Текст книги "Травля. Как искоренить насилие и создать общество, где будет больше доброты"

Барбара Колорозо
Травля. Как искоренить насилие и создать общество, где будет больше доброты

Barbara Coloroso

The Bully, the Bullied, and the Not-So-Innocent Bystander

© 2002, 2015, Barbara Coloroso

© Л.В. Гурбановская, перевод на русский язык, 2018

© Е.И. Мягченкова, перевод на русский язык, 2018

© Ю.Я. Гольдберг, перевод на русский язык, 2018

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2018 КоЛибри^®

* * *

Дэвиду Кенту, который попросил меня написать эту книгу и был уверен, что я справлюсь с задачей, – с благодарностью

Моим внукам Адриане, Ченсу и Доминику. Пусть в ваших сердцах живут мужество и благородство

Нельзя судить о том, сколь мы добродетельны, исходя из не содеянного нами, из того, на что мы не решились и кого отвергли. Сколь мы добродетельны, можно судить по тому, что мы сумели сделать в жизни и кто при этом был рядом с нами.

Джоан Харрис, Роберт Нельсон Джейкобс, авторы сценария фильма «Шоколад»

Предисловие

Я никогда этого не забуду…

Понедельник: у меня забрали деньги.

Вторник: обо мне раззвонили по всей школе.

Среда: мне разорвали форму.

Четверг: все болит и идет кровь.

Пятница: все кончено.

Суббота: свобода.

Это последние записи в дневнике 13-летнего Виджая Синга.

В воскресенье его нашли дома повесившимся.

Нейл Марр и Тим Филд, социальные психологи

Агрессивное преследование одного из членов коллектива (особенно коллектива школьников и студентов) со стороны остальных его членов либо их части, или травля, – жизненно важная тема, а мы ее упорно игнорируем, подвергая наших детей тем самым смертельному риску. Этого делать нельзя! Нельзя относиться к травле как к чему-то малозначимому, а то и вовсе отрицать сам факт ее существования. Тысячи детей ежедневно идут на занятия, испытывая тревогу и страх. Многие притворяются больными, чтобы остаться дома, потому что боятся нападения по дороге в школу, на школьном дворе, в коридорах, раздевалке и в туалете. Дети, которых травят, беспрестанно думают о том, как этого избежать. Собственно на учебу, здоровый и интересный досуг и даже на попытки установить нормальные отношения со сверстниками вне школы у них остается мало сил.

Травля губительна не только для жертвы. Некоторые дети, которые сызмала проявляли склонность к решению любого вопроса с позиции силы, подрастая, используют эту модель поведения и дальше, только теперь к физической агрессии добавляется и эмоциональная, в частности выражающаяся в расовой ненависти. Став взрослыми, многие из них продолжают вести себя так же, что увеличивает риск насилия уже над их собственными детьми. Они не умеют ладить с людьми, и это часто приводит к потере работы. Порой дело заканчивается совсем плохо – они оказываются на скамье подсудимых.

Свидетели травли на самом деле никогда не остаются ни при чем, на них эта ситуация тоже сильно влияет. Позиция «ничего не слышу, ничего не вижу», то есть невмешательство, никогда не идет на пользу развитию личности. Правда, если муки совести не будут давать покоя, свидетель травли может в конце концов решить заступиться за жертву.

Психологи едины во мнении: чтобы прекратить издевательства, просто установить факт травли недостаточно. Даже остановить ее – еще полдела. И профессионально проконсультировать обе стороны тоже не значит решить проблему. Нужно понять, почему и как эти дети стали объектами травли, или сами травили кого-то, или и то и другое вместе (такое тоже подчас случается), а также разобраться в том, какой была роль свидетелей. Необходимо пранализировать психологический и социокультурный климат в семье, в школе либо иной группе, где возникла травля. Важны обстоятельства, среда, которая позволила агрессору добиться одобрения свидетелей травли и запугать тех, кто готов был бы оказать ему сопротивление и даже защитить жертву, но не сумел.

Самая, что называется, убийственная ситуация такова: агрессор добивается от жертвы того, чего хочет; жертва боится об этом рассказать; свидетели либо участвуют в травле, либо молча выбирают для себя ту самую позицию «ничего не слышу, ничего не вижу»; взрослые считают, что дети просто дразнятся, а не измываются – обычное дело, сорванцы всегда так делают, упорно не желая видеть, что это агрессивность совсем иного рода.

Если ситуацию не изменить в корне, последствия, как мы много раз убеждались, могут быть очень и очень печальными. Ребенок, доведенный до отчаяния, не получая ни от кого помощи, убежденный, что никто его не защитит, может озлобиться и впоследствии отомстить даже не тем, кто его травил, а, так сказать, обществу. Кто-то может поступить так, как Виджай Синг, и наложить на себя руки. Иного выхода они просто не видят, но и выносить мучения дальше не могут… Такие трагедии случаются по обе стороны Атлантики и других океанов тоже…

Январь 1995, Белфаст, Ирландия. Мария Макговерн умерла, выпив смертельную дозу снотворного. Ее дневник – хроника ежедневной травли и измывательств со стороны одноклассников.

Апрель 1997, Нанаймо, Британская Колумбия (Канада). Ученик четвертого класса ударил ножом своего одноклассника, который постоянно его травил. Из показаний матери нападавшего: «Это длилось почти год. Мой сын перестал заниматься спортом, стал хуже учиться и вообще не хотел ходить в школу… Он был затравлен. Спокойно он мог себя чувствовать только дома». После инцидента мальчика и его родных обязали пройти курс психотерапии, чтобы научиться управлять своим гневом. Никаких дисциплинарных взысканий тем, кто участвовал в травле, школа не вынесла.

Август 1997, Инверкаргилл, Новая Зеландия. 15-летний Мэтт Рудденклау покончил с собой. В полицейском отчете записано: «На протяжении нескольких месяцев подвергался травле и унижениям – это и стало причиной самоубийства».

Ноябрь 1997, Виктория, Британская Колумбия. Девочки-подростки заманили 14-летнюю Рину Вирк на побережье и жестоко избили. Ей сломали руку, шею и позвоночник, а потом сбросили в ущелье. Рина всеми силами старалась завоевать любовь сверстников, но безуспешно – ее постоянно высмеивали и унижали за смуглую кожу и избыточный вес. Самое чудовищное, что многие школьники знали об этой бесконечной травле, и лишь после ее смерти кто-то наконец сообщил об этом в полицию.

Одна из девочек, которые заманили Рину туда, где ее убили, получила год тюрьмы, вторая – год условно. Ровесница Рины сказала, что та ее бесила, а еще распускала о ней сплетни, а 16-летняя преступница – что она разозлилась, так как думала, что у Рины отношения с ее парнем.

Январь 1999, Манчестер, Англия. Восьмилетняя Мэри Бентхэм повесилась в своей комнате на скакалке, потому что не могла больше терпеть издевательства в школе. Это самая младшая по возрасту в Британии самоубийца – жертва травли.

Апрель 1999, Литлтон, Колорадо (США). Эрик Харрис и Дилан Клиболд явились в школу с двумя обрезами, сделанными из дробовиков, и самодельными бомбами. Они убили 12 одноклассников и учителя. Ранения получили 23 человека. Харрис и Клиболд покончили с собой на месте преступления.

Впоследствии выяснилось, что обоих в школе унижали и травили. Аноним из числа одноклассников, в частности, рассказал следующее: «Один раз их окружили в коридоре и стали обливать кетчупом. А еще обзывали их педиками. Учителя все это видели, но не вмешались. Парни так и ходили весь день, перемазанные этим кетчупом, и домой так пошли».

Из предсмертной записки Эрика ясно, что он и Дилан чувствовали себя изгоями и мечтали о том, чтобы пришел час расплаты. Он и пришел…

Апрель 1999, Табер, Альберта (Канада). 14-летний подросток, находящийся на домашнем обучении (в последнее время он учился дистанционно, потому что боялся ходить в школу), застрелил одного учащегося и тяжело ранил другого. Потом он бросил пистолет на пол (все произошло в вестибюле школы) и сдался полиции. Одноклассники на условиях анонимности подтвердили, что его в школе травили и унижали. Один из них сказал: «В раздевалке этого парня часто зажимали, пытались вызвать на драку. Он не отвечал, просто молча терпел. Все знали, что он не ответит». Многих это забавляло, и они смеялись над несчастным, вместо того чтобы заступиться за него.

Март 2000, Суррей, Британская Колумбия. 14-летний мальчик разбился насмерть, спрыгнув с моста на реке Фрейзер. Своим родным он оставил письмо – на пяти страницах подробно описал все издевательства и мучения, которые довели его до рокового решения. «В школе все меня дразнили. Все в классе, даже мои друзья, надо мной смеялись. Они постоянно называли меня уродом». Мать сказала, что одним из желаний ее сына было, чтобы люди перестали мучить друг друга и поняли, как больно ранят насмешки.

Друзья мальчика говорили, что пытались прекратить издевательства, но не смогли это сделать. «Всех обижают… Мы за него заступались, но никто не понял, что дело зашло уже слишком далеко…»

Сам мальчик в своем предсмертном письме это опровергает: «Друзья никогда за меня не вступались. Они просто смеялись».

Ноябрь 2000, Абботсфорд, Британская Колумбия. 14-летняя девочка повесилась у себя в комнате на собачьем поводке. Она оставила записку, в которой назвала трех учениц, которые ее «убили» своей травлей. «Если я обращусь за помощью, будет только хуже. Они всегда ищут, кого еще можно начать гнобить, и они самые крутые. Если я на них пожалуюсь, всех трех исключат, но тогда их уже ничего не остановит…» Этих учениц действительно исключили из школы, а потом возбудили против них административное дело.

Январь 2001, Хольок, Колорадо (США). 14-летняя девочка застрелилась дома из отцовского ружья. Ее родители подали иск против руководства школы за то, что они не смогли предвидеть последствия сексуальных домогательств по отношению к их дочери. Кроме того, они обвинили учебное заведение в том, что оно не обеспечило безопасную, спокойную атмосферу для учебы.

В материалах судебного дела сказано, что, когда погибшей девочке было 12 лет, ее изнасиловал 16-летний учащийся – спортсмен и всеобщий любимец, из числа тех, кого принято называть лидерами. Он был признан виновным в сексуальном насилии, но, сам будучи несовершеннолетним, получил четыре года условно.

Родители девочки обвиняли руководство школы в том, что администрация даже не пыталась остановить ни других учеников, ни учителей, которые травили и унижали их дочь. На суде они, в частности, говорили о том, что один из преподавателей – учитель физкультуры и тренер баскетбольной команды, который чуть ли не открыто защищал насильника, велел девочке стоять в зале рядом с ним, несмотря на то что суд запретил парню приближаться к ней. Руководство школы какую бы то ни было свою вину отрицало.

Март 2001, Санти, Калифорния (США). 15-летний подросток принес в школу пистолет и застрелил двоих одноклассников. Тринадцать других учеников и несколько взрослых получили ранения.

Друзья говорили, что он постоянно был, что называется, на взводе. А еще он был такой тощий, что некоторые дразнили его анорексиком. Старший брат мальчика сказал, что того действительно часто обзывали: «Он был очень лопоухий и на самом деле совсем худой. Над ним из-за этого потешались и издевались. Так было всегда…»

Один из одноклассников сказанное подтвердил: «Его вечно дразнили. Он был тощий и мелкий. Все думали, что он еще и тупой. Недавно у него украли два скейтборда подряд». Второй признался: «Мы все время на него наезжали. В смысле, дразнили. Я сам однажды назвал его тощим педрилой».

Март 2001, Вильямспорт, Пенсильвания (США). Ученица восьмого класса принесла в школу отцовский пистолет и выстрелила из него в свою подругу. Ей показалось, что та отвернулась от нее и примкнула к группе ее мучителей. К счастью, девочка осталась жива.

Ноябрь 2001, Токио, Япония. Ученик начальной школы ударил ножом своего обидчика, чтобы положить конец издевательствам, длившимся несколько месяцев подряд.

Апрель 2002, Галифакс, Новая Шотландия (Канада). 14-летний подросток застрелился у себя в комнате. На вид вполне благополучный, общительный мальчик оставил предсмертную записку, где написал, что не может больше выносить травлю сверстников. Впоследствии было установлено, что по отношению к нему имели место вымогательство, угрозы и побои.

Октябрь 2011, Оцу, Япония. 13-летний мальчик выбросился из окна и разбился насмерть. Этому предшествовала планомерная травля в школе: его заставляли есть бумагу и мертвых жуков, связывали и затыкали кляпом рот, а также вынуждали «репетировать» самоубийство. Непосредственно перед смертью он отправил своим мучителям сообщения: «Я собираюсь умереть». Ответы можно свести к общей формуле: «Туда тебе и дорога».

После того как вышло первое издание этой моей книги, прошло более десяти лет. Как ни прискорбно, этот список можно продолжить. Он займет много страниц, где будут описаны подробности таких случаев, происходящих во всем мире… Вот мартиролог лишь последних нескольких месяцев. 14-летний подросток повесился, 19-летняя девушка прыгнула с моста, 13-летний мальчик застрелился, а другой его ровесник выпил смертельную дозу снотворного, 17-летнюю девушку нашли в петле, а еще покончили с собой два 11-летних мальчика. В школах США было 74 инцидента со стрельбой – уже после трагедии 14 декабря 2012 года, когда 20-летний Адам Питер Лэнза застрелил в начальной школе «Сэнди-Хук» (Ньютаун, Коннектикут) 20 детей 6–7 лет и шестерых взрослых. А перед этим Лэнза убил свою мать…

Из этих 74 нападений в десяти случаях стрелявшие (все мальчики) оставили записки, где сообщали о травле и унижениях со стороны сверстников. Сие никак их не оправдывает, но это те обстоятельства, которые требуют тщательного изучения.

У всех этих дел есть общие детали: травля велась долго и целенаправленно и в большинстве случаев не вызывала ни отпора, ни протеста, ни возмущения. Словом, никто ни во что не вмешивался. Нас потрясает финал этих трагедий, но очень редко – те события, которые к нему привели. Вывод: этих ужасных последствий можно было не допустить. Травля – это, как говорят психологи, наученное поведение. Если ему можно научить, значит, его можно изучить и его можно изменить.

У вашего ребенка давняя острая проблема в отношениях со сверстниками? Или вас недавно начали беспокоить какие-то нюансы его собственного поведения? А может быть, вы заметили тревожные признаки в поведении его друзей? Тогда моя книга, надеюсь, сможет вам помочь.

Мы не можем жить только для себя. Фибрами своей души мы соединены с нашими собратьями; по этим ниточкам идет связь. То, что делаем мы, – причина, обратный отклик – следствие.

Герман Мелвилл, писатель и моряк, автор романа «Моби Дик»

I. Агрессор, жертва и свидетели, которые якобы ни при чем

Порой я удивляюсь, нередко мне бывает противно, а иногда меня просто поражает, как люди относятся к теме травли, как они воспринимают агрессора, жертву и молчаливых свидетелей происходящего.

Современное общество не умеет решать эту проблему мирно, но эффективно… Кричащие заголовки в ленте новостей – тому подтверждение. И очень часто кто-то переходит черту, и жертва превращается в агрессора. Заявления, что ее муки – унижение, остракизм и физическое насилие – оправдывают ответную месть и жестокость, разрушают общество.

Это тот случай, когда лекарство хуже, чем сама болезнь.

Диана Ривз, актриса

1. Персонажи трагедии

 
Весь мир – театр.
В нем женщины, мужчины – все актеры.
У них свои есть выходы, уходы,
И каждый не одну играет роль…
 

У. Шекспир («Как вам это понравится»)[1]1
  Пер. Т. Щепкиной-Куперник.


[Закрыть]

Актер – профессиональный исполнитель ролей в театральных постановках и кино[2]2
  Тем не менее у слова «актер» есть и другое значение. Так называют человека, показывающего себя не таким, каков он есть на самом деле, притворщика. – Примеч. ред.


[Закрыть].

Характерный актер – внешне своеобразный актер, исполняющий ярко выраженные в сословном, бытовом или ином плане роли, имеющий очевидное амплуа.

Амплуа – определенный род ролей, соответствующих внешним и внутренним данным актера. После того как он сыграет несколько похожих ролей, актер начинает ассоциироваться со своими персонажами и его уже редко зовут на роли иного плана.

Итак, в драме, о которой мы говорим, есть сложившиеся амплуа.

Агрессор, жертва и свидетель, который якобы ни при чем, – три персонажа трагедии, которая каждый день разыгрывается дома, в школе, на игровой площадке, улице и даже на работе. Как показывают примеры из моего предисловия, травля может иметь гибельные последствия или стать причиной суицида. Ребенок, играющий роль агрессора, разговаривает, ведет себя, действует и даже подчас одевается в соответствии со своим амплуа. Жертвы и свидетели, которые якобы ни при чем, тоже часто «в образе». Один из предметов моего исследования в этой книге – позы, слова, поступки, сюжетные комбинации и последствия такой, с позволения сказать, игры.

Начнем с самых маленьких ребятишек. Они могут перепробовать все эти роли и каждую сыграть относительно легко, чтобы потом отказаться от амплуа агрессора и жертвы и сделаться свидетелем, который якобы ни при чем. Некоторые играют и агрессора, и жертву, без труда переходя из одного образа в другой. Иногда случается, что ребенок становится заложником своего амплуа и уже не может из него выйти – избавиться от роли, в которой добился изрядного мастерства. Это, безусловно, лишает его шансов развивать полезные социальные навыки и строить хорошие, уважительные отношения с окружающими.

Тема амплуа тесно связана с проблемой навешивания ярлыков. Как бывшей учительнице, мне неоднократно доводилось видеть, насколько легко, удобно и при этом совершенно непродуктивно использовать языковые клише, то есть речевые стереотипы, готовые обороты, легко воспроизводимые в определенных условиях и контекстах в качестве стандарта, как подручное средство для постановки социального диагноза. Такие ярлыки действительно словно прикрепляют к детям, сводя всю их сущность чуть ли не к одному-единственному проявлению. Что далеко ходить за примерами? Ребенок с сахарным диабетом – диабетик, с эпилепсией – эпилептик, с астмой – астматик, а имеющий проблемы в учебе – проблемный.

Вот еще! Давать себе труд произнести чуть более длинное словосочетание: девочка, у которой эпилепсия; мальчик, у которого есть проблемы с восприятием знаний.

Лучше бы мы, взрослые, не жалели сил на то, чтобы сказать несколько лишних слов! Это будет означать, что мы не определяем суть человека, исходя из его болезни или ограниченных возможностей.

Так почему психологи используют термины агрессор, жертва и свидетель, который якобы ни при чем?

Впрочем, некоторые специалисты против этого возражают – говорят, что таким образом за участниками травли закрепляются определенные амплуа, что мешает им отказаться от отрицательных ролей. Они предлагают свои определения: тот, кто травит; тот, кого травят; тот, кто за этим наблюдает, и призывают сосредоточиться на изменениях в поведении и первых, и вторых, и третьих. Акцент в этом случае делается на том, что избранной роли есть альтернатива.

Есть и такие, кто, наоборот, намеренно подчеркивает ролевые типажи.

Третий подход подразумевает использование терминов, помогающих четко определять роли и поведенческие характеристики их исполнителей. Я сторонница именно этого подхода. Каждый раз, применяя один из терминов – агрессор, жертва или свидетель, который якобы ни при чем, – я говорю о временной роли, исполняемой ребенком в данный момент, в данной конкретной сцене данного акта длинной пьесы. Этот термин никак не призван навеки закрепиться за ним и дать ему исчерпывающую характеристику. Цель в том, чтобы как можно лучше понять суть этих ролей и увидеть, насколько взаимодействие участников такой ролевой игры, хотя, к сожалению, и привычное для нашего общества, нездорово, ненормально и, безусловно, не нужно. Нет сомнений в том, что такие взаимоотношения губительны и для ребенка, исполняющего любую из трех ролей в этой драме, и для социума в целом.

Осознав, каковы эти роли, мы сможем переписать весь сценарий. Это будет другой сюжет – без притворства и насилия. И персонажи появятся другие. Мы сможем трансформировать стремление агрессора доминировать и все контролировать в позитивные лидерские качества. А миролюбивое, трепетное отношение к жизни, характерное для жертвы, осознать как ее достоинство, которое можно считать сильной чертой. И амплуа свидетеля, который якобы ни при чем, сменится на роль мужественного участника, готового дать отпор, или защитника, то есть того, кто не побоится вступиться за слабого, смело сказать, что думает, и бороться с несправедливостью.

Давайте примем как факт, что наши дети не просто исполняют роли в пьесе, они их проживают на самом деле. Они не могут прийти после «спектакля» домой и там стать, что называется, самими собой, потому что дом – часть сцены. Но сценарий можно переписать, создать новые роли, изменить сюжет и декорации! Тогда не надо будет бояться, что финал окажется трагическим. Однако маленькие актеры сами с этим не справятся. Нам, взрослым, нужно встать с кресел в зрительном зале – мы не можем себе позволить быть равнодушной, невнимательной, скучающей, встревоженной и даже глубоко огорченной публикой. Мы не можем уйти, опустить занавес или отправить их на гастроли. Не можем просто изгнать агрессора и печалиться о жертве. Нашим детям нужна новая пьеса, и мы, взрослые, должны принять активное участие в ее написании. Но прежде чем начнем ее переписывать, нам необходимо проанализировать и понять исходную драму.