Текст книги "Мировая юстиция в России: создание, деятельность, историческая миссия. Монография"

«Основные положения преобразования судебной части в России» состояли из трех частей: 1) судоустройство; 2) уголовное судопроизводство; 3) гражданское судопроизводство. Первичным и, по сути, основным звеном судебной системы определялся мировой суд. Он учреждался в составе одного судьи по уездам и городам для разрешения гражданских и уголовных дел «меньшей важности»; уезд вместе с находящимися на его территории городами, составлял мировой округ, который в свою очередь подразделяемый на мировые участки¹⁵². Причем в округе могло быть несколько мировых судей, подразделявшихся на участковых и почетных¹⁵³. Они избирались «всеми сословиями в совокупности на три года» и утверждались Сенатом¹⁵⁴. При этом все мировые судьи, как почетные, так и участковые, обладали «одинаковыми правами и преимуществами»¹⁵⁵. Однако если участковый мировой судья получал из земских сборов «определенную сумму на содержание… на разъезды, наем письмоводителя и рассыльного, на канцелярские расходы и т. п.», то «почетные мировые судьи никакого содержания и никаких на свои расходы по этой обязанности сумм не получают»¹⁵⁶.

Не разъяснялся в «Основных положениях…» и порядок обжалования решений мировых судей. Лишь констатировалось, что «мировые судьи каждого мирового округа, как участковые, так и почетные, собираются в назначенные сроки в съезд мировых судей» во главе с председателем, которого сами же выбирают из присутствующих «для окончательного решения дел, подлежащих мировому разбирательству»¹⁵⁷. Пробел, по мнению М. Г. Коротких, объяснялся «внезапным решением монарха обособить мировую юстицию от общей судебной системы»¹⁵⁸. Если мировой судья рассматривал дела единолично, то съезды мировых судей являлись коллегиальной судебной инстанцией¹⁵⁹.

В разделе «Основных положений преобразования судебной части в России», касающихся уголовного судопроизводства, определялись общие пределы подсудности мирового судьи по уголовным делам. Перечислялись основания рассмотрения дел мировым судьей. К ним относились: жалобы потерпевших, сообщение «полицейских и других властей об обнаруженных ими или дошедших до их сведения преступлениях и проступках, подлежащих преследованию независимо от жалоб частных лиц», а также личное усмотрение судьи¹⁶⁰. Мировой судья выступал примирителем только по жалобам частных лиц в тех делах, которые могут заканчиваться примирением сторон; в противном случае мировой судья постановлял приговор¹⁶¹. Рассмотрение мировых дел судьей происходило словесно (т. е. устно) с внесением приговоров в установленную для этих целей книгу¹⁶². При этом устанавливалось, что приговоры мирового судьи, которыми определялись в качестве наказаний внушения, замечания и выговоры, денежные взыскания до 15 руб., арест до 3 дней, считались окончательными и не могли быть обжалованы¹⁶³. Остальные же приговоры в случае обжалования разрешались съездами мировых судей¹⁶⁴.

В разделе «Основных положений преобразования судебной части в России», посвященных гражданскому судопроизводству, определялась компетенция мирового суда по гражданским делам. В частности, он разрешал в устном и публичном судопроизводстве: «1) иски по личным обязательствам и договорам и о движимости ценою не свыше 500 руб.; 2) иски о вознаграждении за ущерб и убытки, когда количество оных не превышает 500 рублей… 3) иски о личных обидах и оскорблениях и 4) дела о восстановлении нарушенного владения, когда с нарушением не соединяется, основанного на формальном акте, спора о самом праве на владение»¹⁶⁵. Из них дела по искам не выше 30 руб. мировой судья решал окончательно, а по всем прочим постановлял решения в качестве первой инстанции¹⁶⁶. В этом случае второй (апелляционной) и окончательной инстанцией признавался съезд мировых судей¹⁶⁷. Мировой судья предварительно старался примирить тяжущихся и только «в случае неуспеха» принимал иск и постановлял решение¹⁶⁸. Показательно умолчание законодателя об основаниях вынесения мировым судьей решения по делу: «по совести» или на основании закона. Как справедливо заметил М. Г. Коротких, это свидетельствовало «о неразрешенных противоречиях в среде реформаторов»¹⁶⁹.

Кроме чисто судебных функций в рамках гражданского и уголовного судопроизводства на мирового судью планировалось возложить обязанности, касающиеся «охранения наследства, ввода во владение», засвидетельствования явочных актов в тех местах, где нет нотариусов, а также «участие мировых судей в принятии мер по опекунским делам»¹⁷⁰.

Проанализировав концепцию судебной реформы, можно сделать ряд принципиальных замечаний. В частности, отдельные статьи «Основных положений…», касающиеся мирового суда, разработаны поверхностно. Так, с одной стороны, в документе мы находим указание на то, что мировому судье отпускается из общего земского сбора определенна сумма на разъезды, наем письмоводителя и рассыльного, канцелярские расходы и т. п.; с другой – не указано и приблизительно, какой имущественный ценз требуется для мировых судей. А ведь от этого существенно зависит и самый характер института. Или, например, совершенно не затронут столь важный вопрос, как порядок обжалования решения съездов мировых судей, что затрудняет ответ на вопрос, подлежат ли они вообще обжалованию. Совершенно не упоминается, должны ли мировые судьи руководствоваться при постановке решения какими-либо правилами. Не уточняется и процедура избрания конкретных мировых судей¹⁷¹. По сути, «Основные положения…» обозначали «лишь главные черты предполагаемых преобразований»¹⁷².

Еще на заседании Общего собрания Государственного Совета 4 сентября 1862 г., т. е. до утверждения императором «Основных положений преобразования судебной части в России», обсуждался вопрос, следует ли довести до сведения общественности результаты деятельности Государственного Совета. Вопрос непростой, поскольку в России было принято готовить законопроекты втайне. И благодаря настойчивости П. П. Гагарина, Д. А. Милютина, С. И. Зарудного и ряда других деятелей было предписано опубликовать «Основные положения преобразования судебной части в России» в печати¹⁷³. Развить же «главные начала судопроизводства и судоустройства» в виде «особых проектов уставов и положений», касающихся судоустройства и судопроизводства, было поручено Государственной канцелярии¹⁷⁴. Для реализации этого при Государственной канцелярии 29 сентября 1862 г. под председательством В. П. Буткова была создана Комиссия для составления проектов законоположений о преобразовании судебной части¹⁷⁵. Она, руководствуясь «Основными положениями преобразования судебной части в России», должна была подготовить судебные уставы. По выбору В. П. Буткова в нее планировалось включить чиновников II отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, Государственной канцелярии и Министерства юстиции, а также других лиц по усмотрению государственного секретаря.

Законопроекты следовало подготовить к 15 января 1863 г. и направить их II отделению и Министерству юстиции, которые обязаны представить замечания в шестимесячный срок, «дабы Государственный Совет мог приступить к их рассмотрению и обсуждению в течение марта месяца» 1863 г.¹⁷⁶ Поспешность, с которой самодержавие стремилось подготовить судебные уставы, свидетельствовала, скорее всего, о насущных потребностях в судебных преобразованиях. В комиссию вошли авторы проекта «Основных положений…», «все лучшие силы почти из всех ведомств, преимущественно судебного и со всех концов России». Кроме постоянного состава в ней участвовали различные специалисты, «начиная от профессоров университета и кончая полицейскими чиновниками»¹⁷⁷. Представительный и компетентный состав комиссии при работе столкнулся с определенными трудностями. Комиссия, как сообщил 15 января 1863 г. В. П. Бутков в докладе «О положении в Государственной канцелярии работ по составлению уставов судопроизводства и судоустройства», осознала, что ей недостает многих данных для развития «основ» «сообразно местным обстоятельствам и особенностям разных частей обширной и разнообразной империи. Для пополнения… сего недостатка» комиссия «признала необходимым обратиться, чрез посредство Министерства юстиции, ко всем чиновникам судебного ведомства и к профессорам юридических наук и через газеты – ко всем вообще лицам, желающим содействовать успеху предпринятой реформы» с просьбой дать замечания и соображения «относительно развития основных положений в применении оных к разным местностям нашего отечества»¹⁷⁸.

Таким образом, комиссия, приступив в октябре 1862 г. к порученным ей работам, признала полезным и необходимым иметь в виду сведения и соображения, которые могли быть доставлены из разных частей России лицами, хорошо знакомыми с судебной частью вообще и с местными условиями разных губерний в частности. Для получения таких сведений комиссия, во-первых, обратилась ко всем вообще членам судебного ведомства с приглашением доставить прямо в комиссию свои соображения относительно развития «Основных положений преобразования судебной части»; во-вторых, комиссия «особенно отнеслась» ко всем профессорам юридических наук о сообщении комиссии их замечаний и соображений по статьям «Основных положений; в-третьих, комиссия пригласила, через периодические издания всех желающих оказать комиссии в порученном ей важном и трудном деле свое содействие, доставить в комиссию свои замечания и предположения. Как видно, реформаторы оценили пользу гласности и обратились к общественности¹⁷⁹.

«Основные положения…» были опубликованы в газетах 3 октября 1862 г. для всеобщего сведения¹⁸⁰. По сути, это подтверждало политику гласности в государственных преобразованиях, говорило об окончательном решении осуществить судебную реформу и означало, что правительство взяло на себя обязательство подготовить судебную реформу, исходя из прогрессивных принципов. «С распубликованием “Основных положений судебного преобразования” можно было считать дело судебной реформы почти уже выигранным. Заложены были основы его и притом так последовательно, твердо и умело, что вызвали и вызывают до сих пор справедливое одобрение со стороны не только русских, но и лучших иностранных юристов и публицистов»¹⁸¹. Сам момент опубликования «Основных положений…» «несомненно составляет поворотный пункт в развитии правительственных стремлений к проведению назревших и всеми сознанных» судебных преобразований¹⁸². В известном дневнике А. В. Никитенко от 1 января 1863 г. сделана запись следующего характера: «Новый год. Все как будто вдруг обезумели: такая беготня и суматоха! Что же это такое? В природе ли произошла какая-нибудь радикальная перемена или в людях? Ведь в сущности ни малейшего намека на то, что случилось что-нибудь новое, что образовывало бы рубеж между 1862-м и 1863-м годами. Между тем со всех сторон сыпятся поздравления, все поддаются каким-то надеждам…»¹⁸³.

Помимо опубликования в прессе, 8 октября 1862 г. комиссией при Государственной канцелярии было разослано 1400 экземпляров «Основных положений…» различным ведомствам и должностным лицам (в основном судебной сферы) с тем, чтобы к 1 декабря 1862 г. они представили свои мнения и заключения. В течение отведенных на это полутора месяцев «при всей нашей бедности в то время юридическими мыслями», в комиссию поступило 448 замечаний и предложений «со всех концов России, не исключая и самых глухих местностей Сибири и Закавказья»¹⁸⁴. Как впоследствии заметил Г. А. Джаншиев, «цифра колоссальная даже и не для того времени»¹⁸⁵. Из них 321 замечание было прислано чиновниками судебного ведомства, и 127 – «разными другими лицами», в том числе и «лицами ученого сословия», правда, из них только 2 – профессорами (проф. Ришельевского лицея А. М. Богдановским и проф. А. П. Чебышевым-Дмитриевым)¹⁸⁶. Замечания и предложения по мере их поступления обобщались и вскоре были изданы в шести томах¹⁸⁷; «Свод» этих замечаний и предложений был издан отдельным томом¹⁸⁸. В него вошли «в кратких извлечениях замечания и предложения о развитии основных положений преобразования судебной части в России, присланные в комиссию, учрежденную для составления проектов законоположений о судебной реформе, разными, как должностными, так и частными (курсив наш. – Авт.) лицами»¹⁸⁹. Позднее появилось еще два тома, содержащих мнения юристов-практиков о проектах судоустройства и судопроизводства и о процессе преобразования судебной части в России¹⁹⁰.

Большое количество замечаний и предложений касалось проектов судоустройства и судопроизводства с участием мировых судей. Большинство отзывов поступило от чиновников, к которым обращались с предписанием дать замечания, но были и немногочисленные добровольные отклики¹⁹¹. Недоверчивое отношение широкой общественности к судебной реформе отражало низкий уровень общественного сознания, пассивное отношение к общественным интересам. Такое положение дел в основном объяснялось многовековым отсутствием в России законности и крепостническими отношениями¹⁹². У многих складывалось впечатление, что «списывая французские учреждения и примешивая, уже не так охотно, кое-что из английских, наши комиссии (имеются в виду комиссии по составлению «Основных положений преобразования судебной части в России». – Авт.) как будто жалеют, что, сталкиваясь с русской действительностью, они бывают вынуждены не совсем целиком переписывать иностранные постановления, которые в свою очередь долею вытекли из своих народных обычаев, а долею перенесены из римского законодательства; от этого пропускаются без внимания те начала, которые живут в русском народном обычае и которых развитие могло бы идти естественнее и успешнее»¹⁹³.

Однако следует заметить, что хотя практически все присланные замечания учитывались членами комиссии при Государственной канцелярии – составителями Судебных уставов, но, к сожалению, не оказали существенного влияния на ход дальнейшей работы над законодательством. В связи с этим следует обратить внимание на странную судьбу тех материалов, которые поступили в комиссию как результат ее обращения к общественному мнению. Как вполне справедливо отмечал И. В. Гессен, «все шесть грандиозных томов замечаний, в которые вложено было столько беззаветного труда и энергии, оказались совершенно ненужными, как будто совершенно забыли, что правительство обращалось к частным и должностным лицами с просьбой высказаться об основных положениях»¹⁹⁴. Этих замечаний «словно не бывало, с ними не только не считаются, но даже и не упоминают о них. В многочисленных объяснительных записках комиссии и в журналах Государственного Совета с трудом найдется пять-десять ссылок на замечания, и эти ссылки играют лишь «роль орнамента в букете доказательств, без которого легко было бы обойтись»¹⁹⁵. И. В. Гессен объясняет такое отношение к замечаниям тем, что в комиссии установился взгляд на непререкаемость «Основных положений…», составляющих предел, «его же не прейдеши»¹⁹⁶. Это объяснение представляется очень правдоподобным. Можно ли, однако, упрекнуть комиссию за такой фетишизм по отношению к основным положениям? Едва ли. Скорее всего, руководители дела очень хорошо понимали, что всякая попытка, «перейти предел» в сторону, им желательную, вызовет обратное движение, против которого уже нельзя будет предъявить формального возражения, основанного на признании незыблемости основных правил. При таких условиях «замечания», представляя весьма интересный и еще недостаточно обработанный материал для характеристики общественного мнения того времени, практически не отразились на истории составления Судебных уставов.

В целом же, 29 сентября 1862 г. стало кульминационной и важнейшей датой в истории составления Судебных уставов, так как «с утверждением основных положений закончена была, хотя еще только вчерне и без внутренней отделки, вся постройка задуманного храма правосудия»; «оставалась еще впереди большая и трудная работа, но эта была работа преимущественно техническая»¹⁹⁷.

В соответствии с планом судебных преобразований комиссия для составления проектов законоположений о преобразовании судебной части при Государственной канцелярии должна была составить проекты уставов о судоустройстве и судопроизводстве и представить их к 15 января 1863 г.¹⁹⁸ Однако потребовалось более двух лет, чтобы окончательно сформулировать текст будущих Судебных уставов.

Для организации работ по составлению проектов судебных уставов комиссия при Государственной канцелярии была разделена на три отделения: 1) судоустройства, 2) уголовного судопроизводства, 3) гражданского судопроизводства. Отделение судоустройства провело сорок семь заседаний с 6 ноября 1862 г. по 12 сентября 1863 г. Общее собрание комиссии при Государственной канцелярии рассмотрело проект судоустройства в восьми заседаниях. Отделение гражданского судопроизводства провело 91 заседание с 30 ноября 1862 г. по 24 октября 1863 г. Общее собрание комиссии при Государственной канцелярии рассмотрело проект в 21 заседание. Отделение уголовного судопроизводства провело 89 заседаний с 14 января по 30 июня 1863 г. Общее собрание комиссии при Государственной канцелярии рассмотрело проект в четырнадцати заседаниях¹⁹⁹. Фактически руководил работами С. И. Зарудный. Он свидетельствовал: «При составлении проектов гражданского и уголовного судопроизводства почти все иностранные кодексы были под руками членов комиссии, но не для подражания, а в видах разъяснения общих вопросов с теоретической точки зрения и возникавшие в введении той или иной статьи иностранных кодексов предложения обсуждались подробно и по большей части отвергались»²⁰⁰.

Осенью 1863 г. комиссия окончила свою работу, и проекты комиссии были разосланы на рассмотрение Сената, Министерства юстиции, Министерства внутренних дел и других ведомств, имевших отношение к подготовке судебной реформы²⁰¹. А 24 декабря 1863 г. проекты судебных уставов с поступившими на них замечаниями были переданы в Государственный Совет для обсуждения²⁰². С 4 марта они обсуждались в соединенных департаментах, а с середины сентября (16, 18, 23, 25, 30 сентября и 2 октября) – в Общем собрании Государственного Совета. Всего состоялось 31 заседание²⁰³.

Таким образом, выработанный комиссией проект учреждения судебных мест, также как и проекты устава гражданского судопроизводства и устава уголовного судопроизводства в том же порядке, какой ранее был применен к составленным Государственной канцелярией основным началам судопроизводства и судоустройства, поступил на рассмотрение соединенных департаментов законов и гражданских дел Государственного Совета. Обсуждение проектов судебных уставов в Государственном Совете не вызвало сколько-нибудь значительных возражений. В проекты о новом суде с учетом замечаний министерств и ведомств были внесены соответствующие поправки. Из постановлений соединенных департаментов Государственного Совета наиболее существенными представляются два следующих:

1) соединенные департаменты не сочли возможным принять тот, по существу фиктивный, имущественный ценз для кандидатов в мировые судьи (100 руб. годового дохода от недвижимой собственности), какой был установлен комиссией при Государственной канцелярии. Члены Государственного Совета согласились с министром внутренних дел П. А. Валуевым, что ценз этот не соответствовал тем условиям, которые указаны для избрания гласных в Положении о земских учреждениях от 1 января 1864 г.²⁰⁴, и министром юстиции Д. Н. Замятниным, считавшим, что «если ценз имеет целью вызвать к деятельному участию в отправлении мировой юстиции местных значительных собственников и землевладельцев, а только в таком случае он и может иметь какое либо основание, то едва ли для Мировых Судей может быть принят ценз в меньшем размере против того, которым определяется право на участие в делах земства»²⁰⁵. И даже пошли дальше, заявив, что «значение будущих мировых судей столь важно для общества и государства, что необходимо даже стараться поставить их выше (курсив наш. – Авт.) лиц, которым даровано право быть избираемыми в гласные уездных земских собраний»²⁰⁶. Вследствие чего, согласившись с замечаниями министра внутренних дел П. А. Валуева и министра юстиции Д. Н. Замятнина, соединенные департаменты приняли за норму требуемого от кандидатов в мировые судьи земельного ценза пространство земли вдвое против того, которое определено для непосредственного участия в избрании гласных в уездные земские собрания (т. е. не менее 400 десятин²⁰⁷), приравняв к этому цензу также обладание другим недвижимым имуществом в уезде ценой не ниже 15 тыс. руб., в городах – недвижимой собственностью, оцененной для взимания налога, в столицах – не менее 5 тыс. руб.²⁰⁸, а в прочих городах – не менее 3 тыс. руб. серебром²⁰⁹. Тем самым Государственный Совет подошел даже более консервативно к вопросу об имущественном цензе для кандидатов в мировые судьи, чем министры юстиции и внутренних дел, увеличив необходимое количество земельной собственности в два раза по сравнению с размером земельной собственности, необходимым для кандидатов в депутаты уездных земских собраний;

2) кроме звания участковых и почетных мировых судей соединенные департаменты Государственного Совета ввели должность почетного участкового мирового судьи для тех участковых мировых судей, которые откажутся от следуемого им по этой должности содержания. Аргументировалось это необходимостью «стараться по возможности облегчить земство в содержании мировых судебных установлений»²¹⁰. Это предложение впоследствии было включено в качестве отдельной статьи в Учреждение судебных установлений²¹¹.

В Общем собрании Государственного Совета проект учреждения судебных мест, по крайней мере, в отношении мирового суда, уже не подвергался существенным изменениям. А 2 октября 1864 г. прошло окончательное рассмотрение и обсуждение проектов Судебных уставов. 20 ноября 1864 г. Судебные уставы были утверждены императором Александром II²¹².

Таким образом, эволюция целенаправленного законотворческого процесса в отношении мирового суда в России середины XIX в. прошла в своем развитии шесть качественно отличающихся друг от друга этапов.

1. Разработка законодательства о мировых судьях во II отделении Собственной Его Императорского Величества канцелярии в рамках подготовки нормативной правовой базы по отмене крепостного права, при этом под мировыми судьями понимали будущий институт мирового посредничества (октябрь 1858 г. – октябрь 1861 г.). Именно на основе принципов организации и деятельности института мировых посредников и происходила дальнейшая эволюция законодательства о мировом суде.

2. Разработка проектов законодательства о мировом суде в Государственной канцелярии Государственного Совета в рамках подготовки «Основных положений преобразования судебной части в России» 1862 г. (январь – апрель 1862 г.), когда были предложены первые формы судоустройства и судопроизводства с участием мировых судей.

3. Обсуждение и принятие проектов о мировом суде в Государственном Совете в рамках подготовки «Основных положений преобразования судебной части в России» 1862 г. (апрель – сентябрь 1862 г.).

4. Составление проектов Судебных уставов в части, касающейся мирового суда в комиссии при Государственной канцелярии (сентябрь 1862 г. – ноябрь 1863 г.

5. Обсуждение и принятие Судебных уставов в Государственном Совете и утверждения их императором Александром II (декабрь 1863 г. – ноябрь 1864 г.).

6. Разработка положений о порядке введения в действие законодательства о мировом суде (январь – октябрь 1865 г.)²¹³.

Анализируя статус мировой юстиции, нельзя не обратить внимания на то, что мировой суд, с одной стороны, был обособлен от общей судебной системы, а с другой – подчинен высшему судебному органу – Сенату. Это объяснялось, по сути, отсутствием единой концепции мирового суда среди реформаторов судебной системы России. Славянофильские воззрения, доминировавшие первоначально, отступили перед традиционным взглядом на суд как на орган, призванный разрешать споры на основании закона²¹⁴. К тому же следует согласиться с мнением М. Г. Коротких, который отмечал, что «организация мировой юстиции с обособлением от общей судебной системы не имела аналогов в мировой практике и не была похожа на свои прототипы ни в Англии, ни во Франции»²¹⁵.

Таким образом, черты, заимствованные в российском мировом суде из Франции, соединялись с чертами, сближающими его с мировым судом в Англии. Хотя мировые судьи были названы так ввиду того значения, которое придавалось их примирительной функции, но составителям Судебных уставов не была чужда и та идея охранения земского мира, которая выражается в названии английских местных судей Justices of the Peace. Составители Судебных уставов считали, что мировые судьи должны быть «по преимуществу местными судьями и хранителями мира», и что им должно принадлежать «преобладающее влияние по охранению и утверждению общего порядка и спокойствия, а для этого также необходимо, чтобы они были назначены из местных жителей, не только знающих вполне свой округ, но и имеющих собственный интерес в поддержании общего порядка и спокойствия»²¹⁶.

В целом, российский мировой суд стал новым шагом в развитии отечественной правовой культуры. По воспоминаниям А. Ф. Кони, «мировые судьи сразу приобрели себе популярность и доверие в местном населении»²¹⁷, а их присутствие очень скоро стало «не только местом отправления доступного народу правосудия, но и школой порядочности и уважения к человеческому достоинству»²¹⁸. По сути, бессословный суд с выборными мировыми судьями как низшая судебная инстанция «формировал новую для России гражданственность»²¹⁹.