Текст книги "Травля. Как искоренить насилие и создать общество, где будет больше доброты"

Кен Ригби, которого я цитировала выше, прав: чтобы начать разговор, нам нужна единая терминология. А еще надо понять, что такое травля в динамике. Определений травли много – есть слишком узкие, есть чересчур общие. Кто-то полагает, что это конфликт, который необходимо разрешить. Кто-то сводит все к длительным, многократно повторяющимся эпизодам поведения. Я свое определение сформулировала на основании более чем 40 лет работы по этой теме, наблюдая за тем, как менялись сама травля, средства, которые она использует, и насколько действенны программы, созданные для борьбы с ней.

В моем понимании травля – это сознательные, умышленные, оскорбительные и злонамеренные действия, направленные на то, чтобы унизить человека и навредить ему, получая при этом удовольствие от боли или страданий жертвы. Обидчик часто прибегает к устрашению, угрожая агрессивными действиями. Иногда травля переходит в откровенный террор. Она бывает словесной, физической и/или поведенческой, может возникнуть на расовой, этнической, религиозной, гендерной, сексуальной или иной почве. Травля может быть – и часто бывает! – постоянной, беспрерывной, но подчас проявляется время от времени.

Постоянная травля, направленная против людей, имеющих так называемый статус защиты, в США может квалифицироваться как преследование, а в серьезных случаях как преступление, совершенное на почве ненависти. Все виды издевательства и травли в социальных сетях подпадают под эти статьи.

Итак, будем считать, что травля – это систематическое оскорбительное насилие в межличностных отношениях.

Независимо от того, преднамеренна она или, кажется, возникла сама собой, очевидна или едва различима, в глаза или за спиной, агрессивна или скрывается под маской дружелюбия, совершается одним агрессором или группой, в травле всегда просматриваются четыре признака.

1. Неравенство сил. Агрессор может быть старше, крупнее, сильнее, изощреннее вербально, стоять выше на социальной лестнице, принадлежать к другому этносу или быть противоположного пола (об этом мы еще будем говорить). У агрессора больше власти и влияния, чем у жертвы. Когда группа травит одиночку, дисбаланс сил тоже неизбежен. Травля – это не соперничество между братьями и сестрами и не драка двух сверстников, у которых возник конфликт.

2. Намерение причинить вред. Травля нацелена на причинение эмоциональной или физической боли, и агрессор получает удовольствие, глядя на страдания жертвы. Это не случайность и не ошибка, не игривое поддразнивание, не «Вау! Я не хотел …». Агрессор именно хочет унижать, насмехаться, изгонять.

3. Угроза дальнейших действий. И агрессор, и жертва знают, что травля может повториться и, скорее всего, повторится. Травля – отнюдь не разовое действие, особенно если жертва действительно уязвима. Часто все начинается с вербальных нападок (насмешки, оскорбления по расовому или какому-либо другому признаку, замечания о физических либо умственных способностях жертвы), а после переходит в поведенческие (жертвы сторонятся, о ней распускают слухи, сплетни, подвергают ее остракизму), затем, если позволяет обстановка, агрессор приступает к физическим мерам (пинки, подножки, изоляция жертвы в замкнутом пространстве, принуждение к унизительным или неисполнимым действиям).

Когда травля набирает силу, добавляется последний, четвертый элемент.

4. Террор. Травля – это систематическое применение насилия для устрашения и доминирования над жертвой. Вселить ужас в ее сердце – не средство, а самоцель. Жертва оказывается настолько парализована этим ужасом, что не в силах сопротивляться, а рассказать кому-нибудь о травле боится. Кроме того, агрессор уверен в одобрении свидетелей – активном или пассивном.

Круг, таким образом, становится замкнутым.

Травля осуществляется четырьмя разными способами и использует три вида средств. Очень долгое время основным предметом исследований, опросов и внимания общества было физическое насилие. Согласно общепринятому определению, травля – это продолжительное воспроизводящееся поведение. Данный акцент – на физическом насилии, длительности и повторяемости – сужает понятие травли, а потому мешает нам в борьбе с ней.

Итак, четыре способа травли:

• значит, почва для травли

• постоянные, многократные враждебные действия;

• издевательства;

• кибертравля, то есть травля с использованием электронных технологий.

Однократное злонамеренное действие

Один раз окунули головой в унитаз? Считается. Один раз назвали толстой деревенской дурой? Считается. Один раз намеренно заблокировали в чате? Считается. Все эти действия направлены на то, чтобы унизить жертву, а агрессоры получают от страданий удовольствие. «Просто пошутил», «просто разыграл», «просто ради прикола» – этот камуфляж призван замаскировать травлю под обычные детские шалости. Но все эти «шутки», «розыгрыши» и «приколы» происходят, что называется, за счет жертвы. Обычные детские шалости предполагают смех вместе с кем-то, а не над кем-то. Если эти единичные злонамеренные действия будут расценены как травля и на них соответствующим образом отреагируют, вероятность, что они повторятся, сильно уменьшится.

Если же их расценивают как нечто несущественное, о чем жертве нечего печалиться, как слезы попусту, декорации для «жестокой трагедии» готовы, она будет развиваться по законам жанра, и жертва испытает на себе все, что положено по роли. В своей книге «Этика памяти» профессор Еврейского университета в Иерусалиме Авишай Маргалит объясняет разницу между памятью об обиде и памятью о травме, то есть о физической боли.

«Вспоминая пытки, жертва концентрируется на унижении, в то время как во время пыток она концентрируется на боли. ‹…› Мы помним обиды лучше, чем боль: вспоминая, мы переживаем их заново. Раны оскорбления и унижения кровоточат еще долго после того, как заживут болезненные физические травмы».

Жертва, скорее всего, не забудет один случай физической жестокости, но воспоминания о телесной боли, которую она тогда испытала, вероятно, исчезнут. Однако если этот случай не будет надлежащим образом «проработан», жертва, с большой долей вероятности, не сможет изжить в душе унижение, перенесенное во время насилия, и станет возвращаться к нему мысленно вновь и вновь, чему немало способствует реакция свидетелей – насмешки, издевательские реплики и презрение как во время самого эпизода, так и после него закрепят ее роль изгоя.

У человека, который был подвергнут остракизму или вербальной агрессии, реакция мозга похожа на болевой ответ при агрессии физической – это подтверждают данные магнитно-резонансной томографии. Таким образом, ребенок, который оказался жертвой вербальной или поведенческой травли, также получает раны от оскорбления и унижения, которые продолжают «кровоточить» очень долго. Наверное, именно поэтому жертвы, которые исключены из своего сообщества и которых избегают ровесники, нередко говорят, что лучше бы их просто избили – это было бы не так больно…

Постоянные, многократные враждебные действия

Если агрессор получает очевидное одобрение свидетелей, которые якобы ни при чем, а взрослые ведут себя индифферентно, травля, скорее всего, продолжится и усилится. Самый распространенный ее вид – постоянные, многократные злонамеренные действия. Они могут оказать страшное, поистине губительное воздействие на физическое, психическое и эмоциональное состояние жертвы.

Тина Лонг рассказала, как ее 17-летний сын Тайлер совершил самоубийство из-за того, что его затравили одноклассники. «Произошло это 17 октября 2009 года… Тайлер был чудесный, светлый мальчик, несмотря на аутизм…» Они жили в Мюррее, округ Джорджия, и Тайлер долгие годы был мишенью для сверстников в школе. Они издевались и смеялись над ним. Однажды сбросили с лестницы, потом подвесили на перилах за ремень… Дэвид Лонг, отец Тайлера, который нашел его в таком положении, сказал, что его сын превратился в оболочку ребенка… «Внутри у него образовалась пустота… У Тайлера отнимали деньги и вещи, плевали в его тарелку, обзывали геем. Изо дня в день моего сына мучили и травили… Даже после его смерти некоторые носили кожаные ремни на шее, чтобы поглумиться над памятью Тайлера». (Лонги подали в суд на школьную администрацию и проиграли дело. Тем не менее приговор федерального суда подтвердил, что постоянные неоднократные акты жестокости несут в себе реальную смертельную угрозу. «В данном случае суд считает, что имело место жестокое преследование. Обвинение представило доказательства того, что годы издевательств в конечном счете привели к тому, что Тайлер Лонг покончил с собой…»)

Если бы травля была пресечена уже на ранних этапах, мальчик бы не превратился в ту самую «оболочку»… А потом не стало и ее…

Издевательства

Специалисты в области психологии определяют хейзинг как любые унижающие или опасные действия, которых ожидают от члена коллектива при инициации в определенную группу и дальнейшем поддержании иерархии в этой группе вне зависимости от его готовности в них участвовать. Их оппоненты удивляются. Ритуальные истязания? Ну уж прямо истязания! Это просто одно из правил игры.

Жизнь – не игра, а хейзинг, часто описываемый как безобидный обряд инициации, обладает всеми признаками травли.

1. Силы при хейзинге неравны – у мучителей всегда численный перевес плюс жертва обычно стоит на иерархической лестнице группы на низшей ступени.

2. При хейзинге есть намерение причинить вред (жертву вынуждают пить или до потери сознания, часто в прямом смысле слова, выполнять какие-либо физические действия, есть вызывающую отвращение пищу, делать татуировки или пирсинг, терпеть побои либо самому наносить их и т. д.).

3. Хейзинг подразумевает угрозу усилить агрессию (не важно, прямая она или подразумеваемая – в любом случае жертве дают понять: «Делай, что велено, а не то будет хуже»).

4. Хейзинг не обходится без террора как такового. В жертву стараются вселить ужас перед тем, что ее ожидает, а это метод, неизменно применяемый при терроре.

В 1993 году парня, игравшего в подростковой футбольной команде, пятеро его «товарищей» вытащили из душевой и голым примотали скотчем к полотенцесушителю. Потом агрессоры завели в раздевалку девушку, с которой он когда-то встречался, чтобы та на него поглядела. Об этом случае стало известно, и команду дисквалифицировали, хотя она вышла в финал в своей возрастной группе межшкольного чемпионата. На этом закончился сезон для подростков, но не травля. Игроки, их родители, некоторые ученики других школ и даже кое-кто из учителей посчитали, что наказание было слишком суровым. Они утверждали, что унижения, которым подвергся тот мальчик, были ритуалом, частью игры («Так всегда бывает!», «И у нас такое случалось, но никто нам ничего не запрещал», «Ребята просто пошутили!»). Жертву обзывали, оскорбляли, третировали. Его, а не пятерых хулиганов, обвиняли в том, что команду дисквалифицировали! И в итоге парня выгнали из команды – потому что он стукач.

Родители все это время поддерживали подростка, но поддержки со стороны школьной администрации не было и в помине…

В 2011 году барабанщик музыкальной группы Университета Флориды умер после того, как был избит ее участниками во время посвящения в их «братство». Потом они заявили, что парень добровольно согласился на «ритуальные» побои. Правда, нескольких участников этого истязания признали виновными в непредумышленном убийстве, а нескольких в нанесении тяжких телесных повреждений.

В 2013 году девять учеников средней школы в Сиэтле, штат Вашингтон, были привлечены к дисциплинарной ответственности за издевательства над учениками младших классов, включавшие в себя, в частности, требования носить памперсы. Кстати, кое-кто из учащихся защищал «практику посвящения», то есть издевательств над младшими, как хороший и веселый способ стать одной школьной семьей, сплотиться…

Чувство сопричастности важно для всех нас. Нередко это настолько сильный стимул, что молодые люди соглашаются терпеть насилие сами и совершать его по отношению к другим, лишь бы стать членом некоего сообщества. Но, когда кто-то обращается с жалобой, или оказывается искалечен, или, как при произошедшем во Флориде, убит, все начинают говорить, что жертва дала согласие на участие в унизительных ритуалах.

Между тем такое согласие нельзя рассматривать как аргумент защиты в уголовных делах, касающихся травли и хейзинга. Учитывая давление, которое оказывают «старшие товарищи», в чьих силах сделать жизнь того, кто не дал «добровольное согласие» на истязания, совершенно невыносимой, закон признает, что оно не является реальным согласием.

Многим подросткам выступить против этого порочного явления мешает страх подвергнуться остракизму, дальнейшим издевательствам, быть исключенным из клуба, команды и т. д. Задавать в этом случае вопрос «Был ли он согласен?» нельзя. Вопрос должен звучать так: «Подразумевали ли эти действия оскорбление, насилие или унижение достоинства?» Второй вопрос, помогающий выяснить, были ли такие действия истязанием: «Кто и за счет самоуважения кого развлекался?» Если преступники смеются над унижением и болью жертвы, это верный признак, что сие не просто грубая шутка, а издевательство.

В статье об издевательствах в USA Today Тамара Генри привела данные исследования 2000 года об опасностях ритуалов посвящения, которые предполагают унижения и принуждение к участию в незаконной или опасной деятельности, – оно проводилось в связи с тем, что несколько студентов Альфредского университета (Альфред, штат Нью-Йорк) умерли после унизительной «инициации». Той самой, что возможна при «вступлении» в спортивные команды, музыкальные группы, клубы интеллектуалов, художественные, артистические и другие сообщества, в том числе религиозные. Из 1541 ученика средней школы, участвовавших в опросе, 48 % признались, что подвергались хейзингу. Статистика тревожная: 43 % ответили, что их унижали, 23 % сказали, что их принуждали к употреблению психотропных препаратов, и 29 % – к совершению противоправных действий.

Профессор антропологии Роберт Мейерс, один из участников данного исследования, прокомментировал это так: «Наша культура рассматривает хейзинг как нечто “веселое и развлекательное”. Америка настолько одержима идеей “развлечения”, что мы, похоже, готовы оправдать любую выходку, даже самую жестокую». Надин Гувер, руководившая этой работой, отметила: «Мы примерно предполагали, насколько широко распространен хейзинг, но реальность нас ошеломила». Информационное агентство Bloomberg тоже бьет тревогу: с 2005 года в результате всевозможных обрядов посвящения произошло более 60 смертельных исходов.

Остается только удивляться, что «веселого и развлекательного» можно найти в том, чтобы истязать другого человека. Разве это не система двойных стандартов: с одной стороны, запрещать детям обижать кого-либо на площадке, а с другой – поддерживать хейзинг, уверяя себя, что это закаляет характер и всего лишь является розыгрышем, своего рода правилом игры? А еще хуже то, что мы, взрослые, подчас ведем себя так и на работе, оправдывая тем же самым свои поступки.

Одна из проблем современного общества в том, что мы не развиваем здоровые, уместные обряды и традиции, с помощью которых можно отмечать переход от детства к взрослой жизни или в знак признания индивида группой. Обряды инициации могут быть значимыми и в то же время доставлять удовольствие. А вот оскорбительными и унизительными они быть не должны! Праздники с теми, с кем у тебя есть общие интересы, могут быть очень творческими и креативными. Жестокости и уж тем более садизму нужно сказать «нет!». Нет, нет и еще раз нет! А «да!» надо сказать юмору и смеяться всем вместе, а не над кем-то.

Кибертравля

Интернет стал значимой частью жизни наших детей. Стоит ли удивляться тому, что у желающих появился еще один способ издевательств, чтобы запугивать, угрожать, преследовать, унижать, насмехаться и распространять слухи? В нынешнем чрезвычайно насыщенном медиамире модели поведения детей меняются, а значит, динамика есть и у природы травли. Скверная динамика. Раньше агрессоры мучили, запугивали, угрожали, преследовали, высмеивали, унижали, дразнили и распространяли слухи о своих жертвах-одноклассниках, что называется, вживую или используя обычный телефон. Теперь им доступны высокие технологии.

…Последнее, что слышала 14-летняя Дон-Мари, прежде чем свела счеты с жизнью, был голос одного из ее мучителей. Сообщение на мобильном телефоне: «Ты покойница».

Ее ровесник за пять месяцев подвергся нападениям больше 100 раз и тоже думал о самоубийстве.

В 2002 году в Онтарио кто-то из школьников создал сайт, высмеивающий учащихся старших классов. Вскоре там появились страницы, полные ненависти и непристойных замечаний, адресованных подростку, которого годами дразнили и били. Вот что впоследствии (заключительный школьный год юноша провел на домашнем обучении) он рассказал: «Ты не просто слышишь от каких-то людей, скажем от десяти человек в кафе, оскорбления и угрозы – в интернете это видят миллионы человек. Любой пользователь компьютера видит… И никуда от этого не деться. Это уже всегда будет с тобой…»

В апреле 2003 года 15-летний Джислейн Раза из Труа-Ривьер (Квебек, Канада), сделал видео, в котором воспроизвел сцену из «Звездных войн», сказать по правде, действительно неоднозначную. Оно попало к однокласснику Джислейна, тот поделился с другим, который его оцифровал. Когда ролик был разослан всем одноклассникам, кто-то из них создал сайт и разместил его там. Спустя месяц этот блогер сказал, что двухминутный ролик был загружен миллион раз. В конце концов видео стало интернет-мемом (правда, со знаком минус) и набрало больше миллиарда просмотров. Джислейн оказался предметом насмешек множества людей, а его жизнь в школе стала невыносимой. Одноклассники постоянно насмехались и издевались над ним и глаза в глаза, и в Сети. Ему неоднократно предлагали убить себя – незнакомцы, онлайн… Джислейн впал в депрессию и не мог больше посещать школу. По его словам, все это было просто невыносимо. Родители мальчика подали в суд на трех одноклассников, и в 2006 году достигли досудебного соглашения с их семьями.

Десять лет спустя, уже будучи выпусником юридического факультета Университета Макгилла, Джислейн Раза снова заговорил о том, что ему довелось пережить, – в надежде помочь другим жертвам травли. «Это был очень тяжелый период, – сказал он Джонатану Трюделю, журналисту французско-канадского журнала Lactualité (английский перевод истории Джислейна появился в журнале Maclean в мае 2013). – Как бы я ни пытался не обращать внимания на тех, кто призывал меня покончить с собой, все равно ощущал себя ничтожеством, чья жизнь так ужасна, что не стоит ее продолжать…» Раза сказал, что верит – его опыт поможет другим противостоять кибертравле, а еще призвал их побороть страх и обратиться за помощью. «Вы справитесь! И вы не одни – с вами любящие вас люди».

В октябре 2003 года в одном из маленьких городков штата Вермонт покончил с собой 13-летний мальчик. Сверстники издевались над ним с пятого класса. В седьмом они начали распространять о нем мерзкие сплетни через интернет… Мальчик часами сидел перед компьютером. После смерти сына родители узнали, что он переписывался с парнем, который подстрекал его к самоубийству… Да, риск, что подростки присоединятся к онлайн-сообществам молодежи или взрослых, которые поощряют и выдают за норму нездоровую, вредную или антиобщественную деятельность, а также призывают их свести счеты с жизнью, велик.

29 июня 2005 года повесился 15-летний школьник из Кейп-Корал, штат Флорида. Одноклассники травили его в социальных сетях… Подростка обзывали, обвиняли в сексуальных извращениях и твердили ему: «Ты должен умереть!»

В апреле 2006 года студент из Палм-Спрингс, штат Калифорния, разместил в интернете порнографические изображения и оставил комментарии под фотографией 15-летней девочки. Да, она написала: «Это неправда! И вообще это подло!» А еще написала, что теперь не может показаться в школе и вообще жить так, как жила прежде… Такой тип травли – вид сексуального издевательства, основанного на распространении обнаженных либо откровенных фото и/или видео людей без их согласия, известен как «порноместь».

Главные проявления травли – неравенство сил, намерение причинить вред, угроза дальнейшей агрессии и террор – с появлением электронных технологий, что называется, стали совершенствоваться. Мгновенная передача данных от одного безликого, а порой и безымянного адресата другому очень упрощает агрессорам задачу – теперь они могут изводить свою жертву где угодно и когда угодно, оставаясь анонимными и очень часто безнаказанными.

Агрессия в социальных сетях практически всегда дополняет другие способы травли, усугубляя у жертвы ощущение безысходности.

Вот какие методы используют, в частности, киберагрессоры:

• «Доски для битья» – онлайн-доски объявлений, которые поощряют хулиганов делать злобные посты о жертве.

• Кодирование – рассылка враждебного кода, чтобы испортить компьютер жертвы, или получить ее личную информацию, или следить за ней.

• Диссинг – рассылка сплетен, слухов или дезинформации о жертве, чтобы навредить ее репутации или разрушить чью-либо дружбу.

• Флейминг – рассылка обидных, враждебных, жестоких и пошлых сообщений о жертве.

• Подмена – действия от имени жертвы, создающие ей проблемы, наносящие вред ее репутации.

• Опросы – рассылка анкет с обидными или порочащими вопросами о жертве.

Травля с помощью мобильных телефонов

Большинство современных мобильных телефонов, ясное дело, является миниатюрными портативными компьютерами, которые дети используют не только для того, чтобы разговаривать друг с другом. Они могут мгновенно передавать сообщения, отправлять тексты и видео, общаться в интернете, скачивать музыку, смотреть клипы и фильмы, определять геолокацию друг друга. У желающих этого телефон превращается в отличный инструмент для кибертравли в любое время и в любом месте.

Малыши, которым от роду-то пять лет, говорят, что их дразнили и обижали по мобильному телефону… А они в ответ обзывали друзей либо братьев или сестер. Для учеников начальной школы телефон – один из способов полноценной, что называется, травли. Многие родители и некоторые учителя внимательно следят за тем, сколько времени дети проводят за компьютером, но в отношении мобильных телефонов они не столь бдительны. Старшеклассники используют телефоны уже в сочетании с интернетом. Вот несколько методов, которые при этом востребованы у агрессоров независимо от возраста:

• Оскорбительные, унизительные или угрожающие голосовые сообщения.

• Оскорбительные, унизительные или угрожающие текстовые сообщения.

• «Молчаливые» звонки.

• Подмена личности – отправка текстовых сообщений одноклассникам или взрослым через веб-сайт, от имени жертвы и с ее адреса/телефона, чтобы доставить ей неприятности, распространить слухи либо вызвать против нее агрессивные ответные меры.

• Многочисленные звонки и текстовые сообщения (СМС-атаки) на мобильный телефон, чтобы жертве пришлось оплачивать большие счета.

• Фототравля – использование мобильных телефонов или планшетов, чтобы делать компрометирующие снимки жертв, рассылка этих материалов всем, кто есть в записной книжке жертвы и/или агрессора, а также размещение фотографий на неограниченный срок в файлообменнике.

Родители и педагоги должны быть в курсе того, как можно использовать мобильный телефон для кибертравли. Необходимо разговаривать с детьми об ответственности, которую они за это несут. Если ребенок использует телефон или другие электронные устройства не по прямому назначению, он должен быть готов к тому, что лишится их – и обратно получит лишь на определенных условиях.

Травля в онлайн-играх

Игры на таких устройствах, как Xbox, Sony PlayStation и Nintendo, или на мобильных телефонах, компьютерах и планшетах, позволяют людям любого возраста по всему миру играть вместе или соревноваться друг с другом. Особенности игры могут влиять на шансы ребенка быть затравленным или участвовать в травле другого игрока. Игры, в которых встроены чаты и личные сообщения, увеличивают эти шансы. Окно чата в большинстве онлайн-игр позволяет агрессору выкладывать ссылки и коды, которые могут повредить компьютер жертвы или вывести его из строя. Игроки, старающиеся наносить моральный или материальный ущерб другим пользователям (гриферы), часто используют игру как площадку для травли – такой ее вид получил название «грифинг». Они провоцируют жертву, угрожают ей, вынуждают выйти из игры или взламывают ее аккаунт. Они могут сделать все это через текстовое, голосовое либо видеосообщение. Группа может играть вместе, чтобы планировать атаки на игрока, которого считает слабым или, наоборот, очень сильным, и «выжимать» его из игры.

Конечно, жестоки не все онлайн-игры, но те, которые являются именно такими, могут оказать на агрессора, жертву или свидетеля – того, кто якобы ни при чем, – очень большое негативное воздействие. Эти игры не только культивируют насилие и делают его чуть ли не обыденным, они представляют всех людей врагами или жертвами, добычей. Такие игры способствуют формированию устойчивых нейронных связей в мозге, закрепляющих насилие с удовольствием и получением вознаграждения, а не с печалью или сочувствием.

Создатели серии видеоигр Grand Theft Auto (GTA) – компания Rockstar Games, которой владеет Take-Two Interactive, – в 2008 году сделали полную злобы компьютерную «забаву» под названием Bully. Ее действие разворачивается в виртуальной школе, где агрессоры избивают жертв битами, стреляют в них из рогаток, окунают головой в унитаз, бьют ногами – и все это для того, чтобы заработать очки.

Центр Симона Визенталя – неправительственная организация, деятельность которой, в частности, направлена на защиту прав человека, – опубликовал в апреле 2004 года доклад, где было отмечено существенное увеличение числа онлайн-игр, в которых игроки могут «…стрелять в нелегальных иммигрантов, евреев и афроамериканцев». Если молодой геймер уже привычно «мочит» виртуальных противников и при этом ощущает радостное возбуждение, а не сочувствие или страх, то и при виде страданий реальной жертвы он, вероятнее всего, присоединится к «развлечению», а не встанет на ее защиту. Игры, где дети получают награды за нанесение увечий и убийства, формируют у них убеждение, что аналогично можно себя вести и в реальной жизни.

Кибертравля на сексуальной почве

Подобно травле на сексуальной почве вживую, в Сети травля по этому признаку стала одной из наиболее распространенных форм насилия, с которыми сталкиваются подростки обоего пола. В исследовании, проводившемся на эту тему в 2002 году, сообщается, что 30 % девочек и девушек в возрасте от 13 до 18 лет признались, что подвергались сексуальной травле в чатах. От них, в частности, требовали интимных подробностей и регулярно предлагали заняться виртуальным сексом. Родителям о травле рассказали только 7 % из них, а 30 % вообще предпочли не говорить об этом никому, даже подругам. Сексуальность входит в число базовых параметров личности, поэтому травля на этой почве может иметь для этой самой личности очень печальные последствия.

Не испытывая ни стыда, ни сострадания к жертвам, киберагрессоры способны нажатием нескольких клавиш разрушить чужую репутацию. Более того, они получают от страданий других удовольствие, и немалое. При этом анонимность и «охват широкой аудитории» часто позволяют им наносить гораздо больший вред, чем при общении глаза в глаза.