Текст книги "Мечты и свидания"

Чарльз отвернулся и стал смотреть в окно. С каких это пор его начало заботить, что думают о нем его сотрудники? Он здесь не для того, чтобы заводить себе друзей. Он здесь для того, чтобы продать компанию, которую получил в наследство. Тогда почему ему хочется спорить с Элизабет до тех пор, пока он не заставит ее с ним согласиться?

Почему ее негативное мнение о нем причиняет ему боль?

Глава 4

– Элизабет, вы почти не притронулись к обеду. Вам не понравилась еда? – спросил Чарльз.

Они стояли в гардеробе местного ресторана, после того как попрощались с губернатором штата и главами крупных компаний.

Пока он помогал ей надеть пальто, она чувствовала, как его дыхание щекочет ей ухо.

Ему повезло, что она не вывалила салат ему на колени. Когда он настоял на том, чтобы она отвезла его в Конкорд, она решила, что это все, что от нее потребуется. Она не ожидала, что он потащит ее с собой в шикарный ресторан, где даже официанты одеты лучше, чем она.

– Салат был хороший, – сухо ответила она.

– Вы уверены? Вы могли бы заказать что-то другое.

– Я же сказала, что он был хороший. Просто я не голодна.

Когда они вошли в ресторан, все уставились на нее и у нее пропал аппетит.

Да, люди смотрели не только на нее, но и на Чарльза, на фоне которого померк даже элегантный моложавый губернатор. Если бы она не злилась на своего босса, ей бы доставило удовольствие его общество.

Но она так на него разозлилась, что выскочила из ресторана так быстро, что ему пришлось бежать, чтобы ее догнать.

– Вы куда-то спешите? – спросил Чарльз.

– Домой, – отрезала она. – Если, конечно, вы не возражаете.

Деловая встреча оказалась продолжительнее, чем она ожидала. Уже начало смеркаться и на улицах зажглись фонари. Количество машин на дорогах увеличилось. Люди выезжали пораньше, чтобы избежать заторов, но в действительности сами становились их причиной. Вечером дороги будут забиты любителями лыж и сноуборда.

Матч с участием Эндрю начнется через пару часов. Вот черт!

– Вы могли бы предупредить меня заранее, – сказала она. – Сказать мне, что вы хотели, чтобы я тоже присутствовала на этой встрече.

– Я думал, что это очевидно. В конце концов, вы лучше всех разбираетесь в экологической политике компании.

– До вчерашнего дня вы собирались ехать на эту встречу в одиночку.

– Да, но поскольку вы поехали со мной, было бы глупо не воспользоваться вашими знаниями. Кстати, вы произвели впечатление на губернатора.

– Свитером с оленем?

– Вы сами вспомнили, что пятница – день без дресс-кода, – ухмыльнулся Чарльз. Если бы он не был ее начальником, она бы его ударила. – Кроме того, разве вы не посещали подобные встречи вместе с моим отцом?

– Нет. Рон был очень коммуникабельным человеком и не нуждался в моей помощи.

– Тоже мне, открыли Америку, – пробормотал он.

– Прошу прощения?

Его комментарий говорил о том, что он не осознавал, что произнес это вслух. В его тоне слышалась горечь, и Лиз забыла, что должна на него злиться.

– Вы дали мне понять, что нисколько не удивлены.

– А вы были удивлены?

– Думаю, нет. Рона всегда считали в некоторой степени индивидуалистом. Вас тоже им считают, – заметила она.

– Вряд ли.

– А вот деловые журналы утверждают обратное.

– Журналы преувеличивают.

– В каком смысле?

Возможно, его ответ даст ей понять, какое будущее ждет «Бишоп Пейпер».

– Индивидуалист полагается на внутреннее чутье, а я подчиняюсь требованиям конъюнктуры рынка.

– Хотите сказать, что ваш отец этого не делал?

– Я понятия не имею, чем руководствовался мой отец при принятии решений. Впрочем, глядя на цифры, можно сделать вывод, что точно не рыночной конъюнктурой.

– Я уже вам говорила, что он считал нас своей семьей.

В ответ Чарльз лишь презрительно фыркнул.

Они добрались до здания многоэтажной автостоянки и вошли внутрь. Чарльз нажал на кнопку, и двери лифта тут же открылись.

Лиз почувствовала цитрусовый аромат его одеколона, и внезапно стальная кабина стала маленькой и тесной. Как этому мужчине удается уменьшать каждое помещение, в которое он входит? Отойдя от него, она прислонилась к стене.

– Вы не придаете большого значения чувствам, не так ли?

– Я придаю значение цифрам и тому, что можно увидеть и измерить, а не абстрактным понятиям, высосанным из пальца.

Таким, как обещания и красивые слова, которые ничего не значат.

Лиз прекрасно знала, что имеет в виду Чарльз. Как бы ей хотелось этого не знать!

– Зачем придавать значение тому, что тебя подведет? – согласилась она.

– Точно, – ответил Чарльз, встретившись с ней взглядом. Она увидела в глубине его синих глаз удивление и понимание. – Чувства затуманивают здравый смысл, поэтому их лучше избегать.

Такая позиция не предвещает ничего хорошего для «Бишоп Пейпер».

– Вы правы, – согласилась Лиз. – Вы совсем не такой, как ваш отец.

– Я же вам говорил.

Лиз не знала, что сказать. Инстинкты и опыт говорили, что ей следует ненавидеть человека, для которого «Бишоп Пейпер» – всего лишь столбцы цифр в балансовом отчете, но что-то ее удерживало. Его высокомерный тон звучал принужденно, защита его точки зрения была слишком эмоциональной. Вместо того чтобы его возненавидеть, она прониклась к нему сочувствием. Может, Ледяной король не такой ужасный, как все думают? Она укрепилась в своих подозрениях, когда они друг за другом вышли из лифта, и Чарльз остановил ее, взяв за локоть. Она повернулась, и их взгляды встретились.

– Что бы вы там ни думали, во время встречи вы были великолепны. Я рад, что вы там были.

Лиз запретила себе радоваться его комплименту.

Она оказалась права насчет заторов на дорогах. Вчерашний снегопад активизировал любителей лыжного спорта. Это благоприятно для экономики Нью-Гэмпшира, но плохо для всех, кто выезжает на дорогу в пятницу во второй половине дня. Всякий раз нажимая на тормоз, Лиз чувствовала, как стрелки на часах неумолимо приближаются к половине седьмого. Черт побери, она пропустит начало матча.

Разочарованный вздох Чарльза, сидящего рядом, отразил то, что чувствовала она. По крайней мере, часть этого. Она сомневалась, что он страдает из-за внутреннего напряжения, вызванного тем, что они находятся вдвоем в замкнутом тесном пространстве. Каждый его вдох и выдох, каждое движение напоминали ей о его присутствии. Ей было жарко, и печка была тут ни при чем. Странно, что такой холодный, отстраненный человек может излучать столько тепла.

Наконец они поравнялись с дорожным указателем, который сообщал, что до нужного съезда остается пара миль.

– Движение просто ужасное, – заметил Чарльз.

– Учитывая то, какой сильный был накануне снегопад, нам еще повезло.

Лиз посмотрела на часы на приборной панели. Уже шесть двадцать семь, а ей еще нужно проползти оставшиеся две мили, съехать с шоссе, отвезти Чарльза домой и добраться до стадиона во Франклине. В лучшем случае она успеет к последнему периоду, и то только если Чарльз не захочет заглянуть в офис.

– У вас какие-то проблемы? – спросил он.

– Что заставляет вас так думать?

– Всякий раз нажимая на тормоз, вы раздраженно вздыхаете и начинаете барабанить пальцами по рулю. У вас какие-то планы на сегодняшний вечер, и вы опаздываете?

– Школьный матч. Сбрасывание в шесть тридцать.

– Хоккей?

– Да. Команда моего сына играет против своего главного соперника.

– И вы собираетесь там присутствовать? В пятницу вечером?

– Разумеется. Я стараюсь не пропускать ни одного матча.

– Любопытно.

– Не знаю. Если вы спросите Эндрю, он вам скажет, что мое присутствие не обязательно.

– Тогда зачем вы ходите на все матчи?

– Я знаю, сейчас это, возможно, не имеет для него значения, но через много лет он будет помнить, что я была рядом с ним в такие важные для него моменты.

– И ему будет не в чем вас упрекнуть.

«Точно», – подумала Лиз.

Поток машин перед ними замедлился. Она мысленно подсчитала оставшееся время в пути. Гилмор будет через пятнадцать минут после съезда с трассы. Еще пятнадцать—двадцать минут займет путь до дома Чарльза. Еще десять – до Франклина…

Пошло все к черту! Она сказала Эндрю, что будет присутствовать на игре, и не собирается нарушать свое слово только потому, что ее босс заставил ее выполнять обязанности шофера. После встречи в ресторане, во время которой она чувствовала себя бедной родственницей, Чарльз заслуживает маленькой мести.

Они медленно двигались к съезду с автострады. Поднявшись на него, Лиз повернула не направо – в сторону Гилмора, а налево – в направлении Франклина.

* * *

Они вошли в вестибюль стадиона в начале второго периода.

– Как так получилось, что ваш сын играет за команду средней школы Гилмора, а все матчи проходят в соседнем городе? – спросил Чарльз.

– Прошлым летом в стадион в Гилморе ударила молния, и он сгорел. Кофе хотите?

– Нет, спасибо. – Чарльз с отвращением посмотрел на торговый автомат с горячими напитками. – Это не кофе, а коричневая бурда.

– Как хотите, – ответила Лиз, ожидая, когда аппарат нальет ей стакан горячего кофе. – Возле льда холодно.

– Не волнуйтесь, я выживу, – мрачно улыбнулся он.

Лиз нисколько в этом не сомневалась, равно как и в том, что позже ей придется расплачиваться за свой самовольный поступок. Чарльз выглядел невозмутимым, но она знала, что внешнее спокойствие обманчиво.

– Почему в Гилморе не построят новый стадион? – спросил он, отодвинув ногу в дорогом ботинке от лужицы из пролитого кем-то напитка.

Бросив взгляд на табло, Лиз обнаружила, что счет еще не открыт. Хорошо, что она почти ничего не пропустила.

– Власти города обещали его построить, как только получат на это средства, – ответила она. – До тех пор нам придется ездить во Франклин.

– Что вы говорите!

Она не стала ему объяснять, что власти до сих пор не выделили из городского бюджета средства на строительство катка, потому что рассчитывали на помощь Рона Бишопа. К сожалению, он не успел перечислить деньги.

Когда они вышли к трибунам, зрители начали бросать на них любопытные взгляды и перешептываться. В спешке Лиз забыла, что родители трети игроков команды Гилмора работают в «Бишоп Пейпер». Наверное, привезти сюда Чарльза было плохой идеей.

Чувствуя на себе десятки взглядов, она указала Чарльзу на секцию мест слева от них.

– Я обычно сижу в третьем ряду сверху, – сказала она.

– Так пойдемте туда.

Лиз помедлила, вспомнив, что вчера он попал в аварию.

– Думаю, в верхнем ряду вам будет удобнее. Вы сможете прислониться к стене.

– Почему вы… – Он наморщил лоб в замешательстве.

– У вас, наверное, болит спина после вчерашнего.

– Э-э… все нормально. Мне будет удобно там, где вы привыкли сидеть.

Он еще какое-то время находился в замешательстве, затем складки у него на лбу разгладились, и лицо приняло выражение, которого она никогда раньше не видела.

– Спасибо, что спросили.

Похоже, его смущение передалось ей.

– Не за что, – пробормотала она.

Это был простой вопрос. У него не было причин так странно на нее смотреть. У нее нет причин для волнения.

Проходя к свободному месту, Лиз едва сдерживалась, чтобы не спрятать лицо. Она приехала на матч с Чарльзом Бишопом. И что с того? Это Чарльз должен себя здесь чувствовать не в своей тарелке.

Вот только Чарльз привык быть в центре всеобщего внимания. Он двигался как всегда уверенно, махая в знак приветствия своим сотрудникам.

К разочарованию Лиз, в этом ряду свободных мест почти не было, и им пришлось сесть вплотную друг к другу. Его бедро прижималось к ее бедру, и Лиз подумала, что стаканчик с кофе у нее в руках не такой горячий, как ее нога.

– Как игра? – спросила она у женщины из Гилмора, сидящей по другую сторону от нее. – Было много бросков по воротам?

– Очень много, но ни один пока не достиг цели.

– Уверена, все самое интересное еще впереди.

Мгновение спустя голкипер команды Гилмора совершил блестящий сейв, который был встречен громкими одобрительными возгласами и аплодисментами.

Лиз забыла про чувство неловкости и тоже зааплодировала. Закончив, она обнаружила, что Чарльз смотрит на игровую площадку в замешательстве.

– Я так понимаю, вы не являетесь любителем хоккея? – спросила она.

– Не знаю, – ответил он. – Это первый матч, который я когда-либо смотрел. Который из игроков ваш сын?

– Высокий парень с номером тридцать два на майке. Он играет справа на первой линии.

– На первой линии?

– Есть три линии нападения, – пояснила она. – Звенья игроков выходят на лед по очереди через определенный промежуток времени, чтобы они не переутомлялись. Эндрю вон там. – Она указала на своего сына, который в этот момент перелез через бортик и вышел на лед.

– Эй, Лиззи! – крикнул кто-то, сидящий двумя рядами ниже. – Ты видела здесь тренера из школы Трентона?

– Он здесь? – Окинув взглядом трибуны, она наконец увидела его рядом с тренерским составом школы Гилмора.

– Насчет Эндрю уже что-нибудь известно?

– Пока нет. – Лиз внутренне содрогнулась. Она не хотела затрагивать эту тему в присутствии Чарльза.

Как она и ожидала, он сразу понял, в чем дело.

– Подготовительная школа Трентона? Вы хотите отправить туда своего сына?

Несомненно, он уже начал прикидывать в уме, в какую сумму ей это обойдется.

– Тренер из этой школы собирается взять его в свою команду, – ответила она. – Правда, окончательное решение еще не принято.

«Любопытно» – вот все, что он на это сказал.

Эндрю получил пас. Он какое-то время вел шайбу по льду и, когда его настиг соперник, мастерски передал ее в центр партнеру по команде. Тот сделал мощный бросок по воротам. По трибунам пробежал ропот, когда вратарь поймал шайбу.

– Продолжай прессинговать, Шон! – раздался снизу зычный мужской голос.

Чарльз нахмурился:

– Это был Ван Хэнкок?

– Да. Его младший сын Шон – центральный нападающий. Парню всего пятнадцать, но он проводит отличный сезон. – В этот момент один из соперников в борьбе за шайбу прижал Эндрю к борту. Как обычно, она затаила дыхание до того момента, пока ее сын благополучно не отъехал в сторону.

– Вижу, вам не по душе силовые приемы, – заметил Чарльз.

– Я знаю, что они часть игры, но, когда твоего ребенка припечатывают к борту, об этом трудно помнить. Несколько лет назад я наорала на судью за то, что он не удалил игрока, который применил силовой прием в отношении Эндрю. После этого случая мне велели сидеть как можно дальше от игровой площадки.

– Кто? Тренер или директор стадиона?

– Эндрю. Он говорит, что у меня самый громкий голос на трибуне.

– По крайней мере, вы приезжаете сюда и поддерживаете его, – заметил Чарльз.

Как будто может быть иначе! Эндрю – ее сын.

– Я стараюсь посещать каждую игру, если позволяет работа.

– Его отец тоже приезжает на матчи?

– Скорее снег выпадет в июле, чем он сюда приедет. – Осознав, как раздраженно это прозвучало, она опустила глаза. – Простите. Отец Эндрю – это больная тема.

– Я так понял, он не принимает активного участия в воспитании сына.

– Скажем, он вообще никогда не хотел быть отцом.

– Понятно.

Услышав сочувствие в голосе Чарльза, Лиз из любопытства посмотрела на его профиль. У нее перехватило дыхание, когда она увидела на его лице тень. Ей было хорошо знакомо это выражение. Она много раз замечала его на лице Эндрю и в собственном отражении в зеркале, когда была ребенком. Второй раз за день ее босс взволновал ее неожиданным проявлением сочувствия.

– Вы играли в спортивные игры, когда учились в школе?

Лиз попыталась представить его себе энергичным беззаботным юношей, мчащимся по спортивной площадке, и не смогла. Поэтому, когда он покачал головой, она нисколько не удивилась.

– У меня не было на это времени. Я был слишком занят учебой.

Она так и думала.

– Позвольте угадаю. Вы были лучшим учеником в классе.

– На самом деле в семнадцать лет я был уже студентом первого курса Калифорнийского технологического института. Я окончил школу раньше и за свои достижения получил стипендию для обучения в этом институте.

– Я поражена.

– Не надо считать это чем-то выдающимся, – сказал он. – У меня была сильная мотивация.

Что за мотивация? Он хотел проявить себя или что-то доказать своему отцу? В этот момент она подумала, что Рон не был таким уж чутким и сострадательным человеком, каким она всегда его считала.

– Удивительно, как обстоятельства могут укрепить решимость.

– Это точно.

Следующие сорок минут Лиз объясняла Чарльзу, что происходит на льду. Надо отдать ему должное, он проявлял неподдельный интерес к игре и концу третьего периода уже разбирался в терминологии и правилах.

Что касается самого матча, обе команды играли на равных. За минуту до конца шайба оказалась у Эндрю.

Он провел ее по льду, после чего отдал пас Шону Хэнкоку. Тот совершил бросок по воротам, но промахнулся. Шайба ударилась о борт и отскочила в сторону. Эндрю оказался рядом и подобрал ее.

Лиз соскочила со скамейки вместе с остальными болельщиками команды Гилмора.

– Давай, приятель! – крикнула она. – Ты можешь это сделать!

Она затаила дыхание, когда Эндрю мощным кистевым броском отправил шайбу в верхний левый угол ворот. Голкипер сделал выпад в сторону, выбросив вверх руку. Шайба скользнула по верхней части его перчатки и угодила в сетку. Зрители закричали и зааплодировали. Краем глаза Лиз увидела, что Чарльз за ней наблюдает.

– Эндрю прав, – сказал он. – У вас самый громкий голос на стадионе.

Щеки Лиз вспыхнули.

– В этом нет ничего плохого, – добавил он с улыбкой.

Она закусила губу, провела пальцами по волосам и заметила, что Чарльз сделал то же самое. От этого ее смущение только усилилось.

– Надеюсь, вы получили удовольствие от вашего первого хоккейного матча? – спросила она.

– Да, было довольно интересно. Ваш сын хорошо играет. Правда, я в этом не разбираюсь.

Лиз убрала за ухо прядь волос.

– Спасибо вам за то, что разрешили мне сразу поехать сюда.

– Кажется, вы не спрашивали у меня разрешения. Вы были за рулем, и поскольку я не люблю долгих пеших прогулок, по крайней мере в таких ботинках… – Он приподнял ступню и пошевелил ею. – В любом случае вы могли бы отблагодарить меня за мою доброту, приняв мое приглашение на ужин.

– На ужин? – удивилась она.

– Да. Я умираю с голоду и не собираюсь покупать себе еду в торговом аппарате. В Гилморе есть ресторан. Не шикарный, конечно, но я слышал, что там вполне сносно готовят.

– Вы имеете в виду ресторан «Махоуни»?

– Да, он называется именно так. Мы можем в него заехать по пути к моему дому.

Лиз не знала, что ему ответить. Сегодня она уже была в ресторане с Чарльзом, но тогда это был деловой обед. Она определенно не ожидала приглашения, никак не связанного с работой. Но больше всего ее удивило то, что, когда Чарльз предложил ей вместе поужинать, ее сердце учащенно забилось.

– Я не могу, – сказала она, испытывая сожаление. – Я должна отвезти Эндрю домой.

– Мы возьмем его с собой. После такого матча парню нужно хорошенько подкрепиться.

Лиз не понравилась эта идея. После расставания с Биллом она не встречалась с другими мужчинами. Когда Эндрю был маленьким, она не хотела, чтобы он считал себя обделенным, а сейчас у нее нет ни времени, ни сил ходить на свидания.

«Это не свидание», – напомнила она себе.

– Нет. Мне нужно отвезти его домой.

– Привет, мам! – крикнул Эндрю, появившийся у края площадки. – Мы с Вик поедем к Сэму праздновать победу. Она сказала, что отвезет меня домой. – Он перевел взгляд с нее на Чарльза, затем снова на нее. – Если я тебе не нужен, я поеду.

– Езжай, дорогой, – ответила Лиз, – но чтобы к одиннадцати был дома.

Чарльз самодовольно улыбнулся:

– Теперь, я полагаю, ничто не мешает вам принять мое приглашение. – Он взял ее под руку. – Ну что, поехали?

Глава 5

После своего приезда в Гилмор Чарльз часто проезжал мимо ресторана «Махоуни», но ни разу не заходил внутрь. Здание с кирпичным фасадом и ирландским флагом у двери было не похоже на заведения, которые он привык посещать. Он всегда предпочитал места со спокойной обстановкой, где можно погрузиться в свои мысли. Все же, учитывая, что парковка возле ресторана всегда забита до отказа, туда стоит заглянуть.

Когда они вошли внутрь, их встретили звуки ирландской музыки. На черной доске на стене было написано название блюда дня – смеси из макарон и сыра домашнего приготовления, а также местного пива, рекомендуемого посетителям. Как и предполагалось, народу было полно.

– Судя по всему, это заведение – главный центр досуга в выходные, – задумчиво произнес Чарльз.

– Да. Оно очень популярно у жителей Гилмора.

Голос Элизабет был напряженным, как и она сама.

Ей не хотелось с ним ужинать, но после того, как она привезла его на школьный хоккейный матч без его согласия, она не смогла отказаться от приглашения.

Изучая интерьер в деревенском стиле, Чарльз понял, что оказался примерно в той же ситуации, что и Лиз за обедом. Он чувствовал себя здесь чужаком, но это его нисколько не беспокоило, поскольку за всю свою жизнь он привык к этой роли.

Весь сегодняшний день они с Элизабет только и делали, что бросали друг другу вызов. Разумеется, ее присутствие на встрече с губернатором не было обязательным, даже несмотря на ее впечатляющие знания. Он просто хотел посмотреть, как она будет себя вести в непривычной для нее обстановке, показать ей, кто из них главный.

Ее нежелание подчиняться ему не должно было его волновать. Выполнять его приказы – это ее работа. Однако ее хмурый вид заставлял его чувствовать себя виноватым.

– Не нужно вести себя так, будто вы под конвоем, – сказал он. – Составить мне компанию за ужином – это не самый худший способ провести время.

– Давайте найдем свободный столик.

Вздохнув, она откинула назад волосы. Они напомнили Чарльзу струящийся коричневый атлас. Она отдает себе отчет в том, что этим жестом привлекает к себе внимание? Она заметила, сколько мужчин повернули голову в ее сторону, когда она вошла в ресторан? Чарльз знал, что ответ на оба вопроса отрицательный. Она зря переживала из-за своего внешнего вида во время их сегодняшней встречи с губернатором. Даже в дурацком свитере с оленем она представляла собой восхитительное зрелище.

Держа Элизабет за локоть, Чарльз подвел ее к столику рядом с барной стойкой. Сегодня он много раз прикасался к Лиз. Обычно он избегал физических контактов, если его встреча с женщиной не носила романтический характер. Но Элизабет сегодня много раз заставляла его нарушать собственные правила.

Как только они сели, к ним подошла официантка, положила на столик два меню и удалилась.

– Итак, – сказал Чарльз, снимая пальто, – значит, вот где вы проводите пятничные вечера?

– Нет, – ответила Элизабет.

– Хотите сказать, что в этом городе есть еще одно злачное место?

– Я хочу сказать, что не провожу пятничные вечера в барах, – ответила она, просматривая меню.

– А я думал, что причина вашей неловкости – мое общество.

– Вы не ошибались.

– Забавно. – Он свесил руку со спинки своего стула. – Во время хоккейного матча мое присутствие вас нисколько не стесняло.

– Это другое. Вы уже были в моей машине, а я не хотела пропустить игру своего сына.

Чарльз вспомнил, какой гордой она выглядела, когда показывала ему своего сына. На протяжении сорока минут он не только смотрел игру, но и наблюдал за тем, как она болеет за команду Гилмора. Ее сыну повезло. Интересно, каково это – получать столько искреннего внимания? Иметь рядом того, кто хочет быть с тобой? Быть кому-то нужным?

Приглушив чувство пустоты, которое было его постоянным спутником, он сосредоточился на женщине, сидящей напротив.

– И я, как злой начальник, собираюсь вам за это отомстить, угостив вас ужином.

– Нет, вы собираетесь угостить себя. Я здесь только потому, что должна буду отвезти вас домой.

– Вы тоже будете есть. Мне попросить два отдельных счета?

Она придвинула меню ближе к себе:

– Если хотите.

– Да вы не человек – кремень. – Чарльз приподнял меню, чтобы Элизабет не заметила его улыбку. К нему вернулось хорошее расположение духа. Он был рад, что пригласил ее составить ему компанию. – Нет, я не хочу отдельные счета. Чего я хочу, так это выпить. Думаете, бармен умеет готовить хороший мартини?

– Уверена, он умеет смешивать напитки.

– Смешать джин с вермутом может любой дурак. Чтобы приготовить мартини, нужен мастер.

Элизабет опустила меню:

– Не знала, что работа за барной стойкой – это искусство.

– Для того чтобы приготовить хороший напиток, нужно обладать мастерством.

К его удовольствию, она улыбнулась:

– Вижу, вы сноб в том, что касается напитков.

– Да, и для тех, кто плохо их готовит, у меня нет никаких оправданий. – Он сделал знак официантке. – А теперь расскажите мне, почему вы не тусуетесь в барах в пятницу вечером?

– Я нигде не тусуюсь. У меня есть ребенок, забыли?

– Он старшеклассник. Думаю, в его возрасте ему уже не нужна нянька.

– Вы шутите? Эндрю сейчас как раз в том возрасте, когда за ним нужен глаз да глаз. Уверена, вы помните, чем занимаются подростки в старших классах.

– Слишком хорошо.

– Я тоже. – Хотя она пыталась говорить небрежным тоном, ей это не удалось. В ее голосе слышалось сожаление, а глаза смотрели куда угодно, только не на него.

– Что у вас случилось? – спросил Чарльз.

Элизабет опустила ресницы, и они отбросили на скулы тени в виде полумесяца.

– Эндрю случился.

– О. – Теперь ему все стало ясно. – Вы боитесь, что Эндрю и его подружка… – Вместо того чтобы договорить, он поднял бровь.

– Ему семнадцать, и он влюблен. В этом возрасте ты думаешь, что счастье может длиться вечно.

Что-то в том, как Элизабет это произнесла, задело Чарльза за живое. До этого она упоминала, что отец ее сына не принимает никакого участия в его воспитании. У него возникло подозрение, что этот мерзавец причина многих ее бед.

– Знаете, не каждый подросток помешан на сексе, – успокоил он ее. – В любом случае вероятность того, что ребенок совершит ту же ошибку, что и его родители, очень невелика.

– То есть вы хотите сказать, что мне следует расслабиться, потому что статистика позволяет мне это сделать?

– Нет, вам следует расслабиться, потому что таков приказ вашего босса.

– Ну, в таком случае…

К ним подошла официантка. Элизабет заказала блюдо дня и местное пиво. Немного поколебавшись, Чарльз сделал то же самое.

– А как же мартини? – спросила Элизабет, когда они снова остались наедине.

– Я решил не рисковать. Я заказал то же, что и вы, чтобы в том случае, если мне не понравится, было кого винить.

Элизабет рассмеялась. Чарльз никогда не слышал ее смеха, поэтому даже не подозревал, что он такой красивый. Что во время смеха в уголках ее глаз появляются лучики морщинок, а на щеках – очаровательные ямочки. То, что он стал причиной всего этого, вызвало у него чувство удовлетворения.

– Вам следует чаще смеяться, – сказал он. – Это вам к лицу.

«Так же, как и румянец на щеках».

– Я смеюсь, – ответила она, поигрывая вилкой.

– Только не на работе. – По крайней мере, не в его кабинете.

– Если бы вы шутили, я бы, возможно, смеялась.

– Пытаетесь сказать, что я слишком серьезный?

– Не уверена, что «серьезный» – это то слово, которое я бы употребила.

Официантка вернулась с напитками. При виде толстого слоя пены поверх темно-коричневой жидкости Чарльз попытался сдержать гримасу. Покашливание Элизабет дало ему понять, что попытка не удалась.

– Вижу, о пиве вы знаете столько же, сколько о хоккее.

– Не забывайте, в институте я был младше своих однокурсников.

Чарльз сделал глоток пива. Как он и ожидал, оно оказалось горьким.

– И какое слово вы бы употребили? – спросил он, возвращаясь к предыдущей теме. – Или вы слишком воспитанны, чтобы говорить такие слова?

Ему понравилась ее самодовольная ухмылка.

– Пугающий. Люди вас боятся.

– Я знаю. – Немного помедлив, он добавил: – Но вы не боитесь.

– Больше не боюсь.

– Что изменилось?

Подавшись вперед, она подперла рукой подбородок. В свете неоновых ламп на стене за стойкой волосы у нее на макушке казались красноватыми.

– По правде говоря, я не знаю.

Их взгляды встретились, и Чарльз прочитал в ее глазах одобрение, которого ждал весь день. Чувство, охватившее его при этом, было сложнее, нежели просто физическое желание. Внезапно он начал замечать в своей секретарше то, чего не замечал раньше. Маленькую горбинку на ее носу, красивый изгиб губ, округлые очертания груди под свитером. Должно быть, последние несколько месяцев он был слеп.

Уголки его губ приподнялись в улыбке.

– Какова бы ни была причина, я рад.

Когда Лиз вошла в дом, Эндрю сидел на диване, закутавшись в плед, и смотрел телевизор. Он был один.

– Я думала, вы с Викторией будете праздновать с ребятами, – сказала она. – Зачем тебе плед?

– Я замерз. Вик завтра утром сдает отборочный тест, поэтому мы уехали рано. Как прошло твое свидание?

– Это не было свиданием. Я же говорила тебе, что сегодня была вынуждена целый день возить мистера Бишопа, потому что он разбил свою машину.

– Я не знал, что ты привезешь его на мой матч.

– Мне пришлось. Из-за пробок мы опаздывали, и если бы я повезла его домой, то не увидела бы твою победную шайбу. – Она швырнула в сына подушкой, и он от нее уклонился. – Кстати, он был в восторге.

– Наверное, раз пригласил тебя на ужин.

– Он просто очень проголодался. Правда. Эндрю, этот человек мой начальник.

– Ну и что?

– Это было всего один раз. – В понедельник все встанет на свои места. Только она больше не будет бояться Чарльза. – Ты ел?

– Приготовил себе копченый сыр, когда вернулся домой.

– Полагаю, ты оставил грязную посуду в раковине в надежде на то, что я вымою ее за тебя?

Эндрю заискивающе улыбнулся. В любой другой вечер она заставила бы его мыть посуду, но сейчас ей не хотелось спорить.

– Да, мам, мистер Рюбен хочет, чтобы ты позвонила ему на следующей неделе! – крикнул он ей вслед, когда она пошла на кухню.

– Он сказал зачем?

То, что его учитель математики хочет с ней поговорить, не может предвещать ничего хорошего.

– Нет. Он просто хочет, чтобы ты ему позвонила.

Интуиция подсказывала ей, что Эндрю что-то от нее скрывает, но она не стала допытываться, чтобы не портить себе настроение.

Она была вынуждена признать, что общество Чарльза за ужином доставило ей удовольствие. Ее босс был само очарование. Ему несколько раз удалось ее рассмешить. Когда он сказал ей, что она красивая, когда смеется, ее бросило в жар. Она не помнила, когда в последний раз мужчина говорил ей, что она хорошо выглядит. Чарльз напомнил ей, что она не только мать Эндрю, но и женщина.

«Немедленно перестань», – приказала себе Лиз, когда до нее дошло, что она ведет себя так, будто их сегодняшний ужин с Чарльзом был свиданием. Разве такой красивый, богатый и искушенный мужчина может ею заинтересоваться? Он сам ей сказал, что предпочитает все самое лучшее. Наверняка это касается не только кофе и коктейлей, но и женщин, с которыми он встречается. Тридцатичетырехлетняя секретарша без высшего образования, у которой есть сын-подросток, явно не отвечает его высоким требованиям.