Текст книги "Глаза души. Сборник духовно-философской прозы"

3

– Н-да, – задумчиво произнёс попутчик, когда Виталий окончил свой рассказ. – Надежда для Надежды…

Они замолчали. Каждый задумался о чём-то своём. Виталий снова повернулся к иллюминатору, за стеклом которого стремительно серело небо.

Стюардесса объявила о скорой посадке, попросив отключить мобильные телефоны и пристегнуть ремни безопасности. Во время снижения вновь заложило уши, а к горлу слегка подкатила тошнота. Виталий несколько раз судорожно взглотнул, крепко сжав кулаки.

Колёса с силой ударились об асфальт, и лайнер, плавно тормозя, покатился по взлётно-посадочной полосе. Уфа встречала вновь прибывших порывистым ветром и моросящим дождём.

Безумец

1

Игорь сидел за столиком недорогого кафе и, озираясь по сторонам, скучающим взглядом рассматривал немногочисленных посетителей. В заведении негромко играла ритмичная музыка. Между столиков суетливо бегали официанты, собирая пустую посуду и принося новые заказы. Сквозь жалюзи на окнах в помещение проникали лучи ласкового весеннего солнышка, наполняя души людей особенной радостью, свойственной лишь этой поре года. Один из солнечных бликов падал на кружку с чаем, стоявшую перед Игорем, отчего она переливалась красно-жёлтыми оттенками.

Игорь уже около получаса ждал бывшего одноклассника, который, находясь проездом в их родном городе, вчера вечером неожиданно позвонил и назначил встречу. В школьные годы Игорь с Юрием были довольно близкими друзьями, но после одиннадцатого класса, поступив в разные университеты, стали постепенно отдаляться друг от друга. У обоих появились свои компании, объединённые разными, слабо пересекающимися интересами. Игорь пошёл учиться на маркетолога, намереваясь в будущем открыть собственное рекламное агентство, а Юрий увлёкся журналистикой. После окончания института он проработал несколько лет в одной из местных газет, затем уехал в столицу. Ходили слухи, что там он устроился корреспондентом в одной из ведущих медиагрупп, но подробностей Игорь не знал, так как к тому времени, погружённый в создание собственного бизнеса, он окончательно потерял друга из вида. И вот теперь, спустя несколько лет разлуки, Игорь был искренне рад предстоящей встрече с другом детства. Отложив все текущие дела, он приехал к назначенному времени на место встречи. Но Юрий опаздывал, и это начинало раздражать Игоря.

Отвлёкшись на двух симпатичных девушек, о чём-то увлечённо беседовавших за соседним столиком, Игорь не заметил вошедшего в кафе высокого парня, одетого в явно дорогой, но уже заметно потасканный спортивный костюм, с перекинутой через плечо пухлой сумкой. Небольшая бородка и слегка спутавшиеся волосы также придавали его внешности немного неряшливый, какой-то неухоженный вид.

– Ну чё, привет, – подходя к столику, произнёс Юрий.

– Юрка! – радостно воскликнул Игорь, пожимая протянутую руку. Он встал из-за стола, и приятели крепко обнялись, радостно хлопая друг друга по спине. – Сколько лет, писака ты мой!

– Много, рекламщик, много!

– Всё знакомишь обывателя с нижним бельём публичных лиц? – поддел друга Игорь.

– А ты помогаешь криминалу обелять их капиталы? – парировал Юрий.

Они весело рассмеялись.

– Чай, кофе? – присаживаясь к столу, спросил Игорь.

– А что-нибудь покрепче тут есть? – поинтересовался Юрий, следуя его примеру.

– Да, но я за рулём, поэтому компанию не составлю.

– Я тоже на машине. Но, может, хоть по кружечке пива за встречу? Я дам тебе мятную жвачку – убьёшь запах.

– Нет, Юр, извини… У меня однажды уже был неприятный инцидент, и этого на всю жизнь хватило…

– Что за инцидент? – живо поинтересовался Юрий.

– Авария. Не будем об этом, – попросил Игорь.

– Хорошо, давай кофе, – вздохнув, согласился Юрий. – Надеюсь, бутерброды у них есть? А то я не завтракал – желудок арии поёт!

Игорь подозвал официанта и сделал заказ.

– Какими судьбами в наши края? – поинтересовался он.

– Руководство припахало сделать объёмный материал о ветеранах, – скривился Юрий. – Будто расскажут старенькие дедушки что-то новое, и это станут сегодня читать!.. Ну, а я вспомнил про нашего Кузьмича, и решил хотя бы от командировки пользу извлечь: в родном городе побывать.

Игорю не понравилось то, как отозвался Юрий о данном ему поручении, но он предпочёл смолчать, не желая портить встречу.

– Как там поживает Егор Кузьмич? Я хоть и не уезжал из города, но не видел старика уже года два… Не рановато, кстати, материал готовить? Ведь до Дня Победы ещё больше месяца…

– Нормально. Пока соберу интервью, пока скомпоную, как раз накануне и выйдет. А Кузьмич – молодец, в свои девяносто четыре очень даже бодрячком держится. За прошедшие десять лет почти не изменился. Всё такой же весёлый и говорливый дед.

К соседнему столику, за которым сидели две девушки, присоединилось несколько парней, и у них завязалось ещё более оживлённое общение.

– Да, вот такие вот мы, распущенные, – рассмеялась одна из девушек, кокетливо поправив прядь белокурых волос, спадавшую ей на лицо. Блондинка медленно потянулась, грациозно выгнув спину и закинув обе руки за голову. Ткань ярко-красного платья, в которое была одета девушка, сильно натянулась на довольно пышной груди, а глубокий разрез подола оголил левую ногу до слегка полноватого бедра. Бросив страстный взгляд на стоявшего рядом парня, она игриво улыбнулась.

– Милая киска! Я бы с удовольствием провёл с ней ночку, – мечтательно произнёс Юрий, не отводя похотливого взгляда от соблазнительной девушки. – А вот чтобы жениться… вряд ли кто на неё позарится, – сглотнув, добавил он. – В койке этой милашки, небось, уже полгорода перебывало.

– Не знаю, – спокойно ответил Игорь. – Возможно, наш Безумец и женился бы на ней.

– Что за Безумец? – заинтересовался Юрий.

– А вон, – Игорь указал взглядом на столик в углу кафе, за которым сидел мужчина лет тридцати пяти, одетый в потёртые джинсы и лёгкий тёмно-синий свитер. Он увлечённо что-то записывал в блокнот.

– Тоже журналист? – небрежно осмотрев предполагаемого коллегу, спросил Юрий. – Или какой-нибудь поэт? – с ноткой презрения в голосе озвучил он вторую версию.

– Не думаю, – отхлебнув из кружки остывший чай, ответил Игорь. – Хотя блокнот всегда при нём. Но что он там записывает, я не знаю.

– А почему ты называешь его безумцем?

– Его все в городе так зовут. После прошлогодней истории прозвище прилипло.

– Что за история? Расскажи!

Юрий машинально достал из наплечной сумки портативный диктофон и включил запись.

– В конце прошлой зимы у нас горел детдом… Я проезжал мимо, смотрю: люди собрались, перегородили часть трассы. Одни глазеют, с жаром обсуждая зрелище, другие суетятся, пытаются что-то предпринять. Пара женщин в вёдрах воду таскают, мужик какой-то из окна ближайшего дома пытается шланг протянуть. Всё здание в дыму, из нескольких окон вырываются языки пламени. Крик, гам вокруг, чей-то плач. Детей в кучу согнали! Они, кто в чём, стоят трусятся… Совсем малых много… Девочка, помню, в розовом платье, на вид лет пяти, всё куклу к себе прижимала да смотрела вокруг такими испуганными глазёнками. А у самой аж губы побелели от страха и холода… Я не выдержал – увёл её к себе в машину, включил печку. Она на меня с такой трогательной благодарностью посмотрела, что аж сердце ёкнуло!..

Игорь залпом допил остатки холодного чая и, помолчав немного, продолжил:

– Особо шумная часть толпы собралась возле угла здания. Все возбуждены до предела: кричат, руками машут да куда-то вверх смотрят. Я пошёл к ним, стал расспрашивать. Выяснилось, что не успели вывести семилетнюю девочку. Она на четвёртом этаже осталась, и все пути огнём отрезаны… Поднял голову, смотрю: перепуганная кроха стоит на подоконнике, а за её спиной бушует пламя!.. Пожарную машину вызвали, но она задерживается… Кто-то из смельчаков вбежал в здание, однако вскоре вернулся – дальше второго этажа пройти не смог. Девчонке все кричат: «Прыгай! Прыгай!» Несколько мужиков стали под окнами, чтобы поймать её, но она боится… Уцепилась дрожащими ручонками за раму, стоит на краю и взывает о помощи… Огонь уже совсем близко, едва не достаёт до неё… У одной из женщин истерика – её увели… А эта кроха всё стоит, иногда оглядываясь, и кричит нам: «Дяденьки, спасите! Я боюсь прыгать!» До сих пор перед глазами…

Игорь подозвал официанта и заказал чашку крепкого кофе.

– Ты будешь? – спросил он у Юрия.

– Давай, – сглотнув, хрипло ответил тот.

– После очередного призыва о помощи, – сделав пару небольших глотков, продолжил Игорь свой рассказ, – из толпы, расталкивая людей, выбрался он… На ходу сбросив с себя шапку, куртку, бросился к водосточной трубе… Девчонка была во втором окне. Между окнами —метра полтора, если не больше, и от крайнего окна до трубы – ещё около метра. Тогда кто-то в толпе и назвал его безумцем… Думали, что и девчонку не спасёт и сам сорвётся. Но останавливать никто не стал. А он, не обращая никакого внимания на оклики в толпе, ухватился обеими руками за трубу и, отталкиваясь ногами от фундамента, стал взбираться вверх. Пару раз, слегка поднявшись, срывался, но потом наловчился и пошёл… Где-то в районе третьего этажа немного замешкался, видимо, руки сильно разодрал или мышцы свело, но вскоре продолжил взбираться. Все следили за ним с тревогой и надеждой. Даже девчонка, совсем высунувшаяся из окна, так как пламя начинало её доставать, перестала звать на помощь и молча наблюдала. В какой-то момент мне стало страшно, что вот сейчас она сорвётся, а стоявшие под окнами мужики, следящие за движениями безумца, не успеют сориентироваться. Я даже сделал несколько шагов вперёд, не сводя с неё глаз, но, слава Богу, всё обошлось.

Добравшись, наконец, до четвёртого этажа, парень, изогнувшись, ногами разбил стекло в крайнем окне и, напрягая все мышцы, ухватившись за раму, переместился на подоконник. Он что-то сказал девчонке, и та передвинулась в противоположный край своего окна. Девочка стояла уже на самом краю, и язычки пламени едва не касались её ног. Из окна валил густой дым. Она часто кашляла. Безумец медлил. Вероятно, собирался с силами и что-то обдумывал. Но вот он резко оттолкнулся от рамы и, хватаясь руками за край стены, перескочил на соседний подоконник. Повернулся спиной к малышке, и та повисла на нём, крепко обхватив тоненькими ручонками за шею. Осторожно развернувшись лицом к стене, безумец, вцепившись руками в оконную раму и стену, медленно перенёс правую ногу на соседний подоконник. Ухватившись правой рукой за стену на углу крайнего окна, он стал медленно перемещать всё тело. Я с трудом представляю, каких усилий это ему стоило и о чём он думал в эти мгновения. Да и думал ли вообще?.. Мне сложно судить – я никогда не бывал в подобных ситуациях. Стоящие внизу люди продолжали следить за ними, не отрывая глаз. Пламя уже пожирало подоконник, раму… Все вокруг молчали. А пожарных до сих пор не было…

Безумец на полушпагате завис между окнами, крепко уцепившись обеими руками за края рам. Девочка всем телом прижалась к его спине. Толпу парализовало. Казалось, время – и то замерло…

Но вот безумец стал медленно, очень осторожно перемещаться к крайнему окну. Это всё происходило как в замедленной киносъёмке. Едва заметные движения ног, лёгкие колебания сросшихся тел и языки пламени, всё сильнее вырывающиеся из окна. Вдруг он сделал резкое движение вправо. Выпрямился. Его шатнуло назад. Одна нога соскочила с подоконника. Толпа вскрикнула…

Юрий судорожно сглотнул и нервно застучал пальцами по столу.

– Удержав равновесие, безумец на минуту застыл, стоя на подоконнике крайнего окна. Видимо, переводил дух. Ему чудом удалось не сорваться… Снизу кричали, советуя парню дождаться пожарных на окне, за которое безумец с девочкой уцепились: там пока ещё было безопасно. Пламя виднелось лишь где-то в глубине комнаты. Из неё дым только начинал подниматься. Но безумец или не расслышал, или не захотел прислушиваться. Сделав ещё одно резкое движение вправо, он схватился обеими руками за водосточную трубу и, цепляясь ногами за стену, стал спускаться. Временами останавливаясь на короткое мгновение, он медленно и осторожно двигался до второго этажа. Но затем, видимо, силы кончились – парень быстро заскользил по трубе и сорвался. Правда, до земли оставалось недалеко, и он даже не упал – лишь присел под тяжестью девочки.

Когда я к нему подошёл, он весь трусился, обе ладони были в крови… Мужики пожимали ему руки, по-братски хлопали по спине, женщины горячо благодарили, а он лишь молча смотрел в землю. Я так и не понял – от стресса это у него или от природной скромности?

Девочку вскоре увели. А когда наконец-то приехали пожарные, все вновь засуетились, и никто не заметил, куда делся безумец. О нём вспомнили, когда кто-то наступил на валявшуюся под ногами куртку…

Никто не знал, как зовут героя, где живёт, откуда он взялся. Даже его внешность, как выяснилось, толком не запомнили. Ну, тёмноволосый, ну, лет тридцать, ну, высокий… И всё! Твои коллеги пытались по этим скудным приметам отыскать его, да не получилось. Помню, даже репортаж на местном канале выходил. Власти, кажется, хотели наградить его за героизм. Призывали откликнуться, но тщетно. То ли безумец обо всём этом попросту не знал, то ли ему действительно ничего эдакого, – ни наград, ни славы, – не нужно. Трудно сказать…

Город около недели гудел: все только и говорили о пожаре да о безумце, загадочном герое нашего времени. А он пропал…

Позже мне кто-то рассказывал, как он вдруг появился в детдоме. Парень захотел проведать спасённую им девочку. Как же её зовут?.. Старое такое имя… То ли Варя, то ли Поля? Не помню! В общем, Полина ему обрадовалась, как родному. С криком бросилась на шею, растрогав до слёз воспитателей детдома, которые потом и рассказали о визите героя. Эта история, знаешь, быстро превратилась в местную легенду, и я не удивлюсь, если большая её часть окажется красивым вымыслом. Народ любит приукрашать, а безумец за считанные дни стал всеобщим любимцем: в соцсетях появилось штук пять групп, посвящённых скудной информации о нём. Многочисленные фанаты пытались его разыскать…

– Не использовал этот сюжет в каком-нибудь ролике? – поинтересовался Юрий.

– Нет, – сухо ответил Игорь. – Меня вся эта история заинтересовала чисто с человеческой стороны. Захотелось понять, что он за человек и что вообще за всем этим стоит, так как после дальнейших событий возникло много разных слухов, как превозносящих, так и чернящих безумца. Для одних он стал едва ли не святым, другие сочли его психом-одиночкой, а третьи и вовсе усмотрели во всём этом красивую многоходовочку накануне очередных выборов. В общем, как всегда у нас бывает: не герой, так негодяй…

– А что за дальнейшие события?

– Рассказывают, будто он стал часто наведываться в полусгоревший детдом, общаться с Полиной и другими детьми. Так как здание существенно пострадало, то часть детей расселили по другим детдомам. Ну, а часть осталась: кому-то мест не хватило, кто-то не захотел переселяться. Осталась и Полина… Не знаю, почему. Я думал, что её-то уж в первую очередь переселят, но нет… В общем, стал безумец регулярно к ней наведываться. Девочка очень привязалась к нему, да и он к ней, говорят, тоже. Хотел даже удочерить её, но наши бюрократы не дали.

– Почему?

– Сочли недостойным. Холостой, семьи ранее не было, в свои тридцать пять ни с кем не встречается. Подозрительно, мол! Стабильного заработка не имеет, официально нигде не работает – значит, содержать ребёнка не сможет. Вроде какие-то вопросы возникли по поводу его жилья и образования. Да и по закону, говорят, одинокому человеку не разрешено усыновлять детей. Короче, подробностей не знаю. Тянулось всё это около полугода, периодически освещаясь в СМИ. А когда ему было окончательно отказано в удочерении, безумец продал свой дом и перевел полученные деньги на счёт детдома для восстановления горевшего здания. После то ли переехал жить к какой-то пожилой родственнице, то ли её дом продал, а старушку забрал к себе. А кто говорит, что это было наследство. В общем, всё запутано и непонятно. Но деньги он перевёл – это факт, и сам потом всю осень помогал восстанавливать детдом. От назойливых журналистов всякий раз отмахивался. Рассказывают, что одному даже камеру разбил! Не знаю, правда или нет…

– И чё СМИ? Даже его имени не узнали?

– Да его все по-разному зовут: кто Ваней, кто Петей, кто ещё как… Но после продажи дома и драки с журналистом многие стали его называть психом-одиночкой или безумцем.

– Н-да, интересный кадр, – задумчиво произнёс Юрий. – Из всей этой истории может получиться классный материал!.. Как чувствовал – включил диктофон.

Он довольно улыбнулся.

– Не зря мы с тобой сегодня встретились! Ещё бы с этим безумцем поговорить.

– Ну, ты и журналюга, – с ноткой грусти в голосе произнёс Игорь. – Попробуй, если хочешь, но вряд ли у тебя получится.

– Посмотрим.

Юрий взглянул в ту сторону, где сидел безумец, но там уже никого не было.

2

Апрельское солнце приятно ласкало кожу своими тёплыми, ещё не обжигающими лучами. С востока дул лёгкий, по-весеннему игривый ветерок. Небо было высоким, ясным, светло-голубым. Испытывая особую, свойственную лишь этой поре года, лёгкость на душе, Иван безмятежно улыбался. В эти минуты ему хотелось обнимать всех и каждого! Он был счастлив. Не спеша он шёл по просохшему асфальту, вдыхая полной грудью воздух, несущий в себе ароматы пробуждающейся природы, цветущих деревьев. Иван напрочь позабыл об одиночестве, которое в последнее время ощутимо терзало его душу, о многочисленных делах, в которые он стремился окунуться с головой, скрывшись от непроглядной тоски. Казалось, всё куда-то исчезло, отступив перед весной, ворвавшейся в его душу и наполнившей собою всё его естество. Казалось, жизнь навсегда утратила мрачные тона и окрасилась в исключительно светлые, звенящие радостными колокольчиками, краски.

Когда Иван поравнялся с подземным переходом, его окликнула пожилая женщина. Прошлым летом он несколько раз видел её возле педагогического университета. Женщина рисовала портреты, продавая их студентам за небольшую плату.

– Молодой человек, – сказала она, печально взглянув в лицо Ивана уставшими глазами, – подайте на хлеб…

Иван машинально опустил руку в карман, где обычно носил деньги, но монет там не оказалось. Были лишь сотенные купюры.

– К сожалению, нет, – ответил он и пошёл дальше.

На душе стало грустно оттого, что не нашлось столь нужной сейчас мелочи и он не смог помочь женщине. Было ещё какое-то чувство, но Иван не сразу понял, что это. Он шёл, стремительно ускоряя шаг, а из головы всё не выходила пожилая женщина с её тихим, неуверенным голосом и такими грустными глазами. Ивану было искренне досадно, что в кармане оказались лишь сотенные купюры. И вдруг его словно осенило:

«Господи, но ведь у меня целых девятьсот рублей, на которые я намереваюсь прожить неделю, а у неё нет денег даже на хлеб! Ища мелочь, я пожалел дать ей купюру! Я мог помочь человеку, но не стал этого делать и прошёл мимо! Я пожалел деньги для неё, для тебя, Господи, пожалел! Прости меня, Боже!..»

От внезапного прозрения болезненно сжалось сердце, а по телу разлился леденящий холод. Иван остро ощутил себя последним подлецом и предателем. Вынув из кармана сотню, он стал останавливать прохожих, пытаясь разменять её. Но люди, как назло, отвечали отказом и проходили мимо. Отчаявшись, Иван огляделся по сторонам. Заметив такси, которое припарковалось на противоположной стороне улицы, он бросился к машине.

– Брат, выручишь? – распахнув водительскую дверцу, спросил он с нескрываемой надеждой в голосе. – Бога ради, разменяй сотку!

– Да не вопрос, – таксист порылся в пластмассовой коробочке с деньгами, закреплённой на торпеде «Жигулей». – По полтиннику устроит?

– Да, вполне. Спасибо огромное!

Разменяв деньги, Иван облегчённо вздохнул. Теперь можно вернуться и помочь человеку!

«Нет, – вдруг подумал он, – я не полтинник дам! Сотню! Раз пожалел сотню, так всю сотню ей и отдам. Лишь бы только она ещё была у перехода!.. Прости меня, Господи, и помоги, прошу тебя!..»

Солнце скрылось за продолговатым облаком, вальяжно выплывшим из-за ближайшей многоэтажки. Ласковый восточный ветер сменился северным, более резким и прохладным. Лежавшая возле бордюра небольшая рыжая собачонка, внезапно вскочив и отряхнувшись, засеменила по улице. Иван, думавший в эти минуты лишь о пожилой женщине, которая не имела средств даже на самое необходимое, едва не растоптал подвернувшуюся ему под ноги дворняжку. Взвизгнув и поджав хвост, собачонка отскочила в сторону. Чертыхнувшись, Иван бросил на неё сочувствующий взгляд и ускорил шаг.

Дойдя до подземного перехода, он стал озираться по сторонам, но женщины нигде не было. Спустившись по ступеням, Иван какое-то время бродил по переходу, всё ещё надеясь её встретить, затем, выйдя на противоположную сторону улицы, медленно побрёл вдоль дороги.

«Господи, прости меня, пожалуйста! – вновь мысленно молил он. – Прости, что сразу не откликнулся, что пожалел деньги!.. Умоляю тебя, помоги ей найти средства к пропитанию!.. А мне теперь только и остаётся, что молиться о ней, надеясь на твою, Господи, милость…»

На душе у Ивана стало горько и тоскливо. От светлого весеннего настроения, ещё недавно целиком владевшего им, не осталось и следа. Ему было больно и досадно. Иван всякий раз переживал, видя людей, нуждающихся в помощи и не имея возможности оказать её, горячо молился о них. Но одно дело, когда ты хочешь помочь, да не имеешь такой возможности, и совсем другое, когда она тебе даётся, но ты пренебрегаешь ею. От этого на душе становится ещё тяжелее. Остро осознаёшь, что не в сложившихся обстоятельствах причина, а в тебе самом. И уже нельзя ничего исправить!

Всецело отдавшись столь невесёлым переживаниям, Иван далеко не сразу услышал, как его кто-то окликнул.

– Дядя Ваня! – наконец-то догоняя Ивана, в который раз повторил молодой парень. – Кричу, кричу Вам, а Вы не реагируете!..

– Димка! – обернувшись, радостно воскликнул Иван.

Парень счастливо заулыбался.

– Извини, пожалуйста! Задумался… Как ты поживаешь?

Они крепко пожали друг другу руки и, не спеша, продолжили путь.

– У меня, слава Богу, всё в порядке. Как Вы и советовали, съездил на недельку к родственникам, сменил обстановку, отдохнул немножко. Потом вернувшись домой, подал документы в универ, – оживлённо рассказывал парень. – Если честно, жутко переживал, боялся, что провалюсь. Но каждый раз вспоминал наш с Вами разговор, и это придавало сил. И всё ведь получилось – поступил! Учусь вот потихоньку. Сейчас пишу курсовую…

– Молодчина, – искренне похвалил Иван. – Я ещё тогда, на берегу, ни минуты в тебе не сомневался. А на кого поступил?

– На археолога, – улыбнулся Дмитрий. – Понимаю, что сложно и что романтики тут гораздо меньше, чем различной рутины. Но я обязательно справлюсь! Просто это действительно моё! Душа лежит, понимаете?

– Конечно, понимаю, Дим. Ты всё правильно сделал. Заниматься нужно тем, к чему лежит душа, в чём чувствуешь своё предназначение. А трудности есть везде – без них никак. Но Господь обязательно поможет их преодолеть, подскажет верные решения. Да и когда занимаешься любимым делом, возникающие на пути препятствия не угнетают, а скорее воодушевляют! Благодаря им, мы открываем новые возможности для дальнейшего движения вперёд.

– Это верно, – согласился Дмитрий. – А у Вас как дела? Чем сейчас занимаетесь?

– Да и у меня, слава Богу, всё потихоньку. Детский дом восстановили: от пожара не осталось и следа. Детки вновь живут во всём здании. Варю, к сожалению, мне так и не разрешили удочерить, – Иван грустно вздохнул. – Навещаю иногда её, гуляем в окрестностях детдома. Она такая замечательная девочка! Очень хочется, чтобы жизнь не била её. Каждый день молюсь о ней, прошу Господа, чтобы хранил её. Вот… А сейчас пытаюсь найти деньги на ремонт одной из поселковых школ. Здание аварийное, край как нуждается в починке. Других же школ вблизи нет. До ближайшей – пятнадцать километров. Это очень неудобно, сам понимаешь.

– Я вот слушаю Вас и не перестаю поражаться, дядь Вань! Вы святой, ей-богу!

– Да ладно тебе!.. Просто делаю то, к чему душа лежит. Да и деток очень люблю. Хочется им хоть немного помочь…

Они какое-то время шли молча, каждый думал о чём-то своём.

– Вот смотрю по сторонам, – заговорил вновь Дмитрий, – всё вокруг оживает, просыпается. Цветут деревья, птички поют. Такое ласковое солнышко, тёплый ветерок щекочет шею, лицо. Обалденные весенние запахи! От всего этого сейчас очень светло и радостно на душе, такой мощный прилив сил!.. А ведь всего этого могло и не быть… Если бы не Вы, дядь Вань, меня бы уже не было… Спасибо Вам огромнейшее и за то, что Вы тогда сделали, и за эту весну! Вы – мой чудотворец, и я этого никогда не забуду!..

Дмитрий схватил руку Ивана и с чувством пожал её.

– Спасибо Вам большое, дядь Вань!.. – тихо произнёс он.

– Да ну… – смущённо ответил Иван. – Я просто поступил, как велела душа…

– Я этого никогда не забуду, – отпуская мозолистую и слегка прохладную руку, с чувством повторил Дмитрий. – Ой, мой автобус, – бросив взгляд на дорогу, сказал он. До остановки как раз оставалось метров десять. – Я побегу… Очень рад был Вас увидеть, дядь Вань!

– Я тоже, Дим!..

Они крепко обнялись.

– Давай, удачи тебе!

– И Вам! До свидания!..

Дмитрий побежал к остановившемуся автобусу, а Иван с задумчивым видом смотрел ему вслед.