Текст книги "Туркестан в имперской политике России: Монография в документах"

Проект реорганизации народного суда б. Военного Министра, Генерал-Адъютанта Куропаткина. Проект комиссии Тайного Советника Несторовского. По этому проекту, разработанному Военным Министром по сношении с Министерствами Юстиции и Внутренних Дел, было намечено: изменение системы выборов, организации судов и порядка вознаграждения судей, ограничение круга их деятельности, увеличение поводов к отмене решений и установление непосредственного контроля Администрации над действиями народных судов. В соответствии с указаниями Государственного Совета, последовавшими при обсуждении в 1898 году законопроекта о судебной реформе в Туркестане, что при проектировании поправок в действующих правилах о суде туземцев и инородцев не следует упускать из виду, что по своим представлениям о праве и справедливости туземное население нередко вполне расходится с требованиям русских законов, почему слишком поспешное привитие им этих последних могло бы породить смуту в их умах и в сложившемся исстари строе их жизни, проект Генерал-Адъютанта Куропаткина сохранял неприкосновенными главные основания народного суда. Проект этот не был рассмотрен законодательными учреждениями и отложен до получения письменного отзыва Министра Внутренних Дел, а затем подвергся переработке и пересмотру в Комиссии Тайного Советника Нестеровского, учрежденной Туркестанским Генерал-Губернатором в 1902 году для составления Объединенного Положения об управлении Туркестанского края. В своих суждениях Комиссия Нестеровского высказала, что отнюдь не считает, чтобы та организация народного суда, которая предполагалась по проекту Военного Министра, создала из этого учреждения нечто вполне совершенное; наоборот, Комиссия находит, что само существование народного суда с точки зрения водворения в крае русской гражданственности представляется явлением отрицательным, но зло это является неизбежным и останется таковым до тех пор, пока не представится возможным совершенно упразднить народный суд. Препятствие к упразднению народного суда Комиссия Нестеровского находила в «преждевременности» этой меры и в возможности лишь «постепенного поглощения» особенного народного суда общеимперскими. В сравнении с проектом бывшего Военного Министра, Генерал-Адъютанта Куропаткина Комиссия Нестеровского, принявшая в общем все внесенные этим проектом изменения о народных судах Туркестана, еще более сузила компетенцию этого суда. Так, по проекту Генерал-Адъютанта Куропаткина предполагалось изъять из подсудности народных судов гражданские дела, по коим ответчик проживает в пределах русских поселений, и дела, основанные на документах, не только совершенных, но и засвидетельствованных русскими властями, предполагалось изъять из подсудности народных судов всех лиц из туземцев, состоящих на государственной службе, приобретших права таковой по образованию или преимущества, присвоенные другим состоянием. Комиссия же Нестеровского полагала, кроме того, изъять из ведения народных судов дела не только ответчиков, проживающих в русских поселениях, но и приписанных к русским селениям, изъять дела о движимом имуществе, находящемся в черте русских поселений, и изъять из ведения народного суда туземцев разных народностей, если они не магометане, и также кочевников, переходящих в оседлое состояние. По проекту как Генерал-Адъютанта Куропаткина, так и Комиссии Нестеровского предполагалось также, чтобы дела, подсудные народному суду, в случае заявления одной из сторон переносились в общеимперский суд. По обоим проектам, кроме компетенции, ограничивалась карательная власть народных судов и не допускалось осуждение за деяния, непризнаваемые преступными по общеимперским законам. Выработанный Комиссией Нестеровского проект нового Туркестанского Положения не был внесен в законодательные учреждения.

Выводы ревизии Сенатора графа Палена. Ревизовавший по Высочайшему повелению в 1908 году Туркестанский край Сенатор граф Пален на основании собранных им подробных данных о деятельности народных судов в Туркестане пришел к заключению о непригодности их к дальнейшему существованию и необходимости упразднения народных судов с полной заменой их общегосударственными судебными установлениями. В случае же признания по каким-либо соображениям несвоевременности отмены народных судов граф Пален указал на ряд изменений в действующих постановлениях о сих судах, каковые изменения значительно шире проектов Генерал-Адъютанта Куропаткина и Комиссии Нестеровского охватывают все стороны деятельности этого особого института. По мнению графа Палена, необходимо было бы изменить систему выборов народных судей, назначить им определенное содержание, ввести коллегиальный состав суда в первую инстанцию и устранить обособленность народных судов от общего строя имперских судебных установлений, возложив председательствование во второй инстанции народных судов на мирового судью и установить правильный надзор окружных судов, в качестве кассационных инстанций, за народными судами. Вместе с тем граф Пален признавал желательным создание в народном суде института почетных судей, подобно почетным мировым судьям. Расширяя перечень изъятий из ведомства народного суда уголовных и гражданских дел, граф Пален предлагал, установить передачу дел, подсудных народному суду, в русский суд по одностороннему заявлению кого-либо из тяжущихся, сделанному до начала судебного разбирательства в народном суде. Карательную власть народных судей граф Пален находил нужным ограничить прежде всего тем, что народные суды могут налагать наказания только за деяния, преступные по русским уголовным законам; затем, наказание тюрьмою на срок до 1½ года может быть сохранено только за более тяжкие преступления, за другие же, менее важные, народные суды могут приговаривать виновных только к штрафу или аресту до трех месяцев. Опекунская часть должна быть или вовсе изъята из ведения народных судей или поставлена под контроль мирового судьи, а из нотариальных обязанностей судей оседлого населения надлежит изъять составление актов на недвижимые имущества.

Возбужденный графом Паленом вопрос об упразднении народных судов подвергался обсуждению Высочайше учрежденного Совещания для выработки основных начал преобразования управления Туркестанского края. Так как для замены народных судей по всему обширному Туркестанскому краю было бы крайне затруднительно найти ныне русских людей, знающих в должной мере язык и правовые порядки туземцев, Совещание признало более осторожным, не упраздняя совершенно народные суды, принять в отношении них такие меры, которые устранили бы главнейшие отрицательные их стороны, так сказать, обезвредили бы их. В отношении этих мер Совещание одобрило те изменения в постановлениях о народном суде, которые намечены были графом Паленом.

Постановление Совета Министров 20 ноября 1912 г. При окончательном же обсуждении 20 ноября 1912 года в Совете Министров мероприятий по упорядочению отправления правосудия среди туземного населения Туркестанского края Совет Министров не встретил препятствий одобрить в существе передачу ныне подсудных народным судам в Туркестанском крае дел на общих основаниях в ведение органов мировой юстиции с тем, что при разрешении вопросов семейных отношений и наследования, а равно при разрешении споров, возникающих из существующих порядков водопользования, мировым судьям надлежит руководствоваться нормами обычного права.

Отрицательные стороны устройства и деятельности народного суда. Коренные недостатки народных судов в Туркестанском крае, вызывающие осуждение их современного положения деятельности со стороны даже сторонников принципа сохранения для туземцев Туркестана особо действующих по их обычаям и понятиям судов, заключается прежде всего в недобросовестности, лицеприятии и корысти народных судей и вообще непригодности их служения правосудию. Общеизвестно, что выборы судей в центральных областях Туркестана и в Семиречье как у оседлого населения, так и в особенности у кочевников сопровождаются подкупами выборщиков, интригами, беззастенчивым проведением не лиц, достойных и уважаемых, а угодных той или другой партии или влиятельным лицам. Выбранные таким путем народные судьи, затратившие значительные средства на искательство этой должности, творят суд исключительно в интересах выбравших их партий и лиц и в целях обогащения себя за счет тяжущихся. Принцип – равного суда для всех – выборным судьям сартов и киргиз не известен. Напротив, богатый и сильный у них всегда прав, и дела решаются только в зависимости от выгод, извлекаемых судьей. Указание, что нравственный уровень народных судей можно поднять, заменив выборную систему назначением судей от правительства и установив определенное для них вознаграждение вместо практикуемого ныне сбора с тяжущихся, дающего простор широкой эксплуатации судей, конечно, представляется веским, хотя по поводу этого указания надлежит иметь в виду, что в нравах народных судей настолько укоренилось извлечение материальных выгод из должности, что народные судьи Туркестана, как и дореформенные судьи в России, едва ли могут исправиться от этого недостатка. Но если эта отрицательная сторона и допускает, может быть, успешную борьбу с нею соответственными мероприятиями, в числе которых должно быть предъявлено к судьям требование образовательного и имущественного ценза, то другой коренной недостаток народных судов – решение дел не по общему закону, а по местным обычаям нередко ему противоречащим, не поддается никакому воздействию, кроме одной меры – упразднения народного суда.

Недопустимость исключительного применения обычаев как юридических норм. О шариате и обычном праве, применяемом в народном суде. Составляя единственный источник правообразования в первичные эпохи зачатков общественного строя и государства, народно-обычное право в современных государствах, с их выработанным правовым строем и верховной государственной властью, являющейся единственным правопроизводящим источником, может иметь только вспомогательное значение. По общему правилу, нормы обычного права и обычные народные воззрения не могут и не должны заменять писаный закон и служить вместо него в современных культурных государствах основанием судебных постановлений. Современное уголовное право в особенности не может допустить привлечение к ответственности и наказание за деяния, не указанные в законе. С другой стороны, не может быть допустима и безнаказанность по обычаям таких деяний, которые по современному уголовному праву нарушают повсеместно защищаемые государством блага личности и общества. В области частногражданских отношений при современном культурном строе обязанности и права должны определяться и охраняться также силою обязательнаго для всех закона, но не обычными народными воззрениями. Хотя применение норм обычного права в этой области не устраняется окончательно, как при определении запрещенное™ и наказуемое™ проступков, но и в частногражданских отношениях обычным правом могут нормироваться юридические отношения лишь при условии, что закон или прямо предписывает, или не воспрещает применение в тех или других случаях местных обычаев.

Обращаясь к обычаям, применяемым ныне народными судами Туркестана, следует иметь в виду, что в судах оседлого населения применяется не обычное народное право, а писаное мусульманское право – шариат, который, по воззрению мусульманских законоведов, не допускает действия рядом с ним обычного права. Основанный на Коране, как главном источнике, на хадисах, т.е. преданиях от Пророка, и постановлениях первых халифов и основателей религиозных расколов, шариат является единым правом для последователей ислама во всех мусульманских государствах. Коран и хадисы не подлежат никакой отмене, чем и объясняется неподвижность шариата, не регулирующего многих явлений современной жизни в общественном и частном быту. Будучи кодексом религиозным, шариат устанавливает тесную связь между религиозными и гражданскими отношениями, вследствие чего отступление от правил, предписанных шариатом, для гражданских действий считается прегрешением против веры, за которое мусульманину придется отвечать в будущей жизни. Применение такого кодекса, проникнутого религиозной нетерпимостью, чуждого современным условиям жизни и культурного быта, объединяющего мусульман Туркестана со всеми последователями ислама, препятствующего им сблизиться с христианским миром и объединиться в правовых понятиях с коренным населением Российской Империи, конечно, не может быть признано желательным и допустимым в интересах Государства и задач Правительства на среднеазиатской окраине. Не подлежит, конечно, спору, что шариат заключает, в себе некоторые вполне разумные требования, как, например, воздерживаться от пьянства и разврата, и терпимые постановления о семейных и наследственных правах, которыми без всякого ущерба культурному правовому строю могут регулироваться эти частногражданские отношения мусульман. Такие постановления шариата и при распространении на мусульман общеимперских уголовных и гражданских законов могут быть оставлены для них в силе и применяться, не нарушая принципа единства суда и законов для всех подданных Империи. Оставлять же туземцев по-прежнему под всеобъемлющей и исключительной властью шариата, в казуистическом лабиринте его постановлений и толкований, проводимых в жизнь недобросовестными и невежественными народными судьями, нередко под руководством и по указаниям мусульманского духовенства, является недопустимым даже в интересах самого населения, которое, развиваясь экономически и в своих воззрениях на правовые отношения, не может не тяготиться религиозными велениями и запретами в гражданском обиходе.

Что касается обычаев, которыми руководствуются народные суды кочевых киргиз в Семиречье и в центральных областях Туркестана, и обычаев туркмен Закаспийской области, то как у тех, так и у других обычаи сохранились не столько как нормы права, а как нормы быта. Об обычном праве киргиз немногочисленные исследователи его отзываются, что, вследствие общения с оседлым населением, изменения экономических условий, долгого пребывания киргиз в зависимости от различных народностей, их обычное право, адат, подверглось таким изменениям, что от прежнего адата остаются чуть заметные следы, перепутанные различными наслоениями. В адате нет ничего цельного и положительного. Основные начала киргиз – их кочевой образ жизни, родовой уклад, общинное землевладение, низкое вообще культурное развитие, слабая общественная власть и правомерность фактических состояний, конечно, не могли способствовать выработке и развитию обычного права, и если таковые нормы сложились у киргиз, как, например, в области семейного права – что женщины, кроме вдов, и несовершеннолетние бесправны и что брак есть купля-продажа, – то едва ли такие обычаи как нормы права могут быть терпимы в благоустроенном государстве. Нужно еще заметить, что различия уголовной и гражданской неправды у киргиз не существовало, что уголовной ответственности у них, в сущности, нет и все нарушения прав личности оканчиваются гражданским удовлетворением. При таком шатком и неопределенном адате народный суд киргиз неизбежно должен производить расправу по своему усмотрению и произволу, что ныне и наблюдается. Сами киргизы сознают неудовлетворительность их судов по адату и стремятся к суду по шариату, вследствие чего шариат и применяется в судах киргиз, переходящих в оседлое состояние. Распространение общеимперских законов, материальных и процессуальных, на кочевников-киргиз является поэтому мерою неотложной.

Об обычном праве туркмен Закаспийской области было упомянуто выше, что до подчинения русской власти у них наблюдались лишь зачатки юридических отношений; несложный патриархальный быт туркмен не выработал правовых институтов и довольствовался первичными нормами права. С учреждением народных судов для туркмен пробелы в их обычном праве, которым суды эти должны были руководствоваться, стали неизбежно пополняться заимствованиями, – частью из постановлений писаного мусульманского права, частью из обычаев киргиз-кочевников Красноводского и Мангишлакского уездов, близких по быту к туркменам, главным же образом пополняются нормами, создаваемыми чинами местной Администрации, руководящими деятельностью народных судов в Закаспийской области. Начальник Закаспийской области в отзыве от 5 февраля 1913 г. за № 279 по вопросу об упразднении народных судов в Закаспийской области удостоверяет, что по вопросам о браке, семье и наследовании народные судьи Закаспийской области руководствуются шариатом, а по вопросам о правах и обязанностях по имуществам и обязательствам – «вековым адатом».

Из этих указаний явствует, что вся остальная область правовых отношений регламентируется правовоззрениями чинов Администрации области. Усматривать какие-либо преимущества в таком сборном и неустойчивом обычном праве пред общеимперскими гражданскими и уголовными законами и настаивать на сохранении этого обычного права только потому, что туркмены довольствуются сложившимися порядками, конечно, нельзя, так как дальнейшее применение и внедрение в правосознание туркмен этого искусственного и чуждого им обычного права вместо общеимперских уголовных и гражданских законов представляется нежелательным ни в интересах туркмен, ни для пользы государства.

Различия постановлений шариата и обычаев туземцев с требованиями общеимперских законов. Насколько применение шариата народными судами оседлого населения и обычных норм судами кочевников создает противоречия с требованиями общеимперских законов, служит примером безнаказанность у туземцев ростовщичества, развивающегося в последнее время среди сартов и киргиз и подрывающего благосостояние населения. В шариате проступок этот не предусмотрен, а у кочевников не сложилось сознания преступности ростовщичества. Также по обычному праву кочевников конокрадство, баранта и многие другие посягательства на имущество и личность представляются или безразличными или влекущими только вознаграждение потерпевшего, вследствие чего конокрадство у киргиз настолько развито, что Администрация Семиреченской области требует непременного изъятия сих дел из ведения народных судов. Неосторожное обращение с огнем ненаказуемо у туземцев, правила осторожности от пожаров для них необязательны, как равно ненаказуемы и нарушения ими правил хранения и употребления ядовитых веществ и т.д. Наоборот, по шариату караются такие деяния, которые по общеимперским законам не только не преступны и правомерны, но и заслуживают поощрения, например, сближение и дружба мусульманина с христианином.

В области гражданских отношений у кочевников нет ясного разграничения собственности от других прав на вещи; их имущественные отношения покоятся большей частью на владении и на захватах, сделки и обязательства находятся в зачаточном состоянии. Шариату некоторые общепринятые юридические установления, как, например, давность, неизвестны, напротив, в нем есть институты – вакф, закят, – неизвестные праву европейских народов, ряд институтов гражданского права построен шариатом на совершенно отличных от европейских начал, например – наследственные права. Ни шариат, по своей неподвижности, ни обычное право кочевников по его бедности и примитивности не предусматривают в области гражданских обязательств многих неизбежно входящих в гражданский оборот туземцев новых для них видов и форм обязательств и юридических отношений по имуществу, каковые пробелы писаного и обычного права мусульман создают крайние затруднения в их хозяйственной жизни и сношениях по торговле и кредиту.

Несоответствующая правильной постановке судебного разбирательства система доказательств по обычаям в народных судах. Система судебных действий по шариату и адату имеет общие черты в том отношении, что доказательствами по ним считаются только признание противной стороны, свидетельские показания и присяга. Документы сами но себе не составляют доказательства, достаточного для решения дела, – они должны быть подкреплены одним из вышеозначенных трех доказательств. Свидетельские показания являются по шариату важнейшим видом доказательств, в подтверждение гражданских и уголовных действий шариат требует различное число достоверных свидетелей, смотря по предмету действия. У кочевников развито свидетельство по слуху и очистительная присяга, последняя, впрочем, редко приносится, а заменяется готовностью дать присягу за обвиняемого и ответчика в подтверждение его невиновности указанными им почетными лицами того рода, к которому он принадлежит. Особенности производства дел у единоличных судей оседлого населения заключаются еще и в том, что в решении ими дел принимают участие муфтии и аглямы, выбирающие из шариата и выдающие сторонам соответствующие данному случаю выписки и толкования и помогающие затем судье разобраться, которое из толкований шариата надлежит применить к данному делу. Надо обладать громадным опытом и обширной эрудицией, чтобы быть в состоянии выбрать из шариата казуистические решения, соответствующие возникающим в деле вопросам, – вследствие сего деятельность судьи оседлого населения в более или менее сложных делах подчиняется указаниям муфтиев и аглямов.

У киргиз-кочевников, при производстве дел на Чрезвычайных съездах, создался обычай, что пред разбором дел съезд в особом постановлении (эре-же) излагает основания, которыми должны руководствоваться все судьи съезда при предстоящем разборе дел. В эреже устанавливаются не только судопроизводственные правила, но и нормы материального права. Так, в эреже устанавливаются сроки давности, порядок решения дел о сватовстве и исковых, оценка скота на случай удовлетворения им разных взысканий, размер платы за кун (за кровь), оговаривается допущение заочных решений ит.д. Эреже считается обязательным только на время заседания того съезда, для которого он составлен.

У туркмен Закаспийской области в их народных судах для доказательства иска (обвинения) требуется показание свидетелей, которых должен представить истец. Ответчику предоставляется опровергать иск или обвинение приводом свидетелей в его невиновности или принятием присяги. Если ответчиком представлено будет два свидетеля его невиновности и если эти свидетели – люди, заслуживающие доверия, от них не требуется присяги; если свидетель один, то он обязательно должен принять присягу. Если будет представлено два или более свидетелей из лиц, заслуживающих доверия, но лично не видевших обстоятельств дела, и если эти свидетели примут присягу – то этого вполне достаточно для решения дела по их указанию. Если истец не в состоянии доказать свой иск (обвинение), то ответчик принимает присягу в своей невиновности и освобождается от суда. Для привода к присяге, а равно для разъяснений вопросов о браке, разводе и наследстве по шариату приглашается мулла. Таковы несложные и вместе с тем не согласные с современными процессуальными правилами порядки исследования и познания истины в народных судах туркмен Закаспийской области.

В числе особенностей и недостатков судебной организации и процессуальных порядков в народных судах надлежит отметить и создавшийся на практике порядок исполнения решений народного суда, поставленных по уголовным делам, как и по гражданским в полную зависимость от усмотрения и желания выигравшего дело потерпевшего осуществить наложенное на виновного взыскание или примириться с ним и освободить его от наказания. При таких порядках уголовная репрессия народных судов получает условный характер и теряет свое значение.

Неудовлетворительность и незакономерность нотариальной и опекунской деятельности народных судей. Кроме судебных функций судьи оседлого населения исполняют, как указано выше, нотариальные обязанности и заведуют опекунскими делами. Хотя особой таксой, утвержденной Генерал-Губернатором, по соглашению с Министром Юстиции, народные судьи получают за совершение и засвидетельствование актов определенное вознаграждение, но на практике, по сведениям ревизии графа Палена и отзывам чинов местной Администрации, народные судьи не довольствуются указанной в таксе платой и берут с туземцев значительно большие суммы благодаря отчасти тому, что в статье 228 Туркестанского Положения установлено, как общее правило, что вознаграждение народных судей определяется по обычаю. Достоверность и прочность совершаемых народными судьями актов об отчуждении и укреплении земельных участков обыкновенно подлежит сомнению.

Нередко совершаются эти акты, вопреки ст. 236 Туркестанского Положения, в отсутствие: одной из сторон – на основании удостоверения ее воли свидетелями, – потому что по шариату допустимо совершение актов от имени отсутствующих. Кроме того, в обход закона, предоставляющего народным судьям совершать сделки об отчуждении земельных участков стоимостью только до 300 руб., наблюдается раздробительная продажа у народных судей участков стоимостью свыше 300 р. фиктивным покупщикам, которые затем перепродают свои части действительному покупателю. Делается это с целью уклониться от платежа крепостных пошлин и гербового сбора, от каковых освобождены акты об отчуждении между туземцами земельных участков, лежащих вне городских поселений, совершаемые у народных судей. В подобных случаях имущество остается невнесенным в крепостные реестры, а казна теряет крепостные пошлины. Также и путем предъявления исков в народном суде земельные участки переходят от одного владельца к другому на всякую сумму, причем решения народного суда заменяют туземцам акты укрепления. Невнесение же изменения в юридическом положении недвижимости в реестр крепостных дел дает повод к дальнейшим злоупотреблениям и обходам туземцами законов об отчуждении и укреплении недвижимого имущества. Кроме того, совершая акты об отчуждении земельных участков, народные судьи обыкновенно не отбирают от продавцов документов на право владения продаваемым имуществом, вследствие чего весьма часто по искам о недвижимости спорящие стороны предъявляют ряд различных документов на одну и ту же землю, причем владение такими документами плодит само по себе спорные дела. Наряду со всеми этими неправильностями и обходами закона по нотариальным делам народными судьями постоянно нарушаются правила гербового устава.

В отношении деятельности народных судей оседлого населения по опекам многолетняя практика показала, что опека их представляет мало гарантий интересам малолетних. При установленном ст.252 и 253 Туркестанского Положения порядке заведования опекунскими делами имущество опекаемого находится фактически в полном и бесконтрольном распоряжении народного судьи. Заведующий опекою народный судья может всегда избрать и избирает такого опекуна, который исполняет все его требования; надзор же за опекунскими делами со стороны съездов народных судей, утверждающих отчеты по опеке, на практике сводится к одной только этой формальности. В результате такой постановки опекунского дела народный судья обыкновенно раздает опекунские капиталы по своему усмотрению в займы и извлекает себе выгоды в ущерб интересам опекаемых, на что постоянно жалуются родственники опекаемых.

Отзывы Военных Губернаторов по вопросу об упразднении народных судов. По вопросу об упразднении народных судов в Туркестане, ввиду всех вышеизложенных отрицательных сторон их современного положения, Туркестанским Генерал-Губернатором затребованы были сведения и отзывы от местных Военных Губернаторов. Отзывы эти поступили в конце 1912 г. и начале 1913 г. За упразднение народных судов высказались Военные Губернаторы Самаркандской и Семиреченской областей. Военные же Губернаторы Сыр-Дарвинской и Ферганской областей полагали, что упразднение сих судов преждевременно, и находили возможным ограничиться лишь реформою их, а начальник Закаспийской области отстаивал не только необходимость сохранения действующих в этой области народных судов, но признавал целесообразным устроить народные суды в Туркестанском крае по образцу и началам, применяемым в Закаспийской области. <…>