Текст книги "Ласточки и Амазонки"

– Вот тут.

Почти на самом верху высокого – фута четыре – пенька со стороны воды белой краской был нарисован крест. Метку нанесли довольно давно, краска успела поблекнуть – ни Джон, ни Титти ее не заметили. Да они и думали больше о камнях, чем о деревьях.

– Я ничего не рисовал, – сказал Джон. – Крестик, наверно, там уже был.

– И снова туземцы, – грустно проговорила Титти. – Все это значит, что и об этой гавани всяким посторонним известно.

– Не удивлюсь, если это те же самые люди, что костровую яму обустроили, – заметила Сьюзан.

И в этот момент старпом Сьюзан вспомнила, что была по совместительству судовым коком.

– Чайник, наверно, вскипел уже! – воскликнула она. – Пойду огонь гасить. И яйца уже были готовы, когда вы посвистели!

Она убежала в сторону лагеря.

Остальные заново столкнули «Ласточку» на воду. Капитан Джон заложил запасной конец за уточку на корме. Матрос Титти взяла его и полезла на валуны. Роджер держал носовой фалинь. Потом Джон сошел на берег. Титти натянула кормовой конец и обвела его кругом небольшого рябинового куста, росшего на скале. Роджер и Джон крепко привязали фалинь к пеньку, помеченному белым крестом. «Ласточка» благополучно покачивалась в маленькой гавани, имея под килем два или три фута воды, расчаленная на две точки и надежно укрытая со всех сторон.

Капитан Джон с гордостью поглядел на суденышко.

– Самая лучшая гавань на свете, – сказал он. – Другой такой нет.

– Вот если бы еще никто не знал о ней, кроме нас, – добавила Титти.

И они поспешили обратно к месту стоянки.

Лагерь успел принять обжитой вид. На поляне красовались две палатки, растянутые между двумя парами деревьев. В одной собирались спать старпом и матрос, в другой – капитан с юнгой. На открытом пространстве под деревьями весело горел костер. Скипевший чайник стоял на земле, из носика валил пар. Сьюзан распускала на сковородке большой кусок масла. В кухонной миске плавало шесть сырых яиц. Сьюзан разбила их о край кружки и вылила в миску. Пустые скорлупки уже трещали в огне. На земле выстроились в ряд четыре кружки.

– Сегодня обойдемся без тарелок, – сказала старпом Сьюзан. – Все будем есть с одного общего блюда!

– Это не блюдо, – возразил Роджер. – Это сковородка.

– В любом случае мы будем с нее есть. Отмывать яичницу от тарелок – врагу не пожелаешь!

Она вылила сырые яйца в шкворчащее масло, поперчила, щедро добавила соли и теперь помешивала.

– Сворачиваются понемногу, – заметила внимательно наблюдавшая Титти. – Когда пойдут хлопьями, надо будет все время отскребать их от дна. Я видела, как миссис Джексон яичницу жарит.

– Вот как раз хлопья появились, – сказала Сьюзан. – Давай скреби.

Она поставила сковороду наземь и раздала всем ложки. Капитан, старпом и нижние чины «Ласточки» расположились кругом сковороды и, как только раскаленную яичницу стало можно брать в рот, принялись за еду. Старпом Сьюзан загодя приготовила четыре больших ломтя черного хлеба с маслом, чтобы съесть их вместе с яичницей. Потом разлила в четыре кружки чай и дополнила каждую молоком из бутылки. «Молока в этой бутылке хватит вам на сегодня, – сказала мама. – На завтра постараемся обеспечить вас молоком с фермы, расположенной немножко поближе, чем Холли-Хоу…» Еще в меню был большой рисовый пудинг, приехавший на самом верху в одной из больших пищевых жестянок. И четыре крупных ломтя пирога с тмином. И яблоки на всех.

5
Первая ночевка на острове

Расправившись с яичницей, рисовым пудингом, хлебом с маслом, тминным пирогом и яблоками, старпом с матросом помыли посуду. Нужно было вычистить ложки, отскрести сковородку, выполоскать в озере кружки и кухонную миску. Капитан с юнгой вооружились подзорной трубой и облюбовали удобное место на возвышенности над лагерем, в северном конце озера. Там можно было залечь в расщелине между скалами и выставить трубу между кустиками вереска, оставаясь невидимым для посторонних. Прямо за спиной у них была высокая сосна, которую они, бывало, созерцали, глядя на свой остров с Дарьенского пика.

Капитан Джон лежал на спине среди вереска и рассматривал крону сосны.

– Если уж на то пошло, – сказал он, – надо бы устроить флагшток вон там, на вершине.

– Зачем? – спросил Роджер.

– Тогда можно было бы поднимать флаг, подавая сигнал. Допустим, Сьюзан с Титти останутся здесь одни, а мы с тобой отправимся на рыбалку…

– Мы удочки забыли, – сказал Роджер.

– Завтра привезем, – сказал Джон. – Просто представь себе: мы уехали на рыбалку и тут появляются туземцы. Ну те, что раньше костер жгли. Мы с тобой видим поднятый флаг, понимаем: произошло нечто важное – и быстро возвращаемся на помощь. А еще сосна может отлично послужить маяком! Если кому-то из нас придется возвращаться после наступления темноты, оставшиеся на острове могли бы поднять туда фонарь. Получится самый настоящий маяк, и мы найдем остров даже в самой кромешной темноте!

– Но ни Сьюзан, ни Титти, ни мне на это дерево не забраться. Там внизу совсем веток нет.

Ствол, как часто бывает у сосен, первые пятнадцать или двадцать футов был совсем голый.

– Если бы я сумел вскарабкаться до самой нижней ветки, я бы перекинул веревку, чтобы концы к земле свисали. Тогда никому больше не пришлось бы лазить: привязывай фонарь на веревку и поднимай! Один конец веревки привяжем к кольцу на верху фонаря, второй – к его донышку, чтобы поднимался и опускался и на ветру поменьше болтался…

– Веревка у нас есть, чтобы хватило? – сказал Роджер.

– Тонкой нету. Якорный конец слишком толстый, а запасной недостаточно длинный. Надо будет завтра раздобыть тонкой веревки. Хорошо, что у меня перед самой поездкой был день рождения! На пять шиллингов уйму веревки можно купить!

Тут к исследователям присоединились старпом Сьюзан и матрос Титти – и тоже растянулись среди вереска.

– Все готово к ночевке, – доложила Сьюзан. – Только постели еще не разостланы, а с этим ничего не получится, пока туземцы тюфяки с сеном не привезут.

Титти вскочила на ноги.

– Лодка идет! – сказала она. – Роджер, ты что там, засыпаешь? Мог бы уже и увидеть!

– И ничего я не засыпаю, – возмутился Роджер. – Я просто в ту сторону не смотрел. Можно вполне даже бодрствовать и чего-нибудь не заметить, если отвернешься!

Капитан Джон приподнялся и поднял трубу.

– Это наш туземец гребет, – сообщил он. – И мама с ним там.

– Дай скорей посмотреть! – сказала Титти. Джон передал ей трубу, и она приникла к окуляру.

– Мама тоже туземка, – произнесла она наконец.

– Дайте мне тоже посмотреть, – сказал Роджер.

Он прижался глазом к трубе и повернул ее в нужную сторону.

– Ничего не вижу, – сказал он. – Там все темно.

– У тебя окуляр крышечкой закрылся, – пояснила Титти. Она все знала о подзорных трубах. – Поверни, чтобы он снова открылся.

– Теперь вижу их, – сказал Роджер.

Туземец, больше известный как мистер Джексон с фермы Холли-Хоу, гнал свою лодку длинными, уверенными гребками. Издали движение напоминало бег водомерки. Однако подзорная труба позволяла рассмотреть, что по озеру действительно шла лодка. Виднелись даже горбы набитых сеном тюфяков – и мамин силуэт на корме.

Роджер и Титти по очереди смотрели в трубу, пока подходила лодка. Капитан и старпом спустились в лагерь – проверить, все ли там готово к посещению высоких гостей. Капитан поставил свою жестяную коробку, ту, большую, посередине тыловой стенки палатки. Вынув маленький барометр, он повесил его на замок в передней части коробки. Больше внутри палатки ничего не было, поэтому все действительно выглядело аккуратно. Титти со старпомом придали своей палатке гораздо более жилой вид. Посередине стояли жестянки со съестным. Их предполагалось использовать как сиденья. По сторонам палатки, где предстояло быть постелям, девочки расстелили одеяла и завернули их в головах. В одном углу, возле входа, аккуратно сложили кухонные принадлежности. Снаружи палатки, на веревке, служившей растяжкой, уже сушились два полотенца. Заглянув внутрь, капитан Джон вернулся в свою палатку и точно так же расстелил их с Роджером одеяла. У палатки сразу стал куда более обитаемый вид. Когда прибудут тюфяки, их совсем не трудно будет запихнуть под одеяла. Старпом Сьюзан подбросила в костер еще несколько веток. Огонь весело запылал. Потом они пошли к остальным.

– Туземцы скоро будут здесь, – сказала Титти. – Покажем им нашу гавань?

– Нет, – отрезал капитан Джон. – Туземцам никогда нельзя полностью доверять, даже самым дружелюбным. Пусть стоянка «Ласточки» останется тайной. Мама ведь не одна к нам приехала!

– Кроме того, – сказала Сьюзан, – они тюфяки нам везут, а место нашей первой высадки – рядом с лагерем. Гораздо легче таскать матрасы оттуда, чем с того конца острова, через чащу!

Весь экипаж «Ласточки» поднялся на ноги и стал указывать на восток. Мама – туземка на корме лодки – махнула рукой в пролив между материком и восточным берегом острова, давая понять: она разобрала, что команда имела в виду. Она сказала что-то сидевшему на веслах туземцу. Тот оглянулся через плечо и, энергично ударив раз и два левым веслом, изменил курс.

Они уже двигались мимо оконечности острова. Роджер первым прибежал к месту высадки. Остальные члены команды не намного отстали от него. Когда туземец подогнал лодку к берегу, весь экипаж бросился помогать ему вытаскивать суденышко на сушу.

– А вы-то куда свой корабль дели? – спросила мама. – Где «Ласточка»?

– Прикибикижакаликивикизбукудекетики, – ответила Титти. – Это значит, мы никак не можем тебе рассказать, поскольку ты туземка. Ну, то есть самая славная туземка, какая бывает…

– Втокоропяхзоковукутоткотцака, – сказала мама. – Перевожу: мне все равно, где шлюпка, лишь бы с ней все было в порядке.

– Она в отличном местечке, – заверил капитан Джон.

– Перевести? – предложила Титти негромко.

– Вообще-то, – сказала мама-туземка, – я от вас изрядно поднабралась английского. Но если вам так хочется, то тякятякятякатякянакашикисекетики…

– Если ты правда говоришь по-английски, тогда не надо, – разрешил Джон.

– Прикитакащикилики, – произнесла туземка. – В смысле, ну и хорошо. Полагаю, вы позволите туземцам ознакомиться с вашим лагерем, чтобы мы знали, куда тащить тюфяки?

Мистер Джексон, фермер из Холли-Хоу, уже вытащил из лодки все четыре мешка. Это был очень рослый и сильный туземец. Взяв сразу три тюфяка, он вскинул их на плечи. Джон и Сьюзан понесли четвертый. Роджер взял маму-туземку за руку. Титти стала показывать путь к лагерю.

– Что ж, стойбище замечательное, – одобрила туземка.

– Правда? – обрадовалась Сьюзан. – Не хочешь зайти в этот шатер?

Туземка пригнулась, чтобы войти. Мистер Джексон сбросил тюфяки наземь.

– Пошли, Роджер, – сказал Джон. – Приготовим нашу палатку, пока она не заглянула!

И он взял за конец один из тюфяков. Роджер бросился помогать. Вдвоем они затащили в палатку оба мешка. Расположив их вдоль боковых стен, мальчики взбивали, колотили и разглаживали мешки, придавая им презентабельный вид, потом накрыли свернутыми одеялами и улеглись каждый на свой тюфяк.

Тем временем Сьюзан и мама-туземка сооружали лежбища в другой палатке, а мистер Джексон вернулся к своей лодке.

Чуть позже туземка сунула голову внутрь капитанской палатки.

– Похоже, вы удобно устроились, – заметила она. – Но вот как вы намерены поступать, когда станет темно?

– Надо было два фонаря с собой взять, – сказал Джон. – Об этом я не подумал. У нас с собой только один фонарь, большой, чтобы весь лагерь освещать.

– Я вам привезла два маленьких свечных фонарика – по одному на палатку. Вы только должны пообещать, что будете очень аккуратно с ними обращаться и не подожжете ни палатки, ни себя. Где масло для большой лампы?

– Рядом. Снаружи палатки, – сказал Джон.

– Его нужно хранить в безопасном месте, подальше от лагеря и от костра.

В это время могучий туземец – мистер Джексон – вернулся с берега и принес еще груз, прибывший в лодке.

– Выходите давайте, – сказала туземка. – Мне у вас задерживаться не с руки, потому что мистеру Джексону нужно обратно на ферму. Давайте уладим самые безотлагательные вопросы. В первую очередь – насчет молока. У вас на острове коровы не водятся, так что за молоком придется ездить на материк. Я договорилась на ферме Диксона – она во-он там, – чтобы каждое утро вам выдавали кварту молока. Если вечером вам захочется еще, миссис Диксон вам нальет. Но по утрам вы должны сами ездить за молоком. Их причал возле большого дуба. Спасибо, мистер Джексон!

Могучий туземец поставил перед ней большую корзину, принесенную из лодки. Там была бутыль молока и еще много всего. Туземка принялась выгружать привезенное с таким видом, будто искала сюрприз в праздничном пироге.

– Вот вам молоко, – сказала она. – Следите за тем, чтобы по возможности держать его в холоде в течение дня. Не оставляйте на солнце да смотрите хорошенько промывайте бутыль, прежде чем ехать за добавкой на ферму. А вот вам пирог с мясом – миссис Джексон его только сегодня спекла. Думаю, тушенка вам скоро надоест…

– Это пеммикан[3]3
  Настоящему мореплавателю, конечно, пристало питаться пеммиканом, а не какой-то там обычной тушенкой. Пеммикан – слово индейское. Это такие брикеты из сушеного и толченного в порошок оленьего или бизоньего мяса, смешанного с жиром и соком диких ягод. Очень питательная штука, да к тому же легкая в хранении и при переноске. Для островной жизни лучше еды не найти!


[Закрыть], – сказала Титти.

– Пеммикан, – согласилась туземка. – В общем, на вашем месте я бы откупоривала пеммикан, только если не останется совсем никакого съестного, не требующего готовки. Кстати, у вас Сьюзан за главного повара?

– Да, – подтвердил капитан Джон.

– Тогда я ей припасы и передам. Вот пирог. Еще я вам привезла коробочку «Форса». У Сьюзан дел хватит и без того, чтобы каждое утро на всех овсянку варить.

– Я готовить люблю, – заявила старпом Сьюзан.

– Так вот, чтобы готовка не опротивела, – сказала туземка, – послушай доброго совета и поручи мыть посуду другим.

Мистер Джексон совершил еще рейс в лодку и вернулся с большим мешком.

– Мистер Джексон был так любезен, что позволил привезти вам подушки, – продолжала туземка. – Я знаю, вы вполне можете спать и без них, но все же разница есть, и большая. Такая большая, что, я уверена, сам Христофор Колумб всюду с собой любимую подушку возил!

Подушки тут же разобрали и унесли по две в каждую палатку.

– А пирата с попугаем вы видели? – спросила Титти, благополучно убрав свою подушку на место.

– Какого пирата? – спросила туземка.

– Того, что в плавучем доме живет. Мы его видели! И попугая видели!

Мистер Джексон рассмеялся.

– А, вот вы о ком, – сказал он. – Что ж, по мне, вы не так уж и ошиблись!

– Плавучий дом я видела, – подтвердила туземка.

– Это мистер Тернер, – сказал могучий туземец. – Он всегда летом на своей барже живет. В этом году он никого даже близко не подпускает. В прошлом году с ним все время были девчонки Блэкетт, его племянницы с того берега. А в этом году никого, как есть один да один. Кто его разберет, этого мистера Тернера! Чем он на своей посудине занимается, никто понятия не имеет, только люди поговаривают, будто на борту у него целое состояние!

– Это награбленные сокровища, – ахнула Титти. – А я так и знала, что он пират на покое! То-то он никого к своему кладу не подпускает!

– Меня Вики ждет, – сказала туземка. – Не буду больше задерживаться. Да и вам, я так понимаю, нашествие дикарей особо ни к чему. Уже темнеет – на вашем месте я улеглась бы пораньше. Завтра вас рано поутру разбудят если не птицы, так солнечные лучи.

– Спасибо большущее-пребольшущее за то, что ты столько всего нам привезла, – поблагодарила Сьюзан.

– Особенно фонарики, – добавила Титти.

– Прикитакащикилики, – поворачиваясь к берегу, сказала туземка. – И спасибо, но чай пить я не буду. Вы уже попили, а час не ранний… Ах вот что я совсем позабыла! – Она ненадолго заглянула в капитанскую палатку и вышла, улыбаясь. Потом, идя к лодке, она сказала Джону: – Я не собираюсь то и дело ездить сюда и приставать к вам…

– Ты совсем не пристаешь, мама, – сказал Джон.

– Так вот, я не собираюсь висеть у вас над душой, но я очень прошу вас извещать меня каждые два-три дня… ну, или чаще, если пожелаете… просто что у вас все хорошо. Кроме того, вам может понадобиться провизия, а мы, туземцы, всегда готовы ее подвезти… Так вы будете время от времени показываться в Холли-Хоу, договорились?

– Если хочешь, я хоть завтра приеду, – сказал Джон.

– Да, я бы не отказалась узнать, как прошел первый ночлег.

– Мама, а что ты сейчас у меня в палатке делала? – спросил Джон.

– Вернешься – увидишь.

Туземка забралась в лодку, перешла на корму и уселась. Мистер Джексон, могучий туземец, оттолкнул большую лодку от берега и уже на ходу вскочил на планширь. Сразу взялся за весла и погнал лодку сквозь сумерки.

– Пока, пока, пока, мама! – дружно закричал экипаж «Ласточки». – Пока, мистер Джексон!

– Доброй ночи, – сказал мистер Джексон.

– Рыкыбыракакики, – сказала туземка. – В смысле, доброй ночи и сладких снов.

– Рыкыбыракакики! – закричали с острова.

Вся команда перебежала на самый верх острова, к наблюдательному пункту под высокой сосной. Оттуда удобно было махать рукой вслед лодке, удалявшейся сквозь пелену вечера. Скоро лодка скрылась из виду, но еще долго были видны белые всплески весел. А когда и их стало не разглядеть, вдалеке не сразу затихло поскрипывание уключин.

– Пожалуй, надо укладываться, пока совсем не стемнело, – сказала старпом Сьюзан.

– Через полчаса все огни должны быть погашены, – сказал Роджер.

– Мы их еще и не зажигали, – сказал Роджер.

– Пока нет, но сейчас зажжем, – сказал капитан Джон.

Открыв свой фонарик, он чиркнул спичкой. На берегу еще кое-что было видно, под деревьями сгустились сумерки, а вот в палатках царила уже полная темень. Засветив фонарик, Джон внес его в палатку и поставил на жестяную коробку, выдвинув ее на самую середину, чтобы уберечь от огня матерчатые стенки. Тут он вспомнил, что туземка что-то сделала в его палатке перед самым отъездом. Он огляделся, решив выяснить, что же это такое было. У изголовья его тюфяка на стенке висел листок бумаги. На нем было написано: «Если не хлюпики, не утонут».

– Папа знает, что никакие мы не хлюпики, – сказал Джон вполголоса.

Сьюзан поставила свой фонарик на одну из жестянок со съестным. Они с Титти поудобнее раскладывали постели.

Снаружи палатки выглядели как большие бумажные фонари, мерцающие среди деревьев. Внутри двигались тени. Это ведь целое дело – в самую первую ночь устроиться на мешке, наполненном сеном. Внутри слышались голоса:

– У тебя все в порядке, Титти?

– Так точно, сэр!

– А юнга как?

– Отлично устроился, мистер старпом. Готовы свет погасить?

– Да.

– Огни погасить!

Два фонарика были разом задуты, белые палатки растворились в ночи. Теперь нигде не было огонька – лишь мерцали угли в костровой яме.

– Спокойной ночи! Спокойной ночи! Спокойной ночи!

Затихли все звуки, кроме легкого плеска волн у подножия валунов. Прошло всего несколько минут – и капитан со старпомом, матросом и юнгой крепко заснули.

6
Островная жизнь

Следующий день был полон хлопот и притом начался рано. Солнечный свет, проникший в палатку, пробуждает гораздо надежней, чем те же лучи в комнате дома. Титти проснулась первая и полежала с открытыми глазами, глядя, как пятна света и тени играют на белых стенках палатки: солнце пробивалось сквозь колышущиеся вершины деревьев. Потом Титти переползла к выходу из палатки и высунулась наружу, принюхиваясь к влажному утреннему воздуху, слушая шорох листвы и плеск зыби на берегу. Потом она услышала голоса, звучавшие в другой палатке. Значит, там тоже проснулись.

– Джон…

– Да?

– Мы на острове!

– Конечно на острове. А ты не знал?

– Не был уверен, пока окончательно не проснулся.

– Привет, – окликнула Титти. – Доброе утро!

– Доброе утро! Доброе утро!

Джон и Роджер подползли к выходному отверстию своей палатки.

– А где Сьюзан? – спросил Роджер.

– Спит еще.

– И вовсе она не спит, – сказала Сьюзан, перекатываясь на тюфяке и протирая глаза. – Который час? Может, пора уже ехать за молоком?

Джон исчез внутри, чтобы посмотреть на часы. То есть теперь это были не просто часы, а морской хронометр, полагавшийся ему как капитану.

– Без трех минут семь, – сказал он. Ему пришла было мысль вести счет времени по-корабельному, привязывая его к вахтам, но это требовало некоторых раздумий, чтобы не ошибиться.

– Интересно, они уже подоили коров? – сказала Сьюзан.

– Я схожу туда на веслах и привезу молока, – сказал Джон.

– Погоди, – сказала Сьюзан. – Давайте на первый раз все вместе поедем. Тогда мы все будем знать дорогу, а они познакомятся с каждым из нас, чтобы в другой раз кто угодно мог к ним съездить.

Все оделись и пошли умываться на берег. Полоскались недолго – умыли руки и лицо, почистили зубы. Потом вся команда, путаясь в зарослях, отправилась к тайной гавани на южной оконечности острова. Их кораблик пребывал в полном благополучии, надежно расчаленный носовым и кормовым концами. На банках еще блестела роса, хотя солнце светило вовсю. Чтобы рассесться, пришлось сушить банки носовыми платками. Экипаж осторожно вывел шлюпку в проход, поставил отсыревший коричневый парус и совершил переход к причалу под дубом. Здесь моряки вытащили нос «Ласточки» на берег и привязали фалинь к большому камню. Потом все вместе пошли к ферме Диксонов.

Ферма Диксонов, как и Холли-Хоу, стояла близ озера за круто поднимавшимся пастбищным лугом, за деревьями тернослива. Экипаж «Ласточки» во главе с капитаном не очень представлял, как бы им понятно и правильно отрекомендоваться, но миссис Диксон решила вопрос за них.

– Вы, наверно, за молоком, – сказала она. – Вижу, со своей склянкой! Сейчас как раз дойка идет… – Взяв бутыль, она ушла и вернулась, неся теплое, пенящееся молоко. – Вот, держите! Если еще что понадобится, даже не сомневайтесь – сразу обращайтесь ко мне!

К ним вышел мистер Диксон, хозяин фермы, худой, высокий мужчина.

– Погода роскошная стоит, – сказал он, но не задержался для разговора.

Ребята вернулись к месту первой высадки, а не в гавань.

– Ветер – норд-вест, – сказал капитан Джон. – Сюда не достанет.

Настало время разводить костер, готовить завтрак. Этим занялась старпом Сьюзан, но остальные не стали никуда уходить, пока она занималась стряпней: слишком аппетит разыгрался. Потом все позавтракали и снова отправились исследовать остров, однако никаких новых открытий сделано не было. Потом, пока старпом Сьюзан и матрос Титти возились в лагере, капитан с юнгой отправились в Холли-Хоу – повезли почту. Собственно, состояла она всего из одного письма, и притом очень короткого, да и его-то Титти сообразила написать только в самый последний момент, чуть ли не когда уже собирались поднимать парус. Ей не хватило бы времени даже на эту маленькую записку, но случилось так, что после завтрака ветер заметно посвежел, и капитан Джон решил зарифить паруса. Пока он учил юнгу, как правильно это делать, Титти и написала письмо. Вот оно:

Дорогая мамочка!

Посылаем тебе горячий привет с пустынного острова. Надеемся, у тебя все хорошо. У нас полный порядок.

С любовью, матрос Титти.

– Так ведь мама только вчера тут была, – сказал капитан Джон. – На что ей письмо прямо сегодня?

– Я его в любом случае уже написала, – сказала Титти.

Так и вышло, что «Ласточка» отправилась в плавание к Холли-Хоу с грузом почты.

Ветер разошелся не на шутку. Шлюпка неслась на полной скорости; крен был такой, что подветренный планширь едва не черпал воду. Нос с силой врезался в мелкие волны – вода ведрами летела через борт, обдавая брызгами капитана и юнгу. Крепкий норд-вест заставил потрудиться, лавируя до самого Холли-Хоу. Маленькая «Ласточка» носилась галсами по всему озеру, закладывала повороты, содрогаясь всем корпусом, парус хлопал. И снова крен, набор скорости – и быстрый бег по плещущим волнам.

В конце одного из галсов Джон завел шлюпку прямо в бухту Плавучего Дома. «Ласточка» прошла совсем рядом с этим самым домом и обогнула его, так что экипаж хорошенько все рассмотрел. Отставной пират, как назвала его Титти, сидел на кормовой палубе, укрытый от ветра надстройкой и навесом. «Ласточка» прошла под самой кормой: пират сидел в палубном кресле и что-то писал, держа тетрадь на коленях. Зеленый попугай сидел на поручне, сверху вниз глядя на юных судоводителей. Ветер ерошил зеленые перья у него на спине. Отставной пират ненадолго поднял глаза, тоже посмотрел на них и вернулся к работе.

– Что он там делает? – спросил Роджер.

– Попугай? – уточнил Джон.

– Нет, – сказал Роджер. – Пират.

– Может, карту рисует, где сокровища спрятаны, – предположил Джон. – Внимательнее: сейчас поворачивать будем!

«Ласточка» сменила галс и направилась вон из бухты, пройдя севернее большого буя, к которому была причалена жилая баржа. Коричневый парус скрывал «пиратское судно» от Джона и Роджера почти до самого буя. Лишь на краткое время они смогли как следует рассмотреть его нос – но за это мгновение успели увидеть кое-что, отчего старый синий катер, переделанный в плавучий дом, действительно показался им пиратским пристанищем.

Первым это заметил Роджер. Джон был слишком занят управлением шлюпкой: он смотрел в основном на парус, следя, чтобы тот ловил ветер, но в меру, и был сосредоточен на том, чтобы, глядя вперед, ощущать ветер носом и правой щекой. «Ласточка» шла очень быстро, поэтому увиденное лишь мелькнуло… Однако никаких сомнений быть не могло.

– О! Да у него там пушка! – воскликнул Роджер. – Смотри, смотри!

На передней палубе, с правого борта, на фоне синей обшивки четко выделялся маленький, круглый, добротно отполированный латунный ствол. Возможно, когда-то с его помощью давали старт яхтенным гонкам. Теперь эта пушечка стояла на деревянном лафете, готовая открыть огонь. Даже для капитана Джона ее наличие явилось неопровержимым доказательством, что плавучий дом был не просто плавучим домом. Пушка и зеленый попугай – слишком характерное сочетание!

– Похоже, Титти была права, – сказал капитан Джон.

Он обернулся взглянуть, не было ли ствола и по левому борту. Это уже не оставило бы места сомнениям. Однако второго орудия не было. Тем не менее пушка есть пушка. Кораблю, не несущему в себе никаких тайн, даже и одна ни к чему!

Роджер был бы рад во всех подробностях обсудить пушку, но капитану Джону было не до того. Когда правишь маленькой шлюпкой, ведя ее против ветра, трудно болтать о всяком-разном, трудно даже слушать внимательно, что тебе говорят. Ты следишь за темными полосами ряби, ожидая сильного порыва, ты должен быть готов в любой момент распустить парус или, наоборот, привестись к ветру. Поэтому Роджер спустя некоторое время оставил попытки разговорить капитана.

Наконец они миновали Дарьен и вошли в бухту Холли-Хоу. Крепко привязали швартов к кольцу, вмурованному в каменный мол возле лодочного сарая, спустили парус. Потом пошли через поле наверх, к дому. Всего лишь три дня назад Роджер, сам будучи парусным кораблем, лавировал здесь против ветра – а у ворот Холли-Хоу стояла мама с телеграммой в руках, с той самой телеграммой, что отпустила их на поиски приключений. Теперь Роджеру не было нужды лавировать. И притворяться парусником не было нужды. Он был самым настоящим юнгой с самого настоящего корабля, он сошел на берег по важному делу вместе со своим капитаном. Между прочим, со вчерашнего дня луговая тропинка, ворота по дороге на Дарьен и сама ферма Холли-Хоу сделались чужедальней страной. Это ведь совсем другое дело, когда приезжаешь сюда по воде со своего собственного острова. Совсем не то, что жить здесь, созерцая остров по ту сторону широкого пролива. Возвращение в Холли-Хоу, таким образом, само становилось своего рода исследованием. Это все равно что изучать место, привидевшееся во сне. Все здесь именно таково, как тебе снилось, все ожидаемо – и все равно сулит удивительные открытия на каждом шагу.

Странное было ощущение – вот прямо так взять и войти в дверь дома. Джон чуть не остановился, чтобы постучать. Внутри все было совершенно по-прежнему. Мама сидела за столом, писала письмо отцу. Нянька вязала, расположившись в кресле. Толстушка Вики возилась на полу, играя мохнатой овечкой, белой с черным носом.

– Привет, – сказала мама, отрываясь от письма. – Как ваше прикибики?

– Мы всю ночь прикибики без задних ног, – сказал Джон. – Даже проснулись не так рано, как ты и предсказывала. Ну… не совсем.

– И молоком на ферме благополучно запаслись?

– Да.

– Мне туземка на ферме понравилась, – сказал Роджер.

– И мне понравилась, когда я вчера с ней говорила, – сказала мама.

Нянька, похоже, не очень прочувствовала, что беседует с мореплавателями, прибывшими из далекой страны.

– Вижу, вы, по крайней мере, еще насмерть не простудились, – проворчала она. – У нас тут прямо выходной без вас. А вот скажите-ка мне, мастер Роджер, вы зубы чистить не забываете? Я вам стаканчик для умывания с собой не положила.

– У меня целое озеро для этого было, – сказал Роджер.

– Мы почту привезли, – сказал Джон. – Письмо от Титти.

Он вытащил письмо из кармана. Мама развернула и прочитала его.

– Надо написать ответ, – сказала она.

– Мы за грузом прибыли, – сказал капитан Джон. – Удочки взять забыли.

– Ну конечно, как же без них, – сказала мама. – И еще купальные принадлежности взять надо. Они как раз висели сушились, когда вы отбыли вчера, я сама их только нынче утром заметила. Вы там у себя еще не купались?

– Сегодня еще нет, – сказал Джон.

– Завтра обязательно искупаемся, – сказал Роджер.

– Только смотрите выберите хорошее место, где тростника поменьше, – сказала мама. – И проследите, чтобы Роджер особо не забирался на глубину.

– Это только пока я плавать не научился, – сказал Роджер. – А я совсем-совсем скоро уже научусь.

– Вот выучишься плавать на спине и на животе, тогда поглядим. Вот тогда ясно будет, что тебе ничто не грозит. Но и тогда не спеши туда, где тебе «с ручками», – лучше подожди, пока не сможешь плыть долго-долго. А теперь собирайте рыболовные снасти, пока я пишу ответ на письмо.

Капитан и юнга быстро приготовили все принадлежности для рыбалки. Все четыре удочки разобрали на части и убрали каждую в отдельный мешок. Упаковали в большую банку из-под кофе крючки, поплавки, мотки лески. Нянька тем временем принесла купальники и завязала все вместе в полотенце. Наконец вышла мама с двумя письмами. Одно было предназначено Титти. «Привет от всех домашних, спасибо за весточку», – гласило оно. Второе было адресовано Сьюзан. Оно содержало наказ попросить у миссис Диксон салата-латука, ведь если в рационе не окажется зеленых овощей, команду может постигнуть цинга. Еще мама передала мореплавателям порядочный мешочек гороха.

– Пусть Сьюзан просто варит его с солью, а потом масла кладет, – сказала она. И добавила большую жестянку шоколадных бисквитов: – Полагаю, ваш кок, он же старпом, вряд ли собирается часто баловать вас пудингами. Это поможет вам продержаться.

Капитан с юнгой еще забежали в дом попрощаться с няней и Вики. Потом мама спустилась с ними на мол, помогая нести припасы.