Текст книги "Красная луна"

Глава 18

В предгорьях Каскадных гор, прямо у подножия Северной Сестры, есть окруженная лесом скальная поляна. Тут пахнет серой, и в небо, словно дым из трубы, поднимаются столбы пара. Здесь находятся так называемые Кровавые горячие источники – небольшие природные бассейны, вода в которых из-за высокого содержания железа красная, словно кровь. Повсюду по подбородок в воде сидят люди, в основном пожилые. Вокруг кучками сложены одежда и полотенца. Скала теплая на ощупь.

Считается, что вода здесь целебная. Именно поэтому Элис с мужем и приехали сюда. У Крейга простуда. Его одежда высится аккуратной стопочкой на камне: пальто, рубашка с коротким рукавом, светло-синие джинсы. Рядом стоят белые кроссовки. У мужа Элис волосы с проседью, а его бифокальные очки с круглыми стеклами похожи на совиные глаза. Сам он худой, но щеки мясистые, и уголки губ опущены вниз, поэтому лицо кажется сердитым. Крейг любит насвистывать рождественские песенки. С виду – самый обычный человек, но Элис-то хорошо его знает. Изо рта у Крейга пахнет прогорклым жиром, у него одно яичко и маленький необрезанный пенис. Однажды она принесла из приюта щеночка, тот наделал лужу на ковре, и муж у нее на глазах пришиб малютку сапогом. Крейг находит в Интернете каких-то типов и заставляет ее заниматься с ними сексом, а сам наблюдает. Говорит, ей полезно.

И на горячие источники тоже полезно съездить. И вот они нежатся в теплой воде голышом вместе с хиппи и туристами из Европы. Из-за запотевших стекол очков непонятно, открыты у Крейга глаза или закрыты.

– Теперь мне гораздо лучше, – благодушно говорит он. – То, что надо.

Но скоро у него наверняка опять испортится настроение. Муж начнет бранить ее, называть тупой и безмозглой толстухой. Элис хочет насладиться минутой покоя и, прислонившись спиной к стенке бассейна, любуется видом. Вон торчит клык Северной Сестры. Падает снег, но над источниками поднимается теплый воздух, и снежинки тают, словно бы над купальщиками раскинулся невидимый купол.

По лицу Элис стекают капли пота. Сердце стучит медленно. Она еще глубже погружается в обжигающую воду. Рядом узкая лесистая долина, заросшая папоротниками и пихтами. Со склона в нее стекает питаемый ледником ручей. На глаза Элис попадается большой булыжник, а может, это ствол дерева – из-за снегопада толком не разглядеть. Где-то в двухстах ярдах. В теплой воде глаза сами закрываются, но внезапно женщина широко их распахивает: тот булыжник ожил и бежит к деревьям. Медведь или олень.

– Крейг! – Она так стремительно встает, что красная волна ударяет мужу в лицо. – Крейг, я сейчас кое-что видела!

Он облизывает мокрые губы, снимает очки, протирает их пальцем и кладет поверх одежды.

– Ты забрызгала мне очки!

– Там на холме какое-то животное. Это…

– Заткнись, дура! Заткнись же, наконец! Захлопни пасть! Как ты меня достала! Голос у тебя мерзкий, кудахчешь, словно придушенная курица! Господи, до чего же ты мне надоела!

Тут Элис с опозданием понимает, что она совершенно голая, и быстро садится обратно в обжигающую воду.

Сейчас, наверное, Крейг еще что-нибудь скажет. Но нет. Лежит с закрытыми глазами. На нее не смотрит. Какое облегчение. Как-то раз они купили на блошином рынке громоздкий деревянный стул. Муж поставил его в углу спальни. Там он обычно и сидит. Наблюдает, пока какой-нибудь незнакомец вскрывает упаковку с презервативом или размазывает масло у жены по спине, а она лежит на кровати. Нет, Крейг не мастурбирует. Просто тихо сидит, подперев рукой подбородок, и таращится сквозь стекла очков.

Элис оглядывается на лес. Потом на нагромождение красных скал. Интересно, кто-нибудь еще заметил то животное? Центральный Орегон славится заповедниками, но она за всю свою жизнь в походы ходила, наверное, раза три от силы. В основном сидит на работе, в офисе страховой компании. Или дома – делает гамбургеры и складывает стопочками трусы супруга. Из диких животных Элис попадались разве что сбитые олени на обочинах шоссе.

Издалека доносятся приглушенные разговоры и смех. Потом всплеск. Из источника неподалеку вылезает старичок. Кожа обвисла, живот белый.

– Бедные мои косточки, – вздыхает он и потягивается.

От его мокрой кожи идет пар. Старик наклоняется к полотенцу, и тут Элис замечает первого ликана.

Сначала она не понимает, кто это. Зверь неподвижно застыл на краю поляны, словно дерево. Его толком и не разглядеть из-за клубов пара. Похож на тролля, как в тех сказках, что Элис читала в детстве. Тролль, который живет в лесу или под мостом.

Ликан на четвереньках карабкается по скале. Но у старика на голове полотенце, и он ничего не видит, даже когда оборотень оказывается прямо у него за спиной и когтистой лапой рвет ему горло. Несчастный спотыкается. Кровь стекает по его груди длинной красной бородой, руки вытянуты вперед в чудовищном подобии объятия. Но обнимать некого. Старик падает в тот самый источник, из которого совсем недавно вылез, и исчезает из виду, словно актер, провалившийся в люк на сцене. Раздается всплеск, издалека доносятся приглушенные крики, но на таком расстоянии их легко принять за смех.

Элис тоже кричит. Опушка леса оживает: из-за деревьев выскакивают ликаны – трое, четверо, пятеро. Они лезут по скалам, окружая купальщиков. Перепуганные голые люди, в панике расплескивая воду, мечутся в бассейнах, выбираются на берег, бегут, спотыкаясь на острых камнях и падая.

Позади осыпаются камешки. Элис разворачивается. К ним приближается ликан. Щуплый, с ослепительной бело-желтой шерстью.

– Крейг, Крейг, Крейг, – судорожно повторяет она.

– Я же велел тебе заткнуться, – отвечает муж, на мгновение приоткрывая глаз.

Никогда раньше Элис не видела живого ликана, только в кино или на фотографиях в журнале. Самое ужасное – клыки, окровавленные оскаленные клыки, которые не умещаются в пасти. С первого взгляда видно: это чудовище. А вот по ее мужу ничего не видно, на нем будто маска, его уродство надежно спрятано от всех. Хорошо бы чудовищ всегда можно было так легко узнавать, например по окровавленной пасти.

Ликан подходит ближе, а Элис почему-то улыбается. Тварь, пошатываясь, встает на противоположном краю бассейна, словно бы собираясь нырнуть. Пасть распахивается еще шире. Оборотень хватает Крейга за голову и вытаскивает из воды. Тот не успевает даже крикнуть – ликан впивается ему в шею. Наверное, ищет внутри ее мужа тьму. Ту, что сродни его собственной.

Элис бросается наутек. Но на бегу думает, что с удовольствием бы осталась. Осталась и понаблюдала.

Глава 19

Поляна присыпана снегом, и за ними остается темный след. Минуту назад Клэр и Мириам вышли из коттеджа. Тетя ничего не сказала, только велела раздеться до нижнего белья. Солнце туманным призраком пробивается сквозь облака, но совсем не греет. Они стоят на поляне. Мириам смотрит на племянницу и, кажется, заглядывает ей в самую душу. Клэр чуть трясет от холода.

– Хватит дурью маяться. Пора.

– У меня не получится.

– А ты подумай о Высоком Человеке. О том, что он сотворил с твоими родителями.

У Клэр перехватывает горло.

– Не надо.

– Подумай об изрешетивших их пулях. – Мириам говорит тихим и низким голосом, нараспев. – Они даже не успели вскрикнуть. Вспомни о шагах на лестнице. И о том, что было после. Представь, как дыхание тех людей пропитывает твой дом. Как они открывают ящики комода, копаются в ваших вещах.

– Прекрати.

Внутри у Клэр что-то распахивается со щелчком, будто огромный черный зонтик, – может, страх, а может, ярость. Слезы оставляют на щеках ледяные дорожки.

– Вернись в ту ночь.

Темные облака низко нависают над головой – серый потолок, который вот-вот рухнет под тяжестью солнца. Клэр уже не просто трясет, ее бьет крупная дрожь.

– Вернись в ту ночь. Но не беги, я хочу, чтобы ты сражалась. Убила тех людей.

Новой Клэр это предложение по душе. Окажись сейчас перед ней один из тех солдат в черной броне – она бы без раздумий содрала с него лицо, обнажив голый красный череп с вытаращенными глазами и трепещущим языком. Как бы он кричал. Как бы брызнула кровь из распоротого мягкого брюха.

И тут словно некий ключ наконец с усилием поворачивается в тугом заржавленном замке – Клэр перестает сопротивляться и трансформируется.

– Хорошо, – доносится откуда-то издалека голос Мириам.

В этот раз все по-другому. Девушка позволяет превращению завладеть собой, жаждет его. Всплеск адреналина. Сердце бьется все быстрее. Становится тепло. Кожу щиплет, когда пробивается шерсть. Кости гнутся с влажным всхлипом. Десны уходят вниз, а рот наполняется кровью. Солнце на миг пробивается сквозь облака, и позади Клэр появляется тень, колеблющаяся, словно дерево под ветром.

Телу не справиться с таким приливом энергии. В голове отворяется невидимая дверь, и через нее врывается поток звуков и запахов. Вот возится под кустом полевка. Вот сова дробит клювом кость. Вот полынь шуршит на ветру. До этого самого момента мозг будто работал вполсилы, воспринимал окружающее через слой мокрой шерсти. А теперь все чувства обострились до предела. Клэр трансформировалась, распахнулась настежь, внутри вдруг заработало давным-давно бездействовавшее радио и стало принимать сигналы от невообразимо насыщенного мира.

Внезапно Клэр слышит шум автомобильного двигателя.

Совсем рядом, где-то в четверти мили. Машина сворачивает на их подъездную дорожку, шуршит гравий. Девушка разворачивается и срывается с места. Ее толкает звериный инстинкт, желание защитить свою территорию. Это наверняка Высокий Человек. Мириам хотела, чтобы она сражалась. Убивала. Что ж, пожалуйста.

– Нет! – кричит тетя у нее за спиной. – Остановись немедленно!

Но Клэр не слышит ее. Или не хочет слышать.

Патрик едет по дороге, ведущей из Ла-Пайна к Каскадным горам. Внутри все сжимается от сладкого предчувствия. Нет, недаром говорят, что риск – благородное дело. «Спас, я ее спас», – снова и снова повторяет он себе. А жизни спасенного и спасителя переплетаются. Наверное, похожую смесь нежности и обладания ощущают родители.

Притормозив, он сворачивает на изрытую выбоинами дорожку. Машина подскакивает на ухабах. По обеим сторонам выстроились орегонские сосны. Через минуту прямо перед ним выскакивает на дорогу олень. Патрик даже не успевает нажать на тормоз: зверь тут же скрывается в лесу, махнув белым хвостиком. Гэмбл останавливается. Из чащи, низко склонив головы, трусцой выбегают еще два животных. Гравий скрипит под их копытами. Патрик облегченно смеется.

Но тут же моментально становится серьезным. Джип накреняется. Краем глаза юноша успевает уловить в окне движение. Видимо, рано обрадовался: один из оленей все-таки прыгнул на автомобиль.

Рвется надвое нейлоновая крыша. Дыхание облачком пара вылетает изо рта, но его тут же подхватывает и уносит холодный ветер. Патрик поднимает голову и мгновенно узнает ее, как узнают знакомое лицо под маской на Хеллоуине. Налитые кровью глаза, клыкастая пасть. Ликан.

Патрика электрическим разрядом пронзает страх. Оборотень вцепляется когтистой лапой ему в плечо. От потрясения он почти не чувствует боли. Словно прыгнул назад во времени, оказался в том злополучном самолете, только на этот раз ликан его нашел. И сейчас убьет, как и всех остальных.

Патрик не дышит. Не двигается. Она может сотворить с ним что угодно. Девчонка заносит руку, наверное, для удара, но нет – она тяжело спрыгивает с машины и, спотыкаясь и тяжело дыша, отступает. Узнала его, это видно по глазам. Плачет. Непонятно почему. Может быть, побочный эффект трансформации? Слезы оставляют на щеках кровавые дорожки.

Девушка поворачивается и убегает в лес.

Только теперь Патрик переводит дыхание. Кровь стучит в висках, рука прижата к груди, а нога судорожно вдавила в пол педаль тормоза.

Подумать он ни о чем не успевает. Дверца джипа распахивается, и на него нацеливается черное дуло пистолета. Зрение не сразу фокусируется на той, что его держит. Женщина с узким вытянутым лицом, напоминающим лезвие.

– Выключай двигатель и выходи.

Сегодня утром он стоял в своей комнате перед раззявленной дверцей шкафа с той самой футболкой в руке. Футболкой, которая была на нем в самолете. На ней осталось высохшее кровавое пятно в форме неведомого континента. Медики срезали ее с Патрика и кинули в мешок для биологических отходов. А он, повинуясь странному порыву, стащил. Сам не знает почему. Наверное, подчиняясь именно таким вот порывам, люди хранят в конверте выбитый зуб или заспиртовывают в стеклянной банке вырезанный аппендикс. Задубевшая футболка походила на сброшенную кожу, из которой он вырос. От нее пахло железом, а от ткани отколупывались частички засохшей крови. Дыхание Патрика участилось, его захлестнуло волной стыда. Он скомкал футболку и зашвырнул ее в дальний угол шкафа, а сверху прикрыл журналом.

А теперь он может добавить в свою коллекцию еще одну такую же, порванную и окровавленную. На животе грязное пятно. Это он упал, когда женщина его толкнула, но успел подставить руку.

– Зачем ты вернулся? Что ты здесь забыл? – спрашивает незнакомка, пиная его в бедро. – Говори.

Патрик садится, и плечо пронзает боль. Она нависает над ним, уткнула пистолет почти ему в глаз, так что потекли слезы. Гэмбл чувствует запах оружейной смазки. Сдавленным голосом он объясняет, что хотел проведать девушку, только и всего, удостовериться, что все в порядке.

Женщина, склонив голову, внимательно вглядывается в его лицо.

– Не слишком удачная идея.

Взмахнув пистолетом, она велит ему подняться. Раскрытый «вранглер» остается стоять на дороге, а они идут к коттеджу: Патрик впереди, а незнакомка сзади. Гэмбл хочет было засунуть руки в карманы, но она приказывает держать их на виду. И не останавливаться. Холодный ветер закручивает на гравийной дорожке серый пылевой смерч и бросает его в Патрика.

В тот раз коттедж показался ему больше. Высокий фундамент, огороженное перилами крыльцо. Женщина велит открыть дверь и толкает его вперед, ткнув в спину пистолетом. В комнату сначала падает полоска света, а потом на порог ложатся их тени.

Внутри ждет девчонка. Та самая. Успела превратиться обратно в человека. Свет не горит. Ее скорченная фигурка, словно насаженная на крючок, сгорбилась на диване. Серая футболка худи и черные спортивные штаны. Белокурые волосы коротко подстрижены. Патрику такие стрижки не нравятся, но ей очень идет. Лицо усыпано веснушками, однако их едва видно из-за синяков – побочный эффект трансформации. Девчонка проводит языком по зубам, прикусывает губу, смахивает с подбородка запекшееся пятнышко крови и жалуется женщине:

– Больно.

– Привыкай.

Воздух в домике затхлый, пахнет пылью, оружейной смазкой и путом. Женщина щелкает выключателем. Только тут Патрик замечает заколоченные фанерой окна. Из-за них комната кажется еще меньше. Тут есть диван, стул, журнальный столик и комод. Развернуться негде. Женщина закрывает дверь на замок. Гэмбла едва не скручивает приступ клаустрофобии, хорошо хоть потолок высокий.

Девушка поднимает на него покрасневшие глаза:

– Зачем ты вернулся?

– Хотел тебя увидеть.

Она едва заметно улыбается, но тут же снова мрачнеет:

– Это ты зря.

– Я же говорила, глупо было его сюда приводить, – отзывается женщина из-за спины Патрика.

– Согласна, но теперь-то уже поздно об этом говорить.

В висок Гэмбла упирается оружейный ствол. Пистолет едва заметно гудит, как камертон.

– Зато не поздно всадить ему пулю в лоб.

Между ними происходит какой-то беззвучный диалог. Женщина велит юноше сесть на диван и говорит, что убегать бессмысленно: она догонит его в мгновение ока. Затем они обе выходят из гостиной и запираются в дальней комнате.

Патрик слышит приглушенные голоса, но слов не различает. Страх поутих и сменился тошнотворным недоумением. Она – ликан! И оцарапала его. Вроде бы инфекция передается только через кровь или во время полового акта. Хорошо, если это правда.

Девушка, которую он спас, – ликан! А ведь именно с такими сражается его отец. Именно против таких борется Макс. Именно ликаны перебили всех пассажиров в тех самолетах. Олицетворение чумы, чудовища, о которых рассказывается в стольких романах, фильмах, полицейских сериалах, комиксах…

Но это же просто девчонка с неровно подстриженными волосами. Девчонка в спортивных штанах и худи. Она возвращается в комнату и открывает дверь на улицу.

– Идем.

Патрик не двигается с места, и она оглядывается на него, стоя в прямоугольнике света.

– Пошли скорей.

Они выходят на поляну и направляются в темную чащу. Земля присыпана снегом. Девушка не оборачивается, словно знает, что он идет сзади. И Патрик действительно послушно идет. Оглянувшись через плечо, он замечает на крыльце коттеджа женщину, которая смотрит им вслед.

– Ты же не будешь меня убивать?

Самому непонятно – шутка это или нет. Никто не знает, что он здесь. Гэмблу представляется безымянная неприметная могила в лесу с булыжником вместо надгробия.

Глава 20

Высокий Человек вылезает из «линкольна». Крыша машины ему едва по пояс. Рубашка с длинными рукавами помялась во время путешествия. Пиджак аккуратно сложен на пассажирском сиденье. Мужчина берет его, тщательно стряхивает пылинки и надевает – сначала один рукав, потом второй. У него совершенно лысая голова. Нет, он ее не бреет. Это последствия страшного ожога. Кожа гладкая, как долго жеванная жвачка. Губ не видно. Век тоже. Глаза темные. Маленький нос вздернут и издалека напоминает две небольшие щелочки, как у змеи или черепа.

На парковке, огороженной изгородью из жердей, стоят три полицейские машины, «форд» лесника и фургон патологоанатомов. Чуть подальше на столбе висит вырезанный из дерева отполированный знак: «Кровавые горячие источники». Буквы присыпаны снегом.

Высокий Человек шагает широко и очень быстро. На его черные ботинки с узкими носами сыплется черная пыль. Через полмили он выходит из-под лесного полога на скальную поляну, где суетятся полицейские. От источников поднимаются клубы пара, словно там под водой притаилось живое существо. Пахнет сероводородом. Похоже на тухлые яйца. Некоторые копы прикрывают носы рукавами.

Место преступления слишком большое, его невозможно огородить, поэтому черно-желтую ленту просто натянули поперек дороги. Кто-нибудь другой на его месте подлез бы под нее, но Высокий Человек легко перешагивает препятствие. Навстречу выходит бородатый мужчина в черной флисовой куртке. Высокий Человек, опережая его вопросы, уже достал удостоверение.

– Никогда вас раньше не видел, – говорит бородач, кивая.

– И вряд ли увидели бы, кабы не это происшествие, – отвечает Высокий Человек звонким баритоном, отчетливо выговаривая каждое слово.

Полицейский тайком изучает его. Отводит глаза, явно смущенный внешним видом собеседника. А потом представляется: его зовут Дон, он помощник шерифа. Дон достает из кармана пачку фруктовой жвачки, засовывает пластинку в рот и интересуется:

– Вы из Портленда приехали или из Сейлема?

– Из другого места.

Помощник шерифа задумчиво жует.

– Ну ладно, нравится вам изображать эдакого загадочного супермена – пожалуйста. Скажите лучше, чем я могу быть вам полезен.

По поляне разбросаны мертвые тела. Пролежали тут несколько дней. Если бы не источники, трупы замерзли бы и превосходно сохранились, а так кожа на них почернела и местами треснула, обнажая красное нутро. Похоже на пережаренные хот-доги. На острый обломок скалы насажена голова старика, рот распахнут, глаза вытаращены. Неподалеку лежит, раскинув в стороны руки и ноги, женщина со вспоротым животом, рядом на камнях темнеют желто-коричневой кучкой ее внутренности.

Полицейские в синих куртках фотографируют место преступления. Вспышки камер мерцают в клубах горячего пара, и кажется, что на поляну опустилась грозовая туча. Земля усыпана обломками красных скал, все спотыкаются о них. Только Высокий Человек спокойно и невозмутимо вышагивает вокруг источников, переступает через тела, подходит к кромке леса и задумчиво вглядывается в чащу.

В красном бассейне что-то есть. Обнаженное тело плавает животом вверх, белая кожа успела обвариться. Рядом Дон говорит с кем-то по мобильнику.

– Ликаны, – сообщает он Высокому Человеку, повесив трубку.

– Я знаю.

– Что скажете?

– Знаете, я сейчас вспомнил, как в колледже собирался стать вулканологом. Странная мечта, правда? Что-то меня всегда привлекало в вулканах. Я стоял у края дымящегося кратера Сент-Хеленса. Пролетал на вертолете над вулканом Килауэа и смотрел в его жуткий оранжевый глаз. Мне не хватило способностей, чтобы освоить химию и физику на должном уровне. Но я достаточно учился, читал специальные книги и хорошо знаю: в извержении самое важное – время и мощность. – Он заслоняет глаза ладонью и вглядывается в окутанные облаками вершины Каскадных гор. – Три Сестры сейчас находятся в состоянии покоя, но под ними кипит магма. Вы знали об этом? Они вырастают каждый год, иногда на несколько дюймов. И когда-нибудь снова начнут извергаться. То самое место, где мы с вами теперь стоим, превратится в красное огненное море. Это лишь вопрос времени.

Голова трупа скрылась в мутной красной воде. Высокий Человек аккуратно опускает в источник носок ботинка и толкает тело. Голова снова всплывает. Мертвое лицо похоже на размытый карандашный рисунок.

– Да, это вопрос времени и мощности.