остались лишь воспоминания… и эта фотография…