Текст книги "Твоя хорошая тревога. Как научиться правильно волноваться"

Я дала именно это задание Веронике, потому что знала, что пятидесятиминутная тренировка на велосипеде, которая входила в исследование, не покажется ей сложной. Впрочем, с этим тестом она тоже справилась. Но больше всего меня удивило другое: я никогда не видела, чтобы кто-то выполнял задание на концентрацию внимания так быстро и так точно, как она. Хотя Вероника никогда не делала этот тест, она будто превратилась в машину эффективности: она быстро просмотрела страницу, и когда я сказала: «Вперёд», она уже хорошо представляла, где находятся буквы. Я почти представила сцену из Шерлока Холмса.

Что необходимо для успешного выполнения этого упражнения? Признаюсь честно, Вероника – это единственный спортсмен олимпийского уровня, которого я тестировала в своей лаборатории. Но мне бы очень хотелось исследовать и других, чтобы выяснить, является ли столь высокий уровень префронтальной функции общей чертой олимпийских спортсменов. В чём может быть причина? Возможно, дело в том, что спортсменам приходится быстро оценивать ситуацию и они проходят превосходную подготовку по составлению плана действий – на ум приходят потрясающие слаломисты, которым необходимо с точностью до миллисекунды прокладывать путь. Возможно, часть её тренировок вместе с аэробными упражнениями способствуют высокой эффективности. А может, регулярные аэробные тренировки улучшили её навыки управления тревожной энергией. Я не могу знать наверняка, имея только одного испытуемого, но идей для интересных исследований у меня очень много!

НОВЕЙШИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ В ОБЛАСТИ ВНИМАНИЯ

Одна из последних областей изучения внимания посвящена видеоиграм и их влиянию на внимание и самочувствие. В обзоре 2018 года рассматривались исследования, включающие экшн-игры, а также программы «тренировки мозга» и игры-головоломки. Интересно, что «Тетрис», видеоигра-головоломка, оказалась более эффективной, чем известные программы тренировки мозга, созданные для улучшения кратковременной памяти и скорости обработки информации. Аналогичным образом, «Портал», ещё одна популярная игра-головоломка, оказалась более эффективной для улучшения навыков решения задач, чем «Люминосити», хорошо известная коммерческая программа обучения мозга. Хотя результаты этих исследований несколько варьировались в зависимости от возраста участников, жанра игры и продолжительности самого эксперимента, результаты оказались положительными. Исследователи, похоже, согласны с тем, что видеоигры могут помочь как детям укрепить навыки исполнительной функции, так и здоровым взрослым остановить процесс снижения когнитивных способностей. Отсюда следует вывод: видеоигры и программы тренировки снова указывают на пластичность мозга и его способность к улучшению функционирования⁽²⁷⁾.

ДЕВ: НОВЫЙ СПОСОБ ПРИМЕНЕНИЯ ТРЕВОГИ

Дев – успешный предприниматель. К тридцати двум годам он уже создал и продал четыре компании, однако его нынешний стартап, разрабатывающий новые возможности для упрощения и повышения комфорта авиаперелётов, застопорился. (Конечно, эта история произошла задолго до того, как COVID закрыл региональные и международные путешествия!) Благодаря своей звёздной репутации ещё на раннем этапе он заручился интересом со стороны инвесторов, но спринт-тесты (быстрое и целенаправленное вложение ресурсов в переход от идеи к прототипу продукта, а затем к тестам с клиентами), не развивались так, как планировалось, поэтому у него возникли проблемы с привлечением следующего раунда финансирования. Он постоянно перемещался между офисами в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе и чувствовал себя как курица с отрубленной головой. Как он описал мне, его тревога вышла из-под контроля.

Дев всегда любил острые ощущения в мире стартапов и гордился тем, что может преодолеть давление, мешающее довести дело до конца, – именно в этом случае он мог справиться со стрессом и направить в нужное русло своё напряжение. Но в этот раз он испугался, что не справится. Он не мог говорить о неуклонно нарастающей тревоге, которая быстро становилась дополнительным грузом, заставляя его сомневаться в последнем шаге, – даже когда его логический ум и интуиция говорили ему, что всё идёт правильно. В итоге он зациклился на последнем разговоре с инвестором, который ему отказал, и начал тщательно перебирать в памяти все моменты, где он облажался.

Финансирование, на которое он так рассчитывал, не принесло результатов. Предвидя негативный исход, Дев почувствовал, что его тревога выплёскивается, как переполненное болото во время наводнения.

Однажды вечером, погрузившись в отчаяние, он написал бывшей коллеге, которая тоже занималась стартапами. Он никогда не просил у неё совета, но стал свидетелем её роли наставника по отношению к другим. Дев доверял Монике и знал, что с ней можно поговорить.

Моника специализируется на развитии бизнеса и успешно работает со многими действительно успешными стартапами, включая один или два, в которых участвовал Дев.

Она позвонила ему через несколько секунд после получения сообщения.

Дева успокоил один только звук её голоса. В памяти невольно всплыл её образ – всегда хорошо одетая и прекрасно подготовленная женщина. В ходе разговора он заставил себя объяснить свои чувства.

Далее Моника рассказала о себе. Она призналась Деву, что всю жизнь страдала от тревоги. В ранние годы она обдумывала каждый свой шаг и каждое решение, в результате чего ей пришлось искать новую работу.

Деву с трудом верилось в её слова, учитывая её образ Чудо-женщины.

Но потом Моника открыла Деву секрет. Все эти навязчивые мысли, которые вынуждали её беспокоиться и сомневаться в каждом шаге, на самом деле приносили пользу как в бизнесе, так и в жизни (обратите внимание на проактивный образ мышления). Моника поняла, что, когда она находится под давлением (т. е. подвергается высокой когнитивной нагрузке), она тренирует внимание, выявляя все возможные подводные камни. Вместо того чтобы отбрасывать этот инстинкт, она использовала его для анализа любых вероятных сценариев. Её новая стратегия сработала как в принятии деловых, так и жизненных решений. Она поняла, что список «что, если» на самом деле не являлся признаком потери хватки. На самом деле он оказался инструментом, который помогал ей более эффективно и полно оценивать любое деловое предложение. Моника узнала, как использовать защитную функцию тревоги совершенно новым высокопродуктивным способом. Она настроилась на эти нервные колебания, чтобы они помогли разжечь внутреннюю энергию. Она научилась использовать возбуждение, вызванное хорошей тревогой, чтобы прорабатывать (нисходящий контроль системы внимания) деловые решения и сделки. Как она сказала Деву: «Благодаря принятию тревоги я стала гораздо более эффективным предпринимателем».

Дев понял, что он мог использовать ту же стратегию, чтобы направить свои усилия на оценку негативных аспектов любой бизнес-ситуации и усилить как процесс принятия решений, так и аргументацию перед клиентами и потенциальными инвесторами. Вот как он воплотил её в жизнь:

1) Он думал о цели, включая тревоги и опасения по поводу возможности или невозможности её достижения.

2) Он перечислил все возможные препятствия.

3) Затем он составил список действий, с помощью которых мог бы решить каждую из проблем. (Обратите внимание, что иногда простое перечисление становится первым шагом к рассмотрению всех возможных исходов конкретной ситуации.)

4) Он начал вычёркивать каждое действие по мере его выполнения.

5) Просматривая список, он обновлял информацию.

6) Он повторял упражнение, пока не достиг своей цели.

Вышеописанное упражнение послужило Деву систематической стратегией борьбы со страхами и повышенной тревожностью, связанными с ведением бизнеса. Однако вскоре он обнаружил, что подобную тактику можно применить к большинству проблем – как личным, так и рабочим. Теперь, вместо того чтобы поддаваться тревоге, он смог направить её на составление перечня эффективных действий, преобразуя волнение в настоящую суперсилу.

Деву показалось, что он обрёл некую сверхспособность. Если раньше он думал, что будет вечно страдать от плохой тревоги, то сейчас он понял, что у него есть возможность направить свой гиперфокус в мощную бизнес-стратегию, которая, как он знал, очень скоро начнёт давать результат. Дев наконец-то обрёл уверенность в себе. Если раньше он слушал тоненький голосок, сомневающийся в его решениях, то теперь он доверял самому себе. Он знал, что внимание к деталям не только помогает меньше сомневаться, но и позволяет успокоиться. Кроме того, он начал доверять своим инстинктам в отношении инноваций, не зацикливаясь на том, будет ли каждая идея идеальной. Он знал, что некоторые из них реализуются, а другие – нет. И ничего страшного в этом нет.

УЛУЧШЕНИЕ КОНЦЕНТРАЦИИ ВНИМАНИЯ ВЕДЁТ К ПОВЫШЕНИЮ ПРОДУКТИВНОСТИ

В этой главе мы много говорили о нейробиологии внимания, о том, как улучшить концентрацию (с помощью упражнений и медитации) и направить тревогу в позитивное русло, непосредственно ведущее к продуктивности.

Производительность Дева заметно повысилась, как только он начал использовать контрольный список «что, если» с целью решения проблемы любого нового продукта для своего стартапа. Успеваемость Кайлы в школе повысилась, потому что она стала меньше отвлекаться во время выполнения домашнего задания. А Гейл смогла вернуться к своему статусу непоседы с помощью регулярной практики медитации, которая повысила её способность фокусироваться и удерживать внимание. (Эстроген тоже оказал неоспоримое положительное влияние!) Невероятные результаты Вероники продемонстрировали, какой эффект оказывают регулярные физические упражнения на концентрацию внимания. Во всех четырёх случаях испытуемые использовали возбуждение, лежащее в основе негативной тревоги, и направляли его через сеть внимания. Если бы они не узнали, как она функционирует, они бы не смогли направить или использовать своё возбуждение в позитивном ключе. Далее, когда они убрали негативные стимулы (в случае Кайлы), успокоили мозговые системы (в случаях Гейл и Дева) или просто опирались на свою способность к вниманию (в случае Вероники), они стали добиваться больших успехов. Другими словами, хорошая тревога улучшает внимание, если вы можете:

• снизить количество отвлекающих факторов;

• медитировать для улучшения концентрации и продуктивности;

• заниматься физическими упражнениями, чтобы стимулировать спокойствие и бдительность;

• превратить список «что, если» в эффективное подспорье.

Глава 8. Социальный мозг: снижение социальной тревоги и развитие сострадания

Всю свою жизнь мы используем язык и невербальные средства общения, чтобы понять чувства других людей и передать им собственные мысли, эмоции, желания и намерения. Мимика и жесты, тон голоса и манера разговора – всё это усвоенные модели поведения, позволяющие взаимодействовать с обществом.

На протяжении жизни мы приспосабливаемся к общественным нормам различных групп – от семьи до школы, от места работы до более широких социальных кругов. Чем эффективнее мы используем навыки взаимодействия, тем лучше мы контролируем свою жизнь и тем успешнее ориентируемся в мире, карьере и личных отношениях. Дэниел Гоулман, описывая способность человека ориентироваться в социальных условиях, ввёл такой термин, как «социальный интеллект» (SQ – social quotient). Гоулман утверждает, что SQ (а также эмоциональный интеллект, именуемый EQ), будучи предиктором личного и профессионального успеха, даже более важен, чем IQ.

Сразу после рождения мы начинаем осваивать социальные навыки, играющие важную роль в управлении тревогой и контроле над ней. В процессе общения младенца с родителями или другими воспитателями ребёнок в первую очередь обращает внимание на физические и эмоциональные стимулы, поступающие от основного опекуна. Ребёнок, например, реагирует на мимику, особенно на зрительный контакт с матерью. Такое взаимодействие помогает установить здоровую привязанность, которая является одной из основ здорового эмоционального и психологического развития. В течение короткого времени родители и дети начинают автоматически координировать невербальные коммуникации – нейробиологи называют это явление социальной синхронностью, служащей основой для формирования коммуникационных навыков в будущем. По сути, когда взаимодействие отсутствует или происходит неравномерно, это сказывается на когнитивном и эмоциональном развитии детей. Согласно исследованиям, недостаток взаимодействия между родителями и детьми приводит к снижению IQ, трудностям с самоконтролем и долгосрочным проблемам с академической успеваемостью, включая социальные навыки⁽²⁸⁾.

Вербальные и невербальные коммуникативные способности представляют собой важнейший набор социальных когнитивных навыков, которые закреплены в биологии млекопитающих и связаны с определёнными мозговыми сетями⁽²⁹⁾ (см. ниже). Взаимодействуя с окружающими и наблюдая за их действиями, мы накапливаем полезную для нас информацию, учимся себя вести и понимать, подходит нам тот или иной человек или ситуация или же нет. В конечном итоге, становясь взрослыми, мы формируем модели поведения, определяющие, как мы развиваем свою личность в отношениях с другими, как справляемся с конфликтами, как себя защищаем, как сотрудничаем, взаимодействуем и идём на компромисс – все эти социальные навыки чрезвычайно важны для ориентации в мире и людях в нём. Они помогают устанавливать будущие романтические отношения и значимые дружеские связи, воспитывать детей, строить карьеру и налаживать контакты.

Доказано, что взаимосвязь с близкими людьми, насыщенная социальная жизнь и воспитание эмпатии (глубокое понимание эмоций другого человека) оказывают защитное воздействие на систему «мозг-тело», повышая стрессоустойчивость и защищая нас от плохой тревоги. И когда мы учимся оттачивать эти аспекты, мы чувствуем себя лучше и успешнее распоряжаемся собственной жизнью. В действительности, хорошая тревога – та, которая возникает в результате регуляции эмоций и внимательного отношения к чувствам, включая негативные и вызывающие дискомфорт, – мотивирует нас к большей открытости и заинтересованности в общении с другими людьми. И напротив, когда мы слишком тревожимся, когда наша терпимость к стрессу или дискомфорту переходит определённый порог, то и социальная уверенность начинает снижаться.

Согласно проведённым исследованиям, хронический стресс нарушает работу клеток мозга, в результате чего люди теряют желание взаимодействовать с другими и избегают контактов. Кроме того, хронический стресс оказывает «сокращающее воздействие» на префронтальную кору головного мозга, в частности, на работу памяти. Чувствуя тревогу, многие из нас уходят в себя или отдаляются от социума. Такое поведение является стратегией преодоления страха и дискомфорта: вы просто избегаете ситуации, но не боретесь с причиной дискомфорта.

Но если мы созданы для общения, тогда почему многие из нас испытывают тревогу? Почему прогулка в компании, посещение вечеринки или мероприятия, знакомство с новыми людьми доставляют нам дискомфорт? Почему беспокойство порождается деятельностью, для выполнения которой мы буквально рождены?

Когда ситуация выходит из-под контроля и у людей развивается клинический уровень социальной тревоги, врачи называют это состояние социальным тревожным расстройством (СТР). Существует чёткое различие между СТР и повседневной тревогой, которую мы испытываем перед или во время общественного мероприятия. У людей, страдающих СТР, наблюдается изменение работы мозга в определённых областях, включая переднюю поясную кору (ППК)⁽³⁰⁾, и своего рода генерализованная гипервозбудимость лимбической системы. В случае повседневной тревоги у нас всегда есть возможность направить возбуждение и внимание на социальную обстановку и подавить свой страх. Если, например, реакция на предстоящую вечеринку или участие в каком-либо мероприятии заключается в избегании, мы можем научиться подавлять напряжение. Более того, чем больше мы развиваем социальный мозг, тем лучше защищаемся от тревоги и одиночества.

Одиночество довольно часто идёт рука об руку с плохой тревогой, и каждое из этих состояний только усугубляет состояние другой. Отчасти оно развивается из-за отсутствия социальной привязанности и взаимодействия. Врачи и психотерапевты рекомендуют таким людям заниматься активной деятельностью, восстанавливать связи с семьёй, друзьями и коллегами или посещать группу психологической помощи. Другими словами, лекарство от одиночества – это люди. Но бывает и так, что тревога становится настолько сильной и непрерывной, что в результате мозг изменяется, порождая ошибки в тех областях, которые влияют на восприятие человеком самого себя по отношению к другим. Исследователи называют это воспринимаемым одиночеством. Некоторые учёные допускают, что такие нарушения в работе мозга возникают раньше, как некое генетическое отклонение, предрасполагающее людей к одиночеству. Независимо от вопроса о курице и яйце, одиночество наносит серьёзный урон, усугубляет тревогу и отрицательно сказывается на миллионах людей.⁽³¹⁾

Согласно результатам недавнего исследования, проведённого компанией Cigna⁽³²⁾, половина взрослых американцев чувствуют себя одинокими. На сегодняшний день известно, что одиночество несёт серьёзный риск для здоровья. Например, один мета-анализ, в котором приняли участие 300000 пациентов, показал, что у одиноких людей вероятность смерти на 50 % выше, чем у пациентов с адекватными социальными отношениями.⁽³³⁾ С физиологической точки зрения, более высокий уровень одиночества связан с метаболической дисфункцией, нарушением иммунной системы, нарушением сна, более высокой частотой сердечно-сосудистых заболеваний и более высоким уровнем смертности.

Итак, если плохая социальная тревога вызывает каскад проблем и, возможно, препятствует установлению социальных отношений, необходимых для благополучия, то чем же нам поможет хорошая?

Благодаря глубокому пониманию принципов работы социального мозга и развития социального интеллекта, нам проще противостоять негативным последствиям тревоги, в том числе и страху, вызывающему замкнутость и одиночество. Кроме того, с помощью возбуждения и повышенного внимания, вызываемого хорошей тревогой, становится возможным полноценное общение с другими людьми. Подобно укреплению мышц, мы в состоянии развить способность к сопереживанию, а сопереживание – это своего рода сила связи: чем больше мы искренне общаемся с другими, тем крепче система «мозг-тело» и богаче наша жизнь. И это не всё: эмпатию можно превратить в ещё одну могущественную силу – сострадание.

ВНУТРИ СОЦИАЛЬНОГО МОЗГА

Известная история Финеаса Гейджа⁽³⁴⁾ положила начало изучению современного понимания социального мозга. Гейдж, рабочий железнодорожной станции, а позднее бригадир, в середине 1800-х годов попал в аварию, которая навсегда повредила его мозг, в частности часть префронтальной коры, расположенную ближе к центру или «средней линии» мозга. До несчастного случая его знакомые отзывались о нём как о трудолюбивом, ответственном человеке, любимце подчинённых. Но после аварии врачи, которые лечили и исследовали состояние Гейджа, заявили, что, хотя его интеллект и большая часть памяти остались неизменными, личность и способность взаимодействовать с обществом полностью изменились. Работодатели Гейджа утверждали, что после несчастного случая «сдвиги в его сознании [были] настолько заметны, что они не смогли предоставить ему место». Отныне его описывали как «беспокойного, непочтительного и склонного к грубым ругательствам (что раньше было ему не свойственно)». А его друзья и коллеги и вовсе говорили, что «Гейдж – больше не Гейдж». Его личность полностью изменилась.

История Финеаса Гейджа изложена во всех учебниках по нейронаукам, потому что это был первый ключ к пониманию важной роли медиальной (т. е. расположенной ближе к середине) части префронтальной коры в социальном интеллекте. После этого знаменитого случая были обнаружены и другие нарушения работы мозга, которые также ухудшают социальное взаимодействие. Нейробиологи и когнитивные психологи называют ключевую функцию, нарушенную у Гейджа, ментализацией – эмоциональной восприимчивостью и когнитивной способностью представлять психическое состояние самого себя и других людей. Известное нарушение ментализации – это аутизм, при котором люди испытывают трудности с социальной и вербальной коммуникацией, а также с правильной характеристикой ментальных и эмоциональных состояний других людей (т. е. ментализацией).

Исследования выявили в ментализации две основные области. Первая находится в центре участка, повреждённого у Гейджа, – медиальной части префронтальной коры, которая ранее была названа передней поясной корой. Эта область активна, когда люди отслеживают – или осознают – свои собственные психические состояния, а также действия других людей. Другой областью мозга, вовлечённой в процесс, является пограничный участок между височной и теменной долями, называемый височно-теменным соединением. Эта область активна, когда субъекты наблюдают за движением других людей («зеркальные нейроны»).

Зеркальные нейроны функционируют аналогично нейрону ментализации, поскольку они, по всей видимости, активизируются в моменты сопереживания. Хотя они, возможно, и не являются единственным ключом к пониманию всех аспектов эмпатии, всё больше данных показывают, что их вклад весьма реален⁽³⁵⁾.

Открытие зеркальных нейронов произошло в начале 1990-х годов. В результате исследования макак стало ясно, что эти уникальные нейроны реагируют на приём пищи субъектом или когда субъект видит, как едят другие⁽³⁶⁾. Поздние исследования выявили более широкую сеть мозга, участвующую в зеркальном отражении, включая части передней инсулярной коры, которые активны как при непосредственно переживаемой боли, так и при сопереживании боли (т. е. при наблюдении за тем, как кто-то другой испытывает боль)⁽³⁷⁾. Хотя социальные исследования эмпатии достигли больших успехов, точная связь между зеркальными нейронами и эмпатией требует дальнейшего изучения⁽³⁸⁾.

Как и многие другие функции мозга, которые мы уже обсуждали, эмпатия возникает в результате восходящих и нисходящих процессов. Она зависит не только от автоматического функционирования зеркальных нейронов, которые улавливают и распознают эмоции других людей, но и от более сознательной способности к ментализации, позволяющей понять значение чувств человека. Однако для нашего понимания важен третий компонент эмпатии: самосознание и регуляция эмоций. Таким образом, для того чтобы принять точку зрения другого, нам необходимо ощущать спокойствие.

В головном мозге существует очень большое количество областей, связанных с восприятием, включая обработку и реагирование на социальные ситуации. Некоторые из областей участвуют в принятии решений и концентрации внимания, что влияет на наше социальное взаимодействие, и расположены они в ПФК, в то время как другие социальные функции, такие, как обработка социальных ситуаций (т. е. улавливание сигналов, чтение языка тела и т. д.), похоже, происходят в миндалине, где мы также обрабатываем основные эмоциональные реакции. Главное, что следует вынести из этого рисунка, – это наличие множества областей мозга, которые мы используем и которые необходимы нам для обработки и ответа на социальные ситуации.

Рисунок. Нейроанатомия социального мозга по Пелфри и Картеру(39)

Этот рисунок и анатомические исследования социального мозга позволяют предположить, что социальный интеллект (SQ) – это сочетание внимания, восприятия и регуляции эмоций. Как мы уже видели, все эти базовые нейронные сети влияют на то, как мы управляем реакцией на стресс и справляемся с тревогой.

ОКСИТОЦИН: ГОРМОН ЛЮБВИ, СНИМАЮЩИЙ ТРЕВОЖНОСТЬ

Скорее всего, вы уже слышали об окситоцине. Этого любимца популярной литературы называют «гормоном любви» и верным средством от застенчивости. Возможно, вы даже набирали в поисковике «окситоцин» и на самых популярных онлайн-маркетах нашли назальные спреи с этим гормоном. Но вы ещё больше удивитесь, узнав о широком спектре функций окситоцина в развитии социальных способностей (т. е. нашего социального интеллекта) и о том, что его отсутствие связано с СТР и одиночеством⁽⁴⁰⁾.

Окситоцин вырабатывается и высвобождается клетками мозга в гипоталамусе – небольшой, но очень важной области в центре мозга. Одна из самых известных функций окситоцина – это роды. Он не только стимулирует сокращения матки, позволяя ребёнку продвигаться по родовому каналу, матери рожать, а молоку выделяться из груди после рождения, но и способствует привязанности матери к ребёнку. В этом и заключается истинная сила окситоцина, потому что без него женщинам очень трудно сблизиться со своими младенцами.

Новая, захватывающая часть истории окситоцина появилась после того, как профессор Том Инсел⁽⁴¹⁾, бывший директор Национального института психического здоровья, и его коллеги обнаружили, что окситоцин и родственный ему нейрогормон вазопрессин контролируют образование парных связей у Microtus ochrogaster, или прерийной полёвки. Говоря простым языком, профессор Инсел смог определить, что окситоцин является причиной, по которой прерийные полёвки находят себе пару и остаются с ней на всю жизнь. Эти милые зверьки являются одним из немногих видов млекопитающих, которые образуют практически пожизненный союз. Оказалось, что для формирования такой прочной связи самкам необходим окситоцин, который выделяется во время спаривания, а самцам – родственный гормон вазопрессин. Другие исследования также продемонстрировали, что окситоцин позволяет нам усваивать коды социального поведения и социального признания, а также формировать значимые связи с другими людьми. Интересно, что каждое из этих качеств зачастую отсутствует у людей, страдающих от хронического или длительного одиночества.

Доказано, что окситоцин «модулирует» тревожность и помогает регулировать реакцию на стресс, успокаивая систему «мозг-тело». Согласно исследованиям, более высокий уровень окситоцина в крови приводит к снижению стрессовой реакции, а также к снижению тревоги у пациентов с депрессией⁽⁴²⁾. Как это работает? Исходя из полученных данных, высвобождение окситоцина сопряжено с социальными стратегиями преодоления стресса – обращением за помощью и поддержкой к другим людям.

Задумайтесь на минуту: наше тело способно вырабатывать химическое вещество, которое позволяет нам просить о помощи, чтобы чувствовать себя менее тревожно и менее одиноко. А теперь подумайте: что, если этот процесс прервётся или застопорится?

Окситоцин настолько важен, что к настоящему времени было предпринято множество попыток найти способы его искусственной замены или стимуляции. Возможно, вы уже видели средства, предназначенные для искусственного повышения окситоцина при проявлениях тревоги. Учёные исследовали эффект интраназального применения на контрольных субъектах (т. е. взрослых людях с типичными социальными отношениями), на людях с социальным тревожным расстройством и на индивидах с диагнозом расстройства аутистического спектра. Результаты оказались неоднозначными и неубедительными. С одной стороны, интраназальный окситоцин снижает тревожность, улучшает социальное признание и повышает социальную мотивацию. С другой стороны, результаты очень изменчивы и не всегда положительны (в том смысле, что они не улучшают социальные механизмы и варьируются в разных популяциях). Недавний обзор исследований по влиянию интраназального окситоцина на тревогу/депрессию показал, что результаты слишком неоднозначны, чтобы прийти к какому-либо чёткому выводу⁽⁴³⁾.

Есть ли надежда, что мы сможем использовать интраназальный окситоцин в борьбе с тревогой? Да. Исследования всё ещё находятся на ранних стадиях, поэтому существует множество неопробованных интересных манипуляций. На самом деле любой социальный нейробиолог скажет вам, что работа по изучению окситоцина растёт с каждым днём, и, хотя мы пока что не до конца понимаем, как правильно использовать интраназальное средство для борьбы с тревожностью, информации о механизмах его воздействия с каждым днём всё больше и больше. И действительно, исследования окситоцина вдохновляют: чем лучше мы понимаем его устройство и способы повышения, тем эффективнее сможем решить проблему социальной тревожности.

СИЛА СОЦИАЛЬНОГО ИНТЕЛЛЕКТА

Эмпатия и сострадание по своей сути являются сверхспособностями тревоги. Понимание способов развития обеих этих качеств основано на науке о социальном интеллекте, или SQ. Одна из новых областей нейронаучных исследований посвящена SQ и его роли в формировании чувства благополучия. Согласно Дэниелу Гоулману, лидеру мысли и автору бестселлеров «Эмоциональный интеллект»⁽⁴⁴⁾ и «Социальный интеллект»⁽⁴⁵⁾, существует пять основных функций социального мозга:

1) Синхронность взаимодействия. Эта автоматическая координация невербального общения изначально закладывается между матерью и младенцем, создавая основу для привязанности, навыков общения и понимания того, как ожидать и осуществлять регулярное взаимодействие с другими людьми.

2) Виды эмпатии. Эмпатия – это не что-то одно. Существует первичная эмпатия, позволяющая автоматически различать очевидные эмоциональные состояния других людей: страх, отвращение, печаль и т. д. (то есть эмоции, которые не требуют интерпретации). Также существует когнитивная эмпатия, которая представляет собой обучаемый навык, требующий более тонких и сложных умозаключений, распознавания, внимания и восприятия. Социально чувствительные люди или люди с таким заболеванием, как аутизм, могут испытывать трудности с эмпатией или быть неспособными к ней.

3) Социальное познание – способность управлять собой в социальных группах, читать выражения лиц, слушать, вести беседу и гармонично ладить с другими людьми.

4) Взаимодействие или навыки общения. Эти элементарные навыки позволяют нам говорить, слушать и иным образом общаться с людьми.

5) Забота о других. Эта функция одновременно и рудиментарная, благодаря которой мы устанавливаем связи с окружающими, удовлетворяя свои основные потребности, и сложная, помогающая нам строить глубокие, значимые взаимоотношения. Другими словами, способность заботиться о других дана нам от рождения, потому что она служит нам и нашему выживанию.

Пути развития этих навыков заложены в мозге, однако их здоровое формирование зависит от ряда факторов. Как я уже говорила, некоторые из связей должны закладываться в раннем возрасте, когда о младенце заботятся, прикасаются, смотрят на него и разговаривают; это и есть суть здоровой привязанности.