Текст книги "Вверх по лестнице, ведущей вниз"

52. «Учитель на один день»

ВНУТРИШКОЛЬНАЯ ПЕРЕПИСКА

ОТ: Г. Пасторфилд.

КОМУ: С. Баррет.

Дорогая Сильвия!

Не правда ли, очень весело?

Изображает ли у Вас кто-нибудь из учеников учителя? Я передала свой класс ребятам и делаю вид, что не знаю, как пишется «собака». Приходите к нам. Приведите своих ребят. У нас «вверх дном» на полном ходу.

Генриетта.

* * *

ИЗ 508-й В 304-ю.

Дорогая Сил!

Как Вы себя чувствуете? Сегодня утром Вы ужасно выглядели. Не пугайтесь суматохи в коридорах. Дикий хохот, клоунские колпаки, крики: «Предъявите пропуск, вы опоздали» – все это от полноты чувств.

Но есть в этом и злой умысел. Это день возмездия. Я слышала, что Лумис получил ноль по математике. Один из его учеников потратил уйму времени, добывая для него головоломную задачу у аспиранта математического факультета в Беркли.

Как прошла вчерашняя беседа с Фероне?

До встречи на представлении.

Беа.

* * *

Уважаемая мисс Баррет!

Джозеф Фероне из Вашего класса сегодня отсутствует, а Вы забыли заполнить на него форму № 1 (причины отсутствия).

Сэди Финч,

школьный секретарь.

* * *

Дорогая Сильвия!

Не найдется ли у Вас таблетки аспирина? Если есть, пришлите в медицинский кабинет. Я дежурю за медсестру, пока она легла отдохнуть.

Мэри.

* * *

ОТ: Джеймса Дж. Макхаби, н. адм. о. с.

КОМУ: Всем учителям.

ВО ВРЕМЯ СЕГОДНЯШНЕГО НЕНОРМАЛЬНОГО РАСПИСАНИЯ УЧИТЕЛЯМ ДОВЕСТИ БЕСПОРЯДОК ДО МИНИМУМА. ДОСРОЧНОЕ ОКОНЧАНИЕ УРОКОВ БУДЕТ ОТМЕЧЕНО ТРЕМЯ ЗВОНКАМИ, ПОВТОРЕННЫМИ ЧЕТЫРЕ РАЗА. ВСКОРЕ ПОСЛЕ ЭТОГО НАЧНЕТСЯ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ. УЧИТЕЛЯМ НЕ ПОКИДАТЬ ШКОЛУ РАНЬШЕ ОБЫЧНОГО ВРЕМЕНИ.

Дж. Дж. Макх.

* * *

Сильвия!

Нельзя ли воспользоваться Вашим проигрывателем? Школьный вышел из строя.

И еще – занавес застревает. Не найдется ли у Вас пары верзил, которые бы стояли за сценой и тянули занавес? Надеюсь, представление Вам понравится. Здесь настоящий сумасшедший дом. Музыка, свет, декорации, костюмы – все неизвестно где. Мангейм забыл свой текст. Юм-Юм отсутствует, и какие-то балбесы – не наши – снуют по углам.

Многообещающее начало…

Пол.

* * *

ОТ: Джеймса Дж. Макхаби, н. адм. о. с.

КОМУ: Всем учителям.

В СВЯЗИ С НЕОБЫЧАЙНЫМИ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМИ НИКТО НЕ ПАТРУЛИРУЕТ КОРИДОРЫ И ВХОДЫ, ЧТО МОЖЕТ ВЫЗВАТЬ ПРИХОД НЕЖЕЛАТЕЛЬНЫХ ПОСЕТИТЕЛЕЙ. УЧИТЕЛЯМ, ИМЕЮЩИМ СВОБОДНОЕ ВРЕМЯ, ЯВИТЬСЯ В КАНЦЕЛЯРИЮ ДЛЯ ПОЛУЧЕНИЯ ПАТРУЛЬНЫХ НАЗНАЧЕНИЙ.

Дж. Дж. Макх.

* * *

Сильвия!

Экстренно! Нельзя ли достать у кого-нибудь из Ваших учеников японский веер и немного лака для волос. Если нет веера, сойдет и ракетка для пинг-понга.

Второпях,

Пол.

(Не зайдете ли за кулисы – срочно требуется гример.)

* * *

ВСЕМ УЧИТЕЛЯМ:

Прошу не обращать внимания на предыдущие указания по поводу сегодняшнего распорядка звонков. Четыре звонка будут повторены дважды, что означает ранний уход учеников.

Три звонка, повторенные четыре раза, означают пожарную тревогу; желательно, чтобы не возникло путаницы.

Сэди Финч,

школьный секретарь.

* * *

Сильвия!

Не можете ли выделить еще двух парней (тоже рослых), которые придержали бы задник. Он расклеился. Еще нужен длинный шелковый пояс.

Мы будем готовы только через несколько минут. Не забудьте закричать «Автора! Автора!».

Пол.

(Сойдет любой широкий шарф.)

* * *

ВСЕМ УЧИТЕЛЯМ:

Прошу не обращать внимания на звонки. Представление задерживается. Держите своих учеников в классах до нового сообщения.

Сэди Финч,

школьный секретарь.

* * *

ВСЕМ УЧИТЕЛЯМ:

Прошу не обращать внимания на предыдущее указание по поводу звонков, потому что большинство учеников уже в зале.

Сэди Финч,

школьный секретарь.

* * *

ОТ: Джеймса Дж. Макхаби, н. адм. о. с.

КОМУ: Всем учителям.

В СВЯЗИ С БЕСПОРЯДКОМ В КЛАССАХ СЕГОДНЯШНИЙ РАННИЙ УХОД СОСТОЯЛСЯ РАНЬШЕ, ЧЕМ ПРЕДПОЛАГАЛОСЬ. ВСЕМ УЧИТЕЛЯМ НЕМЕДЛЕННО ПРОСЛЕДОВАТЬ В ЗАЛ.

Дж. Дж. Макх.

ЧАСТЬ ОДИННАДЦАТАЯ

53. Вверх по лестнице, ведущей вниз

22 декабря

Дорогая Эллен!

Пишу тебе из больницы. Лежу со сломанной ногой. Ничего серьезного, но очень неприятно, потому что мне придется пролежать самое напряженное время в полугодии – каникулы.

Меня покалечило при исполнении служебных обязанностей. Скажу больше – сбило с ног сорвавшейся с петель дверью, к которой крепили декорации.

На меня не напали, не ранили ножом; я ничего не отстаивала, ни за что не сражалась. Я просто прошла за кулисы, чтобы помочь Полу с декорациями к школьному представлению.

Вообще, весь тот день был ужасен, как в фильме ужасов. Гарри Каган в роли Кларка пыжится на кафедре; учителя в джинсах и майках сосут леденцы и жуют резинку в преувеличенном старании выглядеть лихо. Помнишь, как там его звали, нашего профессора из Лайонс-Холла, который любил присаживаться на подоконник, в рубашке с короткими рукавами, в подтяжках, небрежно жуя бутерброд, – этакий свой парень, один из нас. Здесь было такое же фальшивое товарищество – только уж больно все разошлись. Учителя со скакалками и воздушными шариками, учительницы в японских кимоно с карандашами, воткнутыми в обильно политые лаком прически, поющие и танцующие в какой-то пародии на пародию; Барринджер – «Микадо», зал набит битком, ребята топочут ногами, свистят, и сквозь весь этот хаос пробивается отчаянный свист Макхаби.

Дело в том, что хулиганская компания с соседних улиц, по-видимому ребята, исключенные из школ, прослышав о нашем вечере, прорвались в зал, притащив с собой бак с мусором, и начали разбрасывать его. Вероятно, они метили на сцену, но попали в наших ребят. Естественно, те тут же стали кидать мусор обратно. Так все и завертелось. Зал без окон, переполненный своими и чужими ребятами, удручающе душно. В конце концов непрошеных гостей изгнали, мусор растоптали, представление продолжалось.

Наверно, песенки были остроумными, из-за поднявшегося шума ничего не было слышно. Я уже была за кулисами – как раз тогда дверь и упала мне на ногу. Красная дверь с нарисованной на ней золотой пагодой. Не знаю, где она раньше была, возможно в банке, тяжелая, как из железа. Чертовски было больно.

Доктор считает, что мне повезло. Я могла бы и раздробить ступню, а у меня «простое повреждение пятой плюсны». Несколько недель нога будет в гипсе, но я поправлюсь к началу нового семестра в Уиллоудэйле.

Нога моя подвешена, и сама я как бы повисла в воздухе – из-за канцелярской волокиты и презренной бюрократии я официально еще не уволена из нашей школы и официально не зачислена в Уиллоудэйл. Единственное, в чем я уверена, – это в том, что я в больнице, лежу целый день в постели, а где-то раздаются звонки, сменяют друг друга классы и ждут ученики. Дети в школах по всему городу, по всей стране присягают в верности флагу на собраниях, в залах, в классах, во дворах – сотни тысяч ребят, прижав к сердцу правую руку, запевают «…о нация, единая и неделимая…». А где-то ученики пишут контрольные, сжимают ручки, грызут карандаши, в автобусе или в метро продолжают спор, начатый в классе. И кто-то из них сидит уединившись в библиотеке, уткнувшись в книгу.

Безделье нагоняет на меня тоску по школе. Я забываю о раздражении, опустошенности, переутомлении, неблагодарности. Об усталости к трем часам дня и усталости по пятницам. О раннем подъеме к первому уроку, о том, как одеваюсь зимой при электрическом свете, чтобы успеть пробить табельную карточку до сигнального звонка, успеть стереть ругательство с доски, успеть разыскать оконный крюк и т. д. и т. п.

А «непонимание чувств»! (Как часто ловлю я себя на том, что цитирую учеников.) А пустые разговоры, педагогизирование и бумажные мили слов…

Одна минута без слов с Фероне, одна минута глубокого взаимопонимания, и я уже соскочила с катушек.

А Фероне – где он и что с ним станется?

Я все вспоминаю его слова: «Почему вы считаете себя какой-то особенной? Только потому, что вы учительница?» А на самом деле он хотел сказать: «Вы – человек особенный, вы – учительница. Вот и научите меня, помогите мне. Я заблудился и устал взбираться вверх по лестнице, ведущей вниз».

Я тоже.

Чего я хотела? Задать «наводящий вопрос», как того требует «Примерный план урока». Вопрос, который бы заставил учеников задуматься о человеческих побуждениях, – и получить в ответ то, что мне может и не понравиться.

Так чего же я хотела? Я хотела, чтоб хоть один ученик чувствовал себя иначе в школе. Хотела стать учителем, которого не забудут. Может быть.

Я хотела найти с учениками общий язык, добиться взаимопонимания. И чтоб меня любили? Да.

Я хотела облагородить их души, хотела пробудить их ум, научить любить книги и открыть им дорогу в большой мир. Уподобиться богине? Вроде того.

Я хотела вступить в неравный бой со всем, что мешает просвещению. Освещать путь? Ну да!

И вот я собираюсь все бросить.

Что же я, тоже «отсев»?

Думаю о новых учениках, которые придут и уйдут, оставив только фамилии в классном журнале. Такие же ребята, только с другими именами, делающие такие же ошибки. Думаю о том, как мало мы можем сделать для них, даже любя, впрочем, любя – и того меньше. А я собираюсь в Уиллоудэйл. (Ох уж мне эти окна, откуда видны деревья!) Думаю, что совсем я не особенная, в конце концов.

У меня будет время, пока я лежу здесь с моей пятой плюсной, еще о многом подумать.

Только что принесли кипу писем.

Пиши мне по адресу больницы. (Я не сообщила ни маме, ни родным о несчастном случае.) Расскажи, подоспел ли мой заводной заяц для Сюзи к рождественской елке, удался ли твой яичный коктейль?

Веселого тебе праздника.

С любовью, Сил.

P. S. Какие тебе привести статистические данные? Знаешь ли ты, что средний возраст женщин, получающих травмы в школе, 48,2 года? Кажется, я сюда не подхожу.

С.

54. Счастливо вам болеть!

Счастливо вам болеть и выздороветь поскорее! Вашу заместительницу мы так извели, что она больше не появится – даю голову на отсечение. Пока она устраивает истерику в канцелярии, мы обходим всех по алфавиту с подписным листом, хотя многих нет, чтобы известить вас, что ваш метод преподавания был отличным и приличным. Желаю новогоднего счастья навсегда.

Фрэнк Аллен.

* * *

Элизабет Эллис сказала, что мы должны подписаться своими фамилиями, чтобы показать, что мы не боимся своих убеждений. Если нет сил, то и небеса не помогут – очень правильная мысль, и я ею пользуюсь в жизни. Это показывает, что ваши уроки влезли в голову, а не только по ней барабанили. На деюсь, что вы скоро выздоровеете и будете опять завлекать нас книгами.

Эндрью Альварес.

(Подписывался – Аноним)

* * *

Кто-то распространил ужасный слух, что вы не вернетесь. Нам ужасно плохо без вас. И мы не радуемся, хотя Рождество. Пожалуйста, пожалуйста вернитесь, я все сделаю, даже прочту «Юлий Цезарь».

Джанет Амдур.

* * *

Дарить на Рождество можно не обязательно вещь. Мы хотим вам подарить наше письмо о том, как вы помогли нам в этом полугодии, что мы и решили сделать. Как вы подарили мне любовь к школе, которой мне раньше не хватало.

Ужасно, что вы ушиблись, но говорят, вы скоро будете здоровы. Если бы Алиса сидела впереди меня, она бы тоже подписалась, так что я подпишусь за нее. Счастливого Рождества!

Кэрол Бланка и Алиса Блэйк.

* * *

Если вы это прочтете, а я надеюсь, что так будет, вы узнаете, что я вас обожаю, а если мои поступки иногда показывали обратное, то извините меня. Вы может быть удивитесь, потому что я вела себя незаметно и никогда не писала в «ящик пожеланий», но знайте мое мнение, что вы самый замечательный человек из всех известных мне учителей. Я вынуждена покинуть вас и искать работу в следующем полугодии, но может быть мне удастся иногда взглянуть на вас, я живу не очень далеко, узнав, где живете вы.

Кэтрин Вользов.

* * *

Вы и Розеанна (моя выдуманная сестра-близнец) – мои лучшие друзья и на вас обеих приятно смотреть. Пусть не случится ничего неприятного с вами в больнице. У других учителей на занятиях языка у меня были мучительные головные боли. А у вас я могла бы просидеть двадцать уроков в день подряд. Да, могла бы.

Ваша поклонница

Фрэнсин Гарднер.

* * *

Хотя я вроде и скривила рожу, когда вы сказали, что прочтете стихи, но потом пожалела. В случае, если я вас лично не увижу, я надеюсь, что они спасут вашу ногу. Я знала кое-кого, тоже сломавшего ногу и он до сих пор на костылях. Я подписывалась «Угадайте кто?» – вы угадали?

Рэйчел Гордон.

* * *

Я не могу поверить, что вы не вернетесь. Школа без вас будет не школа. У вас предмет получился не такой путаный и не такой непонятный, что увеличило мои знания. Я и вся моя семья молимся за вашу поправку для языка и литературы.

Генри Дэниелс.

(Застенчивый Никто – теперь вы знаете.)

* * *

Мисс Баррет, которая помогла мне в моем образовании так же, как в моей личной и деловой жизни, лучшие новогодние пожелания.

Гарри Каган.

(Будущий избранник учеников)

* * *

Роналд Липп

Теперь об этом можно рассказать, кто я.

Вы как жемчужины в океане. Я расскажу своим детям о вас и о том, как я у вас учился. Мой девиз: никогда не забывать. Сейчас у нас день тянется бесконечно, а у вас урок летел как крылья. Даже от вашей одежды было светлее. До конца своей жизни я буду стараться набирать силы, чтобы высоко лететь.

Ронни.

* * *

Есть и похуже вас.

Ваш рдуг.

Раньше был ваш рваг – С. Марино.

* * *

Счастливых праздников! И рождественских пиров! И счастливого Нового года! И долголетних уроков языка и литературы! Вы первая учительница, что-то вбившая в мою дубовую голову, ха-ха! «Удар тот был жестоким самым» – когда вы покинули нас. Это слова вашего кавалера Шикспера (Юл. Цезарь), в случае если вы не знаете. Так что выздоравливайте сейчас же. И возвращайтесь здоровая и счастливая, чтобы научить нас еще чему-нибудь. Благодаря вам я меньше бездельничаю, хотя и продолжаю. Иногда.

Лу Мартин.

* * *

Если только бог вас вылечит, я больше никогда не буду неподготовленным (домашние задания). Я притворялся, когда писал всю эту всячину в ящик для пож. С первого дня, когда я упал со стула (помните?), это было – к вашим ногам, но я этого не мог показать.

Ястреб.

(На самом деле я Ленни Неймарк)

* * *

Вы мне помогли тем, что вели себя просто.

Мура-Вей

Джилл Норрис.

* * *

Я по-прежнему ненавижу баб, но не вас. Это можно сказать от всего класса, включая 16 отсутствующих. Можете вернуться. Не знаю, вернусь ли я.

Рэсти О'Брайен.

* * *

Я отказываюсь подписывать всю эту чепуху.

Отрава.

* * *

Новый год в Калвин Кулидже может быть счастливым только если вы вернетесь снова учить нас. Я никогда не встречала такой, как вы, всю свою жизнь. Я ждала каждого завтра, чтобы скорее увидеть в чем вы будете одеты и что будете делать. Вы мне помогли уже дойти до 14-го размера. У моей сестры 11-й размер, но у нее худые ноги. Я буду любить вас, пока не умру.

Вивиан Пейн.

* * *

Уже вся страница занята. Что я хочу сказать я много жаловался. Но я не знал какое счастье когда были вы, пока нам не дали эту идиотку вместо вас. Она не знает толка, а преподает его.

Разочарованный

Мигель Риос.

* * *

Я бы переплыл Ла-Манш, как «Геро и Леандр», лишь бы вы нас учили. И это не миф, а правда. Счастливого Рождества и счастья. (Я теперь могу писать без страха, что отметки соберутся против меня, и стараюсь не думать об атомной бомбе. Надеюсь, что от этого вам легче в больнице)

Чарльз Роббинс.

* * *

Вы меня толкнули взять библиотечную карточку и получать больше от своих чтений. Вы ко мне отнеслись как родная моя мама, а я очень любил свою маму, когда она еще была жива. Мне кажется, я вас люблю почти столько же. Вы самая лучшая учительница в школе.

Хосе Родригес.

* * *

Не считайте меня нескромной, но я отношусь к вам как к другу. Вы сделали даже Шекс. понятным. И даже я стала скромнее одеваться. Я наклеиваю ресницы только на свидания. Может быть, это не мое дело, но вы молодая, и я надеюсь, что вы не останетесь учительницей всю жизнь. Я желаю вам скорее выйти замуж и ухаживать за мужем и детьми, а преподавание отнимает у вас жизнь. Если вы останетесь дома и будете воспитывать семью, вы будете очень счастливы и будете видеть вашего мужа очень часто.

Линда Розен.

* * *

I. Как вы мне помогли:

А. Оценка жизни.

1. Избранная дорога.

а. (выбор)

2. Юлий Цезарь.

а. (был ли прав Брут?)

3. Орфография (исправлено на 99%).

4. Браунинг (человек, который уже добрался до неба).

5. Буквы алфавита, вместе взятые, составляют всю литературу.

Б. Я часто думаю об этих проблемах.

II. Счастливого Рождества!

Подросток,

то есть Рики Рош.

* * *

Некоторые чувства нельзя выразить словами. Я это знаю, хотя и собираюсь стать писательницей. Но я думаю, что вы поймете, что я имею в виду, когда говорю только СПАСИБО.

Элизабет Эллис.

* * *

Больница хороший урок, но для негров и больницы плохие! Сегодня мне пометили опоздание, хотя почти Рождество. Разве это честно? Что бы я ни делал, я последний, даже на этом подписном листке я почти предпоследний.

Эдуард Уильямс.

* * *

Вы моя самая запоминательная учительница. Вы преподаете предмет так быстро, что он может войти в мозги и остаться там. И вы человек с хорошим чувством юмора и с учительской любовью.

Джерри Хайемс

(бывший прогульщик).

* * *

Извените за ошипки. Если бы я прележно учился я бы напесал вам хорошее письмо, как другие. Если вы разбирете мою песанину, вы узнайте, что ваш класс был самым щестливым временем моей жисни.

Настоящее имя Марвин Черток.

* * *

Желаю вам полного выздоровления и Нового года! Вы дали мне более глубокое понимание таких людей, как Пигмалион, и других.

Сэм Янг.

(Раньше подписывался Мистер Икс)

55. Отлично за прилежание

24 декабря

Дорогая Эллен!

Вот и рождественский вечер, а я лежу здесь с загипсованной подвешенной ногой, и она частично закрывает нечто похожее на траурный венок – цветы, преподнесенные мне Советом учительской взаимопомощи. На постели свалены многочисленные бумаги: из Совета по образованию (где все еще не знают, мужчина я или женщина), из Уиллоудэйла, от моих коллег, от Финч, от Макхаби, рапортички о несчастном случае, отчетная ведомость на конец полугодия – бумаги для заполнения, бумаги для проверки, бумаги на подпись, бумаги для отправки и бумаги для подшивки.

Как будто я и не попадала в больницу…

Сюда пускают двух посетителей в день. Беа бывает очень часто. И Макхаби явился выполнить свой долг и все время смотрел на часы, явно выжидая, когда будет прилично уйти. Приходил Пол с остроумной пародией на Эзру Паунда. Он начал новый роман – о физике-атомщике, которого заманили на какой-то полуостров, кажется Камчатку. Это в России или, может быть, в Азии. Были и представители от всех моих классов.

А мои подопечные прислали подписной лист, полный открытий для меня. «Ястреб» оказался худеньким и запуганным мальчиком, от которого я никак не ожидала комплиментов, мой «рваг» превратился в моего «рдуга»: я не прошла незамеченной через 304-ю.

Ребята из 5-го английского класса прислали мне подарок. Представляю, сколько усилий и добрых чувств потребовалось им, чтобы собрать на него деньги. Их крайняя безвкусица тронула меня почти до слез – блестящая никелированная пепельница или конфетница, украшенная стеклянными гроздьями.

А мой «ОО» класс (мои особо отстающие, неуспевающие, мои малоспособные) сочинили мне оду, которую я еще не получила, потому что она переписывается тушью на глянцевой бумаге.

От Фероне ни слова.

Спасибо за твое доброе письмо. Как хотелось бы, чтобы ты была права, но я слишком хорошо знаю свои недостатки. Оказывается, я была влюблена в отвлеченное обучение и в отвлеченных учеников. Я не умела никого слушать – ни родителей, которые пытались что-то объяснить мне в День открытой школы, ни самих ребят, пока не столкнулась с одним из них лицом к лицу.

Беа нашла к ним ключ. Она руководствуется своими чувствами – вот почему для нее все просто. И Грэйсон – для него тоже все просто. Но я, Сильвия Баррет, какой я заслуживаю оценки? Отлично? Отлично за прилежание?

«Сверх сил своих стремиться ввысь», – учила я ребят. Но это значит не идти на компромиссы и не отчаиваться даже при неизбежных провалах, помня о величии цели. И не сдаваться, как бы ни влекли тебя кожаные кресла Уиллоудэйла.

«Sauve qui peut», – сказал как-то Пол.

Слышу, что у двери посетители…

Продолжение следует…

Только что ушла Беа. Она принесла новости о последних законоположениях: в будущем рождественские представления запрещаются. Все входы в школу, кроме главного, будут заперты. Бдительность дежурных удваивается. Вносилось предложение, но не прошло: обыскивать всех посетителей школы. Зал должен использоваться только для совещаний. Декорации выбросили на свалку.

Я расспрашивала о своих учениках. Эдди Уильямс определенно уходит, как и некоторые другие. Хосе Родригес остается. Вивиан Пейн тоже. Она хочет стать учительницей, а для этого требуется аттестат. Беа ничего не знает ни о Рэсти, ни о Фероне.

Я тоже ничего не знаю о Фероне. Кем он окажется – моим позорным провалом или моим единственным взлетом? Вряд ли я это узнаю, если он отсеется.

«Что происходит в школе?» – спросила я.

«Там идет жизнь», – ответила Беа.

Бессовестная агитация! Она все еще пытается уговорить меня остаться.

Это несправедливо. Я и сама раздваиваюсь, когда перечитываю их послания, когда смотрю на эту безобразную конфетницу из никеля и стекла, когда вспоминаю их мордахи…

Я знаю, что легкоранима.

Но я должна реально смотреть на вещи. Смогла ли бы я вынести то, что меня ожидает в Калвин Кулидже? Научилась бы ничего не принимать близко к сердцу, равнодушно пробивать табель, входя в школу, и с облегчением – выходя? Смогла бы я со временем ожесточиться, как Лумис, или стать такой же ворчливой, как Мэри?

В Уиллоудэйле у меня будет возможность быть самой собой.

Если я решу остаться в школе Кулиджа, Кларк может – не без оснований – указать в своем полугодовом отчете, что я не в своем уме.

А пока в Уиллоудэйле ждут резолюции Совета на мое прошение об увольнении и письма от доктора Кларка – простая формальность. Я жду: «Уважаемый сэр или мадам, ваше ходатайство удовлетворено». Ни сожаления, ни благодарности, только «ходатайство удовлетворено». Как я понимаю, Совет обычно придерживается такой формы ответа.

И конечно, жду писем от тебя. Я пробуду в больнице еще неделю или две, а потом возьму свою загипсованную плюсну домой – и так до конца полугодия.

Выпей за меня на твоей вечеринке, и – цитирую в последний раз своего ученика – желаю новогоднего счастья навсегда.

С любовью,

Сил.

P. S. Знаешь ли ты, что из нью-йоркских школ уходит в среднем тысяча учителей в год?

С.