Текст книги "Беспутный холостяк"

Глава 27

Мистера Дж. Г., не имеющего средств, чтобы расплатиться с назойливыми кредиторами, отправили в долговую тюрьму на шесть лет.

«Записки повесы»

У герцога Уиклиффа был тот редкий день, когда голова работала четко и ясно. В сюртуке из бледно-зеленой парчи и белом парике он казался крепким и бодрым, каким его помнил Джек в детстве. Они сидели в библиотеке в Уиклифф-Хаусе, потягивая бренди, слушая стук дождя и разговаривая о Джулии.

Вернее, это Джек говорил о Джулии. Алкоголь развязал ему язык, и он рассказал деду все с самого начала: о заметке в скандальной газете и своем намерении разоблачить авторство Джулии, потом перешел к работе в школе и закончил рассказом о том, как Грешем похитил Тео. Джек умолчал только о своем знакомстве с Беллой. Этот секрет был слишком важным, чтобы раскрывать его даже близкому человеку.

Когда Джек подошел в своем рассказе к тому, что Джулия отказалась дать ему второй шанс, взгляд его затуманился. Он поискал на столе графин. Теперь он, наконец, понял, почему у людей появляется желание выпить. За последние четыре дня он открыл для себя, что бренди помогает приглушить сердечную боль.

– Тебе уже хватит. – Дед отодвинул графин подальше от Джека.

– Какого черта? – Джек пытался сосредоточиться. – Боишься, что я выпью все твои запасы? Не переживай, я пополню их.

– Дело не в этом. Ты еще молодой и глупый. Просто мне не хочется, чтобы ты закончил так, как я, вот и все. – Светло-коричневые глаза Уиклиффа увлажнились, он наклонился, чтобы сжать руку Джека своими костлявыми пальцами. – Не делай этого, мой мальчик. Не превращайся в одинокого старого алкоголика. Борись, чтобы вернуть ее.

Джек сгорбился, сидя на стуле, и смотрел на пустой стакан.

– Как же мне сделать это? Она даже разговаривать со мной не хочет.

– Так напиши ей письмо.

– Письмо?

– Почему нет, черт возьми? – Уиклифф выглянул в серый, промокший от дождя сад. – Подобное уже произошло с твоей матерью. Она отказалась поговорить с Чарльзом. Тогда я предложил ему написать ей, а он отказался. Твой папаша был чертовски горд, чтобы пытаться загладить вину перед ней.

Уиклифф никогда прежде не говорил о ссоре между родителями Джека, и Джеку стало любопытно.

– Я никогда не видел их вместе, когда был маленьким. Из-за чего они поссорились?

– Твоя мать застала его с любовницей вскоре после твоего рождения. Мужчина имеет право делать то, что ему нравится, заявил он, и мне стыдно признаться, но это я так научил его с детства. Твоя мать собрала вещи и отвезла тебя в Уиллоуфорд-Холл. А Чарльз сказал, что когда рак на горе свистнет, тогда он и попросит у нее прощения. – Герцог фыркнул. – Поэтому у тебя нет ни братьев, ни сестер.

Джек знал, что такое гордость.

– Письмо не поможет. – Он поставил пустой стакан, чтобы не швырнуть его от досады в стену. – Джулия просто бросит его в камин.

– Тогда напиши ей другое, потом – еще. Клянусь небом, она должна увидеть, какой замечательный человек мой внук!

На этот раз оценка, данная дедом, не подняла настроения Джека. Он никак не мог забыть последние слова Джулии.

«Я даже не знаю, кто ты».

Неудивительно, что она не верит его обещаниям. Она не может разобрать, где миф, а где реальность. Но если она отказалась выслушать его, как же она узнает, каков граф Ратледж? Как она поймет, что негодяй, описанный в ее скандальной газете, тоже всего лишь маска? Как она почувствует, что он уже показал ей свое истинное лицо – в общении с Тео, с Беллой, а больше всего с самой Джулией?

Идея раскрыть Джулии самые презренные подробности своей жизни порядком испугала Джека. Этим он только усилит ее плохое мнение о себе. Но он уже упал на дно темной ямы, и впереди нет даже проблеска света.

Так что он потеряет, если попробует?

Первое письмо пришло спустя пять дней после похищения Тео.

Джулия задержалась в танцевальном зале, чтобы понаблюдать за репетицией спектакля, который школьники покажут через несколько недель. Последние дни дождь всех удерживал в помещении, не давая выйти погулять. Джулия смотрела, как Тео с важным видом ходит по импровизированной сцене, играя роль уличного мальчишки с развязными манерами, чем-то напоминающими манеры Джека, и хотела убедить себя, что только погода виновата в ее плохом настроении.

По крайней мере, ее сын не пострадал; он наслаждался своим новым положением героя школы. Даже Клиффорд уважал его за то, что он побывал под дулом пистолета и видел, как мистер Джекман побил похитителя. И все очень активно обсуждали новость, что учитель математики на самом деле оказался графом Ратледжем.

Но Джулия печалилась не о графе Ратледже. Она страдала без Уильяма Джекмана. И как бы она ни презирала его за обман, ей было невыносимо больно, что Джека нет больше рядом. Она скучала без его улыбки, шуток и, о Боже, без его поцелуев…

Кто-то потянул ее за юбку. Джулия, оглянувшись, обнаружила Кити, наряженную в белый костюм ангела. Эта девочка с золотистыми волосами была такой робкой, что Джулия даже удивилась, что она осмелилась подойти к ней.

– Что ты хотела, моя дорогая? – наклонилась она к ребенку.

Кити встала на цыпочки, чтобы прошептать Джулии на ухо:

– А мистер Джекман придет посмотреть на меня в спектакле?

«О нет!» Джулия погладила девочку по щеке, скрывая свою тоску.

– Боюсь, он ушел навсегда.

Голубые глаза малышки наполнились слезами.

– Но я хотела сказать ему, что научилась писать теперь свое имя. К-и-т-и. – Она начертила буквы пальцем в воздухе.

– Я очень горжусь тобой. – Джулия обняла девочку. – Твоя мама тоже будет очень рада. Она придет к нам на спектакль и увидит, что ты самый прекрасный ангел на сцене.

Кити повеселела и помчалась к другим детям. Джулия выпрямилась, желая, чтобы сама могла так же легко отвлечься от мыслей о Джеке. В последнее время все, словно по тайному сговору, напоминало ей о нем. Из окна своей спальни она видела каретный сарай. Заходила в кабинет и вспоминала их первую встречу. Проходила мимо его бывшего класса и ожидала увидеть его плутоватую улыбку.

Привыкнет ли она когда-нибудь к его замене – крепкой мисс Дикенсон с рыхлым лицом и плотно сжатыми губами?

– Почта, миледи.

Агнесс протянула ей письмо. Когда служанка ушла и Джулия бросила взгляд на знакомый четкий почерк, ей показалось, что время замерло. Детский смех и болтовня куда-то пропали. Лихорадочно перевернув письмо, она коснулась кончиком пальца красной печати с отчетливой буквой Р.

Ратледж.

Джулия не помнила, как покинула танцевальный зал. Ноги стали ватными. Почему Джек написал ей? Чтобы попросить дать ему еще один шанс? В который раз солгать в надежде завлечь ее своими уловками?

Она никогда не позволит этого. Хоть он и работал здесь две недели, им руководила цель раскрыть ее секреты. Но светский щеголь не способен жить жизнью учителя математики. Во всяком случае, долго. Он будет грустить по своей свободной жизни, скучать от повседневной рутины. Было бы слишком наивно думать по-другому. И Джулия никогда не вернется в его мир. Однако она верила, что Джек по-своему любит ее. Его взгляд словно прожигал ее насквозь, и это не было похоже на притворство. У него была возможность выдать все ее секреты Грешему, но он не сделал этого. Он хранил тайну, которую она доверила ему.

Но он увяз в карточных долгах. Он посещал сумасбродные вечеринки и водил компанию с девицами легкого поведения. Мужчины, подобные Джеку, никогда не меняются. Достаточно взглянуть на его распутного деда, герцога Уиклиффа.

Разъяренная его наглостью, Джулия сжала письмо в руке. Его следует сжечь не читая!

Невысокого роста неприятный темноволосый мужчина проворно выбежал из кустарника, где он поджидал, пока Джек вернется от своего банкира. С алчным выражением на лице он протянул ему бумагу.

– Милорд, я займу одну минуту вашего драгоценного времени, если позволите. Мой наниматель просит оплатить этот счет. Задолженность составляет шесть месяцев.

Прежний Джек отмахнулся бы от этого человека небрежным жестом. Но сегодня Джек посмотрел на сумму и горько пожалел о прежнем сумасбродстве.

– Я заплачу сейчас. Идите за мной.

– Да, милорд.

Поднимаясь по ступенькам и заходя в дом, Джек размышлял о печальном состоянии своих финансовых дел. Последние несколько дней он провел, подсчитывая все свои долги и обдумывая способы оплаты. Сумма, которую он все еще оставался должен, была ошеломляющей. Он получал небольшой ежеквартальный доход от Уиллоуфорд-Холла, но даже в этом случае ему потребуются годы, чтобы рассчитаться со всеми долгами.

Годы!

В своем кабинете Джек вынул деньги, отдал их мужчине и вычеркнул еще одну сумму из гроссбуха. Когда тот ушел, он сел за стол и потер переносицу. Вот и все, это были последние деньги из тех двух тысяч, которые он выиграл сразу после того, как начал преподавать в школе у Джулии.

«Ты можешь сделать это снова, – нашептывал ему соблазн. – Ты можешь выиграть всю сумму за одну ночь удачной игры».

Притяжение карт было настолько сильным, что Джек почти физически ощущал его. Он чувствовал, что даже вспотел, сопротивляясь ему. Тогда Джек закрыл глаза и представил тревогу Джулии, что он воспользуется ее состоянием, чтобы потакать своей привычке играть в карты.

Каким-то образом ему придется выбираться из этой ямы самому, не делая новых долгов. Проблема состоит лишь в том, что у него больше нет для этого средств.

Нет, есть одно.

Джулия уютно устроилась в кресле своей спальни, чтобы прочесть последнее письмо Джека. Она поднесла его к лицу и уловила знакомый терпкий запах. Какая она глупая, что изводит себя.

Снова и снова.

Каждый день в течение последних двух недель он посылал ей длинные письма. Джек рассказал ей о своем детстве, как они вместе с матерью жили в Уиллоуфорд-Холле. Мать учила его светским манерам, требовала, чтобы он хорошо учился, и заставляла с уважением относиться к прислуге.

В другом письме он рассказывал, как после смерти матери в десять лет переехал жить к отцу и деду. Они позволяли ему делать все, что нравится: есть сладости на завтрак, не открывать школьные учебники, ложиться спать далеко за полночь. И когда Джек стал старше, он привык к такому образу жизни.

Еще в одном письме он подробно излагал свой опыт игрока, рассказывал, что значили для него карты, какое приятное волнение он испытывал, когда открывали карты, чтобы определить победителя. Он подробно описал жизнь, потраченную на бессмысленную светскую суету. В этой среде людей почитают в соответствии с их родословной и банковским счетом, жизнь, которую сама Джулия очень хорошо помнила.

В последующих письмах он вспоминал о своей работе здесь, в школе. Описал испытанный им ужас, когда узнал, что жизнь здесь идет строго по расписанию, когда увидел полный класс учеников и понял, что не имеет ни малейшего представления, как учить детей. Он поведал забавные случаи про всех детей, спрашивал о них и особенно интересовался Тео.

В убедительном тоне он выразил свои чувства к Джулии, постепенные перемены в себе самом. Он писал о том, как желание разоблачить ее сменилось желанием любить ее. Это письмо пришло вчера, и, хотя теперь Джулию было трудно убедить, прочитав его, она долго плакала.

Джек утверждал, что изменился, но как ему можно верить? Сладкоречивый дьявол. Он отлично знал, как очаровать женщин, как нарушить их покой. Именно он и делал это с ней, письмо за письмом.

Джулия отчаянно хотела его. Она думала о нем каждую минуту, каждый день и мечтала по ночам. Она любила Джека, и это было прекрасно. Но любить графа Ратледжа невозможно. Разве он бросит ради нее свой мир? Как такой человек может изменить привычки всей своей жизни? Тем не менее, Джулия сломала печать на новом письме и пробежала глазами текст. Сегодня Джек подробно писал о встрече с Беллой, о появившемся у него желании защитить ее и о своем понимании цели выпуска Джулией скандальной газеты «Записки повесы».

Джек объяснял, зачем он потом возил Джулию в Уиллоуфорд-Холл. Он хотел раскрыть ей хотя бы частицу своей настоящей жизни, показать, где он рос. И он был очень рад теперь, что сделал это, потому что…

Джулия замерла, дочитав предложение. Пальцы разжались, и письмо упало ей на колени.

О Боже! Он продал Уиллоуфорд-Холл.

Глава 28

В очень редких случаях избалованные светские львы пытаются изменить свой грешный образ жизни. Блестящим примером этому служит граф Ратледж…

«Записки повесы»

Сжав челюсти, Джек ехал по ивовой аллее к дому. Возвращение в Уиллоуфорд-Холл не входило в планы сегодняшнего дня.

Но когда он приехал в Уимблдон к своему агенту по продаже недвижимости, чтобы подписать последние бумаги, Хатауэй уже уехал. Его секретарь, нервный мужчина, который судорожно перебирал бумаги, сообщил Джеку, что встреча состоится в Уиллоуфорд-Холле. Очевидно, молодая состоятельная пара, которая приобрела меблированный дом и прилегающие к нему земли, забыла проверить состояние мансарды.

Мансарда! Да какая разница, в каком она состоянии?

Джеку не хотелось снова видеть этот дом, он уже смирился с его продажей. Несколько дней назад он приезжал сюда, чтобы упаковать и отправить оставшиеся вещи, которые были ему дороги и памятны, и пожелал всего хорошего миссис Дейвис.

Теперь ему придется снова увидеть ее слезы, и, видит Бог, он не горел желанием утешать плачущую женщину.

Показался дом. Он был выстроен из желтого камня и стоял на пригорке в окружении зеленой лужайки и зарослей деревьев, листья которых осень раскрасила в красные и оранжевые цвета. Джек видел высокие окна, из которых, будучи ребенком, нетерпеливо выглядывал в дождливые дни, и крыльцо, на котором играл в камушки.

Сегодня вместо гордости владельца он чувствовал каменное безразличие. Джек подъехал прямо к парадному крыльцу, спрыгнул с лошади и привязал поводья к железному столбу рядом с незнакомым черным фаэтоном, который, должно быть, принадлежал семейству Дадли.

Джека посетила мысль, не стоит ли постучать, прежде чем войти, но потом он решил, что не будет этого делать. Поскольку бумаги еще не подписаны, у него есть право открыть эту дверь в последний раз.

Полуденное солнце заливало холл. Услышав доносившиеся из гостиной голоса, Джек поспешил прямиком туда. Стук его каблуков по розовому, с прожилками, мрамору словно подчеркивал стремление Джека поскорее завершить передачу документов.

Он не позволит себе забивать голову воспоминаниями о том, как они были здесь с Джулией. Он уже принял решение и теперь хотел лишь побыстрее покончить со всем этим.

Первое, что бросилось в глаза Джеку, когда он вошел в гостиную, был его детский портрет, написанный матерью. Проклятие! Он же говорил агенту, чтобы все рисунки были сняты. Более того, их уже должны были отправить в его лондонскую квартиру.

На камине стояла маленькая фигурка. Подаренный Беллой дракон? Несколько недель назад он оставил его в экипаже…

Потом Джек заметил женщину, которая сидела рядом с лысеющим агентом на желтом полосатом диване. Сделан еще один шаг, Джек замер.

– Лорд Ратледж. – Встав с дивана, Джулия направилась к нему с теплой улыбкой на губах, словно радовалась встрече со знакомым на балу. – Какое счастье видеть вас снова.

Джек взял ее за руку и долго не отпускал, чтобы убедиться, что это происходит наяву. Ему снились эти голубые, с поволокой, глаза, убранные наверх темные волосы и пышные кудряшки, подчеркивающие безупречный овал лица. Но Джек никак не мог справиться с потрясением, которое вызвало ее присутствие здесь.

– Что ты здесь делаешь? Где Дадли?

– Леди Джулия перебила их цену. – Хатауэй, полный седеющий мужчина, вскочил со своего места. – На довольно крупную сумму, должен сказать. Она хотела удивить вас.

У Джека пропал дар речи и отвисла челюсть. Неужели это тщательно спланированный ответ – ему в отместку?

Но это совсем не похоже на Джулию. Мстить – не в ее духе. Это он обманщик, а не она.

У нее была маленькая и изящная рука, но в пальцах, удерживавших его руку, чувствовалась сила. И все же Джек не мог понять ее цели.

– Зачем? Зачем ты покупаешь мой дом? – хриплым от волнения голосом спросил он.

– Это свадебный подарок. – Джулия не сводила с него глаз. – Тебе от меня.

Что? Нет, ему явно все это снится! Мистер Хатауэй сделал шаг вперед.

– Милорд, эта новость меня ошеломила! Вы никогда не говорили, что обручены и собираетесь жениться. Да еще на такой очаровательной леди!

– Будет лучше, если вы на несколько минут оставите нас одних, – сказала Джулия.

– Конечно. – Мистер Хатауэй погладил свой круглый живот, на котором едва застегивался жилет. – Я загляну на кухню, посмотрю, что миссис Дейвис приготовила к чаю.

Он вышел из комнаты, и звук его шагов скоро стих в коридоре.

Сердце Джулии стучало в горле, пока она наблюдала за борьбой эмоций, отражавшейся в глазах Джека. Теперь она видела силу его характера, а не просто обаяние ловеласа. На его лице одновременно было написано недоверие, радость и разочарование. Джулия ждала, когда он преодолеет шок. Джек нахмурился и подошел к окну, чувствовалось, что он взволнован. Но Джулия ожидала такую реакцию. В конце концов, он мужчина, а у мужчин есть гордость. Когда он повернулся к Джулии, на лице играли желваки.

– Я хочу жениться на тебе, Джулия. Больше всего в жизни. Но я, черт возьми, собирался появиться у тебя завтра. Хотел сказать, что расплатился со всеми долгами, что у меня еще остались деньги и я не приду к тебе с пустыми руками. – Джек провел пальцами по волосам, взъерошив их. – Но теперь получается, что ты будешь выплачивать мои долги. У меня ведь денег нет.

Джулия подошла к нему снова, взяла за руку и погладила ее.

– Когда я прочла твое письмо, я поняла, как много этот дом значит для тебя. Ты не должен отказываться от него ради меня.

– Я хочу отказаться от него. Хочу крепко встать на ноги и не проживать твое наследство. Для меня это важно, Джулия. Раньше не было важно, теперь важно.

Джулия поднесла его руку к губам и поцеловала. Эта рука наносила удары, защищая ее, и с нежностью ласкала.

– В браке большое значение имеет компромисс. А еще – доверие и преданность. Когда я узнала, что ты продаешь дом, я поняла, насколько решительно ты настроен измениться. Это для меня самое важное.

– Это я делаю и ради себя тоже, – хмуро бросил Джек. – Я шел по неправильному пути, ты указала мне верную дорогу. Поэтому я совершенно не одобряю то, что ты сделала.

Да он просто упрямец! Но Джулия тоже может быть упрямой. А еще она знала, как убедить Джека принять этот подарок.

Джулия отступила назад, сняла перчатки.

– Когда я здесь, я намного ближе к Белле. А это значит, что я смогу чаще навещать ее.

– Ты не переубедишь меня, Джулия.

– Тогда считай, что я сделала это ради школы. Нашим ученикам нужен отдых, это для них хороший шанс покинуть город на несколько недель. И это место идеально подходит для этой цели, правда?

– Не пытайся уговорить меня, используя детей.

Пряча улыбку, Джулия направилась к двери.

– Нам, конечно, придется здесь кое-что переделать. Понадобится кабинет для меня. Нужны дополнительные столы и стулья в столовой, кровати наверху.

К большому удовольствию Джулии Джек увлекся ее словами.

– Ты не сможешь выпускать здесь свою газету, – вставил он.

– Наоборот. Элфрида предложила собирать информацию у прислуги и пересылать ее мне. – Бросив ему призывный взгляд, Джулия направилась к лестнице. – Нам необходимо осмотреть детскую комнату. Пройдет совсем немного времени, и у Тео появится брат или сестра.

Джек сначала замер на полпути, потом поспешил к Джулии, обнял за плечи и уставился ошеломленным взглядом мужчины, которому только что сообщили о предстоящем отцовстве.

– Ты хочешь сказать…

– Да. – Робко улыбаясь, Джулия взяла его за руку и приложила к своему животу. – Я так счастлива, а ты?

– Боже мой, Джулия! И ты еще спрашиваешь? Я очень хочу, чтобы у нас с тобой была семья. – Джек обнял и поцеловал ее с такой нежностью, что у Джулии появилось ощущение, словно после многих лет скитаний она вернулась домой. У них были одно сердце, одно тело, одна душа.

– Так ты женишься на мне, Джек, или нет? – выдохнула Джулия, когда Джек, наконец, оторвался от ее губ. – Потому что, если нет, мне придется найти себе другого мужчину для перевоспитания.

Джек ухмыльнулся:

– Еще чего, я не позволю тебе водить компанию со всякими негодяями. Ни одного негодяя, кроме меня. Мы поженимся, как только я получу разрешение на вступление в брак.

– Ты не негодяй, Джек, больше не негодяй. – Джулия нежно коснулась любимого лица, ямочек на щеках. – Ты самый лучший мужчина на свете. Я не представляю, что смогу любить кого-то еще.

– А я всю оставшуюся жизнь буду жить так, чтобы ты гордилась мной. Я собираюсь продолжить преподавать и опубликую книгу математических головоломок для Тео. Я, кстати, только что придумал еще одну. – Зеленые глаза Джека искрились весельем. – Когда два плюс два равняется одному?

Джулия думала об этом, поэтому ответ нашелся моментально.

– Двое родителей и двое детей – одна семья. Джек, это так талантливо!

– Ты вдохновляешь меня. – Во взгляде Джека Джулия увидела знакомые искорки озорства. – Может быть, обследуем спальни, а?

Когда они поднимались по лестнице, обнимая друг друга, Джулия подумала, что брак с повесой и в самом деле то, что ей нужно.