Текст книги "Травля. Как искоренить насилие и создать общество, где будет больше доброты"

В центре внимания этой книги находится именно травля, но нужно знать и о том, что ею не является. Различия с ходу не всегда очевидны.

Бестактность + бездумность

Стереотипы, чего бы они ни касались, всегда плохи, но они могут и не иметь отношения к травле. Высказывания вроде тех, что приведены ниже, часто указывают на невежество, равнодушие, бездумное употребление дискриминационных по сути своей определений и понятий.

• Он эту вещицу у меня выцыганил.

• Сколько нужно эскимосов, чтобы ввернуть тут лампочку?

• Не тупи, ты же не чукча.

• Ты за рулем себя ведешь как блондинка.

• Он бегает как девчонка.

• Это так по-гейски…

Достаточно обратить внимание на то, что лежит в основе этих обидных ярлыков, подтолкнуть ребенка к пониманию, что по сути своей они язвительны и несправедливы – не только по отношению к тому, на кого сейчас конкретно навешены, но и всех тех, кто относится к «жидам, блондинкам, чукчам…». Часто эти фразы употребляют взрослые – дома и на улице. Они проскальзывают в СМИ – не в новостях, конечно, а, скажем, в ток-шоу. И дети повторяют их не задумываясь, что называется, автоматически. Эти замечания оскорбительны, грубы, могут подготовить почву для издевательств, но тем не менее травлей назвать их нельзя.

Импульсивная агрессия

Травлю не надо путать и с импульсивной агрессией, то есть спонтанным агрессивным выплескиванием эмоций. Такая агрессия обычно возникает как эмоциональный ответ на неприятную или конфликтную ситуацию. Преуменьшать либо оправдывать ее не стоит, но это все-таки не травля. Импульсивная агрессия также может быть реакцией человека, подвергшегося травле, но и в данном случае это не ответная травля с его стороны.

Конфликт

Конфликт, даже плохо управляемый, тоже не травля. Неагрессивное, хотя и не всегда дружелюбное детское поведение, такое как соперничество между братьями и сестрами, или враждебное – драки один на один с ними же либо ровесниками – это не травля. Конфликты – естественная, если не сказать необходимая, часть нашей жизни. Речь тут идет о разногласиях или противостоянии людей, идей, целей, принципов. Конфликты неизбежны – дома, в школе, на работе. Другими словами, социума без них нет. Они, безусловно, болезненны и дискомфортны. И тем не менее любой конфликт можно уладить, решить его, если подойти к этому ответственно, а еще лучше – творчески. И уж конечно, без насилия. Пассивность при этом так же вредна, как и открытая враждебность. Люди, которые всеми силами избегают конфликтов, в конце концов привыкнут сносить несправедливости, а то и издевательства молча либо будут подавлять свои гнев и ярость. Перед агрессорами такие страстотерпцы более уязвимы, да и нужно же себя уважать! А когда конфликт рассматривается как соревнование – один человек выигрывает, другой неизбежно проигрывает, – инструментом воздействия часто становится агрессия, эмоциональная и физическая. Есть еще один вариант – самоустранение, но он тоже непродуктивен, ведь когда-нибудь обязательно сложится такая ситуация, при которой отступить без боя не удастся.

Наша задача – понять, как достичь честного, равноправного и справедливого решения и урегулирования наших собственных конфликтов и помочь детям сделать то же самое. Задача не из легких, что уж тут говорить…

Иногда, чтобы помочь двум сторонам найти решение, которое оба посчитают честным и справедливым, требуется посредник – нейтральный и беспристрастный. Взрослые могут научить детей на своем примере тому, что насилие – это безответственный и неэффективный метод разрешения конфликта, а подход, исключающий использование насильственных способов, наоборот, почти всегда позволяет добиться отличных результатов. А еще такое решение будет зрелым и мужественным. Если научить детей рассматривать конфликт не как соревнование, но как кризис, то есть резкое изменение ситуации, своего рода перелом, они смогут не допустить агрессии и в то же время не станут уклоняться от участия в выяснении отношений. Они примут эти вызовы, научатся отстаивать свое мнение, позицию, интересы. А как им еще взрослеть?

Любой неразрешенный конфликт может перерасти в противостояние, и хорошо, если без применения какого-либо оружия. Впрочем, человек, владеющий, например, приемами рукопашного боя, сам по себе оружие… Действия, которые, не исключается, спровоцировали затянувшийся конфликт, нанесут какой-нибудь его стороне физический вред. Это уже компетенция органов охраны правопорядка, а потом и юристов, но травля как таковая ими, скорее всего, будет исключена. Угроза физической расправы – начальная точка такого противостояния, как и использование оружия – конечный пункт этого прискорбного пути – вопросы, решаемые судом, но ни то ни другое травлей признано быть не может.

Бестактность + бездумность, импульсивная агрессия и конфликт отличительных свойств травли не имеют. Это проблемы, которые на их начальном этапе должны распознать родители и педагоги и эффективно их решить. Каждая из этих проблем, если от них будут отмахиваться, игнорировать или оставят все как есть, чревата ухудшением человеческих отношений, и это еще в лучшем случае.

Итак, некоторые насильственные действия не имеют отличительных признаков травли. Для вопросов, которые мы разбираем, это важно. Обычно их называют преступлениями на почве ненависти, и речь идет о преступных действиях в отношении индивидуума или группы лиц либо их имущества, а жертвы агрессор выбирает, исходя из расы, этнической принадлежности, этноса, вероисповедания, пола, сексуальной ориентации или особенностей физического и психического развития. Это не бестактность и не импульсивное, спонтанное проявление агрессии, и здесь точно не дадут желаемого эффекта методы урегулирования конфликтов. В таких случаях требуется не только юридическая оценка этих противоправных действий, но и оценка их обществом, которая будет способствовать устранению высокомерия и презрения, питающих идеи насилия.

Обратимся к примеру. В ноябре 2013 года троих студентов Университета Сан-Хосе (Калифорния, США) обвинили в травле на почве расизма и исключили из этого учебного заведения. Они в течение двух месяцев мучили своего соседа – 17-летнего Дональда Уильямса: вешали ему на шею велосипедный замок и утверждали, что потеряли ключ, обзывали, оскорбляли, несколько раз запирали в комнате. Другие соседи знали, что происходит, но мысль встать на защиту Дональда им в голову не пришла. Как и мысль сообщить о травле администрации университета…

Одно из прозвищ, которые агрессоры выбрали для Уильямса, – «три пятых» уходит корнями в постыдные времена работорговли: тогда афроамериканцев считали за три пятых человека… Молодые люди знали, что значат эти слова, и намеренно выбрали их, чтобы унижать Дональда.

Я уверена в том, что среди проблем, из-за которых расовая травля цветет пышным цветом и с завидной регулярностью пополняет статистику преступности на почве ненависти, не последнее место занимает отказ называть травлю травлей. В конце концов Дональд Уильямс пожаловался члену университетского совета. Тот пообщался с теми, кто жил с юношей в одной комнате, но не для того, чтобы остановить травлю, а дабы, как выразился этот «миротворец», наладить отношения в группе. Агрессоры не были привлечены к ответственности и даже усилили травлю. Уильямсу пришлось идти за защитой своих прав в суд, и только после этого администрация университета прозрела…

Агрессоры подчас словно и не ведают, что творят («Мы просто шутили…», «Это был розыгрыш, не более того!»)… На самом деле все они прекрасно понимают, но стараются отвлечь внимание от истинной природы своих целей и поступков. Они с радостью идут на мнимое «налаживание отношений в группе», и случай с Дональдом Уильямсом тому яркое подтверждение. Это типичный пример того, как травлю «перепутали» с конфликтом.

Результаты исследования, которое мне довелось провести во время работы над первым изданием этой книги, повергли меня в шок: в основе большинства программ по психологии, разработанных для школ, лежала идея уладить конфликт. Люди, которые составляют такие документы, имея в виду как раз предотвращение травли, наверное, поднаторели в разрешении разного рода конфликтов, но, похоже, не имеют понятия, как определять травлю и эффективно ей противостоять. Глядя на то, сколь часто в таких программах упоминается польза привлечения к работе посредника, становится не просто тревожно… Травля приравнивается к конфликту, и проблему тоже предлагается урегулировать. Неверен сам подход! Жертва не может – и не должна! – достигать какого-либо «соглашения» с теми, кто ее травит. При конфликте обеим сторонам хорошо бы иметь желание пойти на компромисс или отказаться от чего-то, дабы его уладить. Агрессоры уже находятся в позиции силы и уже посягнули на чувство собственного достоинства и эмоциональное благополучие своих жертв, а то и лишили их и того и другого. Не слишком ли от многого мы просим отказаться тех, кого травят?

…12-летняя Селеста пожаловалась преподавательнице, что одна из одноклассниц грубо ее обзывает, как-то раз намеренно сбила с ног, заблокировала в чате и испортила ее поделки в рамках общего арт-проекта. Учительница решила поговорить с обеими девочками – конфликт надо «урегулировать». Обидчица делала вид, что вообще не понимает, о чем идет речь: «Я не хотела задеть ее чувства… Прости, если это показалось тебе обидным… Да не сбивала я ее с ног! Вовремя не увидела, куда бегу, и все… Мы и не знали, что забанили ее в чате… Я уже все это исправила. И поделки я не ломала! Они просто упали на пол». Селеста молчала… Учительница сказала ей, что нужно помириться с одноклассницей, ведь та извинилась и теперь будет умницей. Но Селеста знала, что обидчица просто отговаривается. Учительница не отнеслась к проблеме девочки всерьез, не расценила ее как травлю. Селеста не сомневалась: как только «урегулирование» закончится, все вернется на круги своя. Травля продолжится и, скорее всего, усугубится. Так и произошло. В следующий раз, когда обидчица начала ее обзывать, она делала это с откровенно наглой ухмылкой, зная, что все сойдет ей с рук. Селеста больше не станет жаловаться учительнице. Она и не стала… Девочка не только замкнулась в себе, но и стала хуже учиться.

Точно так же, как член университетского совета, к которому обратился Дональд Уильямс, и учительница Селесты, мы, как свидетели, нередко отказываемся признать травлю травлей, предположить, что ученики средней школы, старшеклассники и студенты способны на такую жестокость, – особенно если это «хорошие дети». Подобное отношение встречается сплошь и рядом.

Психологи Дэниел Симонс и Кристофер Чабрис в рамках исследования, проведенного ими в 2002 году, предлагали подросткам просмотреть видеоролик под названием «Гориллы среди нас», длившийся 75 секунд. На видео две команды – одни в белом, другие в черном – перекидывались баскетбольным мячом. Испытуемые должны были посчитать, сколько раз игроки одной команды давали друг другу пас. Примерно на 45-й секунде сквозь играющих прошел человек в костюме гориллы, при этом он еще ненадолго остановился, почесался и лишь затем вышел из кадра. Все действия «гориллы» заняли девять секунд экранного времени. Испытуемых, считавших отданные передачи, спросили, видели ли они гориллу. Утвердительно ответили только 36 % подростков. У остальных 64 % налицо была так называемая слепота невнимания – неспособность заметить нечто, противоречащее ожидаемому.

Если мы не подготовлены к «гориллам» среди нас – травле, которая происходит под носом или за спиной, и воспринимаем их действия как конфликт или размолвку, которые легко уладить, все может закончиться плохо. Агрессор не будет остановлен. Жертва не получит защиту.

И «хорошие дети» могут быть очень жестокими. Самоубийство в 2010 году 15-летней Фиби Принс, ставшей жертвой травли в социальных сетях, вызвало широкий общественный резонанс и повлекло ряд изменений в законодательстве штата Массачусетс, но даже после того, как шестерым подросткам были предъявлены обвинения в соучастии по доведению до суицида, один из представителей школы заявил журналисту Newsweek: «Это хорошие дети из хороших семей». Может, они и хорошие, но определенно жестокие по отношению к своей однокласснице. Если в нашем сознании «хороший» будет означать «не способный причинить зло», «горилла» станет не просто разгуливать среди нас… Нужно будет ждать новой волны насилия и новых смертей.

Любое человеческое общество от полного краха удерживает мораль, но как она подчас бывает хрупка!..

Ричард Л. Рубинштейн, писатель, теолог

4. Агрессор

Можем ли мы, даже защищая детей от опасности стать жертвой, не сказать им, что самая главная для них опасность – стать агрессорами? И что, разрушая жизнь других людей, оскорбляя их и унижая, то есть устраивая травлю, они ничуть не меньше разрушают и свою.

Льюис П. Липситт, доктор философии, профессор психологии и медицины

Агрессоры бывают разные: большие и маленькие, смышленые и не очень, привлекательные и несимпатичные, пользующиеся популярностью и вызывающие у окружающих неприязнь. Вычислить агрессора, исходя из того, как он выглядит, можно далеко не всегда, зато это нетрудно сделать, видя, как он себя ведет. Агрессоры говорят и поступают в соответствии со своей ролью, нередко репетируя ее дома. Иногда они подражают героям из фильмов и компьютерных игр, иногда тем, с кем водят компанию. Источник их модели поведения – школа и семья, дом.

Невнимательный и не желающий задуматься о том, что происходит рядом с ним, человек может подумать: дети или подростки просто дразнятся, дурачатся, а если и дерутся – так это старый способ выяснять отношения между сверстниками, одноклассниками или братьями и сестрами. Соперничество и ничего более! На пользу развитию характера! Это не так, и ничему это не на пользу – наоборот, во вред. То, что эти дети делают, может иметь серьезные последствия для них самих, для тех, кого они травят (да-да, травят!), и в долгосрочной перспективе для общества в целом.

Есть много причин, которые побуждают детей и подростков травить других, но агрессорами не рождаются. Темперамент как таковой, безусловно, важен, но не менее значимо и то, что Ури Бронфенбреннер, всемирно известный специалист в области детской психологии, назвал влиянием окружающей среды – жизнь дома, школьная жизнь, влияние социума, включая средства массовой информации. Что-то из этого может, так сказать, позволить такое поведение или даже поощрять его.

Попробую сформулировать то, что способствует проявлению агрессии по отношению к другим.

• Ребенок видел проявления травли – ее, конечно, никто так не называл, но тем не менее она реализовывалась.

• Ребенок поступает так потому, что знает: можно.

• Агрессор, почувствовав, что называется, вкус, делает уже сознательный выбор в пользу такого поведения.

• Жертву агрессор тоже выбирает сознательно.

Другими словами, травля – это совершенно осознанный выбор, и задатки лидера в данном случае будут использованы для того, чтобы кем-то манипулировать, кого-то подчинять, а кого-то унижать. Последнее грозит тем, кого потенциальные агрессоры считают соперниками, в ком видят угрозу своему статусу, а также тех, кто в их глазах ниже, чем они сами.

Есть несколько типов агрессоров. Если кто-то из знакомых вам детей был замечен в травле других, вы сможете увидеть его черты в одном или даже двух-трех типах, описанных ниже. А если кто-либо из известных вам мальчиков или девочек оказался жертвой травли, нелишним будет узнать о способах и приемах, которыми пользуется агрессор. Как возможному свидетелю и защитнику вам (или вашему ребенку) будет проще выступить против несправедливости либо заступиться за обижаемого – вы будете знать, с кем придется иметь дело.

Итак, агрессор может играть одну из следующих семи ролей – премьером либо в массовке.

1. Самоуверенный агрессор

Уверенный в себе агрессор не выходит на сцену, он важно по ней шествует (девочка – выплывает), подавляя (в прямом и переносном смысле слова) всё и вся. У него раздутое, как воздушный шар, «я», завышенная самооценка, уже развито ощущение вседозволенности, есть склонность к агрессии и ни малейшего сострадания к жертвам. Такой агрессор хорошо себя чувствует только тогда, когда испытывает превосходство над другими. Сверстники и учителя часто восхищаются им как сильной личностью, прирожденным лидером. Это не значит, что у самоуверенного агрессора много друзей. Дружба строится на доверии, преданности и взаимном уважении, а для такого человека это, как правило, пустые слова. Такой наглый агрессор, поднабравшись опыта, отлично знает, как играть свою роль, чтобы не быть пойманным.

2. «Социальный» агрессор

Арсенал «социального» агрессора – слухи, сплетни, язвительные замечания, колкости… Стремясь, чтобы жертва почувствовала себя изгоем, такой агрессор делает все, чтобы исключить ее из любой социальной активности. Он, а чаще она (под маской «социального» агрессора чаще скрываются девочки), завидует любому, кто в чем-то их превосходит. Самооценка у «социального» агрессора занижена, но он скрывает это за преувеличенной уверенностью в себе. Хитрый манипулятор, может изображать доброжелательность, а подчас и сострадание, но это лишь маска, за которой скрывается равнодушие, а заодно и желание получить то, что ему нужно. Часто популярен, но это не тот человек, на которого можно положиться и которому можно довериться, – есть опасность стать следующей мишенью. «Социальный» агрессор использует все свое обаяние, дабы снискать расположение тех, кто может быть ему полезен.

И самоуверенный, и «социальный» агрессор также известны как агрессоры с высоким статусом. Свои лидерские качества онииспользуют, чтобы манипулировать сверстниками и очаровывать взрослых. Видя в них «хороших детей», взрослые часто отмахиваются от жалоб жертв, потому что «это прекрасная девочка, она из замечательной семьи и никого нарочно обижать не станет». Жертвам не верят, и агрессоры, имеющие высокий статус, становятся еще смелее.

3. Агрессор, закованный в броню

Такой агрессор холоден и бесстрастен. Он малоэмоционален и травит жерту с твердой решимостью довести дело до конца. Ищет случая, когда их никто не видит и не может остановить его издевательства. Зол и мстителен с жертвами, но исполнен обаяния и фальшивого добродушия с остальными, в первую очередь со взрослыми. Можно подумать, что у него так называемый уплощенный аффект – в психиатрии этот термин используют, чтобы охарактеризовать нарочито отстраненное, безэмоциональное поведение, но на самом деле такой агрессор боится своих чувств, а потому спрятал их столь глубоко, что теперь и сам с трудом может обнаружить.

4. Гиперактивный агрессор

Гиперактивный агрессор непоседлив, часто конфликтует с учителями, плохо социально адаптирован. Среди таких мальчиков и девочек много не так чтобы способных к обучению – они неусидчивы и чрезмерно шумны. Они не умеют распознавать поведенческие сигналы, часто воспринимают вполне безобидные поступки как враждебные. Агрессивно реагируют на любой самый незначительый вызов и оправдываются, перекладывая вину на других: «А он меня тоже ударил! И вообще он первый начал!» Друзей у гиперактивных агрессоров очень мало.

5. Агрессор, которого тоже травят

Агрессор, подвергающийся травле, – неординарный тип. Он одновременно и жертва, и обидчик. Затравленный и обижаемый взрослыми или старшими детьми, такой ребенок в ответ сам прибегает к травле, чтобы хоть над кем-то оказаться «выше». Самый закомплексованный из всех агрессоров, он злобно, но исподтишка нападает на тех, кто его обидел, а также на младших и более слабых. У агрессора, которого тоже травят, велик риск депрессивных, антисоциальных состояний, наркозависимости – это последствия обеих его ролей: и жертвы, и обидчика.

6. Группа агрессоров

В данном случае речь идет о группе друзей, которые вместе осмеливаются на то, на что никогда не решится никто из них в одиночку. Травля, совершаемая группой «хороших» детей, знающих, что совершают нехорошие поступки и это причиняет жертве боль, – это все равно травля…

7. Банда агрессоров

Банда агрессоров – это целая свора держащихся вместе обидчиков, но их объединяет не дружба. Они заключают своего рода стратегический альянс, чтобы добиться власти, контроля, господства и подчинить себе всё и вся. Первичный мотив, по которому ребенок, чаще всего уже подросток, примыкает к такой банде, – желание ощутить себя членом клана, который дает защиту и уважение остальных окружающих. Преданность банде может заставить ее членов игнорировать не только свою частную жизнь, но и жизнь «неугодных» их сообществу – в данном случае уже в прямом смысле слова. Они исполнены рвения и жестокости. И все это при полном отсутствии сочувствия и раскаяния…

Способы и средства травли могут быть разными, но у агрессоров есть общие черты. Их надо знать.

• Всем агрессорам нравится подавлять и властвовать.

• Они готовы манипулировать окружающими, чтобы получить желаемое.

• Агрессор не дает себе труда увидеть ситуацию с точки зрения другого человека.

• Агрессора заботят только собственные желания и удовольствия – потребности, права и чувства окружающих ему неинтересны.

• Как правило, агрессор обижает других, когда рядом нет родителей или кого-то из взрослых.

• Более слабых братьев и сестер или сверстников агрессор рассматривает как добычу (травля также известна под названием «хищническая агрессия» – ужасный термин, но не такой кошмарный, как то поведение, которое он определяет).

• Агрессоры используют осуждение, критику и ложные обвинения, чтобы проецировать на жертву собственные недостатки.

• Обидчики всегда отказываются нести ответственность за свои поступки.

• Агрессоры недальновидны, не умеют предвидеть последствия своего поведения ни в краткосрочной перспективе, ни в долгосрочной.

• Агрессоры жаждут внимания.

• И получают удовольствие от страданий жертвы…

Для травли нужна жертва. Готовый обидеть высматривает кого-нибудь, кто подойдет на эту роль. Вас может удивить, кого они находят. В следующей главе мы поговорим о жертвах – о том, кто они и как отвечают на травлю. И конечно, о воздействии травли на их жизнь.

Ненависть разрушает того, кто ненавидит, больше, чем того, кого ненавидят. Можно ли, преследуя другого, погубить его страшнее, чем губит вражда собственное сердце?

Блаженный Августин