Текст книги "Танцуя на своем сердце"

Вечер, посвященный чествованию победителей, продолжался далеко за полночь. На следующий день английские пары спали почти до полудня, а затем быстро упаковали чемоданы и отправились в Гамбург, чтобы успеть на самолет. Администрация отеля предоставила им «мерседес», который должен был доставить их до аэропорта. С трудом пробравшись сквозь толпу поклонников и доброжелателей, английские танцоры сели в машину и, помахав руками на прощание, уехали.

Поднимаясь по ступенькам трапа, Альма вдруг обернулась и увидела, что за оградой летного поля стоит белый «мерседес», точно такой же, как у Дитера, и в нем – мужчина, который смотрит из-под ладони на самолет. Альма пожалела, что так холодно попрощалась с ним… Но Майкл не одобрил бы…

Глава 4

Печатать на машинке в офисе «Тайлер, Стоукс и Дженман» показалось Альме труднее, чем раньше. Но совсем тяжело было часами тренироваться с Майклом в танцевальном зале.

Приближалась осень. Оставалось шесть месяцев, чтобы подготовиться к фестивалю бальных танцев в Блэкпуле. Там вместе с двумя сотнями пар они собирались принять участие в квалификационных соревнованиях. Но до этого предстояло выступить еще в нескольких местах. Таким образом, у Альмы и Майкла были время и возможность достичь полного взаимопонимания, узнать свои сильные и слабые стороны, постараться проявить все свои способности и артистизм.

Альма очень хорошо понимала, что с точки зрения техники она танцевала сейчас лучше, чем раньше. Каждый шаг, каждый жест, даже наклон головы был тщательно продуман. Многие поклонники бальных танцев часто говорили ей слова восхищения безупречностью ее работы.

Но в глубине души Альма знала: им недоставало самой малости – того, что даже не имело названия, но было раньше, а теперь исчезло.

Она спрашивала себя, заметил ли это кто-нибудь. И искренне надеялась, что нет.

Но это заметили ее учителя. Чивертоны вырастили столько замечательных пар, что от их глаз не могли укрыться даже малейшие нюансы. Однажды вечером, когда Альма закончила тренировку новой самбы, ее подозвала к себе Грейс Чивертон.

Была глубокая ночь. Занятия для танцоров, не участвующих в соревнованиях, давно закончились, и большая студия была предоставлена тем, кому необходимо было совершенствовать свое мастерство. Проигрыватель играл на полную мощность, но только четыре дуэта танцевали под музыку. На краю площадки стулья стояли в полном беспорядке, а не, как обычно, в ряд. Один или два окурка валялись на паркете. Все говорило об усталости после тяжелого, длинного дня.

Альма опустилась в кресло возле Грейс.

– Вы хотели со мной поговорить?

Грейс продолжала смотреть на пару, танцующую прямо перед ней. Подождав, пока они закончат, женщина повернулась к Альме и не стала ходить вокруг да около, а открыто спросила:

– Что с тобой?

Альма словно приросла к месту.

– Ничего особенного, надеюсь.

– Давай выкладывай. Что не так?

– Ничего, Грейс, честно. Мне все сейчас только и говорят, как хорошо я танцую.

– Да? Правда? И ты им веришь?

Альма умоляюще посмотрела на свою учительницу:

– Но ведь вы сами сказали мне, что никогда не видели более совершенной линии, когда мы станцевали сегодня на заключительных восьми тактах.

– Я не говорю сейчас о вашей линии. Ты умеешь себя держать, и у тебя красивые руки, поэтому ты с трудом сможешь выполнить уродливую линию, к тому же Майк знает, как тебя подать. Я не об этом. И не говори, что ногами работаешь чисто. Я и это знаю. Я имею в виду танец в целом. Танец, Альма. Что с ним случилось?

– Ничего. – Девушка почувствовала, как внутри нарастает паника. – Совсем ничего, Грейс.

– А отсюда мне кажется по-другому.

– Как… это выглядит?

– Словно танец лишился сердца.

– Но это неправда! Мы работаем с энтузиазмом. Майк и я – мы здесь каждый вечер допоздна. Тренируемся, тренируемся, тренируемся.

– Твое тело здесь, Альма, но не твое сердце. Что случилось?

– Ничего. Честно, ничего. Я изо всех сил стараюсь быть хорошей партнершей…

– Может быть, ты слишком стараешься?

– Но как это возможно? Вы с Джимми всегда говорили, что существует лишь один способ стать хорошим танцором – работать до тех пор, пока не упадешь.

– Да… Что ж. – Грейс потянула за завиток светлых волос у правого виска. Она всегда так делала, когда была чем-то обеспокоена. Ее проницательные глаза, двадцать лет наблюдавшие за будущими чемпионами, внимательно смотрели на Альму. – Не влюбилась ли ты, девочка? Девушка испугалась:

– В кого? В кого, кроме Майка!

Грейс нахмурилась и, отпустив завиток, ткнула в Альму пальцем:

– Если ты задаешь вопрос «в кого еще?» – это значит, что твое внимание сосредоточено не на Майке. У тебя кто-то появился, Альма?

– Нет. Разумеется, нет.

– Не выдумывай. Если действительно есть человек, о котором ты все время думаешь, то давай поговорим. Посмотрим, что с этим можно сделать. Не слишком честно по отношению к Майку…

– Но, клянусь честью, у меня никого нет. Боже, кто бы это мог быть? Я нахожусь в офисе с половины десятого до половины шестого и с половины восьмого до полуночи здесь. Когда бы я успела влюбиться?

Грейс криво усмехнулась.

– Удивительно, – пробормотала она. – Если не другой мужчина, то что же? Ты не ссорилась с Майком?

– Нет, даже и не думала. После того как я подвела его в Германии, я старалась не сделать ничего такого, что могло бы расстроить его.

– Это хорошо, – кивнула Грейс. – Я давно знаю Майка и всегда восхищалась его талантом и преданностью делу. У него уже случались неприятности подобного рода, Альма. Он не заслужил того, чтобы это случилось с ним опять.

– Это с ним не случится. Только не из-за меня, – горячо стала уверять ее Альма.

– Он не переживет этого, знаешь ли, – доверительно шепнула ей Грейс. – Майк смог удержаться на высоте после того, как Джун покинула его, но я не отвечаю за его чувства, если ты сделаешь то же самое.

– Я никогда так не поступлю. По крайней мере пока Майк хочет, чтобы я была его партнершей. Я всегда буду здесь.

Грейс вздохнула:

– Рада слышать. Но как бы то ни было, я так и не получила ответа на свой вопрос. Что же все-таки случилось с твоим танцем?

Альма на мгновение задумалась. До настоящего момента она избегала смотреть правде в глаза, но сейчас настало время откровенности.

– Я думаю, это временно. Между нами разрушилась какая-то внутренняя связь, которая существовала раньше, до поездки в Германию. И я хорошо знаю, это моя вина. Возможно, я не так уверена в себе, как танцовщица и как женщина.

– Или, может быть, ты поняла, насколько должна быть предана партнеру, если вы хотите стать совершенной парой. Возможно, тебя это возмущает?

– Нет! Все совсем не так. Все изменится, клянусь, Грейс.

– Хорошо, давай оставим тему. Я не хочу усугублять дело, настаивая на объяснении. Если предоставить возможность событиям идти своим чередом, то все образуется. И если, Альма, здесь на самом деле не замешан другой мужчина, то ничего страшного не произошло.

Слова Грейс несколько успокоили Альму. Хотя девушке и нечего было стыдиться, но не хотелось обсуждать свою личную жизнь с кем бы то ни было, даже с таким близким человеком, как Грейс. Альма содрогалась при мысли, что откуда-то, из глубин ее подсознания, вдруг всплывет воспоминание о высоком светловолосом мужчине с холодными серо-голубыми глазами и ироничной улыбкой. Этот призрак вовсе не угроза для их отношений с Майклом: он был просто знакомым, человеком, с которым она встретилась первый и последний раз и с кем у нее не было и нет ничего общего. Со временем воспоминания о нем поблекнут. И если дело только в этом, то такой опасностью можно пренебречь.

Она стала работать еще упорнее. Чтобы усовершенствовать латиноамериканский стиль, Альма брала дополнительные уроки у бывшего чемпиона, который теперь выступал в кабаре. Плата за уроки оказалась чрезвычайно высокой, но девушка отказалась от ленча, чтобы позволить себе такого учителя. Альма чувствовала, что именно в латиноамериканских танцах она не соответствовала высоким стандартам Майка, и поэтому очень старалась исправить такое положение.

Но оттого ли, что девушка перерабатывала, или от плохого питания, обучение не дало ожидаемого эффекта. Ее движения были какими-то вялыми и апатичными. Иногда казалось, что она просто не в силах шевелиться.

– Если это лучшее, на что ты сегодня способна, мы можем вообще не танцевать, – зло бросил Майк однажды после небольшой тренировки. – В тебе совершенно нет искры.

– Прости, Майк. Я не попадаю в такт.

– Ты каждый раз сбиваешься с ритма. Может, я начинаю слишком быстро для тебя?

– Нет, разумеется, нет – темп правильный.

– Да, но если ты устала, мы можем танцевать немного помедленнее.

– Какой от этого толк? – раздраженно пробормотала девушка. – Я просто неправильно выучу танец.

Майкл озабоченно посмотрел на нее. Ему непривычно было видеть Альму такой злой.

– Ты плохо себя чувствуешь? – осторожно поинтересовался партнер. – Ты выглядишь немного бледной.

Она грустно вздохнула:

– Думаю, я устала. Прости, Майкл. – Альма вдруг поймала себя на мысли, что в последнее время постоянно перед ним извиняется.

– Я провожу тебя домой, – обеспокоенным тоном произнес Майкл. – Сходи, возьми пальто, моя любовь.

Она пошла в раздевалку, чтобы забрать свои вещи. Джанет Бриджес тоже одевалась, собираясь уходить после продолжительной тренировки с братом под неусыпным взором Джимми Чивертона. В комнате никого больше не было: все давно уже ушли.

– Могу я с тобой поговорить? – спросила Джанет, когда Альма стала надевать пальто.

Альма с удивлением посмотрела на девушку:

– О чем?

– О тебе и Майке.

– О нас?

– Ты не хочешь с ним больше танцевать?

Вопрос Джанет, да еще сразу после замечания Майкла, не на шутку обеспокоил Альму.

– Разумеется, хочу. Как ты могла такое подумать! Какая глупость!

– Совсем не глупость. Вы совсем недавно так танцевали, будто слышали совершенно разную музыку. У вас больше нет контакта.

Альма надела пальто и подняла воротник. Ей сразу стало тепло, и возникло чувство защищенности. Именно этого девушке сейчас не хватало.

– Мы как раз восстанавливаем наши отношения. У нас все будет в порядке.

– Сомневаюсь насчет тебя. – Альма поймала на себе холодный взгляд Джанет. – Мне кажется, твое сердце не здесь.

– Нет, все совсем не так! Я стараюсь, очень стараюсь. Я даже оплачиваю дополнительные уроки по латиноамериканским танцам!

– Как бы то ни было, с тобой что-то не в порядке. И никакие денежные расходы не помогут.

– А что, по-твоему, поможет? – рассердилась Альма. – Чего ты добиваешься?

– Я просто пытаюсь помочь тебе. Или, если выразиться точнее, пытаюсь помочь Майку. Я всегда им восхищалась, Альма. Мы начали танцевать с ним в одно время, и я постоянно наблюдала за его успехами. У него есть все, чтобы стать чемпионом, если только он сможет найти себе достойную партнершу. Какую он заслуживает и которая сможет оценить его по достоинству.

– Но я ценю его, – запротестовала Альма. – Никто не может заботиться о нем лучше, чем я.

– Ах! – Джанет положила туфли в сумку и выпрямилась. – Ты попала в точку. Для того, чтобы попасть на вершину, партнеры в бальных танцах должны быть абсолютно преданы друг другу. Говоришь, что никто не может заботиться о Майке лучше тебя? Неправда. Я могу сделать это лучше. С тобой что-то произошло. И это мешает тебе танцевать. Ты не можешь дать Майку того, что он заслуживает.

– Но я…

– Не пытайся обмануть себя. Правда заключается в том, что ты больше не можешь отдаваться делу всем сердцем. Я слишком хорошо знаю признаки этого. Я вижу их часто в своем брате. Он отличный танцор от природы, но Кен не может концентрироваться, его мысли всегда где-то очень далеко. Поэтому я часто грубо с ним обращаюсь, а Майк никогда не позволяет себе поступать с тобой подобным образом. Но все дело в том, что Майку и не надо так поступать. Он слишком хороший танцор, чтобы вселять энтузиазм в кого-то еще.

Альма рванулась к выходу, не желая больше ничего слушать.

– Ты говоришь так, словно я скорее помеха, чем помощь, – пробормотала она. – Майк не согласился бы с тобой.

– Нет, подожди, Альма. Я еще не сказала того, что собиралась. – Джанет подошла к ней и положила свою ладонь на ее руку. – Я совсем не хотела рассердить тебя, дорогая. Поверь. Просто я хотела знать, как ты отнесешься к расставанию с Майком. Именно поэтому я и начала разговор, не объясняя причины. – Поколебавшись немного, Джанет сжала руку Альмы и покраснела. – Если он не нужен тебе, то он нужен мне.

– Что? – Девушка даже покачнулась.

– Я хочу быть партнершей Майка. Я бы все отдала за это.

– Но у тебя есть партнер!

– Кеннет не относится к танцам серьезно. Он не хочет, чтобы это занятие стало его карьерой. Однажды он заинтересуется объявлением о работе в Канаде, или решит заняться водными лыжами, или просто влюбится и женится. Мы рано или поздно расстанемся. Поэтому, если ты сомневаешься, стоит ли тебе продолжать танцевать с Майком, я прошу тебя решить. Думаю, что смогу стать хорошей партнершей для него, такой же хорошей, как и ты, Альма. И возможно, даже лучше!

– Нет! – вскрикнула охваченная паникой Альма. – Нет! Я совершенно уверена в себе и Майке. Ты неправильно все поняла, Джанет!

Она поторопилась поскорее выйти из раздевалки, чтобы не услышать чего-нибудь еще столь же неприятное. Майкл и Джанет – партнеры… Очень даже возможно. Они были подходящего друг для друга роста и телосложения. Светлые шелковистые волосы Джанет эффектно выглядели бы рядом с темными волосами Майка. Они не уступали друг другу в технике и способностях, отличалась только манера исполнения танцев. Стиль Джанет можно охарактеризовать как «решительный и энергичный», а манеру Майкла – «спокойная и элегантная». Но Альма знала – за несколько недель тренировок можно устранить все эти шероховатости.

Мысль о том, что она могла потерять Майкла, а вместе с ним весь этот великолепный мир славы и достижений, была для девушки просто невыносима.

Без Майкла она сразу превратится в обычную маленькую Альму Крейги, машинистку, которая в свободное время занимается бальными танцами. Но пока она остается партнершей Майкла, ей принадлежит особое место в этом мире.

Он ждал ее в машине напротив студии.

– Алле-хоп, – воскликнул Майкл, помогая Альме забраться внутрь. – Давай поторопимся, уже слишком поздно.

– Прости, что я так задержалась. Я разговаривала с Джанет.

– Да? Они с Кеном очень хорошо сейчас танцуют. – Он выжал сцепление, и машина с грохотом отъехала от тротуара. – Старая развалюха… Нам все-таки надо ее заменить.

– Тебе нравится Джанет? – неожиданно для себя спросила Альма.

– Как танцовщица? Еще бы! – Майкл завернул за угол на гораздо большей скорости, чем разрешалось, и вырулил на пустынную широкую дорогу, ведущую к дому Альмы.

– Она говорит, что скоро Кен бросит танцы.

– И будет дураком. Сейчас у него есть все – способности, стиль и прекрасная партнерша. Единственное, чего ему недостает, – желания работать.

Они больше не сказали друг другу ни слова, пока не остановились у двери ее дома. Здесь, как обычно, Майк нежно поцеловал девушку на прощание. Но, вместо того чтобы выйти из машины, Альма прижалась к нему и заговорила, словно в лихорадке:

– Я буду работать, Майк. Я приложу все свои силы. Я буду очень внимательно относиться к тебе.

Если он и удивился проявлению столь сильных эмоций, то не подал виду.

– Конечно, будешь, – мягко заверил он ее. – Впереди у нас блестящее будущее. Не такое, как у Джанет и Кена, если именно это тебя беспокоит.

– Ты правда думаешь, что мы хорошая пара?

– Разумеется. Почему ты спрашиваешь? Иди сюда, глупыш. – Майкл обнял Альму. – Ты дрожишь. Что случилось?

– Я не знаю, Майк. Просто… вдруг… я подумала, достаточно ли я хороша для тебя. Если ты захочешь попробовать взять вместо меня другую девушку… я вполне пойму.

– Не говори ерунды. Ты – та самая девушка, какая мне и нужна.

Он снова ее поцеловал, с гораздо большим чувством, чем раньше. В его объятиях Альме стало спокойнее, а сомнения мгновенно исчезли. Когда они подошли к входной двери, Майкл поцеловал девушку в голову. И она почувствовала себя абсолютно счастливой. Впервые с тех пор, как они вернулись из Германии.

Дни замелькали с запредельной скоростью. Стараясь удостовериться, что они в хорошей форме, Майкл и Альма принимали участие во всех, каких только было возможно, соревнованиях. Они стали танцевать совершенно по-другому – с холодным блеском и меньше импровизировали. Что-то ушло безвозвратно. Их техника значительно улучшилась, но они потеряли что-то неуловимое. То редкое, что вызывало такой восторг у зрителей в прошлом году.

В числе конкурсов, где они собирались выступить, значился благотворительный бал и одновременно открытый фестиваль, проводившийся в здании муниципалитета недалеко от студии танцев Чивертонов. Это событие привлекло внимание прессы, так как проходило под патронажем Пата Патриксона, звезды музыкальной комедии, который лично собирался вручать награды. Хотя по результатам соревнований не присваивались квалификации, все же это было отличной возможностью набраться опыта выступлений на хорошей площадке перед самой разнообразной аудиторией любителей бальных танцев. Поэтому Майкл внес их имена в список желающих принять участие в фестивале.

Альма собралась надеть сиреневое платье, в котором она выступала целый год на разных соревнованиях. И сейчас решила, что появится в нем перед публикой в последний раз. Для международного чемпионата в Альберт-Холле в ноябре она приобретет новый наряд – нечто воздушное из шелка цвета цикламена с отделкой из серебряного кружева. Это будет самым красивым и самым дорогим нарядом из всех, какие она когда-либо имела. Но, несмотря ни на что, ей не хотелось расставаться с сиреневым платьем. Именно в нем она начала танцевать с Майклом, в нем выступала на соревнованиях в Германии… в нем впервые встретила Дитера.

Но почему мысли постоянно возвращаются к Дитеру? Все в прошлом, все забыто.

Теперь впереди ее и Майкла ждет международный чемпионат, а весной – фестиваль в Блэкпуле. Хотя они знали, что не победят, Альма и ее партнер мечтали подняться как можно выше на каждом соревновании.

В вечер открытия благотворительного бала в здании муниципалитета собралось неимоверное число посетителей. Они расположились в специально отведенных местах для зрителей по всему периметру зала и на галерее. На помосте разместился великолепный оркестр. Музыканты были не новички в подобного рода соревнованиях. То тут, то там среди толпы мелькали девушки в бальных платьях, напоминающие чудесные цветы. Огромные хрустальные люстры под высоким потолком походили на созвездия. В воздухе витало ощущение всеобщего оживления и возбуждения.

Незадолго до этого соревнования они приняли участие еще в нескольких конкурсах, и Альма поняла, что танцуют они очень хорошо, гораздо лучше, чем раньше. Постоянная практика и состояние нервного возбуждения сыграли свою положительную роль во время их выступления.

Фестиваль начался с открытого тура по фокстроту. Майкл не сделал заявку на их участие в этом виде танцев, но они с интересом наблюдали за выступлением других пар и затем танцевали вместе с публикой в перерыве и следующих турах. Потом были вальс, квикстеп и танго. Это называлось предварительным чемпионатом по четырем видам танцев, и получить призы из рук самого Пата Патриксона – значило попасть на первые полосы многих газет.

Альма и Майкл прекрасно понимали, что им придется бороться с такими же сильными противниками, как и они. И надо приложить много усилий, чтобы выйти в полуфинал. Пары, участвующие в финале и полуфинале, должны были выступать после перерыва на ужин. Закончились танцы для публики, и начался полуфинал. На танцевальной площадке появились судьи. Альма и Майкл завершили вальс элегантным поклоном и уже собирались начать фокстрот, когда вдруг девушка, подняв голову, увидела знакомое лицо.

Дитер Мувендал сидел за столом во втором ряду зрителей. Он здесь, в Лондоне! В этом самом зале!

Взглянув на него, Альма сразу отвлеклась от того, что ей следовало делать. Она даже не заметила, что Майкл предупреждающе надавил пальцами ей на спину. Это должно было ей напомнить, что пора вернуться в исходную позицию и приготовиться к фокстроту.

Мгновение спустя до Альмы дошло его послание. Она ошиблась, сбилась с такта и только на второй фигуре смогла восстановить ритм.

– Спокойно! Спокойно! – уговаривал Майкл, и им удалось исправить ошибку.

Но это было очень неприятно. Нельзя допускать подобные вещи, когда вокруг столько хороших танцоров. Альма не смела глянуть на судей, боясь, что они заметили ее оплошность. Оставшуюся часть конкурса они танцевали очень хорошо, хотя от волнения движения девушки стали несколько угловатыми, что явно контрастировало со спокойной и плавной манерой Майкла.

Но все же ей казалось, что они смогли справиться с неудачей. Поэтому Альма испытала настоящее потрясение, когда их имена не были названы среди восьми финалистов.

Ничего не видя перед собой, она опустилась в кресло, предназначенное для участников соревнований. Откуда-то издалека до нее долетели слова Майкла:

– О боже, не попали! Не попали финал! Бесполезно даже пытаться!

Альма постаралась взять себя в руки.

– Это не имеет большого значения, Майк. Это никак не повлияет на чемпионский статус…

– Но половина репортеров подвергнут критике это соревнование. Как это будет выглядеть? Майкл Джефферсон и Альма Крейги не попали в финал…

– Прости, Майк. Это моя вина.

– Ты абсолютно права. Это действительно твоя вина. О чем ты думала, когда начался фокстрот? Я не понимаю, что с тобой происходит!

– Я не знаю… Мне показалось, что я увидела кое-кого…

– Увидела кое-кого? Где?

– Там, среди зрителей.

– О боже милостивый! Альма, разве можно разглядывать зрителей в такой ответственный момент! Почему ты занималась этим?

– Потому… Мне показалось, я увидела там одного знакомого.

– Но даже если и так, почему ты сбилась с такта? Послушай, это уже чересчур! Ты просто несерьезно относишься к танцам. Могу только сказать, что мне не нужна несерьезная партнерша.

– Давай не будем ссориться, Майк…

– Я вовсе не ссорюсь с тобой. Я просто говорю тебе это. А теперь, так как мне нечего добавить к сказанному, я иду домой.

– Ты не собираешься дождаться конца?

– Нет. Можешь оставаться, если хочешь. Пусть твой знакомый, которого ты видела среди зрителей, проводит тебя. Спокойной ночи!

Майкл повернулся и зашагал к выходу. Его темные глаза сверкали гневом.

Альма сидела не шевелясь. Она неожиданно почувствовала себя очень уставшей. Может, Джанет права? Вероятно, ей действительно нужно оставить Майкла. Пусть найдет себе более подходящую партнершу. Она только злила его и мешала ему продвигаться вперед к лиге профессионалов.

Девушка продолжала неподвижно сидеть в углу, не в состоянии принять какое-либо решение и не зная, что же ей теперь делать. Вдруг она услышала:

– Моя бедная маленькая Лорелей… Ты выглядишь такой несчастной! – Дитер озабоченно смотрел на нее.

– Дитер! Значит, именно тебя я видела среди зрителей?

– Видела меня? Я не заметил этого. Как приятно, что ты меня еще помнишь. – Он улыбнулся и присел рядом. – Как ты, Альма?

Она попыталась улыбнуться.

– У меня все в порядке. Спасибо. А что ты здесь делаешь?

– Я приехал, чтобы вернуть вот это. – Он достал из кармана маленькую коробочку и передал девушке. Внутри, завернутые в замшу, лежали ее часы, те самые, что она испортила, пытаясь переплыть залив.

– О, Дитер! Ты ведь мог послать их по почте!

– Но я не хотел посылать их по почте. Я хотел отдать их тебе сам. Потому что очень хотел увидеть тебя.

Альма посмотрела на него и быстро заморгала, надеясь скрыть навернувшиеся на глаза слезы.

– Но как ты узнал, что я буду сегодня здесь?

– Прочел в одном из журналов. Я слежу за твоей карьерой с тех пор, как мы встретились в Уэстерхейвене. Я искал в газетах и журналах любое упоминание о тебе и Майкле. У тебя все хорошо.

– Было. До сегодняшнего вечера… – Несмотря на все усилия, ее голос задрожал.

Дитер внимательно посмотрел на девушку:

– Ты очень расстроена этой неудачей?

– У меня есть причины. Именно из-за моей ошибки нас не отобрали в финал. Майк очень сердит на меня, и я его не виню.

Дитер вновь глянул на Альму, словно не соглашаясь с ее словами.

– Где он теперь?

– Он… он ушел домой.

– Без тебя?

– Да… но это не имеет значения. Я живу совсем близко.

Дитер на мгновение задумался, затем поднялся и протянул девушке руку:

– Пойдем. Сейчас тебе просто необходим бокал шампанского и что-нибудь поесть. Ты почувствуешь себя лучше. Комната для ужина, наверное, еще не открыта, но мы можем купить что-нибудь в буфете.

Альма позволила увести себя в тихий и уютный буфет, где официант принес им вино и канапе. Дитер заговорил, пытаясь как-то приободрить свою спутницу:

– Видишь, как замечательно мой дядюшка Маркос починил твои часы? Позволь, я надену их тебе на руку. Они не очень подходят к твоему бальному платью, но ничего страшного. Ты была в нем в Уэстерхейвене. Но теперь у тебя другая прическа.

Альма вдруг почувствовала, что ее настроение несколько улучшилось.

– Неужели ты и в самом деле приехал в Лондон только лишь для того, чтобы увидеть меня? – наконец решилась она.

– Не могу сказать неправду, – засмеялся Дитер, – как говорил Джордж Вашингтон. У моего отца здесь кое-какие дела. Но он не хотел ехать, и, таким образом, вызвался я. Но правдой будет и то, что вызвался я только потому, что очень хотел увидеть тебя. Хотя бы издалека.

Она дотронулась пальцами до края бокала с шампанским.

– Я не совсем понимаю. Почему, Дитер? Почему для тебя так важно увидеть меня?

Дитер задумчиво смотрел на девушку.

– Об этом сказал ваш великий поэт Шекспир. Я не слишком силен в английской поэзии, но это звучит примерно так:

 
Словно зимней стужей сердце сковано
Без тебя, как скоротечны радости земные…
 

– Но ведь это не объясняет «почему»?

– Возможно, что нет. Но я не могу этого объяснить. По крайней мере, пока. Прошло слишком мало времени, чтобы знать наверняка. Я знаю лишь то, что хотел видеть тебя опять, моя Альма. – Он взял ее за руку. – Ты уже лучше себя чувствуешь?

– Да, – признала она удивленно.

– В таком случае давай вернемся в танцевальный зал. Я так хочу снова с тобой потанцевать.

– Но соревнование…

– Оно должно было закончиться в половине двенадцатого. Думаю, к этому времени все награды уже вручены.

Дитер оказался прав. Оркестр играл для публики босанову, когда они пришли в зал, и, словно повинуясь инстинкту, Альма и Дитер взяли друг друга за руки и вышли на танцевальную площадку.

И вечер превратился для Альмы в сказочную мечту. Играл оркестр, вокруг танцевали пары, но девушке казалось, что они одни в какой-то заколдованной волшебной стране. Похоже, они были созданы друг для друга. Как партнеры по танцам. Заканчивалась одна мелодия, начиналась другая, и Дитер вел ее в танце, словно они давно уже знали, какое движение каждый из них выберет.

Время от времени церемониймейстер делал объявления, но ни Альма, ни Дитер ничего не слышали. Их уши воспринимали только мелодии оркестра.

Вскоре, когда часы уже показывали половину первого, Альма и Дитер внезапно обнаружили себя в центре круга. Им аплодировали.

– Что это? В чем дело? – словно очнувшись, с удивлением спросила Альма.

– Ich weiss nicht…[8]8
  Я не знаю… (нем.).


[Закрыть] – Дитер тоже оглядывался вокруг, не понимая, что же случилось. – Они аплодируют нам, Альма?

– Разумеется, молодой человек. – Церемониймейстер проталкивался сквозь толпу с сияющей улыбкой. – Пат Патриксон выбрал вас как самую лучшую пару из публики. Вы стали победителями в нашей программе «Давайте соберемся вместе». Поздравляем вас, друзья! Вы очаровательная пара!

Дитер рассмеялся, Альма покраснела. Затем ее новый партнер притянул девушку к себе, обнял и поблагодарил церемониймейстера по-немецки. Потом, увидев, что на него смотрят с удивлением, понял, что говорит на родном языке, и повторил это еще раз по-английски.

– Большое спасибо, мы благодарим вас за оказанную нам честь, – сказал он, а потом, обратившись к Альме, добавил: – Что подумает мой отец? Предполагается, что я приехал сюда по делу.

Дитер был так удивлен и озадачен происходящим, что девушка не удержалась и засмеялась. Молодого человека и его спутницу представили Пату Патриксону, который сказал несколько теплых слов и передал победителям диплом, свидетельствующий об их победе. Альма и Дитер благодарно приняли его. Затем им вручили конверт, молодой человек поклонился, и фотограф запечатлел на пленке дуэт победителей с Патом Патриксоном.

Отойдя в сторону, Дитер открыл конверт и обнаружил внутри полоску бумаги.

– О, нам не нужно это, – сказал он и положил конверт вместе с его содержимым в ящик на столе Пата Патриксона.

Альма и Дитер вновь вернулись на танцевальную площадку и уже были готовы отдаться нежному и страстному ритму румбы, когда девушка вдруг почувствовала, что до ее плеча кто-то дотронулся. Оглянувшись, она увидела Джанет Бриджес.

– О, Джанет… Привет, – рассеянно поприветствовала ее Альма, находясь все еще во власти музыки.

– Можно тебя на минутку, Альма?

– Что, прямо сейчас?

– Да, сейчас.

– Но я собираюсь танцевать…

– Это очень важно, Альма.

Девушка извинилась перед Дитером и неохотно последовала за Джанет в фойе, где посетители уже надевали свои пальто, собираясь идти домой.

– Альма, почему ты ведешь себя так легкомысленно?

Испугавшись тона Джанет, Альма сразу пришла себя. Голубые глаза Джанет со злостью смотрели на девушку.

– В чем дело? Почему ты такая сердитая?

– Сердитая? Я не сердитая, я просто в ярости! – Джанет топнула ногой, и высокий каблучок ее бальной туфельки звонко стукнул по паркетному полу. – Когда мы разговаривали с тобой, Альма, несколько недель назад, ты уверяла, что хочешь танцевать с Майком. А теперь ты подвела его на таком серьезном соревновании, как сегодня, и флиртуешь с этим блондином, немецким Ромео! Мне хочется просто ударить тебя.

– О… – Всего минуту назад Альма чувствовала себя счастливой, но вдруг холодные и злые слова Джанет заставили ее вернуться к реальности. – Но я никогда не думала…

– Это твоя проблема. Ты никогда не думаешь. Тебе кажется важным то, что происходит с тобой сейчас. Тебя совершенно не волнует, что будет с тобой и Майком в дальнейшем. Вы только посмотрите! Уже танцует с другим мужчиной практически щека к щеке. Что скажет Майк?

– Меня не волнует, что скажет Майк, – вспыхнула Альма. – Он ушел домой и бросил меня здесь одну.

– Неужели? Ты это заслужила! О чем, интересно, ты так задумалась, что сбилась с ритма в фокстроте и закачалась?

– Я вовсе не закачалась.

– Но это все равно испортило танец. Я совсем не осуждаю Майка за то, что он оставил тебя. Я бы сделала то же самое, если бы Кеннет выкинул подобное на соревнованиях.